Тайная жизнь ребёнка до рождения

Глава 5. Опыт рождения

«Кто-нибудь, пожалуйста, выключите свет», – вежливо попросила по-немецки миловидная женщина. Судя по оживлению в зале и взволнованному шёпоту, все в кантональной больнице Базеля ожидали начала фильма с таким же нетерпением, как и я.

С технической точки зрения показ был далёк от совершенства. Изображение то становилось чётким, то расплывалось, а чтобы разобрать слова, приходилось напрягать слух. Но всё это не имело значения. Режиссёр сумел снять по-настоящему трогательный фильм, просто показав крупным планом лица рожениц и их детей в момент их первой встречи.

Позже, размышляя о фильме, я понял, что это не только превосходная документальная лента о рождении человека, но и точное отображение нашего отношения к этому событию. Большую часть своего сорокапятиминутного фильма режиссёр уделил матерям и их реакции. Камера задерживалась на их лицах, когда они ласково гладили и успокаивали своих только что появившихся на свет малышей. Поскольку темой фильма были роды, все младенцы бодрствовали, но на экране их показывали лишь эпизодически. Было очевидно, что в этой пьесе они играли второстепенные роли, а главными звёздами были их матери.

Конечно, такой авторский взгляд вряд ли уникален для кинематографа. Показывая роды в основном с точки зрения матери, камера просто отражает то, как большинство из нас воспринимает этот процесс. Мы видим его глазами матери, и именно её радость вызывает у нас чувство сопереживания. Мы считаем, что ребёнок ничего не чувствует, что он – незаинтересованный сторонний наблюдатель на этом празднике. Однако это совсем не так. Для матери и отца его рождение может стать незабываемым моментом, исполнением заветной мечты, но для самого младенца это событие имеет куда более серьёзное значение – оно накладывает отпечаток на его личность. От того, как он появился на свет – болезненно или легко, спокойно или с осложнениями, – во многом зависит то, каким он вырастет и как будет воспринимать окружающий мир. Независимо от того, пять ему лет, десять, сорок или семьдесят, какая-то его часть всегда будет смотреть на мир глазами только что родившегося ребёнка, которым он когда-то был. Вот почему Фрейд назвал удовольствие и боль, сопровождающие рождение, «первичными эмоциями». Никто из нас не может полностью избавиться от их воздействия.

Чтобы понять, почему так происходит, попробуйте на мгновение взглянуть на рождение глазами ребёнка. К концу девятого месяца внутриутробного развития он уже прекрасно осознаёт себя во Вселенной; её ощущения, звуки и образы становятся такой же неотъемлемой частью его существа, как руки или ноги. В этом нет ничего мистического. Он в буквальном смысле един с миром, а мир – с ним. Он получает сигналы от своей матери, а через неё – от всего внешнего мира. Эти сигналы на мгновение нарушают его спокойствие и начинают закладывать основы его эмоциональной жизни. Как я уже упоминал, такие мини-послания помогают нерождённому малышу развить чувство собственного «я». Однако, за редкими исключениями, кратковременные тревожные сигналы «амбивалентности» или «беспокойства» от заботливой матери не оказывают на него значительного влияния.

Рождение, с другой стороны, – это первое значительное эмоциональное и физическое потрясение, которое испытывает ребёнок, и он сохраняет память о нём на всю жизнь. В процессе родов он переживает моменты неописуемого чувственного наслаждения, когда каждая клеточка его тела омывается тёплой амниотической жидкостью и нежно массируется материнскими мышцами. Однако эти мгновения чередуются с периодами сильной боли и страха. Даже при самых благоприятных условиях рождение ощущается ребёнком как мощный сейсмический толчок при землетрясении.

В один момент он блаженно дрейфует в тёплой амниотической жидкости, а в следующий внезапно оказывается в родовом канале, и начинается трудный процесс, который может длиться несколько часов. Бо́льшую часть этого времени родовые схватки будут толкать его и сжимать. О том, что чувствует младенец во время схваток, можно только догадываться, но недавние рентгенологические исследования показывают, что при каждом сокращении его конечности дёргаются, что явно указывает на болезненную реакцию.

Не менее тревожен и финал его появления на свет. Когда ребёнок наконец приближается к выходу из родовых путей, его неокрепший череп могут внезапно зажать стальные щипцы, а его тельце, весящее от 2,5 до 3,5 килограмма, потянут вперёд с усилием, эквивалентным 18 килограммам давления на его шею. Или же он может обнаружить, что в его скальп вставлен крошечный металлический электрод от монитора сердечной активности плода. Даже если новорождённому удастся избежать всех этих опасностей, то он, скорее всего, вскоре окажется в холодном, шумном, плохо освещённом помещении, окружённый незнакомыми людьми, которые будут его тискать, щупать и тянуть.

Тем временем мозг ребёнка фиксирует каждое чувство, движение и жест. Теперь ничто не ускользает от его внимания. Даже самые незначительные детали оставляют неизгладимые следы в памяти, хотя позже ребёнок редко сможет самостоятельно воспроизвести эти воспоминания. Практически никто из нас этого не может. Рождение вызывает своеобразный эффект амнезии, и есть все основания полагать, что это связано с окситоцином – главным гормоном, способствующим сокращениям матки и лактации, который выделяется в материнском организме во время схваток и родов. Недавние исследования (которые будут более подробно рассмотрены в главе 10) показали, что окситоцин вызывает амнезию у лабораторных животных. Это может объяснять, почему именно благодаря присутствию этого гормона большинство воспоминаний о рождении выпадает из нашей памяти.

Конечно же, мы знаем, что воспоминания о рождении существуют, а ещё мы знаем, что их можно восстановить, если их правильно вызвать. Это продемонстрировали исследования доктора Пенфилда, но его работа касалась ранних воспоминаний. Доктор Дэвид Б. Чик, напротив, специализируется именно на изучении воспоминаний о рождении. В одном замечательном клиническом эксперименте, проведённом несколько лет назад, он взял четырёх юношей и девушек, роды матерей которых он принимал во время своей работы акушером в Чико, штат Калифорния. Он погрузил их в гипноз и попросил каждого описать, как были расположены его или её голова и плечи при рождении. Выбор этого параметра был сделан в качестве меры надёжности воспоминаний о рождении, поскольку доктор Чик знал, что его испытуемые не могли знать ответы заранее. Подобная информация редко фиксируется акушерами, а записи о рождении этих молодых людей хранились под замком в архивах доктора Чика более двух десятилетий.

Результаты эксперимента превзошли все ожидания. В каждом случае то, что рассказывал доктору Чику загипнотизированный пациент, в дальнейшем подтверждалось информацией из его архивов (доктор решил не знакомиться с ней заранее, опасаясь нечаянно дать подсказку испытуемым). Каждый участник эксперимента точно описал, как была повёрнута его голова и наклонены плечи при рождении, а также то, как именно он появился на свет.

Важность работы доктора Чика заключается в её широких перспективах. Если ребёнок может запомнить даже такие мелочи, как положение головы при рождении, то что тогда говорить о более травмирующих событиях? Например, как насчёт воспоминаний о том, что он застрял в родовом канале, не мог дышать в течение нескольких секунд или был вынужден появиться на свет за несколько недель или даже месяцев до срока? Каковы последствия, если эти физические риски усугубляются тревожностью, страхом или враждебностью матери?

Научные исследования, проведённые доктором Чиком и его коллегами, позволяют ответить на эти вопросы с высокой точностью. Мы можем даже составить таблицу, отображающую различные «риски при родах» и их психические последствия для ребёнка. Исходя из результатов экспериментов на животных и клинических исследований я сформулировал пять основных категорий психических рисков, связанных с рождением. Хотя эти данные пока что предварительные, они включают в себя лучшие и самые актуальные сведения.

На нижней строке таблицы уровней психических рисков находятся обычные, ничем не осложнённые вагинальные роды. Несмотря на то что мои собственные наблюдения свидетельствуют о том, что большинство людей, рождённых естественным путём, обладают общительным, жизнерадостным и доверчивым характером, я не могу указать на какое-либо конкретное исследование и сказать: «Вот, это подтверждает мои слова». Однако имеющиеся данные, главным образом основанные на исследованиях животных, указывают на то, что неосложнённые вагинальные роды действительно дают ребёнку значительные эмоциональные преимущества.

В ходе исследования, проведённого в начале 1970-х годов в Национальном институте неврологических заболеваний и слепоты, было выяснено, что детёныши обезьян, рождённые естественным путём (метод, наиболее приближённый к человеческим родам), были гораздо активнее, отзывчивее к окружающим и быстрее обучались в первые пять дней после рождения, в отличие от детёнышей, появившихся на свет путём кесарева сечения (их матерям делали местную анестезию, чтобы исключить снотворный эффект сильнодействующих препаратов). Как «кесарята» могут сравняться с группой «естественников» через два, три или пять лет – это уже другой вопрос. Многие незначительные осложнения, связанные с родами, со временем исчезают. Однако среди моих пациентов я заметил одно интересное явление, которое, возможно, является долгосрочным эффектом кесарева сечения. Это сильное стремление к любым видам физического контакта. Вероятно, это связано с тем, что кесарево сечение лишает новорождённого тех чувственных моментов, которые переживает ребёнок при естественных родах, – как мучительной боли, так и чрезвычайного удовольствия. Эти чувственные ощущения являются зачатками сексуальности взрослого человека, и малыш, появившийся на свет хирургическим путём, возможно, никогда не сможет полностью их компенсировать. Именно поэтому кесарево сечение занимает в списке рисков более высокую позицию, чем естественные роды.

Выше в таблице я бы разместил тазовое предлежание плода, которое наблюдаются примерно в одном случае из каждых 35 родов. Хотя у большинства детей, рождённых в таком положении, жизнь развивается совершенно нормально, исследования показывают, что они впоследствии немного чаще сталкиваются с проблемами в обучении. Сопоставив успехи в учёбе 1698 детей из Индианаполиса, учёные обнаружили, что дети, которые не смогли окончить хотя бы один класс и нуждались в дополнительной помощи в обучении, довольно часто имели тазовое предлежание при рождении.

Примерно к тому же уровню риска, что и роды при тазовом предлежании, я бы отнёс незначительные кратковременные трудности с пуповиной, такие как её пережатие или образование петли, которые быстро исправляются. Ни одна из этих ситуаций не представляет угрозы для жизни, но каждая из них может нарушить дыхание младенца на несколько ужасающих секунд. По этой причине, как я подозреваю, они оставляют долгосрочные психические отпечатки, которые, как правило, весьма специфичны. На самом деле у каждого из этих нарушений есть своя внутренняя логика. Например, дети, у которых пуповина при родах случайно обмоталась вокруг шеи, впоследствии (и в детстве, и во взрослом возрасте) чаще сталкиваются с проблемами, связанными с горлом, такими как затруднения при глотании или нарушения речи.

Один из моих пациентов с шести лет страдал от сильного заикания. Уже в самом начале терапии стало ясно, что ключевым элементом этого пазла был его отец. В детстве он постоянно попрекал пациента за его речь, что, разумеется, только усугубляло ситуацию. Однако в ходе лечения постепенно выяснилось, что эта критика была лишь одним из нескольких важных факторов, повлиявших на ситуацию: у пациента также имелись проблемы с горлом. Во время одного из сеансов психотерапии он вспомнил, что в возрасте от трёх до пяти лет перенёс серию болезненных инфекций миндалин, а на другом – о том, что родился с пуповиной, обмотанной вокруг шеи.

Поскольку документация о его рождении была недоступна, мне не удалось проверить это воспоминание. Но через несколько недель после того, как пациент вспомнил подробности о своём рождении, произошло ещё одно важное подтверждение этого факта: заикание постепенно стало исчезать.

Выше трудностей с пуповиной (или примерно на полпути к важнейшим проблемам) в таблице располагаются преждевременные роды. Они могут варьироваться по степени серьёзности. Недоношенность в несколько дней особой роли не играет, в то время как недоношенность в несколько недель имеет большее значение, а в несколько месяцев – может быть разрушительной для ребёнка как в физическом, так и в эмоциональном плане.

Я заметил, что многие мои пациенты, родившиеся раньше срока, постоянно куда-то спешат и суетятся. Я подозреваю, что ощущение того, что им никогда не удастся догнать других, является прямым результатом их преждевременного рождения. Они стартовали в жизнь в спешке и теперь, много лет спустя, продолжают испытывать это чувство.

Бывают случаи, подобные истории подростка, которого я назову Рики Бёрк, когда преждевременное появление на свет оставляет глубокие психические травмы. Я узнал историю Рики совершенно случайно. Одна из местных радиостанций Торонто попросила Сандру Коллиер, психотерапевта из моего центра, провести серию передач о сновидениях, кошмарах и их значении. Сандра долгое время занималась исследованиями этой темы. В частности, она изучала связь между снами и забытыми воспоминаниями о рождении, о чём упомянула в конце первого эфира. И тогда случилось невероятное: одна из радиослушательниц услышала этот выпуск, после чего вся её жизнь и жизнь её семьи внезапно изменилась.

Слушательницу звали Кэтлин Бёрк. Рассказ Сандры о том, как сновидения могут отражать неосознанные воспоминания о рождении, заставил её задуматься о своём сыне Рики и обстоятельствах его появления на свет. Последние несколько лет мальчика преследовали ночные кошмары. Каждый раз, когда он засыпал, он начинал метаться в постели и выкрикивать бранные слова, которые явно не могли быть известны шестилетнему ребёнку. Ещё более странными были крики и вопли, которые следовали за этим. Порой он упоминал о странном свете и говорил на языке, который для его матери звучал как иностранный. Ни один из врачей, к которым обращалась Кэтлин, не смог помочь: одни констатировали, что его случай не поддаётся диагностике, а другие прописывали бесполезные лекарства.

После того как миссис Бёрк прослушала передачу Сандры, её мысли вновь вернулись к обстоятельствам рождения её сына. У неё были очень тяжёлые роды, Рики родился раньше срока и не проявлял признаков жизни. Чем глубже она погружалась в воспоминания о том дне, тем больше деталей всплывало в её памяти. Уставшие врачи то и дело срывались на ругань, в палату вызвали священника, чтобы провести для младенца обряд последнего причастия. Когда женщина всё это вспомнила, её осенило: ночные кошмары Рики были связаны с воспоминаниями о его рождении! Ругательства, которые он произносил, были услышаны им от врачей, а фразы на неизвестном языке были латинскими молитвами священника. Когда всё это сложилось в единую картину, миссис Бёрк позвонила во время второго эфира Сандре, чтобы поделиться этой историей.

Слово «везунчик» может показаться неуместным в случае с Рики Бёрком, однако, учитывая обстоятельства его рождения, можно сказать, что ему действительно повезло. Осложнения, подобные тем, что возникли при его родах, относятся к наиболее серьёзным проблемам. К ним можно отнести угрожающие жизни преждевременные роды (например, рождение на два месяца раньше срока); осложнения с пуповиной, из-за которых ребёнок может оказаться на грани смерти; предлежание плаценты, блокирующее выход ребёнка из матки, а также эклампсию – потенциально опасное состояние, связанное с повышенным артериальным давлением у матери.

Не менее серьёзны и психические проблемы, связанные с этими расстройствами, – шизофрения, психозы, склонность к насилию и антисоциальному и преступному поведению. В научной литературе приводится множество свидетельств того, что физиологические осложнения во время родов могут стать причиной широкого спектра повреждений, начиная от психологических расстройств и заканчивая органическими повреждениями мозга. Например, в ходе исследования 33 подростков, страдающих шизофренией, было обнаружено, что у 40 % из них имелись какие-либо осложнения при рождении, в то время как у их психически здоровых братьев и сестёр этот показатель составлял всего 10 %.

Особенно впечатляющие результаты были получены в ходе исследования, проведённого доктором Сарноффом А. Медником, руководителем Психологического института в Копенгагене. В начале 1960-х годов доктор Медник начал наблюдение за группой, в которую входило более 170 подростков с возможным диагнозом «шизофрения» в будущем, поскольку их матери страдали от этого заболевания. Он хотел выяснить, у скольких из этих детей в конечном итоге разовьётся шизофрения и, что ещё важнее, почему это произойдёт.

Спустя несколько лет он нашёл ответ на первую часть своего вопроса. К тому времени двадцать юношей и девушек уже были больны шизофренией. Пытаясь понять, почему именно они оказались подвержены этому заболеванию, доктор Медник обнаружил несколько любопытных совпадений в их биографиях. Оказалось, что большинство матерей этих пациентов ранее проходили лечение в психиатрических учреждениях. Также выяснилось, что в младших классах многих из них учителя характеризовали как нарушителей порядка. Но одна общая деталь выделялась особенно ярко – у 70 % страдавших от шизофрении наблюдались одно или несколько осложнений при родах или во время беременности их матерей. Проанализировав данные о детях, у которых шизофрения не проявлялась, доктор Медник обнаружил иной, но по-своему информативный показатель. Только у 15 % из них были отмечены какие-либо осложнения во время беременности или родов.

Не менее впечатляющими оказались результаты второго исследования доктора Медника. На этот раз объектами его исследования стали мужчины, совершившие тяжкие насильственные преступления. И вновь выяснилось, что одним из общих факторов является история рождения – пятнадцать из шестнадцати самых жестоких преступников появились на свет в результате трудных родов. (У одного из них мать страдала эпилепсией.)

Многие из этих тяжёлых и болезненных родов можно было бы предотвратить или, в тех случаях, когда это невозможно, хотя бы смягчить их последствия. В одних случаях этого можно было бы достичь, предоставляя роженицам больше медицинской помощи с использованием современных технологий, которыми располагает современная акушерская практика, а иногда, наоборот, уменьшив её. В любом случае требуется особое внимание к эмоциональному состоянию женщины, которую собираются везти в родильный зал.

Огромное влияние на течение родов оказывает самочувствие матери. Если она расслаблена, уверена в себе и с нетерпением ждёт встречи со своим малышом, велика вероятность того, что роды пройдут легко и без осложнений. Если же её терзают сомнения и беспокойство и она находится в состоянии внутреннего конфликта относительно будущего материнства, риск осложнений значительно возрастает.

Мы знаем об этом не только из записей о родах, но и из наблюдений за детьми незадолго до их рождения. В эти часы ребёнок, помимо всего прочего, остро чувствует эмоциональное состояние своей матери, и часто эти воспоминания могут всплыть спустя десятилетия, как спонтанно, так и во время терапии.

Одно из наиболее ярких воспоминаний такого рода я услышал от женщины средних лет, которую я консультировал около года. Этот случай произошёл однажды днём, в конце эмоционально напряжённого для нас обоих сеанса. Женщина говорила о чём-то несущественном, но внезапно остановилась на полуслове и изменилась в лице. Прежде чем я успел спросить, в чём дело, она начала рассказывать о том, как напугана была её мать во время родов и как она ощущала, что этот страх заставил мать замкнуться в себе, словно защищаясь от него. «Я понимала, что она не собирается помочь мне родиться, – сказала женщина, – и мне стало страшно, потому что мне пришлось бы справляться с этим в одиночку». У другой пациентки, немного младше, которая появилась на свет путём кесарева сечения, воспоминания о родах были не менее драматичными. Она вспомнила, как боялась её мать, когда хирург приступил к операции: «Я чувствовала её ужас, когда скальпель начал разрезать её живот».

С научной точки зрения одна из проблем, связанных с такими воспоминаниями, заключается в том, что их очень часто трудно подтвердить. Чаще всего либо нет возможности поговорить с матерью пациента, либо она по тем или иным причинам не может или не хочет вспоминать подробности родов. Тем не менее существует немало серьёзных научных исследований, которые подтверждают, что положительные эмоции, такие как уверенность и радостное ожидание появления ребёнка, а также отрицательные, такие как глубоко укоренившаяся тревога, могут оказывать влияние на процесс родов.

Учёные из Мичиганского университета обнаружили, что женщины, которые сильно волновались, рожали гораздо дольше, чем те, кто был спокоен. Ещё более убедительные данные содержатся в отчёте специалистов из Университета Цинциннати. В этой работе учёные не ограничились простым изучением тревожности как таковой, а проанализировали различные типы тревог и стрессов и их влияние на продолжительность родов и сокращение матки. Всего было рассмотрено десять психических факторов. Три из них оказали наибольшее влияние на продолжительность родов и спровоцировали наименее эффективные сокращения матки. Эти факторы – «Отношение к материнству», «Отношение к матери» и «Привычные тревоги, беспокойства и страхи». Другими словами, женщины, у которых роды прошли легко, проявляли меньше всего сомнений относительно материнства, имели меньше всего конфликтов с собственными матерями и были в целом менее тревожны. Ещё одним утешительным выводом, сделанным в ходе исследования, стало то, что обычное беспокойство практически не оказывает влияния на продолжительность родов и сокращение матки.

Многие исследования свидетельствуют о том, что осложнения при родах чаще возникают у женщин с серьёзными психическими проблемами. В одном эксперименте, проведённом несколько лет назад в Университете Брауна, приняли участие пятьдесят женщин. Половину из них учёные классифицировали как имеющих психические проблемы до родов, а другую половину – как нормальных, то есть с нетерпением ожидающих появления ребёнка. После родов группа акушеров, не связанных с исследованием, проанализировала записи о родах каждой из участниц, и результаты оказались поразительными.

Все женщины из группы с проблемами столкнулись как минимум с одним осложнением во время родов. Эти осложнения варьировались от относительно лёгких, таких как рождение ребёнка с ушибом носа, до серьёзных, включая несколько случаев преждевременных родов и два случая мертворождения. Данные о женщинах из группы, оценённой как «нормальные», были не менее впечатляющими: ни у одной из них не было никаких осложнений или проблем во время родов.

Конечно, это вовсе не означает, что каждый сильный материнский стресс непременно навредит ребёнку. Но кто знает, сколько физической и эмоциональной боли мы – а под словом «мы» я подразумеваю таких медицинских работников, как врачи-акушеры, психиатры, операционные сёстры и медсёстры, – могли бы предотвратить, если бы начали уделять эмоциональному состоянию беременной женщины столько же внимания, сколько и её физическому здоровью?

Ещё одна мера, которая, возможно, могла бы уменьшить физические риски при родах и уж точно снизила бы их психическую опасность, не менее проста. Она заключается в более осторожном и разумном применении лекарственных средств, использовании щипцов, фетальных мониторов, кесарева сечения и других сложных медицинских технологий, которые постепенно стали преобладать в процессе родов.

В ситуациях, когда жизни матери или ребёнка угрожает опасность, эти технологии действительно могут стать спасением. Они и были разработаны для экстренных случаев. К сожалению, многие акушеры-гинекологи регулярно используют имеющиеся в их распоряжении технические средства для женщин, которые в них не нуждаются. Примерно 80 % американских женщин получают хотя бы один медицинский препарат во время родов, 30 % младенцев, рождённых естественным путём, попадают в этот мир с помощью щипцов, а 15 % всех родов проводятся путём кесарева сечения.

Сложно сказать, сколько прямого физического вреда наносят матери и ребёнку эти и другие современные акушерские технологии. Практически все авторитетные специалисты согласны с тем, что роды проходят лучше и безопаснее без применения медикаментов. Оказывают ли они вредное воздействие на ребёнка? Большинство исследований подтверждают, что да – в краткосрочной перспективе они действительно наносят вред. Младенцы, чьи матери получали общий наркоз во время родов, обычно бывают более вялыми и имеют худшую координацию движений. Эти проявления могут сохраняться на протяжении многих лет после рождения.

Кесарево сечение приводит к аналогичным проблемам. Практически все специалисты сходятся во мнении, что естественные роды и предпочтительнее, и безопаснее хирургического вмешательства. Однако это не остановило тенденцию к увеличению числа кесаревых сечений в США, увеличившихся на 200 % за последние два десятилетия. Одним из ключевых факторов этого тревожного роста стало использование фетального кардиомонитора, который позволяет непрерывно отслеживать частоту сердечных сокращений и дыхания ребёнка во время родов. Это, по словам акушеров, помогает им быстрее выявлять проблемы у младенцев и принимать необходимые меры по оказанию им помощи – как правило прибегая к кесареву сечению. Акушеры утверждают, что благодаря такой операции и фетальному монитору им удаётся спасать детей, которые ещё несколько лет назад могли бы погибнуть при родах, хотя доказать это статистически они не могут. Я поддерживаю тех, кто считает, что увеличение числа кесаревых сечений необоснованно подвергает всё большее количество женщин и их детей риску, связанному с хирургическим вмешательством.

Щипцы – ещё один опасный и весьма неоднозначный акушерский инструмент. Учитывая, что даже малейшее смещение металлических захватов или чрезмерное давление может привести к необратимым повреждениям мозга ребёнка, разумно ли использовать их почти в трети всех родов? Всё больше экспертов, включая доктора Чика, склоняются к отрицательному ответу. Доктор Чик полагает, что именно беспокойство роженицы заставляет её напрягать тазовые мышцы, что, в свою очередь, ведёт к чрезмерному использованию щипцов. Если бы будущие матери лучше готовились к родам, количество травм, связанных с использованием щипцов, могло бы значительно сократиться. Он отмечает, что напряжение и мигренозные головные боли часто можно связать с применением щипцов при родах.

Мысль о том, что эти состояния могут быть связаны с применением щипцов, пришла в голову доктора Чика при довольно необычных обстоятельствах. Он отправился в круиз, во время которого у одного из его попутчиков началась сильная головная боль. Этот мужчина долгое время страдал от мигреней, которые всегда возникали в одном и том же месте – на лбу, чуть выше правого глаза. Пассажир был убеждён, что причиной этих болей была тяжёлая глазная инфекция, которую он перенёс в детстве.

Однако оказалось, что он ошибался. Под гипнозом мужчина вкратце описал, как возникла глазная инфекция, но затем перенёсся в воспоминаниях к моменту своего рождения, которое, судя по его рассказу, было весьма травматичным. Он вспомнил крики матери, а затем ощутил, как его голова словно взорвалась от страшной боли. Отвечая на вопрос доктора, он сказал, что сильнее всего болит лоб над правым глазом, но также ощущается острая боль в затылке, ближе к основанию черепа. По мнению доктора Чика, это было очень похоже на последствия неудачной попытки применения щипцов при родах. Отметим, что щипцы (а значит, и боль) должны находиться по бокам головы младенца, за ушами, а не на лбу, как это было в его случае. То, что они располагались иначе и причинили ему наибольшую боль в области лба, казалось, объясняло первоначальный источник его мигреней.

Доктор Чик так и покинул бы теплоход, не унеся с собой ничего, кроме догадок и интересной истории, если бы не случайная встреча на причале с матерью его нового знакомого. Вряд ли она ожидала, что, приехав встречать своего сына из круиза, столкнётся с расспросами о подробностях его рождения. Когда же доктор Чик объяснил, почему он хочет это узнать, женщина призналась, что роды действительно были очень тяжёлыми: она испытывала сильные боли, а ребёнок оказался на грани смерти. По её словам, спасло его только то, что в последний момент акушер в отчаянии использовал акушерские щипцы.

Разумеется, одна история, даже та, в которой каждая мельчайшая деталь была подтверждена независимыми экспертами, не является достаточным основанием для выводов. Существует множество причин повторяющихся головных болей, начиная от обычного напряжения и заканчивая опухолями мозга. Мы не знаем, насколько распространены травмы от щипцов, потому что ещё недостаточно изучены долгосрочные последствия не только их применения, но и других стандартных акушерских практик и процедур – от ультразвуковых исследований до эпизиотомии.

Безусловно, в некоторых случаях такие вмешательства просто необходимы. Но сейчас они используются сплошь и рядом, когда в этом нет особой необходимости. Как подчёркивает французский акушер и писатель доктор Фредерик Лебуайе, трудно представить себе более ужасающее знакомство с миром, чем то, что современная акушерская практика, пускай и неосознанно, приготовила для целого поколения детей.

Как правило, малыши появляются на свет под ярким светом ламп в холодной стерильной операционной, где полно незнакомых людей в перчатках и масках. После рождения их обычно сразу же забирают у ошеломлённых и часто находящихся под воздействием лекарств матерей и бесцеремонно помещают в палату для новорождённых, полную орущих перепуганных детей.

Удивительно не то, что эта система сегодня подвергается нападкам, а то, что потребовалось так много времени, чтобы родители и медицинские работники осознали, насколько пагубно она влияет на новорождённого и его родителей.

Всё, что мы узнали за последние десятилетия, свидетельствует о том, что мы не смогли бы придумать худшего способа рождения, даже если бы очень постарались. Тем не менее многие дети в западном мире продолжают появляться на свет в обстановке, которая, возможно, хороша для компьютера, но точно не подходит для рождения человека.

Один небольшой, но актуальный пример из практики, которая продолжает существовать, несмотря на все наши достижения, – разделение матери и ребёнка сразу после рождения. Многие акушеры настаивают на том, что это необходимо, потому что после изнурительных родов матери и ребёнку нужен полноценный отдых. Однако последние исследования, посвящённые взаимодействию между родителями и детьми, противоречат этому мнению. В эти минуты и часы матери и младенцу больше всего нужны не сон или пища, а возможность физического контакта, ласка и взаимное внимание. Сотни научных исследований последних лет подтверждают, что именно эти моменты играют ключевую роль в формировании связи между матерью и ребёнком.

Давайте вернёмся на минутку к фильму, о котором я упоминал в начале этой главы. Меня и остальных зрителей в кантональной больнице Базеля восхитило то, как режиссёру удалось зафиксировать на плёнке процесс установления связи между матерью и ребёнком. В этом фильме матери и их дети не находились под воздействием медицинских препаратов, они не выглядели измождёнными или уставшими. Они были давними и любящими друзьями, которые с нетерпением ждали встречи друг с другом.

Сразу после рождения энергичные малыши с сияющими глазами начали искать своих матерей. Поскольку новорождённые не могут видеть дальше чем на 30 сантиметров или около того, лицо матери оставалось вне поля их зрения. Но каждый раз, когда мать что-то говорила, ребёнок поворачивал или пытался повернуть голову в сторону её голоса. Как только младенца клали на живот матери, он немедленно начинал ползти вверх, словно плывя по течению к её груди. Но самым удивительным было то, как редко эти дети плакали. Пока за ними не приходила медсестра, чтобы их забрать, они были совершенно спокойными и довольными.

Думаю, ещё большее впечатление на зрителей произвело поведение матерей. Все мы были медицинскими работниками – врачами, медсёстрами, психологами, психоаналитиками, прекрасно знакомыми с процессом рождения: многие из нас сами принимали роды. Однако я сомневаюсь, что кто-либо из нас когда-нибудь видел, как женщины так непринуждённо и естественно вживаются в роль материнства, как это делали мамы на экране. Это было видно по их действиям и жестам. То, как они обнимали и прижимали к себе своих малышей, говорило о материнской любви больше, чем любые слова. Режиссёр фильма, молодая немка по имени Сигрид Энаустен, позже призналась, что во время съёмок её больше всего поразило то, как женщины общались со своими малышами. Их голоса становились мягче, а речь проще; менялись даже глаголы, которые они использовали. Всё это происходило на уровне инстинкта, потому что как только к матери обращался врач или медсестра, её голос автоматически приобретал свойственную взрослым интонацию, а речь становилась более сложной.

Фрау Энаустен также сказала, что была поражена тем, что этих женщин совершенно не волновал пол их ребёнка, хотя обычно это первый вопрос, который задаёт роженица. Но эти молодые мамы были настолько поглощены радостью от встречи со своими малышами, что даже не задумывались о том, кто у них родился – мальчик или девочка. Они просто смотрели на своих малышей и ласково прикасались к ним. Лишь спустя полчаса, а иногда и час после родов они интересовались, какого пола их малыш. Им было достаточно того, что их ребёнок был рядом, живой и здоровый. Ещё одной интересной деталью, на которую обратила внимание фрау Энаустен, было то, с какой уверенностью женщины обращались с детьми. Для многих это был первенец, но ни одна из них не волновалась и не боялась взять младенца на руки. Каждая женщина держала своего ребёнка так, как будто делала это уже много раз.

Мы не можем точно сказать, насколько благотворно повлияли на детей эти мягкие роды, поскольку они участвовали в съёмках фильма, а не в клиническом исследовании. Однако данные ряда последних исследований говорят о том, что эти младенцы, вероятно, извлекли из этого процесса немалую пользу. Учёные проанализировали различные обстоятельства рождения и их влияние на дальнейшее интеллектуальное и эмоциональное развитие ребёнка. Выяснилось, что дети, которые быстрее остальных осваивают новые навыки и выглядят наиболее счастливыми, установили связь с матерью сразу после рождения. Иными словами, они появились на свет примерно так же, как и младенцы из фильма.

Более того, из клинических исследований известно, что воспоминания ребёнка о его первом контакте с матерью продолжают влиять на его эмоциональную стабильность на протяжении многих лет. Это было доказано в новаторской работе докторов Маршалла Клауса и Джона Кеннела, посвящённой формированию связи. Дети, которых эти учёные назвали «привязанными младенцами», выросли более самостоятельными и общительными людьми, чем те малыши, которых забрали от матери сразу после рождения.

Существует ещё одна классическая серия исследований, которые считаются одними из наиболее оригинальных и глубоких за всю историю изучения привязанности матери к младенцу. Учёные-супруги Гарри и Маргарет Харлоу из Висконсинского университета решили выяснить, что произойдёт, если новорождённых детёнышей обезьян поместить в клетку с муляжом матери. Для этого они сделали два вида муляжей, которые были похожи на обезьян. У первого было сделанное из проволоки тело, деревянная голова и выступающий из одной из проволочных грудей сосок, из которого выделялось молоко. Второе чучело было практически идентично первому, за исключением того, что Харлоу обтянули его махровым полотенцем. Как выяснилось позже, эта простая деталь имела для обезьян огромное значение.

Детёныши, которые находились в клетке с «матерью» из проволоки, пили столько же молока и так же хорошо набирали вес, как и те, у кого была махровая «мать». Но когда обезьянкам предлагали на выбор проволочную и махровую «маму», все они предпочитали проводить время с махровым муляжом. Они прижимались к нему и обнимали так, словно он был настоящей матерью, чего никогда не происходило с проволочными муляжами. Однажды учёные запустили на их общую игровую площадку маленькую заводную игрушку, которая с громким шумом маршировала по комнате, и все испуганные маленькие обезьянки тут же бросились к махровой «маме». Она заслужила такое доверие и привязанность детёнышей только потому, что была обтянута махровой тканью.

Если даже детёныши обезьян обладают такой необыкновенной чувствительностью к тактильным ощущениям, то что же тогда можно сказать о трёхдневном младенце? Что происходит в его голове, пока он лежит в шумной палате, окружённый незнакомыми людьми? Как отсутствие близкого человека в первые часы жизни может сказаться на его будущих отношениях с родителями, женой и собственными детьми? Можно ли сомневаться в том, что он чувствовал бы себя гораздо комфортнее, если бы больше времени проводил рядом с матерью и меньше оставался в одиночестве?

Радиологические исследования. Liley, op cit., p. 102.

Положение ребёнка во время родов. Личное сообщение от Дэвида В. Чика. 2000 Van Ness Ave., S.F., CA 94109.

Вагинальные роды против кесарева сечения. Gilbert W. Meier, “Behavior of Infant Monkeys: Differences Attributable to Mode of Birth”, Science, 143:968–970, 1964.

Роды при тазовом предлежании. News report, American Journal of Obstetrics & Gynecology, 1972.

Роды и нервно-психические расстройства. B. Pasamanick and Hilda Knobloch, “Reproductive Studies on the Epidemiology of Reproductive Casualty: Old and New”, Merrill Palmer Quarterly, 2:7–26, 1966.

Шизофрения и осложнения при родах. C.N. Rutt and D.R. Offord, “Prenatal and Perinatal Complications in Childhood Schizophrenics and Their Siblings”, Journal of Nervous and Mental Diseases, 152:321–324, January 1970.

Рождение как фактор, способствующий развитию шизофрении. Sarnoff A. Mednick, “Breakdown in Individuals at High Risk for Schizophrenia”, Mental Hygiene, 54:50–61, January 1970.

Стремительные роды и преступность. Sarnoff A. Mednick, “Birth Defects and Schizophrenia”, Psychology Today, 4 (11):48–50, 80–81, 1971.

Время родов. Reginal P. Lederman et al., “The Relationship of Maternal Anxiety, Plasma Catecholamines, and Plasma Cortisol to Progress in Labor”, American Journal of Obstetrics & Gynecology, 132: 495–500, November 1, 1970.

Отношение матерей к родам. Frederick T. Knapp el al., “Some Psychologic Factors in Prolonged Labor Due to Inefficient Uterine Action”, Comprehensive Psychiatry, 4:9–17, February 1963.

Тревожные матери. Anthony Davids and Spencer De Vault, “Maternal Anxiety During Pregnancy and Childbirth Abnormalities”, Psychosomatic Medicine, 24:464–469, February 1963.

Применение кесарева сечения, щипцов и лекарственных препаратов. John Kelly, “Baby ’79: What Every Woman (and Man) Should Know about Childbirth”, Ladies’ Home Journal, pp. 105 and 107, January 1979.

Чем опасны наркотики. Этой теме были посвящены сотни исследований. Одним из самых обстоятельных считается отчёт доктора Ивонны Брэкбилл, который она представила во время своего выступления перед подкомитетом Сената США по здравоохранению и научным исследованиям 17 апреля 1978 г. См. также текст доклада Дорис Б. Хейр об использовании окситоцидных препаратов для элективной индукции родов, прочитанного на заседании Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США 21 июня 1978 г.

Долгосрочные последствия родовых травм. David B. Cheek, “Maladjustment Patterns Apparently Related to Imprinting at Birth”, The American Journal of Clinical Hypnosis, 18:75–82, October 1975. See also Salam and Adams, op cit., p. 408. Авторы исследования категорически заявляют: «Нет никаких сомнений в том, что процесс рождения травмирует детскую психику».

Пациент с мигренью. Личное обращение доктора Дэвида Чика к автору.

Счастливые дети. John Bowlby, “Disruption of Affectional Bonds and Its Effects on Behavior”, Mental Health Supplement, Bimonthly Journal of the (Canadian) Department of National Health and Welfare, Ottawa, January – February 1969.

Привязанность. Marshall Klaus and John Kennell, “Maternal Attachment: Importance of the First Post-Partum Days”, The New England Journal of Medicine, 286:460–463, March 2, 1972.

Махровая мать. Harry F. Harlow, “Love in Infant Monkeys”, Scientific American, 200:68–74, June 1959.