Терминатор 1965

Глава 24

Как говорится, ничто не предвещало. Девчонка из соседнего отдела ГосКомСпорта решила срочно выскочить замуж (вроде как наврала жениху, что залетела), а посему, «будет свадьба, говорит, свадьба и шабаш». А поскольку избранник тоже из нашей конторы, – водитель зама Павлова, то и торжественное мероприятие становится эдаким профсоюзно-культмассовым действом. Дамы к пьяно-праздничной пятнице срочно наводили лоск и глянец, мужчины предвкушали законную и обильную выпивку с индульгенцией от начальства для вечно ноющих жён, что вдвойне ценно в СССР, где всевластие парткомов и «облико-морале»…

Второе августа 1968 года, с утра дамы в Комитете ревниво-оценочно поглядывая, друг на дружку «припудривали носики», обсуждая наряды наиболее опасных конкуренток. Нашлись и такие, что переоденутся прямо на месте, в дамской так сказать комнате, дабы не дать времени соперницам парировать.

А что, коллектив только-только складывается, Павлов набрал молодых и честолюбивых специалистов, иерархия ещё не отстроилась и первое такое мероприятие как свадьба между двумя коллегами призвано сплотить контору. И в том немалый смысл заложен – дружная, спето-спитая команда в дни аврала горы свернуть способна. Опытный комсомольский вожак, возглавивший Спорткомитет, знает об этом не понаслышке. Потому и первый корпоратив-междусобойчик, да ещё по столь торжественному поводу пройти должен на высшем уровне.

Скинулись солидно – по 15 рублей с человека. И на подарок молодым и чтоб на стол «от профсоюза» добавить, принял мудрое полководческое решение руководитель. Дабы не спровоцировать недоброжелателей, мол, с жиру бесятся «спортсмены», рестораны даже и не рассматривали, выбрали приличное кафе «Ивушка» на Юго-Западе. Уютное помещение на полсотни человек, стандартная общепитовская точка первой наценочной категории, но, на мой взгляд, вполне на уровне. Да, спиртное своё можно, чем завхоз, Валерка Панин и занялся, уехав на продуктовую базу с запиской «от шефа». Ансамбль подтянули со стороны, равно как и певичку. Мне же, светочу-композитору всесоюзного масштаба выпала общественная нагрузка проконтролировать музыкантов, чтоб всё «на уровне», чтоб грянули лабухи, так уж грянули!

Удивился, увидев среди квартета патлатых виртуозов Аллу Борисовну, пардон, конечно же Аллочку Пугачёву. Наше шапочное знакомство будущей мегазвезде запомнилось, пыталась по имени отчеству величать товарища Никитина, но быстро выпили на брудершафт лимонада, чокнулись-чмокнулись с Аллусей троекратно и перешли на ты.

У Путачёвой проблемы с дипломом, надо пересдавать какие-то экзамены, слишком много пропустила, мотаясь по закуткам Советского Союза, на Севере Крайнем расположенных. Хорошо когда денег личных дохрена, далее не знаешь куда потратить. Старый трюк использовал, якобы «от профсоюза» но на самом деле из своих добавил сотню на коллектив, по двадцатке на брата. Хотя Алла и пятая, но на сестру не тянет, пускай будут четыре мушкетёра и миледи. И хотя до триумфа Миши Боярского ещё двенадцать лет, Дюма все читали и мою шутку правильно поняли, – засмеялись, начали анекдотить напропалую.

– Игорь, а репертуар как, вольный или цензура будет? Можно похохмить, повеселить гостей шуточными песнями, свадьба всё-таки.

– Да без проблем, звезда ты наша, весели!

– Ага, звезда, – и Алла растопырила над головой пятерню, типа звезда.

– Стоп! Так и сиди! Вот и образ нарисовался! Мегасупергиперзвезды?

– Чего?

– Ты не поймёшь! Репетируйте, через час буду!

Конечно не поймёт, не видела юная Пугачёва ни Верку Сердючку, ни Андрея Данилко со звездой, к башке приляпанной. Магазин канцтоваров нашёлся через два дома, всё же здорово в СССР умеют жилые микрорайоны планировать, всё в комплекте, рядышком: продуктовый, промтовары, спортовары, книги…

Купил ножницы, клей, блескучей бумаги-«золотинки» и бегом в «Ивушку». Сначала хотел из идеологических сображений не вырезать пентаграмму, чтоб молодой певице карьеру не обрушить, но «шестиуголка» после побед евреев над братьями-арабами тоже не канает, а восьмиутольная это ж значок империалистического блока НАТО! Значит, быть пятиутольной звезде, иначе как поймут зрители, что певица – звезда? В крайнем случае, на ёлку разряженную новогоднюю сошлюсь.

Пока клеил и ваял головной убор, попутно надиктовывал-напевал Алле будущую хитяру. Талантише музыкальное быстро сообразило как и что, расхохоталось, спросило за вино «Лана», получило ответ – есть такое во Франции и Италии, на чём и успокоилось. Прорепетировали пару раз, я тоже участвую в подпевке-подтанцовке, с репликой: «Вы будете кофе»? Музыканты проржаться не могли, а я Алле клятвенно пообещал – быть ей лицом дома моды знаменитого в Советском Союзе…

Невесте 24 года, жениху – 27, потому Сергей Павлович предсказуемо объявил свадьбу комсомольской и прямо из ЗАГСа повёз новобрачных и гостей на большом экскурсионном автобусе (специально закупленном Спорткомитетом для катания по столице иностранных спортивных делегаций) на Красную Пресню. Цветы возлагать к памятным местам боёв за власть советскую. Неудивительно, что в кафе народ ввалился уже поддатый и голодный. Дамы спешно метнулись в туалет «причепуриться», а мужики быстро накатили по паре стопарей «за наши победы в Мехико» и «за комсомол»…

Примерно через час после первого официального тоста «за молодых», уже поддатый Павлов обратил взор свой на мою скромную персону.

– А что это у нас товарищ Никитин не поёт не пляшет? Целый композитор в секретариате штаны просиживает, а где же песни? Ансамбль кого угодно исполняет, только не Игоря Владимировича, почему так?

– Ноу проблем, шеф. Щас споём!

Заскочил на эстраду, микрофон, поклон в ответ на довольно таки неслабые аплодисменты. Так, народ дошёл до кондиции, зрелищ жаждет. Да не вопрос!

– Друзья, товарищи, коллеги. Сегодня мы искренне радуемся за Наталью и Михаила, создавших на наших глазах ячейку общества. Счастья им, здоровья и детишек побольше, чтоб подросли и чемпионами становились, чтоб на Олимпиаде 1988 весь пьедестал заняли! За молодых! Мужчины, посмотрите вокруг, какие красивые ваши женщины, какие очаровательные, стильные, модные. Любите своих избранниц, не ругайте их за траты на косметику и наряды, ведь это же всё – ради вас! И следующая, немного шуточная, но очень жизненная песня о наших милых дамах, звёздочках наших модных путеводных. Исполняет мегасуперзвезда отечественной эстрады несравненная Алла Пугачёва! Грянь, Алла!

И Алла грянула…

Обвал. Абзац. Полный успех. Подвыпившие дамы быстро уловили суть хита и со второго куплета вовсю подпевали-подвыв ал и Алле: «…вся такаааая от Ив Сен Лораааанааа»…

Ясен пены два педика Дольче и Габбана в 1968 году никто и звать их никак, ну а точь такой же ориентации креативный портняжка Ив Сен Лоран в СССР архипопулярен. Алла сразу ухватила возможность «выстрелить» рекламной песенкой, ведь за шмотки модельера советские женщины, комсомолки и даже члены партии, такие драки устраивают…

– Игорь, – Пугачёва после поклонов подошла переговорить, – а можно без дурацкой звезды?

– Да пожалуйста, тем более ты теперь и есть звезда всего Советского Союза.

– Думаешь?

– Уверен. Представь девчонок где-нибудь в Иркутске или Торжке, мечтающих о Московском кинофестивале, ковровой дорожке, свете софитов, шмотках от Ив Сен Лорана, любви неземной, чтоб непременно с надрывом и страстями. Ты ж их заветные мечты озвучила. Так что правильно сняла звезду с башки, тебе она точно не нужна для идентификации.

– Это первое исполнение?

– Само собой, да прям сегодня и пришла идея, как только ты пальцы в виде звезды над головой растопырила.

– Да не звезды, – Алла расхохоталась, – короны!

– Ай, не принципиально. Неплохая песня получилась, должен тебе Ив Сен Лоран по гроб жизни теперь. Ещё в рекламе у модника педиковатого засветишься, попомни мои слова.

– Хм, – будущая Примадонна закусила губу, напряжённо что-то обдумывая, – скажи, а что у тебя с Гурченко?

– Ничего, Павлов её подтянул, а также Пахмутову и Добронравова, да много кого, чтобы песни о спорте насочинять к Олимпиаде. Никаких шур-мур с Людмилой Марковной не было, если ты об этом.

– Нет, я про другое, – а вот тут врёт Аллочка, ишь как лицом посветлела. Видно решила, что коль не шпили-вили я с Гурченко, можно песню себе попросить. – Игорь, а можешь песню мне отдать на исключительных правах.

– Эксклюзивчик хочешь? Не вопрос, – забирай!

Таки скучно быть богом, пардон, киборгом. В ничтожные доли секунды просчитываешь-угадываешь что сказать хочет человек, особенно ежели внимательно наблюдать за работой мышц лицевых и глазами собеседника. Алле надо отдать должное, совсем соплячка, девятнадцать годочков всего, а перспективу выхватывает враз. Умничка! Худсовет, конечно, творение товарища Данилко зарубит, но в народе песня разойдётся вмиг. «Скоро. На всех танцплощадках страны, «А я иду такая вся, от Ив Сен Лорана»»! Девчонки что в шестидесятые, что в девяностые двадцатого века, что в веке двадцать первом, ничуть не отличаются. Бомбануло ТАМ, рванёт и ЗДЕСЬ. Даже фанатам Высоцкого должно понравиться, там про их кумира строчка есть, но тут уже мне пришлось покумекать, чем знаковым для данной эпохи заменить непонятных здешним хроноаборигенам «Одноклассников».

Кстати, о Высоцком, надо с Павловым переговорить, пока не ужрался начальник. К Олимпиаде Владимир написал несколько весёлых песен, в ТОЙ жизни не сочинённых. Если уж я невыездной, то почему бы барда не командировать в Мехико. Впрочем, моё «невыездное состояние» может в последний момент и волшебным образом измениться, о чём несколько раз намекал и Павлов и завсекретариатом Олег Скатерников. Главное, не писать больше стихов «под Евтушенко».

Не успел пары шагов сделать, как был перехвачен «соперником», невесть откуда взявшимся «старинным знакомым» Анны Сергеевны Майоровой, поклонником коей и я имел честь состоять. Там смешная ситуёвина приключилась, Аня попросила полтиник взаймы на приготовления к «профсоюзной» свадьбе. А ведь надо ещё и 15 рублей «взнос» и обновку какую присмотреть, чтоб блистать, и вообще. Не жадясь, по гусарски, выдал без отдачи темпераментной красотке сто полновесных советских рублей новенькими, краской типографской приятно пахнущими, червонцами. Майорова на радостях заявила, на эти деньги и за себя и за меня взнос сделает и вообще парой там будем, ибо супруг занят диссертацией и только рад поработать дома в тишине и одиночестве. А перед бракосочетанием Анечка подошла и смущённо заявила, что вместо мужа напросился её «прогулять» старый друг Костя, с которым она будет. Вот только не надо злиться и думать всякое.

Вовсе и не злился. Костя, так Костя, наплевать. Но неожиданно начал ухажёр гражданки Майоровой меня всячески подкалывать и провоцировать, сучонок наглый. То покурить позовёт во двор и громко удивляется, какая хворь и в каком месте у некурящего товарища Никитина, то плечом толкнёт, танцуя с Анной Сергеевной, задницу её роскошную беспардонно и демонстративно лапая. А с четверть часа назад подошёл и заявил, чтоб в сторону его женщины смотреть не смел, иначе уши оборвёт.

И сейчас, прихватил на правое предплечье и в сторону от оркестрика отводит, не иначе по душам поговорить собрался.

А тут уже интересно. Чувак явно косит под подвыпившего, хотя с координацией всё в порядке, если и пошатывается, так то театр местечковый, на придурков рассчитанный.

– Хорошо, Константин, более не кину взора на вашу даму.

– У, да ты ссыкло? Пойдём выйдем, ссыкло, по мужски поговорим.

Однако, однако. Игорь Никитин явно непохож на чмо какое хилое, – высок, статен, широкоплеч. По темноте даже компании хулиганов не цепляют, спокойно прохожу мимо развязной, зачастую шпанистой молодёжи и ничего. А тут такой наезд. И ведь знает, сучонок, кто я, что я…

Лёгким тычком в солнечное сплетение отключил нахала на полторы-две минуты, аккуратно усадил на диванчик в коридорчике, пускай воздух глотает, дыхание восстанавливает. Быстро прошёл к гражданке Майоровой.

– Анечка, что за хрень. Кто он такой твой новый хахаль? Или, не такой уж и новый?

– Мы с Костей вместе учились.

– Эва как, значится, парнишка закончил иняз. Какие языки то изучал наглец?

– Европейские. Английский и французский. Где он? Ты что-то с ним сделал?

– Где работает твой Костик? В ГэБэ?

– Не знаю. То есть, скорее всего, там.

– Давно его не видела? Вчера-сегодня поди объявился?

– В-в-вчера. Ты что с ним сделал, идиот?

– Ничего не сделал, на диване отдыхает, утомился.

– Дурак! Костю от КГБ в Спорткомитет направили, чтоб присматривал, согласовывал поездки в капстраны. У него отец ещё в НКВД генералом был.

Эх, прошай, Мексика! Но что сделано, то сделано.

Вернулся к дзержинцу, на удивление быстро восстановившему дыхалку, незаметно от откружающих влепил оппоненту в «солнышко» второй раз. Пока Константин Павлович Степанюк, капитан КГБ (по ксиве, из внутреннего кармана пиджака извлечёной, судя) отплёвывался, аки рыба на суше ртом дыша, прикинул варианты дальнейшего развития карьеры в Госкомспорте. Пока ничего страшного я не совершил – бил то не офицера госбезопасности а хама и буяна, перебравшего на свадьбе, все видели не вполне адекватное поведение Костика, не раскусили, дескать чекист на задании, посчитали обычным пьянчугой. А как при буйствующем хулигане удостоверение обнаружил, так сразу: «разрешите доложить, товарищ капитан»…

Может и прокатит, смотря какой степени говнистости окажется гражданин-начальник Степанюк. Ну да времена не сталинские, как-нибудь отобьёмся. Реально, конечно, закодировать чекиста, он и помнить ни хрена не будет. Но после случая с Цвигуном не могу заставить себя уродовать психику и мозги людям. Сам триста лет без малого в рабстве у искусственного интеллекта провёл, помню боль страшенную, когда пытаешься, пусть даже и мысленно, противостоять разумной машинерии. А тут сам начинаешь аки безжалостный Скайнет работать. Нет! Только в самом крайнем случае, когда совсем припрёт.

– Очухался, капитан? Держи удостоверение и ответь, на кой ляд комедию ломал, пьяного ревнивца изображал? Провокация? А смысл? Настучал бы тебе по роже, хорошее начало карьеры в Спорткомитете.

– Анька рассказала? Дурында.

– Не она, ты дурень, что бабам ценную информацию выкладываешь.

– Кто же знал, что так обернётся. Я мастер спорта по самбо и по боксу перворазрядник, но как бьешь, не увидел. Покажешь?

– Мы ж Спорткомитет всего СССР, держим марку! Покажу, как не показать.

– Тебя цеплял, потому что надо к среде объективку составить – выпускать Никитина Игоря Владимировича одна тыща девятьсот сорок второго года рождения за границу или приземлить в Отечестве.

– И что?

– И то! Надо посмотреть насколько «клиент» адекватен в нестандартных ситуациях: вспыльчив, зависим от алкоголя, умеет выпутываться из конфликтов. Свадьба идеальный вариант.

– Ну да, ну да, какая же свадьба без драки.

– Примерно так.

– Не буду спрашивать – выдержал экзамен или нет, похрен абсолютно на загранкомандировки. Кобзон вон с Высоцким пускай едут спортсменов подбадривать, мне и на Родине хорошо.

– Патриот, – криво ухмыльнулся раскрытый чекист, – ну-ну.

– Мальчики, я вас потеряла, – Анна Сергеевна во всём великолепии предстала перед двумя претендентами на её прелести, – как вы, всё нормально?

– Всё замечательно, Аннушка, ступай за стол. Мы с братом молочным немного потолкуем и подойдём.

– С кем? – Аня через секунду поняла метафору (дуры на престижный иняз в столичном вузе не поступают) вспыхнула маковым цветом и ретировалась, сексуально покачивая бёдрами.

– Шутник, – зло констатировал Константин, – тут вопрос не только в загранке, могут и попросить из Спорткомитета, поедешь в родное дальнее Подмосковье коровам хвосты крутить.

– Так серьёзно?

– А как хотел? Скажи Гречко спасибо, что не повязали за стишки антисоветские, под наблюдением оставили. Но если пойдут в Чехословакию наши, будь готов, что отправят в санаторий ведомственный, наш или армейский, на пару-тройку недель. Чтоб писал исключительно правильные вещи и под присмотром.

– Да это как раз понятно. Другое никак в толк не возьму. На кой ты, Джеймс Бонд недоделанный, начал знакомство с коллективом, в котором возглавишь первый отдел, с пьяных кривляний на корпоративе?

– Где-где? – капитан аж подобрался, – что за словечко такое?

– Ты чего Костя, шпионов по методичке ищешь? Среди тех, кто иностранными словами свободно оперирует, водку пьёт маленькими глотками и тому подобное? Я с Цвигуном немного общался, в курсе ваших дел.

– Для тебя Цвигун не плюс, а огромный минус, – ого, а самолюбив начальник первого отдела Госкомспорта капитан Степанюк, ой самолюбив, – будь готов, что вышлют из Москвы.

– За Можай? На сто первый километр?

– Ты знаешь, Никитин. Сам не корчь Джеймса Бонда. По ниточке ходишь. А я среди тех, кто может её и чик-чик.

– Понял, капитан. Не бухти, пошли к столу, а то пани Майорова вся истерзалась…

Наше мирное возвращение, без мордобития, отметили не только Анечка, но и иные гости, в том числе и Павлов. Сергей Павлович точно в курсе, кто шпиёнов в его конторе искать назначен. На публику работая, дружно опрокинули с Константином по стопке за молодых, заработали ножами-вилками.

Барышни, ожидавшие драки между двумя Анькиными хахалями, разочарованно цедили винишко. Да, про вино «Лана» спросили раз пять, но поскольку в компетенции Никитина, изрядно погусарившего во Франции никто не сомневался, приняли на веру байки о дивном вине, выделываемом виноградарями Италии и Франции.

Сука, что теперь делать. Вряд ли операция «Дунай» будет остановлена из-за моих, точнее евтушенковских строчек. Следовательно, какое-то время придётся прохлаждаться в компании крепких неулыбчивых ребят на закрытой «даче». Хорошо ещё, если не на «даче показаний». Предпосылок к смягчению политики Советского Союза в отношении пражских заговорщиков не наблюдается. Сейчас второе августа, нет, уже полчаса как третье, меньше трёх недель остаётся до «времени Ч». Рискнуть, пробиться к Гречко и «кодирнуть» маршала. Но после случая с Цвигуном вычислят на раз-два, хроноаборигены, они не пальцем деланные.

Капитан Степанюк исполнив задачу «прощупать» гражданина Никитина, интерес к пьяно-разгульному мероприятию утерял и через четверть часа откланялся, немного пошушукавшись с Павловым. Вот же сука, халявщик. На мои 15 рублей пил-ел, мою женщину лапал и сбежал, как там, у Звездинского, про жадных похотливых комиссаров ведущих по кабинетам наших девочек.

Однако ж Анну Сергеевну до дома придётся мне «трелевать», ибо набралась весьма и весьма весёлая переводчица. Эх, «переводим мы любовь с итальянского», приобнял Анюту за талию, набросил пиджак на плечи даме, пошли, провожаемые завистливыми взглядами женской половины коллектива. Как же: «Повезло Аньке, с одним любовником пришла, со вторым ушла, а дома ещё муж: ждёт». Наверняка так думают милые советские женщины, вслед нам глядючи.

Ночи августовские в Москве прохладные, спутница куталась в пиджак, такси поймать не получалось.

– Игорь, до чего вы с Костиком договорились?

– О чём с ним можно договориться?

– Значит, будешь невыездной…

– Да и фиг с ним, найду чем заняться.

– Жаль, если попросят на выход, тут интересно и коллектив хороший и возможности.

Чёрт! В том то и дело, неохота по новой легенду разрабатывать, искать куда приткнуться, чтоб не вкалывать аки Стаханов. Я своё на астероидах и лунах Юпитера отишачил, мне покой и тишина нужны. А под крышей Госспорткомитета модою неплохо перекантоваться, посмотреть как стартанут Билл Гейтс сотоварищи и всех пионЭров кибернетики разом и пристукнуть.

Водитель хлебовозки, сука, не иначе Соколиный Глаз, как же резко тормознул, дверь распахнул перед бредущей парочкой. Неужто узрил в темонте червонец, который я в левой руке зажал, правой обнимая озябшую спутницу.

– Кудыть ехать надо, молодые люди?

– Кудыть скажем, командир.

– Если только по пути.

– А по пути, непременно по пути, – засветил предприимчивому калымщику ещё червонец.

– Так тогда поехали, чего ждёте!

Посадил барышню на коленки, лапал тело её белое под одобрительное подмигивание хлебовоза, благо моды здешние подразумевают весьма короткие платьица. Прибыв к дому Анечки, посчитал, что отпустить её «просто так», верх донкихотства. Окна квартиры светятся – супруг то ли ждёт загулявшую половину, толи действительно работает над диссертацией.

Хорошо в подъезде летом! Излюбил Аню словно Шерон Стоун в ещё не снятом фильме «Щепка», так сказать, «у стеночки». Шлёпнул прелестницу по упругой заднице и отправил к мужу, проследив, чтоб в квартиру зашла и дверь закрыла. Озорная развратница лукаво улыбнулась на прощанье и чуть-чуть приподняла сарафанчик, продемонстрировав отсутствие нижнего белья. Эх, коварны, хитры и коварны они, Евины дочки.

В понедельник с утра раннего был зван на ковёр к Павлову. Начальник зол и хмур и явно то не постсвадебное похмелье.

– Пиши заявление по собственному. Из общежития тоже выселяйся.

– Да я там и не жил.

– Знаю, но чтоб всё оформил в один день, получаешь трудовую и адью!

– Да пошёл ты накуй, благодетель сраный. Мудак ты дрочёный, Серёжа, как и вся говённая комсомолия.

Поскольку дверь в приёмную была открыта и говорил глава Спорткомитета достаточно громко, наверняка «на публику работал», грех не ответить тем же. По тому как дёрнулся Серж, стало ясно – не ошибся, показательно изгонял комсомольский вожак из номенклатурного рая проштрафившегося сотрудника, точнее из районов прилегающих к номенклатурному раю. И заполучил, сука такая, кликуху – «мудак дрочёный». Мелочь а приятно…

– Да кто ты такой! Да я тебя! Да ты у меня!

– Тьфу на тебя, гнида!

Развернулся, в спину что-то заполошно и истерчино, по бабьи, вопил расстроенный донельзя Сергей Павлович. В приёмной кроме секретарши к происходящему в кабинете прислушиваются сумрачно-серьёзный капитан Степанюк, а также главбух и соратник Павлова по комсомолу, вслед за другом в «спортсмены» подавшийся, донельзя хитрожопый заворготделом Мыльников.

– Никитин, стойте, – капитан вскочил со стула, – пройдите в двести второй кабинет.

– Да пошёл ты накуй, морда ежовская! – С преогромным удовольствием отвесил Степанюку щелбан аккурат в середину лобешника. Хорошо получилось, звонко. А если учесть, что щелбан киборга «весит» на порядок более чем у самого сильного из хомосапиенс, на какое-то время пылкий дзержинец в ауте…

И что дальше? Контора такого надругательства над своими офицерами точно не простит, начнут суки жилы тянуть, упекут, например, за тунеядство. А работать показательно сторожем истопником, да ещё под надзором ментовско-жандармским находясь, избави боже от такого счастья. Что если рвануть на Запад? Три годочка я отгулял по земле родной, чуткА восстановился от трёхсотлетнего рабства у Скайнета. Пора и на большие дела замахиваться, начинать «профилактировать» ведущих западных программистов. Пока есть такая возможность, пока камерами наблюдения всё не утыкано, пока дроны и спутники не контролируют каждый метр квадратный земной поверхности. Благо и повод есть. Известный поэт, автор обличающего советский режим стихотворения «Танки идут по Праге» сбежал из Советского Союза. Как сбежал? Ну, на Балтике можно сымитировать «отцепление» от парохода советского. Или на Чёрном море такое учинить. Хотя на Балтике лучше, сразу к шведам, чем с турками общаться и в их зиндане высиживать, ожидая решения судьбы…

А если не просто бежать, а взять «дембельский аккорд», выйти на Красную площадь с плакатом против ввода советских войск в Чехословакию? Чекисты, понятное дело, повяжут, ну так и сбежать от них не проблема, как не проблема затеряться в мегаполисе с моими то возможностями. Только две закавыки, чисто морального плана. Первая – не заподозрят ли меня натовцы-црушники в хитрой подставе. Как же, сбежать из застенков КГБ! Такое отчебучить даже Шон Коннери не смог бы. И второе – как сибиряк знаю о нечеловеческой жестокости, о зверствах «чехособак» в годы гражданской войны по Транссибу. Встать рядом с молодой Новодворской с таким плакатом, – это выше моих сил. Да, дилемма дилемм…