Тайфун

Глава 18

Событие пятьдесят второе

— А всё-таки, где она, эта Япония?

— Прямо, не сворачивая. И так до самого конца света.

Алессандро Барикко

Пушки на красивом терракотового цвета замке окутались дымом и в сторону чёрных кораблей полетели ядра. Рыкающий звук долетел спустя три секунды. Выходит, до замка ровно километр. Ядра столько не пролетели, где-то далеко плюхнулись в грязные воды заливы и фонтанчиков заметно не было, хотя возможно и холостыми стреляли. Фон Штольц ещё раз осмотрел замок. Интересная штука, на их кораблях и на замке развивались флаги одинакового цвета. Так далеко даже в хорошую голландскую подзорную трубу не видно, но не могут же там ещё и золотые серп и молот быть.

— Иван Антонович, — обратился капитан второго ранга к артиллерийскому офицеру. Парень был из Суворовского училища князя Болоховского и Антоновича ещё может возрастом и не заслужил, но был подпоручиком, это раз и во-вторых, он был мастер своего дела, орудия всегда в идеальном порядке, подчинённых обучает математике и даже астрономии, а если человек не грамотный, то и письму, причем на том языке, на котором говорит канонир. Немец, пожалуйста на немецком, англичанин или ирландец на английском, и как только у них появились корейцы, сразу стал сам учить корейский. Словарь начал составлять. Уж точно первый в мире русско-корейский словарь, — Иван Антонович, вон по той джонке, что чуть правее замка, да, да вон по той большой, пальните из чего покрупнее, покажите самураям наши возможности.

— Есть.

Ну, со второго выстрела, но попали. Бомба плюхнулась видимо на баке возле фок мачты. Бабах и нос джонки вместе с этой мачтой полетел в сторону.

— Хорошо. А теперь по стене замка, только не портите сам замок, а то, где будем договор подписывать.

— Есть. Давайте Генрих Фёдорович я вон по той угловой башенке выстрелю, а то при перелёте могу повредить замок, — замялся молодой офицер.

— Действуйте, подпоручик.

Бабах. На этот раз выстрелили одновременно двумя 68-фунтовыми орудиями. И попали. Одной бомбой угодили точно в башенку, а вторая с перелетом ушла куда-то за стену, и наблюдающим за замком в подзорную трубу фон Штольц увидел, что во что-то там точно попали, так как бабахнуло знатно и куски дерева и земли полетели вверх очень высоко.

— Пороховой склад никак разлетелся.

Мичман Евстафьев, даже подбежал и в порыве чувств хлопнул товарища по плечу.

— Молодец, Ваня!

— Отставить пляски, — капитан второго ранга ткнул в мичмана культей, — Готовьте десант. Помните ту заготовку, что нам князь Болоховский рассказывал на Хоккайдо. Вот её и провернём.

— Неужели японцы такие дурни⁈ — расплылся в улыбке мичман.

— Вот и проверим.

Мысль была простой. Что будет делать враг, если к острову поплывет десант на баркасах? Закроется в крепости или выйдет на берег, чтобы не дать десанту высадиться на берег? Оба варианта возможны. Будь у японцев много ружей, сравнимых с винтовками Шарпса, то конечно засядут в замке и будут издалека неприятеля истреблять. Но ведь нет у японцев Шарпсов. Ну, даже если и есть фитильные аркебузы, то это сто — сто пятьдесят метров дальность полёта пули. А в основном у самураев мечи и копья, а значит, они выйдут на берег, чтобы сразу сбросить десант в море. А десант пока высаживаться не будет. Наоборот, отойдёт от берега немного назад к кораблям. А по выстроившимся защитникам замка ударят бомбы с кораблей, со всех сразу. Разбегутся ведь после первого же выстрела, так что нужно этим первым залпом нанести неприятелю максимальный вред.

С «Марии» и «Авроры» спустили по три баркаса и в них с палубы демонстративно медленно по одному стали спускаться десантники, те же самые, что и зачищали бухту Наха на Окинаве. Если у японцев есть подзорные трубы, то они смогут даже пересчитать спустившихся в шлюпки, а если нет, что маловероятно, всё же самое богатое княжество Японии, а князь этот живой бог, именно за свои знания… Должен был купить подзорные трубы у голландцев. Если всё же нет, то уж то, что в баркасы спускаются люди, а баркасы приближаются к берегу видно и без оптики.

Ловушка сработала. Шлюпки не прошли и половину расстояния до берега, а там уже стояло несколько сотен воинов с копьями. Были и с аркебузами. Они как раз устанавливали раритеты на сошки.

— Огонь всем бортом, — дал команду фон Штольц и открыл рот. Сначала жахнула «Мария», а следом загрохотало на «Авроре» и «Диане-2». Попали по-разному, но из нескольких десятком бомб треть разорвалась среди выстроившихся, как на параде, японцев. Когда дым рассеялся, и пыль осела, то можно было оценить результаты залпа. Десятки убитых и раненых, а асигару и самурая выжившие нестройной толпой бегут к терракотовому замку.

— Нужно вернуть десант и снова выслать парламентёра. Возможно, на этот раз они поймут, что отдать мальчика — это не слишком дорогая цена за мир. А торговать с королевством Рюкю можно и не будучи его сюзереном.

Зачем князю Болоховскому семилетний мальчик с фамилией Того Генрих Фёдорович не знал. Князь решил в это капитана второго ранга не посвящать. Сказал только, что вырастит сам из него отличного адмирала, который будет топить всех врагов Джунгарского ханства. «Адмирал Того!» — звучит же. Пойми этого князя, когда он правду говорит, а когда шутит.

Событие пятьдесят третье

Добро должно быть с кулаками — если у него нет более современного оружия.

Валерий Серегин

Мазилы! А гонору было… Шутка. Это же корабль и огромные почти не управляемые орудия на качающейся палубе. Пойдёт в момент бабаха корабль вниз, пусть всего на пару десятку сантиметров, но из-за расстояния в пять кабельтовых эти дециметры превратятся в десятки метров перелёта или недолёта. Четыре 80-фунтовых орудия, и две 10-дюймовые пушки с четырёх из пяти кораблей эскадры послали под чудовищный грохот и не менее чудовищную серную вонь сгоревшего пороха бомбы в английский пароход.

— Как с такой целкостью на войну идти⁈ — всё же пробурчал Сашка себе под нос, хоть и понимал, что залп пристрелочный. Бабах, две бомбы взметнули столбы воды перед «Циклопом», а остальные позади и только одна попала. Правда не туда, куда её послали, а совсем уж далеко перелетела через колёсный двухмачтовый фрегат и врезалась в небольшой шлюп за ним, так врезалась на излёте и попала видимо прямо по ватерлинии, так как кораблик стал крениться прямо на глазах. Ну, бомба в десять дюймов при правильно вкрученном взрыватели может дыру в борту проделать больше метра в диаметре. При этом сила взрыва и осколки могут повредить перегородки в трюме, если они есть на древней посудине.

— Продолжить огонь из крупнокалиберных орудий, — по привычке прокричал Виктор Германович и помотал головой. Ага, кто же его услышит на тех фрегатах. Да и свои могут не услышать, так как «Циклоп» тоже решил в войнушке принять участие. Шесть орудий правого борта окутались дымами и через три секунды донёсся рокочущий бас.

Так себе залп. Три ядра у англичан ушли с недолётом, одно шмякнулось в воду между «Леандром» и «Тринкомали», а два перелетели над «Проворным» и тоже пошли рыб пугать. И ни одного взрыва, то есть, англичане стреляют по ним чугунными шариками. Ох, не ту страну назвали Гондурасом. Владики морей. Воевать же собрались. Ещё бы из рогаток пульнули.

Бабах. Вот, другое дело, теперь из шести выпущенных бомб мимо пролетели не пять, а четыре. Одна бомба врезалась в нос парового фрегата, почти в бушприт «Циклопа», и это, судя по всему, была 10-дюймовая с «Высоколетящего». Там, у нагла, бушприт оторвало полностью и в носу огромная дыра образовалась, жаль толку от неё никакой. Хотя нет. Силой взрыва опрокинуло орудие на баке. Вторая бомба врезалась в борт, и тоже дыру проделала приличную, но опять выше ватерлинии.

Тудух. Это пять теперь орудий с «Циклопа ответили. То ли удар в бушприт чуть довернул корабль, то ли машинная команда, удерживающая 'Высоколетящий» на месте, дала чуть сильнее чем малый назад, но все ядра противника отметились фонтанчиками перед носом фрегата.

Корабль качнуло, это снова 10-дюймовка с носа отправила бомбу в англичанина. Сашка перед боем передал на корабли своей эскадры, чтобы мелочь всякая, а именно 32-фунтовые орудия, не стреляли. Будут только сбивать прицел большим орудиям. Ну, и хотелось, чтобы артиллеристы именно с этих монстров опыта поднабрались. А то орудия-то захватили, а стрелять из таких дур толком и не умеют.

Бабах. И остальные три корабля послали подарки. Вот!!! Вот, как надо стрелять! Красиво. Одна из бом врезалась в ходовое колесо и превратила его в горизонтальный фонтан, только вместо воды, деревяшки и железки всякие летят. Ещё одна угодила в дыру что была вместо бушприта. Там внутри ухнуло и через пару секунд ухнуло второй раз. А потом палуба вспучилась и взорвавшийся котел вынес содержимое трюма наружу. Бабах. А это порох. Миг и вместо одного из первых в мире паровых фрегатов только осыпающиеся вниз обломки. Есть золотой выстрел.

— Перенести огонь на шлюп.

И действительно, прятавшийся за большим дядькой кораблик не утонул. Он прилично набрал уже воды и осел, но на борт не завалился. И с него тут же улетело по «Высоколетящему» три ядра. Ну, по крайней мере три дымка вспухли на палубе. Мелочь, какие-нибудь 12-фунтовки. Одно ядро даже долетело и брызнуло щепками от борта.

Ответный залп прекратил агонию британского «Варяга». Ну, как же один решил биться с пятью монстрами. Сильны ягодицы у капитана. В шлюп попало три бомбы из шести. Но этого хватило с лихвой. Вывернуло и завалило Грот-мачту. А два ядра с начинкой из пороха попали в борт и вдобавок к уже имеющейся дыре появилось две новые, и обе на уровне ватерлинии. Стрелять со смельчака прекратили и принялись спускать шлюпки.

— Продолжаем огонь, — Сашка перевёл взгляд на шхуну. Она тоже стреляла всё это время по первому в кильватерной колонне «Проворному», но мелкие пушки, наверное, 6-фунтовые не могли даже борт пробить, — предложите флажковой азбукой им сдаться.

Нет. Не захотели. Пришлось потратить три бомбы, игрушка двух попаданий не перенесла и завалилась через пять минут на борт.

Вот именно это бы случилось с черноморским флотом, вздумай он принять бой. На кораблях только внизу орудия приличного калибра, а на верхних палубах вот такие пушечки, не причиняющие вреда своими ядрами противнику. Иван рассказывал, что один из кораблей противника, кажется французский корабль, перестреливаясь с батареей на фортах Севастополя получил больше сотни попаданий, прежде чем вышел из боя. Не потонул, не взорвался, просто вышел из боя.

— Приготовиться открыть огонь по форту, только предложите и им сначала сдаться, может там кроме смелых и умные есть.

Командора Оммани не нашли. Очевидно, потонул вместе с «Циклопом». Жаль, такая классная авантюра по запугиванию Лондона колдовством теперь не получится.

Событие пятьдесят четвёртое

У меня такое ощущение, что у кого с совестью нет проблем, у того и с памятью всё в порядке.

Смешарики

— Барон, вы список добрых дел видели, ознакомились, обдумали? — император Российской империи принял барона австрийского совсем не в кабинете Зимнего на втором этаже, а на дворцовой площади, на ежедневной тренировке. Просто вечером поезд, в Москву уезжать, 28 ноября начало Рождественского поста и нужно было успеть на богослужение в Успенском соборе в Кремле, а дело с Александром Бахом — засланцем императора Франца Иосифа не завершено. Может, уже и не так важно оно, но перебросить десяток другой вооружённых штуцерами батальонов в Крым не помешает.

— Да, Ваше императорское Величество, — Бах с удивлением наблюдал за тренировкой этого гиганта. Это не фехтование, как думал барон, когда цесаревич Александр сказал ему, что папа́переговорит с ним на тренировке. Сам Бах был искусный фехтовальщик и думал даже, что император предложит ему скрестить учебные шпаги. Но не тут-то было. Николай отрабатывал с мушкетом приёмы штыкового боя. При этом делал он это так интенсивно и самозабвенно, что прямо столб пара валил от этого гиганта. На улице был минус и воздух ещё сырой. Правду говорят, что заболеть чахоткой в Петербурге легко и просто.

— Говори, — Николай сделал выпад, а потом резко бросил штык в верх, как бы отбивая штык соперника и присев на одно колено вонзил острый клинок в живот воображаемого врага.

— Я уверен, что мой император изыщет возможность передать вам десять тысяч новых штуцеров, с орудиями тоже не будет проблем. Как и с обозом продовольствия до Одессы. Но вот…

Николай перестал колоть проклятых англичашек и грозно уставился на нового Министра-президента Австрийской империи:

— Дунайские княжества?

— Нет, нет. Мы выведем войска после подписания вами мирного договора с Коалиций. Но вот Галиция. Там и так очень сильны сепаратистские движения. Боюсь, что дарование им перечисленных вольностей только усилит…

— Довольно. Хорошо. Отложим этот вопрос до подписания мирного договора. Я думаю, что на бумагу переносить наш договор не стоит. Более не задерживаю вас, барон, и жду известий. С вами для выяснения сроков и утрясания всяких нюансов поедет действительный статский советник барон Андрей Фёдорович Будберг. Он недавно прибыл из Берлина, был там чрезвычайным посланником и полномочным министром. Так что, думаю, сможет помочь ваши с Пруссией отношения распутать. Раз сами не в состоянии.

Барон шёл с дворцовой площади, оглядываясь на продолжившего колоть врагов России императора. Какая мощь огромная в этом человеке. Выйдя на набережную, он, несколько раз меняя направление, поплутал по центру города и вновь вышел на Английскую набережную, где зашёл в подъезд украшенного лепниной красивого трёхэтажного дома. По дороге барон несколько раз оглядывался, казалось ему, что преследует его кто-то. Нужно было коляску взять. Но не взял, а всё потому, что не хотел, чтобы русские узнали куда он потом направится. Ведь за коляской приметной могли проследить, а сам он так умело ходил кругами, прежде чем добрался до дома, который ему указал посол Франции в Вене. Бывший посол Франции в Российской империи генерал-лейтенант Бартелеми-Доминик-Жак-Арман Кастельбажак (Barthélemy Dominique Jacques de Castelbajac) уезжая после начала Восточной войны, оставил человека для связи с Францией. Именно к нему сейчас Бах и направлялся.

Николай в вагоне в первую очередь заказал себе чая, выпил стакан, поработал с полчаса с документами, а потом позвонил в колокольчик, из коридора показалась голова сонного Горчакова.

— Извини, Александр Михайлович, всё, теперь освободился и согрелся, что скажешь про блуждания композитора этого?

— Пошел доносить французам, знаем мы купца, что в том доме номера снимает.

— Шельмы.

— А не всё ли равно, если штуцера дадут, пушки и продовольствие.

— А можно ли снимать оттуда Паскевича и те двадцать батальонов, о которых говорили? — Николай чуть добавил света в спиртовой лампе, что стояла на столе, хотел видеть лицо собеседника — нового министра иностранных дел Российской империи, чётко. Зрение в последний год стало сильно садиться, а очки носить Государь стеснялся, что ли. Признаком слабости считал. Хотя сын — Константин носил их чуть не с детства. И Александр — старший брат тоже лорнет вечно с собой носил.

— Они ведь понимают, что мы действительно можем попросить пардону у Пруссии за Шлезвиг-Гольштейн, более того, в свете того, как Дания себя ведёт, можем и разрешить напасть на Данию и вашу вотчину вернуть в лоно немецких земель. Отлично всё это понимают. И потому ничего не предпримут — кишка тонка. А до шушуканий с Францией. Ну, Франции сейчас точно не до Австрии. У них теперь посильнее головная боль есть.

— Так-то так, — Николая тяжко вздохнул, — Ну вроде всё, уже договорились, и опять они… Что за нация такая. Ну ничего, господа австрияки, эта война рано или поздно закончится. Все грехи посчитаем. Всё учтём.