Тётушкино наследство

III

Утро было чрезвычайно суматошным. Сборы в школу и на работу, кормёжка питомцев, завтрак для дочери — Аня металась по квартире, поминая недобрым словом бабу Тоню. В чужом доме все простейшие привычные действия занимали больше времени. Прогулку с Кусимирой было решено совместить с походом в школу, из-за чего Ия чуть не опоздала на первый урок.

А мать отвела собаку и помчалась на свою работу. В итоге на дорогу осталось совсем мало времени. Аня влетела на аудиторию в последний момент, воспользовавшись второй лестницей, чтоб не столкнуться с учебным отделом, охотящимся за опаздывающими. С места в карьер начала фонетическую разминку. И когда проверяющие заглянули в класс, пред ними предстала вполне себе достойная картина прилежных студентов под руководством чуть запыхавшийся наставницы. «Так это от восхищенья ответами в зобу дыханье спёрло», — мысленно усмехнулась Андромаха, невинно глядя на методиста учебного отдела. Та прищурившись осмотрела аудиторию, записала отсутствующих и отправилась инспектировать другие группы.

На перемене Лемурская едва успела перевести дух, как ей позвонила подружка.

— Ань, солнышко, выйди за меня!

— Наталья Аркадьевна! Что за разврат?!

— Ну, Ань! Будь ласка! Всего одна пара. Это второй язык. Вообще, два притопа-три прихлопа!

— Нет, я буду песец! Не заставляй меня подробно описывать, куда тебе идти, я ещё в универе.

— Вот! У тебя ж нет третьей пары! Всего-то на два этажа спуститься.

— Натка! Опять твоя совесть в отпуск отбыла? Мне ребёнка из школы забирать.

— А я заеду за Ией! Заодно привезу русские сказки, которые обещала.

— Не поняла, а почему тогда ты на пару не идёшь?

— Мне нельзя Вадимовне на глаза попадаться. Я ей кое-какие бумажки не сдала, и она меня преследует… почище брошенного возлюбленного. Кстати, дай свой темплан списать.

— Ох, Нат, достанется тебе…

— Ну, Анечка! Я тебя потом заменю!

— Я не заменима! Чтоб это было в последний раз! Вот жужелица!

Аня нажала отбой. Отказать Наталье она всё равно бы не смогла. Та всегда спешила на помощь, когда было необходимо посидеть с Ией, и даже забирала её летом к себе на дачу, пока мать пахала на вступительных испытаниях ради дополнительной оплаты.

— Натаха? — поинтересовался подошедший Ванька. Протянул кружку с кофе и печенье, — Вот, держи. Сегодня была моя очередь на кафедру закупаться.

— Спасибо. Она самая! От методистки бегает. С Кусимирой всё ок, гулена и кормлена.

— Я в тебе не сомневался. Только вы там осторожнее гуляйте. Представляешь, я вчера прихватил с собой один камень. Мать просила его как груз для солений притаранить. Так пока я машину открывал, у меня какая-то шпана пакет вырвала. Прям чуть руку не вывихнули. Хорошо, что кроме тётушкиного яйца ничего в мешке не было. И ещё! Обувь прячьте, Куська-коза мне стельку в ботинках сожрала.

— Ладно. Постараемся поздно не выходить. Фонарик из дома заберу. Ой, я ж не предупредила Натку, что в квартире тлен и безысходность.

Пока перезванивала и рассказывала про пожар и новую обитель, настало время мчаться на следующую пару, а потом ещё пришлось вести занятие у чужой группы.

Зато к возвращению Ани домой Наталья привезла уже сытую Ию. И даже захватила из грузинского кафе хачапури для голодной труженицы. Они вместе поднялись в новую квартиру, девочка очень хотела похвастаться Кусимирой Грызеславовной.

Такса встретила гостью громким лаем.

— Лучше б это был корги. Они симпатичнее, — заявила Ната.

— Кого уж бог послал. Хэллоу, мохнатые! — Аня присела, чтобы погладить Кусимиру, которая восторженно крутилась у неё под ногами. Она явно была рада, что квартира снова стала жилой.

Из комнаты потягиваясь вышел Блэки, поприветствовал всех кратким «мау» и направился на кухню. За ним заспешила и собака.

— Послушай, а что с ванькиной тёткой-то случилось? Она часом не повесилась? — услышала Аня Наткин голос, пока переодевалась.

— Машина сбила. На месте скончалась. А что такое?

— На кухню иди! Может, кто другой.

Ровно под люстрой валялась перевёрнутая табуретка, а рядом — растерзанная толстая верёвка.

— Наверное, призрак самоубийцы мучается. Старый фонд — он такой. В любой квартире был покойник.

— Не глупи! Думаю, моё зверьё в казнь декабристов играло.

— Не-не, я чувствую что-то не то в этой квартире. Ох, нечисто тут.

— Ага, прибраться не помешает. Вчера не до этого было.

— Ты, Анька, слишком прагматична. И толстокожа. А тут веет… веет странным, даже потусторонним.

— Это собачий корм так пахнет. Мне тоже не нравится, — Ия показала на открытую консервную банку. Аня рассмеялась. Однако Наталья осталась при своём мнении.

— Знаешь, что я думаю? Эта вся фигня с пожаром у тебя не просто так. Тебя Лариса Петровна прокляла, когда ты отказалась меняться с ней методическими днями.

— На-ат!

— Сама смотри: когда она завела разговор про свой понедельник? Во вторник утром. А ночью загорелось!

— Бывают совпадения…

— Не, с ней никто и не спорит, потому как боятся… Ведьма она, точно говорю! Ты просто до этого с ней не пересекалась, тебя ж мы с Ванькой недавно от историков переманили. Надо думать, как её козням противостоять. Я тебе одну ладанку завтра принесу. А лучше к какой-нибудь белой ведунье сходить…

— Наталь, я не верю в подобные сказки.

— Тут верь-не верь, а перестраховаться не помешает. Ванька как-то с этой мымрой вместе экзамен принимал да нелестно о её любимчике высказался. А на следующий день у него фурункул на заднице вскочил. Представляешь, как бедняга мучился!

— Какие интересные подробности ты знаешь…

— Да ладно, мы ж свои люди. Надо было ему кому-то пожаловаться! В общем, будь осторожнее с Ларпетровной, — Ната сдунула длинную тёмно-синюю чёлку, закрывающую левый глаз. Причёски Натальи Аркадьевны всегда были ассиметричны и приковывали внимание не только коллег, но и студентов.

Выпив кофе, принялись за уборку. Аня в основном разбирала кухню, освобождая место для своей утвари. Подруга пылесосила комнаты.

— А квартирка неплохая. Теперь Ванька точно к тебе свататься будет.

— С чего это вдруг? Соколов же — убеждённый холостяк.

— Вано всегда по тебе вздыхал. Знаешь, как он обрадовался, когда тебя на нашу кафедру взяли?! Это в его однушке с ребёнком не особо удобно, с мамкой ты не захочешь жить, а примаком — на своей территории затерроризируешь…

— Нат, у тебя какой-то альтернативный взгляд на наш мир.

— Слепая тетеря. Ой, нет, тетеря глухая… в общем, ты меня поняла. Привыкла быть сильной и независимой. Удивительно, что у тебя есть Ия, а кот только один.

Аня рассмеялась. Она хотя и не была синим чулком, но супругом не обзавелась. Страстный роман с отцом Ии оказалось недолговечным. Красавец Леонид не был создан для семейной жизни, как сказала Ане его мама, когда зашла речь о регистрации брака. Вскоре после этой беседы несостоявшийся жених нелегально эмигрировал в Америку и не рисковал с выездом за границу Соединённых Штатов. А Лемурская стала весьма недоверчиво относиться к любым кавалерам.

Наталья же ещё на первом курсе вышла замуж за немолодого профессора и по сей день оставалась его женой. Работала преподавателем из любви к искусству, поскольку все финансовые вопросы решал супруг, ныне проректор университета. Потомством пара не обзавелась, так что досуг Наталья тратила на свои увлечения, меняющиеся с периодичностью времён года. То она скупала пряжу и вязала свитера и шарфы, то вышивала гладью и крестиком, плела макраме. Потом рукоделие во всех его проявлениях отошло на второй план, хоть полностью заброшено и не было, а Нату потянуло в искусство: она рисовала акварелью, училась играть на рояле, ходила в театральный кружок. Этим летом она стала членом читательского клуба и вдохновленно строчила отзывы и рецензии. Наталья обожала сентиментальные женские романы, детективы и мистику. Последнее время заинтересовалась русскими сказками, и её любимой темой стала славянская мифология, особенно ведьмы, домовые и кикиморы. Аня подтрунивала над подружкой, но та не обращала на это ни малейшего внимания.

— Может, освятить квартиру? Ванька вряд ли будет против, — предложила Наталья на прощание. Подруга лишь фыркнула.

— Тогда давай соли по углам и на пороге насыплем! — не унималась Ната.

— А вокруг унитаза пентаграмму нарисуем? — рассмеялась Аня.

Вечером вместе с Ией навестили старый дом, забрали часть вещей. Подъезд по-прежнему пах гарью, а в квартире было немногим лучше.

— Мам, мне нужна метла или лопата.

— Нетривиальный запрос! Могу поинтересоваться, зачем?

— Тётя Ната сказала, надо забрать нашего домового.

— Ух! Фиг тёте Нате вместо темплана за такие бредни! Это сказки, котёночек.

— А вдруг он всё же есть. Нельзя его одного тут бросать!

— Мы же вернёмся. После ремонта.

— Ну… тогда его назад возьмём.

— Может, у тёти Любы свой домовой обитает? Они не уживутся.

— А Кусимира Грызеславовна с Блэки подружились. Пожалуйста! Ма-ам!

Ане захотелось придушить подругу: «Вот чего ребёнку голову забивать всякой чушью!» Нашла в кладовке новый веник, купленный на дачу, но так и провалявшийся всё лето в квартире, и отдала дочери. Сама уложила в рюкзаки кое-что из одежды, упаковала в сумку пару кастрюль и любимую сковородку. Ия нацепила свой рюкзачок, а в руках бережно несла веник. С вещами дорога до новой квартиры казалась не такой уж короткой.

«Надо в выходные глобальным переездом заняться. Тем более, что Ванька обещал помочь».

После ужина отправилась гулять с собакой. Было холодно и пасмурно, но хотя бы без дождя. В воздухе висела сырость, пахло пожухлой листвой. Аня не любила осень, и вынужденные прогулки её не радовали. Такса внимательно изучала кусты и газоны.

Людей было не очень много. Неожиданно разом залаяли все собаки во дворе, а Кусимира реактивным снарядом рванула вперёд. Помня первый выход с питомицей, Аня намотала поводок на руку, чтоб точно не упустить беглянку. И теперь, потеряв равновесие из-за резкого рывка, упала на асфальт. Лемурская была воспитана очень строгой бабушкой, не допускающий никаких непарламентских выражений, даже «хрен» был в семье под запретом. А потому многоэтажная обсценная конструкция прозвучала только в голове, а вслух Аня произнесла:

— Куська, пёсья дочь!

Тут же подскочил некий любезный господин, помог встать на ноги.

— Спасибо, — буркнула женщина, печально глядя на разодранные джинсы. Колено саднило.

— Надеюсь, вы несильно ушиблись? — поинтересовался добрый самаритянин.

Аня подняла на него глаза. Высокий брюнет, удивительно похожий на молодого Тимоти Далтона. Одет в стильное полупальто, дорогие брюки, на ногах начищенные ботинки. Лемурская питала слабость к пальто, а потому дружелюбно улыбнулась, прогоняя хмурое выражение с лица.

— Не повезло. Кусимира, идём домой. Заканчивай быстренько свои дела…

— Позвольте вас проводить.

— Благодарю! — Аня почувствовала себя столь же благонравной, как Ия под впечатлением книжек Чарской.

Опираясь на руку галантного кавалера, она похромала в сторону подъезда. Кусимира послушно плелась следом.

— Меня зовут Всеволод.

— Аня. А это Кусимира, — женщина представила виновницу своего падения.

— Очень приятно. Какое забавное имя у собачки.

— Ага.

— У меня тоже была собака. Я обожал с ней гулять. Жаль, теперь обстоятельства не позволяют иметь питомца.

Они подошли к двери.

— Спасибо, дальше я сама.

— Уверены? Меня совсем не затруднит…

— Нет-нет, всё нормально.

— Тогда, возможно, вы разрешите как-нибудь составить вам компанию на прогулке?

— Разумеется. Спасибо за помощь, — Аня ещё раз улыбнулась и скрылась за дверью. Номер телефона давать она не собиралась.

«Товарищ в пальто, конечно, мил, но мне и так хорошо. Если ещё случайно столкнёмся — что ж, испытаю судьбу на радость Натке».

По приходе домой направилась в ванную обрабатывать ссадину. Пристыженная Кусимира без малейшего сопротивления дала помыть лапы.

«Отлично понимаю, почему Ванька был так рад избавиться от обязанности гулять с таксой».