This War of Mine (Ремейк)

Смерть неизбежна. Часть VII

Крах (продолжение второй главы).

Мы бы так и стояли, парализованные, обняв друг дружку, в недоумении и страхе сдвинуться с места, пока не услышали чей-то пронзительный крик откуда-то спереди. Отпрянул от девушки и достал штурмовую винтовку. Там кто-то есть? Но кто смог остаться в живых на этой дороге? Весь на нервах, держал оружие наготове. В это время крикливый незнакомец появился из-за леса на другой стороне дороги, а за ним обнаружилась также и часть преследователей — мутантов, которые старались не отставать от своей жертвы. Напуганный прибежал к дороге и, миновав дым ещё горящего содержимого автомобиля, приблизился к нам настолько близко, что мы разглядели его изрезанное и изрытое свежими шрамами лицо. Мы с Валерией одновременно переглянулись. На нём была другая одежда: белая в крови рубашка на пару размеров больше, чёрные джинсы, в руках он сжимал уцелевший в аварии дробовик. Он прихрамывал, но скорости хватало, чтобы монстры не догоняли его.

— Это…

— Это Алексей! Захаров! Он жив! — воскликнула и улыбнулась Лера, внимательно следящая за происходящим в прицел винтовки.

С другой стороны дороги на нас бежал Алексей, которого мы считали покойным. Но ведь так оно и было: он лежал без единого движения среди крови в неестественной позе, там, в автобусе. Как это возможно?

— Стреляйте! Живее! Стреляйте по ним! — крикнул чудом воскрешенный Лёша и спрятался за автомобили.

Не медля ни секунды, Лера присела и стала ждать, пока в её поле зрения появятся будущие цели. Быстро наведя прицел, она потянула крючок — выстрел, легкая смена положения дула — и снова выстрел. Это повторялось, пока последний патрон в магазине не забрал с собой на тот свет — или куда там эти твари попадают⁈ — всех жадных до крови преследователей Алексея. Каждый пуля наполнила окружающее пространство звуками оглушающих шлепков, от которых стаи пролетающих птиц шарахнулись обратно за горизонт. Когда везунчик Захаров медленно приближался, в то время как губы и всё лицо радостно улыбалось, потерял дар речи.

— Ребята, вы живы… вы в порядке? — Оглядел он нас с ног до головы, со страхом в глазах заметив засохшую кровь на одежде.

— Ты не волнуйся. Это не наша кровь. — Помотал головой и застыл в оцепенении. У Валерии ещё была с собой несколько кофточек и запасные спортивные штаны, а вот все мои предметы гардероба ушли на бессмысленную перевязь простреленной ноги Юрия.

— Алексей, это точно ты⁈ — не веря увиденному, спросила глубоко потрясенная девушка и опустила наконец винтовку.

Захаров сперва крепко обнял Леру, затем — меня, но без движений стоял подобно каменной статуе, однако же почувствовал дрожь в его руках.

— Да, это я, раненый, хромой и голодный, но это мелочи по сравнению с тем, что пережил, — кто-то невидимый подошёл к Алексею и стёр его улыбку так внезапно, что мы с Лерой напряглись. — Трудового нет, ребята, он потерян, всё время по лесной дороге мы ехали в опустошенный город! Тс-с! Слышите? — внезапно отвлекся он посреди рассказа на дорогу. — Нам нужно где-то спрятаться, тут совсем не безопасно.

— Но куда? — с растерянностью в голосе спросила Валерия. — Тут повсюду остовы сгоревших машин!

— Не расстраивайся, уцелевших авто здесь гораздо больше. Знаю тут один автобус, там можно переждать некоторое время, — кратко закончив своё описание, Захаров быстрым шагом направился налево по ближней стороне шоссе.

Почувствовал на себе взгляд любимой, но, молча уставившись вперёд, поплелся за ним. В конце концов, выбора у нас не было, а он наверняка разбирается в «безопасных местах»: где-то же пережидал всё время…

Одни ощущения были тогда, когда просто издалека осматривал последствия некогда творящегося здесь кровопролития и ужаса, совсем другие — при размеренном обходе рядом с ними. Вдоль шоссе жертв хоть и было много, но автомобилей насчитывалось гораздо больше, значит тех, кто избежал расправы, растерзали в лесу. Думать положительно не получалось. На пути бросилось в глаза странное невысокое сооружение на одном из внедорожников: нагромождение из сумок, веток и камней, на лёгком ветру шелестел альбомный лист. В чём был его смысл?

Минут через десять подошли к маршрутному автобусу, немного напоминающему тот, на котором следовали мы примерно четыре дня назад. Этот был разбит: стёкла едва уцелели, колеса спущены, а правый борт почернел от копоти.

— Похоже, что этим автобусом как будто бы дети поигрались, — иронично подметил, но никто даже не улыбнулся.

Оказавшись внутри по приглашению Алексея, мы стали внимательно рассматривать салон. На сидениях были разбросаны различные вещи: одежда, бутылки, пластмассовые контейнеры, мешки и плед. Это лишь то, что увидели сразу, а было и другого разносортного скарба навалом, которого мы не заметили, потому как не силились отвести немой взгляд от казавшегося нам всё время покойным друга.

— Проходите, располагайтесь, в углу можете взять одежду раз вы свою замарали. Много разного тряпья набрал на всякий случай, — дружелюбно обратился он и надолго замолчал. — Извините, просто уже разучился разговаривать. Хотел даже найденную пару дней назад сигарету оставить и опробовать её в день нашего воссоединения, но не сдержался и скурил ее сразу. А, вы наверняка спросите, почему был уверен, что встречусь с вами? И я отвечу, что расставил ориентиры. Видели, наверное, по пути сюда хлам разный на крыше? Ставил их каждые метров пятьдесят из различных вещей бывших автовладельцев и подложил под них лист, на которым большими буквами написал: «Живой. Ищите меня вдоль шоссе. Не шумите. И подпись: А. З». Правда, здорово придумано? Старался найти вас, знал, что вы были живы, раз бросили меня почти без припасов полумертвого в салоне. Знаете, от чего пришёл в себя? От жуткой боли во всём теле!

Лера ахнула и закрыла рот обеими руками. Она понимала, что его следует утешить, но в то же время дать ему выговориться. Она качалась как рогоз на ветру от волнения. Из его рассказов становилось понятно, что остаться одному для него оказалось сложно, а сохранить здравый рассудок в отсутствии нас рядом не удавалось, поэтому он сорвался.

— Проснулся в своей крови, она даже в рот мне натекла, в животе торчал сраный кусок стекла, вывихнутая нога не дала мне подняться. Лежал и думал: почему? Почему, будучи мёртвым, испытываю такие муки? А потом ко мне пришла в сознание самая весёлая мысль. Мысль о том, что я живой. Что я один. Тогда все силы потратил на то, чтобы встать, прохрипеть ваши имена и осмотреться. Вас не было. Сперва испугался, что вас могли утащить монстры и распилить на сотни кусков так, что даже бы вас никогда не распознал, но эти мысли быстро развеялись по ветру, когда увидел, что вы забрали с собой большинство запасов. Спасибо, что хоть оставили аптечку, иначе не сидел тут живой сейчас.

— Лёша, остановись. Мы не знали! Мы думали, что ты умер, правда! Мы кричали твоё имя, и ты не отзывался. Мы оплакивали тебя последующие дни, не злись на нас, потому что мы этого не выдержим! — девушка с наворачивающимися на глаза слезами не сдержалась и подбежала к Алексею, обняла и не отпускала хватку, пока на его сердитом лице не растянулась улыбка.

— Да. Вы правы. Извините. Слишком долго репетировал свою речь. Когда ты один, слишком много времени уходит на разговоры с самим собой, а виновного в своём положении хотелось найти и уж тем более наказать всегда.

— Мы понимаем. Прости нас. Если ты вдруг захочешь… ну, отплатить нам как-то…

— Послушайте, не какой-нибудь больной придурок, которых показывают по телевизору, — повышал он интонацию, пряча за ней обиду. — Не стану пытать вас или калечить из-за своих обид. Сейчас сложное время и нужно держаться вместе, так что не подведу вас. А вы не подведите меня. — Вперился в меня взглядом холодным так, что не смел ослушаться.

— Как ты? Ты не ранен, а то на твоей рубашке кровь? — волновалась девушка.

— Ах, спасибо, что спросили. Придётся сменить. В очередной раз. Убил пару обычных хватунов, — он взглянул на испуганную Валерию и успокоил её.

— Они не особо опасные.

— Кстати, откуда это всё у тебя? — поинтересовался всеми этими разбросанными вещами.

— Воровство, друг мой. Или временное изымание, как хочешь назови это, ведь их владельцы уже далеко не рядом. А может, и не в этом мире даже, так что их позаимствовал для собственного выживания. И комфорта, само собой. Конкретно в этом автобусе мне оказалось спокойнее предыдущих спальных мест. В автомобиле ночью довольно страшновато, скажу вам.

— Прекрасно тебя понимаю, — не смог удержаться от комментария.

— Ну, вы присаживайтесь, если голодны, могу предложить шоколад. Нашёл это талое сокровище в бардачке седана. Если нет, давайте тогда займемся тем, ради чего мы сюда пришли — поговорим! — Алексей Захаров улыбнулся так, как это обычно делал саркастичный злодей на экране, возможно, не специально, но вышло у него довольно жутко. — Подумал о том, что нам следует поделиться, какие сложности мы встречали и как преодолевали их с момента разделения наших путей от бронированного автобуса и до воссоединения на этом мёртвом шоссе, — он вдруг сглотнул и обратился ко мне, в этот момент расчищавшему место на сидении. — У вас есть вода? В горле совсем пересохло.

— Да, конечно, держи, осталось немного, но не экономь. Найдём где-нибудь ещё.

— Ага, точно, — как будто бы недоверчиво произнёс он. — А ты оптимист. Как и я прямо. Был.

— Мы вышли сразу же, ночью, — внезапно начала Рязанова, очевидно, желая перебить неприятно начинающийся нами разговор. — Пошли сперва вдоль дороги, следуя хоть какому-то ориентиру. Мы же ехали в Трудовое, вот и направились вперёд до какого-нибудь знака. Перекусили и на нас сразу же напали многочисленной толпой. — Жадно допив всю бутылку, Захаров с интересом стал слушать Леру. — Какое-то время мы отстреливались, но этих бродячих было слишком много, и мы пустились в бега, в лес. Мы бежали, пока ноги не начали зудеть, и остановились отдохнуть.

— Залез на дерево и увидел вдалеке дом, — перехватил право рассказывать, — мы отправились туда и к утру были уже на месте. Это оказался богато украшенный, но старинный заброшенный особняк посреди болот. Мы провели там несколько дней, было спокойно и здорово до того момента, пока не обнаружил крикушку в подвале. Там же был мертвый мужчина с дневником, в котором было сказано про «некое безопасное место», на деле оказавшееся секретной лабораторией по выведению невидимок и хрен знает чего ещё…

— Воу, стойте, вы меня запутываете. Вы решили сходить в место, описанное в дневнике мертвого парня? Ну у вас и захватывающие приключения были! — чрезмерная радость его вызывала сосание под ложечкой.

— В том особняке проживало два каких-то человека. Один из них это описал в своём ежедневнике и ушёл. Второй читал его и делал пометки — тогда его настигла крикунья. Бедняга написал пару строк перед смертью.

— Жуть… лишь слышал о крикуньях. Горький приказал никогда не подходить к ним близко.

— Мне тоже, это знаю, но его упрямство и любопытство было неостановимо, — нарочито сердито перевела она на меня взгляд — Ты, кстати забыл упомянуть про то, как почти в одиночку убил этого светящегося безумца со сверлами! Вот это была схватка, ты бы видел! — стараясь вложить в новость восхищение, скрывала собственное опасение. — Хотя без моей помощи он бы не справился.

Сейчас это воспринималось как нечто развлекательное, чем стоит порадоваться или гордиться, но никогда бы не захотел провернуть этот фокус снова. Только не ценой жизни.

— О, схватка со светлячком? У меня тут тоже был один. Позвольте влезть со своей историей? — попросил он, и мы с одобрением молча покивали. — Уже вечерело, и как обычно шлялся по дороге, выискивая полезные для себя предметы и пропитание, как вдруг услышал крики. Жуткие, конечно, но к такому уже привык: с начала катастрофы много кто умирал, издавая такие вопли. Поэтому сразу понял, кхм-кхм, кто меня может ждать и зачем, но из-за клубов огня и дыма спереди ничего не разглядел и решил спрятаться, затих и просил небеса, чтобы никто меня не заметил. Вёл себя совсем как дурачок. Из дымного облака пару минут спустя выбежал пылающий в огне, обугленный до неузнаваемости, Отбиватель. Как чучело на масленицу, только с пилами в руках. Просто потерял дар речи, ведь таким этого монстра еще ни разу не видел. От ярости и боли он расталкивал все машины, встречающиеся у него на пути, словно какой-нибудь монстр-переросток из японских кинофильмов. К великому несчастью, он двигался ко мне. Оставалось только вступить в бой, потому что убежать от него, по рассказам очевидцев, еще никому не удавалось. Может, они медленно бегали, но не хотел рисковать.

Мы с Лерой зачарованно слушали Алексея, забыв о времени. Кажется, такую страшную историю, тем более ту, в которой оказался ты сам, нужно пересказывать осторожно, боязливо касаясь некоторых деталей, ведь вспоминая об этом вслух будто бы снова переживаешь эти же эмоции, но Алексей ловко орудовал эпитетами и не скупился на юмористические вставки, как будто бы это забавляло его. Вероятно, и не вымысел, что находясь на этом шоссе один несколько дней, запросто можно поехать головой.

— В какой-то момент он застрял, и понял, что этот тот шанс, когда надо обдумывать действия и производить их. Хорошо, что со мной было вот это! — Из-под сидений он извлёк плотно обмотанную кровавыми тряпками рукоять меча, удивительно похожего на тот, который видел воткнутым в наш бронированный автобус. Именно этот предмет напугал тогда так сильно, что мигом поспешил вместе с девушкой прочь в иное место, несмотря на то, что вокруг была темнота, таящая в себе лишь неизвестность. Заерзал на своём сидении, в то время как Валерия внимательно и без малейшей паники разглядывала оружие.

— Что, незнакомая вещь? Вытащил ее из борта нашего автобуса. Вышла на удивление легко, тогда ещё удивился дьявольской остроте лезвия, но это свойство в нем быстро улетучилось, стоило мне применить его против тех же мутантов. Эй, ты побледнел, с тобой всё нормально?

— Да, наверное. Уже видел его, кхм-кхм, — занервничал и покашлял. Всему виной был страх, который укрыл меня с головой, но признаваться ему в этом и сказать, что мы так быстро бросили его из-за моей трусости, я бы никогда не хотел. — Видел монстра с такой штукой, когда мы ночевали в брошенном в лесу автомобиле. Было страшно, — правдоподобно выкарабкался из сложной ситуации и с облегчением выдохнул.

— О, понятно. Так! Мы что-то отвлеклись, и совсем забыл закончить мою историю, ведь всем всё ещё интересно?

— Ты хотел нанести ему решающий удар, — припомнила ему девушка, показывая одновременно и свою заинтересованность.

— Нет, далеко нет, моя дорогая глупышка, — она не отреагировала на не совсем лестное прозвище, либо не подала виду: — бой у нас только начинался, а вёлся он, ни много ни мало, вечность! Знаю, звучит глупо и пафосно, но вспоминая от начала и до конца эту битву, не получается внести ее в какие-то временные рамки. От намерения выстрелить в него из дробовика до занесения меча над его обгорелым головным отростком прошло так много времени! Монстр был яростен и неутомим: бешено размахивал своими орудиями, ломал автомобили и заставлял меня исполнять кульбиты и цирковые трюки в попытках увернуться, да такие, что, казалось бы, не способен в реальной жизни. Потратил на него тогда последние боевые патроны, а он воспринял их соляной дробью. Только когда полностью измотал его и себя в частности, загнал его в ловушку, в одну из раздолбанных им машин, — громкость речи возросла до восторженности голосов спортивных комментаторов — и применил против него этот меч, в конце концов окончательно лишивший его дальнейших передвижений, вскинул руки к небу. Он подох, а сам остался жив! Ва-х-у-у-у!

Горячка под названием «герой и победитель» у меня тоже наблюдалась пару минут после схватки с рассвирепевшим молотильщиком, затем осознал всю опасность и риски и уж точно не желал свидеться ним вновь. Пока это желание сбывалось, предпочитал не поднимать эту тему когда-либо и с кем-либо. Алексея же, напротив, это заводило и погружало в степень близкую к легкому наркотическому опьянению.

— Могу вспомнить всё в каждом отдельном моменте, движении и изменении окружающей среды под влиянием наших с ним «разборок». Всё это кажется таким нереальным. В тот вечер жил настолько по-настоящему, настолько ярко, сочно и возбужденно! — Он сжал кулаки и победно потряс ими на уровне груди. — Понял, что смогу совладать со столкнувшимся кризисом, могу быть хозяином своей жизни и противостоять всем ударам судьбы. Самое главное, понял, смогу дождаться вас. Идти за вами было рискованно, ума приложить не мог в какой стороне искать, поэтому спокойно прочесывал каждый салон, каждый бардачок брошенной машины, искал запасы и убивал время. Как же рад вас видеть! — Поджав губы в попытке скрыть проступающую на лице сентиментальность, он снова обнял каждого из нас по очереди и присел обратно на своё место, стерев проявления выражаемых им ранее эмоций. Спокойный, заинтересованный, с едва заметной улыбкой на лице, он стал таким, каким мы привыкли его видеть с Лерой. — Собственно, мы так друг друга-то толком и не дослушали, но, так полагаю, не стоит. Хватит на сегодня, впереди у нас длинная жизнь, ещё успеем воспоминаниями поделиться. Вы куда-то двигались? — обратился Захаров с явным намерением узнать план на ближайшее время. — И, если была такая вероятность, вы нашли сигареты? — С надеждой улыбнулся он и заглянувшее в салон солнце раскуроченного неизвестными силами автобуса, на время превратившегося в место для бесед потерянных друзей, подчеркнуло настораживающую темноту вокруг глаз Алексея.

В беседах мы провели часы и не рассказали друг другу и половины всех происшествий и событий, насильно втянувших нас в свои беды за время разлуки, больше молчали, но Леха был прав, беспокоить прошлое мы ещё успеем и сейчас стоило бы понять куда следовать.

— Ну, эм… — начали было мы почти одновременно с Валерией, но нас мгновенно перебили.

— О, простите заранее, что вмешиваюсь, но что там была за лаборатория, которую вы упомянули? Чего она создавала в такой лесной глуши?

— Эта была лаборатория по созданию невидимок. Поверь, это жуткое место с горой трупов. Мы чудом выбрались из неё. А вот Юрий Сергеевич, старик, что привёл нас туда… нет. Он не выжил, к сожалению. Его не стало вчера.

— Ой, теперь мне совестно. Сочувствую. Наверное, это был хороший человек, — тихо проговорил Алексей, допивая последнюю воду. Молчание, поработившее место бесед, прервал спустя несколько минут только начавшийся за окнами освежающий ветер, который не постеснялся и заглянуть к нам в салон. — Вообще-то, раз все в сборе и почти целые и здоровые, следует продолжить выполнять возложенное на нас задание.

— Какое ещё задание? — удивлённо произнёс

— Которое выдал нам Горький. Собрать припасы. Вы уже забыли?

Валерия не вспоминала об этом всё время, что мы были с ней вдвоем, и уже с тех пор начал верить в то, что вроде как семейная пара, попавшая в очень серьёзные и опасные обстоятельства, с которыми предстоит бороться, вынуждая побираться чем попало, выживать, раз за разом меняя место ночлега, и искать безопасное место. К чему всё это было? Катастрофа изменила её или Валерии было на базе так неуютно, что она предпочла сблизиться с малознакомым ей парнем, хоть как-то отвлечься⁈ Это порождало в голове серьёзные мысли на сей счёт. Взглянул на эту девушку-оксюморон, то бойкую, то трусливую, и увидел замешательство на лице, испуг и расстройство читались в жестах: она без конца теребила ногти на руках и поправляла волосы, которые как обычно неряшливо собирались в неровный хвостик на её милом затылке.

— С того дня как мы покинули базу, уже утекло очень много времени и думаю, они уже организовали поиски. Выехали на другом бронированном автобусе. А раз связи с Горьким или ребятами ещё нет, скорее уверен в том, что он отправится за нами лично, — интонацией подчеркнул Лёша и уставился на Валерию. — То, почему они ещё далеко от нас, мне совершенно не ясно. Дорога в Трудовое ведёт одна и поэтому они должны были уже появится на этом шоссе. Разве что с ними что-то могло произойти.

— Что? Как… у тебя была связь с базой? — совершенно не понимая что хотел этим сказать Захаров, свёл брови и приоткрыл рот от неожиданности.

Алексей потянулся, встал со своего места и направился вглубь салона, в углу он перебрал руками множество вещей и извлек рацию.

— Ага, вот она. Рация Сиби — полезное приемное и передающее устройство, разрешение на которую не требуется в Российской Федерации, — с неуместной гордостью чётко произнёс он, возвращаясь на сидение и поближе к нам с девушкой. — Членам «Последней Надежды» под руководством Горького выдают такую для связи. Ты, наверное, просто не заметил, когда ей пользовался. Между тем сообщал обо всём странном Владимиру или другим парням на базе о состоянии моих дел, пока не пересек границу потери сигнала. Отправляющиеся за провиантом группы заранее условно объявляют «дни невозврата», в течение которых база не поднимает тревогу и не снаряжает группу по дальнейшему их поиску.

— И сколько дней ты указал на нашу экспедицию?

— Это меня и беспокоит. Мы условились на три дня, но уже идёт… — ненадолго призадумался Захаров и закрыл глаза, — пятый день. Поэтому даже не представляю, что же нам сейчас делать. Отправляться назад или?.. Возвращаться уже может быть и некуда.

Будто ужаленная ворвавшимся в салон ветром, любимая встала и в темпе стала собирать в сумку все имеющиеся у Алексея запасы еды, которых с горечью насчитал не так уж и много. Сейчас настало время, в которое еда ценилась выше золота, без неё долго никому не продержаться. Леша поднял брови, уже хотел встать и что-то сказать по поводу её выходки, но Лера опередила его:

— В любом случае, нам пора идти и сидеть на месте в ожидании смиренной смерти мы не будем! — серьёзным тоном произнесла она и принялась дальше сосредоточенно отбирать вещи.

— Да, Лер, ты права, — с вялой растерянностью промямлил. — Нам нужно двигаться дальше. Но куда? — Встал с сидения, уже готовый закинуть свою винтовку за плечо.

— Значит, пойдём дальше. Вперёд. Пожары уже стихли, значит, проберемся. Если те монстры ещё там, то мы обойдем их со стороны леса, — не унимался хладнокровный тактик внутри девушки.

— Нет! Ребята! Не советовал бы двигаться вперед по направлению пробки. Вы может и видели частично последствия той заварушки, но присутствовал при ней! И должен сказать, что не стал бы идти туда, где ещё день назад сжигала всё и всех толпа огнеметчиков!

— Так это были…

— Не люди, если ты об этом. Это были красные обгоревшие безумцы с баллонами за спиной, с волдырями по всему телу и какой-то маской на лице. Но больше всего меня поразило то, что огнемёт был встроен прямо им в руку! Это действительно были те монстры, но вот что странно: они сжигали всё, что видели вокруг, в том числе и себе подобных. Поэтому здоровяк с пилами набросился на меня, его подпалили свои же, и он с ними разделался, а так как силы у него еще оставались, он искал новую жертву. И ею оказался я…

— Получается, что этих огнеметчиков можно использовать для наших целей?

— Эх, ещё бы немного времени, и мог бы увидеть живых людей, но застрял на месте, когда услышал крики. Молчал и прятался, пока людей медленно плавили потоком обжигающего огня вместе с резиной от шин на асфальте, — с тихой грустью причитал Алексей Захаров.

— Значит, эти твари неуправляемы, и на роль защитников и убийц мутантов они не годятся, — вслух рассуждал, пока он заново переживал неприятные для него мгновения. — Что же они там делали? Не поладили между собой, наверное, ведь видел, как «желтопузые» дрались друг с другом.

— Пока их крики и вопли не смешались в одну извращённую жуткую музыку, способную заставить поседеть своих слушателей, покуда постепенно они не заполнили всю округу и затем медленно не затихли подобно угасающему слабо потрескивающему костру, сидел и не сдвигался с места, дав им умереть, — обратив ничего не выражающий взгляд в произвольную точку впереди себя, медленно продолжал он.

— Алексей, Алексей! Ты поступил как считал нужным, ты не виноват! — с громкой обеспокоенностью обратилась через плечо Валерия, в это время остановившаяся в процессе поиска вещей и подошла поближе.

— В муках, в мольбах о помощи. А ведь мог бы, я мог помочь, у меня с собой было шесть пуль. Они все ушли на Светлячка в темноте. Такого яркого, горящего в мучительном огне, излучающего враждебность, опаленного ненавистью… — голосом, близким к плачу, производил он, каждое слово словно высасывало из него силы и энергию. Возможно, даже волю к жизни и стремление бороться. Это стоило прекратить.

— Алексей! Стой, мы тебя поняли. Ты правда не виновен, это уже прошло, ты теперь с нами, будь спокоен, тебе не придётся никогда переживать это снова, слышишь? — пытаюсь его вразумить, беру за плечи и внимательно смотрю на его лицо — оплывшее, апатичное и усталое.

В какой-то момент Захарову надоело терпеть от меня тряску, и он вяло оттолкнул мои руки своей. Сосредоточил свой взгляд на мне, затем на Валерии, и тихо сказал:

— Туда, куда ты собираешься, найдёшь смерть. Если ты настолько безумна или глупа, что отправишься вперёд, то отправлюсь следом, потому что самому мне идти некуда.

— Получается, мы определились с дорогой, — холодно отметила Лера несколько минут молчания спустя.