Территория сердца

12

Всю оставшуюся часть субботы, не смотря ни на что, настроение у меня было хорошим. Моя маленькая мина замедленного действия была положена, взведена и, оставалось только ждать, когда она взорвется. Так и подмывало позвонить Алле и рассказать ей, но я чувствовала, что за такую шалость она меня по головке не погладит. Тем более, что я подставила под удар и ее драгоценного Александра Юрьевича. К тому же пришлось бы объяснять, как я умудрилась уснуть на работе, и кто уложил меня на диван. Даже сейчас при одной мысли об этом, у меня начинали гореть щеки.

Я отчётливо помнила, как проснулась на мягком диване в кабинете Александра, укрытая пледом, как он сидел напротив и насмешливо наблюдал за мной. Воспоминание о его руках, аккуратно убирающих сметану с моих губ, вспыхивало в голове, вызывая прилив жара. Это прикосновение было настолько неожиданным, что в тот момент я словно забыла, как дышать. Черт, а он сам-то где спал? От этого вопроса у меня шерсть на руках дыбом встала. Может, он вообще не спал? Или уезжал ненадолго? Но ведь его рубашка и брюки лежали в душевой, а это значит…

Мой мозг отказывался выстраивать логическую цепочку, упорно соскальзывая в сторону самых нелепых и диких предположений. Я не могла представить, чтобы такой человек, как Александр Болотов, спал на кресле в своём собственном кабинете, пока я дрыхла на его диване. Это было настолько абсурдно, что я сама себя мысленно одёрнула. Мне хотелось то смеяться, как ненормальной, то разбить что-нибудь.

А мысли сами подсовывали образы, как он находит меня уснувшей, как берет на руки и переносит в свой кабинет, как укрывает пледом, нежно убирает прядь волос с моего лица…Еще этот дурацкий сон, ощущение тепла и уюта и…. губ на шее и рук на талии… Там, после пробуждения, душа, в котором я оставила крохотную ловушку, завтрака, прошедшего и приятно и не очень, я совсем не вспомнила о сне, но дома, вытянувшись на кровати в тепле и уюте, внезапно воспоминания вернулись, заставив покраснеть не только лицо, но и всё тело.

Аромат леса, табака, виски и чего-то ещё, чуть терпкого, пряного, обволакивающего. Его тепло, эта невыразимая нежность, губы, скользнувшие по моей шее, легко коснувшиеся ключицы и скользнувшие ниже. Я прикусила губу, вспоминая это ощущение, эту странную смесь запретного удовольствия и страха. Он был слишком реален, этот сон, слишком ярок, чтобы его просто отбросить. Я чувствовала руки, сильные и уверенные, как они медленно и осторожно прижимали меня к себе.

Мне захотелось дать самой себе подзатыльник. Это было так странно: образ из сна был таким притягательным, таким желанным и возбуждающим, но сам Болотов вызывал у меня неприязнь, смешенную с отвращением. Он не был моим человеком, у него связь с другой женщиной, крайне неприятной женщиной.

Мне казалось, что я схожу с ума. Едва я закрывала глаза и вспоминала этот сон — моё тело мгновенно отзывалось на воспоминания. Жаркий трепет пробегал по коже, оставляя после себя слабость и дрожь. Но стоило только этому образу приобрести черты Александра — жёсткие, угловатые, требовательные — меня словно окатывало холодной водой. Внутри тут же вспыхивало острое, почти инстинктивное желание оттолкнуть его, защититься, убежать подальше. То, что и произошло, когда он коснулся моих губ в реалии.

Похоже, у меня действительно проблемы с гормонами. Или, может быть, это просто стресс. Или усталость. Или всё вместе.

Как же мне не хватало совета кого-то мудрого, взрослого, понимающего, кого-то, кто сказал бы мне, что я действительно устала и когда отдохну, все встанет на круги своя, кого-то, кто мог бы дать совет, и не осудить, а посмеяться вместе со мной над по-настоящему злой шуткой, которую я сыграла с Еленой. Мне так не хватало ее…. Мамы.

На глаза навернулись слезы, но я быстро вытерла их тыльной стороной ладони — их не будет. Я выплакала их тогда 4 года назад. Они остались на кладбище и около окаменевшего от горя отца. Отец умер вместе с ней. Да, его тело продолжало существовать, он продолжал ходить, что-то делать, но тот человек, которого я знала и любила, исчез. Словно его душа потухла вместе с мамой, оставив после себя лишь пустую оболочку.

Я закрыла глаза, позволяя себе немного отдохнуть. Хватит мыслей, хватит воспоминаний, хватит догадок и самое главное — хватит фантазий. Они никого еще до добра не доводили. Мой дом, мой диван и моя подушка — единственное, что должно меня радовать.

И маленькая подлость Елене.

Засыпала я с улыбкой на губах.

Разбудил меня телефонный звонок, гремевший прямо над ухом. На улице было уже светло, но судя по всему солнце взошло только-только. Я поднесла трубку к уху, даже не посмотрев, кто звонит, и ненавидя звонившего.

— Да… — голос звучал глухо после сна.

— Привет, — раздался в трубке знакомый голос Влада, чуть охрипший, будто он не спал всю ночь. — А ты чего не спишь?

— Бляяяяя…… Влад, — простонала я, протирая глаза и падая обратно на подушку, — как я вас ненавижу, Болотовы!

— Ну… про папу не знаю точно, а меня ты любишь, не ври, Зара.

— Что тебе нужно?

— Разве так с собственным директором разговаривают?

— Кто? Директор? Да пошел ты в жопу, директор, не до тебя щас…* — ответила я, похныкивая.

Влада порвало на другом конце трубки.

— Ох, Зара, ты сделала мой день! — хохотал он, и я представила, как он откинул голову назад и буквально задыхается от смеха. Я и сама тихо хихикала, понимая, что хрена лысого просто так от него отделаюсь.

— Болотов, ради всего святого, — я с трудом сдерживалась. — Чего ты хочешь от меня в воскресенье утром? Мне ж нужно как-то восстановиться после недели ваших корпоративных игр на выживание.

— Извини, что врываюсь в твой законный выходной, — его голос немного посерьёзнел, но в нём всё ещё слышались нотки веселья. — Но я тут подумал… Может, я могу заехать?

— Серьезно? — я села в постели, сразу же открыв глаза, — тебя достало твое шикарное жилище на Рублевке, и ты решил хлебнуть простонародного экстрима в комнате в коммуналке?

— Именно так! — весело отозвался Влад. — Знаешь, давно хотел пожить в условиях максимально приближенных к реальности.

— Тебе не понравится, золотой мальчик, — проворчала я.

— Вот и проверим мою выносливость и психическую выдержку.

— Влад, время восемь утра, воскресенье, я спать хочу и немного есть, у меня бардак почище, чем в конюшне, потому что за неделю я домой приходила только поспать и душ принять, — щеки покраснели от слова душ. — Знаешь, я вами сыта по горло на работе, чтоб тратить на тебя еще и выходной! Единственный, между прочим!

— Слушай, я умею пылесосить, мыть посуду, гладить, делать массаж, готов купить кофе, пиццу, сырники, пирожки, и вообще, что закажешь. Буду нем как рыбка, слеп как крот и полезен как мусорное ведро. М? Ну, пожалуйста, впусти заблудшую душу в своё уютное, захламленное царство!

Я чуток нахмурилась — что могло произойти у Влада, что он так настойчиво просится побыть у меня? Не у друзей, которых, я думаю, хватало в его-то положении, не дома, а именно у меня.

— Черт с тобой, золотая рыбка, — я назвала адрес, — приезжай. Завтрак с тебя! — щеки снова заалели, второй день подряд получать завтрак от этой семьи — Зара ты попала в дурдом. — И уборка тоже! И чашки за собой будешь мыть сам!

— Понял, еду, — я прямо воочию увидела, как он заулыбался.

Пока он ехал, я успела навести хотя бы видимость порядка: сложила разбросанную одежду в шкаф, убрала книги на место и немного прошлась влажной тряпкой по пыльным полкам. Потом огляделась и поняла, что получилась вполне приличная обстановка для воскресного утра.

Он приехал даже раньше, чем обещал — минут через 7. В руках несколько пакетов с едой — из дорогих, очень дорогих ресторанов и две чашки с кофе — еще горячим, невероятно ароматным.

— Заходи, — проворчала я, — еду на стол, кофе давай сюда!

Он осмотрелся, быстро оббежав глазами небольшую комнату — кухонный уголок в углу, около окна, диван, который я едва успела заправить и накрыть пледом, шкаф и стол, со стоящим на нем ноутбуком. Книги — те, которые я взяла с собой в Москву или купила уже здесь.

— Что, сравниваешь со своим жильем? — не удержалась я от ехидства. — Тебе тут тесновато не будет?

Он повернулся ко мне, снимая на ходу курточку, вешая на крючок и падая на мой диван.

— В самый раз, Зара! — когда он потянулся, я невольно залюбовалась его подтянутой, спортивной фигурой, сильными руками и прессом, который не скрывала тонкая футболка.

Я усмехнулась, наблюдая, как он уютно устраивается на моём диване, будто это не небольшая комнатка в коммуналке, а шикарные апартаменты. Его непринуждённость и странное любопытство к моему скромному жилью были одновременно и милыми, и несколько раздражающими.

— Ну-ну, пришелец, — я тоже упала на другой край. — Располагайся, раз уж явился. Но предупредить тебя должна: у меня здесь нет прислуги, никакой автоматики, и убирать за тобой никто не будет.

— У меня есть руки, ноги и кое-какой мозг, — хмыкнул он, разглядывая свою ладонь, будто оценивал её на предмет пригодности к хозяйственным делам. — Думаю, справлюсь. А ещё, я могу готовить, если что.

— Ты накупил столько еды, что я могу неделю про готовку забыть, — пожала я плечами. — Хоть за это спасибо.

Внезапно, он протянул руку, схватил меня за босую ногу и дернул на себя так, что я оказалась лежащей на диване.

— Эй, ты что творишь, придурок⁈ — гаркнула я на него.

— Лежи смирно, девушка, — он решительно взял мои ступни в свои руки и начал их разминать. Уверенно, сильно. — Делаю тебе обещанный массаж, — совершенно спокойно ответил он, не отрываясь от своего занятия. — Расслабься, я же предупреждал, что буду полезен как мусорное ведро.

— Так ведра вроде массировать не умеют, — пробормотала я, стараясь удержать серьёзное выражение лица. Но не получилось: первая волна удовольствия от его сильных рук захлестнула меня, и я невольно закрыла глаза.

— Это потому, что я мусорное ведро продвинутой модели, — усмехнулся Влад, продолжая сжимать и растирать мои ступни так, что я чуть не заурчала от удовольствия.

— Боже, как хорошо… — вырвалось у меня прежде, чем я успела осознать, что вообще говорю. Я прикусила губу, стараясь скрыть довольную улыбку. — Где ты научился так делать?

— Я полон неожиданностей, белочка.

— Как тебя еще не окольцевали с такими-то достоинствами? — я смотрела в потолок и едва удерживалась от довольного мурлыканья. — Красив, богат, умен…. И божественный массажист!

— Ну так выходи за меня, — ответил Влад и его рука скользнула чуть выше по ноге, по икре к колену.

Я замерла, сначала не поняв его слов. Мозг отчаянно пытался переварить услышанное, но мне казалось, что я просто ослышалась.

— Что-что? — переспросила я, повернув голову в его сторону. В его глазах светилось озорство, но что-то в его взгляде было совершенно серьёзным. — Болотов, ты головой ударился пока ко мне ехал? Или коксу нюхнул с утра? — мое сердце стучало быстро и громко.

Его рука нежно погладила меня по колену, но выше не поднималась. Он смотрел на меня внимательно, пристально, и в его взгляде было что-то такое, что заставило меня почувствовать себя неуютно. В этот момент он напоминал мне своего отца больше, чем когда-либо. Этот спокойный, оценивающий взгляд, эта скрытая сила и упрямство, скрытое за маской легкомысленного поведения.

И это привело меня в чувство — я расхохоталась, осознавая весь идиотизм ситуации.

— Влад, вы с отцом меня в могилу сведете! Оба! У меня такого адреналина в жизни ещё не было. Один психопат на работе, другой врывается ко мне в воскресенье утром и делает предложение в коммуналке! Это не жизнь, а какая-то чёртова херня!

Внезапно Влад присоединился к моему смеху и мне показалось, что он… доволен. Очень доволен. Его карие глаза светились удовольствием и радостью. Непонятной, странной, но очень теплой. Рука снова переместилась на ступню, и он продолжил свой массаж уже безо всяких намеков, просто улыбаясь своим мыслям.

— Завтракать будем? — спросила я, балдея от удовольствия.

— Позже, дорогая, позже. Я сегодня буду отрабатывать….

— Влад, знаешь, своим массажем ты уже отработал все грехи и еще на пару лет вперед, — призналась я.

— Отец научил, — усмехнулся Влад, перемещаясь с ног на плечи и шею.

Я вздрогнула, когда его пальцы начали мягко разминать мою шею, снимая напряжение, накопившееся за всю эту безумную неделю. От его прикосновений я чувствовала, как каждая мышца постепенно расслабляется, словно я была туго натянутой струной, которую он умело и осторожно ослаблял.

— Отец? — спросила я, чуть повернув голову, чтобы увидеть его лицо. — Александр Юрьевич? Серьезно?

— Ну да, — ухмыльнулся Влад. — Правда, в нашем случае это были, скажем так, не совсем уроки массажа. Скорее, уроки выживания. Когда после очередной тренировки или дня в поле мышцы буквально отказывались двигаться, он показывал, как правильно их разминать. У него, конечно, свои методы, жесткие, но действенные. Но он умеет быть…. Добрым.

Я хотела фыркнуть, но сильные руки так осторожно массировали шею, забираясь к затылку, растирая, разогревая, что сил на споры не было.

— Он обучал меня всему, что знал сам, — продолжал Влад, не на секунду не прекращая своего действа, словно гипнотизируя меня. — Порой это были уроки на самой грани сил и возможностей. Порой я думал, что он ненавидит меня. А потом, когда я преодолевал очередное задание — понимал, что он просто не мог иначе. Он делал меня сильнее, умнее, развивал мою интуицию и наблюдательность. Зара, я люблю отца… я сделаю все, чтобы он был счастливым, — голос его стал приглушенным, словно он хотел, чтобы я это поняла.

— Прекрасно, Влад, — сонно ответила я, чувствуя, что вообще не в силах соображать. — Я сейчас усну…. Снова…

— Спи… — он осторожно опустил меня на диван, продолжая массировать голову. — Спи….

Когда я проснулась, Влад играл в телефон, на столе был накрыт обед, а порядок в комнате был невероятным — я такой наводить не умела.

— Е-мое! — вырвалось у меня, — Влад, я вдруг резко решила подумать над твоим предложением!

Он рассмеялся, поднимая глаза, и выглядел как довольный кот.

— Давай поедим, белочка, я сейчас бы слона сожрал, честное слово.

— Голодный мужчина — большая опасность, — я села на диване и налила себе чая. — А теперь выкладывай, за каким чертом ты приехал ко мне?

Влад намазал хлеб сыром.

— Вчера отец днем с работы вернулся злой, что оса. Не знаю, что там произошло, но…. когда у него такое настроение, лучше к нему не подходить. Заперся в своем кабинете, один, с коньяком. Давно я его таким не видел, — Влад вздохнул, глаза его стали грустными и серьезными.

Мне стало не по себе от его слов.

— Знаешь, он всегда все в себе держит, редко когда эмоции проявляет. А тут… Понятия не имею, что вчера произошло, но… на нем лица не было. Заглянул к нему, а он…. А он даже не заметил, что я в комнате, — Влад покачал головой, и в его глазах промелькнула тень. — Просто сидел, смотрел в пустоту и что-то тихо говорил сам себе. Даже не выпил почти, хотя бутылка была открыта. Зара, я такого ещё никогда не видел. Он всегда был… ну, как сказать… как скала, как что-то непоколебимое, сильное. А тут…

Еда встала комом в горле.

— А вечером еще Ленка зачем-то приперлась. Она ему звонила, он трубку не брал, вот она сама и приехала. Я ей четко сказал, что лучше его не трогать. Но она же…. Сама все знает! Знаешь, когда у них начались отношения, я даже рад был — ему нужна была постоянная женщина. Зара, он после смерти мамы словно сам умер, понимаешь? Это страшно. Работал, со мной возился, а глаза у самого — мертвые.

Я вздрогнула и опустила голову. Влад словно не про своего отца говорил, а про моего.

— Но он стиснул зубы и жил дальше… я только потом понял, что ради меня. И немного ради дела, которое любит. Года через три стали появляться любовницы, но не часто…. Иногда. И дома их никогда не было.

Я не хотела этого слышать. Словно Влад насильно тянул меня туда, где мне места не было, где я не хотела быть. Это не мой мир и не моя жизнь. Но он говорил, а я слушала.

— Семь лет назад в компанию пришла молодая, перспективная девушка, точнее молодая женщина. Умная, интересная, довольно компетентная. На маму похожая, — тихо добавил он. — Она два года работала секретарем отца, пока… пока не случилось то, что случилось.

Заткнись, Влад! — хотелось гаркнуть мне. Этот разговор вызывал неприятные ассоциации и чувства. Я снова словно посмотрела в замочную скважину.

— Пойми, Зара, отец всегда честен в отношениях. Всегда. Условия были поставлены сразу и были приняты. И до какого-то времени ее все устраивало…. Знаешь, я видимо не очень-то понимаю женщин. Но заметил, что она…. Она стала злоупотреблять его доверием. Нет, Зара, не подумай, я не ревную. Блин, да мне 27 лет, я сам уже… — он прикусил язык. — Но…. она стала пользоваться его отношением. И своим…. Сходством…. — Влад сжал зубы.

— Знаешь, Влад, если бы меня динамили пять лет, я бы уже убила! Может… она просто… любит его? — мне вдруг стало жаль Лену. Наверное, это больно — видеть что ты всего лишь…. любовница, замена той, которую любили по-настоящему. И никогда не станешь чем-то большим.

— Любит, Зара, серьезно? Знаешь, если бы я не видел, как отца любит мать, я может и поверил бы… не думаю, что это любовь. Когда любишь — понимаешь человека, чувствуешь его. Когда любишь — разделяешь его интересы! Когда любишь — можешь сказать твердое «нет»!

— Любовь бывает разной, — тихо заметила я, грея руки о горячую чашку, куда Влад подлил чай.

— Зара, мама…. Она никогда бы…. Она не согласилась бы на такие условия. Никогда. Даже с учетом того, что любила отца до безумия. Но то, как она иногда с ним говорила…. Никто так не мог. Она всегда говорила ему правду в глаза, а не ластилась, как собачка, чтоб потом поиметь с него что-то. Она смотрела с ним в одном направлении в главном, но могла и врезать ему, в переносном смысле, конечно.

Я едва не заплакала — Влад не про свою мать говорил, про мою….Как она умела удерживать равновесие между безграничной любовью и собственной независимостью. Её сила, её воля, её любовь — всё это было так похоже на то, о чем говорил Влад.

— А ты сама, Зара? Я уверен, что ты никогда бы не пошла на такие отношения, даже если бы любила! У вас с мамой общее то, что вы обе — гордые! Так вот, вчера Ленка зачем-то приехала к нам и пошла к нему. Раньше она тоже приезжала — отец не возражал, я тоже…. Но не вчера. Они поссорились. Сильно. Она кричала о чем-то, он говорил тихо. Потом вроде помирились, она осталась у нас….

Тошнота снова подкатила к горлу от невыносимого отвращения.

— А я свалил. Не хотелось ни попадаться на глаза отцу, ни видеть их вместе. Они словно застряли в каком-то болоте, из которого никто не может выбраться. Он не может её отпустить, потому что привык, а она не может уйти, потому что не хочет потерять то, что имеет. Это как будто какой-то болезненный круг, понимаешь?

Я понимать не хотела. Себя, к слову, тоже — признание Влада словно ударило в живот.

— Ты что, провел ночь…. Где?

— В машине. Около твоего дома, — буркнул он.

— Что? Влад, ты нормальный?

Влад виновато пожал плечами и отвернулся, словно не хотел встречаться со мной взглядом. Я чувствовала, как злость и растерянность разрывают меня на части. Он сидел в машине всю ночь у моего дома, и я даже не знала об этом. Что за чёрт?

— Я просто не хотел возвращаться домой, — сказал он, всё ещё избегая моего взгляда. — И не знал, куда ещё поехать. Никто бы не понял… И я просто хотел быть рядом с кем-то, кто не станет задавать лишних вопросов.

— Да какие к черту, вопросы? Ты и так выдал мне всю биографию вашего семейства — можно в желтую прессу статью сдавать, — фыркнула я. — Втянул меня в ваши…. Разборки. Отец… он хоть знает, где ты?

— Нет, — помолчав, ответил Влад. — Он…. Звонил, а я…. Не хочу пока говорить с ним.

— Влад, ты дебил? А ты не думаешь, что он психует? Что зная, что…. — я закусила губу.

— Договаривай, Зара. Зная, что у меня эпилепсия, ты это хотела сказать?

Я опустила глаза.

— Да! — выдохнула. — Прости, Влад, но…. он ведь действительно может…. Психовать. И искать тебя…. Ему же больно, идиот!

— Защищаешь его? — по губам Влада скользнула улыбка.

— Нет…. — проворчала я, — просто, думаю, что вам нужно научиться говорить друг с другом.

— Не сегодня, дорогая, не сегодня. Сегодня я хочу быть с той, кто видит меня просто Владом, а не Владом Болотовым. Это возможно, Зара? Я заслужил это завтраком и массажем?

— О, и даже больше, Влад, — рассмеялась я, не желая додавливать. В конце концов — это не мое дело!

— Ты когда-нибудь стреляла в тире?

Я расхохоталась:

— Спорим, что я тебя уделаю в стрельбе?

Влад поднял бровь, явно заинтригованный.

— Правда? Да не может быть! — он явно не верил, но его заинтересованность только подогревала моё желание доказать ему обратное.

— Спорим?

— На что?

— На кофе, Влад. Тот кто проиграет, ведет второго пить кофе.

Карие глаза смотрели с такой благодарностью, что мне стало тепло. Воскресенье, грозившее быть испоганенным, удалось, похоже, на славу.

* — Лучезара цитирует знаменитую фразу Масяни из серии «День радио»