Тайны Иномирска

Глава девятая. Загугляясь

Иногда бывает такое непонятное состояние, когда хочется вырубить свет, завалиться на кровать, плотно зажмуриться и проникновенно заскулить: «Пизде-е-ец», конкретненько охуевая и не выхуевая от происходящего. А лучше — накрыться одеялом с головой и дрожать, осознавая, что где-то там, за окном притаились ебучие «ололосы», жаждущие твоей кровушки.

«Нахуа, а главное — зачем?» — вопрос риторический, ответа не требующий и потому стопудняк бессмысленный. Типа… какого хера они прицепились ко мне, а не к соседке по парте, Лизе Петренко? У меня, может, и без того проблем выше крыше, в жопу все эти «ололосные» стычки. ГИА долбаное маячит призраком, игрух скопилось — гамать[1] не перегамать, порнушки выкачал на целую тонну[2].

И тут, как водится, в самый неподходящий момент, накрывает.

Оу-у йе-ес, пусть и запоздало, но до меня дошло, что грозящая нам с Сидоровой опасность — всамделишная, настоящая. От неё гибнут люди, дети остаются сиротами и неиллюзорно перегревается проц[3] зелёнки, ответственной у нас за сурвайвл[4]. Пару дней назад фейка-бонифейка реально затащила всю катку[5], ухитрившись избежать многочисленных бэд эндов[6] программы «сдохни или умри».

В процессе, правда, огероились две стримерши из трёх, а у «последней героини», Насти Шран, определённо протёк чердак. Даже жаль её немного, хоть и сама виновата: нехер было игнорить ЦУ[7] зелёнки. Она вроде сверхважного НИПа[8] — хуйни не скажет, айтем[9] полезный подкинет или ведущий к левел-апу[10] квест выдаст.

Ещё б подсказала в каком шопе они с Рейджем своими фичами «ясный разум» затаривались — цены бы ей не было.

Потому что моя кукуха тоже отлетит, если не сегодня, так завтра. Слишком много всего непонятного, жестокого и где-то даже бессмысленного. Например, отчего было не выцепить нас с Сидоровой и перенаправить в эту Сквезь отдельно от Рейджа с Фэй и, что важнее, прочих человеков? Пожалуй, так и напишу зелёнке, она — умная, разложит по полочкам.

«воо_первых здравствуйвадим», чопорно от-смсилась взявшаяся осваивать современные «логии» опекунша. «воо_вторых энергии и и и больше быушло. воо_третьих мысвами связаны на духовном уровне иникуда не деться вам пока спелльелосы неуспокоятся. надеюсь всё о о о понятнообъяснила».

«Ни фига непонятно и не очень-то интересно», сделал вывод из безграмотного сообщения я. «Связаны — это как? Нехватка энергии — это что? Они же не камни ворочают, а колдунством всяким орудуют, с чего вдруг «не хватит»? Кстати, что там с той стрёмной мегане-чан… как её блин… Стрелка?»

«бе бе белка», сурово исправила меня новоявленная адептка лапслока. «нормально всёсней относительно. мыснавью прослед дили заситуацией и помогли чем смогли. тоже проббблемы со с с спелльелосами ббыли как и увассидой».

«Повезло, повезло», искренне порадовался за тупенькую — а в моём понимании такими были все долбоёбишны, которым хватало ума вешаться на Рейджа — девчонку я. «Чекни[11] новую ситуёвину, что ли».

«сложно», неожиданно кратко призналась зелёнка. «рейсейчас за за занят очень, мать бал затеяла. всёнадеетсячтонайдёт себе не не невесту иобразумится».

«Бедолага», с чувством отписался я, в фоновом режиме гадая каких усилий феешне стоила каждая строчка. «Гадский мирок у него, наверное, раз в шестнадцать лет жениться заставляют».

«длянихнормальновполне», выдала новую сложно читаемую фразу моя собеседница. «они в три на на над цать лет уже взрослые. ищут па а а ару_женятся_размножаются. это всё что_о_о ты хотел вадим¿»

Беспомощно опрокинувшийся вопросительный знак в конце, казалось бы, обычного предложения, добил меня окончательно и я, хрюкнув, согнулся пополам. Депрессивные мысли а-ля «не выйти ли мне в окно» испарилось под натиском бурного веселья: Фэй и техника просто несовместимы.

«Нет», вытерев проступившие от смеха слёзы, отправил новое сообщения я. «Кстати, раз мы плотно переписываемся, может, перейдём в телегу или хотя бы ВотсАпп?»

«… … …», погрязшая в напряжённых думах фейка слала одно многоточие за другим, после чего разродилась уже знакомой мне россыпью европеоидных значков. «¿¿¿незнаю что___о это такое???»

«Мессенджеры», снисходительно разъяснил я, вдруг осознав, что совсем не прочь увидеться. «Хошь, заскочу?»

Фэй вновь рассыпалась многоточиями и нечитаемыми символами, борясь с испытывающей к ней неприязнь мобиле, и я счёл за лучшее ненадолго врубить комп. Два дня слишком мало для выявления чего-то путного и в то же время слишком много для отчаявшихся семей пропавших.

Короче, в самый раз.

«Исчезновение среди бела дня!» вещал первый же новостной заголовок. «Обещанное веселье обернулось трагедией…»

«Где люди? Где трупы? Где… хоть что-нибудь?» взывал расположенный чуть ниже второй. «Нет тела — нет дела? А если нет ни тел, ни теплохода?»

«Пупкина Екатерина Фёдоровна: снился сон в руку…», изо всех сил ярился третий. «Трагедию можно было предотвратить, доверившись сновидению?»

Рассеянно кликая по перегруженным старыми фотографиями «Весёлого котика» и красочными парковыми видами ссылкам, я искал если не научное объяснение, — которого попросту не имелось — то что-нибудь близкое к истине. Увы, но нет: новостные порталы предлагали массу объяснений, начиная от инопланетного вторжения и заканчивая чрезмерной солнечной активностью, но все они были далеки от реальности.

«Почему так?» изложил свой вопрос в форме очередной смс я. «Официальные новости ещё ладно, понимаю, но всё остальное — не очень. Или ваши ололосы как-то шифруются?»

«не не не совсем», отвлеклась от рассылки точек моя персональная палочка-выручалочка. «есть мирлюдей и есть мирне не нелюде е е ей. каждый со своими … … … ¿¿¿ этимисамыми сен-дже-ра-ми. вернонаписала?»

Ага, значит, существует отдельная соцсеточка, специально для НЁХов, где обсуждаются подобные вещи.

«Подключишь?» с надеждой спросил я. «Знаю, знаю, вы с Рейджем считаете, будто ололосы через месяц отстанут, но… Мы с Идой встряли в вашу паранормальность по уши».

«твояправда», признал Ночной-Кошмар-Любой-Техники. «ачто пишут по по повашим технологиям?»

«Много чего», не стал скрывать я. «В основном, всякий бред по типу неисправностей, разъедающих железо букашек, американских террористов и жутко тайных речных глубин. Тел не нашли и не найдут, они ведь сожраны тем Ктулху Фхтагном, останков теплохода — тоже. Неделька-другая и забьют окончательно, включив происшествие в какие-нибудь «Тайны XXIвека». Фигня на палочке, в общем».

«при_и_и_скорбно», согласилась Фэй. «ладноярешила. приходи часа черездва… … …подключутебяксети или как вы тамэтоназываете. Заодно покажешь мне какувас … … фото добавлять¿ пригодится я я я как раз новыевозможности осваиваю».

«Замётано», отправив последнее сообщение, я закрыл браузер и принялся сверлить взглядом игровую библиотеку.

Игры частенько спасали меня от унылой повседневности, щедро восполняли недостаток впечатлений и награждали за любой чих, отчего я чувствовал себя невъебенно значимым. После смерти мамы они стали, вдобавок, мостиком в другие миры, где было так приятно и удобно прятаться от ужасов ИРЛ.

Наверное, я поступал неправильно и вместо того, чтобы столкнуться с действительностью лицом к лицу ссыкливо убегал прочь, жмуря глаза, смыкая губы и прикрывая уши на манер популярного обезьяньего трио «отрешённости».

Не вижу, не слышу, не скажу.

Батяня спасался иначе, по будням хлеща пиво ящиками, а по выходным глуша водку. Пил и всё смотрел, смотрел на мамин автопортрет, висящий на стене и, хватаясь за голову, выл: «За что? За что?» Мамин рисунок, естественно, не отвечал и наутро батя, похмелившись, шёл на работу — если будни или дрых до самого вечера — если выхи.

А я лишь плотнее закрывал дверь и спасался наушниками, по-прежнему не желая ни думать, ни предполагать, ни тем более, вспоминать. Ведь именно я тогда нашёл её, уже холодную, в ванной комнате. Окровавленный нож валялся рядом, на кафеле, как бы укоряя меня в том, что я не подоспел вовремя.

Не увидел, не услышал, не сказал.

Предсмертной записки — нет, внятного мотива — нет, какого-либо понимания о том, как нам с батей жить дальше — тоже нет. Ничего нет, кроме успевшего за год поднадоесть: «За что? За что?», изрыгаемого по ночам вусмерть напившимся батей и следующими за однотипными вопросами пьяных рыданий.

Засрали мы хату, конечно, знатно, но ни меня, ни батю не особенно волновал свинарник, в который превратилась квартира. Мы горевали. Отчаянно, горько, истово — как умели. Только его горе находило отражение в сотнях литров выпивки, а моё — в обещавших забвение игровых мирах, ненадолго притуплявших душевную боль.

Двумя бодрыми колобками мы катились вниз по социальной лестнице, когда вдруг перед отцом встала уже реальная угроза увольнения. Передо мной встала такая же реальная угроза отчисления за многочисленные двойки, прогулы и хамство, навеки запечатлённое классухой в дневнике поведенческими колышками.

«Харе распускать нюни!» пьяно икнул в тот роковой для нас час батя, отвешивая мне крепкий подзатыльник. «Гляди, как засрались! Эх, видела бы нас сейчас Танька… Её-богу, почище сидоровых коз выдрала бы, всё вылизать заставила!»

Тем и кончился наш годовой траур.

Жухлые, изломанные, кривые ростки осознания пробились сквозь тонны мусора и успевшее расплодиться тараканье: «Мамы больше нет». Она никогда не появится на пороге, не встряхнёт роскошной шевелюрой, не произнесёт звонким голосом: «Ну, мужчинки, как вам розыгрыш?» Никто не взъерошит волосы, не пожурит мягким голосом: «Вадь, сходи траву, потрогай, что ли… совсем плесенью с этими своими игрушками покроешься».

Никогда, никогда, никогда.

Татьяна Николаевна Стрельцова ушла навеки, оставив нас с батей двумя сиротами, не приспособленными к восприятию такой реальности. Ушла, тихонько притворив дверь и заставляя нас, живых, мучиться никчёмными вопросами разряда: «Зачем?» и «Почему?», ответов на которые нет и не предвидится. Не по-христиански, вдобавок, заставив нас с батей напоследок пересраться со всеми батюшками района.

Война религий, хуле.

Они, видите ли, не имеют права хоронить самоубийц на территории кладбища, только за оградкой. А лучше где-нибудь в лесу, чтоб не смущать… вот именно, блядь, кого не смущать?! Других покойников? Так им однохуйственно, лежат себе, гниют потихонечку.

Чего мы только с батей не выслушали, пока этим бородатым тварям в рясе на лапу не дали!..

Как дали — сразу и местечко на кладбище отыскалось. Правда, не на Староиномирском, которое недавно объектом культурного наследия народов России заделалось, а на Новоиномирском, но и то хлеб. Ездить за три пизды, конечно, но всё лучше, чем перегавкиваться со «служителями Божьими» или кем они там себя возомнили.

Думаете, на этом всё? Ха-ха-ха… ха-а… если бы.

Нам выдали целый перечень того, что «можно» и что «нельзя», затребовав соблюдать всё и разом. Слёзы и скорбь — ни-ни, поцелуй на прощание — ни-ни, христианская атрибутика — ни-ни, живые цветы — и те нельзя приносить, только искусственные.

«Вовек не достичь престола Господнего матушке вашей», напевно растолковывал старенький батюшка из расположенной по соседству церквушки, куда я, в смешанных чувствах, пришёл за ответами. «Господь единственно срок жизни нашей земной мерит, она же посмела Его воле противиться. Вопреки воле Творца Небесного пошедши, на мучения обречена в Чистилище вечные. Никогда не обрести покоя ей, не прийти к Вратам Райским».

«И этому пидору она каждую неделю заносила на строительство храма», брезгливо думал я, разворачиваясь и уходя из ставшей враз недружелюбной церкви с суровыми, однотипными ликами святых, укоризненно глядящими на меня из каждого угла. «Храм не храм, но на пристройку тех денег точно хватило бы… Тьфу!»

Наплевав на грозящих всяческими карами попов, мы с батей установили маме нормальный памятник со строго-настрого запрещённой «христианской атрибутикой», а весной посадили на могилке обожаемые мамой бархатцы. Слёзы тоже лили, не стесняясь, потому что любили. Со всякой мишурой церковной осечка разве что вышла — не хотели её ни отпевать, ни просто молиться за упокой души.

В пизду такую религию.

Рай не Рай, но мама заслужила хорошее посмертие, где сможет вдоволь листать альбомы с репродукциями, заниматься рисованием и музицировать. А ещё — дачный домик с огроменным садом и брехливой болонкой, который так и не сумел обеспечить ей батя. Эдакая Нанги-чего-то-там, как в той сказке о двух шведских мальчишках[12], что она читала мне на ночь.

Задумавшись, я рассеянно пролистал календарь и взгляд упал на обведённое красным двенадцатое октября. Вторая годовщина смерти мамы, отличный повод прошвырнуться на кладбище и прошвырнуть батю. Или взять в охапку недодрузей-недоНЁХов Фэй с Рейджем и свозить, познакомить. Они бы ей наверняка понравились, в особенности душнила-зелёнка.

«Эх… а ведь фейка-то знает, куда попадают души!» вдруг осенило меня, и я взялся лихорадочно отбивать пальцами созревший вопросец. «Её дружок — демон, значит, подкована».

«да канеч конча к о н е ч н о знаю ку у уда а а попадают душилюдей чего б не знать», заветная смс-ка с паршивой орфографией не заставила себя долго ждать. «круг пере ре ро ро жден н н ний иггринылюсатор вот туда попадают душилюдей».

«Типа как в буддизме?» уточнил я. «Колесо Сансары и всё такое? Помер человеком — родился травинкой или червяком, а то и каменюкой? Угадал?»

«людивсегдалюди», огорошила меня слитным текстом ряска. «чего б б б им быть нелюдьми а ке м то другим непонимаю всегда люди».

Бля, кровь из глаз.

«Короче, ближе к ночи», решительно отпечатался я. «Иду к тебе, хочешь ты того или нет. Захвачу вкусняшек по дороге. Взять чё-нить конкретное? Чипсиков там, шоколадок…»

«з з здравый смысл захвати пожалуйста будупризнательна», ядовито, но по-прежнему вопиюще безграмотно отозвалась Фэй. «ххх ааа ххх ааа этобылашутка себя захвати ихватит с сменя».

Ну уж нет!

Азы гостеприимства крепко-накрепко вбиты матушкой, и я бы в жизнь не припёрся к другу — с натяжкой, но зелёнка таки мне подруга — с пустыми руками, без гостинца. Ту же «Щедринку» приволоку, благо её цена до сих пор в пятихатку укладывается. С чаем уходит только влёт.

Мирно спящий ПК подсказал же и идею подарка. Малость странноватую для девушки возраста Фэй, но годящуюся тем, кто с техникой на «вы», а именно — пошаговое руководство в скриншотах. Добросовестно понаделав снимки, я перенёс их на комп и шмякнул заветную кнопку «Печать», мимоходом копаясь в тумбочке в поисках папки или хотя бы мультифоры.

Затем достал красный маркер и принялся подчёркивать и подписывать неочевидные для непросвещённых юзверей[13] моменты. Нажимать только сюда, желательно не тыкать туда, под страхом поломки не копаться здесь и там. Кое-что я подчеркнул дважды, смутно понимая, что рано или поздно зелёнка нарушит все мыслимые и немыслимые запреты, сломав мобильник.

Довольный результатами собственных трудов, я рассовал отпечатанное по файлам и «закатал» в папку, трогательно подмахнув сверху: «Фэй Доринкорт от Вадима Стрельцова». Чуть подумал и дописал: «На светлую память, владей и не болей».

«и и И и и диии уже давай», прогудело новое сообщение, показывавшее, что зелёнка успешно освоила капс. «заедунебеспойося мэриии хорошо готовит».

«Жди чипсОВ и ситрОВ», похихикивая, отпечатался я, запихивая получившееся «Руководство для самых безнадёжных» в сумку и заглядывая к бате.

— Па-ап, я к подружке заскочу, — осторожно начал я. — Посидим, потрындим… Тебе чё-нить взять на обратке?

— «Балтику» могёшь? — живо отреагировал батя, оторвавшись от бесконечно крутившейся по телику криминальной сводки. — Штук пять-шесть.

— Не вопрос, — охотно согласился я. — Всё, устрекотал.

— Та-ак, погодь! — рявкнул ненадолго вырвавшийся из гипнотического плена нескончаемых ужасов батя. — Ты сказал, «к подружке»? Что за «подружка»? Шпала твоя?

«Шпалой» в понимании бати являлась моя одноклассница и по совместительству староста, Иринка Рельс. Неплохая девчонка, сильно помогла в прошлом году, изгоняя со страниц моего дневника и классного журнала бесчисленных «лебедей» и яростно отстаивая мои интересы перед преподами. Тогда мне казалось, что Шпала влюблена в меня, но нет, она была готова «биться» за всех и каждого.

И хорошо, ведь мне нравилась совсем другая девчонка, Аллочка Данаева.

Насмешливая рыжая ведьмочка, — мать отчего-то называла таких «мамзельками» — неизменно благоухающая ванилью, черникой, яблоками и прочей хуетой из ассортимента вейпово-девичьих ароматов. Мама же не оставила бы без внимания её «маленькие чёрные платья» а-ля Коко Шанель с разрезом до пупка и бесстыдно коротенькие, больше похожие на трусы юбчонки.

Вот уж точно «девчонка — короткая юбчонка» как поётся в той древней, словно дерьмо мамонта, попсе [14].

Рыжая, прекрасная, чертовски опасная бестия с зелёными глазами «завелась» в нашем классе где-то полгода назад и с тех пор возглавляла всяческие общешкольные рейтинги. Младший братец роковой красотки, жгучий брюнет Арсений Данаев, тоже успел прославиться доблестью, красой и галантностью, но больше всего — кулаками.

Чем-то похожа на Рейджа, только баба. А что, если…

«Не-не-не», рьяно затряс головой я, сидясь вытряхнуть внезапный инсайт. «Не может этого быть!»

— Так?.. — поторопил меня с ответом батя.

— Фэ…Феодора Далматова, в парке познакомились, — нашёлся с ответом я. — Бать, я опаздываю.

— Иди, — благословив меня, отец вновь повернулся к телевизору. — Про пиво только не забудь, лады? Наши вечером играют.

— Найс, — соединив большой и указательный пальцы в старом добром «окей», я быстро оделся, подхватил обвешенный геншиновскими мамми[15] сумку с «руководством юзверя» и выкатился за порог. — Ливаю!

Вряд ли батя меня услышал, но предупредить стоило. И лишь отпешедралив от родной панельки минут семь, я схватился за голову: о второй годовщине-то не сказал!

«Может, оно и к лучшему?» подумал я, застывая рядом с соседним домом и выуживая мобильник. «В прошлый раз батя напился до зелёных чёртиков и уснул в обнимку с портретом… Может, вообще только первую годовщину как-то отмечают, а дальше — не расти трава».

Отбарабаненный запрос не внёс ясности. Типа, по общему правилу значение имеет только самая первая годовщина, но если вы всё же желаете устроить себе йорцайт[16], то правила всё те же. Затолкай мирские заботы себе в жопу, очисть разум, разгреби дела повседневные и начинай истово христианствовать.

Иными словами, отсыпь святошам побольше шекелей за молебен, сожги с десяток свечей и сам не забудь побить челом перед иконами.

«В пизду», решил я, хлопая чехлом мобильника. «Как-нибудь разберусь. Ту же Фэй спросить мож… а-а-а, блядство, она ж хтонь лютая, у них всё по-другому».

На худой конец, прикуплю в ларьке гвоздички, расчищу могилку, чтоб эти самые гвоздички пристроить, смиренно постою, склонив голову и вспоминая о маме, а затем, весь такой одухотворённый, свалю в закат. Всё равно мы — язычники и православие — дело недавнее.

Перегруженный мрачняком аки ишак, я едва не исекайнулся[17], успев затормозить перед грузовиком в последний момент. Ухнувшее в пятки сердце и покрывшийся холодной испариной лоб ясно сигнализировали о том, что я избежал наихудшего расклада лишь чудом.

«Внимательность и ещё раз внимательность», переиначивая слова коротышки с пропеллером[18], упрекнул себя я. «Нехер ворон считать, когда дорогу переходишь. В следующем месяце новый сезон «Перерождения свата двоюродной тётки любимого кота»[19] выходит, а ты помирать собрался!»

Рассуждая таким образом, я зашёл в «Пятёрочку» и принялся высматривать гостинцы приятелям. Ага, всем трём разом. Фэй — потому что она моя «благодетельница» и «мозг» команды, Рейджу — потому что он — «мускулы» и может втащить, если что не по его воле, Иде — потому что мы с ней товарищи по несчастью, преследуемые злоебучими «ололосами» или как их там.

«Кстати, об «ололосах», моя рука замерла на полпути к вкусной и здоровой пище, которой испокон веков считалась геркулесовая каша. «Зелёнка говорила, что в Иномирске полым-полно всяческой поебени. Эта поебень, вроде как, среди нас шастает, мы просто не замечаем. Надо бы приглядеться…»

Скажем, легендарная Галина, с недовольной миной сидящая за кассой, вполне тянет на шпиона демонического измерения, из которого вылез красавчик Рейдж. Чересчур въедливая старушенция, копошащаяся между стеллажами и высматривающая красные ценники — та же «ололоска». А высокий господин в чёрной куртке и чёрной шляпе, застывший у терминала — рептилоид с планеты Зед-89, посланный на разведку.

Ёба, они повсюду!

Увлечённый высматриванием вражин, я смахнул «геркулеску» в корзину и потопал к закускам. Зря, что ли, грозился ряске «ситрАМИ и чипсАМИ»? Она стопудняк ничего, кроме своей чисто английской жрачки не пробовала из опасения травануться. Или, что вернее, по незнанию и непониманию.

— Глутамат натрия ждёт тебя, детка, — почти пропел я, обозревая ассортимент чипсов и гадая, какой вкус предпочла бы Фэй. — О, лимитненькие «Малосольные огурцы с хреном», берём. «Трюфельное безумие»? Дайте два! «Сырный вальс», звучит! Хм-м, что там у нас с ситрАМИ?

Двинувшись вбок, я ошарашенно застыл перед холодильником, отказываясь верить собственным глазам. Потому что не может быть, чтобы в старушку Роисси завезли коллаб[20] с моей обожаемой дрочильней[21], причём в обход официалок. Рьяно отгоняя чересчур реальные галюны[22] одной рукой, второй я полез в карман за расово верным источником инфы — мобилой.

«ФОНТЕЙН НЕ ЖДЁТ!

С ПЯТНАДЦАТОГО СЕНТЯБРЯ ПО ПЯТНАДЦАТОЕ ОКТЯБРЯ 20ХХ ГОДА ВО ВСЕХ «ПЯТЁРОЧКАХ» СТРАНЫ!

БЕЗАЛКОГОЛЬНЫЙ ГАЗИРОВАННЫЙ НАПИТОК С НЕЗАБЫВАЕМЫМ ВКУСОМ ГОЛУБОЙ МАЛИНЫ «ФУРИНА»! ХОЛОДНЫЙ ЧЁРНЫЙ ЧАЙ СО ВКУСОМ ИМБИРНОГО ПРЯНИКА «РИЗЛИ»! ЧИСТЕЙШАЯ И ПОЛЕЗНЕЙШАЯ ВОДА ИЗ ОЗЕРА БАЙКАЛ «НЁВИЛЛЕТ»!

УСПЕЙ ПОПРОБОВАТЬ ВСЁ И РАЗОМ!»

— Охуеть, — выдохнул я и, воровато оглядевшись в поисках офигевших от воистину королевского подгона собратьев-геймеров, смёл по три штуки каждого напитка. — Жаль, что с Навией ничего не завезли, Сидоровой бы в самый раз. Что та вечно ноющая, вся из себя разнесчастная овца, давящая на жалость, что эта.

Агрессивно-пассивной Фэй, ясное дело, подходил Ризли, а её дружку-сталкеру Рейджу — Нёвиллет. Мне — Фурина, хоть я и не по лолям-плоскодонкам. Зато Фурина — местная богинька, пускай и в отставке. Малину голубую только на картинке видел, опять же.

— Это мы берём, это мы употребляем, — бурно радуясь и потряхивая доверху заполненной добычей корзинкой, я перебрался к сухарикам. — Так-с, так-с, что тут у нас? О…

Туповатое восклицание застыло на губах, когда я сообразил, что все присутствующие, начиная с властительницы отмен Гали и заканчивая чудаковатым терминальным дядькой смотрят в мою сторону. Мимоходом вскрылись и прочие странности. Например, отсутствие злоебучей «магазинной» музыки, баганутые надписи типа «GL9p67?*::?» на упаковках и полнейшая неуверенность в том, что я зашёл именно в «Пятёрочку», а не в какую-то «Хренёрочку».

Придушив в зародыше начавшуюся было панику, я хладнокровно обновил геншинскую группу и выдохнул: официальная инфа никуда не делась. Значит, всё нормально, всё прекрасно, всё…

Нет сети.

«К чему я тогда, чёрт побери, подключился?!» взвыл я и, по-прежнему не подавая вида, пошёл самообслуживаться. «Где я нахожусь? И выберусь ли отсюда живым?»

Ублюдочные НЁХи по-прежнему выворачивали шеи, пока я невозмутимо оплачивал покупки и невозмутимо же шагал на выход, насвистывая под нос «Крещение огнём». Смерть практически дышала мне в затылок и тянулась когтистой рукой к шее, когда меня уверенно цапнули за локоть и вытащили наружу.

— Фэй! — обрадованно воскликнул я, не зная, то ли на манер позапрошлого века лобзать белы рученьки, то ли на современный манер костерить её на чём свет стоит и обвинять в нехилом таком проёбе. — Фэй! Ты… ты…

— Да, я — Фэй, — со вздохом подтвердила моя спасительница. — Рассказывай, за каким-таким демоном тебя понесло в «Девяточку»?

— «Пятёрочку», — заупрямился я, оборачиваясь и таращась: — А где?..

За спиной не было и намёка на супермаркет. Больше того, там находилась типичная панелька, сестра-близнец нашего с батей обиталища. Никаких тебе магазинчиков на первом этаже, сплошь давящие серостью подъезды с переполненными мусорками и выцветшими скамейками.

— «Девяточка», — с нажимом повторила Фэй, скрещивая на груди руки. — Сеть универмагов для потусторонних обитателей Иномирска, вроде меня или Рейджина. Обычные люди не видят «Девяточку» и уж тем более не совершают в ней покупок. Знаешь, что это означает, Вадим?

— Угу, я тож малость НЁХ, — мрачно признал я. — Эх, лучше б мутировал! Человеком-пауком ещё куда ни шло, но становиться Жруном Душ, как твой Рейдж, вообще не тянет. Что со жрачкой, кстати? В херню на манер сказок обратится?

Из достоверных источников, они же прочтённые мамой на ночь сказки, мне было прекрасно известно, что заныканные хитрыми человеками вещички рискуют превратиться в листья, грязь, навоз и другие малоприятные сюрпризы. Поэтому нужно было морально готовиться к тому, что лимитированная газировочка окажется тухлой водицей.

— НЁХ… — озадачившись, Фэй полезла в свой импровизированный словарик за уточнениями и отрицательно мотнула головой. — Нет, Вадим, ты просто одарённый. Прямо как Белка.

— Мегане-чан? — невпопад переспросил я. — Она-то здесь причём? Это за мной с Сидоровой «ололосы» припизднутые охотятся, чтоб Апокалипсис по-быстрому устроить, а она… так, проходнячок-середнячок.

— Белке тоже не повезло, — упорствовала фейка-бонифейка. — Твоя еда никуда не денется и ни во что не превратится, можешь быть спокоен. Во всяком случае, если ты честно за неё расплатился.

Многозначительно сверкнув глазами и заставив меня почувствовать себя мелким воришкой, Фэй принялась творить непонятное колдунство. Ха-ха-ха, звучит так, будто бы есть понятное… В общем, она чего-то там колданула и мы очутились на ведущей в никуда туманной дорожке.

— Сквезь? — нашарил и предъявил чужое и, по факту, враждебное слово я.

— Она самая, — слегка удивилась моей сообразительности ряска. — Ты же в гости ко мне набивался.

— Приглашался, — оскорбился я и, вытащив из кармана твёрдый квадрат, помахал им перед Фэй: — Эта штука выскочила вместе с чеком. Норм или лучше сразу в мусор?

— Мгновенная лотерея, — прокомментировала Фэй и торжественно протянула металлический рублик. — Выдаётся за покупку ограниченной линейки товаров… за те пёстрые бутылки с большеглазиками дали, очевидно. Стирай, посмотрим, что выиграл.

Нехило триггернувшись[23] с «большеглазиков», а по факту аниме-стилистики, я азартно заелозил монеткой по картонке в дебиловатой надежде выиграть нечто большее, чем скидку в десять, двадцать… цать процентов в злоебучей «Девяточке» или никому не всравшиеся наклейки, собрав полный набор которых можно выиграть всё те же скидки.

Расцарапав положенные три кружочка и узрев ехидно скалящуюся лисью морду, я ощутил горьковатый привкус наебалова. Долбаные лисы во всех сказках не сулили ничего хорошего, то вставляя палки в колёса главным героям, то тормозя развитие сюжета. И прежде чем золотистые буквы «ЛОХ» успели вспыхнуть на моём непроходимо тупом лобешнике, я смял билетик, замахнулся и… и…

Мягко засветившаяся бумажонка растворилась в воздухе, оставив на память упитанную коробку с заглавной — и единственной — лисой всея генша, Яэ Мико. Тоже мамми и любимый персонаж с ногами от ушей и расово белом панцу[24] при каждом движении, а ещё — закадычная подружка-лесбушка местной богиньки.

— Э-э-э… а-а-а… о-о-о? — опешил я, вертя в руках коробчонку на предмет лицензионности и не веря своему счастью. — А как… а где… у неё ж даже релиза официального не было. Паль[25], выходит? М-м-м… и всё равно круто, почти как фукубукуро[26].

— Нет, не «паль», — сверилась с блокнотом Фэй. — «Девяточка» официально сотрудничает со множеством фирм и компаний. Твои большеглазики и вовсе у неё в приоритете. Нет, Вадим, ты больше не пойдёшь туда. Слишком опасно.

— У-у-у, — тоненько проскулил я, отчаянно вцепляясь в официальную в своей паранормальности Мико. — Да я ж ненадолго! Залутаюсь[27] — и свалю. Жалко, что ли?

— Твоя жизнь дороже пластика, — непреклонно заявила Фэй, но заметив моё скуксившееся лицо, вздохнула: — Хочешь, я буду отдавать тебе свои билеты? Правда, мои покупки намного скромнее твоих, и я не совсем уверена, что…

— Давай! — азартно воскликнул я. — Когитеки-химе — прекрасная вайфу, но собрать всех милф[28] генша гора-аздо интереснее. Ты — билетик, я — деньжата. Чёрт, ловко придумано!

Фэй неуверенно кивнула, очевидно успев пожалеть о согласии и неторопливо пошла вперёд, к запрятанному в глубине тумана дому. А я засеменил следом, неумолчно болтая о распрекрасной и расчудесной Яэ Мико и невероятном везении. Уверен, зелёнку мало интересовала и кицунэ, и генш, но меня прямо-таки распирало от желания с кем-нибудь поделиться радостью.

Пускай и с той, кому однохуйственно.

Шли мы долго, почти вечность, и я успел иссякнуть прежде, чем показались стены отстроенного в восемнадцатом столетии особняка. Лишь уткнувшись в спину Фэй, я понял, что пункт назначения, собственно, достигнут и можно выдохнуть.

— Не забудь переобуться, — велела моя проводница, кивнув на простенькие гостиничные тапки. — В прошлый раз столько грязи нанесли… Мэри очень злилась.

Усиленно кивая, я сменил уличное на домашнее и прошлёпал за Фэй в гостиную, где они с Рейджем совещались по поводу нашей с Сидоровой незавидной участи. Помнится, на установленном посреди комнаты столе царил знатный бардачелло из жутко важных бумажонок по типу досье, фактов об «ололосах» и планах на будущее.

Единственным существенным отличием от прошлого визита была утыканная бумажками пробковая доска, в лучших традициях детективных сериалов пестревшая линиями, вопросительными знаками и жирными кружками. Мелкий, каллиграфический почерк Фэй легко читался и при желании я мог бы узнать дальнейший план действий, но…

Впадлу[29].

Фэй тоже выглядела занимательно и, если бы я не был так поглощён Яэ Мико, непременно сделал бы ей комплимент. Молодёжный джинсовый комбинезон обнажал стройные ноги, обутые в брендовые кроссовки, лёгкий джемперок канареечно-жёлтого цвета сглаживал общую бледность лица, волосы заплетены в толстую, опрятную косу.

— Ничё так, — заценил новый лук[30] опекунши я. — Красава, осваиваешься потихонечку!

Она непонимающе вскинула брови и протянула мне пухлую папку, озаглавленную «Вадим Стрельцов». Недолго думая, я сел за стол и послушно вчитался в содержимое, изредка морщась и присвистывая. Моё удивление было понятно: в своём педантизме Фэй нисколько не щадила мои чувства, описывая каждую из возможных смертей, подстроенных грёбаными «ололосами».

Для удобства фейка также разделила «инциденты» по главам, от одной до трёх, причём с донельзя прозаичными подзаголовками: «Зазеркалец», «Болото», «Маскарад». И если с первыми двумя было понятно, то третий не просто вымораживал, но вызывал неприятное чувство упущения, будто бы я обязан понимать, что подразумевается под «маскарадом», но из-за скудоумия просирал все имеющиеся полимеры.

Единственный «Маскарад», который наскрёбся по сусекам разума, вообще имел отношения к бодренькой игрухе, выпущенной в начале двухтысячных[31].

— Неизбежность, — разъяснила Фэй. — Маскарад — это то, что мы не в силах игнорировать. Её величество, королева Селестина, давно не устраивала никаких мероприятий. Рейджин обязан присутствовать. И мы — тоже.

— Ого, так мы затусим в Демонляндии? — бурно обрадовался я, шумно захлопывая папку. — Ауф! Что насчёт одёжки? У вас же с ним какое-то дремучее средневековье, наш кэжуал не проканает. Рейдж подсуетится? Мы ж с Идой не алё в этих ваших фэнтезийностях.

— Да, — кратко отозвалась Фэй и, устроившись на стуле, снисходительно бросила: — Вижу, тебе не терпится меня расспросить… Давай, задавай свои вопросы. Отвечу.

Зря ты это, конечно, сказала.

[1] Гамать (сленг. выражение) — играть.

[2] Тонна (сленг. выражение) — терабайт.

[3] Проц (сленг. выражение) — процессор. В данном случае переносное выражение в значении «мозг».

[4] Survival (англ.) — дословно означает «выживание».

[5] Затащить всю катку, затащить игру (сленг. выражение) обозначает того, кто больше всех «вложился» ради победы. Иными словами, события в парке Крынского окончились благополучно лишь благодаря Фэй.

[6]Bad end (от англ. «плохой конец»). Подразумевается примерно тоже самое, что и в предыдущей сноске. Вся компания спаслась благодаря Фэй.

[7] ЦУ (сокр.) — ценные указания.

[8] НИП (сленг. выражение) — неигровой персонаж, играющий определённую роль в сюжете.

[9] Айтем (сленг. выражение) — обозначает «предмет».

[10] Левел-ап (сленг. выражение) — обозначает «поднятие уровня».

[11] Чекнуть (сленг. выражение) — проверить.

[12] Речь идёт о сказочной повести Астрид Линдгрен «Братья Львиное сердце».

[13] Юзер, юзверь — сленговое обозначение термина «пользователь».

[14] Фраза из песни музыкальной поп-группы «Руки Вверх!»

[15] Мамми (от англ. «mommy») — дословно «мамочка, мамуля». В молодёжном сленге употребляется применительно к сексуально привлекательным зрелым женщинам/персонажам.

[16] Еврейское обозначение годовщины смерти.

[17] «Исекайнуться» (от яп. «isekai» — другой мир) — сленговое обозначение перемещения в другой мир, отличный от нашего. Зачастую главный герой «перемещается» в него после столкновения с транспортным средством, чаще всего — грузовиком.

[18] Речь идёт о знаменитой фразе Карлссона, который живёт на крыше из сказочной повести Астрид Линдгрен. В оригинале: «Спокойствие только спокойствие».

[19] Отсылка к популярной манге и снятому на её основе аниме «Перерождение дяди»/ «Дядя из другого мира».

[20] Коллаб (от англ. Collaboration — сотрудничество) — способ взаимодействия, который повышает узнаваемость брендов тех, кто принимает в нём участие. В случае видеоигр, специально отрисовываются новые иллюстрации, заполучить которые можно только купив созданную для «коллаба» продукцию.

[21] Дрочильня — сленговое обозначение игр, где нужно беспрестанно убивать огромное количество противников (то бишь, «дрочить») для того, чтобы впоследствии эффективнее убивать ещё большее количество противников. Основная характеристика подобных игр — однообразные, утомительные действия.

[22] Галюны — сленговое обозначение галлюцинаций.

[23] Триггер (англ. «trigger» — спусковой крючок) — изначально событие, вызывающее у человека с посттравматическим расстройством негативные эмоции. В настоящее время употребляется в связи с эмоциональной (и чаще всего негативной) реакцией на то или иное событие.

[24] Панцу (англ. «pants» — трусы) — японское слово, обозначающее «трусы, нижнее бельё». Обычно употребляется при появлении в кадре женского белья. Частое мелькание «панцу» — неизменный элемент фансервиса в большинстве аниме, манги и видеоигр.

[25] Паль — сленговое обозначение подделки.

[26] Фукубукуро (яп. «мешок счастья») — японская разновидность «кота в мешке», где покупатель платит фиксированную цену за пакет с неизвестным содержимым, которое по стоимости равнозначно или превышает внесённые денежные средства. Иногда под «фукубукуро» подразумевается беспроигрышная лотерея.

[27] Лут, лутать, залутать (англ. «loot» — добыча) — сленговое обозначение заполучения предметов. Чаще всего используется в видеоиграх, но геймеры могут употреблять его и применительно к реальности.

[28] Милфа (англ. «Mother I’d like to fuck» — «Мамаша, с которой бы я переспал») — сленговое выражение, обозначающее сексуально привлекательную женщину средних лет.

[29] Впадлу — сленговое выражение, равнозначное словосочетанию «мне лень».

[30] Лук (англ. «look» — внешний вид) — сленговое обозначение продуманной внешности, модного образа.

[31] Речь идёт о «Vampire: The Masquerade — Bloodlines», выпущенной в 2004 году.