Тайфун

Глава 15

Событие сорок третье

— Малейшее проявление слабости, и человек двадцать выстроится в очередь, чтобы засадить мне в глаз зубную щетку-заточку.

Доктор Хаус (House M. D.)

Баронет сэр Джеймс Роберт Джордж Грейам — Первый лорд Адмиралтейства (First Lord of the Admiralty) глядел на лорда Абердина высоко задрав свой орлиный клюв. Этот неудачник смеет обвинять его в том, что случилось возле Крыма.

— Я знаю себе цену, сэр. Я умный, красивый, даже щедрый местами, но вот на Господа нашего не похож даже, и точно, ну, насколько мне известно, им не являюсь. И я попросил бы вас, сэр, выбирать выражения и сбавить тон.

— Джентльмены, джентльмены, давайте успокоимся, — лорд Пальмерстон приподнял руки, пытаясь успокоить спорщиков.

— Кто-то должен за это ответить! Чёрт побери! Должен ответить! — опять не выдержал Премьер-министр.

Его можно было понять. Война, начатая чтобы преподать России урок и показать ей своё место, далеко не первое место в Мире, с первых же дней пошла не по плану, а теперь после того, как в Крыму погибло половина флота Коалиции, а вторая половина нуждается в долгом и дорогом ремонте, а вся пехота и кавалерия в Крыму либо уничтожена, любо взята в плен русскими, и продолжаться-то дальше не может. Нет, как предлагает лорд Пальмерстон можно привезти ещё войска из Индии, можно надавить на турок и французов, чтобы они тоже привезли новых солдат, вот только теперь чтобы высадить десант в Крыму нужно не просто подойти к берегу в любом месте, так как он не защищён. Теперь придётся высаживаться под огнём русских. И их там стало в разы больше, а каждую минуту, каждый час приходят, как доносит разведка всё новые и новые части.

— Каковы ваши предложения, сэр Грейам, — поморщился Пальмерстон на выкрик лорда Абердина.

— Предложение? Нет, предложения. Есть совет, поступить так как я. А я, джентльмены, подаю в отставку. Хотите виновного, повесьте всех собачек на меня. Хотя, насколько я помню, а с памятью у меня все нормально было до сегодняшнего утра — это именно вы — тори втянули нас в эту войну. Виги были против. И теперь вам виновных подавай, — орлиный клюв грозно уставился на Премьер-министра.

— Может и в разгроме эскадры адмирала Прайса виноваты тори, а не Адмиралтейство? Вы прохлопали там целый флот русских и теперь под вопросом не только вся торговля с Востоком, но и вообще господство Соединённого королевства в море. Судоходство в Атлантике парализовано русскими и американскими каперами, тьфу, просто пиратами, а в Тихом океане у нас отбирают один порт за другим, и мы ничего не можем с этим поделать. Уже нет Шанхая, нет Гонконга, что следующее на очереди? Что у нас с Сингапуром? — почти провизжал лорд Абердин. Нет, понятно, что это голос такой у человека, но всё одно крайне неприятно.

— Батарея форта Скандал-Пойнт единственное укрепление. Это каменно-земляной форт, вооруженный 32-фунтовыми орудиями. Пятнадцать орудий. Смех. Русская эскадра одним бортовым залпом уничтожит его. Так мне сказали моряки в Адмиралтействе. Что до введения в строй форта Фулертон, то теперь и не знаю. У нас нет ни кораблей, ни орудий. Нам теперь нужно больше тысячи орудий, чтобы восполнить те, что лежат на дне Черного моря. Ну, даже снарядим мы корабль, и отправим туда пару десятков орудий. Пока он будет добираться до Сингапура русские уже будут там, и мы просто подарим эти пушки им. Туда нужно слать эскадру, не менее десятка кораблей, в том числе и линкоры первого и второго класса. Но… — Первый лорд Адмиралтейства оглядел собеседников, бывшего уже, можно сказать, и будущего Премьер-министра. — Мне опять же специалисты — морские офицеры несколько раз тыкали в глаза одним вопросом, на который ни у них, ни у меня, как обычного штатского человека, нет ответа. Кто разгромил американскую эскадру коммодора Перри⁈ Да она бы снесла наш флот, что мы собрали в Балтийском море. Американцы валят всё на нас, говорят, есть свидетели, мы отнекиваемся, и дело до войны не дошло. Скандал в целом почти замяли. Только это не отменяет того факта, что в Тихом океане есть сила способная уничтожить десяток американских кораблей, из которых четыре — это суперфрегаты, вооружённые орудиями, которые мы даже сделать не сможем. Там, по моим сведениям, были даже 12-дюймовые орудия. Это только кажется, джентльмены, что нет большой разницы между 10-дюймовыми орудиями Армстронга, которые мы можем изготовить, и их 12-дюймовыми. Что такое два дюйма? На самом деле разница чудовищна. Бомба несёт заряд пороха в два раза больше и пробьёт любой наш корабль, попадание двух таких бомб в район ватерлинии потопил даже линкор. А… — сэр Грейам, махнул рукой. — Мне уже всё равно, сегодня же я подаю в отставку. Даже не хочу знать, кому могут принадлежать корабли, способные потопить такие суперфрегаты. Но что-то мне подсказывает, что это не мы, а русские. Ха-ха. Там просто больше нет никого на Тихом океане. И туда что-то посылать бесполезно. Тут весь наш флот нужен. И за это время русские становятся только сильнее, они захватывают один наш корабль за другим. Обвините во всём меня, если вам это поможет, — Первый лорд Адмиралтейства картинно поклонился и вышел, не оборачиваясь, из кабинета лорда Абердина.

Лорд Пальмерстон посопел и хотел было тоже встать, но Премьер-министр остановил его порыв жестом руки.

— Я тоже на днях подам в отставку. Кресло твое. Но всё же ответственность за старушку Англию я чувствую. Что будешь делать? — семидесятилетний человек выглядел плохо. Пальмерстон хотел было ему сказать, мол, тебе старый враг и правда пора на покой. В имение к природе, розовым кустам и тишине. Не сказал. Сам себя в последнее время тоже чувствовал паршиво. Сырая слякотная осень всегда плохо сказывалась на его самочувствии, а особенно в последние годы.

— Хм. Ну, сэр Джеймс со мной утром поделился мнениями адмиралов, говорит нужно эскадру снимать с Балтийского моря и гнать её в Чёрное море. Оставить пару кораблей контролировать датские проливы. Ещё советовали сделать, как раньше с пиратами поступали — пустить на маршруты несколько кораблей ловушек. Пойдут на купца каперы, а там пара рот стрелков. Ну и бросить клич нашим купцам, пусть ловят американских пиратов и захватывают их корабли.

— Может выйти из войны?

— Ни в коем случае. Наше процветание зависит от нашего авторитета, если кто-то решит, что Англию можно побить на море, как это сделали русские, то нашему могуществу, нашей власти в мире придёт конец. Мы должны заставить русских пойти на невыгодный для них мир. Это единственный способ спасти Соединённое королевство.

— А Сингапур?

— Отвоюем и построим заново, когда победим в Крыму.

Событие сорок четвёртое

Авторитет — штука хорошая, но он хрупок, как стекло, а презрение липнет к человеку, как стригущий лишай.

Абель Поссе

— Наконец-то, — Николай Павлович выхватил из рук флигель-адъютанта телеграмму, ну, вернее, перенесенную уже руками машиниста расшифровку телеграммы с цифр на буквы, напечатанную на гербовой бумаге.

Прочитал и отложил недовольно, отбросил почти на стол. Там не было ничего нового. Информации было даже меньше, чем в датских газетах, а ведь утром уже и английские доставили, те же датчане. Ну, он с этими родственничками потом разберётся.

— Сашка, что там с Николаем, хоть из Басково хорошие новости есть, — пока Государь читал телеграмму от Константина в кабинет вошёл цесаревич.

Старшая дочь Александра второго — Александра умерла в семь лет от менингита и теперь наследника по настоятельной просьбе князя Болоховского, да и по желанию дедушки отправили на год в санаторий к княгине Анне Тимофеевне. Мол было видение у неё, что и второго ребёнка Александра, а значит будущего цесаревича ждёт та же участь.

— Здоров, весел, занимается в школе с калмыками. Он же у нас атаман всех казачьих войск, вот вместе с казаками и учится. Правда, он у них младший самый, там с двенадцати лет учёба начинается, но пишет, что не сильно отстаёт от одноклассников.

— Потом отправим на год ещё к тебе в Ливадию.

— Да уж. Осталось союзничков турнуть оттуда, — запустил волосы в шевелюру Александр. (Любимой резиденцией Александра II с молодых лет был Фермерский дворец в петергофском парке Александрия. Именно он положил начало южной резиденции последних российских императоров — Ливадии).

— Тридцать почти тысяч пленных, — протянул телеграмму сыну Государь. — Словно не принимали решения здесь три недели назад, а просто сидели, как на ассамблее у Петра Алексеевича, и светские беседы вели.

Александр прочитал текст и кивнул, да, мол, русского человека не переделать. Это он к врагам зол, а к засранцам всяким, нашкодившим и плачущим, милостив. Никто не заставит его пленных и больных убивать. Не по-божески.

— И что сейчас творится в Англии с Францией?

— В Англии, сам знаешь, кабинет министров вместе с премьером ушел в отставку. Во Франции уволили пару адмиралов. Смешно даже, словно они в буре виноваты. А что творится в Вене через пару часу узнаем, я назначил аудиенцию приехавшему сегодня из Варшавы Министр-президенту Австрии барону Александру фон Баху на пять вечера. Оденься в парадный мундир и рядом будь. Слушай, Сашка, а давай напугаем Баха этого. Ты у меня за спиной стой и грозно на него смотри, прямо жги взглядом, и головой недовольно верти. Даже зубами можешь скрипнуть. Покажи, что будь твоя воля на дуэль бы вызвал, а всю Австрию пруссакам на разграбление отдал.

Министр-президент Австрийской империи был молод. Всего-то на четыре года старше Александра. Сорок лет на днях исполнилось. В этом же году и титул барона получил. А вообще после смерти министра-президента Феликса фон Шварценберга в 1852 году Бах резко стал набирать политический вес. И стал реакционером, хватит поиграли в либерализм. Пресса стала подвергаться жесточайшей цензуре, он же отменил публичные судебные заседания. Не театр там, правосудие не терпит публичности. Контроль над образованием был передан в руки Римско-католической церкви. И в то же время именно Бах отменил в Австрии внутренние таможенные сборы, чем резко толкнул вперёд экономику страны.

Новое назначение барон воспринял как должное. Уж точно он лучше будет руководить страной, чем этот идиот Буоль. А вот отправка его императором в Россию напрягала нового министра-президента. Слишком многое успел сделать плохого для соседа его предшественник. Поддался дурак на французские обещание. Да вместе с Россией они могли бы вернуть большую часть земель в Италии и в немецких землях, сейчас занятых Францией. А теперь император Николай точно считает Австрию врагом. И самое главное, он не может почти ничего предложить Николаю, уж точно не вступление в войну. Не до войны сейчас лоскутной империи, как её враги называют.

Николай политесов разводить не стал. По прибытии в Зимний дворец барона сразу проводили на второй этаж в кабинет императора, где кроме них находился только наследник, стоящий позади огромного Государю, нависающего над не менее огромным письменным столом с ровными стопочками документов на зелёном сукне.

Событие сорок пятое

— Если кто-то хочет сделать нам подарок, мы не должны лишать его этой радости.

Друзья (Friends)

— Ваше императорское Величество, Ваше императорское Высочество, — австриец сделал поклон в пояс и рукой даже махнул. Это он в поезде спросил проводника поляка, как мол русским царям кланяться надо. Тот и продемонстрировал. Сейчас со стороны смотрелось смешно, одетый в английский модный сюртук с бабочкой и всклокоченными по их же новой островной моде волосами и такой купеческий поклон, мол, «здрав будь боярин».

— И я удивлён твоим приездом, барон, — после минутной примерно игры в гляделки ответил шепотом почему-то Государь.

— Ваше императорское Величество, мой император велел мне сразу после назначения на эту должность отправляться в Петербург и уладить досадные недоразумения, произошедшие по вине моего предшественника. Этот человек отправлен под арест в своё имение. Мне как министру внутренних дел император поручил разобраться. Это просто глупость или нечто большее, предательство, например?

Николай молчал. Долго. Потом кивнул.

— Плохой мир лучше доброй ссоры? Не так давно, при брате моём, да и я помню, как вы вместе с Наполеоном вторглись в пределы России. Понимаю. Опять предатель у власти. Посадили? Нет?

— Мне говорили, что есть хорошая русская поговорка: «Кто старое помянет, тому глаз вон», — сказал барон это по-русски, но с чудовищным акцентом и исковеркав до неузнаваемости слова. Вообще, говорили по-немецки. В отличии от европейцев русские дворяне, да и цари, многими языками владели, уж немецкий, французский и английский почти все знали.

— Wer alte Suppe aufrührt, den holt der Kuckuck. (Кто помешивает старый суп, того кукушка достает). А ведь есть и другая пословица: Ein Freund in der Not ist ein Freund in der Tat. (Друг в беде — это действительно друг). — Николай, даже сидя, выглядев выше немецкого барона, нависал над ним и над столом. — Ладно, расскажите, когда расстреляете графа Буоля. Или если сами не можете, нам отдайте, мы его в Сибирь отправим, снег в сугробы сгребать. Говори, барон, что же изменилось с твоим приходом?

Александр Бах согнал с лица глупую улыбку и как-то распрямился, даже выше стал. Он поправил клок на голове и кашлянув, ну, видимо, чтобы не сфальцетить, важные вещи произнося.

— Ваше императорское Величество, вы должны войти в некоторые нюансы связанные с непростым положением моей страны. Мы не сможем демонстративно отвести войска и даже вывести их из дунайских княжеств. Зато и я и мой император можем дать гарантию, что ни один австрийский солдат не перейдёт вашу границу, даже если все ваши войска покинут лагеря и окажутся в Крыму вместе с генералом Паскевичем.

— О, как! — Николая всем телом повернулся к сыну, стоящему за правым плечом. Тот, как и договаривались сурово мотал головой.

— Мы так же поставим по очень выгодным для вас ценам продовольствие. До Одессы, например.

— Да, уж, точно друг познаётся в беде. Что-то же случилось, барон, раз вы сюда сразу после бури приехали? — Николай давно так хорошо себя не чувствовал. Прямо вот как война началась и поражения за поражением в Крыму, тяжёлый камень лежал на сердце. И даже сама буря не сильно порадовала и пленение десятков тысяч врагов, а вот когда предатели — крысы с тонущего корабля побежали.

— Хм. Мой император надеется на… справедливость Вашего императорского Величества и договор… Вы ведь сумеете обуздать аппетиты Пруссии.

— Конечно же барон. Прямо сейчас в Пруссию Сашку пошлю. Наследника. Пусть погрозит им кулаком. Именно сейчас, когда у России вместо того, чтобы воевать в Крыму двести с лишним тысяч солдат стоят на границе с Пруссией и ещё больше на вашей границе.

— Мне жаль, Ваше императорское Величество. Чем ещё Австрия может помочь России? Не вступая в войну, конечно.

Надоело Николаю. Он всё понимал и понимал, что барон тоже понимает, что он всё понял, чего уж тогда политесы разводить.

— Двадцать тысяч штуцеров. Сто орудий 32-фунтовых. Вывод войск из Валахии и Молдавии по окончании войны и передача их под протекторат России. Продовольствие приветствуется. В качестве подарка. Можно будет щедрость оценить. И Сашка с получением первой партии штуцеров выедет в Берлин.

— Я передам моему императору ваши тр… слова.

— Точно. А может мне дождаться окончания войны? В Галиции живут русские люди. Несправедливо. И говорят вы их там притесняете. По-русски говорить запрещаете, церкви закрываете, немцев ставите на руководящие должности.

— Мой император и я, как министр Внутренних дел, немедленно займёмся этими просчётами, допущенными моим предшественником.

— Ох-хо. Сами не просчитайтесь. Всё, иди, барон. Через три дня Его Императорское Высочество примет тебя и доведёт, что мы в окончании решили.