Тайфун

Глава 6

Событие шестнадцатое

Дальше фронта не пошлют. Меньше взвода не дадут.

Василий Дмитриевич Звягинцев

Подготовкой к обороне Соловецкого монастыря архангельский губернатор вице-адмирал Роман Бойль не так чтобы уж совсем пренебрёг, но отнесся к ней спустя рукава, не посчитал это значимым.

Эта подготовка свелась к его указу: «Из орудий, которые останутся свободными после вооружения города Архангельска и Новодвинской крепости, отделить для защиты Соловецкого монастыря несколько орудий малого калибра». Так мало того, монастырская братия должна была перевезти эти орудия на остров своим транспортом. Не лучше было с орудиями и имеющимися у самого монастыря. Адмирал Бойль выделил монастырю в результате всего восемь 6-фунтовых пушек. А собственный арсенал состоял из двух десятков старинных орудий, но из них только две 3-фунтовые пушки оказались пригодными к обороне монастыря. Остальные либо рассыпались при удалении с них ржавчины, либо рвались на части при пробных выстрелах. С другим оружием тоже беда: имевшиеся в подвалах монастыря копья, секиры и бердыши к этому времени представляли собой разве что ценность для коллекций истовых антикваров, а все старинные ружья оказались непригодными к стрельбе.

А если бы и были в избытке пушки и ружья, то стрелять в ворога всё одно было толком и некому. В монастыре имелось пятьдесят три «инвалида». (Так в то время называли солдат, негодных к строевой службе. Калеками они не были, но это были в основном больные получившие увечья или тяжелые ранения ветераны). «Инвалидная команда» на Соловецких островах охраняла арестантов, отбывавших срок заключения в монастырской тюрьме. Командовал ею прапорщик Николай Никонович. Совсем не инвалид, но вьюнош безусый.

Всё же не будем переть против правды, кроме шести пушек вице-адмирал Бойль ещё и людей прислал. Двух! Вместе с пушками из Новодвинской крепости отправили инженерного офицера Бугаевского, который сразу занялся обустройством артиллерийской батареи, и фейерверкера или артиллерийского унтер-офицера Вицентия Друшлевского. Этот тоже почти «инвалид» принял на себя командование батареей и стал обучать стрельбе из пушек солдат инвалидной команды. Привезённые пушки разместили на обращенной к морю западной стене монастыря, а две монастырские пушки маломерки расположили прямо на берегу, спрятав в кустах.

Имелись и ещё резервы у защитников монастыря. В наличие имелось около двухсот монахов и монастырских послушников. Не всё ещё, на островах проживало около трехсот семидесяти поселенцев. И опять не всё, на острове находились несколько десятков арестантов. Архимандрит Александр — настоятель монастыря, под свою личную ответственность освободил двадцать арестантов, тех, кто пожелал сражаться с врагом, вручил им оружие и включил в состав инвалидной команды.

И опять не всё. Один из паломников, шестидесятилетний отставной чиновник Петр Соколов, будучи неплохо знаком с фортификацией, занялся приведением в порядок монастырских укреплений вместе с инженером Бугаевским, а давно вышедшие в отставку унтер-офицер лейб-гвардии Николай Крылов и гренадер Петр Сергеев попросили прапорщика Никоновича зачислить их на вторичную службу.

Обязанности коменданта и начальника гарнизона возложил сам на себя настоятель Соловецкого монастыря архимандрит Александр. В молодости ему довелось быть полковым священником, и потому кое-какое понятие о военном деле он имел.

18 июля 1854 года к островам подошли английские 26-пушечный винтовой фрегата «Эвридика» и пароходофрегат «Один» — имеющий на борту шестнадцать пушек.

Командор Фредерик Сеймур решил предложить защитникам монастыря сдаться. По его указанию на фок-мачте «Эвридики» подняли флажный сигнал, означавший по морскому своду приглашение противника к переговорам. Наивный английский юноша, на Соловках не было ни одного моряка. Некому было разбирать флажковую азбуку. Командор ждал-пождал, да и решил подкрепить визуальные сигналы звуковыми. С борта «Эвридики» произвели три предупредительных выстрела. На что надеялись? Архимандритом Александром это было воспринято как начало боя.

Замаскированная на берегу батарея из двух старых монастырских пушек, руководимая унтер-офицером Вицентием Друшлевским, тут же дала ответный залп. И отнюдь не холостыми. Ядрышками каменными пальнула. Англичане ответили всем бортом, но с огромным перелётом, ядра ударились в ров перед стенами монастыря. Размещенные на крепостной стене орудия тоже окутались дымами, но достать до кораблей не могли. А прибрежные пушки времен Иоанна Васильевича произвели ещё несколько залпов и одно из маленьких ядрышек пробив фальшь-борт фрегата попало в приготовленные на палубе картузы с порохом. Произошёл взрыв, 32-фунтовое орудие, проделав огромную дыру в фальшборте, свалилось в воду, а ядро пролетело дальше и убило рулевого на мостике. На «Эвридике» бросили стрелять и ломанулись прочь от берега, его примеру последовал и «Один». На этом в первый день боевые действия закончились.

Бой закончился, а всякие хорошие новости нет.

— Ваше Высокопреподобие, там два баркаса с людишками со стороны Святаго озера прибыли, — щёлкнул каблуками сапог унтер-офицер лейб-гвардии Николай Крылов.

— Вороги? — вскинулся задремавший после бессонной ночи прямо на троне архимандрит Александр.

— Не, наши, Ваше Высокопреподобие. Детишки безусые. И с ними два офицера. Одеты больно странно.

— Ну что ж, пойдём глянем, что там за люди. Точно не англичане?

— Не, по-нашему говорят. Хотя есть среди них и инородцы. Киргизцы видать.

На берегу около двух вытащенных на половину на камни баркасов и правда были совсем молодые люди, не отроки, но усики над губой редко у кого пробиваться начали. И, как и говорил унтер-офицер Крылов, имелись среди них инородцы, половина примерно, те самые «киргизцы», а ещё одежда на них была странной. Серо-зелёные длиннополые шинели, такие же, из той же самой материи, картузы с большим козырьком и довольно высокой тульей. В цвет шинелей и картузов были и штаны, заправленные в короткие со шнуровкой сапожки. На плече у всех висел штуцер явно не русской выделки, не видал таких до этого архимандрит Александр. Молодёжь стояла возле двух громоздких сундуков, вытащенных из баркасов. Чуть в стороне прохаживались у воды два офицера, судя по эполетам, но, что удивительно, в такой же непонятной форме. Один из офицеров, увидев подходящий людей, оправил шинель и чётким строевым шагом подошёл к отцу Александру.

— Разрешите представиться, Ваше Высокопреподобие — лейб-гвардии майор в отставке Михаил Юрьевич Лермонтов. Благословите, Отче.

Событие семнадцатое

Я не пытаюсь запугивать людей перед боем. Это же бессмысленно. Я запугиваю людей в бою.

Майк Тайсон

Название «Гонконг» означает «благоухающая гавань» и происходит от названия местности в современном районе Абердин на острове Гонконг. Здесь когда-то торговали изделиями из ароматной древесины и благовониями. Узенькая полоска воды, разделяющая Гонконг и полуостров Цзюлун, носит название бухта Виктория. Это один из самых глубоких естественных морских портов в мире. Около каменного пирса, далеко вдающегося в бухту, изготовленного трудолюбивыми китайцами, стояло два парохода военно-морского флота Соединённого королевства: винтовой фрегат «Хайфлаер» («Highflyer»), и винтовой шлюп «Арчер» («Archer»). На борту «Хайфлаера» расположились на мостике капитан фрегата командор Эдмунд Хиткоут и губернатор Гонконга Джон Бауринг. Передавая друг другу новенькую, блестящую на солнце полированной бронзой подзорную трубу, они разглядывали идущий в их сторону только на паровой машине парусно-винтовой шлюп «Бриск».

На мостике уже можно было разглядеть офицеров, в том числе и командира англо-французской эскадры, явно идущей из Шанхая, командора Эрасмуса Оммани. Его рыжую заросшую огромными бакенбардами физиономию ни с какой другой не спутаешь.

— Свистать всех на верх, — распорядился командор Хиткоут, повернувшись на секунду к стоящему рядом старшему помощнику, — устроим достойную встречу командору Оммани. Он помнится любит всякие парады.

— Ес, сэр! — Уильям усмехнулся в седые усы и махнул рукой боцманмату.

Заливистые трели разбудили сонную послеобеденную тишину фрегата. Из всех щелей полезли заспанные матросы, на ходу натягивая синие робы.

Виктор Германович стоял на мостике «Бриска» и тоже украдкой поглядывал на стоящие у пирса стационеры. Видимо что-то пошло не так в Реальной истории, так как Иван в Пхеньяне рассказывал ему, что в Гонконге не то, что кораблей военных нет у Англии, но и укрепления батарей разобраны, вместо старой крепости строят новую, выше на склоне горы Пик, а на месте старых батарей разбили ботанический сад в английском стиле с розовыми кустами и магнолиями. Вот второе можно уже разглядеть. Действительно орудия стояли прямо на травке и камнях на склоне горы, а часть острова за причалом выглядела живописно, как и любая стройка.

— Приготовились, — почему-то шёпотом дал команду Сашка. В горле пересохло? Так нет. Боялся, что наглы выстраивающиеся в ровные ряды на баке и квартердеке винтового фрегата услышат? Куда там. Между ними еще кабельтов целый.

— Приготовились! Приготовились! Пригото… — команда прошла вдоль фальшборта, обогнула корабль и пришла с кормы.

За фальшбортом стояли на коленях больше сотни матросов и калмыков снайперов. Матросы с Шарпсами, а калмыки во главе с Бамбой со своими огромными «уточницами». Весь борт «Бриска» сорок метров. И все «желающие» стрельнуть в супостата никак не умещались. И Сашка вместе с Бамбой придумали конвейер что ли. Разделили всех желающих пополам и потренировались пока восемь сотен миль спускались от Шанхая к Гонконгу. По команде встают первые номера и делают залп и тут же отходят назад, становятся на колени и перезаряжают винтовку, в это время вторые номера делают шаг вперёд и бьют по выжившим целям. На многое и не надеялись. А тут такой подарок англичане решили преподнести, додумались на палубе выстроить всех, кого надо убить. Вон в чуть отличающейся форме комендоры. Вон блестят золотом офицеры. Столько целей, что и глаза разбегаются. Точно по три, а то и по четыре раза придётся конвейер прокручивать. Хотели просто выбить всех, кто был на палубе, вылезут же праздношатающиеся и офицеры, увидев «свои» подходящие корабли. А дальше проще, выбивай всех, кто вылезет на палубу. В чём минус фрегатов всяких и прочей мелочи? Да в том, что нет нижних палуб, и к орудиям тайными тропами, скрываясь за бортом не проберёшься. Орудия все стоят наверху и для тех снайперов, что сейчас лежит на квартердеке «Бриска» нет почти мёртвых зон, а если и есть, то это не возле орудий. Никак не смогут ответить на обстрел наглы с фрегата с красивым названием «Высоколетящий», нужно будет его в переводе на русский оставить кораблю после включения его в состав флота Великого Джунгарского ханства.

Тренировались не потому, что Сашку паранойя замучила. Он верил в рассказ соседа по номеру в отеле в Пхеньяне Ивана, что в Гонконге нет кораблей. Пока практически всё, что тот рассказал, сбывается. Тогда зачем тренировались? Ну, на всякий случай. Классно же такое уметь. Подходишь к английскому военному кораблю и захватываешь его без всякой стрельбы артиллерийской. Без повреждений. Целый корабль, подаренный доброй королевой Викторией Джунгарскому ханству. Ещё и то подвигло, что воевать стало почти нечем. Даже забитые под завязку порохом и бомбами трюмы имеют такое неприятное качество как пустеть. Три года если тратить, то не удивительно, что осталось на один, ну, пусть на полтора нормальных боя. А ведь ещё Сингапур, ещё Австралия с тоннами золота, ждущими их на берегу. А там как пойдёт, возможно и в Индию можно будет визит вежливости нанести.

В общем, тяжело а учении — легко в бою. Нечего против умных мыслей переть.

Событие восемнадцатое

Мы не выбираем времена. Мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали нас.

Властелин Колец: Братство кольца

Что-то знакомое показалось отцу Александру в чертах отставного майора. Чернявый с усиками щегольскими такими и без всяких модных ноне дурацких бакенбардов, что завели русские люди подражая Англии богомерзкой.

— Благословляю тебя, сын мой, — архимандрит протянул руку с кроваво красным рубином в массивном перстне. И отдёрнул вдруг её. Вспомнил, где видел этого майора.

— Михаил Юрьевич Лермонтов? Тот самый? Сподобил же Вседержитель свидеться. То я вам должен руки целовать.

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром

Москва, спаленная пожаром,

Французу отдана? — Великую вы вещь создали, Михаил Юрьевич. Что же сюда вас привело, и кто эти отроки?

— Хм. Ученики мои. Приехали к вам на помощь, Ваше Высокопреподобие. За землю русскую постоять. А это и не отроки вовсе. Все весной кадетские корпуса, можно сказать, закончили. Все мичмана или прапорщики. Офицеры. А на молодость вы не смотрите. Это очень хорошо обученные воины.

— Чудно. И ваше здесь присутствие чудно и отроки эти, господа офицеры, и форма странная и мушкеты необычные. И как же вы, Михаил Юрьевич, с кораблями собираетесь воевать? Стреляли уже утром из орудий, бог не попустил, отбились с уроном у неприятеля, — улыбнулся в бороду Архимандрит, вспомнив утреннюю перестрелку и взрыв сильный на английском корабле.

— Мы сначала без пушек обойдёмся. А потом на их кораблях доплывём до Лондона и перетопим там всё и город сожжём.

— Да серьёзно ли вы, Михаил Юрьевич, я слыхал, что вы в молодости лихим воякой были, но захват корабля и бомбардировка Лондона — это не слишком⁈ — нахмурил брови отец Александр. Уж не издевается ли пиит над ним?

— Увидите, Ваше Высокопреподобие.

— Что ж, что это мы на ветру на улице толкёмся, проходите в монастырь, отведём для вас трапезную одну и пару келий выделим для отдыха. А вы с господином…

— Хорунжий Осипов. Помощник мой по подготовке сих башибузуков.

— А вы с хорунжим ко мне пожалуйте в покои, кагором угощу и пирогами с сёмгой попотчую, а вы меня новостями попотчуете, а то мы тут в своём медвежьем углу и не знаем, как война эта идёт.

В 5 часов утра следующего дня, едва начало рассветать, и солнце даже ещё не полностью высунулось из-за моря, командор Фредерик Сеймур прислал в монастырь парламентера, с белым флагом, в сопровождении двух здоровых, под два метра ростом, матросов, с требованием сдачи в плен солдат и коменданта крепости вместе «со всеми пушками, оружием, флагами и военными припасами». В противном случае он грозился начать бомбардировку монастыря.

Лермонтов с двумя калмыками тоже вышел посмотреть на парламентёра и этих чудо-богатырей. Специально ведь командор самых высоких выбрал. Ещё и так хотел русских запугать. Вон, мол у нас какие великаны служат, согнём вас в баранку.

Архимандрит Александр прочитать письмо не смог, Лермонтову подал.

— Прочти майор, семь языков знаю, а вот этого богомерзкого нет.

Выслушав перевод, архимандрит позвал офицеров с собой на «Совет военный». На нем составили ответ, как можно более вежливый. Жаль, что великобританцам он не понравится. «Никаких солдат в монастыре нет, только инвалиды, коменданта никогда не бывало и теперь нет, а посему сэр „пока что не адмирал“ сдаваться, увы, некому».

— Михаил Юрьевич, а вы примете участие в перестрелке? — глядя вслед удаляющемуся баркасу, поинтересовался отец Александр.

— Нет. И вы этого не делайте.

— Да, как же так⁈ Какая же ваша помощь⁈

— Как придёт время, так сразу узнаете. У монастыря толстые мощные стены. Их такими мелкими ядрами не разбить. Пусть резвятся. Мы могли бы из 6-фунтовых орудий, чуть переделав лафет, как это сделали на Балтийском море, корабли британские отогнать и даже кое-чего там попортить, но мне этот корабль целым нужен. Пусть стреляют. Наша война начнётся ночью.

Отповедь на ультиматум подействовала. Командор Фредерик Сеймур, взбешенный издевательским ответом, приказал начать обстрел. Ядер англичане не жалели. Оба корабля повернулись к монастырю бортами и начали бомбардировку. Когда орудия левого борта раскалялись, то оба английских корабля разворачивались другим бортом и обстрел возобновлялся. И это продолжалось беспрерывно девять часов, до сиреневых сумерек. Вот только эта чудовищная по длительности и количеству выпущенных бомб и ядер бомбардировка монастыря не нанесла этому монастырю никакого ущерба. Ни одно строение не было разрушено, ни один человек не был убит или ранен. 1800 бомб и ядер были зря израсходованы!

— Что ж, Михаил Юрьевич, благословляю вас с ребятами на подвиг, — перекрестил пробирающихся почти уже в полной темноте к воде молодых офицеров архимандрит Александр.