Темный час

ГЛАВА 30

Весь день я провела под одеялом, читая одну из книг, которые Чендлер купил для меня. Я чувствовала себя ребенком, прячущимся от монстра. Если бы я оставалась под одеялом, возможно, он бы меня не увидел. После прошлой ночи я понятия не имела, что ему сказать. Я стояла за его дверью и думала, не для меня ли эти звуки, которые он издавал, а потом услышала его слова. Спокойной ночи, Маленькая Бунтарка. И я поняла, что это так. За последние несколько дней в атмосфере произошел ощутимый сдвиг. С тех пор как я узнала правду о том, почему я здесь, напряжение стало другим, больше желания, меньше обиды.

Он был безжалостным и жестоким, как темный властелин со своим правлением. Но временами тьма уступала место свету, как ночь луне, и я видела другую его сторону. Он заставлял меня желать того, чего я никогда не должна была желать. Но чем больше я пыталась убежать от него, тем сильнее он притягивал меня к себе. И как бы странно это ни казалось, в том, чтобы позволить ему взять все в свои руки, была определенная свобода.

Я задремала, когда голос Чендлера заставил меня проснуться.

— Братья в соборе Святого Петра.

Братья в соборе Святого Петра? Что это вообще значит? С каких пор Чендлер стал религиозным?

О, Боже. Братство.

Это должно быть оно. Что-то происходит с Братством.

С кем он разговаривал? Это должно быть был Грей.

Я услышала звук закрывающихся дверей лифта. А потом тишина.

Чендлер ушел.

Он ушел, чтобы спасти тех девушек, а я лежала в пентхаусе под пуховым одеялом.

Мое сердце опустилось в желудок. Необходимость что-то делать пробирала меня до костей. Я знала, что это неразумно. Я не могла сделать для спасения кого-либо ничего такого, чего не смогли бы сделать Чендлер и Грей сами. Но я все равно должна была попытаться. Технически, именно поэтому я здесь, верно? Чтобы помочь спасти их.

Я натянула леггинсы и футболку большого размера, в которой всегда спала. Я надела туфли, балансируя на одной ноге, пока хватала кредитку Чендлера с комода. Слава Богу, он не забрал ее обратно с того дня, когда оставил ее у меня, чтобы купить платье. Если я чему-то и научилась в Нью-Йорке, так это тому, что ловить такси — смертный грех.

Мое сердце бешено билось в груди, пока я спешила вниз по лестнице к лифту. Мои ноги дрожали при каждом шаге. На позвоночнике и шее выступили бисеринки пота. Страх обхватил мою грудь, выдавливая воздух из легких. Я шла к чему-то, чего не понимала до конца, но даже несмотря на это, возбуждение от того, что я делаю что-то правильное, что-то хорошее, заставило мой адреналин взлететь вверх.

Мне потребовалось три попытки, но я наконец-то вспомнила код лифта. Я не пыталась его запомнить, но на днях, когда мы возвращались из магазинов, я была внимательнее.

Здоровяк посмотрел на меня, но не попытался остановить, когда я поспешила выйти за дверь. Я поймала такси и, задыхаясь, опустилась на заднее сиденье. Пульс стучал в ушах, когда я захлопнула дверь и посмотрела на водителя в зеркало заднего вида.

— Собор Святого Петра, — решительно сказала я. — Я заплачу вдвое больше, если вы поторопитесь.