Терминатор 1965

Глава 7

Через полчаса, «очнувшись», любимая женщина художника Протасова могла лишь вспомнить, как навернулась на картофелине и ударилась затылком об угол печи. Кровь я замыл, рана на щеке затянулась, словно и не бывало. А в постель уложил Светлану – так перепугался, мало ли что. Но, слава Богу; всё обошлось. Конечно, поухаживал для виду, компресс там, таблетки из аптечки достал. Однако тестировать новые возможности на влюблённой девчонке и без того покорной, «по щелчку» исполняющей прихоти сожителя, не есть гут. Да и чистоты эксперимента никакой. Когда первый приступ эйфории спал, рассуждать начал здраво.

Всё-таки «бригадирский» уровень регенерации и воздействия на окружающих хомосапиенс не предполагает абсолютного контроля за мозговой деятельностью, такое только Великому Разуму по силам. Мне же, не обладающему развитой Сетью сателлитов, безусловно, удастся «запудрить мозги» на высочайшем уровне гипноза-внушения любому человеку на какой-то незначительный промежуток времени. Но когда через сутки-двое, особенно после сна, марионетка без дополнительного воздействия снова станет способной мыслить самостоятельно, тут-то магу-чародею и трындец придёт, если «пациент» мужик волевой и думающий. А на советский политический Олимп иные и не прорывались. Да ещё «девятку» со счетов сбрасывать никак нельзя – отследят орлы из Комитета Государственной Безопасности лихого целителя на дальних подступах. Эх, а как всё просто казалось час назад, какие планы строились.

Ладно, мудрость народную, в пословице отлитую, про рыбку не иначе как трудом и прилежанием выловленную, следует взять за девиз и подумать, как начинать «большую игру».

Выход на ключевых политиков страны, их излечение и ответная благодарность не даст нужного мне лично результата. Хитрожопые вожди быстро смикитят ценность гражданина Протасова и поселят самородка-лекаря на закрытой дачке, охрану приставят. Уйти-то уйду, нет проблемы упаковать хоть два, хоть три десятка волкодавов из «девятки». Но после побега менять обличье и начинать по новой? Так насторожатся ребятки, да и чревата вторая попытка риском немалым, всегда может найтись отчаянный майор и выпалить в голову Вите-кукловоду всю обойму, или из огнемёта шандарахнуть. Чекисты, вождей охраняющие, на то и заточены, чтоб любые странности выявлять и всех попадающих в поле зрения брать на карандаш. А скороспелый мануал-массажист, уехавший из Брянской области в Сибирь и там обретший чудесные способности, первый кандидат на допрос с пристрастием.

Чёрт с ним, проблемы будем решать по мере поступления, завтра и начну «тестить» новые таланты, а пока спать. На всякий случай «уложил» Светлану в гипнотический сон и провёл сеанс внушения, убеждая не обращать внимания на исчезнувшую родинку на бедре.

Подумаешь – рассосалась да и рассосалась. Да её вообще там никогда не было!

По утрам подмораживало и, забежав по пути в продмаг, не отказался от стакана горячего чая, любезно предложенного продавщицей, сорокапятилетней громкоголосой Натальей Ивановной. Знакомство с работниками советской торговли штука нужная, потому и любезничал с Ивановной, даже, стоя как-то вечером в очереди накатал её портрет. Абсолютно в манере Виктора Барыкина. Трудится знойная продавщица, отвешивает какую-то крупу, а сиськи торчком, а губки подведены, а глазыньки сверкают. Задарил пин-ап картинку и более в очередях не стоял, такой вот художественный блат. Мало того, хлеб мигом раскупаемый (хозяйства держит народ, дешёвый хлебушек влёт идёт животинушке в корм, оттого постоянно нехватка для людей) всегда был отложен для мастера. Когда не спешил, непременно удостаивался стакана чая с обязательной карамелькой.

Хитрая Ивановна так привлекала «уважаемых» покупателей, борясь за первое место в социалистическом соревновании с таким же на пятьсот метров отстоящим магазинчиком, где владычила подруга-соперница Галка Сорокина. Местоположение магазина стервы Галки было более выгодным, проходным, но Наталья брала природной смекалкой и обходительностью. Далее скамейку поставила, чтоб окрестные бабульки могли с удобствами дождаться машины с хлебозавода, да и просто языками зацепиться, косточки перемыть ближним и дальним. А тут ещё и чайком побалуют с конфетой. Потому многие и приходили к Наталье Ивановне, ибо Галина и в жизни и в работе на людей лается и понимания не имеет. Не знаю насколько прирастала выручка от десятка бабулек, но грамоты от районного управления торговли в «красном углу» магазина наличествовали, аж три штуки.

Как же люблю я такие вот деревянные магазинчики, симбиоз продмага и хозмага. Из детства то идёт Саши Новикова, родная тётя работала в леспромхозе в похожем «магазе», где банки с яблочно-виноградным соком соседствовали с брусками хозяйственного мыла, а на классических весах, с помощью гирь отвешивалась селёдка тихоокеанская из бочки, только что откупоренной…

А счёты?! Этот звук костяшек при вычислениях… Эх, какую страну просрали…

– Спасибо за чай, Наталь Иванна, только сахару не надо, с конфеткой же.

– Ой, да для хорошего человека не жалко.

– Коль дают бери, Витя. Чай, жопа не слипнется.

– Тихоновна. Ты чего с утра тут высиживаешь? Хлеб к одиннадцати привезут, не раньше.

– А чего дома делать? Хозяйства уже не держу, радио сломалось, скучно старухе одной то.

– Ладно прибедняться, с утра до вечера на ногах, всё знаешь, что в квартале происходит, прям «Совинформбюро».

– Ой, Вить, скажешь тоже.

– Рассказывай, что нового в нашем околотке приключилось.

– Да ничего и не случилось. Манька Никифорова, что в вашей стройке монтажной работала, увольняется, на глинный завод уходит. А Черкашины вчера опять подрались, Сашка то пьёт через день, спирт на работе как стал получать – горе семье. А у Кольки постоялец объявился, с виду приличный, а глазищами так и зыркает, ровно фашист какой.

Так, а это уже интересно, кого приютил сосед Колян. Из наводящих вопросов выяснилось, что два дня тому назад к Кольке приехали два мужика, один в тот же день уехал, а второй остался пожить, пока на работу не устроится. Но то враки, никакой не работник тот постоялец, хоть и одет прилично, при портфеле. А глянет – тюремшик и есть тюремщик.

Это удачно в магазинчик забежал, новостей узнать и про сгущёнку договориться. Чёрт с ним, молоком сгущенным, на разлив в банки стеклянные отвешиваемым. То-то с утречка меня «царапнул» взгляд поджарого мужчины, неспешно прогуливавшегося у остановки. Он и сейчас стоит, типа автобус ждёт, но косится на магазинчик, куда я заскочил. Правда, не портфель у него, а сумка дерматиновая, под кожу, через плечо, но неважно. Я-то могу угрозу в мой адрес «ментально источаемую» определить, а у того чувака агрессия и недружелюбие к товарищу Протасову явно зашкаливают. Ладно, спешить особо некуда, займёмся квартирантом Коляна. Запросто могли здешние урки послать мокрушника, дабы порешить несговорчивого художника, оказавшегося матёрым рукопашником.

Поболтав минут пять с дамами, выскочил на улицу, спеша в подошедший автобус. И хоть маршрут мне не подходит, задача «раскачать» и спровоцировать таинственного незнакомца, которому присвоим псевдо «Дуремар». Ибо худ он и смугл, смугл особым «зековским загаром», который вовсе не от солнца.

Дуремар не спеша зашёл на заднюю площадку, приблизиться не пытался. Равнодушно в окошко поглядывал. Но на нерве мужчина, ой на каком нерве…

Не стал затягивать, выскочил через три остановки и зашагал по направлению к СМУ-72, но путём длинным, через гаражи, овраг и свалку строительного мусора. Трущобы, короче говоря. Дуремар, также покинув автобус, грамотно очень тормознулся на остановке, не показывая ничем заинтересованность в маршруте художника Протасова. Но едва я завернул за угол барака, двинулся следом. Хороший такой вражина, опытный. Но против Вити-киборга хер что у него получится. Пронаблюдал за преследователем, отражающимся в бутылке разбитой, на земле валяющейся, – там делов-то всего ничего, поймать нужный угол и ракурс, с моими параметрами нефиг делать, поспешил в отрыв. В не просматриваемом овраге и устроил засаду. Нет, не притаился аки диверсант, зачем? Реакция всё равно на пару порядков быстрее, к чему театральщина, просто стоял и ждал Дуремара, вертя в руках половинку кирпича. Тот появился быстрее чем ожидалось – шагу прибавил, сука. Увидел «объект», дёрнулся, сунулся в сумку. Чего сволоту жалеть, метнул кирпич от души, перебил правую руку; пока у клиента болевой шок подскочил и «гиптнотнул» гада.

– Всё, спокойно, спокойно! Уже не больно. Слушай внимательно, сейчас пойдёшь за мной, шагах в пятидесяти. Понял? Не отставай!

Через час такой прогулки (Дуремар на автопилоте послушно держался на указанном расстоянии) остановился среди зарослей тальника, в сотне метров от Чулыма. Спасибо работникам советской торговли, Наталья Ивановна одарила здоровенным мешком, в который и упаковал Кромова Егора Владимировича, 1934 года рождения, особо опасного рецидивиста, в бегах пребывавшего. Нанят был беглый зечара вовсе не амбалом Пастушенко, как я предполагал, а самим законником Костылём. Соседа Коляна использовали втёмную, приказав приютить бродягу. Ладно, коль так, живи, Колян. Орудием убийства мог стать старенький наган хранящийся в сумке, либо длиннющее шило, искусно спрятанное в рукаве плаща. После дела Егорке обещали «санаторий» у надёжных людей в Абхазии и 500 рублей. Недорого оценили художника здешние воры, недорого. Ну, Костыль, гнида, жди визита Терминатора в своё логово. Надо только будет подробно порасспросить законника – с чего такая ненависть и радикализм, ведь в их дела я не лез, подумаешь, печать отказался сделать.

В темпе пробежался по берегу; нашёл пару здоровенных железных болтов, видимо сплавщики наследили, положил их в мешок, куда и упаковал незадачливого киллера. Осмотрелся – нет никого вблизи. А машины на трассе в паре километров, так фиг заметят. Выбрал место поглубже и забросил мешок с останками убивца Кромова в сибирскую реку. Мешок может и развяжется, но я Егоркино туловище ремнём стянул и железки там приспособил. Пускай рыба порадуется прикормке…

Со всеми хлопотами время подошло к обеду, решил перекусить в рабочей столовке СМУ, благо кормят там вкусно и недорого. Сижу, мирно поглотаю компот, как вдруг по застывшему взгляду раздатчицы понимаю – чрезвычайка какая-то, доли секунды хватило, чтоб через отражение в стакане «срисовать» здоровенного парня лет двадцати, целеустремлённо направляющегося к моему столику с явным намерением отмудохать ничего не подозревающего художника Протасова.

Отставив компот встаю и «делаю ноги», не желая учинять разборки и эпический мордобой в общественном месте. По пути к выходу отмечаю, что никто не удивлён погоней, значит у паренька ко мне какие-то счёты. Интересно узнать – в чём причина. Да, задался денёк, сначала урку-мокрушника притопил в Чулыме, а теперь вот бегаю по территории от здоровенного и очень спортивного юноши. Думал, выдохнется преследователь через пару минут, ан нет – прёт как лось и уставать не думает.

Мужики, выскочившие следом из столовки, хоть и сочувствуют Витьку, и подают реплики типа «Серёга, угомонись», однако встать на пути примерно 90-кг физкультурника никто не осмелился. В десятый раз обежав «газик» уяснил, из отрывочных фраз наблюдателей, что неистовый Серёжа «за дядьку мстит», и картина прояснилась. Племяш это рогоносца Лихолетова, чемпион города по боксу и метанию то ли молота, то ли ядра.

Отмудохать прилюдно такого орла, городскую достопримечательность, стопроцентно попасть под колпак чекистов, значит, надо бежать. Ринулся в дальний угол промзоны СМУ, к пилораме, но по пути углядел кучу щебня, к которой и устремился. Серёжа не отставал, дышал зло и ровно. Умотать такого – долгая песня. А комедию надо заканчивать. Ухватил щебёнки, развернулся, швырнул боксёру в харю. Издали не было заметно, да и не заметил бы никто, как камешек, отдельно и чуть позже от показушной горсти брошенный, точно в правый глаз влетел Сержу. Ай, как его скукожило то, болезного, ай как заорал-заизвивался. Похоже, ждёт меня судебное разбирательство, вряд ли здешние эскулапы спасут хулигану глаз. Да и хрен с ним.

Вспомнилось, как Марина рассказывала про «отмазки» племянничка от статьи уголовной за многочисленные драки и заказные избиения на танцах. На сие и будем напирать, если прижмут служители Фемиды – отбивался от хулигана, необходимая оборона. Не погибать же под такими кулачищами. А что в глаз попал камешком, так случай, гражданин следователь. Не тот бы камешек, так мотать Серёженьке срок за моё убийство. Нормальная версия, её и следует держаться. Сам же глаз, в принципе, я и «починю». Конечно, если Серж осознает своё говённое поведение и исправится.

Пока же, типа в запале и испуге, отбежал от корчащегося на земле боксёра метров на тридцать и только потом остановился, якобы тяжело дыша.

– Ну ты и учудил, Витёк, – Егорыч, кузня которого в сотне метров стоит, подошёл первым.

– Я учудил? Да этот шкаф за малым не убил, я уже бежать не мог, от отчаяния щебнем отмахнулся.

Завидев павшего Голиафа, подтянулись и остальные зеваки, крикнули фельдшера, вчетвером уволокли пострадавшего в медпункт, через несколько минут к конторе подлетела «скорая».

– Егорыч, у тебя выпить есть?

– Найдётся.

Отыграл спектакль до конца – залпом выцедив стакан, потом добил поллитру уже на пару с кузнецом. Тот далее терапии ради, правило не пить на работе нарушил.

– Вали, Витюха, из Ачинска, пока не поздно, – советовал виртуоз преображения металла, – лихолетовская кодла в городе масть держит, упакуют тебя по полной программе. Дед этого самого Серёги Герой Советского Союза, памятник хотят поставить в парке. А ты человек пришлый, не знаю как на Брянщине, а в Сибири к пришлым долго присматриваются, чтоб в свои записать.

– Да везде такая петрушка, Егорыч. Дело не в свой-чужой, тут вопрос гонора. Получается, приблудный художник не просто бабу голодную отжахал, а всё благородное лихолетовское семейство.

– Ага, примерно так. У физкультурника дружков много, смотри, лучше дома не ночуй сегодня. А по идее бери расчёт и на попутках езжай до Красноярска. На вокзале запросто отловят.

Марина влетела в кондейку при кузнице вся «на нерве».

– Водку пьёшь?! Тебе Серёжкины друзья сейчас голову отвинтят, собирайся, я на машине, увезу в одно место. Егорыч, извини, нам поговорить надо.

Кузнец невозмутимо кивнул, двумя пальцами вытащил из банки кусок сайры, отправил его в рот и «покинул помешение».

– Молчи, женщина. Какое место? Сам разберусь! Я – мужик!

– Боже мой, – Марина закусила губу, – нажрался, совсем как алкаш Лихолетов. Что за мужики пошли, чуть что наглыкаются и как страус, тот от проблем голову в песок, а вы в бутылку.

– Но-но! Попрошу не обобшать!

– Витя, в больнице сказали, у Сергея глаз вытек, спасти зрение не получится. Тебя или посадят или шпана местная на ножи поставит.

– Да я их всех!

– Ох, помолчи, герой. Что делать то? В гараж давай спрячу, не в свой, в соседский, подруги моей, она в Красноярске работает сейчас, но ключи оставила.

– Говорил лимон съесть. А то на счастливую морду лица здешние кумушки быстро среагировали. Какая в жопу конспирация в маленьком городе. Вот что, Марин, оформляй мне увольнение, трудовую, все дела. Я один чёрт на полставки сторожем и по договору как оформитель работаю.

– Уехать хочешь?

– Нет, бля. На зону стремлюсь.

Влюблённая женщина расплакалась, начала уверять в преданности и готовности разделить с Виктором все тяготы скитаний. Тем более деньги есть, можно уехать куда подальше и там зажить спокойно.

Насилу выпроводил Марину- с наистрожайшим указанием произвести расчёт и к завтрашнему- дню приготовить все документы, – главбух она или где? Поеду в Красноярск, там есть кореш на алюминиевом заводе, обустроюсь, потом дам знать.

Ага, как же, только и делать, что всех баб таскать за собой. Нет уж – коль не дают делать карьеру художника, пришла пора переквалифицироваться в массажисты. Поеду из холодной Сибири в Крым, там и пущу корни. Через 25 годочков случится величайшая геополитическая катастрофа 20 века и Советский Союз, грозный и могучий развалится на 15 «независимых» государств. А Крым в этом раскладе крайне интересен. Отчего бы его в 1991 не отделить, не обособить, не создать Крымскую Республику во главе с доктором Протасовым? Поступить попутно в Симферополе в медицинский, да даже не в институт, а для начала в училище, диплом получить. В общем, двигаться к своей цели махонькими шажочками, не забывая об осторожности и не укладывая оппонентов штабелями.

Взять сегодняшний день – один жмур и один калека в сухом остатке. И всё на ровном месте. Ладно, может оно и к лучшему, что так вышло, есть мотив для исчезновения Витьки художника из стылого Ачинска…

Светлана, когда я заявился домой, уже всё знала, сарафанное радио работает отменно.

– Да не ори ты. Не до приступов ревности. Уезжать срочно надо, собирай вещи. Нет, зимние шмотки оставь, я на юг поеду. Куда? Да на Кавказ, в Крым, в Одессу. Не решил ещё. Не реви, кому говорю, не бросаю вовсе. Не бросаю! Вот тебе 500 рублей на хозяйство, жди письмо до востребования на главпочтамт. Напишу не раньше чем через месяц, часто не ходи, глаза не мозоль. Работники почты с милицией повязаны, если дело откроют уголовное, из-за этой сволочи боксёрской, будут искать и через тебя тоже.

Чёткие инструкции, исходящие от мужчины, подающегося в бега, – лучшее средство для успокоения русских женщин. Светка мигом уняла слёзы, ломанулась курицу в дорогу пожарить и прочее. От денег стала отказываться. Знала бы, сколько я бабла поднял из захоронок Лукича, что там эти пять сотен.

– Да, Свет, Наталье Ивановне из продмага отдай трёшку, я у неё утром мешок брал под капусту, привезти должны были из Боготола ребята знакомые. Да где-то оставил в суете, теперь и не вспомню, такой день дурацкий выдался.

– На курорте себе другую найдё-ё-ё-ё-ёшь!

– Да прекрати реветь. Ты – штучный товар! С тобой и планирую жизнь строить. На юге знаешь, какие деньги с отдыхающих за рисунки грести можно – по 500–700 рублей в день. А то и за тыщу выходит в самый сезон! Правда, мне приятель рассказывал, вместе в районную школу художественную ходили, потом он в Брянск уехал. Теперь в Одессе на пляжах и в парке деньги зашибает. А рисовал гораздо хуже меня.

– Вить, так надо дом продавать.

– Зачем продавать? Денег на свой угол я всегда заработаю. Присмотрим, чтоб отдельный частный дом неподалёку от моря, чтоб сад, все дела. И никаких отдыхающих пускать не будем. На другом деньги сделаем. А в Ачинске родни же хватает – их запустишь, пускай живут. Только смотри – языком не молоть. А то расхвастаешься – здешние мильтоны телеграфируют на юга и возьмут Витю Протасова под белы ручки, повезут в Сибирь на суд и срок.

– Тебе медаль надо давать, а не срок. Серёжка Лихолетов давно нарывался, раза два родня выручала. Если только начнут следствие, я молчать не буду, я всё скажу и не побоюсь боксёров этих.

– Не шуми, защитница. Всё образуется. Главное не верь ничьим посулам и делай как я говорю…

Решение перевезти за собой Светлану, кроме некоей привязанности к библиотекарше, благодарности за приют, имело и чисто рациональною составляющую. Ведь «бригадирский» уровень регенерации заработал именно при контакте со Светкой, так что, надо вдумчиво поизучать сей феномен, без отрыва, так сказать, от источника пробуждения Дара…

Всё ждал, что заявится участковый, капитан Коломенский Павел Владимирович, велел боевой подруге «лепить горбатого», сказать что бит гражданин Протасов, схватил документы, вещи и убежал. Но обошлось без вранья и суеты, капитан не заявился. Такое впечатление, пофиг ачинцам на деятельного художника. И славно.

На следующий день ждал Марину недалеко от её гаража. Прибежала секси-главбухша при полном параде, принесла трудовую, а белобилетнику с военкоматом общаться особой нужды нет. Пренебрёг я постановкой на воинский учёт, прописываясь в рабочей общаге, а умничка Марина всё за меня сделала, все нужные штампы по выписке проставлены. Чудо, а не женщина.

– Прям хвалю, прям молодчинка, – шлёпнул ласково женщин}’ по заднице, – заслуживаешь награды.

– Витя, а давай на дорожку, а? Я так хочу, ал; скулы сводит…

– Ага, и зубы ломит. Холодно же.

– Я печку протопила, тепло в гараже.

В гаражном кооперативе хоть печи и запрещались категорически, многие ставили буржуйки, кирпичом обкладывали, приходили в выходные чего-нибудь мастерить, столярничать, или ремонтировать мотоциклы. Автомобили то далеко не у всех были, потому гаражи больше для хознужд использовались, как капитальные кирпичные сараи. У многих, по правде говоря, даже и мотоциклов не имелось, но верстак да погреб – святое дело для правильного ачинского хозяина, а двухколёсная машина в гараже обязательно появится, не сегодня, так завтра! К коммунизму же идём шагами семимильными!

Не стал отнекиваться, осчастливил милого бухгалтера. А уж она расстаралась, и когда только успела, ещё ж «по инстанциям» носилась с документами. В гараже тепло и чисто, диван застелен наисвежайшим бельём, на тумбочке бутылка коньяка, колбаса, сыр, салат какой-то настроган.

Излюбив Марину Сергеевну до неспособности передвигаться, оставил подругу на смятых простынях и, прихватив «походную» сумку со снедью разнообразной, не оглядываясь, ушёл в светлое будущее…

Спасибо Марине, помогла и с водилой, развесёлым таксистом Валерой, которому, сверх счётчика, выдал полтинник за доставку до краевого центра.

Денег хватает, чего бы и не шикануть. В Красноярск прибыл солидным гражданином с двумя здоровенными баулами и сумкой с продовольствием. Любимые женщины наготовили минимум на две недели харчевания, ну да с моим метаболизмом могу запросто всё умять и пока качу по рельсам «подрастить тушку» сантиметров на пять. Так и сделаю, надоело в «малоросликах» ходить. Хотя тут мои нынешние 172 сантиметра, вполне себе нормально. А если учесть, что начинал я в брянской глухомани со 163-см роста, прогресс налицо.

Конечно у ачинских, а тем более у брянских знакомцев Витеньки Протасова вопросы возникнут. Та же Светлана, если её перевезти в края тёплые, на должность верного завхоза, эдакой хозяйки-хранительницы, удивится ого как. Ну, с ней как-нибудь объяснюсь. А брянская линия – идёт к чёрту, видеть там никого не желаю и не хочу. И баста!

Обратная дорога на запад в поезде «Красноярск-Москва» да ещё в купейном вагоне, да ещё в полупустом (осень, не сезон) доставила премного удовольствия. Пожилая супружеская чета железнодорожников, из Благовещенска едущая навестить детей и внуков в Ленинграде, угощала китайскими сладостями и вполголоса рассказывали о непростой ситуации на границе. Без опаски оставлял вещи со спрятанной в шубе «казной» на попечение милых пенсионеров и уходил в вагон-ресторан, выпить и поглазеть в окно.

Планов никаких не строил, положившись на случай. Вон как получилось до этого – ехал в Красноярск, а оказался в Ачинске, за короткий срок немало приключений поимев, хотя вовсе к тому не стремился. Ну да ладно, за судьбой семейства майора Иванченко следить более нет нужды – отбыли дед, бабушка и мама в Германскую Демократическую Республику. Вот и пошло изменение реальности, семьи и меня лично касающееся. Не появится мой ментальный двойник в этой «параллельной» вселенной…

В вагоне ресторане весело, народ гулеванит, щедро и широко тратя денежку, в краях суровых заработанную. Очень много рыбаков и железнодорожников. Если с путейцами всё понятно – проезд бесплатный, отчего в комфорте не прокатиться до столицы, то у сезонников другая проблема – билет на самолёт купить дело почти безнадёжное. Есть, конечно, возможность 1–2 место «вырвать» на проходящий рейс, но когда большая компания подбирается, а брони нет, плюют мужики на авиацию и едут по Транссибирской магистрали, от скуки и по женской ласке соскучившись, клея проводниц, которые «в разы лучше всяких стюардесс», а также одиноких дамочек…

Драки в вагоне-ресторане случались регулярно, сотрудник транспортной милиции в соседнем вагоне квартировал и прибывал весьма оперативно. Что удивляло, под каким градусом не были б забияки – на блюстителя порядка в форме реакция одна: «Всё, начальник, пошумели и расходимся, ущерб оплатим, какой разговор»…

К моменту пересечения гор Уральских, я в ресторанчике на колёсах примелькался, даже стал «авторитетной бородой». Споить меня невозможно, на руках бороться – всех валю, на спор стаканы могу давить, но, пущего эффекта ради, из трёх попыток одну «сливаю», чтоб ставки делать можно было на следующий раз. На радость официантов и поваров, заработанные деньги тут же в ресторане и «пропиваю», щедро угощая «временных дальневосточников»…

Узнав, что ищу для семьи место, где сухой и полезный южный климат, чтоб перевезти и родителей и сестру с мужем и супругу, в идеале обосноваться капитально где-нибудь в Крыму, даже необязательно чтоб у моря, ко мне подсел Василий, тридцатилетний весельчак, любящий выпить на халяву. После моих «столов», когда «пропивали» деньги за раздавленный стакан, Василий преисполнился к худощавому но жилистому «сибиряку» Протасову нешуточным уважением.

– Слушай, Виктор, ты ж по югам решил проехаться, присмотреть, где укорениться можно?

– Есть такая задумка. Родители старые, натерпелись в Сибири, хочу их на солнышко перевезти, пускай кости прогреют. Заодно и сестру с зятем, он механизатор, любую технику с полпинка заведёт и поедет, ну и я при них буду.

– Ты вроде художник? Рисуешь здорово.

– Не только, я массаж делаю, кости вправляю. Но медицинского образования нет, вот и гоняют меня доктора с ментами. Типа самолечением занимаюсь, статьёй грозят. А на юге проше с этим делом, ну я так думаю.

– О, – обрадовался Василий, – мой кореш в Ялте фельдшером работал, трахал каждый день по новой бабе, я на выходных к нему приезжал и мне перепадало.

– Сам откуда родом?

– С Октябрьского, сорок кэмэ от Симферополя, райцентр. Во, а давай к нам, хоть от моря и прилично, но если семья большая, можно на выходных выезжать, особенно если машина будет.

– Машина то будет, родители прилично заработали, да и мы с сестрой не баклуши били…

– Так тогда самое дело к нам, там летуны стоят, морская авиация, совхоз опять же, работа есть.

– А как насчёт участок купить? Лучше с домом сразу чтоб сад, все дела?

– Вроде Матюшенко продавали, не знаю, продали, нет. Да там нет проблемы такой, сейчас же молодняк в город ломится, на земле не хотят работать и жить.

– А растёт там всё?

– Да чё ж не расти – растёт. Только после Сибири надо привыкать воду экономить, дают по счётчикам, норма на домохозяйство, а превысил – тариф другой сразу.

– Ерунда, несколько кубов на полив не разорят, а давай, Вася, адресок, вдруг да и загляну в ваши края. Сам-то какого рожна попёрся на Сахалин? Выращивал бы фрукты да курортников откармливал.

– Ай, дёрнул чёрт за длинным рублём, только бригада оказалась ни к чёрту, отработали, получили на круг по три сотни, больше не поеду.

– И это правильно, где родился, там и сгодился.

– Сам-то я смоленский, родителей командировали сюда после войны, когда татар крымских выселяли.

– Пришлый значит, не коренной крымчанин?

– Да у нас таких больше половины. Слушай, а покажи как стаканы давишь. С виду вроде обычного сложения, а такая силища в руках.

– Говорю же – массажист Руками работаю, пальцами. Каждодневная тренировка, оттого и результат. А стакан, друг Василий, даванём вечером, когда народу побольше соберётся. Прошлый то раз я проспорил, отдал 355 рублей, не додавил посудину. А сейчас можно и поднять ставки.

– Так ты специально не смог, чтоб подразвести народец?

– Угу. Зазывалой спорщиком сработаешь? Тебе полтинник за труды.

– Не вопрос. А если, хм, не получится у тебя.

– Не дрейфь, Васёк. Всё получится…

После вечернего представления, когда взвинтил ставки до предела, поспорив, что уконтропуплю сразу два стакана в двух руках одновременно, крымско-смоленский житель стал верным адъютантом костоправа-массажиста Виктора Протасова. Ещё бы, с выигранных 740 рублей, я выделил прижимистому Васе сотню, дескать, хорошо народ завёл, заслужил. Ну и «поляну накрыл», не жадясь, пригласив жителя посёлка городского типа Октябрьское разделить трапезу.

– Сразу видно сибиряка, – взгрызаясь в цыплёнка табака разглагольствовал Василий, – щедрый и широкий народ, деньги не цените вовсе.

– Да ценим, Вась, ценим. Просто деньги на спорах полученные, они дурные. Их пропить-прогулять лучше. Вон парашютисты получают в армии «прыжковые» доплаты и пропивают их от греха…

– Угум, – согласно закивал головой собеседник, – а я подумал, проиграешь, как сразу два то стакана жахнуть. Не руки – железо!

– Какое железо, Вася, – золотые то руки. Вот хочешь, твоё косоглазие уберу?

– Как это уберёшь, без операции? Вот прям массажнул и всё?

– Не совсем так, с первого раза вряд ли получится. Да и выпивши сейчас, вдруг рука дрогнет.

Решено, зачисляю хитрована Васю в «свиту», мужичок он, судя по всему с гнильцой, но вся миссия его – бегать типа массовика затейника, шум и фон создавая.

АтмосфЭра в вагон-ресторане духоподъёмная, подвыпивший старлей-пограничник поёт песни о защите рубежей священных Советского Союза. И хотя рифма хромает, народ слушает внимательно. К провокациям «китайских товарищей» отношение самое серьёзное. Героическими усилиями сдержал порыв, «сбацать» в ответ хит «Самоцветов». Да, то самый, «Мой адрес Советский Союз». Но пожалел и поэта Харитонова и кланы Маликовых-Пресняковых, пускай уж чёс устраивают по городам и весям СССР, собирая стадионы. Я же и так найду возможность «прокормиться»…

А всё-таки Крым, стратегически правильная «точка». И на будущее, – в девяностые полуостров по сути, окажется бесхозным, и сейчас – первые лица государства на отдых сюда приезжают. Да и всякие академики засекреченные и артисты, и дельцы нарождающейся теневой экономики, все в Крым прутся. Турция и Таиланд то покамест не открыты…

Пока добрались до первопрестольной, я в три сеанса «исправил» Василию глаза его раскосые. Мог и за пару секунд «переформатировать» чувака, но тогда не тот эффект, слишком быстро и легко, не оценил бы. А потому, втайне от коллег по неудавшемуся дальневосточному вояжу, давил Васе на глазные яблоки и на лицевые кости, изображая тяжёлую работу. Кстати зрение ему выправил до идеального сразу же, на первом сеансе (чтоб доверие было к врачевателю) а после третьего заявил, что всё, косоглазие и ущемление зрительного нерва устранено. Но необходимо поберечься, тяжёлое не поднимать минимум месяц и ни в коем случае не пить полгода, а то можно усугубить ситуацию, вообще вразнос очи смотреть станут.

Пациент проникся и обещал отслужить верой и правдой, с чем и был отпущен до дому до хаты, с наказом искать участок для чудо-доктора, чтоб дом построить, чтоб сад там разбить и по вечерам, чаю испив, принимать пациентов.

– Как доктор Айболит?

– Типа того, Вася, типо того. И зверят и зайчат и мышат и лягушат…

– Лягушки в Октябрьском здоровенные. Вроде сухость, а живут же сволочуги, находят мокрые места. Так это, Виктор Сергеич (зауважал, по отчеству именует целителя) может сразу напрямки на «Москва-Симферополь»?

– Ты поезжай, а мне надо в Воронежскую область заехать, там у отца однополчанин живёт, звал по соседству строиться боевого товарища.

– Тю, да что там Воронеж – от моря сколько кэмэ, считай тысяча, а у нас пара часов и окунайся хоть в Чёрное, хоть в Азовское.

– Да понятно, но волю родителя уважить надо, съезжу, осмотрюсь. А ты пока пошукай место хорошее.

– Виктор Сергеич, даже не сомневайся. У нашего завотделением совхозным, дочка на один глаз косит. Меньше чем я, но тоже заметно. Как меня починенного увидят, так враз лучший участок для волшебных врачебных рук выделят…