Тайны Иномирска

Глава первая. Дом, в котором живёт Фэй

Невесомая поверхность честно выигранной в лотерею видеоигры искрилась и переливалась под лучами заходящего солнца. А я, в свой черёд, точно также искрился и переливался, но уже радостью.

Шутка ли, за сотку урвать коллекционное издание «PuriPuri Night Club!!»[1], куда входит не только пресловутая физическая копия, но и всякие плюшки, вроде плаката, артбука, брелока и лимитированной фигурки.

— Всего за какую-то соточку, — вслух повторил я, засовывая диск обратно в коробку и доставая из коробки фигурку главной героини: — Когитеки-химе[2], благослови меня на успешную сдачу экзаменов!

Любой сторонний человек наверняка принял бы меня за шизоида и, покрутив пальцем у виска, предложил обратиться в психушку, но такова участь всех геймеров-анимешников. Да и вообще, кому какое дело, что творится на улице?

— С меня — алтарь, — гоготнув, я нежно провёл указательным пальцем по пластмассовой макушке любимицы. — Никогда не понимал всех этих деньрожденческих фиговин, однако… Ради тебя я готов немножко поступиться принципами, вайфушечка[3].

Когитеки-химе ничего не ответила, воинственно попирая обутой в длинный кожаный сапожок ножкой твердокаменную башку центрального персонажа игры. Судя по проглядывающему из-под длинной чёлки румянцу, его происходящее более чем устраивало.

Чёрт побери, я бы тоже не отказался от того, чтобы на меня «наступила» такая красотка, пускай и с садистскими замашками! В конце концов, раны от кнута заживут, а чувства — останутся.

Окрылённый нежданным выигрышем, близостью Когитеки-химе и предвкушением надвигающихся выходных, я бережно уложил любимую героиню в карман, после чего решительно двинул к светофору. Законопослушно остановившись «на красный», ввёл пин от телефона и приготовился триумфально сменить обои, как вдруг…

— Анимешник ёбаный, — отчётливо прошипела стоявшая рядом девушка, чьи глаза враждебно сверкали за толстыми линзами очков. — Чмошник хренов. Погань патлатая.

— Тридэ слова не давали, — парировал я, ненадолго отрываясь от телефона и снова опуская взгляд.

Распознать поклонника японской анимации в моём лице было несложно: увешанный разнокалиберными значками рюкзак, из-за которого было не видно, собственно, самого рюкзака, тканевая нашивка на кармане рубашки с Когитеки-химе, акриловый брелок с нею же.

И что с того?

Давно прошли те времена, когда тебя могли запросто гнобить за внешний вид и любовь к «китайским порномультикам». Впрочем, сейчас планета, что называется, настолько очистилась, что порномультики свободно крутят в кинотеатрах, а бумажный аналог, манга, занимает, минимум, одну полку любого книжного.

— Патлатая погань, — с нажимом повторила жаждавшая тёрок девица и, широко распахнув глаза, потянулась к свободно ниспадающим на плечи прядями. — Заднеприводный.

— Эй, эй, дамочка, про личное пространство слыхали? — недовольно проговорил я, шарахаясь в сторону. — Отвалите!

Увы, окончательно захлебнувшаяся в непонятной ненависти ко всем анимешникам ебанашка пошла на второй заход, отчего я вынужденно ступил на проезжую часть. Тут бы мне рвануть обратно и замереть в позе настороженного суслика, дожидаясь зелёного, но…

Ага, вновь чёртово «но».

Когитеки-химе опасно свесилась, а затем и вовсе повалилась одухотворённо-точёным личиком в асфальт. И я, подобно джентльмену, попросту не смог оставить даму в беде.

— Вайфушечка! — отчаянно вскрикнул я, ринувшись вперёд и столь же отчаянно спотыкаясь о так не вовремя решившуюся перебежать дорогу чёрную кошку. — Вайфушеч… Ох, бля!

Растянувшись во весь рост, я мог лишь беспомощно наблюдать за вырулившим из-за поворота грузовиком и молиться о реинкарнации в какую-нибудь из недавно прочитанных новелл. Та же «Puri Puri Night Club!!» вполне себе ничошный вариант, особенно, если сразу вырулить на ветку Когитеки-химе, оставив за бортом всех прочих девиц.

Зажмурившись, я изо всех сил мечтал, мечтал и мечтал, пока не сообразил, что смерть нехило запаздывает. Осторожно приоткрыв один глаз, я не увидел не только своего потенциального убийцу, но и злорадствующую — эта бы уж точно своего не упустила! — девицу, стоявшую на светофоре. Светофора, однако, тоже почему-то не наблюдалось.

— Грузовик-сан? — поинтересовался я, вставая на четвереньки, а потом и на ноги. — Грузовик-сан, я уже всё? Это же Лимбо, да? Теперь мне предстоит встреча с местным божком? Ау-у!

Зловещее молчание не желавшего выходить на контакт Грузовика-сана угнетало и оскорбляло. Подхватив фигурку Когитеки-химе, я с почётом разместил её во внутреннем отделении рюкзака.

Тишина всё никак не рассеивалась, нервируя и вынуждая строить самые нелепейшие предположения. Например, о перемещении в параллельный мир. Или, как вариант, о впадении в кому. Может, я уже несколько лет хожу под себя на больничной койке, в то время как здесь прошла всего пара минут.

— Нужно узаконить эвтаназию, — пробурчал я, зябко поводя плечами. — Что толку ухаживать за овощем, пускай тот и был некогда человеком? Батина зарплата, небось, вся на меня одного и уходит. Ещё и по уши в кредитах увяз наверняка. Давай, сюжет, развивайся!

Количество просмотренных аниме с уверенностью позволяло предположить, что где бы я ни оказался, меня обязательно возьмут за ручку и проведут по сюжету. Будь то божество, проводник или местный житель — никто и никогда не оставит в беде несчастного переселенца.

Во всяком случае, в самом начале.

— Ау-у! Ау-у! — яростно завопил я, оглядываясь по сторонам. — Эй, я знаю, что вы за мной наблюдаете! Выходите и рассказывайте в чём суть. Иначе как я, по-вашему, заборю местного Тёмного Лорда, Короля Демонов и так далее!

Моему таинственному наблюдателю вряд ли понравилось увиденное, потому что улицу внезапно затянуло туманом. Нет, всяческие туманы в осеннее время года очень даже ожидаемы, но конкретно сейчас он мнился следствием моих же поступков.

— Вот же ж, — сердито оправив ворот ещё минут двадцать назад бывшей белой, а ныне безнадёжно серой рубашки, я двинул наугад. — Никакого уважения к чужим бедам!

Белёсая струйка пара, вырвавшаяся изо рта, вынудила прибавить ходу, одновременно с тем заставив по-страусиному втянуть голову в плечи. Невозможность высказать кому-нибудь за туман, холод и мглу угнетала, вынуждая думать… всякое.

Мельком бросив взгляд на тусклую магазинную витрину, я поник ещё сильнее: вытянувшееся бледное лицо с двумя испуганными голубыми точками-глазами и растрёпанными светлыми волосами вполне могло принадлежать мертвецу, а не засланцу в другие миры.

— По крайней мере, я отражаюсь, — нервно хихикнул я, приглаживая растопыренной пятерней волосы. — Значит, не вампир. Уже хорошо.

Ничего хорошего.

Из тумана в туман и вновь в туман — этой промозглой белой дряни, холодившей как внешне, так и внутренне не было ни конца, ни края. Нарочито бодрое настроение постепенно оставило меня, уступив место естественной в такой ситуации панике.

Мораль, воспитание, нежелание причинять неудобства другим отошли на второй план, и я принялся тянуть за ручки, стучать в окна и орать во всю глотку: «Помогите!» Только вот никто не выглянул, не вышел и уж тем более не помог.

Неужели я оказался в безжизненном мире и буду вынужден торчать здесь до скончания времён?!

Дико захотелось вцепиться самому себе в космы, чтобы хоть как-то прийти в чувство и лишь мысль о недавно сделанной стрижке предотвратила глупый поступок. Шедшая к ней в нагрузку батина рожа окончательно меня утихомирила.

«Мамка тобой бы гордилась, Вадь», сказал вчера он, протягивая семь штук и смахивая непрошеную слезу. «А ведь мы с Юрцом даж пари заключали, перейдёшь ли ты в десятый… Короче, вот, заслужил».

«Надо было и мне растрогаться, так, на всякий», зло подумал я, бессильно ударяя по очередной закрытой двери. «Вот же ж!..»

Растерянный и ошеломлённый, я не нашёл ничего лучше, кроме как двинуть в барбер-шоп по соседству. Там, устроившись в кресле, я вручил мастеру замусоленное фото, вырезанное из древнего отцовского журнала, сказав сделать «точь-в-точь», благо, отросшие за лето лохмы позволяли.

«Маллет[4]», со знанием дела закивал парикмахер. «Необычный выбор, честно говоря. Давно ли молодёжь перешла на винтажку?»

«Просто понравилась», недовольно ответил я. «Или мне не пойдёт?»

«Та всё норм», успокоил меня мастер. «Зашёл оборванцем, выйдешь красавцем».

— Наебал, — тоскливо произнёс я, разглядывая собственное отражение. — Был бы красавцем — та бы чувырла до меня не докопалась.

Моя безупречная логическая цепочка выстроилась следующим образом: не подстригся под «маллет» — не нарвался бы на оскорбления — не выронил бы вайфушечку — не споткнулся бы об того долбаного кота — не застрял бы здесь.

Не, не, не.

Пускай эта жуткая, искажённая туманом версия моего родного городка и напоминает всю линейку Тихого Холма[5] вместе взятую и в пучок связанную, я обязательно отсюда выберусь. Вдобавок, через неделю годовщина смерти мамы, батя не должен поминать её в одиночку. И уж точно не должен тратить силы на расклеивание плакатов о моей пропаже вперемешку с мониторингом филиала «ЛизыАлерт»[6] в ожидании, когда те случайным образом наткнутся на мою безжизненную тушку.

— А-а-а! — издав душераздирающий вопль, я принялся молотить по запертой двери. — Откройте! Кто-нибудь! Откройте! Чтоб вас…

Наверное, я так бы и мыкался от одной закрытой двери до другой, в попытке определить в каком направлении двигаться, если бы паутинчатую завесу тумана не прорезали лучи яркого света. Во всяком случае, они показались мне таковыми, ведь до того я наугад сновал в полумраке странного, явно недружелюбно настроенного по отношению к человеку места.

Проморгавшись, я быстро-быстро захлопал ресницами, сгоняя повисшие дождевыми каплями слёзы. А затем ступил на кирпичную дорожку, ведущую к симпатичному двухэтажному домику с палисадником, огороженному не менее симпатичным голубоватым заборчиком.

Двухэтажный домик. С палисадником. В центре нашего немаленького, густонаселённого городка. Ага, ща-аз.

— Заморочить пытаетесь?! — взревел я и, попятившись от обманчиво-пасторальной картинки, из вредности шагнул обратно. — Думаете, я зря столько хорроров пересмотрел, да? Выкусите!

Триумфальный жест с устремлённым вдаль средним пальцем я задействовать не успел: разозлённая тем, что её раскрыли, «дорожка из пыльного кирпича» вздыбилась, сбивая меня с ног. Нутром понимая, что нужно бежать, я шумно засопел и покатился прочь, ойкая всякий раз, когда меня бил надёжно притороченный к спине рюкзак.

«Добро» в моём лице гарантированно одержало бы победу над силами «Зла» под флагом которого выступал сомнительный домик, если бы не чёртовы щупальца. Тёмно-зелёные, склизкие, насквозь хентайные[7], они норовили оттянуть кожаный ремень, надёжно удерживавший джинсы на месте и пробраться к сокровенному.

— Бля, да как так?! — орал я, уже не столько испуганный, сколько униженный происходящим. — Отъебись от меня, сраный НЁХовец! Моя девственная жопка принадлежит Когитеки-химе, алюминь!

Продолжая кричать, я обернулся к неумелому мимику[8], чтоб оценить возможности на спасение и… оторопел. От былого дружелюбия спасительного домика не осталось и следа. Теперь на меня взирало злобное, голодное, неуёмное нечто из самых глубин Ада.

Маленькие злые глазки, расположенные по всем поверхностям, беспрестанно вращались, щурились и подмигивали, не переставая, впрочем, орудовать многочисленными щупальцами, тянувшимися из крыши и ведущей к псевдодомику дорожке. Раззявив безобразную пасть, ловко примостившуюся между окном и дверной притолокой, НЁХ медленно, но верно притягивал меня к себе.

А я… а я даже ничего не мог ему противопоставить.

«Тупая смерть», уныло подумал я, нервно сглатывая и зажмуривая перед неизбежным глаза. «Прости, батя, кажется, тебе придётся оплакивать не только жену, но и своего непутёвого сына».

— Убирайся! — грозное девичье восклицание вселило в меня надежду если не на спасение, то хотя бы на отсрочку, и я рискнул приоткрыть глаза. — Огрызаться, вздумал?! Чья это, по-твоему, территория? Убирайся, кому сказала!

«Дебилизм», мысленно сделав рукалицо, я приготовился помирать по второму разу, однако тоненькое, ни на что не похожее поскуливание, вырвавшееся изо рта НЁХа усиленно намекало на обратное. «Нет, серьёзно?!»

Мерзкие щупальца спешно отцеплялись от меня одно за другим, после чего домик уменьшился до размеров спичечного коробка и, отрастив себе куриные ноги, убежал прочь. Вернее говоря, таким был первоначальный план незадачливого мимика.

Потому как забег невесть почему отступившей хтони, бесславно окончился в мусорном мешке, ловко накинутом на него моей странной спасительницей.

— За что я деньги плачу, по-вашему?! — рычала в никуда она, брезгливо рассматривая дёргающуюся добычу. — Мало того, что в палисаднике вечно неучтённых корнемонстров выпалывать приходится, так теперь ещё и Бесприютников отлавливать?

— А… о… ы… — многозначительно сказал я, подтягивая сползшие джинсы. — Ну… спасибо, наверное. А у тебя… вас… мобильный «на позвонить» имеется?

Сюрр да и только.

— Нет, здесь современная техника не работает, — неотрывно глядя на «Бесприютника» проговорила девушка. — Слишком высокая концентрация магии. Хватит сверкать ягодицами, Вадим, нам многое следует обсудить.

— Откуда ты… а я тебя… — окончательно запутавшись, я умолк, позволяя незнакомке перехватить инициативу. — Макима-сан?!

Моя нечаянная спасительница закатила глаза и выразительно повертела пальцем у виска. Да мне и самому стало смешно от нечаянно вырвавшихся слов: с Макимой-сан из аниме «Человек-бензопила» девушку объединял разве что деловой стиль в одежде и отдалённое сходство в форме причёски.

Никаких сверхсил, за исключением условной «силы слова» за ней тоже не наблюдалось. Цвет волос Макимы-сан — ядрёно-алый, у этой — насыщенно-зелёный, как у проклюнувшейся после долгой зимы травы; глаза Макимы-сан — хищнически-жёлтые, у этой — спокойно-серые, как после недавнего шторма; объёмы Макимы-сан — мечта и страсть любого анимешника в восзрасте от шестнадцати до тридцати лет, у этой — недостача положенных природой округлостей; Макима-сан — настоящая красотка, а…

— Иди за мной, Вадим, — позвала меня травянистоголовая и, брезгливо удерживая раскачивающийся из стороны в сторону мешок, растворилась в тумане.

— Эй, подожди! — испугавшись остаться в одиночестве, я засеменил следом. — Не так быстро! Кто или… кхм-кхм… или что ты такое? За всё время блужданий в тумане я не встретил ни одного живого существа. Хрень в твоих руках не считается.

— Фэй Доринкорт, твой куратор, мы незнакомы, но я вынуждена тебя спасать и сейчас, и в дальнейшем, — взялась перечислять Макимоподобная благодетельница, впрочем, не убавляя шаг. — Ах, да. Ещё раз назовёшь меня какой-то там «Макимой-сан» — позволю нечисти поточить об тебя зубки. Условия насчёт твоей целостности, не прозвучало.

— Почему ты такая злая? — обиженно спросил я, втайне радуясь тому, что давным-давно перешёл на «двадэ», в частности, Когитеки-химе. — Назвал и назвал, чего бубнеть-то?

— Тебе бы понравилось, назови я тебя, скажем, Серафимом? — ответила вопросом на вопрос Фэй.

— Фу, нет! — возмутился я, замотав головой. — Что за гейщина! «Вадим» меня вполне устраивает. Зачем вообще намеренно искажать чьё-то имя?

— Ну, ты же меня переименовываешь, — Макима-не-Макима замерла и прищёлкнула пальцем. — Оторвались-таки. Дом, милый дом.

Внутренний душнила подталкивал меня к уточняющему вопросу: «От кого или от кого мы оторвались?», но я припомнил, что мы и правда шли не по прямой, а скорее по запятой с затейливыми петлями и возвращением назад по собственным следам. Между тем из тумана вновь показался двухэтажник, и я выставил перед собой коробку из-под коллекционного издания «PuriPuri Night Club!!», собираясь метнуть её в Фэй сразу же, как последует хренотень.

— Здесь тебе ничего не грозит, — не оборачиваясь, проговорила девушка. — Если уж я взялась за выполнение поручения, то исполню его до самого конца. Не напрягайся, не твоего конца, а окончания срока действия стигматизации.

Тут бы пошутить про «ни хрена не понятно, но очень интересно», только вот многочасовые хождения дали о себе знать и мне нестерпимо захотелось куда-нибудь присесть. Или прилечь.

— Скоро отдохнёшь, — прочувствовав изменения в моём настрое, сказала Фэй. — Мне всё равно нужно освежить память и просмотреть твоё досье. Подремлешь в гостиной на диване, а чуть позже тебя проводят в гостевую комнату.

— А-а-а, — с трудом сдерживая зевоту отозвался я. — Хорошо. Надеюсь, за время сна меня никто не скушает. Зря, что ли, столько натерпелся? Давай, веди за порог, Маки… Фэй.

Усмехнувшись, зелёноволосая девушка сделала приглашающий жест и отошла, позволяя мне принять окончательное решение насчёт пребывания в донельзя странном особняке, больше походившем на классический дом с привидениями. Из тех, за который расплачиваются не деньгами, но слезами, кровью, нервными клетками, а то и членами уменьшающегося на глазах семейства.

— Помру — хуже будет, причём тебе, — сказал напоследок я, отважно берясь за дверную ручку. — Стану злобным призраком и буду натравливать «Бесприютников» пачками.

— Ничего, переживу, — откликнулась Фэй. — Заходи, гостем будешь.

«Лишь бы не главным блюдом», подумал я и, нелепо покачнувшись, выпал в дверной проём.

Нечто мокрое, тяжёлое и ледяное здорово оттягивало мой лобешник, вынуждая досадливо всхрапнуть и, не открывая глаз, смахнуть его. Действие равно противодействию и «нечто» водрузили обратно, сопроводив недовольным комментарием:

— Лежи смирно.

— Ма… макима-сан?.. — слабым голосом позвал я, умильно трепеща ресницами и простирая к уже дважды спасшей меня девушке руки. — Спасибо за забо… Ух! Ты чё, охуела?!

— Кажется, я попросила не звать меня «Макимой-сан», — зло прошипела травянисто-ершистая версия обожаемой аниме-героини, вдавливая в моё лицо кулёк с успевшим изрядно подтаять льдом. — Ещё раз — и выставлю за порог. Плевать на обещания, я не демон, чтобы их соблюдать.

— Демоны? — оживившись, я приподнялся на локте. — Выходит, за мной охотятся демоны? Ни фига себе поворот!

— Сдался ты демонам, — закатив глаза, Фэй отняла руки. — Они, чтоб ты знал, больше всех заинтересованы в сохранении баланса, поэтому добровольно подключились к программе «Спасём родной дом». Проснулся? Вот и отлично, я как раз закончила перечитывать твоё личное дело.

— А… ладно, — переполнявшие голову вопросы пришлось задвинуть на второй план, потому как моё внимание переключилось на соседнюю комнату, из которой кокетливо проглядывал уголок накрытого к ужину стола.

Минуточку, к ужину?!

— Дай мобилу! — рявкнул я, мгновенно вскакивая. — Чёрт, чёрт, чёрт! Сколько там уже натикало?! Полседьмого? Время отзвона давно прошло! А-а-а, батя убьёт меня!

— Никакие современные технологии здесь не работают, во-первых, — терпеливо напомнила Фэй, скрещивая руки на груди. — Тебе лучше провести эту ночь в моём доме, во-вторых. Насчёт позвонить… в твоей квартире городской имеется?

Продолжая говорить, «голова-трава» повела меня в соседнюю комнатку, где стоял древний, времён моих прадедов, а то и прапрадедов аппарат. Такая, знаете ли, уродливая деревянная дощечка с мембраной и сигнальным рожком, словно бы сошедшая со страниц школьного учебника.

— Ха-ха-ха, — с расстановкой произнёс я, разглядывая антиквариат. — Очень смешная шутка. Видишь, я даже посмеялся над нею. А теперь дай-ка мне нормальный мобилу, согласен и на «Фокиа».

— А, так ты у нас совсем тупенький, да? — Фэй вздохнула. — Вадим, когда я говорила, что здесь не работает современная техника, это означало, что здесь не работает современная техника. Осмотрись, если не веришь.

Нахмурившись, я последовал её совету, решив начать осмотр непосредственно с полукруглого комода, где стояла исторически достоверная модель первого в мире телефона. Мама одно время хотела получить вышку и постоянно штудировала затхлые книжонки, так что время от времени в них бросал любопытный взгляд и я.

Короче, стрёмный комодище, расписанный затейливой вязью цветочков и точёными женскими личиками здорово походил на Шератоновский[9]. Разумеется, он мог быть и неплохой имитацией повёрнутой на «преданьях старины глубокой» девицы, но для имитации он выглядел чересчур уж древним.

По-прежнему не доверяя ни собственным наблюдениям, ни тем более «Макиме-сан», я наклонился, чтобы осмотреть ножки. Ага, всё-таки задействовано квадратное сечение. Встроенный ящичек над дверцей, опять же.

Осторожно переведя взгляд с предположительно Шератоновского комода на скромно пристроившееся рядом кресло, я присвистнул от удивления. Тут уж сомневаться не приходилось: красное дерево, плетёный декор с акантовыми листьями, резьба на передних ножках в форме когтистых лап, сжимающих шары.

Чиппендейл. [10]

Пробежавшая по спине капля холодного пота вынудила быстренько исследовать остальные комнаты. Следовавшая за мной молчаливой тенью хозяйка не возражала, лишь иногда удерживая от лапанья особо ценных на её взгляд вещичек, вроде старинного полифона[11] со сменными дисками. Или страшненькой, но такой же бесценной фарфоровой куклы.

— Где мы вообще находимся? — наконец задал самый правильный, с моей точки зрения, вопрос я.

— Ого, всё-таки ты немного соображаешь, — в голосе Фэй не сквозило и намёка на уважение. — В данный момент — нигде. Для обычных людей этого места не существует, такие же, как я, именуют его «Сквезью».

— Правильно говорить «сквозь», — незамедлительно поправил девушку я. — «Сквозь», а не «сквезь».

— «Сквезь» — наименование места, где мы находимся, — ничуть не обиделась Фэй. — Исправлять наименование мест, городов — плохая затея. Ладно бы ещё проблема заключалась в особенностях перевода, как в случае с Темзой[12], но Сквезь не переводится.

О, ещё одна душнила. Наша битва будет легендарной, чего уж там.

— Хочешь сказать, мы находимся посреди условного «Нигде», вдобавок где-то между семисотыми и восьмисотыми? — уточнил я, втайне надеясь, что ошибаюсь. — Поэтому-то в твоём доме и нет современных технологий, да? Твоя реальность попросту не достигла необходимого уровня развития.

— Всё так, — с нескрываемым облегчением подтвердила Фэй. — В моём родном мире до сих пор семисотые-восьмисотые годы. Любые предметы из будущего, пронесённые сюда либо ломаются, либо попросту не работают.

— Самое время перепроверить, — хмыкнув, я достал успевший обрасти трещинами мобильный и ткнул в сенсор. — Эй, что за дела? Включайся, включайся! Блядь.

— Попрошу не материться в моём присутствии, — чопорно заметила Фэй. — Те первые несколько раз ещё можно было списать на шок, но сейчас ты попросту злоупотребляешь моим терпением. И чем тебе не угодил стационарный телефон?

— Мы свой отключили, — бросил я, втайне надеясь, что «Макима-сан» не из тех, кто задаёт неудобные вопросы. — Большинство с мобильными, так зачем платить лишнюю сотку-две в месяц? Всё равно никто не пользуется.

Пожалуйста, не расспрашивай. Не хочу, чтобы кто-нибудь узнал о том, что после смерти мамы батя ушёл в годовой запой, в результате которого нам попросту отрубили большую часть коммунальных услуг.

— О, ясно, — Фэй действительно не стала расспрашивать и кивнула в сторону того, что в соответствии с эпохой её родного мира следовало называть «столовой». — Тебе нужно поесть. Иначе вновь свалишься и мне придётся тащить тебя до дивана.

Кажись, я снова что-то упускаю.

— Вроде, ты произнесла «мой родной мир»? — поинтересовался я, рассеянно оглядывая бледно-лавандовые обои. — Тогда, что ты забыла в моём мире?

— Живу я тут, — буркнула Фэй, садясь во главе стола и указывая на место напротив. — Присаживайся, Вадим.

— Ответь для начала, — принялся рьяно настаивать я. — Что за мир такой? И кто ты такая?

— Название моего мира тебе ровным счётом ничего не даст, но я всё же отвечу. Альятт-Девионис — так мы его называем. Твой мир называется — Сакраменто, для справки. И да, я — человек.

Мы в напряжении уставились друг на друга, но играть в гляделки быстро наскучило. Да и заурчавший при виде традиционной овсяной каши желудок намекал на то, чтобы я оставил все имевшиеся подозрения при себе… хотя бы пока.

— По-твоему, это ужин? — возмутился я, тяжело бухаясь на очередной чиппендейловский стул и вперившись в кашу. — Тут, скорее, завтрак, и то не полный. Дай чего-нибудь посерьёзнее.

— Отставляя в сторону чернейшую неблагодарность, помоями льющуюся из твоих уст, посмею заметить, что тебе не стоит употреблять тяжёлую пищу. Потому что ты в моём доме, а не в своём. Вследствие пребывания в другой реальности…

— Чего-нибудь. Тяжёлого, — грубо перебил любительницу порассуждать на отвлечённые темы я. — Такого, чтоб от сытости аж подташнивало.

— Аж подташнивало, да? — задумчиво протянула «хозяйка старого особняка»[13] и в её глазах мелькнуло неприкрытое злорадство. — Что ж, могу устроить. Наслаждайся, Вадим.

Фэй дважды хлопнула в ладоши и передо мной возникла тарелка, доверху наполненная ароматным жареным беконом и украшенная по бокам петрушкой. Вскоре рядом появилась вторая, с золотистым омлетом, поверх которого чья-то заботливая рука вывела кроваво-красную рожицу.

Тарелки всё продолжали пребывать, а «голова-трава» — нехорошо улыбаться, напоминая готовящегося к заключению сделки дьявола: свежайший салат из огурцов, помидоров, щедро приправленный подсолнечным маслом; стопка ровных квадратиков жареного хлеба и пиала клубничного джема, мягчайшие круассаны…

— Спасибо за угощение! — искренне поблагодарил девушку я, впиваясь зубами в ближайший тост. — М-м-м, вкуснятина! Сила переполняет меня! Эх-х, подать мне хентайные щупальца, все расхреначу!

В отличие от меня, Фэй не торопилась приступать к трапезе, вместо того внимательно следя за тем, как я жую, глотаю, выпиваю… потребляю, короче. И если вначале её улыбка казалась мне почти материнской и заботливой, то по мере поглощения блюд, она перерастала в нечто подловатое, едва ли не змеиное.

— Уф, наелся от пуза, — сыто рыгнув и «отпардонив» за нарушение правил этикета, я встал из-за стола. — Спасибо за угощение, Ма… Фэй. Думаю, пора и честь знать.

— Сейчас, — мельком глянув на часы, проговорила Фэй. — Мэри, неси ведро, к уборной он добраться всё равно не успеет.

— Уборная? — переспросил я и тут же ощутил рвотный позыв. — Эй, что ты… кто ты… за… какого?!

Возникшее прямо передо мной ведро оказалось чертовски вовремя и я, нимало не смущаясь, облегчился прямо в него. Да-да, ещё одно нарушение правил этикета, но кто бы знал, что я конкретно так траванусь?!

— Нет, ты не отравился, мой невежественный дружочек, — пока я страдал над ведром, Фэй наворачивала круги по комнате, то и дело в якобы дружелюбном жесте кладя ладони мне на плечи и вынуждая сгибаться в три погибели. — Еда свежая, Мэри расстаралась. Просто наши с тобой миры находятся в корне отличаются. У нас и эпоха другая, и пища иная. Поэтому есть негласное правило: оказавшись в другом мире — кушай понемножку.

— Тогда почему ты?.. — возмутился я, прежде чем вернуться к страданиям. — Уг-гх!

— Потому что ты — крайне тупенький, — даже не потрудившись изобразить сочувствие, Фэй ухватила меня за волосы и слегка приподняла над ведром. — Крайне тупенький и самоуверенный. Жаль, что сменить опекаемых не так-то просто, иначе я бы давно от тебя отказалась. Скорее облегчайся, глупыш, познакомимся обстоятельнее.

— Воздержусь, пожалуй, — булькнул я, вырываясь из цепких лап девушки. — С чего бы мне вообще знакомиться с той, кто не удосужилась предупредить о таком важном… угх… моменте…

Фэй раздражённо вздохнула, и я почти увидел внутренним взором как она закатывает глаза. Затем на меня в телеграфном — хи-хи-хи, учитывая смещение времён и миров, звучит просто идеально — стиле посыпались разномастные факты: Мэри — дружелюбно настроенный полтергейст, выбранный из принципа «слуг не должно быть ни видно, ни слышно», завтрак, как и всё прочее, «заточен» под время суток в Аля-Деви или как там называется мирок феи-злофеи, выходить наружу сейчас крайне нежелательно, потому что снаружи отираются стада НЁХов.

И всё в таком же духе.

— Ой, будто ты сама от них отличаешься, — извергнув всё, что можно извергнуть, я утёрся рукавом и повернулся к Фэй. — Затащила чёрте куда, накормила чёрте чем и теперь засираешь мозги, пытаясь убедить, что действовала ради меня. Чтоб ты знала, я не дурак… М-м-м, ладно, не совсем дурак, и прекрасно знаю, чем вымощена дорога в Ад.

— Не руби сплеча, Вадим, — посоветовала Фэй. — Хоть ты мне и не по нраву, я буду защищать тебя до полного исчезновения клейма. Прошу, будь паинькой и послушай ту, что искренне заинтересована в сохранении твоей жизни.

— Отъебись, заинтересованная, — жёстко отрезал я, пинком опрокидывая ведро с неприятным содержимым на блестевший чистотой паркет. — Была бы ты хоть немного заинтересована в сохранении моей жизни, не дала бы нажраться и проблеваться, как свинье. Так что в жопу твою защиту, хозяюшка. Сам разберусь.

Подхватив рюкзак, я закинул его на плечо и решительно потопал к двери. Наверняка где-то за моей спиной маячила Фэй, подыскивая новенькие, не менее убедительные аргументы на «уйти нельзя оставаться» с железобетонной запятой после «нельзя», но мне реально было плевать.

Эта дутая пародия на викторианскую леди, больше напоминавшая чуть осовремененную суфражистку[14] из маминых альбомов со злющими серыми глазами и типичной анимешной причёской смерти а-ля наполовину приспущенный хвост, вовсе не желала меня спасать и наслаждалась собственным превосходством. Легко было представить, как «Макима-не-Макима» возит меня носом по допущенным ошибкам и снисходительно разъясняет, в чём я опять проебался.

— Желаю не хворать! — напоследок рявкнул я, хлопнув входной дверью с такой силой, что напичканная драгоценными чиппендейлы комната вздрогнула. — Сучара зелёноволосая. Тэк-с, откуда я пришёл-то?

Приставив руку козырьком ко лбу, я сделал вид, будто бы всматриваюсь вдаль. Напрасно, разумеется. За время «гостевания», туман, кажется, стал ещё гуще, чем прежде, и я с трудом мог рассмотреть вытянутую руку.

— Вернуться, что ли? — повернувшись к дому, задался вопросом я и вдруг увидел, как внутри погас свет. — Она ж обязалась защищать меня, значит, при всём желании не сможет выгнать, чтобы я ни натворил.

Удобненько.

Заготавливать «извинялку» было ни к чему, в конце концов, Фэй должна была предупредить меня об особенностях своего мирочка, а не ждать, пока я прочувствую всё на своей шкуре. Она — местная, я — всего-навсего гость, больше всего жаждущий попасть обратно, в… в… Сякоменто, да.

Вспорхнувшая голубкой перемирия рука уже намеревалась постучать в дверь, а более-менее дружелюбный тон по типу: «Эй, зелёнка, не дури, в хату гостя дорогого запусти!» излиться из горла, как вдруг…

Да блядь, как же заебало это чёртово вдруг.

Из тумана показались НЁХи. Знаю, что это описание даёт мало, но окутанные молочно-белой вязью тумана существа обозначить иначе сложно. Эдакие стрёмные, дёрганые фигуры, широко распахнутые рты и глаза, напоминающие чёрные дыры, острые когти, облепившие туловища волосы.

Шаблонные монстрюги первого уровня, готовые упасть с полтычка, одним словом.

— Тьфу! — брезгливо сплюнул себе под ноги я. — И этого я, по мнению Макимы, должен бояться? Они ж тормознутые и совсем без абилок. Ладно тот домик с щупальцами, а здесь-то чего бояться? Ну всё, я пошёл!

Храбро расправив плечи, я зашагал вперёд, ускорившись лишь рядом с первоуровневыми НЁХами. Проскочив мимо них, я мысленно рассмеялся, до того просто всё оказалось. Вот только минут через пять дорожка сделала причудливый крюк, и я вернулся туда, откуда ушёл.

— М-м-м, второй заход, — не желая сдаваться, велел себе я. — Иногда такое бывает, да. Чудит, дурит, манит, а потом ты — р-раз! — и в родном мире, набираешь батю.

Третий, четвёртый, пятый.

С каждым разом НЁХи становились всё ближе и ближе, а тёмные провалы глаз, внутри которых загорелись кровожадные алые точки, ширились и ширились. Шумно сглотнув, я стянул рюкзак и, нашарив фигурку Когитеки-химе, запихнул её в карман джинсов. Прочим содержимым выигранной по случаю коллекционки, значительно утяжелявшим, а, следовательно, повышавшим боеспособность рюкзака, пришлось пожертвовать.

— Отъебись! — победоносно воскликнул я, нанося роковой удар по безносому рылу ближайшего монстра. — Ну как, приятно?!

Ничего не ответив, туманная хрень дёрнула рюкзак на себя, отчего я шлёпнулся прямо ей под ноги. Тут бы вновь зажмуриться, запаниковать, начать молить о спасении или взывать к совести наверняка похихикивающей за занавесками феи, однако…

— Огненный Шар.

…мне чертовски повезло.

Расступившийся перед озвучившим стереотипнейшее фэнтезийное заклинание туман явил сначала добротный, опять же фэнтезийный кожаный плащ, а уже потом самого владельца голоса — моего ровесника. Его можно было смело назначить в «попаданцы наоборот»: холщовая бежевая рубаха, накинутое сверху коричневатое подобие жакета, ремешки-нитки-хуитки, обязательные для фэнтези перчатки без пальцев, плотные тёмно-коричневые штаны, высокие сапоги.

— Грузовик-сан, да? — нервно посмеиваясь, спросил я, одновременно с тем отползая от ставших пеплом НЁХов и почившего вместе с ними рюкзака. — Или ты местный? А, плевать, держи добрый совет: в этом доме живёт травянистоголовая ведьма. Она не только не накормит, не напоит и спать не уложит, но и выставит за дверь, когда ты будешь больше всего нуждаться в помощи.

— Хм, так ты — Вадим Стрельцов? — напрочь проигнорировав мою болтовню, потенциальная жертва Грузовика-сана откинула назад длинные красные волосы и уставилась на меня алыми, с вертикальным зрачком, глазами: — Возможно, я бы даже повёлся, если бы не знал, что Фэй, подобно демону, не нарушит единожды данное слово. А следовательно, ты ринулся в туман сам. Весьма… недальновидный поступок.

Уже второй раз заливают что-то там про демонические обещания. Надо бы спросить, в чём там дело, при случае.

— Допустим, ты прав, — мгновенно ощетинился я. — И что с того? Это она должна меня защищать, разве нет? Почему не заступила дорогу? Почему не разъяснила, насколько всё серьёзно?

— Потому и не разъяснила, что ты не слушал, — на редкость терпеливо растолковал парень и, оглянувшись через плечо, позвал: — Ида, мы пришли. Переночуем здесь, а с утра заглянем к профессору Демичу, он расскажет, что делать дальше. Вадим, не усложняй Фэй задачу и не заставляй бегать за тобой по всему Сквезу.

Несмотря на то, что спасший меня парень выглядел и действовал как типичный иномирянин, ему хотелось верить. В отличие от кое-кого зелёноволосого, ядовитого и малоприятного, засевшего в сокрытом тумане домишке. Маленько позлобствовав, я переключил внимание на хорошенькую шатенку, до того надёжно сокрытую широкой спиной незнакомца.

Бледненькая и хрупкая, она робко поглядывала на меня серо-голубыми глазёнками, в которых ясно читалось любопытство вперемешку с испугом. Её тоненькие, раскрасневшиеся от холода ручонки, цеплялись за плащ нашего общего спасителя, как если бы он был способен достать Луну с неба.

— Ого, так вы — парочка? — небрежно поинтересовался я, досадуя на то, что единственным свободным существом женского пола в округе по-прежнему оставалась зелёноволосая мымра.

Девочка зарделась и, быстро-быстро захлопав ресничками, прижала к щекам ладони. Парень же, напротив, не выказал ни единой эмоции, бросив короткое и безжалостное: «Нет».

— Фэй, открывай, я знаю, что ты здесь, — забарабанил в дверь он. — И я знаю, что ты не в настроении, поэтому принёс твои любимые сладости.

Видимо, «сладости» являлись кодовым словом, потому что дверь распахнулась и на пороге показалась хозяйка затерянного в тумане домика, с по-прежнему недовольным ебалом.

— Оставь это за дверью и можешь входить, Рейджин, — произнесла она, напрочь игнорируя не просто меня, как личность, но само моё существование. — Та девочка — твоя подопечная? Пусть тоже заходит.

— Ебать-копать, — ругнулся я. — Подумаешь, разок ошибся, так теперь всё, бросать на верную смерть?

Возможно, я всё-таки не просто ошибся, а преступил некую грань. Возможно, мне просто следовало извиниться и попросить разрешения заночевать в домике. Возможно…

Блядь, какая разница.

Важно лишь то, что самопровозглашённая защитница Вадимов Стрельцовых с нечеловеческим рыком бросилась на меня.

[1] Злобный Злобный Ночной Клуб!! Эдакая традиционная помесь японских и английских слов, используемых для обозначений видеоигры азиатского происхождения. Здесь и далее — прим. Автора.

[2] Принцесса-агрессия (яп.)

[3] Жёнушка (яп.)

[4] Унисекс-стрижка, популярная в 80-х годах. Основная особенность в прядях разной длины — задняя часть длинная, верх и бока — укорачиваются.

[5] Silent Hill — культовая серия компьютерных игр в жанре ужасов, произведённая японской компанией Konami.

[6] «ЛизаАлерт» — добровольное некоммерческое общественное объединение, занимающееся поиском пропавших без вести людей

[7] Хентай — жанр японской анимации и японских комиксов, делающий акцент на эротических или порнографических сценах.

[8] Мимик — сленговое выражение родом из фэнтезийных настольных ролевых игр, обозначающее подражающее другим существо.

[9] Томас Шератон — влиятельнейший мастер-мебельщик и проектировщик рубежа XVIII и XIX веков.

[10] Томас Чиппендейл — известный мастер английского мебельного искусства. Его мебель изготовлялась преимущественно из красного дерева, а стиль отличался лаконичностью. Изделия Чиппендейла были настолько популярны, что в истории искусства осталось понятие «стиль чиппендейл».

[11] Полифон — разновидность музыкальной шкатулки, впервые появились в 70-х годах в Германии.

[12] В оригинале название реки звучит как «Thames», в мужском роде.

[13] Отсылка на песню группы «Король и Шут», «Хозяйка старинных часов».

[14] Суфражистка — участница движения за предоставление женщинам избирательных прав. Также выступали против дискриминации женщин в целом. Эдакая предтеча феминизма.