Территория сердца

10

Что такое учиться, я поняла в понедельник с самого утра, которого, собственно, и не случилось — Алла взяла меня в оборот, как только я показалась на работе. Едва я успела войти в офис, она быстро оглядела меня с ног до головы, удовлетворительно кивнув моему внешнему виду, и тут же повела к своему столу, не дав даже перевести дух. Без лишних слов, с её стороны и попыток сопротивления — с моей, она сразу начала внедрять меня в самую гущу рабочих процессов, словно я была давно готова к этому и уже ждала своего часа.

Первое, что она переложила на меня в полном объёме, — это контроль за почтой, запросами и поручениями Александра Юрьевича. Я даже не успела осознать, что теперь под моим контролем находится целая система коммуникаций и информации, когда на мой монитор начала сыпаться вереница писем и сообщений. Алла открыла для меня доступ к своей почте и базам данных, которые выглядели как тщательно организованный лабиринт, где нужно было знать не только каждую тропинку, но и каждую невидимую дверь, ведущую к нужной информации.

— С этого дня всё, что касается Александра Юрьевича, проходит через тебя, — быстро, не давая времени переварить информацию, объясняла Алла, её голос был чётким и деловым, без обычных шуток и игривости. — Почта, звонки, запросы от коллег и партнёров. Твоя задача — отслеживать все письма, систематизировать их по важности и срочности. Внутренние поручения ты будешь заносить в базу данных, а внешние — передавать мне или сразу Александру, если он на связи. Важно, чтобы ни одно письмо, ни один запрос не остался без внимания. С этого дня не я, а ты отвечаешь на поступившие письма, распределяешь их по отделам, готовишь резолюции. А так же, каждый день ставишь задачи отделам в соответствии с поручениями Александра и отслеживаешь их исполнение. Каждый день ты готовишь вносишь в таблицу информацию о поручениях — их исполнение, либо не исполнение, сроки и комментарии. В любой момент Александр Юрьевич может задать тот или иной вопрос — ты должна будешь дать четкий ответ: кто, когда и как. Ясно?

— Уху, — пискнула я, чувствуя нарастающую панику.

— Далее, смотрим расписание Влада — видишь отметки красным, — она открыла доступ к своему расписанию, — это отметки Александра Юрьевича, которые он ставит каждый день, что я должна на них быть. Но на них будешь сидеть ты, а я вместо тебя в приёмной стариной тряхну. Протоколы вести не надо — это зона ответственности Лены, но…. мы должны быть в курсе всего, что обсуждается. — Она чуть понизила голос, — диктофон при тебе?

Я молча кивнула.

— Он теперь твой друг, брат, сват и самое близкое тебе механическое существо. Поняла? Все записываешь, вечером отправляешь краткую сводку Александру Юрьевичу. Да, Ленка протоколы ведет, конечно, но… сама понимаешь, контроль лишним не бывает. Позже научишься и ты выделять самое важное, но, пока так….

— Так, следующее….

ААААА! Завопил мой внутренний ребенок.

— Тематика у нас специфическая, поэтому вопросы задавай — много, очень много. Не бойся, если что-то не понимаешь — отправлю на денек посидеть в профильный отдел. Зара, ты не геолог и не инженер, наша работа — организовать все так, чтобы всем жилось легче. Но…. ты должна понимать, с чем мы работаем. И с кем. Но к договорам и соглашениям мы приступим позже…. Много позже….

Мне хватало и того, что обрушилось. К счастью, вопрос о моем присутствии на совещаниях Алла с Владом порешала сама. Влад согласился сразу, одарив меня одной из самых теплых улыбок. Елену перекосило так, словно ей по зубам дали. Ее ненависть была почти ощутимой, однако мне было уже не до того. Письма, сообщения, поручения, совещания, снова письма…. И так целый день. А после шести — прослушка совещаний по второму кругу, вместе с Аллой в кабинете Болотова старшего, с пояснениями, выделением главного, заполнением форм, по которым информация отправлялась уже непосредственно Александру Юрьевичу. Домой в начале второго ночи нас увез водитель шефа.

Утром на стол лег новый планшет.

— Это теперь твое, — пояснила Алла, — полностью синхронизирован с моим и Сашиным — нечего на секретарском компьютере держать информацию. Ты видишь все, что вижу я, но пока только наблюдаешь, читаешь комментарии и поручения, но не отвечаешь. Вопросы — сразу задаешь, не копишь. Чего сидим? Совещание по тендерам не для тебя?

Уже выходя из приёмной, я услышала, как за спиной раздался резкий голос Елены. Она шипела, как разъярённая кошка, её слова пронзили воздух, словно раскалённые иглы:

— Что ты творишь, Алла? Не переходи мне…. — остальное разобрать не удалось — пришлось бежать очень быстро.

И снова старая карусель, круговерть поручений и заданий.

— Жива? — услышала я над собой голос Влада в пятницу утром.

— Условно, — пробурчала я, поднимая глаза от планшета, в котором Александр ночью поставил новые метки.

— Давненько мне кофе Алла не готовила, — усмехнулся он, присаживаясь на край стола в еще пустой приемной. — Уже и забыл, как она это делает. По-своему.

За прошедшую неделю мое уважение к этому парню серьезно выросло. Не смотря на свой возраст, дело свое он знал и место занимал…. ну если не совсем по праву, то по крайней мере с хорошим прицелом на будущее. Будучи лишь на два года меня старше, он был намного…. Компетентнее. Сказывалось и образование, полученное в лучших ВУЗах мира, и отцовское воспитание. Владу было не просто — в нем видели лишь наместника его отца, и вопреки моему первоначальному мнению, ему приходилось выгрызать уважение к себе зубами.

— Тебе кофе сделать? — я откинулась в кресле и потянулась, чувствуя слабость во всем теле — сказывались недостаток сна и общая напряженность.

— Да я и сам могу, — тихо признался он. — Рабочий день еще не начался….

— Скажи это своему отцу… — планшет снова обновился с новыми пометками. — Он вообще когда-нибудь спит?

— Иногда я не уверен, что он человек, — шепотом признался Влад.

Я не сразу поняла о чем он, подняла на него удивленные глаза, а после — расхохоталась.

— Ага, и тебя, видать, назвал в честь сородича! *

Влад не удержался от смеха и сам.

Этот смех сблизил нас, словно у нас образовалась еще одна общая тайна, общая шутка, понятная только нам двоим. Как и то, что Влад сам сварил себе кофе, поставив одну чашку и передо мной. В этот момент мы не были коллегами, мы были просто двумя молодыми людьми, почти друзьями, хотя между нами лежала огромная пропасть в положении.

Он сидел на моем столе, молча наблюдая за моей работой. Казалось, что ему самому было нужно мое общество.

— Влад….

— М?

— Попу подними, ты на отчеты финансовые сел.

— Девушка, как вы себя ведете с генеральным директором?

— Рабочий день еще не начался.

И снова смех, снова тепло красивых карих глаз, которое словно окутывало и согревало. Этот момент был таким простым, но таким настоящим. Мы оба смеялись, будто ничего важного и серьёзного не существовало за пределами этого мгновения.

К сожалению приход Савельевой прервал наши шутки. Влад, бросив последний теплый взгляд на меня, ушел в свой кабинет, я же осталась под атакой ледяных, злых глаз.

— Что, маленькая тварь, выбираешь? — прошипела змея. На секунду мне показалось, что даже ее зрачки стали узкими. Но я не смогла понять в первый момент, о чем она говорит — положа руку на сердце голова была забита иным.

— Думаешь, я не знаю, что Алка задумала? — продолжала она нападать, внешне оставаясь все такой же каменной. — Молокососа забирай, но не вздумай играть со мной! Проиграешь, и я тебя уничтожу!

Я подняла голову от документов, и в ярости посмотрела на нее. Ее угрозы не напугали, скорее разозлили, как и подлые намеки. Мне нравился Влад, даже чуть больше, чем нужно, но… не его она имела ввиду, совсем не его.

И тут я отчетливо поняла все, что говорила мне Алла в выходные: Савельева серьезно опасалась не потери должности. Нет! Она боялась потери своего положения рядом с Александром!

Это было настолько смешно и даже нелепо, что я невольно рассмеялась. Мой смех, такой искренний и настоящий ударил ее наотмашь. Я видела, как слетает ее безупречная маска, увидела ее хищный оскал. Всего лишь на несколько мгновений, но увидела. Не будь этого моего смеха, наверное, в наших отношениях можно было еще остановиться. Но после — уже нет. Этот смех стал последней каплей, переломным моментом, после которого возвращение к нормальности было невозможно.

Появление Алла, как ни странно, спасло нас обеих. Она чуть приподняла бровь, задав мне немой вопрос, но что я могла ей сказать? Что Савельева спятила окончательно и видит во мне не только соперницу по работе? Само предположение таково вызывало и смех, и…. даже легкое отвращение. Меня передергивало от одной мысли об Александре… в таком ключе. Я до сих пор не могла забыть, как он касался моей шеи, а после ключицы, как поглаживал ласково и от этого еще более…. Неприятно? Страшно? Возбуждающе? Я не могла точно определить свои чувства в тот момент, они смешивались в некий неразрешимый клубок. Я помнила это прикосновение так, словно оно было на коже ещё сейчас — его пальцы, чуть шершавые, но такие уверенные, и этот взгляд, будто прожигающий меня насквозь, проникающий в самые глубины моего сознания.

Мои щеки заполыхали пламенем — я точно не хотела бы повторения. Да и вообще — может пора что-то сделать со своими гормонами? То Влад вдруг вызывает у меня странные чувства, то это воспоминание — еще более неприятно-приятные.

Нельзя сказать, что за 25 лет моей жизни я жила монашкой. В общем-то не скакала из кровати в кровать, но и от здорового секса не отказывалась, впрочем, не вступая в длительные отношения. В отличие от своих сверстниц, часть из которых уже успели выйти замуж, а некоторые — и развестись, я к подобному относилась равнодушно. Любовь для меня была чем-то весьма далеким и неправдоподобным, больше похожим на сказку, чем на реальность. Только один пример искренней любви я видела перед глазами — мои родители. Но когда мама погибла, четыре года назад, отца это почти разрушило. Из сильного, смелого человека, он превратился в….

Я тряхнула головой, отгоняя печальные, тяжелые мысли, снова погружаясь в работу. Нет секса — будем сублимировать. В конце концов ничего так шикарно не вышибает дурь, как занятая голова.

Круговерть рабочих дел помогла на время забыться. Всю неделю я старательно вникала в хитросплетения работы компании, погружаясь все больше и больше, и как и на той неделе, что работала с самим Александром, спала по 3–4 часа, ела урывками. Спасало одно — на этот раз работала я в паре с Аллой, поэтому, возможно, в голове оставалось гораздо больше информации, чем было тогда, когда он заставил меня заменить ее. Тогда в голове царил хаос и страх, сейчас хаос медленно заменялся порядком, а страха не было вообще, и сил на борьбу с ним я не тратила.

Работа с Аллой была как обучение в университете, только с удвоенной интенсивностью и без возможности отлынивать или откладывать задания на потом. Каждый день начинался с новых задач и заканчивался сводкой того, что было сделано и что ещё предстоит. Постепенно я начала видеть в этом сложном клубке дел и поручений систему. Когда Алла давала мне очередное задание или поручение, я уже не боялась сделать что-то не так, не переживала о возможных ошибках. Теперь я чётко знала, что от меня требуется, и старалась выполнить всё как можно лучше. Внутри появилась уверенность, которая поднимала меня с утра и держала на ногах до позднего вечера.

— Значит так, моя дорогая, — вечером Алла села напротив меня, как обычно с нашей дежурной чашкой кофе в кабинете начальника. — Саша сегодня прилетел, значит с понедельника будет здесь. Перестань трястись, — одёрнула она меня, замечая, как я нервно стиснула края тонкого, изящного джемпера, который она же мне и выбрала. Мои пальцы машинально теребили мягкую ткань, пытаясь найти хоть какое-то укрытие от этого внезапного чувства беспокойства, — работа ведь не изменится от его присутствия. Я пока еще, слава богу, его помощник, а не ты, поэтому в основном все пойдет через меня. Ты же остаешься, как и на этой неделе — на обучении. Сиди, слушай, свети своей красивой мордашкой. Никуда не лезь, свою инициативность пока убери в…. Подальше. Поняла?

Я кивнула, сдержав улыбку.

— Не знаю, что произошло у вас сегодня с Ленкой, но я ее в таком бешенстве не видела никогда. Зара, сегодня ты ударила ее сильнее, чем когда бы то ни было. Жди ответного удара. Она глупа, но ты — наивна и еще не знаешь, на что могут пойти люди, когда считают, что у них отнимают нечто ценное. А самое смешное во всем этом, — Алла позволила себе улыбку, — она сама же тебя и подталкивает к ответным шагам. Дура баба, что еще сказать.

Её слова звучали как предупреждение, но в то же время в них чувствовалась скрытая ирония, как будто вся эта ситуация представлялась ей каким-то абсурдным театром, где актёры переигрывают, не понимая настоящего смысла происходящего.

— Через неделю большой форум в Тюмени, поэтому дождись материалов от пиарщиков и пресс-секретаря, глянь краем глаза и, если все нормально, перешли Саше и мне.

— Сначала вам, потом Александру Юрьевичу?

— Нет, девочка, в этом я не сомневаюсь в тебе — отправишь параллельно. Я чувствую себя не очень, поеду домой. Справишься?

— Конечно, — кивнула я, понимая, что придется провести еще один вечер в офисе, правда сегодня в гордом одиночестве, — езжайте домой.

Алла благодарно кивнула, собрала свои вещи и медленно поднялась. На мгновение её лицо исказила гримаса боли, но она тут же взяла себя в руки, словно не желая показывать слабость даже в таком состоянии. Я проводила её взглядом, почувствовав легкий укол беспокойства. Раньше я не замечала за ней такого, и её внезапная слабость заставила меня задуматься. Но я не стала задавать лишних вопросов — Алла сама знала, что для неё лучше.

— Позвоню, если что, — сказала она на прощание, бросив на меня ободряющий взгляд, а затем скрылась за дверью, оставив после себя запах её любимых духов и ощущение тишины.

Оставшись одна, я осмотрелась, чувствуя, как на офис опускается вечерняя тишина. Рабочие столы были пустыми, свет в коридорах тусклым. Я подошла к своему месту, села за стол и снова взглянула на монитор. Позвонила в отдел пиара, чтоб поторопить народ, однако, судя по всему задержаться придется надолго. Поэтому спокойно начала делать оставшуюся вечернюю работу: разгребать почту, проверять исполнение поручений, накидывая себе кому нужно отправить напоминалки в понедельник. Когда я дошла до расписания Влада и его отца, в котором обычно было строгое разделение их рабочих дней, я заметила что-то, что заставило меня вздрогнуть. В своём расписании Александр Юрьевич напротив некоторых совещаний не просто оставил комментарии, но и расписал их теперь для Аллы и для меня, разделив полномочия между нами. На некоторых совещаниях он оставил чёткие инструкции: присутствие, ведение протокола, подготовка сводки для него лично.

— Нежданчик, — вырвалось у меня, а сердце пропустило удар.

Но в этот момент пришли предварительные материалы по форуму, поэтому отправив их на печать — читать к экрана уже болели глаза, я сварила себе еще кружку кофе. Большую кружку. Самую большую, что нашла в приемной. За эти дни я стала настоящим кофейным наркоманом, но только это позволяло мне не уснуть прямо на рабочем месте.

Ха, а у Влада в кабинете диван довольно удобный! Я сделала ещё один глоток кофе и почувствовала, как в теле растекается приятное тепло. Да, было бы здорово просто прилечь на тот самый диван в кабинете Влада и хоть немного закрыть глаза. Просто позволить себе минуту покоя.

Вчитываясь в материалы я невольно чертыхалась, помечая на полях замечания. Это была моя стихия — стихия PR и GR. Прочитав пресс-релиз невольно поморщилась и набрала начальника отдела.

— Виктор Матвеевич, ну у вас же не научно-практическая конференция! — даже не стала здороваться, все равно виделись несколько раз за день. Я усмехнулась, глядя на испещрённые замечаниями страницы. — Из всех слов, я, как не профессионал, поняла только названия регионов, компаний и пару предлогов. Ладно, когда по секциям разобьетесь, там уже можно умничать, но на общей-то презентации можно попроще?

— Ну вот сама и пиши, — раздраженно ответила начальник отдела, скорее даже не злясь, а просто от усталости.

— А зарплату за это ты мне из своей отправишь? — не удержалась я от ехидства.

— Тебе твоей не хватает? — раздался до ужаса знакомый голос в дверях.

Я замерла, телефон чуть не выскользнул из рук. Подняв глаза, увидела в дверном проёме Александра Юрьевича. Он стоял, облокотившись на косяк, и внимательно смотрел на меня с лёгкой полуулыбкой. Его неожиданное появление буквально парализовало меня на несколько мгновений. Сердце вдруг ускорило ритм, и я не сразу поняла, что он имел в виду. Как будто кто-то нажал на паузу в моей голове.

— Я перезвоню, — положила трубку, чувствуя, как лицо заливает краска.

Он внимательно и оценивающе окинул меня взглядом, едва заметно кивнув.

— Готовитесь к форуму?

— Да, — я опустила голову на разбросанные по столу материалы, с пометками на полях. — Хотела вам отправить, но…. они еще не готовы.

— Похвально, мышонок, — он подошел, бегло просмотрел несколько страниц и вздохнул. — Полный кошмар, не находишь?

Его слова прозвучали одновременно и как шутка, и как серьёзная критика. Я нервно улыбнулась, не зная, как реагировать, и почувствовала, как покраснела ещё сильнее.

— Ну…. Работы здесь еще много….

— Дипломатка, значит? — он посмотрел на меня своими темным глазами так, что по спине прошел озноб. — А что на самом деле думаешь, мышка?

— Полный полярный зверь! — выпалила я, не успев остановиться. Хочешь правду — лови и не подавись. — Если хотите честно: это набор скучных фраз, от которых хочется уснуть.

Он тихо рассмеялся, едва заметно покачав головой.

— Полярный зверь, говоришь? — его глаза сверкнули, и я не сразу поняла, то ли это было одобрение, то ли что-то другое. — Точнее и не скажешь. Звони придуркам, пусть делают заново. Завтра с утра. А пресс-релиз…. — он быстро пробежал глазами строки, — напиши сама. Посмотрим, как справишься.

— И Виктор Матвеевич меня прикопает…. — обреченно и тоскливо выдохнула я.

— Виктору Матвеевичу нужен свежий взгляд на вещи, мышонок, — он присел на край стола, совсем как Влад сегодня утром. Внезапно я заметила их неоспоримое сходство в движениях и манере держаться. — Он крутой профессионал, но слишком сильно погрузился в нашу научно-исследовательскую среду. Основная проблема всех нас. Радует одно — у наших конкурентов дела не лучше. Не учили нас, мышонок, презентовать себя, — повторил он слова Влада. Или Влад — его.

Пресс-релиз — это не сложно, тем более, когда я его читала, то уже понимала, как можно сделать интереснее.

— Езжай домой, мышка, — он поднялся и вздохнул, думая о своем, — релиз отправишь на почту, как закончишь. Завтра, послезавтра… До понедельника, в общем.

Больше не обращая на меня внимания, он задумчиво развернулся и, не оглядываясь, ушёл в свой кабинет, оставив меня одну. Часы на стене показывали половину десятого.

Составить релиз — не проблема, я краем глаза посматривала на двери кабинета. Десять минут, двадцать… а сам-то он домой собирается?

Я вспомнила, как Алла подробно рассказывала мне о вкусах начальника: что он пьёт, какую подачу предпочитает, и даже мелкие детали — как именно он любит кофе или какой видит идеальную закуску к вечернему стакану виски, как вечером приготовить чай, какое печенье или конфеты подходят к каждому случаю.

Да ладно, Зара, серьезно?

Матеря саму себя на чем свет стоит, я все-таки заварила черный крепкий чай, выждала десять минут и, сервировав поднос, постучала в двери.

— Да, — Болотов поднял на меня уставшие глаза, — ты все еще здесь, мышонок?

— Минут через двадцать доделаю релиз и поеду домой. Такси все заняты, пятница вечер, все равно сидеть и ждать, — ровно ответила я, ставя перед ним чашку с чаем.

— Алла хорошо тебя выдрессировала, — усмехнулся он, отпивая чай. — Каких-то две недели, а мышка ходит на задних лапках.

Кровь ударила мне в лицо, от злости потемнело в глазах. Я прямо представила, как беру поднос и бью им по этому самодовольному лицу. Ещё одно его слово, ещё одна насмешка — и я, возможно, действительно бы сделала это. Но он молчал, пристально смотрел на меня, наблюдая, словно хищник за загнанной добычей. Внутри меня всё кипело от ярости и обиды, но я не опускала взгляд, стараясь не выдать себя. Во мне боролись две силы: разум, который уговаривал просто развернуться и уйти, и ярость — безудержная и жгучая, требовавшая немедленного действия, твердившая опрокинуть на него кружку.

Победил разум. Я резко развернулась на каблуках, гордо подняв голову, и покинула кабинет, от души приложив дверью, отчего по коридору прокатилось глухое эхо. Пусть знает, что я не готова терпеть его унижения. Пусть видит, что за каждое своё слово он получит отпор, пусть даже и не физический.

Села за стол, чувствуя, как внутри кипит откровенная злость. Никогда больше я не стану ничего для него делать. Никогда. Алла не права — этот человек наслаждается своей властью над другими, ему нравится смотреть, как кто-то испытывает неуверенность, как изо всех сил старается угодить, а потом ломается под его презрением. Он ищет слабости, испытывает людей на прочность, и это доставляет ему удовольствие.

Сделаю сегодня же этот пресс-релиз, уеду домой и все выходные не прикоснусь к работе. Ни за что!

Каждое предложение, каждый абзац я прорабатывала с особым вниманием, выискивая слабые места и тут же исправляя их. Я вложила в этот текст все свои знания, весь накопленный опыт, и даже свою злость — так, чтобы ни у кого не возникло сомнений в моем профессионализме. Бросить ему в лицо этот документ и уйти — это все, что хотелось сделать.

Прочитав последнюю фразу, я устало закрыла глаза — после бушевавших эмоций и сил, которые я вложила в этот релиз, организм требовал отдыха.

Я отпила свой чай, снова перечитывая строки. А потом положила голову на руки на столе. Минута, мне нужна только минута, чтобы выдохнуть, чтобы зайти в кабинет с гордым видом, швырнуть бумагу на стол и уйти. Уйти из здания, не дожидаясь такси — подожду на улице. Ничего, что приеду домой опять посреди ночи, это того стоит.

Нужна только минута.

Одна минута покоя.

Всего одна.

Единственная.

Мир начал тускнеть, звуки стали приглушёнными, и я вдруг ощутила, как блаженная дремота накатывает, словно мягкое покрывало. Глаза тяжело закрылись, и я перестала бороться с этим чувством. Хоть на мгновение, на несколько секунд — забыть обо всём. Погрузиться в тишину и позволить себе немного отдохнуть.