Тихий пруд

Глава 35

Ниниан последовал за Дженет в детскую и закрыл за собой дверь.

— Дженет, я хочу, чтобы ты уехала.

— Адриана хочет, чтобы я осталась в Форд-хаусе до конца дознания.

— Зачем?

— Я не знаю. Я сказала, что останусь.

— Я не желаю, чтобы ты продолжала жить в этом доме.

Ты можешь вернуться сюда, чтобы встретиться с полицией, но нет никакой необходимости оставаться в доме. Я отвезу тебя в Ледбери, и ты будешь в городе еще до наступления сумерек.

Дженет покачала головой.

— Я же сказала, что остаюсь.

— А я сказал, что не хочу, чтобы ты оставалась. Судя по всему, у нас в доме есть маньяк-убийца, и я хочу, чтобы ты уехала прежде, чем случится еще что-нибудь.

— Какая чушь! — раздраженно ответила Дженет.

— Неужели? Просто гордость не позволяет тебе прислушаться к доводам разума — но имей в виду, со мной это не пройдет! Ты собираешься сказать мне, что не поняла, откуда ветер дует, когда полицейский стал задавать вопросы о клюшках для гольфа? А если ты и вправду не поняла, то почему прятала голову у меня на плече и дрожала как осиновый лист?

— Я не дрожала!

— Дрожала, детка, еще как дрожала. Большего сходства с осиновым листом я не видел, несмотря на весь мой богатый и весьма разнообразный опыт. Если бы я не обнял тебя, ты бы упала в обморок.

— Я не падаю в обморок!

— Ты не можешь знать, на что ты способна, до тех пор, пока не попробуешь! — Ниниан обнял Дженет и сказал, смягчаясь:

— Дорогая, пожалуйста, уезжай. Я так тебя люблю.

Она тихо рассмеялась.

— На самом деле это не так.

— На самом деле это так, и только так — абсолютно и бесповоротно, — о моя Дженет!

— Ниниан, я не могу.

— Почему?

— Я сказала, что останусь.

Дженет сознавала, что если уступит ему сейчас, то будет уступать до конца жизни и, прежде чем она успеет сообразить, что происходит, они уже будут женаты и будут жить в квартире с занавесками в цветочек. Осознание этого простого факта заставило ее голову закружиться, как после двух бокалов шампанского, — но все не так уж плохо, поскольку осознав, еще можно кое-как сопротивляться. Ведь брак относится к тому сорту вещей, к которым следует подходить рассудительно и мудро, с учетом возможного появления очередной Энн Форрестер. Не может быть и речи о том, чтобы затевать подобное предприятие, когда голова у тебя идет кругом, сердце колотится как бешеное, и больше всего хочется поплакать на плече у Ниниана.

— Ты думаешь, что любишь меня, потому что мы были далеко друг от друга и все забыли.

Ниниан покачал головой.

— Я не думаю, что люблю тебя, — я это знаю. Всегда любил и всегда буду любить. И хочу, чтобы ты сегодня вечером уехала в Лондон.

Разговор продолжался в том же духе, но Дженет была непреклонна. Адриана просила ее остаться до конца дознания, и это правильно. К тому же Стар может позвонить в любой момент и попросить ее привезти в Лондон что-нибудь из вещей Стеллы.

Эта дискуссия и вызванное ею настроение оградило их от угрюмой тоски и уныния, охватившего дом. Адриана опять погрузилась в молчание, которое рассматривала как тайм-аут в своем нынешнем образе жизни. Джеффри Форд рассуждал в основном о погоде, о политике — короче, обо всем, что только взбредет в голову, кроме того, чем на самом деле были заняты его мысли. Никто не вспоминал о клюшках для гольфа, или о полиции, или о том, что в ближайший день-два начнется новое дознание и вердиктом на этот раз будет уже не несчастный случай, а умышленное убийство.

Если за ужином еще существовало какое-то подобие общего разговора, то когда общество переместилось в гостиную, Адриана взялась за книгу, Джеффри спрятался за газетой, диван между стеклянными дверями был предоставлен Дженет и Ниниану, а кресла были расставлены так, что беседовать у камелька пришлось мисс Силвер и Эдне Форд.

Разговоры, в которых участвовала Эдна, всегда оставляли впечатление сто раз слышанных. Все они были скроены на один занудный манер, поскольку, что бы ни говорил собеседник, Эдна почти не обращала внимания на сказанное, продолжая толковать о повышении цен, о том, как трудно найти прислугу и тем более прислугу квалифицированную, а также на сопутствующие темы, такие, как состояние ее собственного здоровья, отсутствие внимания к нему и вообще упадок всего и вся. Сейчас она говорила о вопиющем неудобстве старых домов.

— Конечно, никто и не ждет комфорта от дома, возраст которого превышает сотню лет. Форд-хаус намного старше и построен так близко к реке. Конечно, в те времена люди были вынуждены строить дома близко к воде из-за невозможности построить нормальный водопровод, — это было опасно для здоровья.

Адриана подняла взгляд от книги. Ее местоположение в гостиной позволяло ей слышать разговор, но не заставляло в нем участвовать. Адриана, разумеется, и виду не подала, что оскорблена. Ее взгляд на минуту задумчиво задержался на Эдне и затем вернулся к странице, которую давно было пора перевернуть. Ну что ж, перевернем…

Эдна спокойно сидела в своем кресле, одетая в старое черное платье, которое, по ее понятиям, подходило к ситуации недавней смерти одного из членов семьи. Как и черный костюм, который она надела вчера на похороны, платье болталось на ней, как на палке, и свидетельствовало о том, что она сильно похудела. Кожа на ее длиной шее, не оживляемая даже ниткой жемчуга, выглядела желтоватой и безжизненной. Краски окончательно покинули Эдну, ее блеклые глаза и соломенные ресницы и выцветшие волосы. Даже цвета ее шелка для вышивки словно выгорели.

Эдна сделала очередной стежок и сказала:

— Водопровод здесь ужасно старый. Для того чтобы подогреть воду, нужно очень много угля, и я совершенно не уверена, что миссис Симмонс понимает это. Отопительная система просто пожирает топливо, а она и не думает об экономии. А в любом из этих симпатичных современных домиков можно получить вдвое больше горячей воды и куда дешевле.

Мисс Силвер ободряюще улыбнулась. Она имела вполне определенный взгляд на неудобства жизни в старых домах, но вовсе не считала вежливым высказывать его вслух в присутствии хозяйки дома. Но она, конечно же, не имела намерения мешать высказываться Эдне Форд. Продолжая улыбаться, она заметила, что современные дома, конечно, намного удобнее, но они, безусловно, лишены романтики, связанной со старыми домами.

Эдна ответила с недовольством в голосе.

— Все эти старые дома строились тогда, когда у людей были целые армии слуг. В наше время намного легче содержать маленькую современную виллу, и она куда удобнее, потому что есть нормальная подъездная дорога с хорошим покрытием и приличным освещением. Я никак не привыкну, что приходится выходить из дома в одиночку в темноте — как-то делается не по себе. Прошлой зимой меня пригласили на чай в дом викария и мне пришлось возвращаться одной. Конечно, у меня был с собой фонарик — я никогда не выхожу из дома без него, — и Джеффри сказал, что может быть, из-за фонарика все и произошло. Но это действительно было ужасно — огромная сова спикировала прямо мне на голову. Это был такой ужас — что-то белое внезапно и совершенно беззвучно возникает из темноты!

Мисс Силвер поправила клубок.

— Должно быть, очень неприятно.

— С тех пор я не выхожу из дома одна. Нервы не выдерживают. До того как я вышла замуж, мы жили в Ледчестере и я спокойно гуляла по вечерам. Нас было четверо, и всегда можно было найти компанию, а улицы хорошо освещались. И конечно, в городе куда больше мужчин, а в деревне их так мало, — Эдна наклонилась к мисс Силвер и, понизив голос, пояснила:

— Это самое ужасное: то, что тут на них такой спрос! Не важно, женаты они или нет, их буквально преследуют! И молодые женщины, похоже, не испытывают по этому поводу ни малейшего стыда. Та женщина, о которой в тот раз говорили — Эсме Трент — часто звонит Джеффри и предлагает сыграть в гольф!

— Неужели?

Эдна кивнула.

— Не так уж просто найти извинение, когда люди действуют столь прямолинейно. Разумеется, она никогда не предлагала этого мне. Не то чтобы я пошла играть, если бы она меня пригласила — здоровье у меня уже не то, что прежде. Я уже много лет не играю.

— А миссис Трент так любит гольф?

— Она любит все, что позволяет ей заполучить мужчину. Она просто не дает Джеффри проходу! А вы ведь знаете, каковы мужчины: хоть и ворчат, но им это льстит.

Мисс Силвер подумала, достигли ли эти слова ушей ее супруга. Джеффри и Адриана находились по одну сторону камина, а они с миссис Эдной Форд — по другую. Лист «Тайме» скрывал лицо Джеффри от любопытных глаз, и он явно намеревался прочитать всю газету от корки до корки.

Именно в этот момент он очень шумно перевернул страницу. Он мог слышать слова жены, а мог и не слышать. Вряд ли Эднины разговоры его интересовали, разве что имя миссис Трент могло привлечь его внимание. Во всяком случае, расслышать сказанное ему было довольно трудно. Очевидно, Эдна Форд старалась смягчить неприятное впечатление, которое могла произвести на мисс Силвер ее гневная тирада в адрес миссис Трент. Джеффри был представлен не охотником, но жертвой, а миссис Трент — бесстыжей дамочкой, эту невинную жертву преследующей. А на тот случай, ежели на дознании воспоследуют какие-нибудь вопросы насчет клюшек для гольфа, останется вполне четкое впечатление, что миссис Трент — горячая поклонница этой игры.

Мисс Силвер посмотрела на Адриану, и ей показалось, что глаза хозяйки дома сардонически блеснули. Их взгляды встретились всего на краткий миг, но мисс Силвер теперь уже не была так уверена, что слова миссис Форд нельзя было подслушать.

Когда все поднялись наконец наверх, чтобы разойтись по своим комнатам, это подозрение окрепло. Адриана последовала за мисс Силвер в ее комнату, чтобы поинтересоваться, есть ли у гостьи все, в чем она нуждается и, закрыв за собой дверь, пододвинула к камину удобное, крытое ситцем кресло и, присев на один из его мягких подлокотников, кивнула в сторону электрообогревателя.

— Я велела Мейсон его включить. Сегодня довольно промозгло и так ужасно возвращаться в холодную комнату.

В самом деле, хоть и не слишком приятно соглашаться с Эдной, но наши старые загородные дома довольно холодные, — ее брови насмешливо взлетели. — Ну, теперь вы знаете о ней практически все, что вообще кому-нибудь известно, не правда ли? Они живут здесь потому, что у них нет денег жить где-нибудь еще, и она ненавидит каждую минуту, проведенную в этом доме. Джеффри же, наоборот, находит это весьма удобным. Как заметила Эдна, красивые мужчины весьма ценятся в такой глуши, как Форд.

Джеффри красив, и ему нравится, когда его оценивают по достоинству. Я не думаю, что его романы столь уж серьезны. Но у деревенской жизни есть своя особенность — здесь о них известно всем и деревенские сплетни и слухи ничего не упустят. Мейсон рассказала мне, что теперь в деревне толкуют о родственнице нашего викария. Какая честь его дому! — рассмеялась Адриана как-то невесело. — Это та самая девушка, что учит детей, она почти вдвое его младше и это непорядочно со стороны Джеффри, но я должна сказать, что она сама встретила его с распростертыми объятьями. Это часто случается с подобными хрупкими созданиями. Они цепляются за любого мужчину, как вьюнки, просто этого добра на всех не хватает — по крайней мере, в такой глуши, как наш Форд.

Мисс Силвер устроилась в кресле по другую сторону электрокамина и сказала:

— Мне кажется, я видела ее во время прогулки в деревню. На вид она такая слабенькая.

Адриана нахмурилась.

— Да нет. Все это пустые слухи, просто Эдна ревнива до абсурда. Она сама заполучила Джеффри в не слишком честной борьбе и с весьма ощутимой поддержкой собственной матери. Когда он попытался вывернуться, в дело вмешался отец. Я уверена, Джеффри уже тогда подумал, что я вычеркну его из завещания, если он нарушит обещание и не женится на Эдне, так что ему ничего не оставалось.

Эдна помешана на идее вернуться в Ледчестер или один из лондонских пригородов и жить в шестикомнатном домике со всеми современными удобствами. Лондонский пригород, по ее мнению, был бы предпочтительнее, потому что там много мужчин. Они работают в Лондоне, но по вечерам возвращаются домой и на Джеффри там свет клином не сойдется. Хотя на самом деле это глупо, ибо куда бы они отсюда ни уехали, там всегда будут не только мужчины, но и женщины, а если будут женщины, Джеффри будет за ними волочиться. Ей не удастся его переделать.

— Тогда почему бы не позволить ей уехать? — спросила мисс Силвер.

Адриана пожала плечами.

— Она не захочет уехать без Джеффри, а я не хочу остаться без единственного мужчины в доме. Когда меня не будет, Эдна сможет вытворять все, что ей заблагорассудится. Я говорила вам, что я оформила их долю на ее имя?

— Да, — ответила мисс Силвер.

Адриана коротко рассмеялась.

— Я не хочу, чтобы Джеффри ее бросил. Он сделает это, если деньги, или хотя бы их часть, будут принадлежать ему. Если Джеффри уйдет, она сломается, а пока деньги в ее руках, он этого не сделает. Кроме того, в присутствии женщин он глупеет, а мне вовсе не хочется, чтобы, скажем, какая-то Эсме Трент транжирила мои деньги.

Мисс Силвер отложила сумку с вязаньем в сторону и, сложив руки на коленях, прямо и открыто взглянула в лицо Адрианы.

— Мисс Форд, вы совершаете ошибку.

— Неужели? — темные глаза Адрианы встретились с ее глазами и мисс Силвер показалось, что в них мелькнул насмешливый огонек.

— По крайней мере, мне так кажется. И коль скоро вы прибегли к моим услугам, я считаю, что должна честно высказать вам свое мнение. Ошибкой было использовать свою финансовую власть для манипуляций другими людьми. Это может привести к печальным последствиям. В вашем доме меня сразу поразило полное отсутствие мало-мальской доброжелательности между живущими здесь людьми. За исключением, конечно, мистера Рутерфорда и мисс Джонстон, которые на самом деле не являются постоянными обитателями Форд-хауса и, очевидно, любят друг друга.

Во взгляде Адрианы читалось что-то весьма напоминающее гнев. Мисс Силвер выдержала этот взгляд и продолжила очень спокойно и уверенно:

— Вы сами оказались способны поверить в то, что кто-то из живущих в доме людей покушался на вашу жизнь.

Мне кажется, что вы не в состоянии снять это подозрение ни с одного из них.

— Только не Стар… и не Ниниан, — сказала Адриана.

— Не думаю, что вы уверены даже в них. Первое, что поразило меня, это отсутствие доверия и любви в этом доме.

— А вы — вы сами во многих из них уверены? — пролепетала Адриана вдруг пересохшими губами.

— Да, — сказала мисс Силвер и сразу же ощутила робкую благодарность собеседницы.

Пересохшие губы проговорили:

— Хорошо вам, если так. Продолжайте.

— Второе — я почувствовала болезненную напряженность в отношениях между мистером Джеффри и миссис Эдной, а также между мисс Мириэл и остальными обитателями дома. Она никого не любила и никому не нравилась. Прошлой ночью ее постигла ужасная участь, и мне трудно не сделать вывод, что это произошло потому, что она слишком много знала о смерти Мейбл Престон. Мы знаем, что слова Мейсон о том, что у пруда был найден клочок платья Мириэл, слышали четверо. Мы знаем, что этот клочок свидетельствует о том, что Мириэл была недалеко от пруда приблизительно в то время, когда утонула Мейбл Престон.

Любой из этих четверых мог передать эту информацию кому угодно. Если эта информация стала известна убийце, должна была последовать немедленная и страшная реакция — девушка, оказавшаяся в субботу вечером неподалеку от пруда, представляла для него огромную опасность. Только немедленные действия могли помешать тому, что она раскроет его тайну. Я уверена, что эти действия имели место.

— Да, — только и смогла произнести Адриана.

Наступило молчание. Через некоторое время мисс Силвер сказала задумчиво:

— В добавление к тем четверым, слышавшим, как Мейсон говорила с мисс Мириэл, возможно, следует назвать еще три имени.

— Какие?

— Например, мое собственное. Пользуясь случаем, спешу заверить вас, что ни с кем не говорила на эту тему.

Можете ли вы то же самое сказать о себе?

Адриана взмахнула рукой.

— Я тоже не говорила об этом. — И добавила после небольшой паузы:

— Вы говорили о трех именах.

Мисс Силвер внимательно наблюдала за Адрианой.

— Я думала о Мейсон.

Адриана вздрогнула и покраснела, а ответ ее прозвучал гневно и страстно:

— О нет! Только не Мейсон!

— Она знала.

— Я сказала: только не Мейсон.

— Вы говорили, что миссис Форд была бы счастлива уехать отсюда. Разве она одна мечтает об этом? Нравится ли Мейсон жить в деревне?

— Вот о чем вы! — Адриана коротко рассмеялась. — Да она терпеть такую жизнь не может, ведь Герти — коренная уроженка Лондона. И она страстно мечтает не о каком-то пригороде, а о самом Лондоне. Она вечно требует от меня, чтобы мы бросили этот дом и сняли квартиру там, где прожили всю жизнь.

— Она знает, что получит по вашему завещанию?

— Она знает обо мне почти все. И вам не удастся заставить меня поверить в то, что Герти Мейсон станет проделывать подобные вещи ради того, что я ей оставила! Вы никогда не заставите меня поверить в это!

— Итак, есть хотя бы один человек, в котором вы полностью уверены.

Адриана встала.

— Да, в Герти я уверена, — сказала она.