Темный. Плохой. Дикий

Глава 11

Каллум

Я мчался к дому Джека Уииллиса, Кейси всю дорогу бежала рядом со мной. Я опаздывал, чертовски опаздывал. До прихода Стоуни оставалось всего полчаса, а у меня в карманах не было ни единого гребаного фунта. Во всяком случае, пока.

Я колотил в его дверь, будто от этого зависела моя жизнь, и выдохнул с облегчением, когда внутри послышалось движение.

— Какого черта ты здесь делаешь, парень? Сейчас чертово утро понедельника.

— Мне нужны наличные, — сказал я. — Мне причитается сто восемьдесят.

— Тебе причитается сто пятьдесят, — ответил он. — Столько налички у меня есть.

Он был лживым ублюдком, и мы оба это знали, но я не мог рисковать и спорить. Стоуни проделают мне новую дырку в заднице, если я вернусь с пустыми руками. Я осознавал это с колотящимся сердцем, но не из-за напряжения. Стоуни не умеют играть по-хорошему, а сто пятьдесят — это просто чушь собачья.

У меня не было времени оставить Кейс у Вики, я только успевал добраться до гаражей. Трент уже ждал. С ним как всегда был огромный ублюдок, но мои волосы встали дыбом, когда я увидел рядом другой кусок дерьма.

— Какого хрена он здесь делает? — хмыкнул я.

— Джонс теперь один из нас, — ответил Трент. — Сначала я предлагал эту работу тебе, помнишь?

— Этому куску дерьма не место рядом с тобой, Трент, — усмехнулся Тайлер. — Он чертов проныра. Ни на что не годен.

— Следи за своим гребаным ртом, — закипел я. — Плевать, с кем ты рядом, Джонс, ты все равно гребаная пизда.

— У меня нет времени на все это дерьмо, — отрезал Трент. — Где мои деньги, парень? — Я протянул ему банкноты, чувствуя, как сжимается желудок, когда увидел его меняющееся лицо. — А остальное? Где, черт возьми, остальное?

— Все, что у меня есть, — ответил я. — Клянусь. Неделя была паршивой.

— Прям сердце кровью обливается, парень. Вот, блядь, правда.

— Я принесу еще, — сказал я. — На следующей неделе.

— И о чем же это будет говорить, если явиться к Стоуни с половиной, неженка? Что им, блядь, все равно? Они же все равно простаки.

— Я никому не скажу, Трент. Не расскажу и никому не сдам.

— Не важно, парень. Дело принципа. — Он указал Джонсу и другому ублюдку, и я сжал кулаки, когда они двинулись ко мне. — Печально, что у тебя такое хорошенькое личико, парень, даже жаль его портить. — Его смех был глухим и полным злобы.

Адреналин подскочил, пульс громко стучал в ушах. Было бы умнее получить взбучку, закрыть рот, позволить им доказать свою точку зрения. Жить, чтобы сражаться за еще один гребаный день. Но я не мог этого сделать.

— Не собираюсь упрощать это, — прошипел я. — Лучше готовьтесь к драке.

— Буду чертовски наслаждаться этим, — ответил Тайлер.

Я услышал рычание Кейси и крикнул ей, чтобы она держалась подальше, но время было на исходе. Тайлер, сделав выпад, промахнулся при первом замахе, но за секунду исправился. Я прилично ударил его по лицу, прежде чем другой ублюдок схватил меня за руки, и даже тогда мне удалось откинуть голову назад, ударив его в нос. Он завопил, что есть мочи, отшатываясь в сторону, когда хлынула кровь. Я засмеялся, когда его охватила ярость, а затем начал действовать — пинать, брыкаться и колотить изо всех сил. Думаю, я причинил им какой-то ущерб, прежде чем они загнали меня в угол, чертовски тяжело дыша.

Кейси что есть мочи лаяла, кружа рядом. Я снова приказал ей уйти, но она не слушала. Кейс не маленькая собачонка, но она, черт возьми, и не настолько большая, чтобы справиться с парой таких отморозков, как они.

Большой ублюдок схватил меня за локоть, вывернув запястье так, что я с шипением выдохнул. Тайлер подождал, пока Трент кивнет, и я увидел, как его поросячьи глазки наполнились радостью, когда он ударил меня кулаком в живот. У него не было времени ударить еще раз. Я с трудом хватал ртом воздух при виде Кейси, висящей на запястье Джонса. Ее глаза были дикими, а рычание низким и опасным, когда она вцепилась зубами в его плоть. Он взревел от ярости, пиная ее ногами, но она была слишком быстрой.

Я услышал смех Трента.

— Стряхни с себя эту чертову шавку, гребаный идиот. Это всего лишь чертова колли.

Я рванул вперед, несмотря на свое затруднительное положение.

— Нет, Кейси, беги! — прохрипел я. — Просто, блядь, убегай!

Она не побежала. Даже после того, как Тайлер ударил ее кулаком по голове. Она крепко вцепилась в него, когда он пытался ее стряхнуть, и он снова взревел, когда она усилила свою хватку.

— Отвали от меня, кусок дерьма! — прогремел Тайлер.

— Беги, Кейси! — закричал я. — Убегай!

В следующий раз Тайлер прилично ее приложил. Она отпустила его, заскулив, и ошеломленно отступила. Но достаточно быстро пришла в себя, чтобы увернуться от его следующей атаки. Едва избежала удара ботинком по ребрам.

— Я убью этот гребаный кусок дерьма! — взревел Джонс.

— Убегай, Кейси! — снова попытался я, и на этот раз она послушалась. Ее взгляд разбил мне сердце, она была такой чертовски грустной. Я мог сказать, что она рассматривала возможность снова напасть на Тайлера, но на этот раз я сам ее ударил, просто чтобы заставить ее уйти. — ДАВАЙ, КЕЙСИ! УБЕГАЙ! УБИРАЙСЯ!

Ее хвост волочился по земле, когда она кралась прочь, бросая на меня жалостливый взгляд. По крайней мере, она была в безопасности.

Я облегченно выдохнул, благодаря свою счастливую звезду за то, что она ушла.

Запястье Джонса сильно кровоточило.

— Лучше бы тебе обратиться к врачу, — усмехнулся я. — Именно этой рукой дрочишь, да?

— Не нуждаюсь сейчас в дрочке, Джексон. Заставил грязную пизду твоей мамы принимать меня. — Он проверил пальцы, слегка сжимая их. К сожалению, серьезных повреждений нет. — Собака, блядь, опасна. Скотты должны были прикончить ее.

— Скотты не имеют к ней никакого отношения. Как и ты.

— Но я имею отношение к тебе, Джексон. Столько гребанного отношения. Мне это чертовски понравится.

Его окровавленный кулак угодил мне прямо в скулу. В ушах звенело, в висках стучала боль. Но я не издал ни звука, не хотел доставлять ему такого удовольствия. Я принял еще пару ударов, на этот раз в челюсть. Его толстое колено ударило меня прямо по ребрам, и я упал вперед, тяжело дыша. Я пытался восстановить дыхание, когда услышал голоса. В глазах плясали звезды.

Лай Кейси снова звучал громко, и мое сердце упало. Господи, пожалуйста, нет.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

Я узнал этот голос. Я открыл глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рэйвен прикуривает, опустив руку на бедро. При дневном свете она выглядела совсем по-другому. Здоровенные сапоги и свободные штаны с карманами, кожаная куртка. Ее волосы были собраны в высокий хвост и свисали по спине до талии. Впрочем, макияж у нее был тот же. Я пытался что-то сказать, но все еще боролся за дыхание.

— А тебе-то что, девчушка? — усмехнулся Трент. — У тебя к нему есть дело?

— Есть разговор по поводу гребаных денег, — ответила Рэйвен. — А вы, черт возьми, кто такие?

Лицо Трента искривилось, и я вздрогнул.

— Я Трент, блядь, Стоуни из братьев Стоуни, а ты кто такая?

— Я одна из девушек Эша Риксона, — сказала она. — Так что, тебе лучше отвалить. Парниша наш.

Я видел, как Трент широко распахнул глаза, но Тайлер не обращал внимания.

— Плевать мне, кто ты, — бушевал он. — Я его, блядь, поколочу.

— Стой, тупой болван! — крикнул Трент. — Это одна из девчонок Эша Риксона. ЭША ЧЕРТОВА РИКСОНА, усек? — Трент подошел к Рэйвен. — Послушайте, леди, у нас нет никаких претензий к Риксону, просто этот маленький говнюк должен нам наличку, ладно?

— Тебе придется встать в очередь, — совершенно хладнокровно ответила она. — Сначала он должен нам. Оставь его, придурок.

Трент кивнул, и я оказался на асфальте, кашляя, отплевывая и выворачивая руки. Кейси в мгновение ока оказалась рядом со мной, облизывая мое лицо, пока я переводил дыхание.

Я прислушивался к разговору, происходящему надо мной, но стараясь держаться подальше.

— Когда мы сможем заполучить его? — спросил Трент. — Нам тоже нужна оплата. Может, я поговорю с Риксоном, объясню, что происходит?

— У Риксона нет на тебя времени. — Я наблюдал, как она затушила сигарету. — Тебе придется подождать месяц.

— Месяц — чертовски долгий срок.

— Лучшее, что ты получишь. — Рэйвен уставилась на него. — Подойдешь к нему близко, пока он не расплатится с Риксоном, и мы придем за тобой.

— Ты получишь свой чертов месяц, — сказал Трент. — Чуть дольше, и Риксону придется явится сюда самому. Понятно?

— Думаю, мы договорились, — прошипела она. — А теперь отвалите.

Тайлер выпучил от ярости глаза. Он схватился за кровоточащее запястье, находясь на грани.

— Мы уходим, — сказал Трент. — Сейчас. — Тайлер не двигался, просто смотрел. — СЕЙЧАС, ИДИОТ!

Когда они скрылись из виду, я снова смог дышать. Я перекатился на бок, подтянул колени, не обращая внимания на боль в ребрах.

— Лежи, — прошипела Рэйвен. — Пока я не узнаю, что они действительно ушли.

Она подошла к краю гаражного блока и вернулась только тогда, когда была удовлетворена.

— Что за черт? — проговорил я. — Кто такой этот Эш чертов Риксон?

— Из комплекса Кенни. В Кройдоне, — сказала она, дернув меня за локоть. — Самый отъявленный ублюдок в Лондоне. Ну, один из самых отъявленных. Серьезный малый.

— Ты одна из его девушек? — поинтересовался я. — Господи.

Она улыбнулась.

— Конечно, нет. Просто знаю его. Делала ему татушки.

Я смотрел на нее с восхищением.

— У тебя такие блестящие медные яйца, да?

— И это к лучшему. Спасла твою чертову задницу, не так ли?

Я принял ее руку, держась за стену, пока не обрел равновесие.

— Откуда ты узнала, где я?

— Твоя подруга, — сказала она, протягивая руку к Кейси. Собака наклонилась к ней, принимая ласку. — Она была в бешенстве, как в одном из фильмов про Лесси (примеч.: вымышленная собака породы колли, персонаж многих фильмов, сериалов и книг), лаяла и металась, лаяла и металась. Я поняла, что что-то случилось, и пошла за ней, решив, что она может быть твоей. Софи рассказывала мне о большой, грандиозной спасательной операции, — улыбнулась она, наклоняясь, чтобы поцеловать Кейси в голову. — И она рассказала мне все о тебе, Кейси рассказала, какой ты милый пушистый комочек.

— Спасибо, — сказал я.

— Не стоит, парень, это обычное дело. Поддерживает приток адреналина.

— Что ты будешь делать, если этот Риксон узнает, что ты использовала его имя?

Она усмехнулась.

— Не беспокойся об этом, малыш. Он у меня в долгу.

И он был не один такой.

Софи

Три пропущенных звонка от Ребекки. Я смотрела, как мой мобильник мигает у меня на коленях под столом, мне не терпелось убраться к черту с этого дерьмого совещания Кристины и выяснить, в чем срочность. «Каллум», — кричал мой мозг, это должно быть из-за Каллума. Моя кожа все еще расцветала от мысли о его имени. Воскресные вечера с Дикарем не должны были быть такими уж хорошими. Время, проведенное с ним, должно было быть посвящено острому сексу, не более чем биению его порочной плоти о мою. Моя киска до сих пор болела, избитая его вторжением, но мой разум болел больше. О, как он чертовски жаждал его.

— Хочешь что-нибудь добавить, Софи?

Я тупо уставилась на лица сидящих за столом.

— Прости?

— Ист-Вейл, есть новости о том, как мы справляемся с эпидемией граффити?

— Эпидемия одного гребаного человека, — пробормотал Эрик. — Надеюсь, они снова запрут это животное, спасут то, что осталось от нашего проклятого бюджета.

— Работа еще не закончена, — сказала я. — Я этим занимаюсь.

— И какие же пути ты рассматриваешь? — Кристина была такой ублюдочной и высокомерной. Я почувствовала, что у меня поднимаются волоски. — Полиция наверняка сотрудничает с тобой в этом? У них есть история с Каллумом Джексоном, в конце концов, долгая история. Как они оценивают ситуацию?

Рот стал липким, но я нацепила на лицо профессиональную маску.

— На самом деле я собираюсь привлекать закон только в крайнем случае. Я планирую бороться с этим, используя образование и возможности, а не принуждение. — По комнате прокатилась волна язвительного веселья, и я почувствовала, как поднимается температура, а язык зудит от желания взбунтоваться. — Граффити, или уличное искусство, — это попытка выразить себя творчески. В Ист-Вейл нет молодежной программы, нет эффективного выхода для художественного самовыражения. Это кипящий котел разочарования и апатии, и уровень преступности является симптомом, как и отсутствие сплоченности сообщества. Граффити — лишь одна сторона гораздо большей проблемы. Я планирую решить ее, а не выделять одного человека и топтать его. Другие просто займут его место, это тушение пожара, а не предотвращение.

Эрик хлопнул блокнотом по столу.

— Это не гребаное искусство, это бельмо на глазу. Запереть его — вот решение. А не эта хиппи херня.

— Это не хиппи херня, — ответила я. — Поищи что угодно о преступности среди молодежи. Статистика говорит сама за себя.

— И что ты собираешься делать? — усмехнулся он. — Таскать фломастеры в старый молодежный клуб и заставлять их всех каждую гребаную пятницу по полчаса рисовать, черт возьми? Я могу сказать тебе, как хорошо это сработает, не нуждаясь ни в какой чертовой статистике.

— Это не совсем то, как я бы хотела это сформулировать, — прошипела я. — Но да. Такая разрядка нужна.

— Я все услышал, — отрезал Эрик. — Неудивительно, что там обитают собаки.

— Думаю, на сегодня мы закончили, — заключила Кристина. — Держите нас в курсе, мисс Хардинг, все очень хотят, чтобы эта ситуация разрешилась. В конце концов, именно поэтому вас сюда и перевели. Ваш опыт говорил о многом, когда вы получили это назначение.

Говорил, в прошедшем времени.

Я поерзала на стуле, глядя ей в глаза с уверенностью, которой не чувствовала.

— Я дам вам знать, когда у меня будут новости.

И не надейся, черт возьми.

Ребекка снова позвонила мне, когда я выходила из офиса, и я со вздохом ответила.

— Наконец-то! — воскликнула она. — Уже подумала, что ты, черт возьми, эмигрировала.

— Херня на работе, — простонала я. — Что случилось?

— Нам нужно убрать Кала с улицы. Парень слишком хорош, чтобы тратить свой талант на гаражные блоки и подземные переходы вокруг этой дыры.

Мой желудок сжался в знак согласия.

— На работе вылили кучу дерьма, они хотят, чтобы я вызвала полицию и снова посадила его под замок.

Реакция была ожидаемой.

— Твои коллеги — чертовы идиоты, Софи, идиоты. Парнишка — чертов звезда. Его мастерство, детка, святая матерь Божья, его талант.

— Они не видят этого, Бекс. Они думают, что он просто помеха, не более.

— Еще посмотрим, когда Каллум появится на обложке «Урбан Лайф» (примеч. английский журнал о роскошном образе жизни). Узколобые ублюдки.

Я улыбнулась.

— Мне бы хотелось увидеть их лица.

— О, ты увидишь, если мне удастся кое-что сделать.

— Я не знаю, как быть, Бекс, мои руки связаны, а ситуация обострилась. Я не могу дать ему собственное жилье через распределение, его даже нет в листе ожидания. Я проверяла.

— Тогда нам нужно другое решение. А как насчет твоего дома?

Я застонала.

— Если бы. Родители будут чертовски вне себя, если пронюхают об этом. В эти выходные там была собака, и даже это удивило всех. Все эти художественные штуки были бы под большим запретом.

— Может тебе пора выпрыгнуть из их карманов. Ты уже старовата, чтобы прыгать через папочкин обруч, ты так не думаешь, детка?

— Не начинай, — вздохнула я. — Не сегодня.

— Извини, — сказала она. — Просто чувствую разочарование.

— Как и я. — Я немного поразмыслила. — У тебя нет места? Я знаю, как ты любишь принимать бродяг и бездомных.

— Комната набита барахлом Кары. У меня нет места для собственной работы, не говоря уже о чьей-то еще. Это разбивает мне сердце, детка, я бы в мгновение ока забрала его туда, если бы могла размахнуться.

— Я знаю, — ответила я. — Я надену свою мыслительную шапочку.

— Включи ее на максимум, детка. Малышу нужен перерыв. И быстро.

В ее тоне было что-то тяжелое. Я почувствовала это в животе, низкий рокот ужаса.

— Что-то случилось?

Она молчала слишком долго.

— Тебе не о чем беспокоиться, детка. Поразмысли хорошенько и быстро. Я буду делать то же самое.

— Ни о чем другом думать не буду. Он сводит меня с ума, Бекс. Настолько, что это пугает меня до чертиков. Я даже не могу объяснить это, это. Он будто наэлектризован, держит меня под напряжением.

— Я чувствую, — рассмеялась она. — Наслаждайся, детка, у меня такое чувство, что это будет до дрожи в коленях.

Она не была единственной.

У моей мыслительной шапочки не было слишком много времени, чтобы творить свою магию. Назовите это судьбой, вселенной или чистым чертовым везением, но необходимый перерыв возник из ниоткуда, без малейшего предупреждения упав мне на колени в среду днем. Мне не терпелось позвонить Каллуму, хотелось, чтобы он снова оказался у меня дома, в моей постели, в моей киске. Я сдерживалась, как испуганная кошка перед собственными эмоциями, но моя решимость ослабла, пальцы метнулись к телефону с возрастающей настойчивостью.

На лице Кристины отразилось неодобрение, когда она объявила, что у меня в офисе посетитель.

— Мисс Хедли, — объявила она. — Хейгрув Парк 34 настаивает, что ей нужно тебя увидеть.

Я хорошо знала Хелен Хедли, она ухаживала за своими пожилыми родителями в Хейгрув. Я хорошо знала их всех, на самом деле, они постоянно заходили ко мне на утренний кофе в те дни, когда я усердно работала. Я чертовски скучала по Хейгрув.

Я тепло поздоровалась с Хелен и с искренней нежностью провела ее в зал для совещаний. Она сидела по другую сторону стола, сжимая бумаги в белых руках. Ее мышиного цвета волосы были зачесаны назад в хвост, кожа желтоватая и осунувшаяся. У меня упало сердце.

— Как ты? — спросила я. — Как родители?

Ее губы задрожали, и инстинктивно в горле образовался ком.

— Мне жаль, — сказала она. — Я знаю, что мне нужно пойти к новой управляющей, Веронике пофиг-как-там-ее, но ты же знаешь. Она не ты, Софи. Мне нужно было увидеть тебя.

— Что случилось?

— Папа, — сказала она. И в мгновение ока у нее покатились слезы, и мои тоже угрожали пролиться. — На прошлой неделе у него, эм, был еще один инсульт. Он… он не справился.

Настоящее горе выбило меня из колеи. Его веселая улыбка, когда он помогал с инициативой Сообщества в Блуме, его готовность вмешаться и помочь с недвижимостью.

— Мне жаль, — проговорила я. — Мне так жаль.

Она с благодарностью махнула рукой и перевела дух.

— Мне нужна твоя помощь с арендой. Я разобралась с мамиными вопросами по пособию, мне просто нужно, чтобы арендная плата была переведена только на ее имя.

— Конечно. — Я взяла бумаги, вздрогнув от копии свидетельства о смерти.

— И гараж, — сказала она. — Я убрала оттуда все его инструменты. Мама не может справиться с этим. Ты же знаешь, как он любил это место, его маленькую мастерскую.

Я грустно улыбнулась.

— Знаю. Я всегда могла найти его там.

— Он любил тишину, — согласилась она. — Это помогало ему думать. Подальше от маминых придирок, как говорил он.

Я улыбнулась вместе с ней, изо всех сил стараясь держать себя в руках.

— Ты хочешь, чтобы я прекратила аренду?

— Пожалуйста.

Я взяла ключ.

— Я разберусь с бумагами. Можешь не беспокоиться об этом.

— Спасибо, — сказала она. Слезы свободно катились из ее глаз, и она даже не пыталась смахнуть их. — Ты ему нравилась, — улыбнулась она. — Говорил, что ты хорошая девушка. Мы все скучаем по тебе, Софи, без тебя все по-другому.

— Я тоже по всем скучаю, — призналась я. — Сейчас я в Ист-Вейл, это не так далеко.

— Может, ты как-нибудь зайдешь? Сейчас у нас по вторникам работает группа поддержки молодых мам.

— С удовольствием.

— Лучше я тебя оставлю, — улыбнулась она. — Надеюсь, мы скоро снова увидимся, при более радостных обстоятельствах.

— Я тоже.

Я полностью нарушила протокол, притянув ее к себе для объятий. Я крепко держала ее в течение долгих минут в зале заседаний, и она рыдала у меня на плече, как сломленный ребенок. Мои глаза были влажными от слез, когда она отстранилась, и я изо всех сил старалась взять себя в руки, когда махала ей на прощание. А потом я сидела за столом в этой убогой комнатушке и плакала. Плакала по Дереку Хедли, по Хелен и ее маме. Плакала по Хейгрув и своей старой работе. И плакала из-за себя, плакала из-за чего-то, что не могла понять, из-за какого-то укоренившегося страха упустить жизнь, не воспользоваться мимолетными дарами, которые мне предлагала жизнь. И она была так коротка и хрупка.

А затем я вернулась к своему столу.

Я уставилась на экран с информацией по аренде гаража, наведя курсор мыши на кнопку «прекратить». Дерек арендовал гараж на десять лет, арендная плата всегда выплачивалась вовремя, наличными, без необходимости посещать клиентов.

Я сжала в руке ключ от гаража, на мгновение вспомнив Дерека Хедли и его счастливую улыбку.

— Жизнь только одна, — сказал он мне после десятичасового пребывания в общественном саду. — Надо сделать так, чтобы она что-то значила, иначе какой смысл?

Я сделала так, чтобы она что-то значила.

Я положила ключ в сумочку и убралась к чертовой матери.

Я доехала на метро в Ист-Вейл и бродила там в оцепенении, не подозревая обо всех опасностях, насилии и грязи, о наркотиках, страхе и ненависти. Я шла беспрепятственно и незамеченной, пока не нашла Каллума Джексона.

Он скручивал сигарету возле лавки Эла, пока Кейси тащила из мусорки старый кусок рыбы. Он не замечал меня, пока я практически не оказалась в его объятиях.

— Соф? — успел пробормотать он, прежде чем я набросилась на него. Я обняла его, не заботясь ни о чем, едва замечая хихикающую толпу на скамейках. Он вздрогнул, когда я обхватила его, но прошло всего мгновение, прежде чем он обнял меня. Он прижался губами к моим волосам, когда я плакала в его толстовку. — Господи, Соф, что случилось?

Я покачала головой, не находя слов. Он не давил, просто крепко обнимал, пока я не была готова говорить.

— Скучала по тебе, — сказала я. — Пойдем домой со мной. Пожалуйста, просто пойдем домой со мной.

— Сейчас? На ночь?

Я кивнула.

— На одну ночь, на две, на десять, навсегда, мне все равно.

— Ты, блядь, серьезно?

Я посмотрела на него полными слез глазами.

— А что думаешь ты?

— Я думаю, что ты расстроена.

Я сморгнула слезы, и тогда увидела его лицо. Его челюсть распухла, глаза были черными и синими.

— Черт возьми! Что с тобой случилось?

Он пожал плечами, отводя взгляд.

— Не важно.

— Это важно! — прошипела я. — Кто это сделал с тобой?!

— Оставь, Соф, — сказал он. — Не важно.

Я протянула руку, чтобы дотронуться до него, поворачивая его лицо, чтобы лучше видеть. У меня перехватило дыхание.

— Боже.

— Сказал же, блядь, что это не важно! — рявкнул он. И повернулся в сторону дороги, хмуро глядя на толпу, глазеющую на нас. — Давай просто уйдем, ладно? Я останусь на один день, на десять дней, мне, черт возьми, все равно, Соф. Просто хочу быть там, где ты.

Я взяла его руки в свои, и они были такими живыми, такими настоящими, такими теплыми.

— Я тоже просто хочу быть там, где ты, — улыбнулась я. — Это все, чего я хочу.

Он свистнул Кейси.

Я лежала, положив голову на руку Каллума, поглаживая в темноте его грудь. Я была осторожна, держась подальше от синяков на его боку, просто желая, чтобы он открылся и рассказал мне, что, черт возьми, происходит, но он не проронил ни слова об этом.

Я рассказала ему о Дереке Хедли, поведала больше, чем кому-либо, о своей работе, о Хейгрув, о людях, обо всем, что я там делала. Мои родители издевались, когда я поднимала эту тему, и я научилась молчать, преуменьшая свои достижения, будто они ничего не значили.

Голос Каллума прозвучал на всю комнату, когда он заговорил.

— Я потерял кое-кого, — просто сказал он. — Много лет назад. Но все равно больно.

— Кого ты потерял?

— Старину Джимми, парня, который научил меня рисовать. Думал, что он чертовски классный.

— Ты долго знал его?

— Достаточно. — Я знала, что он улыбается воспоминаниям. — Он помог мне, когда у меня никого не было. Сунул мне в руку баллончик с распылителем и, я позволил себе помочь. Мне чертовски понравилось, лучшее чувство в мире.

— Что с ним случилось? — спросила я, приподнимаясь на локте.

— Любил рисковать, старый ублюдок. Знаешь многоэтажку на Эйсер-стрит? Ту, что видна из первого здания?

— Ага, заброшенная, да?

— Да, но тогда это было не так. Раньше он твердил, как мог бы сотворить там шедевр. Что будет смеяться, что ни один ублюдок не сможет закрасить это, даже двадцать мужиков, — он слегка рассмеялся. — Меня не было там, когда он это сделал, наверное, спорил с мамой или был еще где-нибудь. Он поднялся наверх, по-моему, пьяный. Свесился с перил, но не закрепил их как следует. Вот и все.

— Он упал?!

— С чертовски большой высоты. Мгновенно, говорили они, ничего не почувствовал.

— Черт, мне жаль. — Я содрогнулась от этой мысли.

— Он в любом случае хотел пойти этим путем, понимаешь? Типа умереть за свое искусство.

— Должно быть, это было тяжело для тебя, сколько тебе было лет?

— Тринадцать, где-то так. Я мог бы быть там, наверху, вместе с ним. Может быть, это и спасло бы его.

— А может, и нет. Может, ты бы тоже упал.

Он прижал меня к себе.

— Возможно.

— Ты ведь никогда не будешь так рисковать, правда? — спросила я. — Пообещай мне.

Он рассмеялся, на этот раз громче

— Господи, Софи Хардинг, это что? Предложение?

— Ты нужен мне живым.

— Я живой с тобой, — пробормотал я. — Раньше никогда не чувствовал себя настолько живым.

Мой пульс ускорился, гедонистические потребности взяли верх. Потребность в жизни, чувствовать что-то, чувствовать чертову реальность.

— Сделай так, чтобы я почувствовала себя живой, — прошептала я, медленно закидывая ногу поверх его ноги. — Так, как мне нужно. Мне нужно чувствовать.

Его тело откликнулось в мгновение ока, дыхание стало учащенным. Он взял мою руку и сжал мои пальцы вокруг своего члена.

— Почувствуй это, — простонал он. — Это для тебя.

— Живой… — прошептала я. — Мне нужно почувствовать это… заставь меня…

Он встал с кровати, шипя от боли в боку, но быстро пришел в себя, дернул меня и поставил на ноги. Он раздвинул шторы и открыл балконную дверь. Ветерок коснулся моей обнаженной кожи, посылая дрожь по всему телу. Он вышел, и его силуэт в темноте манил меня. Я последовала за ним, нервничая, киска умоляла о его прикосновении.

— Я заставлю тебя почувствовать себя живой, — прохрипел он. — Доверься мне.

Я не успела ответить, как он толкнул меня вперед, прижимая к перилам с такой силой, что я перегнулась через край, размахивая руками в попытке ухватиться. Он продолжал давить, и я взвизгнула, запаниковав, голова кружилась. Я ухватилась за прутья с обратной стороны, свесив голову и уставившись на землю, которая была так далеко внизу. Мой центр равновесия был ненадежен, я касалась пола только кончиками пальцев. Его теплая рука между моих бедер заставила меня вскрикнуть, его тело плотно прижалось к моим бедрам.

— Сердце бешено колотится, — прорычал он. — Мысли, блядь, носятся… выстреливает прямо в животе, не так ли? Страх. Знание, что ты можешь упасть в любую гребаную секунду, всего один крошечный промах. — Он толкнул меня еще дальше, и пальцы ног оторвались от пола, я закричала, окаменев, но он притянул меня обратно, как раз вовремя. — Хочешь почувствовать себя живой, Соф? Нет ничего более живого, чем страх смерти. Ничего.

— Мне страшно, — закричала я. — Не дай мне упасть.

— Я не позволю тебе упасть, — простонал он. — Доверься мне.

Я пыталась. Я действительно пыталась, но легкие горели в груди от недостатка воздуха. Он нашел пальцами мой клитор и обнаружил, насколько я хочу его, несмотря на мое затруднительное положение. Я застонала, и это прозвучало так странно, так чертовски громко в моей голове.

— Не сопротивляйся, — прорычал он.

Он переместил руки на мою талию, обхватывая меня и поднимая мои ноги с пола. Перила врезались мне в живот, принимая на себя мой вес, пока я балансировала на краю. Это было безумно, чертовски глупо, но я все равно открылась для него, застонав, когда он ворвался в меня.

— Да, — прошипела я. — Возьми меня.

— Я не надел резинку, Соф, — проворчал он. — Мне чертовски жаль. Просто хочу чувствовать тебя.

Мне было совершенно плевать.

Мои сиськи подпрыгнули, соски замерзли, когда врéзались в металлоконструкцию. Я изо всех сил вцепилась в блок, кровь прилила к голове. Он трахал меня так чертовски сильно, рыча, ругаясь и врезаясь в меня. Адреналин и эндорфины лишили меня последнего разума, и я превратилась в горячее месиво страха, моя киска горела огнем, пока он вбивался в меня сзади. Я закрыла глаза, ветер задувал в уши, а волосы развевались.

— Отпусти, — простонал он. — Отпусти эти чертовы перила.

— Не могу, — выдавила я. — Я, блядь, не могу.

— Отпусти, — рявкнул он. — Я, черт возьми, сказал тебе.

Его голос потряс меня до глубины души. Странный крик вырвался у меня изо рта, почти рыдание, и я отпустила их, чувствуя, как меня охватывает страх. Мои руки болтались в воздухе, пытаясь ухватиться за что-то, пока я, наконец, не сжала их в кулаки. Его член был диким, толкаясь так сильно, что было больно. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что я плачу. Слезы текли из глаз, и только мое неистовое дыхание сопровождало их. Это был катарсис. Это было очищение. Это было действительно чертовски красиво.

Он оттащил меня назад, прежде чем кончить, и уложил на холодный пол балкона, высоко подняв ноги. Я застонала, когда он ворвался внутрь, запустив руки в его волосы.

— Кончи со мной, — прошипел он. — Хочу увидеть, как ты кончаешь.

Его тепло принесло облегчение, а его тело стало необходимым мне якорем. Я отпустила себя, извиваясь под ним, желая насытиться, стонала, как шлюха, когда его бедра сильно прижимались к моим, сжимая между нами мой клитор.

— Блядь… — закричала я. — Сейчас… да…

— Кончи, — рявкнул он. — Кончи для меня…

— Блядь… пожалуйста… жестче…

— Хочешь этого, да? Хочешь, чтобы это было чертовски жестко? — Он приподнялся на руках, стиснув зубы от боли, пока грубо трахал меня. — Блядь, Софи, твоя гребаная пизда такая чертовски сладкая.

Я выругалась, когда взорвалась, перед глазами мелькали вспышки света. Это было интенсивно. Так чертовски интенсивно. Он заворчал, когда кончил, выйдя достаточно, чтобы выстрелить спермой на мои сиськи. Он растер свое горячее семя по всему моему телу, его взгляд был диким, когда он отмечал меня, как свою.

— Моя, — прорычал он. — Никогда раньше у меня не было никого, кого бы я хотел. Но я хочу тебя, Соф. И тебя я, блядь, не отпущу.

Я потянулась к его пальцами, направляя их вниз по своему телу, все еще влажному от его освобождения.

— Твоя, — сказала я, заставляя его войти пальцами в мою киску.

Его глаза расширились, безумные, как у дикаря, которого я встретила.

— Ты что, совсем спятила? — прохрипел он.

Я кивнула.

— Ага, что-то в этом роде.

— Ты что, совсем спятила? — Бекс не утруждала себя любезностями, да я и не ожидала от нее этого. Ее каблуки стучали по улице у станции метро «Хейгрув», темные локоны развевались на ветру. Признаваться в своей глупости по смс, вероятно, было не лучшим выбором.

— Каллум спросил то же самое, — сказала я. — Прошлой ночью я действительно чувствовала себя немного гребаной безумной.

— Ты хочешь залететь или что-то в этом роде, детка? Я имею в виду, серьезно, я знаю, что гормоны действительно могут зашкаливать, но это действительно не стоит делать.

— Нет, конечно, нет. Я не знаю, какого черта на меня нашло. Думаю, это он. Он сводит меня с ума.

— Да что ты говоришь, — улыбнулась она. — Не знала эту твою сторону, дорогая, для меня это новость.

— Для меня тоже.

— Тебе стоит следить за этим дерьмом, серьезно. Первый ребенок Explicit, да? Думала, это будут Маска и Кэт.

— Господи, — проговорила я. — Хватит этой детской херни. Я не собираюсь залетать в ближайшее время.

Она наклонилась и прижалась ухом к моему животу.

— Привет, маленький Дикарь, познакомься с тетушкой Рэйвен.

— Прекрати, Бекс, — рассмеялась я. — Я серьезно, я потеряла голову, ясно? На этом все, больше не повторится.

— И вообще, что ты здесь делаешь? Уже отпросилась из-за утренней тошноты?

Я закатила глаза.

— Отпросилась из-за мигрени. Нужно было немного пространства. Я не брала больничный пять лет, думаю, один день простителен.

— Тогда почему вызвала? Хочешь поговорить со мной о детских именах? — Я раздраженно нахмурилась, и она хихикнула своим самым лучшим смехом. — Ладно, ладно! Перестаю. Почему я здесь? Джас чуть не лопнула, когда я попросила ее прикрыть меня.

— Извини, но это очень срочно. — Ее глаза расширились, когда я достала из сумки ключи от гаража. — Хотела быстрее начать, Студия Джексона уже в движении.

Она бросилась вперед и поцеловала меня в губы, долго обхватывая мои щеки.

— Ты чертова суперзвезда, — сказала она. — Знала, что ты это уладишь.

— Арендатор скончался, — объяснила я. — Действительно печально. У нас есть время с этой собственностью, прежде чем это заметят. Лучше извлечь из нее пользу.

Она улыбнулась.

— Тогда лучше посмотреть.

Каллум

— Не люблю сюрпризы, — проговорил я. — Они меня раздражают.

Я все равно последовал за Софи, схватившей меня за одну руку, и Рэйвен, которая держала меня за другую. У Кейси был чертовски счастливый день, она бегала от одной к другой. По крайней мере, им всем было весело.

— Этот тебе понравится, — сказала Софи. — Обещаю.

Желудок сжался. Счастливыми рывками. Быть рядом с Софи было слишком хорошо, слишком сладко. Это заставляло меня нервничать. Не больно терять то, чего у тебя никогда не было, но вероятность потерять Софи пугала меня до чертиков.

Они протащили меня через Хейгрув, мимо технических бараков на Кингс Роуд и к гаражным блокам. Это место было похоже на город-призрак.

— И? — спросил я. — Эта вечеринка не такая уж и клевая.

Софи вставила ключ в дверь одного из гаражей, щелкнула замком и открыла ее. Мне потребовалась минута, чтобы уловить все.

— Сюрприз! — завизжали они. — Студия Джексона открыта для работы.

Там были краски, целые гребаные стеллажи. Те, что мне нравились, весь ассортимент. Должно быть, это стоило целое состояние. Были большие белые полотна, которые я видел в художественных магазинах. Была скамейка, кисти, скипидар, и мешалка, и лоток, полный карандашей.

— Дерьмо. — Я запустил руки в волосы. — Что все это значит?

— Это для тебя, — сказала Рэйвен. — Назовем это совместными усилиями. Софи получила гараж, а я достала материалы. Рождество наступило раньше, малыш. Добро пожаловать. — Она улыбалась так чертовски ярко, глаза блестели.

Я посмотрел на Софи, и она выглядела нервной, когда смотрела на меня в ответ. Я не знал, куда себя деть, не знал, что думать, что чувствовать.

— Тебе не нравится? — спросила Соф. — Мы достали что-то не то из инструментов?

— Есть все нужное, — ответил я. — Это чертовски большая куча денег.

Ее глаза изучали мои.

— Тогда в чем же дело?

Я испортил им все и знал это, но ничего не мог с собой поделать.

— Не могу принять это, — сказал я. — Это слишком.

— Эй, — начала Рэйвен. — Послушай, малыш. Это подарок. Не устраивай из этого вечеринку жалости. Тебе это не идет.

Я постарался улыбнуться.

— Не собираюсь устраивать вечеринку жалости, просто не могу, блядь, принять все это. Не могу вернуть долг.

Она взяла меня за руку так сильно, что, черт возьми, было немного больно.

— Посмотри на меня, — сказала она. — Это не ссуда. И это не благотворительность. Это подарок от людей, которые в тебя верят. От людей, которым не все равно на тебя и твое искусство, ясно? Мы договорились?

Я кивнул, но в горле было странное ощущение. Голова кружилась, покатились слезы, как у гребаного слабака. Я отвернулся, откашлялся.

— Черт возьми, — проговорил я. — Не знаю, что сказать, мать твою.

— Спасибо — стандартный ответ, — сказала Софи. Ее улыбка была такой милой. Она была такой хорошенькой, самой красивой на свете.

— От «спасибо» мало толку, — улыбнулся я. — Спасибо, но это безумного дорого. Безумно.

— Не хочу давить на тебя, — начала Рэйвен. — Но у меня есть кое-кто, кто хочет увидеть твои работы. Дилер, тот самый, что помог мне.

Мысли крутились, словно волчок.

— Дилер?! Им не понравится мое дерьмо, Рэйвен. Нет ничего лучше твоих работ. Черт, чел, они будут смеяться надо мной.

Ее улыбка была словно солнце, глаза снова мерцали.

— Он уже видел твое дерьмо, малыш, — ответила она. — Краски от него.

Я рисовал, и рисовал, и снова рисовал. Потерянный во времени, в пространстве, потерянный для всего, кроме красок на холсте. Это было блаженство с Кейси рядом со мной и с Софи в моей жизни. Нет ничего чертовски слаще, чем это.

Кейси нравилось сидеть у открытой двери гаража, ловя солнечные лучи. Когда шел дождь, она входила внутрь, сворачивалась калачиком у моих ног и дремала, ни о чем не заботясь.

Она также привыкла спать по ночам на кровати. В эти дни она была не похожа на саму себя. Хотя, заметьте, она все еще громила мусорные баки. Разносила кухню на части каждый раз, когда мы не следили. Но Софи, похоже, это не волновало, казалось, ее не волновало ничего, кроме того, чтобы получить хорошую порку по заднице и хороший трах. Наверное, именно это ей больше всего во мне нравилось. Конечно, это было для меня ново, но я становился в этом лучше. Я старался.

Я пробыл у Софи почти две недели, когда решил забрать кое-что из своих вещей у Вик. Я избегал ее, пряча свои синяки, чтобы она не видела. Ей будет только хуже, а я этого не хотел. Потребовалась целая вечность, чтобы они сошли, особенно опухоль на глазу. Ребра все еще болели, но она не сможет узнать этого, не сейчас, когда на лице не осталось следов.

Вики стояла спиной ко мне, попыхивая сигаретой. Мое сердце чертовски подпрыгнуло, когда я подумал, что это была та самая Лоцца Прайс из гаражей, с теми самыми проклятыми волосами. Но это была не она, а Вик, волосы которой были уложены в беспорядочный светлый боб. В солнечном свете он казался скорее желтым, чем светлым, немного похожим на канарейку. Мне это не очень понравилось. Но я все равно улыбнулся.

— Выглядишь иначе.

Она обернулась на мой голос, сияя улыбкой.

— Нравится? Захотелось перемен. Где тебя черти носили, Кал? Слэй скучает по тебе.

— То тут, то там, — ответил я. — Типа занят.

— Доставками?

Я покраснел от чувства вины. Я был слишком занят доставками, слишком занят рисованием. Мне нужно было повидаться с Джеком Уиллисом, пока он не забыл про мой обход, но я не хотел пугать Вики.

— Ага, работал.

— Я слышала, тебя избили, — сказала она. — Здорово тебе досталось, да? Вот почему ты держался в стороне. Я знаю тебя, Каллум Джексон. Я не дура, знаю, что ты не хотел, чтобы я видела.

— Я не был тут, Вик, потому что был занят.

— Слухи облетели всю округу, Кал. Слышала, ты целовался с управляющей у лавки Ала. Это правда?

— Ты действительно много знаешь, не так ли? Не понимаю, откуда ты все это взяла.

Она подняла мобильник.

— Facebook.

Я чертовски ненавидел это дерьмо, и она знала это.

— То, что меня избили, по всему интернету, да? Мало-блядь-вероятно, Вик. Никто об этом не знал. — Она побледнела, и тогда я понял. — Он ведь побывал здесь, не так ли? Джонс? Лучше бы ты вызвала гребаных копов.

— Я не вызываю копов, Кал. Он надолго не задержался.

Я сжал кулаки в карманах.

— Чего он, блядь, хотел?

— Сказал, что может присмотреть за мной. Мной и Слэем. Сказал, что может поговорить со Стоуни, чтобы они отвалили, оставили меня в покое.

— Стоуни не придут за тобой и Слэем, Вик. Долг теперь мой.

Она предложила мне сигарету, и я с радостью взял ее.

— Он сказал, что Стоуни насрать, что ты забрал долг, все равно придут за мной. — Она наклонилась ко мне, широко раскрыв испуганные глаза. — Он сказал, что они жесткие, Кал, действительно крутые. Показал мне видео с телефона, как они травят кого-то каким-то дерьмом, парень корчился в конвульсиях, ему было реально больно. Даже смотреть не могла. Тай подумал, что это смешно, больной ублюдок. Он сказал, что людям отрезают пальцы, а если надо, то и сжигают.

— Он полон дерьма, Вики. В следующий раз вызови гребаных копов.

Но он не был полон дерьма, и я знал это.

— Он сказал, что ты труп. Сказал, что за тобой так же охотится какой-то крутой парень из Кройдона. Что ты еще недолго будешь здесь.

— Это сложно, — сказал я. — Просто не лезь не в свое дело, поняла? Я разберусь.

— Где ты был, Кал, действительно? Ты прятался?

— Типа того.

— Ты с ней? С этой Хардинг?

Я пожал плечами.

— Не совсем, Вик. Просто тусовался.

— А как насчет меня, Кал, когда мы будем тусоваться?

Я чувствовал себя чертовски мерзко, пытаясь защитить ее, но в то же время заставляя грустить.

— Не знаю, Вик, когда ты хочешь. Я рядом, хорошо? И всегда буду.

— Сегодня? — спросила она. У меня ухнуло сердце. Я подумал о нежных, теплых объятиях Соф. Ее сладкой, горячей, жаждущей меня пизде. Вики вздохнула. — Пожалуйста, Кал. Я почти не видела тебя.

Я посмотрел в глаза Вики и понял, что не могу сказать «нет». Друзья присматривают друг за другом, а Вики нуждалась во мне. Я видел это в ней.

— Ладно, да. Я вернусь позже.

Она выглядела такой чертовски счастливой, что меня затошнило.