Терминатор 1965

Глава 27

И что дальше? Дальше то что? Вот лежат в тесном «рафике» шестеро соколиков вырубленных, элитная группа захвата, а «замороженный» водила спокойно рулит по направлению к Лубянке. Надо паренька «расколдовать», а то выпрыгну и адью – ДТП устроит, не дай бог. «Перепрограммировал» шофёра, остановится у парадного подъезда КГБ и уснёт. Надеюсь, всё получится, не повторится накладка с Цвигуном. Впрочем, и без того свяжут матёрого шпиона Никитина с сумасшествием Председателя КГБ.

М-да, хреново на первый взгляд. Как-бы не был быстр и силён одиночка, Система вычислит и прихлопнет, то вопрос времени. Но после возни с «волкодавами» дикая энергия попёрла по кровушке, по жилочкам, по венам да артериям. И мозг заработал, «закубатурил». Действия захотелось, движения!

Оно и пора, ведь три года отдыхал, отходил от трёхвекового рабства у искусственного интеллекта. Лениво было переустраивать мир, хотелось просто побездельничать. Как бывает на пикнике – переел шашлыков, завалился в тенёчек и ни в какое в озеро окунаться не хочется, хотя и ехали на плЭнЭр искупаться и плавки модные напялил и девчонки попами вертят завлекательно, в воде по колено плещась. Но – лень! Похоже, спровоцировали чекисты, прёт энергия, прям прёт!

Чертовски обидно выскакивать из «шкуры» Игоря Никитина, так близко удалось подойти к верхушке властной Советского Союза, сделай ещё шаг, даже полшажочка и всё – рули красной империей, мир меняй под себя! Но хотелось покоя и стабильности, отсыпался, отъедался, с дамами развлекался. Три годочка прожил в своё удовольствие. И надо же, как отключил комитетчиков, вмиг проснулась гражданская сознательность, понял, пора править эту реальность, иначе подомнёт Великий Разум, Скайнет хренов. Незаметно разовьётся и подомнёт. Вот что значит стресс. В первые пару секунд ареста показалось – абзац, пропали сверхспособности организма, теперь обычный среднестатистический гуманоид я, а не киборг-терминатор-попаданец-иномирец. Не раскидать, не расшвырять отменно подготовленных спецов, впереди допросы и незавидное существование в одиночной камере, прерываемое инъекциями «сыворотки правды» Видимо от той мгновенной паники и «перегорели» предохранители, настраивающие мозг и тело на лень и благостность.

Ладно, потом философскую базу подведу, пока же надо думать, как оторваться от госбезопасности. У одного из «волкодавов» кепочка свалилась. Пригодится, прячу в карман куртки. Хорошая куртка, модная, как раз и по осеннему холодку пройтись и сидит изящно. В темпе достал из сумки ещё одну куртейку, для Мехико приготовленную, она совсем лёгонькая для октября в Москве, но чувака в зелёной одёжке патрули высматривать вряд ли будут, выскочу то я из «рафика» в сером прикиде, в каковом и сунулся в микроавтобус. Приёмчик нехитрый, но может и сработать, всё равно искать «шпиёна» на улицах, вокзалах, в подворотнях, будут менты и дружинники. А чекисты понесутся по адресам, где может появиться герр Никитин. Интересно, Высоцкого тормознут или улетит Владимир Семёнович в Мехико тем бортом, на который мне увы, не попасть. На часах половина девятого, столичные улицы полупусты, что задачу отрыва усложняет. Ай, что рассусоливать и прикидывать, вперёд!

Дверку на себя, выскочил на полном ходу как раз перед автобусом, по всем правилам обгоняемым «закодированным» водилой. Что мне скорость в 70 км ч, тьфу! Немного подработал ногами и уже в полсотне метров, аки Электроник в известном детском фильме, вбегаю в переулок. Если опера и случайные прохожие и отметят невероятную быстроту перемещения объекта, то кто им поверит? Хотя, хрен знает, фантастика в шестидесятые годы в СССР в почёте. Как «выкупят» представителя внеземной цивилизации, страшно подумать что начнётся… Из сумки помимо зелёной куртки прихватил зеркальце, дабы наблюдать за преображением «морды лица» и складной ножик. Эх, благословенный век двадцатый, третья его четверть. В аэропортах и с ножичком пройти можно и с пилочкой для ногтей, да даже ствол протащить не проблема, где они, металлоискатели?

Невероятно повезло, после пяти минут отрыва по столичным дворам (бежал в темпе. Куц обзавидовался бы) «налетел» на таксомотор с лениво развалившимся водителем, зачитывающимся «Советским спортом».

– Шеф, в темпе, четвертак сразу, ещё один на месте, как доставишь!

– Э, ты чего – мужик лет сорока пяти ошарашенно уставился на влетевшего в салон хмыря.

– Жена к любовнику подалась, надо застукать! Друг, выручай, – и два четвертных на бардачок, – дело чести!

– Куда едем, Отелло?

– По Шоссе Энтузиастов, адрес не знаю, но дом покажу.

– Лупцевать собрался, или жизни лишишь в запале?

– Много чести срок за шлюху брать. Накрою на блядстве, повод будет разойтись без раздела имущества, а то мои родители на свадьбу подарили дачный участок с домиком.

– Э, парень, – таксист аж заулыбался, радуясь, что может дать дельный совет молодому желторотику, – не кипешуй. Если оформлен домик с участком как подарок, до брака, то твоим и останется.

– Всё равно накрыть блядюшник хочу, в глаза её посмотреть, хахаля напутать, начальничек её. Ссуки!!!

– О, – водила воодушевился, – если найдёшь свидетелей, можно того начальника ручным сделать. У него наверняка семья, партбилет. Прикидывай, захочет он по аморалке карьеру порушить? Я готов свидетелем, договоримся.

Вот же сука оборотистая! На дворе 1968 год, энтузиасты грезят о Луны покорении и освоении, а московские таксисты в каждой оказии видят выгоду: Пришлось руками развести сокрушённо, начальник тот молодой и холостой, вряд ли партийный…

Выбрав стандартную пятиэтажку недалече от остановки, попросил припарковаться там. С трудом отвязался от услужливого «свидетеля», присел во дворе на лавочке.

Жаль, ой как жаль, что именно сейчас случилось «разоблачение». Уже просчитал как в Мехико можно помочь нашим сборникам. Уж кого-кого, а Алексея Киселёва привести к олимпийскому золоту планировал в обязательном порядке. Мальчишкой десятилетним прочитал его книгу «Незабываемые раунды». Два финала на Олимпиадах 1964 и 1968, два «серебра», а Алексей Иванович был достоин большего…

Да и прочих боксёров и борцов можно «поднять» в спортивной иерархии, например тех, кто проиграл в финале, легко «накрутить», чтоб вышли и чисто на эмоциональном допинге порвали соперников, благо там и сверхусилий на надо, прихватил за полчаса перед поединком дружески за плечи, «перекинул импульс» и пошёл атлет весь мотивированный, голова как компьютер пашет, реакция молниеносная, каждая мышца исполняет «приказ», только решил «хозяин» провести приём или иное какое действие…

Эх! А как девчонок наших можно было б «подтянуть»: пловчих, ту же Прозуменщикову сделать трёхкратной чемпионкой Игр, а гимнастки, а легкоатлетки! Самое простое – стрелков «перепрограммировать», но там опасность – как начнут садить одни «десятки»…

Чёрт! Уже не начнут. Перестраховался Семичастный, вновь возглавивший КГБ, побоялся, что агент упорхнёт за рубеж. Судя по всему, решение об аресте принималось в спешке, иначе обставили было иному, без подходящего, скорее боевику приключенческому, варианта с автобусом.

Итак, что имеем. С финансами хреново, положил в карман куртки всего 200 рублей, из которых 50 уже отдал таксисту. Решил, что смысла нет больше брать в сторонушку заморскую. И те две сотни думал в аэропорту на сувенирку потратить по большей части, да чтоб обратно на такси осталось.

Нет, захоронки-то есть с дензнаками, продавцов в сельпо грабить не придётся, но сейчас валить срочно надо из первопрестольной, с максимальной скоростью валить. Украдкой, с ладони, поизучал себя в зеркальце. Из брюнета «перекрасился» в невнятного рыже-русого молодого человека, вплоть до бровей и ресниц. Это как раз самый простой и безболезненный «ребрендинг», а вот немного изменить разрез глаз, чуть-чуть «монголоидом» стать, уже боль, потому как спешка. Почему монголоид и рыжеват? Да хрен знает, если честно, зато максимально непохож на прежнего Никитина, известного поэта и даже немножко композитора, с одёжкой ещё порешать трЭба…

Мужчина средних лет в плаще, мешковато сидящем на грузной фигуре, с портфельчиком под мышкой, классический такой бюрократ низшего звена из советских комедий, домоуправ поди или начальник ЖЭКа. Спешит, судя по всему в контору, расположенную метрах в трёхстах, скоро мимо моей скамейки пройдёт.

– Простите, товарищ, э-э-э, забыл имя отчество.

– Пётр Сергеевич, – буркнул мужик недовольно, – по какому делу? Слесарей нет сегодня свободных, все на объектах, А завтра выйдут дополнительно…

– Понимаете в чём дело, – и хвать несчастного Петра Сергеевича за руку, подчинил своей воле, прошли в тупичок, где кусты и свалка. И тут везуха – тихий пьяница сей труженик жилкомхоза оказался, чекушка в портфеле, в бумагах запрятана. Влил весь алкоголь без остатка в товарища Гаврилова (служебное удостоверение стырил, может пригодиться в скитаниях) плащ, документы и брюки скоммуниздил и «выставил» Петра в одних трусах и рубашке у тополя, эдак небрежно к дереву прислонив. Кто подойдёт, сразу учует перегар и поймёт, решил чувак догнаться, да водка палёная. И хотя нет в СССР смертельно опасной водки, может спирт технарь в той чекушке некачественный, да мало ли. А очнётся – ни хрена не вспомнит Пётр.

Прошёл с километр дворами, помог разгрузить мебеля молодой паре новосёлов, водила «газика» нервничал, ему в Балашиху груз везти, а тут закалымить решил, а шкаф тяжеленный, а хозяин – студент субтильный, толку с него ноль, а помощников нет. Услышав сквозь мат-перемат про Балашиху, базу, злого завгара, подошёл, предложил помощь. Мне ж тоже в Балашиху, подкинешь, дружище?

Радостный Серёга, виртуоз баранки и слов матерных радостно ощерился.

– Ноу, проблЭм! Довезу в лучшем виде. Ого, да ты один мебеля выгружаешь. Ну мастак!

– Поработай с моё грузчиком в мебельном, не так наловчишься.

– О! Профессионал!

– Товарищ, – взмолилась девчонка лет девятнадцати с новёхоньким обручальным колечком, супруга неказистого студента, – помогите доставить на второй этаж шкаф и коробки, мы отблагодарим!

– Увы, милая барышня, спешу зело. Цигель-цигель, ай люлю!

– Поехали, – тут уже шоферюга встрял, – опаздываю на базу, Егорыч меня вздрючит, мама не горюй!

Оставив молодую пару под начинающимся осенним дождичком погнали до Балашихи. Серж оказался чрезвычайно, просто безмерно общительным молодым человеком, страшно гордящимся своим статусом – водитель! Не грузчик какой-нибудь, он бы и шкаф проклятый ни за что не выгружал, дождал пока хозяин соседей на подмогу позовёт, но времени в обрез, завгар подполковник в отставке, вредный как тысяча чертей. Похоже, никакого плана перехват власть не учиняет, инспекторов дорожного движения не более обычного, грузовики шныряют из Москвы в область и обратно словно муравьёв цепочка, один за другим. И хотя битва за урожай по срокам должна закончиться, но, как известно, за мир и хлеб (а также картошку) советские люди воюют круглый год…

Так, на перекладных добрался до Нижнего Новгорода, пардон, до Горького. А уж оттуда купил плацкарт до славного города Омска. Модные добротные куртки утопил в каком-то небольшой речушке, притоке Волги матушки, камнями карманы набив. Сам же вырядился в плащ Петра Сергеевича Гаврилова, смочил губы стаканом плодово-ягодного и хмырём похмельным пошёл к кассам. Вопреки опасениям никакой усиленной работы милиции не наблюдалось, так, ходил старшина, сканировал взглядом почтенную публику. Ну да я сейчас на композитора не похож, равно как и на поэта, паспорт, слава Кагановичу, для покупки железнодорожной плацкарты не требуется. Полтора часа до поезда потратил за покупку провизии и тёплый свитер прикупил, с хорошими, прочными ботинками-говнодавами. Да, неказисты, но хороши в дальних странствиях. Вагон полупустой, прошла пора отпускная, разве что подсаживаются на малых станциях люди, чтоб часов 5–7 проехать до ближайшего города, тут не Сибирь, плотнее, «ближе» строились…

Отсутствие паспорта напрягало, мало ли – транспортная милиция прихватит и объясняйся с удостоверением товарища Гаврилова, – почему из ЖЭКа сбежал на самом старте отопительного сезона. Потому «задружился» с Варварой Егоровной, шустрой бабулькой лет шестидесяти, едущей в Канск, нянчить народившегося внука. Поведал Егоровне как застал жену с любовником, теперь вот к сестре в Омск направляюсь. Если там не срастётся, так махну на Камчатку, денег заработаю да найду правильную женщину. Чтоб надёжно, чтоб семья, детишек трое-четверо, чтоб непременно в пригороде в частном доме. А то, что винцо креплёное попиваю немного, не обессудьте, уважаемая Варвара Егоровна, это чтоб сердце не так щемило. Потому, когда вычислял проходящих по вагону ментов, либо притворялся спящим – Егоровна отмажет, не позволит будить страдальца для проверки документов, у неё язык воистину без костей, либо начинал рассказывать про успехи в выращивании кроликов, край какой полезный зверь – мясо, шкура и ест всё, что ни закинь в кормушку. Советскую милицию кролиководы не интересовали, а ориентировка на Игоря Никитина если и была составлена, то я нынешний ни хрена ей не соответствовал.

Думал соскочить из поезда раньше, грабануть богатенького барыгу, паспорт раздобыть подходящий и самолётом, подправив внешость под фото в основном докУменте, до столицы. А то и до Ленинграда, там граница недалече. Но не учёл, что в межсезонье в поездах деловые люди не раскатывают, тем более не скорый поезд, какой уходил на восток, в тот и влез на нервах и спешке. А в «пятьсот весёлом» да ещё в октябре много всякого бичеватого народа катается, того и гляди самого без штанов оставят. Спасибо Егоровне, стерегла мою сумку, где приличные брюки и ботинки спрятаны. Но в вагон-ресторан, через весь состав не ходил, хорошо хоть приносили в судках традиционный «железнодорожный рассольник» и рис с котлетой.

Привык, привык за последнее время к комфорту и довольству, неуютно в вагоне плацкартном. Тем более песню спеть, сердца женские покоряя, категорически нельзя, конспирация! От скуки покупал ворох газет и изучал совпрессу, выискивая хотя бы намёк на обезвреженного шпиона, или на перестановки в МВД и КГБ. Но ничего такого в «Правде», «Известиях» и прочей «макулатуре», которой потом окна в вагоне затыкивали, не рассказывалось, зато «Советский спорт» разжигал вовсю. Скорый старт 19-ых летних Олимпийских Игр волновал советских граждан и даже гражданок. Варвара Егоровна и та переживала «за наших», которых в Америке поубивают бандиты и негры.

До Омска оставалось два часа, когда в вагон зашёл военный патруль, а за бравыми танкистами топали милицейский старшина и двое в штатском. На компанию блатных, часа два как подсевших на полустанке, проверяющие потратили пару минут, похоже старшина вычислил их влёт как местную шпану и дал отмашку остальным, не стоят внимания, мелочёвка, идём дальше. Подвинул Егоровне кулёк с семечками и затянул привычное.

– Я так полагаю, Варвара Егоровна, центральное отопление в частном доме не нужно, а если и есть, без печки всё равно не обойтись. Мало ли – авария какая на линии…

– Добрый день, проверка документов, – цепкий взгляд у тридцатилетнего паренька, похоже опер в усилении у транспортников и военного патруля, хреново.

– Ага, сей момент, посмотрю, где то завалился…

– Долго искать будете, помощь не требуется?

– Нет-нет, что вы, держите.

– Паспорт можно ваш.

– Такое дело товарищ, без паспорта уехал, с женой поругался.

– Так поругались, что из Москвы в Сибирь укатили?

– Да, с любовником застал. Еле сдержался, выбежал из квартиры и куда глаза глядят. В Омске сестра, к ней еду. Хорошие сантехники и в Сибири нужны, а трудовую вышлют по почте. Статья, конечно, нехорошая получится по увольнению. Да ладно, не в начальники буду устраиваться, в рабочем классе перекантуюсь на первых порах.

– Ещё вещи при вас есть?

Бл… Это провал, Штирлиц. Ишь как Егоровна то навострилась, сказать, что нет вещичек, налегке упёрся за тридевять земель, в сильном душевном расстройстве покинув коварною супружницу, так сдаст ушлая бабка. А шмотки там не совсем вяжутся с пьяновато небритым гражданином Гавриловым.

– Пожалуйста, смотрите.

– Негусто с вещами то, а в дорогу дальнюю собрались.

– Всё что на работе в шкафу висело, прихватил. Боялся домой возвращаться, убил бы шалаву, сидеть за неё…

– Так вы буйный, Пётр Сергеевич?

– Боже упаси, но тут такой случай, всю жизнь перевернуло. Боялся, да. Мне замдиректора предложил на три недели в санаторий ведомственный, в «Коммунальник», пожить, нервы подлечить, опять же зазнакомиться с кем, там женщин много одиноких. Но я не стал кадровика дожидать, что было в сумку скидал и на вокзал.

– Понятно. Пройдите, пожалуйста в вагон начальника поезда, по связи уточним кое-какие вопросы и свободны.

– Конечно-конечно, – тут надо «испугаться» и засуетиться, – а сумку брать?

– Сумку? Да берите, вы же в Омске выходите?

– Точно так, в Омске.

– Ну и замечательно, пока объяснительную пишите, пока то, сё, подъедем к столице Сибири.

Ишь, бля, столица Сибири. Помнится во времена моей юности и зрелости Красноярск и Новосибирск выёживались, кто из них столичнее. А тут Омск главный. Да и хрен с ним. Патруль потопал дальше, у «зольдатиков» ещё предпоследний и последний вагоны в планах, а со мной в бригадирский штабной вагон пошёл один из танкистов, сержантов срочной службы. И патруль то интересный – молчаливый лейтёха и аж четыре рыла, мордатые деды, не салаги первогодки. Так, интересно, интересно.

Паниковать рановато, ну сколько их в поезде – максимум 8-10 человек. Другое хреново, если дойдёт до драки, придётся всех жестоко калечить и обозначится район где орудует супермен одиночка.

В бригадирском купе вольготно расположился такой же характерный цепкий опер, которому меня передал сержант-танкист. В уголочке нервничал высокий мужик в форме моряка торгового флота. Видел его во время стоянок – до Владивостока едет. Хм, а передо мной мент отпустил парня, из седьмого, кажется вагона, тот иркутятин, или из области Иркутской, не суть. Что интересно, рост около 185 сантиметров у иркутянина, да и у морячка примерно столько, даже 188. А у Игоря Владимировича Никитина аккурат 185, что мне чрезвычайно привычно и комфортно, только в это время рост за 180 считается гораздо выше среднего, не пошла пока волна акселерации. Так-так-так, алярм, тревога, не уж-то начали по приметам искать резидента.

– Что ж, Пётр Сергеевич, излагайте, что вас привело к нам.

Не стал придираться к мелочам и указывать оперу на далеко не добровольный «привод», равно как интересоваться его званием, фамилией и требовать прокурора. Что я, Шурик гайдаевский? Путаясь и волнуясь, пересказал по второму разу свою нехитрую одиссею обманутого мужа. Опер, поглядывал на сержанта, стоящего за моей спиной, очевидно сверялся с повествованием товарища Гаврилова. Зольдатик, кивал, это я в отражении окна зорким оком терминаторским видел.

– Сейчас, придёт ответ на наш запрос по адмиралу Макарову и с вами порешаем, Пётр Сергеевич, не переживайте.

– Маркин я, – сердито пробурчал торговофлотовец.

– Маркин, Макаров, какая разница, – благодушно отмахнулся оперативник, – какой ты моряк, далее не знаешь про «Севастополь, город русских моряков». Пётр Сергеевич, вы как, на гитаре умеете? Всё равно скучаем пока, на перегоне связи нет.

– Увы, не дал господь таланта. Как говорится, ни петь, ни рисовать.

– Бывает, – согласился милиционер, взял лежащую на столе гитару, повертел, вздохнул и поставил на ящик с железнодорожной радио станцией.

Бл, неужели пошла ориентировка на сбежавшего поэта и исполнителя, мол странствует Никитин по городам и весям Советского Союза, поёт песни собственного сочинения, за что получает беляши и яйца варёные от благодарных слушателей.

Хотя, что я знаю о системе сыска в СССР? Все познания исчерпываются прочтением увлекательных бестселлеров Даниила Корецкого про отважного и хитроумного сыщика Лиса – Коренева. Корецкий и про шпионов писал, но там откровенная лажа типа «Рок-н-ролл под Кремлём» с московскими подземельями, диггерами и прочими гоблинами. Увлекательно, но неправдоподобно. Ладно, чёрт с ними, дёргаться не буду, всё равно реакция на порядок быстрее, не дам себя по башке железякой долбануть, а мои удары не парирует сам Брюс Ли, не то что провинциальные опера.

Но подготовленные, надо признать, мастера своего дела. Помните как Жеглов колол Кирпича, как брал на понт и задушевность? А тут сразу два Жеглова, первый пошёл завершать обход поезда, а второй – напротив сидит и отечески взирает то на меня, то на морячка.

– Командир, – не выдержал Маркин-Макаров, – ну какого рожна маринуешь? Подумаешь, не сошёлся во мнениях с соседом по олимпийской сборной.

Та-а-а-а-ак. Мент сидит спокойнёхонько, но в глазах чёртики играют, нехорошие такие чёртики. Гитара, моремана зацепили за олимпийский разговор, тягают в вагон бригадирский, ориентируясь на рост, на комплекцию. Стопудово меня ищут и циркуляр прислали, что внешность могу изменить. Не так, конечно, как я могу, супер-пупер киборг, а там причёску, цвет волос, прочие шпионские штучки…

– Далась вам эта Олимпиада, – вступаю в разговор, прокачивая опера, – понаплодили дармоедов. Нет чтоб камни таскать, раствор месить, дома строить, или трубы класть новые, чтоб не хламьё чинить, они прыгают да штанги тягают. И футбол дурацкое зрелище, у меня кум в Горьком живёт, обожает футбол, в Москву на стадион ездит, чтоб посмотреть.

– Неужто не интересуетесь, Пётр Сергеевич, – искренне удивился «силовик», – может, хоккей? Фирсов, Рагулин, Коноваленко?

– Ай, баловство!

Но тут ожила вагонная радиостанция и милиционер уступил место пожилому дядьке, очевидно, начальнику поезда. Тот начал щёлкать тумблерами и довольно быстро продиктовал данные Маркина Александра Александровича, прописанного в славном городе Владивостоке. Перекладывая бумаги бригадир на секунду, на миг приоткрыл чёткую фотографию Игоря Владимировича Никитина с мелким текстом под оной. Мне той секунды хватило. Итак, поздравляем, гражданин Терминатор, с объявлением во всесоюзный розыск. Особо опасен при задержании! Вооружён! Разрешается стрелять на опережение по конечностям, если точно убедились, что перед вами гражданин Никитин, постараться взять живым. Да, рост 185, да выдающиеся физические данные. Про вооружён приврали, конечно, для пущего страха. Не взял ни одного ствола у вырубленной группы захвата. Ибо не нужны пистолеты и без них на 20–30 метров обыкновенной монетой в глаз захерачу, мало не покажется. Сомневаюсь, что далее суперволкодав из элитного подразделения, в циклопа превратившись останется боеспособным и готовым выполнять задачу, а не свалится в болевом шоке.

Да-с, приехали. Не выпустят меня из вагона хваткие и цепкие опера. Начнут сейчас пробивать Петра Сергеевича Гаврилова и абзац. Взять что ли гитару и исполнить «арию Бекаса», ту самую «Я в весеннем лесу пил берёзовый сок». А потом гитарой по башке старшего группы. Там Ельцина гитарой захерачил, тут опера. Эдакий бандитско-шпионский почерк. И когда начну прорываться к границе, где гитару увижу – хватать инструмент и о лобешник преследователей разбивать.

Захватить вагон и даже поезд не проблема. Только что потом делать прикажете? На поимку такого волчары целый военный округ поднимут, не поскупятся. Я же, дурень не только Цвигуна «заколдовал», я и с министром обороны Гречко имел честь беседовать. Тот наверняка сейчас рвёт и мечет. Как же – самолично шпиёна к себе в кабинет вызывал!

Интересно, а если угробят меня из крупнокалиберного пулемёта или бомбы не пожалеют, то я – ВСЁ? Или обратно, к Великому Разуму в рабство? Нет! Только не это! Сука, что же делать, что же предпринять.

– Товарищ, простите, – обращаюсь к оперативнику, – не знаю вашего имени отчества.

– Сергей Сергеевич.

– Дорогой Сергей Сергеевич, – так-так-так, Сергей Сергеевич, значит, неужели чекисты, – а чайку можно, пока суд да дело, я выпимши, пересохло в горле.

– Часто выпивате?

– Боже упаси! Исключительно, чтобы унять сердечные раны. А вино так себе, креплёное, во рту вяжет.

– Сейчас организуем, постойте пока в коридоре.

Опаньки, а вот и патруль возвращается и не с «пустыми руками». Ведут бравые ментоармейцы двух парнишек, на вскидку 183 и 186 сантиметров рост у юношей. Ну что ж, приехали! Умеют работать советские правоохранители. Ох, умеют. Не стал мудрствовать и геройствовать в стиле Стивена Сигала. Попросился в туалет, куда и был препровождён под конвоем бдительного сержанта. Окно плотно задраено, дверь открыта. Поссать и то под надзором. Упокоил служивого сверхаккуратно, рванул раму вниз, сломал по ходу какие то ограничительные шпеньки. Жаль сумка с вещами в вагоне останется, не калечить же из-за стильных ботинок десять человек. Прыжок! И вот Терминатор Новиков, он же Протасов, он же Писаренко, он же Никитин, он же Гаврилов стоит на Транссибирской магистрали, наблюдая за удаляющимся поездом. Не время расслабляться! В темпе побежал на запад, благо одураченные «силовики» сообразили, за стоп-кран схватились. Ну, меня всё равно не догнать, я в темпе спринтерском, рекордном, пять км пробегу и не вспотею.

Вот дурак, сразу надо было в Питер когти рвать, или в Одессу. В Крым, конечно путь заказан, там по местам «боевой славы» уже ловушки расставлены. Но Одесса мама, что ж я к тебе сразу то не устремился…

А то, что целенаправленно шустрили в восточном направлении на поездах, говорит о том, что связали меж собой подвиги Виктора Протасова в Крыму и Игоря Никитина в столице, посчитали, что в Ачинск могу поехать. И перехватили по дороге в Ачинск. Следовательно, что сейчас предпримут профи своего дела? А хрен знает. Киношный Мюллер жаловался, что не может просчитать логику непрофессионалов, а мне логика профессионалов неведома. Точно знаю одно – валить надо отсюда как можно быстрее и дальше…