Тайфун

Глава 17

Событие сорок девятое

Разгадка не имеет никакого смысла, если вы не нашли её сами.

Уильям Сомерсет Моэм

Загадка предполагает лишь наличие отгадки, и не важно нравится она нам или нет.

Элементарно (Elementary) Шерлок Холмс

Даймё или князья хана Сацума издревле были очень могущественными, в лучшие — далёкие, к сожалению, теперь времена, под их контролем был весь остров Кюсю. Их земли приносили отличный доход, благодаря плодородной почве и благоприятному климату. Риса выращивали столько, что две трети шло на продажу, и именно деньги за рис и увеличивали из года в год богатство и влияние княжества и его даймё. Во времена сёгуната правители Кагосимы были вынуждены подчиниться превосходящим силам Токугавы, но при этом сохранили значительную самостоятельность. Второй статьёй дохода, примерно равнозначной торговле рисом, была, если так можно это назвать, контрабанда. Самоизоляция Японии распространялась и на Китай, и на Корею. Но китайские товары востребованы и дороги, особенно шёлк. Потому и появилась такая сложная цепочка вассалитета. Королевство Рюкю вполне могло торговать с Китаем, а сюзерен Рюкю — княжество Сацума могло, естественно, торговать со своим вассалом. Так что все китайские товары шли в Японию черед род Симадзу. Конкурентами были только португальцы и голландцы, но такого большого пирога, как Япония, хватало на всех.

Симадзу Нариакира занимался фехтованием на деревянных мечах субури боккэн или субурито со своим давним партнёрам самураем, служившим его роду уже сорок лет, когда запыхавшийся слуга, не побоявшийся прервать тренировку, доложил, что к Кагосиме подходят Курофунэ — чёрные корабли.

Недовольно мотнув головой, даймё вытер рукавом кимоно пот со лба и прочитал уже ставшее знаменитым кёка (юмористическое стихотворение) про первое появление американских кораблей.

Тихого океана

нарушили безмятежный сон

Пароходы;

всего четыре корабля достаточно

чтобы мы не спали ночью.

Вымывшись и переодевшись, Нариакира поднялся на башню возвышающуюся над замком и посмотрел в купленную у голландцев подзорную трубу на залив.

— Нет, кораблей всего три. И только один чёрный. Стоили из-за этого прерывать тренировку? Придётся наказать этого паникёра.

Бабах. Сначала появились нестрашные такие дымки над бортами двух парусных кораблей и только через десяток секунд донёсся гул от выстрелов сразу нескольких десятков орудий, даже дорогие стёкла в башне задрожали, а одно вообще выпало и со звоном разлетелось в мелкие осколки.

Симадзу Нариакира поглядел на эти осколки и решил, что наказывать слугу не стоит. Возможно, это и не паника, а трезвое понимание силы неведомого врага. Странные невиданные ранее красные флаги развивались на ветру над тремя кораблями, продолжающими приближаться к порту. Флаги были похожи на флаги самого княжества, разве оттенок чуть другой. Когда до берега осталось примерно пять тё (Тё — 109 метров) корабли остановились и из клюзов стали выползать толстые цепи с железными якорями на концах.

Бабах. На этот раз выстрелило только одно орудие на курофунэ (чёрном корабле). Да залп был сильней, но даймё оценил силу этого орудия. Одного ядра из такого хватит, чтобы обрушить эту башню.

От кораблей вскоре отделилась шлюпка восьмивёсельная и быстро стала приближаться к берегу. Никто ей не препятствовал, распуганные выстрелами из орудий, рыбаки прыснули в разные стороны от кораблей, которые сначала облепили, надеясь продать свой улов.

Разговаривать с неизвестными Нариакира отправил командира своего отряда — самурая Такэхиро Томиясу. Сам же опять поднялся на башню и продолжил разглядывать пришельцев в подзорную трубу. Даже пушки на них посчитал. Много выходило. На стенах его замка тридцать три пушки, но они старые и стреляют маленькими каменными ядрами диаметром в два суна (Сун — 3,03 сантиметра). И бьют всего на сотню дзё (Дзё — 3,03 метра). Он даже не сможет повредить эти корабли, ядра просто не долетят. А вот сотня орудий с кораблей под красным флагом точно сможет добить и до порта, и до его замка. Что же нужно от него проклятым гайдзинам, а что это гайдзины Симадзу Нариакира не сомневался. Ну, не видел он таких флагов, что с того. Хотя, можно посмотреть в книге, что не так давно он купил у рыжих гайкокудзинов. Там были нарисованы флаги многих европейских стран. Вот только это просто трата времени. Даймё не страдал провалами памяти, и таких флагов не помнил.

Такэхиро Томиясу появился через полчаса, он зашёл поклонился князю и не стал распрямлять спину. Плохой знак.

— Говори.

— Гайдзины просят две… Они просят…

— Не украшай свои слова ложью, старый друг. Чего требуют эти варвары, — прервал заикания самурая даймё.

— Первое требование странное, мой господин. Они хотят, чтобы мы продали им семью нашего чиновника Того.

— Того? Кто это?

— Как я понял это Кичидзаэмон Того. Он мелкий чиновник при сборщике налогов, — выпрямился всё же командир гвардии.

— Зачем им этот человек? — оказывается, флаги не главная загадка, что решили загадать ему гайдзины.

— Возможно это не он, я так предположил. Они говорят, что в первую очередь им нужен сын этого Того. Мальчику должно быть семь лет. Вот я и вспомнил Кичидзаэмон Того, у него есть мальчик примерно такого возраста, но нужно проверить. Я лишь мельком знакомом с ним, господин.

— Это всё? — князь был в полном недоумении.

— К сожалению, нет. Они требуют, чтобы мы передали им нашего вассала вана Рюкю.

— Да?!! Что ж, придётся драться. И приведи ко мне этого Того.

Событие пятидесятое

Не в честных солдатских могилах —

Лежат они прямо в пыли.

Но, мертвых отдав поруганью,

Зато мы — живыми пришли!

Константин Михайлович Симонов

Лёшка с десятком Аюка все четыре дня от места разгрома высланного к Форту-Росс полка янки до Сакраменто, куда остатки этого полка устремились, крадучись преследовали их. И не просто так сопровождали, они их истребляли и кошмарили. После того как выбрались из огневого мешка от полка осталось около полутора сотен человек. При этом лошадей оказалось всего две. На них взгромоздились два старших офицера и попытались, бросив своих солдат, сбежать. Наивные. Войны выигрывают те, кто умеет планировать. Так и Аюк с Бурулом рассчитали, что побьют американцев, и они попытаются сбежать. Так-то в их планы входило, чтобы часть солдат уцелела и рассказала большим генералам, что там смерть, туда не надо ходить. Но это солдаты и не больше десятка, а то эффект будет не полным.

Так что, на дороге в Сакраменто, пятеро снайперов организовали засаду, и когда два офицера, нахлёстывая коней, показались на ней, то их сняли — ссадили с животин ни в чём не повинных. Наказали за жестокое обращение с животными.

Среди пеших тоже нашлись офицеры и даже вполне разумные, они попытались превратить бегство остатков полка в организованное отступление. Собрали выживших и даже попытались наладить разведку и создать арьергард. Вот только от поворота Славянки на Запад до Сакраменто больше ста пятидесяти вёрст и за день их не прошагать, какое бы сильное желание убраться оттуда подальше не было. Это три, а то и все четыре дня пути, учитывая рельеф и безлюдность местности.

На первом же привале десяток Аюка со взятым в качестве переводчика при возможной встрече с индейцами Лёшкой, подкрались к лагерю янки и обстреляли его, целясь в офицеров и унтеров. Десяток жмущихся к кострам вояк теперь уже больше не будут спешить, уже на месте — в аду.

В ответ начали палить солдатики во все стороны. Ну да, там калмыки стояли в полный рост и грудью пули ловили. Давно ужами уползли в заросли и скрылись за огромными секвойями, которые даже пуля от винтовок Шарпса не пробьёт. Стреляли янки долго. А чтобы поддерживать их в тонусе, едва стрельба начинала смолкать, один из калмыков стрелял в том направлении. Обрадованные солдаты сразу взбадривались и продолжали тратить боеприпасы.

Утром невыспавшиеся и голодные солдаты уже без всяких авангардов и арьергардов двинулись дальше к Вальехо. В обед сделали привал. Тут уже кончился лес и начинались поросшие кустарниками холмы. С них остатки полка десяток Аюка опять обстрелял и не стал ждать ответной стрельбы, можно ведь шальную пулю словить. Отошли и прикрылись следующей цепью холмов. Через несколько минут, так и не поев и не приготовив себе горячей пищи, американцы побрели дальше.

Следующую ночь калмыки уже настоящую охоту на них открыли. Эти бравые вояки растратили все заряды почти и отвечали изредка одиночными выстрелами. А засевшие на холмах диверсанты отлично видели солдат у костров. Наконец, там умный нашёлся и костры загасили. И что? Утром, едва забрезжил рассвет, и янки стали просыпаться, как с холмов опять раздались выстрелы.

Всё, дальше началось неконтролируемое бегство, а десятку Аюка и Лёшке только и оставалось идти по следу и добивать отставших.

Вальехо сейчас — это вовсе не столица штата Калифорния. Это несколько хижин собранных кое-как из недогоревших домов. Всё население — это около сотни человек, которые живут рыбной ловлей и тем, что через них проходит дорога от побережья до Сакраменто. Есть что-то типа постоялого двора и конюшни, где можно нанять телегу и возчика до Сакраменто. Именно так выжившие солдаты и поступили. Они отобрали у несчатных возчиков лошадей и телеги, и после того, как разграбили кладовую постоялого двора, выдвинулись на северо-восток к столице штаты. На первом же привале всех лошадей калмыки перестреляли, а заодно и десяток солдатиков, которые ответили только несколькими выстрелами. На следующую ночь, уже непосредственно рядом с Сакраменто, калмыки вновь устроили остаткам полка весёлую ночь. На этот раз в ответ и выстрелов не было, солдаты просто разбегались. Не простое занятие убежать от пули. Прекратилось это, когда по мнению Аюка, солдат осталось требуемое количество — десяток.

— Всё, возвращаемся, — сообщил под утро своим десятник. — Их как раз столько, сколько нужно. Пусть будет кому рассказать о своей тяжёлой доле.

— Так могут три полка послать, — Лёшка не разделял мнения калмыков, что янки их оставят в покое. Индейцы уже сталкивались с настырностью американцев.

— Не думаю, пленный, помните, в прошлый раз говорил, что в США всего десять полков полноценных. Четыре мы уничтожили. Ну, а придут три, значит, три. Всех похороним. Рано или поздно должны одуматься. Пришлют переговорщиков. Вот тогда и заявим им, что наша граница проходит по реке Сакраменто, пусть на правый берег не суются. Но это если предположить, что они совсем дурные. Три полка в этих местах просто не прокормить. Они и до лесопилки не доберутся, начнут своих лошадей есть. Тут почти не осталось поселений. А три полка — это три с лишним тысячи человек. Их кормить надо — по полтора кило продуктов каждый день. То есть, пять тонн. Пять дней от Сакраменто идти — двадцать пять тонн. На телегу больше пятисот кило не положить. Это нужно обоз длинною в несколько вёрст. И мы ведь сидеть не будем, будем лошадей истреблять. Нет. Не дойдут. У них только один выход — договариваться с нами.

Событие пятьдесят первое

Каждая проходящая минута — это еще один шанс всё изменить.

Ванильное небо (Vanilla Sky)

Тридцатидвухлетний капитан-лейтенант Иван Семёнович Унковский поднимался на борт английского парохода со странным таким чувством. Превосходством это не назовёшь. Чуть другое. Скорее, чувство защищённости, что ли. За ним стоят победители. В этом плавании всё было для него необычным, но особенно выбивался из всего, что ему было знакомо во флоте, князь Болоховский. Он не испытывал ни малейшего пиетета перед британцами, более того он их за соперников не считал, за врагов — да, но не соперников. Если на сильного и хорошо вооружённого воина выйдет задохлик, одетый в ремки с ржавым, коротким, из плохой стали сделанным, мечом, то это ведь не вина воина — богатыря в самых лучших доспехах. Это проблема задохлика. Вот так же к «Владычице морей» относился и контр-адмирал Болоховский. Он просто бил их везде и всегда. Это была совершенно незнакомая Унковскому тактика и стратегия, странное оружие, «уточницы» те же, странные люди его окружающие, которых он, как оказалось, сам и подготовил.

И вот он на борту очередного корабля англичан. И Иван Семёнович, поднимаясь по трапу, отлично понимал, что эти три смешных по огневой мощи древних мелких корабля просто разлетятся на куски, начни по ним бить вся эскадра. Более того, их можно перетопить с расстояния недоступное для ответного удара англичан. Поставленные на лафеты от мортир 68-фунтовые, а особенно 80-фунтовые орудия бомбами разорвут их на щепки прежде, чем «наглы» (какое правильное слово для них князь нашел) поймут, что нужно подойти ближе. Ну, а подойдут и что, мощь залпа пяти кораблей, из которых три — пятидесятипушечные фрегаты, против пукалок на английских корабликах — это в десяток раз больше.

По трапу парового колесного фрегата «Cyclops» они поднялись вдвоём с командором Эразмусом Оммани. Капитан «Циклопа» встретил их подчёркнуто вежливо, однако, узнав командора, в лице переменился и оставив Ивана Семёновича на своего помощника увёл того с мостика к себе в каюту. Отсутствовал Роберт Уилсон Робертс — капитан «Циклопа» почти час. Унковский успел переброситься с лейтенантом Вильсоном несколькими слова про сырую осень, про ленивых китайцев и даже осторожно прозондировал мнение помощника капитана парохода про бурю в Крыму. А потом больше получаса они стояли молча и слушали крики чаек, над головой пролетающих. Видно было, что на корабле готовились к бою. Поднимали из трюма заряды и бомбы. Но бомб было мало в основном это были просто чугунные болванки. Матросы переодевались в новую форму. Конечно, в бой всегда нужно идти в чистом. В этом ведь и на той свет отправишься.

Наконец, вышли из каюты капитан Робертс и командор Оммани. Оба были красные, и это не краска стыда. Что-то уж больно горячо обсуждали, орали друг на друга.

— Сэр Унковский, отправляйтесь к себе на корабль. У меня есть только одно предложение к вашему адмиралу, вы позволяете нам уйти и забрать всех англичан из Сингапура… В противном случае мы будем сражаться. Я понимаю, что наши шансы минимальны, вы сильней, но наши моряки имеют больший опыт, так что неизвестно, чем закончится бой.

— Я передам ваши слова Александру Сергеевичу. От себя же замечу, что вы глубоко заблуждаетесь. Мы утопили или захватили чуть не два десятка кораблей вашей страны и Франции, и не потеряли ни одного корабля, и всего несколько матросов ранеными, даже убитых нет. Ваши матросы — дети ничего не умеющие. Сдавайтесь и останетесь живы. Не сдадитесь — все умрёте. Если вам плевать на себя, подумайте о семьях, о своей, о семьях ваших офицеров, о семьях матросов. Погибать, не имея даже мизерного шанса на победу — не доблесть, а глупость. В общем так, время передумать у вас до того, как я поднимусь на палубу. Поднимите белый флаг и избиения не будет.

— Медленнее гребите, — скомандовал Унковский матросам в шлюпке, — дадим наглам шанс передумать.

Море почти спокойно, легкий северо-северо-восточный ветер — обычный для Сингапура, играет на стороне русских, чуть не в корму им дует, потому выстроить этот самый кроссинг-Т (Пересечение буквы Т — Crossing the T), как называет такой манёвр князь Болоховский, не составит труда. Они просто пройдут ещё на три — четыре кабельтовых вперёд и все пять кораблей их эскадры смогут бить по одному из кораблей англичан, а те смогут отвечать только орудиями двух, у них шлюп получится закрыт колёсным фрегатом. И без того мизерные шансы англичан становятся просто призрачными.

Как ни тянул Иван Семёнович, давая время англичанам одуматься, но вот уже шлюпка ткнулась в борт «Паллады» и им бросили штормтрап. Теперь уже нужно было спешить. Всё же он капитан боевого корабля и вот-вот начнётся бой.

— Что англичане? Я им предложил подумать пока плыву. Нет белого флага? — на мостике стоял князь Болоховский, разглядывая корабли англичан в порту.

— Нет. Огонь из крупных орудий.