Тайны Иномирска

Глава четвёртая. Шестнадцать шестнадцать

Наконец-то свершившееся выдворение не особо-то и званых гостей, по идее, должно было меня хоть сколько-то обрадовать. Восхитительный в собственной невменяемости подопечный больше не приседал на уши, то разбрасываясь оскорблениями, то снисходительно роняя непонятные термины, то требуя того-не-пойми-чего в лучших традициях местных народных сказок.

Если бы да кабы.

— Ну что ж, полагаю, самое время проверить и перепроверить маршрут наших человечков? — жизнерадостно осведомился Рейджин и, не дождавшись ответа, вытащил из кармана старинные часы с длинной металлической цепочкой. — Обеспокоенный происходящим Месье оказался чрезвычайно щедр и одолжил кое-что из собственных запасов.

Genius loci, он же «гений места», он же олицетворение места моего проживания, он же Месье Иномирск — высокий, худощавый светловолосый красавчик-денди[1], облачённый во фрак, цилиндр и при трости, редко одалживал вещицы простым людям и нелюдям, что лишний раз подчёркивало всю серьёзность ситуации.

— Маховик времени? — выдала заготовленную для первой встречи с Вадимом шутку я. — Эх-х, выходит, зря я читала рекомендованную тобой литературу. Ему Ког-шмог подавай, а не классические истории о волшебниках, на которые ты предложил опираться.

— Кто бы знал, что он предпочитает мультики, — дипломатично отозвался Рейджин, вежливо и в то же время настойчиво предлагая мне локоть.

Немного поколебавшись, но всё-таки сочтя, что ничего страшного при касании не произойдёт, я ухватилась за локоть и, следуя указаниям выданного гением места артефакта, неторопливо побрела вперёд.

— Много прочитать успела? — продолжил Рейджин, видя мою неразговорчивость. — Составленный мной список был длинным…

— Гарри Поттер, все семь томов, — взялась методично перечислять я. — Правда, конкретно его пришлось перечитывать дважды из-за ужаснейшего русского перевода. Хорошо ещё, что в отделе иностранной литературы нашлась оригинальная версия… Перевирать имена собственные и вставлять отсебятину — это ж надо![2]

— Справедливости ради, предыдущий был не лучше, — возразил Рейджин. — Твои мысли?

— Неплохая околочеловеческая сказочка об Избранном-переизбранном. Правда, из-за того, что для меня волшебство — данность, насладиться в достаточной мере не удалось. Громыко понравилась больше, но и её, безусловно восхитительные для любого простого смертного пассажи, больше напоминают ваши дневники практики.[3]

— Разве в списке был такой автор? — уточнил демон и покачал головой. — Звучит крайне… несовременно. Обычно сюжет сосредоточен вокруг конкретного учебного заведения, никак не практики. Ещё с по-самочьи… по-девичьи привлекательными названиями, вроде «Тройня для демона-лорда в застенках Академии Высших» или «Изменю тому, изменю сему, но останусь с тем, потому что я — ведьма!»

— Хвала Древним, такой макулатуры не имелось, — с нажимом проговорила я, проставляя на теме «тройняшек-ведьмяшек» жирную точку. — Для вас, демонов, размножение и порода, быть может, и стоят на первом месте, но я предпочитаю какой-никакой сюжет. Тот меня вполне устроил, повторюсь. Возвращаясь к «Гарри Поттеру» скажу, что фильмы посмотреть я тоже успела… Ничего не пригодилось. Также успела закончить «Службу доставку Кики», «Ходячий Замок» и лирично-меланхоличную «Когда Марни была здесь».

— Золотая классика, — одобрил мой выбор Рейджин, замирая перед белёсым облаком. — Точка выхода должна быть где-то здесь… Время исправлять предначертанное тем несчастным ребятам, дражайшая Фэй. Отойди ненадолго, я пока всё настрою.

Недовольно закатив глаза, я отступила, позволяя тому возню с крохотным ключиком и размышляя о том, что в понимании Вадима наш приятель точно такой же питекантроп. Ведь отдельные ключи — прошлый век и даже в нашем «отсталом» Альятт-Девионис пользуют ремонтуар.[4]

— Опять гадости обо мне думаешь? — усмехнувшись, произнёс Рейджин и надёжно спрятанный в кармане артефакт предупреждающе затрещал. — Мой тебе добрый совет Фэй: сделай лицо попроще, иначе ни один артефакт не поможет. Всё, закончил. Предлагаю взглянуть, как там поживает наш общий товарищ Вадим.

«Товарищ Вадим» поживал никак. Во всяком случае, разошедшиеся в стороны туманные хлопья явили нам его безжизненную тушку с проломленным цветочным горшком черепом и почему-то приспущенными штанами. С его многострадальной, штопаной-перештопаной мною вчера задницы, нехорошо щерился кривой кот. В правом нижнем углу, на манер фотографии, высветилось время смерти: 14.13.

— Ни капли фантазии, — посетовал Рейджин, лихо орудуя ключом и «переводя» стрелки на пятнадцать минут назад. — Что ж, твой выход, Фэй.

Разворчавшись, я полезла в образовавшийся проход и, пройдя за местным жителем в подъезд, отправилась на самый верхний этаж, где ютился одинокий и никому не нужный цветок герани. Той самой, что было предначертано встретиться с бедовой головушкой моего подопечного ровно через пятнадцать минут.

Движимая жалостью, я прихватила разнесчастный цветок с собою, справедливо рассудив, что в моём доме ему будет житься намного лучше. Рейджин только усмехнулся и «промотал» время, дабы убедиться, что с Вадимом ничего не случилось.

— Посмотри, что там с Идой, — заметила я. — Да, идти по порядку разумнее всего прочего, но мне невыносима мысль о том, что она прямо сейчас может недвижно лежать где-нибудь в кустиках.

— Неужто сочувствуешь? — поддел меня Рейджин, но послушно «отмотал» на то же время, но уже к симпатичной мне девочке. — Хм-м, спелльелосы, что называется, флешмоб устроить надумали?

Раздражённо выдохнув, я запустила руку в пиджак и, вытащив оттуда самодельный словарик, представлявший собой половинку от обычной тетради, пролистала:

— Массовая… акция?

— Да, — нетерпеливо кивнул Рейджин, не сводя глаз с тёмного нутра канализационного люка, на дне которого покоилась бедная Ида. — Время тоже самое, 14.13. И ведь какие подлецы: просто сдвинули крышку!

Споро отмотав время назад, Рейджин вручил мне часы и отправился хлопотать над крышкой канализационного люка, едва ли не приваривая ту огненными заклинаниями. Вернувшись обратно, запыхавшийся, но довольный демон пустил время вскачь и прокомментировал:

— Итак, время 14.13 официально безопасно. Смотрим дальше.

До 18.13 Вадим с Идой жили привычными человеческими жизнями, но ровно в 18.13 Ида по неосторожности наступила в лужу с оголённым электрическим проводом, а Вадиму прилетело невесть откуда взявшейся металлической трубой. И если Ида умерла «прилично», то в случае Вадима штаны опять были приспущены, и я в вынужденном порядке лицезрела свою неудачную вышивку.

— Спелльелосы, наверное, жутко обижены на тебя, Фэй, — сказал Рейджин, убирая из зоны прохождения Иды всё хоть сколько-нибудь электрическое. — Не каждый сможет одним махом убрать два клейма. Вот и пакостят… не переживай, поддерживание череды несчастий подобного масштаба расходует колоссальный объём магической силы. Резерва хватит, самое большее, на пару дней, а дальше они станут брать размахом.

— Было бы неплохо, — процедила сквозь зубы я, вытряхивая из волос цементную пыль. — Не то мы с тобой здесь надолго застрянем… Тогда пострадает не только практика, но и твоя учёба.

— Обо мне беспокоишься? — хохотнул Рейджин, по-новой настраивая часы. — Вообще-то я тоже подумывал ускориться… Можно ведь и двойной экран настроить.

Усевшись спина к спине, мы занялись появившимися «экранами», отмечая новые, неимоверно глупые смерти и периодически с головой уходя в нетронутую вечностью реальность для соответствующей корректировки. Нет, конечно, мы могли и передохнуть, но ни я, ни Рейджин не горели желанием оставлять на завтра то, что можно было доделать сегодня.

19.13, 20.13, 23.13.

Вадима насмерть загрызала стая диких собак, тихонечко душили за углом, травили налитым вместо чая средством для очистки труб. Иде же предстояло, споткнувшись на ровном месте, раскроить лоб об бордюр, ухватиться за рассохшиеся балконные перила и полететь вниз, замёрзнуть насмерть в глубине парка.

— Ух-х, с этим днём всё понятно, давайте следующий, — выдохнула я, морально готовясь исправлять череду нелепых, но роковых для моего непутёвого подопечного совпадений.

Рейджин послушно принялся «проматывать» время, попеременно заглядывая то в будущность Иды, то в будущность Вадима и чем дальше он «мотал», тем мрачнее становился. Его было можно понять: новый день не сулил ровным счётом никаких неприятностей, что само по себе являлось подготовкой к настоящей катастрофе. Час за часом, минута за минутой, секунда за секундой — и вот она, заглавная неприятность, терновыми венцами спустившаяся на чела бедных ребятишек.

16.16.

Недвижно лежащий на полу квартиры Вадим с привычно оголённым тылом, а рядом почему-то Ида. Бескровные, бездыханные и явно убитые чем-то посолиднее вообразившим себя голубем кирпича. Тревожно переглянувшись, мы с Рейджином «отмотали» время на момент встречи, чтобы оценить ситуацию.

Роковая для детишек встреча состоялась в 14.00, рядом с сомнительного вида ларьком, где производилась не менее странного вида еда: мелко порубленное мясо вперемешку с салатом и колоссальным количеством кетчупов-майонезов заворачивалось в тонкую лепёшку и уже в таком виде поставлялось ничего не подозревающим покупателям.

— Возможно… пищевое отравление? — медленно проговорила я, прижимая к груди цветок герани. — Они ели вместе и вместе же отравились этим… странным продуктом. Насколько мне известно, симптомы отравления проявляются не сразу, вот и…

— Нет, Фэй, это не отравление, — неожиданно твёрдо заявил Рейджин. — «Шаурма от папы Ва» — неплохое местечко, сам там иногда перекусываю, когда ни на что другое времени не остаётся. За гигиеной следят, продукты тщательно промывают и даже мясо качественное, не какая-нибудь там кенгурятина или кошатина.

— А, так вот как оно называется, — ровным тоном произнесла я, делая соответствующую пометку в «Словаре». — Хорошо, запомню. Твой черёд выдвигать предположение.

— Обрати внимание на папку в руках Вадима, — защитив честь любимой «шаурмы», Рейджин вновь вернулся к той деловитости и сухости, что присуща живущим за счёт других существам. — Весьма характерная, плотная, с завязками и крупными чёрными буквами: «Дело №» на обложке, она вызывает определённые подозрения…

— Хочешь сказать, она проклята? — разволновалась я, отставляя от себя цветок и готовясь с головой уйти во вторую половину дня, чтобы разорвать источник наших бед и выкинуть в ближайшую урну. — Если так вдуматься, всё отлично складывается: Вадим мог зайти в лавку с письменными принадлежностями, бездумно взять её с полки и затем… Да, всё отлично складывается.

— В канцелярский магазин, — поправил меня Рейджин и я, молча кивнув, сделала ещё одну пометку. — Нет, Фэй, я к тому, что наш общий дружок мог вообразить себя следователем и стащить одну из папок с отцовского стола.

— О, — только и смогла выдать я, чувствуя себя одураченной. — Да, вполне возможно. Мой Вадим не отличается ни умом, ни сообразительностью, зато гонора, пожалуй, хватит на пять твоих Ид.

— Вадим не «твой», а Ида не «моя», — вновь растолковал Рейджин и, неожиданно ухмыльнувшись, прибавил: — В крайнем случае, «наши», раз уж мы всё равно взялись партнёрствовать.

— Viva la USSR![5] — пробормотала я, не отрицая, но и не подтверждая образовавшееся без моего на то ведома «напарничество». — Малышке Иде бы понравилось, раз уж она хотела жить в это время.

Невольно потирая раскрасневшуюся от беспрестанных «правок» шею, я вместе с Рейджином несколько раз отсмотрела временной промежуток с 14.00 до 16.16 в поисках подсказок, но единственной доступной зацепкой по-прежнему оставалась злосчастная папка «Дело №». Вадим с Идой попеременно заглядывали туда, что-то бурно обсуждали и, в общем-то, вели себя доморощенными детективами из дешёвых романчиков, прихваченных по случаю в ближайшем киоске.

— Кажется, я поняла в чём загвоздка, — наконец, решила я, влезая в квартиру Вадима в промежуток с 14.15 до 14.30, когда тот ушёл в душ. — Ну что ж, думаю, мы разобрались в первопричине.

Нимало не смущаясь, я проникла в посвящённую божествам хаоса каморку и, пробираясь чрез горы несвежего белья, добралась до конечной цели — заветной папки «Дело №», источник наших общих с Рейджином бед. Выдохнув и оглядевшись, я заприметила мерцающий экран пластмассового прямоугольника, — монитор — в котором светилось недоступное моему разуму: «Что делать, если словил приход»[6] и, удивлённо качнув головой, вернулась обратно.

— Что делать, если словил приход? — озвучила увиденное в квартире подопечного я, вызвав немалое замешательство Рейджина. — Это то, что я прочла на прямоуголь… мониторе компьютера Вадима. Оно что-нибудь да значит, верно? Возможно, какое-нибудь заклинание по изгна…

— Нет, — спешно оборвал меня Рейджин. — Поисковый запрос нашего друга не имеет отношения ни к спелльелосам, ни к проклятию, ни к происходящему. Это лишь означает, что Вадим не особенно доверился вчерашним событиям и предпочитает считать их видением.

— Видением, — задумчиво щёлкнув шариковой ручкой, — отличнейший пример местного прогресса! — я вписала новое выражение. — Изучить содержимое папки можно и позже. Нужно проверить, что же изменилось после моего вмешательства.

К моей вящей досаде изменилось совсем немного: лишившись заветной папки Вадим расстроился, но тотчас нашёл выход из положения, сотворив то, что Рейджин обозначил «распечаткой». Тихие пояснения демона ясно обозначили всю глубину моего невежества, а моя разнесчастная шея закрепила «провал» яростным зудом.

Большинство документов мира Сакраменто имелись в так называемой «электронной форме» и при наличии чудесного устройства, именуемого «принтером», в любой момент могли быть «распечатаны». Иными словами, воплощены в удобную для чтения и переноски «физическую форму», что Вадим нам с блеском и продемонстрировал.

Второй заход происходил уже под чутким руководством Рейджина, отвергнувшим моё робкое предложение отнять у «чудо-устройства» бумагу и тем самым «лишить его силы воспроизводства». По его толкованию выходило, что бумагу можно раздобыть в любой момент и всё дело в «некоем электронном документе», вольготно располагавшемся в недрах компьютера.

Хоть объяснения Рейджина и были понятны, моя бедная, успевшая разболеться от бесконечных объяснений голова, оказалась неспособна усвоить новые познания и, недолго думая, я попросту вывела злокозненную машину из строя посредством применения физической силы.

— А я-то некогда думала, что изучение векторных величин[7] — занятие бесполезное и даже вредное для благородной девицы, — нервно посмеивалась я, возвращаясь «на пост». — Давай-ка поглядим, что изменилось.

— При всём уважении, применение грубой силы далеко не всегда является выходом из положения, — возразил Рейджин, переводя взгляд с дымящихся останков удивительной техники на мой растрескавшийся браслет и обратное. — Тебе нужно сходить к Сопрано.

— Этот спелльелос может и обождать, — отмахнулась от рекомендаций демона я и нетерпеливо подалась вперёд. — Лучше промотай вперёд на полчаса-час.

Увиденное едва не лишило меня дара речи: ничуть не смутившись поломки и пробормотав себе под нос пару-тройку крепких словечек, Вадим с торжествующим видом извлёк из кармана телефон, где были запечатлены очередные «электронные копии» разнесчастного документа. Ещё и вслух поздравил себя с такой предусмотрительностью.

— Да я!.. — рыкнула я, ощущая, как и без того истощённая магическая нить браслета натягивается, готовясь лопнуть. — Да я эту презренную технику об ближайший угол!

— Незачем, — остановил меня Рейджин. — Видишь ли, Фэй, есть так называемые «невозвратные явления» и, похоже, мы наткнулись на одно из них. Вадим должен иметь при себе этот документ — это неизменный факт, который мы при всём желании не сможем обратить вспять.

— И всё же я попробую, — цыкнув, я вернулась в пропахшую гарью комнату и, вытащив из карманов пропылённых штанов телефон, прицельно ударила его об угол кровати. — Мотай обратно!

Рейджин только вздохнул, но послушно отмотал, позволяя насладиться как воплями самого Вадима, так и его неучтённым «озарением» насчёт запоминания основной сути документа с адресом. Заметив моё выражение лица и оценив его как пугающее, Рейджин торопливо добавил:

— Вредить подопечным строго запрещено, Фэй. Догадываюсь, ты сейчас раздумываешь о том, не проще ли вскрыть черепную коробку нашего друга и, как следует в ней покопавшись, извлечь вредные мысли, но…

— За кого ты меня принимаешь?! — вспылила я, но почувствовав натяжение браслета, понизила тон: — Ничего подобного. Да, мне тяжело принять тот факт, что далеко не всё нам подвластно, но членовредительство — это уже край. Лучше промотай до встречи с Идой. Вдруг без телефонов они потеряют друг дружку?

Ничего подобного.

Вадим успешно переговорил с подопечной Рейджина по домашнему телефону и, довольный собственной находчивостью, отправился вместе с нею по указанному в папке «Дело №» адресу. Где и нашёл смерть, ясное дело.

Раздражённо вздохнув, я отмотала время на момент передачи Идой своего номера телефона, но оказалось, что «слишком ранние явления редактированию не подлежат». Иными словами, мы наткнулись на очередной «неизбежный фактор», с которым оставалось только смириться.

— Не хочешь попробовать повлиять на ситуацию? — окончательно сдавшись, предложила я. — Вдруг ты сможешь достичь того, что неподвластно мне?

— Маловероятно, — Рейджин отрицательно мотнул головой. — Ты столько всего перепробовала, Фэй… и всё, как одно, бесполезно. Ладно бы мы могли повлиять на саму ситуацию, но с момента вхождения наших подопечных в подъезд, вмешательство становится недоступным. Месье заблаговременно предупредил меня о том, что вмешиваться можно будет лишь «до известных пределов», но всё же… всё же…

— Сплошная морока, — закончила за него я и мы одновременно вздохнули. — Выходит, нам не остаётся ничего, кроме как лезть напрямик?

— Именно, — безрадостно подтвердил демон, раскрывая картонную папку. — А перед тем — внимательно изучить дело, ради которого эта бестолковая парочка отдала свои жизни. Хм, что там у нас? О-о-о, Девятеро, какого человека?! Тут нужны специалисты, никак не практиканты-любители, вроде нас.

— Это ты у нас практикант-любитель, — вмешалась я. — А я — простой волонтёр… хотя можно ли назвать того, кто привлечён к помощи родному граду добровольно-насильственным способом называть «волонтёром»? Ох, ладно, допустим, «волонтёр». Что там?

— Зазеркалец, — коротко бросил Рейджин, взлохмачивая алую шевелюру. — Уже не просто не по нашей части, но даже и не по специализации нашего горячо любимого городка. А у меня, как назло, ни одной карт-бланш[8]… Извечно терзающий людские умы вопрос: «Что делать?» в нашем переложении приобретает воистину тревожный оттенок.

— Предлагаешь бросить ребят? — возмутилась я. — Нет, я понимаю, что ты — демон и для тебя происходящее — всего-навсего практика, но мне думалось, ты благороднее, Рейджин. Возвращаясь к карт-бланш, месье вручил тебе часы, имей совесть.

— И они нисколько не помогли нам продвинуться в вопросе спасения подопечных, — отрезал тот. — Время смерти — шестнадцать шестнадцать, этого никак не изменить. Давай откажемся и возьмём новых, менее проблемных смертных. Забудешь о своём Вадиме как о страшном сне, а я лично озадачусь тем, чтобы тебе «выдали» девушку.

— Не сгущай краски, — глухое раздражение, начавшее копиться внутри с первой же фразы венценосного монстра всё-таки прорвалось наружу: — Тебе ли не знать, что новоприбывших в обязательном порядке снабжают визитками, по одной от каждого града Великой Пентаграммы России? Сыздавновск в их числе.

— Зная крутой нрав дона, он может счесть твой призыв блажью, — продолжил активно сгущать тучи Рейджин. — Не боишься лишиться ценной привилегии?

— О чём речь? — ответила вопросом на вопрос я. — Когда на кону человеческие жизни, меньше всего думаешь о каких-то там привилегиях. С тебя короткий брифинг минут на пять — и можно выдвигаться.

— Ах, какая же ты всё-таки самка! — умилившись, Рейджин пребольно ущипнул меня за щёку. — Говоришь одно, но делаешь совершенно другое и при этом с таким невозмутимым видом, как будто так оно и надо. В тебе гораздо больше сострадания и человечности, нежели ты сама воображаешь, Фэй Доринкорт.

— Зато «демонолюбия» — ни на грамм, — отбрила я, шлёпнув буром ввинтившегося в личное пространство наглеца по рукам. — Ещё раз тронешь — конечности поотрываю и задом наперёд приделаю. Приступай уже к докладу, Западнодоменский.

— С превеликим удовольствием, — отвесив мне насмешливый поклон и ничуть не обидевшись, Рейджин настроился на чтение. — Итак, во что же вляпались наши неоперившиеся птенчики и отчего первая же вылазка из гнезда завершилась полнейшей катастрофой?

Ох уж мне эти птенчики.

Будь я мамой-птицей, обязательно бы снабдила каждого миниатюрным парашютом, хотя бы квадратно-палаточным, из чертежей местного гения[9]. Правда, зная Вадима, парашют был бы содран в первые же секунды, а сам он, с криком: «Ни за что не поверю в полёты-ы-ы!» устремился вниз, навстречу неизбежному.

Судя по тому, как заулыбался клятый демон, мои мысли были прочтены, обработаны и с высокой долей вероятности оценены как «самочьи». Тут бы мне вновь обидеться, но для демонов понятия «самец» и «самка» являлись вполне обыденными и равнозначными «юноше» с «девушкой».

Ну да, с животным душком, так они сами не очень-то далеко ушли от животного мира.

— Отложи свои расистские мыслишки в дальний ящичек, — присоветовал Рейджин. — Хотя бы на время нашего сотрудничества. Готова слушать?

Неопределённо мотнув головой, я закинула в рот обезболивающее и, задумчиво прожевав, выдохнула:

— Давай.

— Могла бы и воды попросить, — укорил меня Рейджин. — Незачем истязать себя.

— Просить? Я? Демона? — недоуменно приподняв бровь, воззрилась на него я. — Выкладывай.

Тринадцатого сентября этого года некий Репкин Алексей Сергеевич, сорока трёх лет от роду, не явился на работу. Никто не придал его неявке особого значения, сочтя, что тот, как водится, «загулял». Пристроенный в тёплое местечко сразу же по окончании высшего учебного заведения, Репкин частенько «гулял», путая будни с выходными и наоборот, а также сдавая проекты в последние минуты и тем самым подставляя отдел, в котором работал. Наказывали, разумеется, уже всех, но если Репкина мягко журили, то остальных ждала серьёзная выволочка…

— Погоди, — остановила мерное чтение я. — Обычно такие вещи не афишируют, а тут целый рассказ, причём имеющий к происходящему лишь косвенное отношение. Было бы гораздо проще, напиши они: «взаимоотношения с коллегами не складывались» или же «оставляли желать лучшего». К чему это всё?

— Анонимные показания, — пояснил Рейджин. — Видимо, после смерти Репкина, что называется, «прорвало плотину» и кому-то захотелось напоследок отыграться. Или привлечь к происходящему трудовую инспекцию, ведь за просчёты одного наказывались все. Плюс этим несчастным впоследствии приходилось переделывать работу без всякой доплаты. Мало кому такое понравится.

Хватились Репкина лишь неделю спустя, когда всякие приличные сроки миновали, а находящееся в шикарнейшей трёхкомнатной квартире тело начало «цвести и пахнуть». Тем не менее сходу стало понятно, что случай рискует обернуться «висяком»: мертвец сидел в любимом кресле перед огромным, в человеческий рост, зеркалом. И на шее Репкина отчётливо проступала фиолетовая пятерня, как если бы кто-то долго и старательно его душил.

Согласно свидетельским — уже не анонимным — показаниям, врагов у Репкина ввиду «особого положения» у начальства практически не имелось. Единственный, кто более-менее подходил на роль «врага», скончался примерно за две недели до происшествия и вряд ли мог причинить хоть сколько-нибудь ощутимый вред «с той стороны».

— Видимо, в полиции работают не только люди, иначе с чего бы в дело прикрепили сведения о «мёртвом враге»? — задал риторический вопрос Рейджин. — Имя нашего потенциального убийцы — Гвоздин Богдан Фёдорович, известный на районе криминальный авторитет. Мотив для убийства тоже ясен — умерший задолжал ему более миллиона рублей и при достойной заработной плате никак не мог вернуть долг. Очевидно, товарищ зазеркалец попросту устал ждать, да и время нахождения в нашем мире поджимало.

— Учитывая, как быстро они портят доставшиеся им тела, неудивительно, — согласилась я и поджала губы: — Не остановим его сейчас — и вскоре появится наспех вылепленная личность, поразительнейшим образом напоминающая покойного Репкина. Омерзительная способность!

— Меня гораздо больше интересует, как он умудрился просочиться в Иномирск… Дон Сыздавновск не из тех, кого легко провести и внимательно отслеживает перемещения этих паразитов. Либо Грани истощились сильнее, чем мы думали, либо мы наблюдаем грамотную, но оттого не менее тревожную диверсию.

Рассуждать о близком крахе ставшего мне почти родным мирка не хотелось, поэтому я без лишних слов «отмотала» время к без десяти четырём. Залитый солнцем дворик казался обманчиво пустым, но мы оба знали, что в глубине второго подъезда, на шестом этаже, в квартире пятьдесят восемь, притаилась смерть.

— Эх-х, первый день — и тотчас личное вмешательство, — посетовал Рейджин, пролезая в образовавшееся окошко и подавая мне руку. — Отцепись от герани, Фэй, она вряд ли поможет нам в деле славного избавления от злокозненных спелльелосов.

— Нет уж, — воспротивилась я, обнимая горшок. — Мы с нею прошли огонь, воду и… и… четырнадцать тринадцать, когда она едва не окончила свой жизненный путь от соприкосновения с Вадимовой макушкой.

— Ладно, моё дело — предложить, — отступившись, Рейджин произнёс: — Оценка. Да тут целый Лабиринт выстроен! Немудрено, что детишки загнулись.

— Мог бы сэкономить и спросить меня, — терзавшая меня головная боль наконец улеглась, позволяя рассуждать более-менее здраво. — Тебе ли не знать, что «волшебные глазки» видят всё «как есть» помимо воли владельца?

— И рисковать эффектом твоих обезболивающих? — с негодованием парировал Рейджин. — «Оценка» не слишком затратное заклинание, как-нибудь переживу. В крайнем случае, всегда можно пополнить резерв за счёт наших ребяток. Предвосхищая твой вопрос: должно же быть от них хоть чуточку пользы.

— Звучишь злодеем, — польщённый демон заулыбался, и я быстро его обломала: — Третьесортным. Жертвенные агнцы на горизонте, готовь объяснения. Хм-м, а если попробовать отговорить?

— Отговорить? Вадима? — губы Рейджина дрогнули в издевательской усмешке. — Думаю, ты себя переоцениваешь, Фэй.

— Верно, — резко загрустив, я перехватила трофейный цветок поудобнее, на случай «крайне неудачных переговоров». — Привет, Вадим. Привет, Ида.

Оживлённо болтавшие ребята замолчали: Вадим насупился и засунул руки в карманы джинсов, Ида спрятала свои за спину, побитой собачкой склоняя голову вниз. Ни один из них не счёл нужным поздороваться, из чего естественным образом вытекало, что детишки нам не рады.

— Сколько там? — деловито бросила я.

— Шестнадцать ровно, — ответствовал Рейджин. — Можем попробовать отговорить, как ты того и хотела.

— Мы ведём следствие, — прямолинейно заявил Вадим, невоспитанно тыча пальцем мне в грудь. — Следствие на двоих, чтоб ты знала, болотная ряска. И ты, рыжий хер — тоже. Не смейте мешать нам!

— Ох-х-х… — потерев свободной от цветка рукой лоб, я устало вопросила: — Ладно, допустим, я — ряска, но чем тебе успел досадить Рейджин? Ещё недавно ты превозносил его, называя благородным Дя… Дю… Ляк… Кадиллаком? Благородный Кадиллак, да.

— Дилюк! — взревел Вадим, сжимая кулаки. — Дилюком я его называл, ты, Макима-бутлежатина[10]. Сложно запомнить, да? Да-а?

— Предположим, я и не старалась, — окончательно убедившись в том, что перешла в режим «красной тряпки» для молодого бычка-Вадима, я повернулась к Иде: — Ну, а ты-то чего молчишь? Или ведомость совсем глаза застила?

— Ты… вы… вы не правы, мисс Фэй! — с отчаянием брехливой собачонки накинулась на меня Ида и, вторя новому другу, сжала кулачки. — Мы тоже хотим приносить пользу, пускай и по-своему, по-человечьи. Ну что плохого в том, что мы хотим помочь дяде Лёне? За «висяки» ни надбавки, ни премии не положено, а если раскроем, то получим целую пиццу!

Несколько замешкавшись от такого напора и удивлённо переглянувшись с не менее озадаченным Рейджином, я осторожно уточнила:

— Целую пиццу?

— Да! — выкрикнула Ида, почти выпрыгивая из стареньких джинсов и лихорадочно сверкая серыми глазищами, от постоянного недоедания занимавших почти половину лица, как в любимых Вадимом мультиках: — Дядя Лёня так и сказал: «Идите и раскройте дело Репкина, а я уж вас не обижу», после чего вручил нам папку.

— А-а-а, — одновременно выдохнули мы с демоном. — Хочешь сказать, кто-то прикинувшийся «дядей Лёней» отдал вам материалы дела и попросил о расследовании? Очаровательная наивность. Вадим, ты же сам в следователи метишь, неужто не слышал об ответственности за разглашение тайны следствия? Или твой отец следователь лишь на словах?

— Да как ты!.. — разъярился было мой подопечный, но тут в его голове, по всей видимости, что-то щёлкнуло и он глубоко задумался. — Хм-м, если так посудить… действительно, почему? Батя же весь УК наизусть знает, с чего бы ему подставляться? И мы с Идой не очень-то во всём этом разбираемся, какой с нас прок?

— Фэй, время, — вмешался Рейджин и я обернулась к подъезду. — Вас провели, детишки, но не переживайте: мы исправим все ваши ошибки. Или же…

— …помрём вместе с вами, — безрадостно завершила речь напарника я, прежде чем нас «засосало» внутрь. — Вот тебе и «неизбежная ситуация». Ладно, как говорите вы, демоны, человек с нею. Сколько до нашей предполагаемой кончины?

Рейджин вновь сосредоточился на дарованных воплощением града Иномирск часах и ответил:

— Чуть меньше десяти минут.

— О каком времени идёт речь? — робко спросила Ида, постепенно теряя наносную ершистость и желание всему противоречить.

— Видите ли, ребятушки, ваша жизнь оканчивается здесь, на улице Весенней, пятнадцать. А если точнее, то во втором подъезде, шестом этаже, в квартире пятьдесят восемь. Нравится вам или нет, но в «шестнадцать шестнадцать» вы оба умрёте.

— С хера ли?! — возмущённо фыркнул Вадим. — Разве что вы прямо сейчас нас кокнете — это да, а так — подъезд подъездом.

— Идиот, — простонала я, активируя наш единственный козырь и мою способность по совместительству. — Узри сокрытое и перестань паясничать.

Отступившая было головная боль вспыхнула с новой силой, когда я воспользовалась непрошеным даром. Распрямившаяся пружиной тошнота подступила к горлу, вынуждая меня прислониться к ближайшей стеклянной стене.

Ребятишки же, напротив, развили бурную активность, вереща и бестолково сталкиваясь друг с дружкой. Они словно бы только сейчас сообразили, что всё по-настоящему и то, что всё это время некий спелльелос притворявшийся «дядей Лёней» целенаправленно вёл их в ловушку.

Тем временем, к привычной боли добавилось головокружение, и я вынужденно оперлась на подставленный Рейджином локоть. Второй же рукой следовало протереть покрытый испариной лоб, но она была занята клятой геранью.

— Говорил же оставить, — вздохнул демон.

— Ничего страшного, — сказала я. — Лучше давай потихоньку двигаться. И скажи нашим ребяткам, чтоб не бузили больше положенного.

Они, в общем-то, особо и не проказничали, с туповатым удивлением ощупывая «невесть откуда взявшиеся» зеркальные стены, с не меньшим удивлением рассматривая собственные отражения в зеркальном потолке и неловко топчась по зеркальному же полу.

— Аттракцион, ёпта, — со знанием дела прокомментировал Вадим. — Эдакий «зеркальный лабиринт» со множеством оптических иллюзий, нескончаемыми комнатами и обманками. Никаких перчаток нам, правда, не выдали, зато всё бесплатно!

— Теперь нам нужно бежать со всех ног лишь для того, чтобы оставаться на месте, а чтобы попасть куда следует, придётся бежать, как минимум, вдвое быстрее[11]! — восторженно вторила ему Ида, явно что-то цитируя.

— Угу, вот только платой за приятное времяпрепровождение станут ваши никчём… ваши жизни, — недовольно проговорил Рейджин, мельком глядя на часы. — Нужно поторапливаться, если не хотите остаться здесь навечно, причём необязательно в виде трупов.

Ни Вадим, ни Ида, разумеется, его не послушались, продолжая азартно потыкивать в казавшееся «безопасным» стекло и не замечая, как с другой стороны к ним тянутся длинные, тонкие руки с заострёнными когтями. Оставшийся за «главного» Рейджин слегка взгрустнул, но всё-таки «отбил» скрытую атаку «Малым Огненным Шаром», заодно наполнив «зеркальный аттракцион» незабываемым ароматом палёного мяса.

— Фу-у-у, что это?! — заорал Вадим, прижав ошеломлённо пискнувшую Иду к себе и воззрившись на шлёпнувшийся к его ногам кусок обуглившейся плоти. — И почему оно не кричало?

— Зазеркальцы — бесплотные создания, — второпях объяснил Рейджин, точно также прижимая меня к себе и прошептал: — Готова? Будет больно и неприятно, но сейчас это единственный возможный вариант.

— А то я сама не понимаю, — криво усмехнувшись, я буркнула под нос доступную даже такому далёкому от магии существу, как я, формулу: — Соединение.

Настойчиво пульсировавшая внутри лба жилка не выдержала и лопнула, щедро заливая глаза кровью, но мне почему-то сделалось легче. Возможно, средневековые эскулапы[12] всё-таки были правы, говоря, что кровопускание[13] полезно для организма.

Испуганные выкрики наших подопечных тоже отошли на второй план. Беспрестанно терзавшая душу мука приутихла, уступая место чем-то манящему и обволакивающему. Одновременно знакомое и незнакомое, оно ласково увещевало меня отдохнуть, ведь я и так сделала более, чем достаточно.

— Тебе нельзя терять сознание, — напомнил Рейджин, продвигаясь вперёд. — Иначе наша связь прервётся, и мы станем лёгкой добычей зазеркальца Гвоздева.

— Да, я понимаю, — кротко отозвалась я, позволяя волочь меня по зеркальному полу и ведя счёт размеренно стекающим вниз алым каплям. — Нужно найти его раньше, чем он обнаружит нас.

— «Зазеркальцы» — это обитатели Зазеркалья, как в «Алисе»? — поинтересовалась Ида. — Значит, мы увидим Чёрную Королеву, Белую Королеву, Льва, Единорога и… и всех остальных? Вот здорово!

— Навряд ли, — ответил вместо Рейджина Вадим. — Наше фэнтези отнюдь не ванильное и на всякие плюшки рассчитывать не приходится. Скорее уж наткнёмся на очередного НЁХа, который постарается если не прикончить, так сожрать нас.

— Завладеть телом, — любезно подсказал Рейджин, уверенно продвигаясь вперёд. — Так, так, так, что тут у нас? Фальшивое зеркало? Нас этим не пронять… время узреть сокрытое.

Надо признать, что из его уст формула «развеивания» прозвучала гораздо внушительнее, нежели из моих собственных. Досадно, чего уж там. И вдвойне досадно то, с какой лёгкостью Рейджин воспользовался моим даром, хотя мы и были далеки от общепринятой синхронизации.

— Разъединение.

Отчаянно цепляясь за остатки лёгкости и обещавший успокоение в вечности шепоток, я дрожащей рукой полезла в нагрудный карман. Не сразу нащупав плотный кусок картона и успев слегка испугаться, я кое-как выудила его и швырнула вперёд. Туда, где нетерпеливо маячила фигура подлого зазеркальца, выжидающего положенное время.

— Шестнадцать пятнадцать, — успокоил меня Рейджин, наблюдая за тем, как растворяющаяся в воздухе визитка меняет форму. — Молодец, Фэй. Без тебя мы бы точно не справились.

Ну да, ну да, мягко стелешь да жёстко спать, демон.

Возникший будто бы из ниоткуда мужчина в белой рубашке и подтяжках, сильно походил на гангстера тридцатых годов этого мира. Тут тебе и борсалино[14], и толстая дымящаяся сигара, свисающая из уголка искривлённого в усмешке рта, и небезызвестный шёлковый платок, кокетливо выглядывающий из брюк.

— Молодцы, пиздюки, — снисходительно заявил дон Сыздавновск, лениво прокручивая на пальцах старомодный револьвер. — Хорошо постарались. Дальше я сам.

[1] Денди (анг. dandy) — социально-культурный тип XIX столетия, обозначающий мужчину, подчёркнуто следящим за внешностью, поведением и манерой речи.

[2] Речь идёт о знаменитом переводе от Марии Спивак с довольно альтернативным видением имён главных героев «поттерианы» и не только.

[3] О. Громыко «Профессия ведьма»

[4] Действительно, ключ для карманных часов, подвешивавшийся на цепочку рядом с ними имел популярность лишь до середины XIX столетия, после чего уступил ремонтуару с применением рифленой заводной головки.

[5] Да здравствует СССР! (исп.)

[6] «Словить приход» (сленг) — ощутить на себе воздействие наркотического вещества.

[7] Речь идёт о силе как о физическом понятии.

[8] Карт-бланш (фр.) — дословно «белая/пустая карта», предоставляющая неограниченные возможности, полную свободу действий.

[9] Имеется в виду «парашют-палатка» Леонардо да Винчи от 1485 года. Этот вариант парашюта принято считать первейшим в истории человечества более-менее нормальным приспособлением. При проведении испытаний было выяснено, что спуск при помощи этого парашюта вполне себе безопасен.

[10] Бутлег (жарг.) — разговорное выражение, обозначающее подделку, контрафактный товар. В данном случае Вадим имеет в виду, что Фэй — «фальшивая Макима».

[11] Цитата из «Алисы в Зазеркалье» Л. Кэрролла.

[12] «Эскулапами» в древности именовали врачевателей.

[13] На самом деле это не так. В подавляющем большинстве случаев кровопускание вредно и небезопасно для пациентов. И чревато заражением крови вдобавок.

[14] Борсалино — нарицательное наименование определённой формы шляп, как правило, созданных из мягкого фетра и обвитых широкой лентой.