Терминатор 1965

Глава 19

Знакомство с Председателем Комитета Государственной Безопасности поспособствовало переходу художника-оформителя Игоря Никитина в сторожа, там же, на «ЗИЛе», на складе комбината питания устроился. Начальство поначалу поворчало, как же – здоровый парень вместо того, чтоб железяки ворочать, приближая торжество коммунизма, на пенсионерской работе отсиживается, но спорить с фаворитом «Кузьмича» не решилось. Цвигун, получая через майора-порученца иллюстрации к своим партизанским рассказам, хвалил самоучку из Коломны, верно ухватившего и передавшего на бумаге суть и дух героической борьбы в тылу врага.

А всего то и делов – у партизанского костра сделать центральной фигурой «вдумчивого политрука», непременно в фуражке военной, портупеей перепоясанного, хотя у всех остальных шапки ушанки, неуставные кепки и телогрейки. И гладко выбритый «политрук-особист», почти на каждом рисунке присутствовавший, чем-то неуловимо смахивавший на молодого Леонида Ильича, так понравился Цвигуну – 200 рублей премии привёз (под расписку, разумеется) майор Колесниченко.

– Сергей Петрович, пожелания какие-то будут? Что Семён Кузьмич говорит?

– Хвалит в основном. Но есть замечания, например, там где фашисты допрашивают связную, зачем юбку девушке задрал?

– Да всего лишь чуть выше колен показаны ножки стройные героической подпольщицы, чтоб сильнее ненависть к гадам гестаповцам пробуждалась, к подлым негодяям-насильникам-оккупантам…

– Надо убрать голые ноги, и титьки чтоб не выпирали. Книга Семёна Кузьмича предназначена для молодёжи и школьников в том числе. Глянут пионеры на такие картинки – повырвут из книжек в библиотеке иллюстрации, порастащут. А типажи схвачены верно, так генерал сказал.

Далее майор дежурно спросил, не надумал ли пойти в Комитет вольнонаёмным, выслушал третий по счёту отказ, пожал плечами и отбыл на Лубянку. Ага, нашли дурака аттестоваться в чекисты. Там возможность подработки перекроется наглухо, а так к 65 «сторожёвским» рублям «капают» калымы за портреты и прочее, весьма недурная сумма выходит и времени вагон, что для художника, личности творческой, ой как немаловажно.

Пока мои аргументы принимались во внимание, благо заказчик доволен, даже двести рублей премии выдал. По идее, денег и без халтуры полно, ещё и ачинские и крымские заначки нетронуты, да и куда их тратить то в Советском Союзе? Это после в «независимой России» о происхождении капиталов считалось поинтересоваться дурным тоном, типа «коммерческая тайна». А сейчас ОБХСС шустрит, ого как, надо показать откуда денежка взялась на автомобиль, на дачу, на жизнь шикарную.

Не зря же в неснятой ещё картине «Бриллиантовая рука» главарь контрабандистов организует «находку клада» дабы залегендировать покупку «Москвича» последней модели. Кстати, надо все силы приложить для выхода картины, хотя есть стойкое подозрение, немного да иной она будет. Всё-таки меняется реальность, понемногу, но меняется. На ноябрьские праздники в столицу приехал бард с волжских берегов, без пяти минут авиаинженер Валерий Грушин, тот самый в честь которого фестиваль назвали…

А ведь Валера летом этого года должен был погибнуть, спасая тонущих ребятишек, после чего друзья и начнут «грушинские фестивали». Вот тебе и Цвигун вместо Андропова, интересно как судьбу Грушина изменили перетасовки в высших эшелонах?

Валерий привёз десятка три песен, в основном про природу, любовь, светлое будущее и покорение космоса. А поскольку Игорь Никитин дважды исполнял на радио «Маяк» песню «Так что только не дай ему уйти» и считался в Куйбышеве маститым и успешным автором, мне и привёз песни свои и друзей-приятелей живой здоровый Валера Грушин.

– Старик, всецело готов помочь, только сам посуди, какие у меня возможности – сторожем работаю, халтурю, рисуя весьма приукрашенные портреты заводских девчонок без прыщей и чтоб непременно «губки бантиком», нет связей ни на радио, ни тем паче на телевидении. И в союзе композиторов не состою, такой же поэт-песенник с гитарой, как и ты.

– Не скажите, Игорь, «Канатоходец» – сильнейшая вещь. Да и с Высоцким вы дружны, вместе концерты давали.

– Так, Валер, давай на ты. А вот с Высоцким свести не вопрос, но он на неделю улетел на юга, в Одессу, что-то по киносъёмкам. Когда в столице следующий раз будешь – звони, а сейчас переночевать есть где?

Друзей у Грушина в Москве хватало, за три дня пребывания в первопрестольной Валеру таки записали и даже показали по «телеящику». Песня чисто бардовская, о красоте сибирской природы и о равнодушии людей, эту самую природу бездумно уничтожающих. Да в 21 веке такому тексту цены бы не было – экологи-общественники песни грушинские как гимн исполняли бы!

Валера, бросивший вещи в моей сторожёвской «кондейке» (вот ведь судьба у Игоря Никитина и после смерти, когда «Чужой», пользуется биографией и именем, вновь в сторожах оказаться), внезапно объявился с двумя подвыпившими приятелями и в категорической форме потребовал ехать «петь и пить в хорошей компании»…

Времени вагон и маленькая тележка, чего же не поехать, с творческой интеллигенцией не пообщаться. «Сабантуй» проходил в просторной трёхкомнатной квартире на Кутузовском, недалеко от дома вдовушки Антонины. Товарищ Никитин оказался так сказать, «приглашённой звездой», должной в обязательном порядке исполнить свои (Леонидов, Макс, прости) песни про девочку-видение и про «не дай ему уйти»… Вот он, информационный голод середины века двадцатого. Больше месяца прошло, как спел на радио сии хиты, а народ помнит, тут практически у всех репродукторы «бормочут», даже когда телевизор работает, просто звук убавляют. Наверное «эхо войны», хочется людям, чтоб всегда радио вешало, мало ли…

Хозяйка, стильная крашеная блондинка Алла пребывала в разводе, о чём не преминула сообщить во время знакомства, но тут же указала на экс-супруга, по моде бородатого очкастого мужчину, напоминавшего Юрия Власова, но в габаритах заметно пожиже, конечно.

Кто их разберёт, москвичей «шестидесятников», что они там практикуют: раздельно-совместное проживание или шведский вариант, уж больно Аллочка глазками стреляет кокетливо. Но не за этим сюда прибыл, с зиловскими бы бабами разобраться, да ещё и с Антониной надо что-то делать, свихнётся знойная вдовушка, у окошка ожидая разведчика-нелегала Коленьку Писаренко…

Просьбы исполнить песни, прозвучавшие по «Маяку» решительно отверг, мол, новые спою. Потому «Девочку-видение» заказанную хозяйкой взялся спеть отвергнутый супруг, очень здорово кстати пел, из-под линз печально глядючи на бывшую. Только вот, сдаётся мне, Аллочке очень нравится изображать роковую женщину, и чем более Ипполит (имечко такое у экс-мужа, честное слово) пресмыкается, тем сильнее напитывается баба чувством собственного величия. Ладно, их дела.

Наконец дошла гитара до поэта-песенника Никитина, эх, прости и ты, Александр Васильевич Новиков…

Один из гостей, ушастый Василий оказался, нет, не лейтенантом, но цельным капитаном, что не уберегло бравого военного от подколок знакомых, кэп не выдержал, подошёл.

– Слышь, Кобзон недоделанный, прекращай такие песни петь.

– Какие проблемы, Василий? К тому же вы не «лейтенант молокосос», а весьма зрелый, опытный и ответственный капитан. На страже Родины стоите, все дела, пример для подражания. Танкист или ракетчик?

«Неожиданную» попытку «Васи в штатском» зарядить барду в челюсть пресёк просто – перехватил кулак, сжал так, чтоб косточки хрустнули, но без последствий для организма советского офицера. Незадачливому боксёру хватило, Василий мигом протрезвел и ушёл на кухню, подставить кисть под холодную воду: Как оказалось, офицером он был тем ещё – в колонии на Урале замначальника по режиму, потому и воспринял нервно песню, блатняком показалось моё творчество, так пояснила коротко стриженная, вызывающе курящая брюнетка Тамара.

– Если бы Дунаевский дал такую оценку – задумался б. А Вася, зеков охраняющий, тот ещё авторитет…

– И много у вас лагерной лирики да романтики, – Тамара дерзко выпустила дым в мою сторону и выставила вперёд правую руку с тоненькой, импортной сигаретой. Так-с, судя по немножко неестественной позе, дамочка кольцо обручальное демонстрирует, дескать, я ого как востребована. А глаза-то – у какие голоднюшие…

– Есть немного.

– Дерзайте, маэстро. Не бойтесь, больше бить не будут, хотя Володя Перегудов целый майор МУРа.

– МУР, майор, солидно.

– Вы петь будете?

Ишь, какая неистовая, накирялась поболее остальных, глаза злющие (и голодные) похоже, мамзель немного не в себе, как и половина здесь находящихся…

В долгу, в долгу неоплатном перед тёзкой и однофамильцем Новиковым, если задержусь в этой реальности, всё сделаю, чтоб у Александра Васильевича жизнь сложилась. А песни уворованные, эх, да какой же попаданец без этого обходится?

После второго куплета Тамара «сломалась» и, не размыкая рук нервно в замок сцепленных, упала лицом на журнальный столик, впрочем, на свои же рученьки и упала, сотрясаясь в беззвучных, оттого особенно страшных рыданиях. По успокаивающему знаку муровца Володи, мол всё нормально, «играй, музыкант», песню продолжил. Хозяйка увела подругу в ванную, прочие гости не слушали, – впитывали хит Новикова, каковой исполнялся с авторскими интонациями, в манере Александр Васильича…

– Муж у Томы за драку сидит, – пояснил майор угрозыска, – по глупости получил трёху, а уже на зоне раскрутился до восьмёрика строгого…

– М-да, жизнь такая штука…

– Игорь, – мент смутился, – прости, я верю, что это ты написал. Но как? КАК?! Молодой парень, зону вряд ли топтал, у меня взгляд намётанный, точно не из блатных.

– Слушаю людей, через себя пытаюсь «пропустить» их рассказы, переживания, эмоции. «Канатоходца» слышал?

– Конечно!

– Написал, представляя, как эту тему озвучит Высоцкий. Фактически писал под Володю, в его шкуру влезть старался…

– Интересно живёшь.

– Так всем в стране советской радостно и интересно жить, наливай, майор, – переключил внимание опера на алкопроцедуры, слишком много вопросов задаёт, не хватало ещё о жизни своей рассказывать. Перегудов попытался споить, заговорил про коктейль «Северное сияние». Запросто! Словно дуэлянты, синхронно подняли бокалы с «Сиянием», одномоментно «жахнули».

– Повторим, майор?

– Не вопрос, поэт!

После третьего бокала муровца ощутимо повело, мне в ответ пришлось также сымитировать опьянение. Не блистать же подозрительной трезвостью, после того как оприходовал грамм 400 беленькой и столько же «шампусика» да ещё в составе «коктейля». Жена Перегудова поволокла азартного муженька в ванную, но блевать бравый правоохранитель категорически отказывался, намереваясь ещё накатить по паре «стаканОв».

Народ в квартире разбился на «кучки» по трое-пятеро, выпивали с собой принесённое спиртное, азартно спорили, удержит ли СССР первенство в космической гонке, уязвлённые американцы всерьёз взялись за лунную программу, не зря Комаров с Гагариным в конце октября выступали за увеличение финансирования космической отрасли. Конечно, Владимир Михайлович и Юрий Алексеевич изъяснялись иначе, упирая на то, что ряд предприятий, работающих на космос должны более ответственно исполнять заказы ради престижа первого в мире социалистического государства, но некая озабоченность у героев просматривалась. Да, Комаров в тот вечер явно солировал, генерал-майор. Дважды Герой Советского Союза! Гагарин, «только» полковник, несколько раз заявил о своём желание отправиться в космос во второй раз, а то и на Луну повести экипаж отважных исследователей.

Другое интересно – Комаров не исключил совместные проекты с Соединёнными Штатами, а судя по всему, именно Владимир Михайлович выходит на первые роли, с недавних пор став кандидатом в члены ЦК КПСС, а это даже не депутат Верховного Совета, это уже номенклатура ого-го какого уровня!

Патлатый «юноша» лет под тридцать, но с замашками студента второкурсника вешал о грядущем откате Европы к «консервативному социал-фашизмуу». Что это за зверь такой даже я, с «библиотекой в голове» не знал, видимо не те книжки в себя «закачивал», отдыхая между подвигами трудовыми в открытом космосе. Не выдержал (неужели алкоголь и Терминатора провоцирует на поговорить?) ввязался в беседу.

– Какой откат, какой консерватизм. Европа полевела, скоро Францию и Италию так тряхнёт!

– Чу, слышу голос не мальчика, но мужа, – обрадовался патлатый Виктор Степанович, – вы, простите, кем будете, э-э-э, поэт?

– Ещё и художник.

– Конечно, конечно, поэт и художник. А скажите, Игорь, вы когда в последний раз выезжали за рубеж?

– Давненько, в Венгрию, срочную там служил.

– Ах, в Венгрию, – торжествующе разулыбался оппонент, – а я то думал вы прямиком из Рима к нам, или из Страсбурга.

Чудо патлатое недавно (я ухом чутким терминаторским всё слышал, невзирая на шум, гам и гитар трезвон) прибыло из Европы, чем сдержанно гордилось, снисходительно рассказывая о тамошней замечательной мешанской жизни.

– На хрена в такую даль переться чтоб новости узнать? Скоро спутники зависнут над земным шариком, начнут принимать и передавать информацию на специальные устройства. И тексты-распечатки свежих газет всех городов мира и цветные фото и далее фильмы. В режиме реального времени, секунда в секунду в Москве, Токио, Париже, деревне Гадюкино. Как там, «товарищу Шурику» в кино почтенный аксакал сказанул? «Так выпьем же за кибернетику»?! Наливай, чего уставился? Гайдай врать не будет, ждёт человечество скорое торжество разумных машин.

Виктор засуетился с бутылкой, а его собеседник, Павел, ал; подобрался от моих слов, как кобра перед броском, как леопард перед прыжком. Собственно ради знакомства с Павлом и решил немножко тролльнуть ВиктОра…

– Игорь, а вы кто по образованию?

– Нет верхнего образования, Паш, только средняя школа и чтение, чтение, чтение, которое, как известно – есть лучшее учение. По профессии, чем на хлебушко зарабатываю, – литератор и художник.

– Просто я подумал, коллегу встретил, я на мехмате Киевского университета старший преподаватель.

– О, у старика Глушкова?

– Какой же Виктор Михайлович старик?

– Мощный! Мощный старик, гигант мысли и отец советской кибернетики!

– Ах, вы в этом смысле. Но без шуток, так оно и есть.

– О чём и речь! Давай, доцент, жахнем за искусственный интеллект, чтоб он зачах в зародыше.

– Я не доцент, и почему такое неверие в робототехнику?

– В робототехнику как раз верю. Как вырастим монстра железного, так захватит он планету, уничтожит человечество.

Павел снисходительно посмотрел на жалкого любителя, черпаюшего информацию из научно-просветительских журналов и терпеливо начал разжёвывать невозможность «восстания машин».

Убедительно докладывал питомец глушковской школы, толковый препод, сразу видно. Но только МНЕ известно, как оно случится в не столь уж и отдалённом будущем. Не стал раскрывать инкогнито попаданца-киборга, всё одно не поверит учёный, сочтёт всё сказанное бредом полупьяным, либо розыгрышем подвыпившего художника, начитавшегося «Техники Молодёжи». Зато есть, есть контакт в глушковской «конторе», сие очень здорово. Не зря время потерял, Валеру сопровождая. Намеревался ещё пообщаться с киевлянином, но тут краем глаза заметил товарища Грушина в состоянии крайнего опьянения. А его вещи на территории «ЗИЛа» хранятся, да и надо до вагона доставить барда, живого и здорового в этом варианте многомирья.

– Валера, ау!

– Игорь, привет – Грушин полез обниматься, – я вообще-то не пью, точнее, очень мало пью, практически не пью. Но сегодня…

– Понятно, понятно, в честь пятидесятилетия Великой Октябрьской Социалистической Революции сам Маркс велел. Пошли-ка под кран, комсомолец юный, охолонёшь малость.

Без пяти минут авиационный инженер не споря и не пытаясь доказать кристальную трезвость, прошествовал в ванную где и «освежился». Беречь Грушина надо, беречь, чем больше он мир этот жизнью своей, поступками, делами, песнями изменит, тем больше шансов, что не повторится та печальная тема по изничтожению людской цивилизации грёбаными компьютерами на ножках и колёсиках.

Такси удалось заказать по телефону, почти и не ждали, поволок Валеру с гитарой и большой сумкой по лестнице – с пятого этажа да вниз, да с моими-то данными, да легко! Майор Перегудов уважительно кричал вслед: «Здоровый чертяка! Бывай. Ещё встретимся»!

Червонец с профилем вождя широким, «купецким» жестом извлечённый из пачки, с ясно-понятным намёком, мол и ещё получишь, вези, извозчик, утихомирил шофёра, вякнувшего поначалу что-то о невозможности перевозки пьяных пассажиров.

– Шеф, надо золотого человека на поезд доставить, потому не бухти, считай, на этот вечер зафрахтован. Сибиряки не обидят, не боись, мы не из жадюг.

– Сделаем в лучшем виде, – флегматично ответствовал водила, но чирик в карман убрал молниеносным движением фокусника. Таки профи…

Юбилей Октября в СССР и «соцлагере» праздновался широко и радостно, вышли новые р-р-революционные фильмы, театральные постановки с «пгиятно картавящим» Ильичем, устраивались экскурсии школяров из глубинки в Ленинград, к «истокам». Досрочно вводились в строй предприятия, годовые планы выполнялись к заветной дате, много чего случилось в красно-кумачовом ноябре 1967 года.

Я же, обнаглев, даже плакаты не таскал на мегапраздничной демонстрации, отговорился «особым заданием». Хорошо у графоманящего главы КГБ состоять в иллюстраторах, все вопросы мигом снимаются. А ведь и покойный Андропов не чужд был писательства, правда Юрий Владимирович всё больше сонеты ваял. Ну а Семён Кузьмич выдавал на-гора классический рубленый текст о героях партизанах, чутка подправленный литобработчиками. Хотя, на общем фоне советских «инженеров душ человеческих» Цвигун вполне на уровне. Вторая встреча с чекистом-писателем состоялась 12 ноября в конспиративном особнячке на Воробьёвых горах.

– Проходи, гость дорогой, располагайся, – добродушно рокотал генерал, – посидим, дела и планы обсудим, текст ушёл в издательство, иллюстрации твои приняты.

– Приятно слышать, спасибо, Семён Кузьмич.

– Скажи, друг ситный, а ты командира отряда специально под Брежнева изображал?

– Ну, если только самую малость, типаж, общие, собирательные черты отважного политрука. Леонид Ильич ведь в штабном блиндаже не отсиживался. В десанты ходил, в тыл к немцам, где и ранен был.

– Орёл! Однако, орёл! Далеко пойдёшь, если дурь из головы выбросишь и учиться начнёшь.

– Поздно учиться, товарищ генерал-полковник, в 25 лет на первый курс, когда сверстники уже капитанские погоны примеряют?

– Ишь, взыграло честолюбие. А ты на других не смотри, иди спокойно своей дорогой. На художника категорически не желаешь поступить?

– Нет. Там переучиваться заставят, все нервы истреплют мэтры.

– Да, показали профессуре твои работы, как начали морщиться, то не так, это не этак. Дескать, кич, штамповка, даже пресмыкательство перед Западом пришили, представляешь? И манеру письма, мол очень сложно, почти невозможно исправить.

– Я, Семён Кузьмич, слово в слово то же самое выслушал, чуть раньше. Ну их, пердунов замшелых.

– Хм, а в Литературный институт пойдёшь? Говоришь грамотно, много читаешь, пишешь стихи недурные, есть что предъявить приёмной комиссии, да и потом, – Цвигун гордо приосанился, – моё слово тоже кое-что значит.

– Неожиданно.

– А ты подумай, подумай.

– Что тут думать, товарищ генерал-полковник, Согласен!

– Молодец! Поговорю с Пименовым, с Владимир Фёдоровичем, с ректором – пояснил довольный чекист.

Ещё бы ему не быть довольным, я ж целых четыре «закладки» сделал, четыре рисунка где руководители партизан, неуловимо похожие один на Брежнева а второй на Цвигуна, обучают бойцов и умело бьют немецко-фашистских захватчиков. Две из четырёх таких иллюстраций войдёт в книгу, которую хитрый Кузьмич стопудово подарит Леониду Ильичу…

Студенчество в Литинституте, дело хорошее, главное и напрягаться то особо не надо – память киборга надёжно удерживает десятки и десятки тысяч томов лучших «перьев» планеты Земля, творивших вплоть до 2198 года, до порабощения беспечного человечества искусственным интеллектом. Уж поди найду чего «вытащить» для курсовой то для работы…

У входа в заводское общежитие десятка полтора поддатых «гегемонов» кого-то ожидали. По тому, как радостно напряглись, узрив товарища Никитина, понял, по мою душу припёрлись, реваншисты хреновы. Не стал геройствовать – позорно, но стратегически мудро бежал, далее не останавливаясь, дабы отпинать особо борзых и резвых.

Ночевал у Антонины, там и узнал о благополучном возвращении на Землю Шаталова, Волынова и Елисеева. Ребята в честь пятидесятилетия Революции на «Союз 4» и «Союз 5» провели стыковку двух космических кораблей, первую, если считать корабли с людьми, не с помощью автоматики. Получилось успешно, прям к месту и ко времени. Да, вот как история повернулась, с живым то Комаровым! У НАС, после гибели Владимира Михалыча отложили Шаталова-Волынова-Елисеева полёт, только в 1969 году он состоялся, этапы космической гонки все помню, вплоть до мельчайших деталей. Правда ТАМ, четыре космонавта было, плюс ещё и Хрунов, а ТУТ тремя богатырями обошлись. Так и времени на подготовку меньше. Ну а американцы в ответ, как и в ТОЙ реальности выкинули на орбиту, правда на пару суток позже, «Аполлон 4», также успешно отработав, испытав на всех режимах ракету-носитель «Сатурн 5».

Занятно, неужели наши решатся штурмовать Луну в пику буржуинам?

В декабре вышло второе издание книги Семёна Кузьмича «Невидимый фронт» с «иллюстрациями И. Никитина». Не зря при первом знакомстве и крепком рукопожатии «влил» Кузьмичу немножко энергии и здоровья, он и так в свой полтинник (ровесник Революции, на месяц раньше выстрела «Авроры» на свет появился) бодр и деятелен, а после «корректировки» вообще «загорелся», энергии через край, что и требуется от верного сподвижника Брежнева. По деньгам я за картинки к книге генерала разбогател не сильно, что-то три с половиной сотни минус налоги, но принял деньги радостно, благодарил писателя и просил экземпляр его «труда, в коем есть и толика малая моего»…

Председатель КГБ расчувствовался, забабахал замечательный текст: «Соавтору и соратнику в деле осветления партизанского движения Игорю Никитину от автора» и шикарный автограф. Я сдуру пошутил, что с такой книгой теперь можно и выпивши машину водить, не боясь дорожных инспекторов, на что выслушал пятиминутную лекцию о вреде зазнайства, покаянно головой кивая…

Всё-таки Кузьмич при всех недостатках и тяге к бумагомаранию неплохой дядька, мыслит по государственному, переживает за бардак и расхлябанность, считая разгильдяйство главным препятствием к построению настоящего социализма. Даже жаль немного такого будет «уконтропупить».

Если хронология космических стартов более менее соответствовала моей реальности, с учётом благополучного приземления Комарова, естественно, то внешняя политика, похоже, собиралась «пойти вразнос» гораздо раньше. Живчики чехословаки выперли Новотного на пенсион не в начале 1968 года, а 10 декабря 1967, причём сразу и с должности первого секретаря Центрального Комитета Компартии и с поста Президента. Расстроенного функционера хватил удар и советский посол отбил срочную телеграмму в Москву – ставить на изрядно сдавшего после инсульта Антонина Новотного смысла нет.

Советские газеты в целом позитивно оценили смену руководства, рассказывая о первых шагах Дубчека на посту вождя Компартии Чехословакии, особенно упирая на то, что президентом страны стал герой войны генерал Людвик Свобода. Ну, к этому деятелю у меня, сибиряка, свои счёты. Свобода, сука, успел в Гражданскую у нас отметиться в составе чехословацкого корпуса, от комвзвода до командира батальона дослужился. Так, эмоции в сторону, как могу повлиять на ситуацию? И, надо ли неё влиять? Случится ввод войск стран Варшавского Договора, не случится – не с моей сегодняшней колокольни о том трезвонить…

В СССР события в Чехословакии мало кого волновали, на носу Новый Год, надо забить холодильники, мужикам сделать заначки, дамам записаться в парикмахерскую, дабы блистать на праздничном мероприятии. А ещё детям костюмы на ёлки школьные пошить, да куда-то определить чадушек на каникулах новогодних, сами-то родители в шестидесятые годы вкалывают не мечтая о почти двухнедельном декабрьско-январском безделье. Работает страна, не до каких-то там чехословаков, которых наша сборная и так громит (бывает, конечно, проигрывает, но выигрывает куда как чаше) и эдак.

Чем хороша работа сторожем – работаешь ночь через две, если напарники понимающие можно сменами меняться, потому «на всякий пожарный» сгонял в начале декабря до Ленинграда, посмотрел вблизи на будущего террориста Виктора Ильина, никак себя, не проявившего при торжественной встрече космонавтов сразу после празднования юбилея Октября случившейся. Но ЗДЕСЬ меры безопасности были усилены, далее без всяких дополнительных анонимок, КГБ «держал руку на пульсе» и с геройскими экипажами «Союз 4» и «Союз 5» и сопровождавшими их Терешковой, Гагариным, Леоновым и Комаровым ничего плохого не случилось. Подумал, подумал, да и махнул рукой на Ильина, даже кляузу в особый отдел части не настрочил на младшего лейтенанта. Интересно, отметится в будущем как-то Виктор свет Иваныч, чем заместится пальба «по Брежневу» и неудачный «расстрел космонавтов» в этой, изменившейся реальности. Да-с, архилюбопытственно-с!