Тётушкино наследство

XXI

Наталья влетела к себе домой, будто за ней гнался учебный отдел в полном составе. Кинула в комнату сумку с ноутбуком и тетрадями, быстро переоделась в джинсы и свитер. Присела к туалетному столику сменить макияж: ярко-голубые тени, побольше румян и яркая помада, как будто она собралась на сельскую дискотеку.

Костюмы Ната распихала в два больших пакета, в сумку сунула косметичку с румянами и салфетки, чтобы потом стереть всю красоту. У самой двери схватила ключи от машины, задумалась на секунду и положила связку на место: «Не, не буду там мою крысавицу светить». Автомобиль у Наты был весьма приметный — цвета взбесившейся фуксии.

Автобус-экспресс довёз до места назначения на удивление быстро, ещё четверть часа пришлось ждать Ивана.

— Ты обалдела, мать?! — изумился тот, когда Наталья всучила ему красную плюшевую шубу, — до Нового года два месяца ещё! Хочешь привлечь всеобщее внимание?!

— Все запомнят именно костюмы, а не того, кто в них. Сошлёмся на розыгрыш. По приколу таких аниматоров заказали.

— Глупость какая!

— Не бузи, Ванька. Дай морду намажу! Во, теперь тебя мать родная не узнает!

— А если узнает, в дурку сдаст, — хмуро буркнул Иван, поправляя шапку, — чувствую себя последним идиотом.

— Ха! Идиоты у нас никогда не кончатся, последним точно не будешь, — Ната поправила искусственную косу, — вперёд, за Лемурчика!

Прохожие на улице и во дворе шеи сворачивали вслед колоритной паре. В подъезд попали без проблем и быстро поднялись на нужный этаж. Наталья достала из сумочки нитриловые перчатки.

— Отпечатков не будем оставлять. Мало ли как обернётся! А варежки засунь за пояс, чтоб не потерять.

Замок поддался легко.

— Знатная норка у этого суслика! — присвистнула Снегурочка, оказавшись в просторной прихожей.

— Три комнаты! — шустро пробежалась по квартире, — О, и гардеробная! Шикарно!

— У вас же тоже есть?

— Да, но у нас из кладовки переделана, тут куда больше, — Ната завистливо вздохнула.

Мебели было немного, Всеволод предпочитал минимализм.

— Ладно, где может быть зеркало? Начнём со спальни! — Иван послушно поплёлся за подругой. Огромная кровать с бордовыми простынями и зеркальный потолок наводили мысли о фильмах для взрослых. Наталья нервно захихикала, потом полезла в правую тумбочку.

— Ой! — она густо покраснела, увидев содержимое полок, быстро закрыла дверцу.

— Судя по всему, Александр Евгеньевич в постели скромен, — заржал Ванька, заметив смущение подруги.

Наталья возмущённо хрюкнула, обошла ложе и стала осматривать ящички слева. В самом низу стояла резная шкатулка из тёмного дерева. Скрестив пальцы одной руки, другой женщина приподняла крышку. Зеркальце было так плотно залито красным воском, что рамочку почти не было видно, да и то, что это зеркало, скорее угадывалось по форме.

Ната сфотографировала и отослала снимок Ане. Минута ожидания тянулась неимоверно долго. Рядом громко дышал взволнованный Иван.

— Фу, дрянь какая! — воск выглядел похожим на застывшую цветную слизь.

«Да!» — пришёл ответ.

— Хватаем и тикаем! — скомандовала Ната. Но даже в перчатке дотрагиваться до воска не хотелось. Чувствовалась исходящая от него угроза. Ванька сморщил нос, перекрестился сначала по-православному, затем на католический манер и решительно запихнул зеркало в варежку, выхватив её из-за пояса. Наталья задвинула ящик со шкатулкой:

— Молодец! На выход!

— Вроде следов не оставили, — прошептала она, запирая замок.

В машине сняли костюмы, кое-как стёрли боевую раскраску с лица. Правда, щёки Ивана всё равно смотрелись очень румяными, а Ната тёмными кругами у глаз напоминала панду.

— У меня плохая новость, — Ванька рассматривал карту в телефоне, — на мосту авария, пробка надолго.

— Побежали к метро! Потом машину заберёшь, — вздохнула Наталья, — костюмы пусть пока у тебя поваляются, я их в химчистку сбагрю. Давай я тебе в рюкзак нашу варежку запихну.

— Есть идея получше. Доберёмся козьими тропами за двадцать пять минут.

Стоящий неподалёку жёлтый электросамокат приветливо пискнул. Мужчина направился к нему.

— Ты серьёзно? Только полные придурки пользуются этими штуковинами! Это ж убиться… даже не веником!

— У нас мало времени. Анька ждёт! Вставай передо мной, я поведу.

— Оно ж нас двоих не выдержит!

— Будем верить в лучшее.

— Ой, Лемурчик будет мне по гроб жизни должна!

Самокат, поскрипывая, тронулся с места. Ната вцепилась в руль. Она терпеть не могла подобный транспорт. На поворотах женщина взвизгивала, хотя ехали на небольшой скорости. Добрались без потерь. Но Наталья, ступив на твёрдую землю, долго ещё чувствовала, как дрожат ноги. Иван позвонил Лемурской сообщить, что они во дворе. За ключами выскочила Ия под предлогом вынести мусор.

Аня запихнула связку в карман пальто и вздохнула с облегчением. Она не находила себе места всё это время. На счастье, чай оказался весьма эффективным, и гость уже через четверть часа после угощения уединился в туалете, где и провёл большую часть времени, покидая убежище ненадолго всего пару раз.

— Срочно на рынок! Привези мне яйца из-под кур, фермерские яблоки и родниковой воды, — политес в отношении внука бабушка считала лишним.

Всеволод с аристократической бледностью на щеках в очередной раз вышел из санузла.

— Извини, мне нужно к бабушке.

— Понимаю. Вот, возьми, должно помочь! — Аня протянула ему таблетку Имодиума.

— Спасибо, дорогая! — Мужчина просветлел лицом: «Почему я сам не догадался?!»

Как только Всеволод уехал, Аня набрала Наталью. Друзья в ожидании звонка бродили по ближайшему магазину.

— Дятел улетел!

— Отлично, бежим. Ты теперь до самой смерти должна за меня темпланы сочинять и ведомости заполнять!

Варежку с её содержимым сразу отнесли в детскую.

— Ты уверена? — изумился Ванька, — неопасно для ребёнка?

— Да, всё по плану.

Пока друзья пили кофе на кухне, Горыныч развернул зеркало и недовольно фыркнул.

— Не так ужасно, как хотели бы противники. Но геморроя хватит всем. Можем даже поделиться с неимущими. Ия, строчи список: соль. Пачки три. Восковых свечей десяток. На клумбе полведра земли наройте. Ночью с приворотом разбираться будем. Друзья пусть тут перекантуются, помогут.

Девочка передала всё маме.

— Значит так, — инициативу в свои руки взяла Ната, — я съезжу домой за вещами, куплю по дороге соль и свечки. Хорошо, что Сашика с конференции только завтра возвращается.

Иван тоже стал собираться:

— Заберу машину. К одиннадцати вернусь.

— Заодно земли в сквере стыришь.

— Девки, вам не надоело меня на криминал толкать? — возмутился он.

— Нет, — хором ответили женщины.

Тем временем несчастный Всеволод с бурчащим животом ходил по знакомому рынку. Товаров было уже мало, многие завсегдатаи торговали только в утренние часы.

— А ладно, всё равно бабка найдёт к чему придраться, — махнул он рукой, но на всякий случай купил два десятка яиц на разных прилавках. С яблоками и водой вопрос решился легко: встретились знакомые продавцы, которым бабушка доверяла.

Елена Васильевна с нетерпением ждала внука. «Уж с этой задачей олух справится!» Она сама выяснила имена охотников за Горынычем. Ещё тем вечером, после неудачного взлома и разговора со Всеволодом, старуха проанализировала имеющуюся у неё информацию, вспомнила про проникновение воров в квартиру Любавы. Ведьма позвонила знакомому частному детективу, с которым был заключён долгосрочный контракт по поиску информации о потенциальных клиентах. Утром понедельника у неё уже были анкетные данные задержанных по указанному адресу. Елена Васильевна уважительно хмыкнула, узнав, что делу ход не дали: значит, сумели занести кому надо, не совсем тупые.

Из-за распространённого имени женщины — Елена Егорова — искать сведения о ней было непросто. Поэтому Елена Васильевна, не теряя напрасно время, позвонила намеченной жертве и предложила встретиться: мол, знаю про ваш интерес к яйцу, его мы раздобыли, но есть закавыка. Предлагаю объединить усилия.

Внешность и возраст Сусариной легко вводил противников в заблуждения: особой опасности в почти столетней леди никто не видел. Вот и Егорова, узрев фотографию бутафорского яйца, легко согласилась навестить старушку, чтобы сравнить бумаги, доставшиеся той и другой от их предков.

Елена Васильевна с разрешения недалёкой тёзки собиралась провести ритуал, чтобы узнать родственницы ли они. «Если так, сумеем подчинить Змея обеим». Намёками дала понять, что всё имущество внуку завещать не планирует, слишком много с ним разногласий. У младшей Лены тут же разгорелись глаза, жадность оглушила её. И, хотя Егорова считала себя весьма прозорливой, ей в голову не пришло, что ее может ждать ловушка.

Всеволоду бабушка ничего рассказывать не стала, забрала у него покупки и отправила домой. Внук был этому чрезвычайно рад, он еле-еле добрался до квартиры. Действие таблетки уже прошло, а чай всё ещё не сдавался. Живот продолжало крутить, так что весь вечер мужчина провёл на фарфоровом троне, гадая, что за блюдо могло привести к такому результату.

Тёзка прибыла без опоздания, но Елена Васильевна вся извелась от нетерпения. Она пересмотрела бумаги по обрядам на родной крови и убедилась, что, даже если родственница окажется дальней, существует шанс перебросить на неё болезнь.

Обстановка квартиры гостье понравилась: богато и ухоженно. «О-о! От такой престарелой родни грех отказываться, даже если бабка уход потребует или реверансы придётся выписывать, то продлится это недолго. Не на Кавказе живём. А что оставить в наследство, у неё явно есть».

Когда яйцо и яблоко продемонстрировали кровную связь женщин, вне себя от счастья были обе. Отпраздновали это домашней наливочкой, от которой через десять минут Егорова заснула прямо за столом. Старуха, довольно ухмыльнувшись, заперла дверь своего кабинета и приступила к главному ритуалу, не дожидаясь ночи. Хитрая ведьма выманила у гостьи разрешение не только на безвредный «обряд родства».

Самым сложным моментом оказался обмен кровью: Елена Васильевна, чуть поморщившись выпила пару глотков крови родственницы, потом сделала надрез на собственной руке, нацедила в кубок свою и принялась вливать в рот жертвы. Та, почувствовав солоноватый вкус на языке, очнулась, ужасно перепугалась и стала рваться вон из дома. Она загнанной крысой металась по маленькому помещению, но выбраться из него не могла.

— Выпустите меня! Сейчас же! — истошно кричала охваченная страхом женщина, но старуха продолжала бормотать непонятные слова и жечь какие-то травы, — вы безумная! Маньячка!

Было трудно дышать. Тяжёлый пряный дым заполнил всю комнату.

— Люди, пожар! — что есть мочи заорала бедняга, напрасно надеясь привлечь внимание соседей.

Горемыке удалось дотянуться до полки с керамическими плошками, но они ей мало помогли. Даже когда одна миска приземлилась на голову Елены Васильевны, ведьма не вздрогнула и не прервала обряд. С каждым вдохом гостья слабела и уже через пару минут съехала по стеночке на пол, продолжая рыдать.

— Не надо, умоляю, не надо, — в конце обряда уже едва шептала бедная родственница, чувствуя, как её накрывает волнами боли, а внутри растёт нечто, что совсем скоро отберёт её жизнь.