Танец плащей

Глава 11

Лейла не знала, чего ожидать от конспиративной квартиры Аргона, но элегантный особняк, окруженный стальными прутьями, определенно не был таким. Она попросила объяснений у Ромула, который постоянно находил предлоги, чтобы увидеться с ней.

— Какой-то богатый купец бежал в Мирдайну, — сказал он гораздо тише, чем во время их бегства от солдат. — Все его помощники остались, чтобы содержать особняк в чистоте, тепле и безопасности. Вскоре после этого переехал мой отец. Я даже слышал, что он держит несколько деловых контрактов с разными людьми в городе, притворяясь другом настоящего владельца.

— А что будет, когда купец вернется домой? — она спросила.

— Он не вернется, пока не закончится наша война, — сказал Ромул. — К тому времени это место нам больше не понадобится.

Лейла подумала, что это логично, но в глубине души она задавалась вопросом, Что произойдет, если купец появится со своими вещами, слугами и остальными охранниками. Она сомневалась, что именно Аргон будет искать новый дом.

Пока она шла по поместью, восхищаясь различными картинами далеких земель Омна, Кера и Мордана, она позволила своим мыслям блуждать по ее собственной ситуации. Она избегала гильдий, вместо этого полагаясь на свою информацию и контакты, чтобы согреться, поесть и быть в безопасности. Теперь она вступила в союз с самым опасным человеком в Тидарисе, и ради чего? Смутное обещание богатства, такое же смутное обещание, за которое она насмехалась над сотнями других.

Нет, дело не в богатстве. Это была сила, поняла она. Он предложил ей роль рядом с собой, самую высокую награду, какую только мог дать. Если весь город содрогнется от страха при имени Ирвинг, не случится ли то же самое однажды с Лейлой? Глупые фантазии, возможно, но она не могла избавиться от них. Они высасывали мудрость из ее сердца, как пиявки. Она смутно надеялась, что ее глупость не будет слишком серьезной.

Живописный зал заканчивался в комнате Аргона. Она дважды постучала и стала терпеливо ждать. Мгновение спустя дверь тихонько отворилась, и рука в кольчуге пригласила ее войти. Она вошла, пройдя между двумя стражниками с обнаженными кинжалами. Внутри была роскошная комната с бархатными красными и шелковистыми пурпурными стенами. Огромная кровать с выкрашенным серебром деревом и вырезанными в форме сов шишками когда-то стояла в центре, но теперь ее отодвинули в дальний угол. На его месте стоял простой стол с восемью стульями, казавшийся странной шуткой с его тусклой отделкой и ничем не украшенным посреди моря упадка.

Аргон сидел в центре, лицом к двери. Он помахал ей рукой. С ним сидели еще двое, по одному с каждой стороны. Девушка быстро осмотрела их, и сделала свои выводы.

— Лейла, познакомься с моими ближайшими друзьями, — сказал Аргон. Человек слева от него встал и протянул руку. Она взяла его и приняла его поцелуй на свое запястье.

— Меня зовут Сэнкэ, — сказал он. — Для меня большая честь находиться рядом с такой красавицей.

Он был красив, хотя кое-что скрывали многочисленные шрамы на щеках и шее, похожие на бледные кресты.

— Сэнкэ, грубо говоря, мой телохранитель, — сказал Аргон. — Он следит за тем, чтобы мои приказы выполнялись без малейших отклонений.

Когда телохранитель сел, второй мужчина встал. Его кожа была темной, а глаза были ещё темнее. У него были тонкие губы, которые говорили о его жестокости и большие глаза, а его одежда, казалось, вышла из моды лет двадцать назад. Его огромное тело казалось карликом по сравнению со столом.

— Меня зовут Дурис, — сказал он. Он не протянул руку.

— Дурис никому не доверяет, — сказал Аргон, когда великан вернулся на свое место. — И я могу быть отчасти виноват. Он был со мной с самого начала, и каждый предатель или наемник знает, что если он поступит со мной нечестно, то найдет Дуриса, выбивающего его дверь.

— Я не люблю лжецов, — сказал Дурис, как будто это все объясняло.

— Возможно, это и не самый умный совет, — сказал Аргон, слегка улыбнувшись притворному оскорблению Сэнкэ, — но они честны со мной. Слишком многие дрожат при слове «нет» в моем присутствии. Однако я не думаю, что ты змей, который иссушит мою жизнь, нашептывая сладости мне на ухо. Я могу судить о характере мужчины или женщины, просто находясь в их присутствии. В тебе я чувствую способность называть меня лжецом. Я прав?

Ее глаза метались между трех. Она знала, что ее проверяют, но правильный ответ казался сомнительным. Сказать им, что она не целуется в задницу, было слишком очевидно, слишком легко. Что-то было не так, но что?

И тут она поняла.

— Ты хочешь, чтобы я согласилась, — сказала она, улыбаясь против воли. — Ты хочешь, чтобы я выглядела дурочкой, соглашаясь с тобой в том, что я никогда не соглашусь без причины. Вы не можете судить обо мне по одному моему присутствию. Мой ответ, однако, расскажет вам многое. Позвольте спросить, я сдала или провалилась?

Сэнкэ рассмеялся.

— Ты прошла милая девушка, и знай это, что ты особенная, но я думал, что это просто влюбленность молодого парня в прекрасную леди. Очевидно, она умнее, чем мы думаем.

Аргон кивнул в знак согласия.

— Ты рисковала жизнью ради моего сына. Еще раз благодарю тебя. Произошли события, имеющие очень важное значение, и я хочу, чтобы ты помогла мне в этом начинании.

Лейла села перед ними и скрестила ноги.

— Что это может быть? — спросила она.

— Те, кто предаст меня, должны быть наказаны, — сказал Аргон, — Верность до самой смерти. Смерть нелояльных. Вся моя жизнь основана на этих двух законах, и я не нарушу их сейчас. В королевскую тюрьму был заключен бывший репетитор Ромула, пожилой человек по имени Риборт Гёрн.

При этом имени щека Лейлы дернулась, и Аргон неверно истолковал это как признание.

— Действительно, бывший наставник короля был также наставником моего сына. Когда солдаты штурмовали его дом, Ромул настаивает, что помог ему бежать. Я должен знать, правда ли это. Я должен знать, какую роль сыграл Риборт в этом фиаско. Если он спас жизнь моему сыну, то я в неоплатном долгу перед ним. Если он был добровольным членом…

Дурис хрустнул костяшками пальцев.

— Ты хочешь, чтобы мы вытащили его из тюрьмы, — сказала Лейла. — Ты никогда не делал этого ни для кого из своих членов, но теперь ради этого старика ты будешь рисковать нашими жизнями?

Сэнкэ, явно забавляясь, толкнул Аргона локтем.

— Кто-то стоял за покушением на моего сына, — сказал он. — Кто-то, обладающий силой замка. Я должен знать, кто. Я не убью короля, пока не буду уверен в его виновности.

По его тону было ясно, что он не шутит. Лейла почувствовала комок в горле и проглотила его.

— Что вам от меня нужно? — спросила она.

— Я возглавлю это предприятие, — сказал Сэнкэ. — Дурис тоже придет. Нам нужен третий, но возможно, нападение на Ромула было организовано с помощью кого-то из нашей организации. Нам нужен кто-то чистый. Так что скажешь? Хотите помочь проникнуть в темные подземелья Тидариса?

«Безумие, — подумала Лейла, — Абсолютное безумие. Нас поймают и убьют ради старика, который, возможно, ничего не знает, совсем ничего…»

Аргон наблюдал за ней, как и все остальные. Она знала, что значит отрицать свою роль. Она никогда больше не присоединится к их приватным беседам. Там не будет места для нее, когда ее трусость победит преданность. Все надежды на богатство, власть и страх будут потеряны навсегда.

— Я пойду, — сказала она. — Скорее всего, я умру, но я пойду.

— Это моя девочка, — подмигнул Сэнкэ.

Зная, что подземелье в любой момент может стать причиной смерти старика, они строили планы на эту ночь. Много часов спустя, с новой коллекцией кинжалов на поясе, Лейла встретилась с остальными в глубоких тайниках убежища.

— Аргон построил туннели, ведущие к двум разным домам и переулкам, — сказал Сэнкэ, поправляя свой серый плащ и туже затягивая его вокруг тела. Лейла заметила длинный кинжал, заткнутый за пояс и выкрашенный в красный цвет. Лезвие изгибалось вверх и вниз, как волны океана, и она содрогнулась при мысли, что оно пронзит ее плоть.

— Нас никто не видит, — сказал Дурис. — Не идущий. Не придет. Понимаешь?

— Я не ребенок, — сказала Лейла. Великан выкрасил лицо в серый цвет, чтобы оно соответствовало цвету плаща, и когда он улыбнулся ей, то показался ей вурдалаком, пришедшим покормиться.

— Может быть, — сказал Дурис. — Но когда прольется кровь, посмотрим, как ты будешь плакать.

— У тебя язык серебряный, друг мой, — сказал Сенке, хлопнув Дуриса по спине. — Удивительно, что вы платите дамам за то, чтобы они оставались в вашем присутствии. Я думал, они тебе заплатят.

— Когда они увидят, что у меня есть, они это сделают, — сказал Дурис. Он взглянул на Лейлу, словно ожидая, что она покраснеет, но она только закатила глаза и жестом велела им идти вперед.

— Туннели ждут, — сказала она.

— Будь серьезен, если нужно, — сказал Сэнкэ, — но не забудь улыбнуться. Оно так красиво освещает твое лицо, когда ты это делаешь.

На этот раз она покраснела, а когда заметила недовольство на лице Дуриса, позволила ему покраснеть. Сэнкэ приподнял несколько досок под картиной с изображением разрушенного замка. В утрамбованной земле под домом зияла дыра, похожая на огромную кроличью нору.

— Света не будет, — сказал Сэнкэ. — Я пойду первым. Старайтесь ползти медленно и ровно, и ни при каких обстоятельствах не паниковать. Если ты подойдешь ко мне слишком близко, я могу ударить тебя по лицу, и я буду чувствовать себя ужасно. Временами он может казаться тугим, но продолжайте ползти и помните, что если Дурис может поместиться, то вы наверняка сможете.

— У меня никогда не было проблем с закрытыми пространствами, — сказала Лейла.

— А как насчет темноты? — спросил Дурис.

— Я сказал, что со мной все будет в порядке.

Сэнкэ подмигнул ей.

— Надеюсь, что так. Досчитай до пяти и следуй за мной.

Негодяй с головой вперед забрался в яму и исчез. Сосчитав до пяти, Лейла последовала за ним. Сначала она могла видеть, но когда туннель свернул ниже, свет особняка померк, и она уставилась в то, что выглядело как глотка какого-то огромного монстра. Ее сердце затрепетало, но она представила, какие шутки мог бы сделать с ней Сэнкэ, а также что произойдет, когда Дурис столкнется с ней сзади. Скорее всего, подтолкнет ее, поняла она. Рука за рукой она поползла в темноту.

Постепенно туннель сужался. Вместо того чтобы ползти на четвереньках, она упала на живот и подтянулась. «Столько работы, чтобы сохранить в тайне одну конспиративную квартиру», — с досадой подумала она.

— Сколько времени это заняло? — спросила она, и была поражена тем, как громко прозвучал ее голос. Какая-то часть ее, казалось, думала, что тьма поглотит ее слова, заглушит их в пустоте.

— Взяться за что? — она слышала, как Дурис спросил Из глубины туннеля. Его низкий голос грохотал в темноте, и она выругалась, ударившись головой о потолок туннеля. Она чувствовала себя пугливым кроликом.

— Копать все это, — сказала она, надеясь, что ее нервозность не слишком заметна в голосе.

— Две недели, — ответил Дурис. — Весь день. Вся ночь. Двое погибли в этом туннеле.

Лейла вздрогнула. Она решила не спрашивать, сколько человек погибло, копая остальные туннели, которые, без сомнения, змеились во всех направлениях от особняка. Время от времени ее пальцы касались деревянных опор, и каждый раз ее сердце было благодарно. Любое чувство человечности в темноте, каким бы далеким оно ни было, было благословением. Туннель резко повернул вверх. Лейла не знала, как долго она ползла, хотя боль в спине требовала по крайней мере полчаса. Разум подсказал ей более разумные десять минут. Вскоре тусклый свет озарил туннель, но для ее глаз он был ярким маяком, и, увидев его, она улыбнулась. Ее голова появилась посреди скудно украшенного дома. Сэнкэ помог ей выбраться из туннеля, по-дружески обняв за талию. Она была так рада, что выбралась из туннеля, что позволила ему ускользнуть. Дурис не отставал от нее. Немного грязи присоединилось к серой краске на его лице и руках, только улучшив ее представление о нем.

— Где мы? — Лейла спросила. За единственным окном виднелась только темнота, и ей не оставалось ничего, кроме смутного ощущения направления.

— Дом Ирвингов, — Сэнкэ объяснил. — Мы иногда заглядываем, чтобы убедиться, что никто из бродяг не поселился здесь. Есть также несколько моих друзей, которые имеют ужасно трудную обязанность притворяться, что живут здесь каждые пару дней, чтобы соседи не любопытствовали.

— Ночь движется, — сказал Дурис. — Заткнись и шевелись, Сэнкэ.

Сэнкэ рассмеялся. — Да, милорд.

Они выскользнули и поспешили на север. Тюрьма, прикрепленная к замку, как дополнительный фут, представляла собой гигантский куб из толстых каменных кирпичей. Только верхний этаж торчал наполовину над землей, а остальные глубоко уходили в землю. По обеим сторонам тянулись зарешеченные окна-камеры мелких преступников. Лейла очень сомневался, что они найдут Риборта Гёрна так легко. Она почти так же сильно сомневалась в их плане.

Взволнованная, она прокрутила план в голове. С ними тремя грубая сила не годилась, не с таким количеством охранников, расставленных по всему подземелью. Что еще хуже, это может спровоцировать гораздо большее возмездие, если они оставят массивный след из тел. Им нужна была скрытность, тишин…и немного магии.

— Я думала, замок защищен от магии, — спросила она, когда они объяснили план.

— Замок, — Аргон сказал. — Но тюрьма-это не замок.

Лейла удивилась, как могла случиться такая глупость. Несомненно, речь шла о деньгах. Какова бы ни была причина, слабость была их благом. У них был заготовлены простые ключи-отмычки, которые Сэнкэ скрыл в свой плащ. Добравшись до тюрьмы, они прокрадывались в заднюю часть, проскальзывали мимо охранников, а затем использовали свиток, чтобы войти в тюрьму. Оказавшись внутри, у них будет около десяти минут до того, как их выход исчезнет в эфире. Все трое разработали несколько стратегий, чтобы отвлечь, вывести из строя и лишить сознания охранников, с которыми они могли столкнуться. Взламывание замка Риборта было бы детской забавой для кого-то вроде Сэнкэ. После этого мы быстро вышли из тюрьмы и вернулись на конспиративную квартиру.

— Зачем мы привезли Дуриса? — Спросила Лейла, когда смогла оттащить Сэнкэ в сторону. — При его росте он не может быть экспертом в молчании и тени.

— Вот недотепа? — Сэнкэ засмеялся и улыбнулся великану. — Он пойдет с нами на случай, если скрытности будет недостаточно.

Когда они приблизились к тюрьме, она надеялась, что от Дуриса не будет никакой пользы. Конечно, она была в сомнительном настроении. К концу ночи Дурис разобьет несколько голов. В этом она почти не сомневалась.

— Я насчитал только шестерых, — прошептал Сенке, когда они с Лейлой, сгорбившись, стояли за углом дома и смотрели, как охранники совершают обход. Дурис держался позади, то ли не желая давить на них, то ли не заботясь о том, сколько их будет.

— Трое у ворот, — сказала Лейла, следя за их движениями. — Еще двое путешествуют по кругу. Другой стоит на юго-восточном углу. Мы должны предположить, что еще один охранник скрылся из виду на северо-западном углу.

— Тогда семь. И все же гораздо меньше, чем я волновался.

— Солдаты внутри, — сказал ДУРИС. Когда он заговорил в первый раз, Лейла инстинктивно напряглась, ожидая, что его громкий голос насторожит стражу на многие мили вокруг, но вместо этого раздался сдержанный шепот, глубокий и тихий. Она ругала себя за такую наивность. Дурис поднялся в Гильдию Пауков не потому, что был глуп или неумел. Как бы он ни был велик, ей стало интересно, будет ли он лучше ее прятаться и прятаться. Ее гордость говорила «нет», но голос разума в ее голове настаивал на обратном. — Внутри гораздо больше людей, — согласился Сэнкэ. — В основном у входа на все три нижних этажа. Они гораздо больше боятся, что люди вырвутся, а не вломятся внутрь. Мы должны использовать это в наших интересах, но также помните, что экранирование может быть намного сложнее.

Они подождали еще несколько минут, подсчитывая, сколько времени понадобилось патрулю, чтобы сделать круг.

— У нас есть секунд тридцать, — сказала Лейла. — Если только вы не хотите убрать двух охранников.

— Уберите их, мы выиграем еще минуту, чтобы войти, — сказал Дурис. — Но тогда мы потеряем остаток ночи, убегая.

Сэнкэ кивнул. Если им удастся проскользнуть внутрь, их появление останется незамеченным. Мертвые или потерявшие сознание охранники, однако, привлекали внимание.

— А как насчет охранника на северо-западном углу? — спросила Лейла.

— Мы даже не знаем наверняка, там ли он, — возразил Сэнкэ.

— Тогда давай выясним.

Они поднялись на крышу дома, возле которого спрятались. Пока они готовились двигаться на запад по крышам, чтобы лучше видеть, Лейла удивлялась ловкости Дуриса. Он карабкался так же хорошо, как и она, и хотя весил больше, доски и штукатурка не издавали ни стона, ни скрипа по сравнению с ней.

Госпожи Удачи с ними не было. Прислонившись к углу, насвистывая какую-то мелодию, стоял их неизвестный охранник.

— Черт, — прошептал Сенке, лежа на животе и глядя с крыши. — Это все чрезвычайно усложняет.

— Нам нужно отвлечь его, — сказала Лейла. — Но это может означать, что только двое из нас войдут внутрь.

— Мы пойдем втроем или не пойдем вовсе, — сказал Дурис.

Женщина повернулась к нему и сверкнула глазами.

— Тогда дай нам идею, бык.

Как будто это была серьезная просьба, Дурис кивнул и скрестил руки на груди.

— Шкаф. Подождать меня.

Дурис спустился вниз, его гигантская фигура выглядела комично, когда он висел на тонких ручках. Оказавшись на земле, он подошел к охраннику, даже не пытаясь скрыть свое присутствие.

— Что он делает? — Лейла спросила.

— Успокойся, — сказал Сэнкэ. Он положил руку ей на плечо, и на этот раз она отстранилась. Если он и обиделся, то виду не подал. — Дурис знает, что делает. А если нет, Что ж, мы здесь, а он там, внизу, верно?

Она не ответила. Они молча смотрели, как Дурис помахал охраннику, и внезапно его одолела заметная пьяная походка. Он что-то сказал, но они не расслышали. Охранник указал в сторону, словно прогоняя дворнягу. Дурис повернулся, словно раздумывая, а затем развернулся, ударив охранника массивным кулаком. Его мясистые руки обвились вокруг шеи охранника, когда он упал, напрягаясь, извиваясь, а затем охранник замер.

Лейла мысленно сосчитала, сколько времени пройдет, прежде чем патруль найдет их. У Дуриса было тридцать секунд, максимум сорок.

Если Дурис и волновался, то виду не подал. Он спокойно поднял тело и прислонил его к стене. Он скрестил руки охранника, чуть-чуть подогнул ноги и наклонил шлем так, что казалось, будто он задремал. Он пару раз ударил по ногам, пока они не сомкнулись.

Мгновение спустя Дурис уже карабкался вверх по дому, присоединяясь к ним на крыше.

— Конечно, они разбудят своего друга, — сказала Лейла, не впечатленная уловкой. — Как только он проснется, нас начнут искать.

— Ты не знаешь охранников, — сказал Дурис. Грубая улыбка расползлась по его губам. — Почему он один на заднем дворе? Потому что его не любят. Ты увидишь, но сейчас поторопись. Наш шанс приближается.

Они обогнули свет факелов, свисавших с больших медных колец по бокам тюремной крыши. Они приближались к гигантской стене, окружавшей город, и поэтому вышли из домов, чтобы перелезть через нее и скрыть свое присутствие. Только плащи и тени обеспечивали им защиту, но они использовали их со спокойным мастерством опытных воров.

Когда два патрульных охранника завернули за угол, Лейла почувствовала себя немного увереннее от того, как быстро они заметили спящего охранника. Один сорвал с него шлем, а другой ткнул в живот рукоятью меча. Когда он не проснулся, первый стражник ударил его по лицу, и он, наконец, вздрогнул. Она слушала, как охранники насмехались над ним, схватили за руку и повели вперед.

— Он должен быть наказан, — прошептала Лейла, внезапно почувствовав себя очень глупо.

— А теперь иди, — сказал Дурис.

Все трое побежали вслед за солдатами к задней части теперь уже не охраняемой тюрьмы. Они не издавали ни звука. Сенке опустился на колени у середины стены и развернул свиток из кармана плаща. Он прижал его к камню и прошептал активирующее слово. Свиток погрузился внутрь, растворился, а затем с громким хлопком, заставившим всех вздрогнуть, исчез.

Сэнкэ медленно прижал ладони к голому камню, и улыбка расползлась по его лицу, как мираж в пустыне. Его рука погрузилась глубже, и, подмигнув остальным, он нырнул головой вперед внутрь. Лейла не последовала за ним.