Титан

Интерлюдия Профессор

На удобной скамье, автоматически подстраивающейся под параметры сидящего на ней человека, в тени, под раскидистыми ветвями шелестящих листвой, сидел Профессор. Сквозь высокую крону деревьев с одной от него стороны, был виден высокий, прозрачный купол, за которым блестели звезды. Они мерцали в грифельной черноте космоса, казалось, в такт снующим по заданным траекториям, светящимся огням ботов. Или распадающимся искрами льдинок, от следов, берущих разгон, шаттлов. Но возможно, они мерцали согласованно с сигнальными огнями космических кораблей, убывающих и прибывающих с трасс, сквозь световые посадочные кольца, ведущие к гавани на Мире-Кольце.

С другой стороны от Профессора было видно сияние желто-красного карлика мини-Солнца. Оно, расходящееся лучами сквозь тончайшие бирюзовые соты сетки Паули, которая не позволяла ему коллапсировать, обеспечивало всю громадину станции энергией. Свет, излучаемый мини-Солнцем, хотя и был приглушен специальными фильтрами, но все же раскалял улицы ближнего к светилу тора, словно в жаркий полдень на Земле.

Хочешь, чтобы было сделано правильно, сделай сам. Профессор исповедовал это правило давно, и сейчас нужно было решить незначительную задачку. Профессор сидел на лавочке, которые во множестве были расставлены по аллее, тянувшейся, изгибаясь, вдоль кромки парка. Обмахиваясь документами, которые ему, по старинке, распечатали на обычной бумаге, со всеми схемами типового проекта “Элуна”. Это орбитальные станции для миссии на Титане, и таких станций было уже четыре. Он рассматривал схему доработок станции-лаборатории Элуна-2: два полушария разделенные словно большим кругом, по краям которых смонтированы два кольца метеоритных щитов, они словно веером складываются возле отсека двигателей. Нельзя отсюда забрать, здесь расход энергии строго рассчитывается когитором орбитала, для питания четырех двигателей. Им же формируется система гравитации встроенная в переборки всех палуб, таким образом, земная сила и логика притяжения, была обеспечена по всему орбиталу. Питание на нижней палубе системы натяжения вантов, тоже нельзя было трогать. Это были точно такие же тросы, как и на орбитальном лифте. Они были протянуты от энергоячеек на нижней, через центральную шахту до обсерватории на верхней палубе, минуя все внутренние отсеки, снизу доверху. От грузовых секций, через ремонтный блок и широкой системы, размещенной по центру орбитала, зоны приемки космических кораблей: от мелких флаингов и шаттлов, до среднетоннажных транспортников. Выше, через систему управления внутренними ресурсами станции, типа водоснабжения, мест нахождения сервисных роботов и мелких ботов. Через систему управления внутренними перемещениями и выходом на среднюю палубу к центру управления, где идет разветвление к рубке управления, и Центральным Постом, с одной стороны, и диаметрально противоположно расположенным отсеком двигателей. И еще выше, до фабрики “Синтетического будущего Человечества”, над которой располагались жилые блоки с выходом на самый верх, к обсерватории. Эти тросы позволяли стягивать верхнюю и нижнюю полусферы станции, как створки ракушки. Профессионалы из инженерно-конструкторского бюро, правда, заявляли, что если сомкнуть полусферы, да еще и щиты, формируя единый броневой пояс, да под L-полем, то с такой защитой можно и сквозь плотный метеоритный поток пройти с нулевыми повреждениями. На это, однако, и уйдет вся мощность так называемого энергоядра, состоящего из комплекса батарей, смонтированных в колонны. Вот их точно трогать нельзя. Медкомплекс Профессора, совмещенный с лабораторией “Синтетического будущего человечества”, без проблем обеспечивался энергией и даже была предусмотрена пара дополнительных колонн, с пьезоэлектрическими батареями. Но это резерв. А вот на добавленные в грузовую зону криокапсулы питания уже не хватало. Ими был забит почти весь грузовой отсек, превращенный в морозильник. И система испарителей, вкупе с кондиционированием, работала всегда на максимуме. Здесь не отнимешь ни ватта. Профессор морщился, читая документацию, ему не нравились расчеты. Хотя дело даже не в них, он поймал себя на мысли, что просто очень хотелось пить. Подтверждение заказа на очередную партию криокапсул для его орбитальной станции отняло последние капли сил в этом жарком, бесконечном дне.

Профессор подозвал к себе синтетика, раздающего из криптора прохладительные напитки. Неплохая женская реплика: убранные волосы, мягкий овал лица, худощавое, в целом, телосложение, движения плавные. Почти человек. С десяток крипторов на специальной панели и мерцающей голограммой “прохладительный напитки”

— Что есть из минеральных? — спросил Профессор. — Из марсианских?

— “Флегра” или “Ливия”, — ответила синтетик.

— А где раньше купол заработал? — поинтересовался Профессор.

— Конечно, над равниной Исиды. Это один из самых первых куполов Марса. И горы Ливии очень старые, вода там отменная. — выдала справку синтетический андроид.

— Отлично, мне один стаканчик “Ливии”, сделай с газацией…

— Вам сколько надо?

— Одной пинты будет достаточно. Со льдом, пожалуйста.

Расплатившись, Профессор взял стаканчик и, отпив из него, откинулся на спинку. Пару минут разглядывал людей, синтетиков, андроидов и киборгов, всевозможных ботов, гуляющих в парке, по зеленым аллеям, спешащих с доставкой или в зону посадки частных шаттлов.

Ах, как прекрасно испить чистейшей, прохладной минералки. Он, расстегивая пошире ворот, сделал небольшую паузу. Отхлебнув немного воды, приложил к виску прохладный стаканчик, лед сквозь его стенки приятно холодил кожу. Он продолжил изучать еще некоторое время документы - ну, конечно, это же как дважды два! Вот оно, решение: нужно будет просто добавить еще один, не связанный с общей системой контур, и запитать им грузовую зону. Понадобятся дополнительные энергоячейки. И к каждой криокамере нужно просто смонтировать свое питание. Ведь размещение дополнительного оборудования уже потребовало переноса части питающих элементов с флагмана группировки на Титане. Большинство криокамер в грузовом отсеке не было запитано индивидуально, а охлаждалось с центральной установки. Рукава, подводящие хладагент, разложенные во множестве, уже мешали проходу. И подтекания из них, на стыках многочисленных соединений, уже осточертели. Прав был Айнон, уйдя на Титан, там ведь нет проблем с охлаждением. А здесь хоть космосом охлаждайся, как это делают ушлые сервисмены с нижних палуб Элуна-1. Они повадились сами, да и синтетиков научили, отключать на своих палубах системы кондиционирования, намораживая броню, а затем обдували с нее прохладный воздух по всем докам.

Допив, без сомнения, вкусную воду, он отправил стаканчик в обозначенное окошко мусорного криптора возле лавочки. Профессор неспешно поднялся и направился к ближайшему окну пакгауза ВИП-зоны. Был слышен шуршащий под ногами гравий, да и ветерок над головой шумит в кронах живых деревьев. Можно дотронуться до теплой коры, ощутить запах хвои, листьев или протянуть руку к стриженным кустарникам. При желании, можно пройтись босиком по мягкой лужайке, заботливо ухоженной синтетическим садовником, которые деловито сновали по парку.

Умный искин, управляющий климатом, сменял неприятный жар на освежающий бриз. Он приносил запахи леса, чистого и земного, дарил свежесть людям, спешащим по своим делам или гуляющим по зеленым аллеям.

Минуя ряды огромных прямоугольных колонн, ведущих к футуристичным переходам сверкающего серебром внешнего Тороида Мира—Кольца, Профессор любовался красивой арочной архитектурой, многогранные высокие своды перемежались прозрачными куполами, с огромным воздушным пространством под ними. Труд и инженерная мысль человечества достигла высочайшего уровня, смешав старые стили с современным нео-дизайном, создав вещь саму в себе, три грандиознейших сооружения. Гигантскую Верфь, на которой производились абсолютно все модели летающей техники: гражданские прогулочные яхты, легкие фланги, грузовые барки, весь спектр роботизированных автоматических гражданских и военных аппаратов, десантные моды, шлюпы, шаттлы различных размеров. Отсюда могли бы даже выйти “Звезды” - орбиталы, занявшие оборону вокруг Земли. Сейчас же все мощности гигантской верфи были направлены на постройку двух красавцев, без лишней скромности, величайших в истории человечества космических кораблей.

Центральное сооружение - это несомненное чудо, мини-Солнце. И все это великолепие объединял экополис в космосе. Никто и никогда ранее не мог подумать о том, что можно будет создавать зеленые оранжереи вне планет.

Спускаясь по дорожке мимо склонов низких, сочно-зеленых холмов, Профессор вышел к медленно текущему ручью, вдоль обложенных камнем берегов которого не было дневного марева, наступающего со стороны широких технических проездов, ведущих к космопорту.

Выходя с шуршащей гравийной дорожки, навстречу Профессору подошла, постучав каблуками, по низкому деревянному мостику через ручей, его ассистент. Высокая девушка.

— Добрый день, Профессор, надеюсь, я не опоздала?

— Конечно же, нет, Иоко, ты пунктуальна, как всегда.

Профессор предложил ей руку, Иоко, улыбнувшись, взяла его под локоть. Они прошли через мостик, а следом и еще через несколько, пересекая петляющий ручей, выйдя через некоторое время к площадке ВИП-зоны Космопорта.

Путешествие на Титан отчасти веселило Профессора, он находил забавным, что в сопровождающем его во всех поездках ассистенте никто за столько лет не смог увидеть, что она искусственный синтетический андроид. Резкая манера двигаться, сверхчеткие движения, математическая точность в них. Все это было сглажено, спрятано, замедлено, моторика стала такая же, как у обычного человека. Даже синтетики из сферы услуг не были настолько реалистичными - мышление, манеры, речь, опять же, не отличишь. Изыскания, производимые в науке, медицине, умение проводить операции, участие в конкурсах, фотосессии - всё это уже давно встроило Иоко в социум, сделав ее популярным человеком. Ни больше, ни меньше. Профессор в сотый раз, наверное, как смотрят на шедевр произведения искусства, любовался ею, отмечая идеальные линии лица, простую, слегка застенчивую манеру вести диалог. Это не была ранее прописанная программа, когитор совершил подстройку под окружение, словно у человека при “погружении в среду” срабатывает подсознательное копирование манеры вести диалог понравившегося собеседника, а при долгом общении - и копирование поведения. Этот эксперимент, по факту длившийся уже более десяти лет, инкогнито, и лег в основу предоставленного руководству проекта. И пришло время повышать ставки, ибо уже есть люди новые, с необычными способностями. Очень скоро они обратят свой пристальный взор на эксперимент, идущий вразрез с моралью современной цивилизации, что человек единственный венец творения.

Она была сконструирована и введена в эксплуатацию, как тогда думалось Профессору, в виде очередного эксперимента “андроид на вырост”. Она была создана красивым подростком, с европейской внешностью. Развитие шло по лекалам физиологических стандартов девушек — моделей и выросшая, если это можно применить к синтетикам, до взрослого человека.

Иоко была создана в единственном экземпляре, ультраперспективная модель, управляемая когитором, который также не имел аналогов и вряд ли мог появиться в ближайшем будущем. Ибо и это претило нормам, так как в основе ее личности лежал сделанный по секретной, в настоящем, технологии нейрослепок дочери Профессора. И последнее слияние цифрового и копии реального сознаний было сделано полгода назад, перед крайним вылетом миссии за пределы разведанных секторов Титана. Разведывательный корабль исчез и до сих пор был не найден.

В журнале происшествий и отказов техники стояла отметка об исчезновении шаттла “Буревестник” и MIA — статус “без вести пропавший” у всего экипажа, числившегося на борту. После информации о борте приписки, остались лишь скудные строчки: сотрудник отдела исследования Ясна Риман-Янг, последняя миссия…

Стройная молодая девушка с модным сейчас, меняющим цвет, макияжем, поправила изящные ножны, в которых был вложен меч. Красный цвет ножен и перевязи сочетался с узорчатой тканью хомонги. В рисунке, ниспадающем с плеч и спускающимся вниз по рукавам, переплетались цветы и звезды. Они изящно держала под руку Профессора и восторженно щебетала что-то ему на ухо. Иоко, по легенде, являлась племянницей и ассистентом Профессора, молодым ученым, осуществившим прорыв в области робототехники. Апофеозом затеянного Профессором эксперимента стало вчерашнее награждение: синтетик, создающий синтетиков, умеющий проводить сложнейшие медицинские операции, получающий призы, а сейчас везущий на специальной платформе свою награду за первое место — причудливого, нефритового с матовым золотом, робота. Такая вот игра, но не ума, а уже реальности.

Иоко снискала славу не только красотой и выдающимся умом, но и своей любовью к холодному оружию. Она, попав на Марсе, да и на Мире—Кольце, в один ряд со звездами спорта по технике владения катаной, занимала почетное двенадцатое место в рейтинге мастеров. Сейчас в Марсианских колониях было модное поветрие на древние боевые искусства, с применением всевозможных древних способов ведения боя. Старинное оружие реставрировалась, с него снимались мерки и создавались реплики из современных материалов. Словно ренессанс старых эпох.

На Мире—Кольце был создан целый анклав на внутреннем торе, со своей этикой в стиле древних кодексов. Устраивались различные конкурсы и соревнования, мастерам меча оказывался особый почет. Но, конечно, Иоко нельзя было показывать истинное умение, это могло ранить самолюбие современных самураев, переселившихся из страны восходящего Солнца на Мир-Кольцо. Да и выходить за рамки легенды тоже было нельзя...

Пройдя вдоль ручья, уводящего их прочь от аллеи и исчезающего между камней, обозначающих границы эко-зоны, Профессор и Иоко повернули к пакгаузам, чьи шестигранные проемы были уже совсем рядом. Мимо огромных, в человеческий рост решеток, закрывающих такие же огромные, лениво вращающиеся вентиляторы, они прошли к зоне выгрузки.

Команда Шаттла занималась разбором грузов. Быстро и слаженно. Синтетики перекидывали весь груз между автоматических платформ под контролем всего одного члена экипажа шаттла, издалека обменявшегося приветствием с Профессором. Когда они поравнялись, Профессор подозвал к себе ответственного за погрузку человека.

— Тим, можно Вас? — окликнул его Профессор.

Тот немедленно остановил процесс, отдав команду синтетикам. Худощавый человек неопределенного возраста вылез из экзоскелета погрузчика и, сверкая лысой головой, проследовал к Профессору. Обтер полотенцем из криптора голову и руки, на ходу пряча его, и доставая оттуда же планшет. Подошел, уже держа его в руках.

— Приветствую вас, Тим, как у нас продвигаются дела? — спросил профессор. — Мой груз уже доставили?

— Безусловно, Профессор, два снежно-белых контейнера с Вашим клеймом уже на борту “Катти Сарк”. Все сделали по Вашим инструкциям. Медленно и плавно разместили. Секции по правой палубе. Хотите проверить? — со знанием дела ответил Тим, протягивая планшет, содержащий информацию о загрузке шаттла Профессору

Тот, водрузив на нос свои техноочки, пробежал глазами документы, мимо провезли плоские прямоугольники крио-камер. Профессор, удовлетворенно кивнув, вернул планшет погрузчику.

После непродолжительной паузы, проверив файлы с описью оборудования и тел в морозильниках для криолаборатории, Профессор вернув планшет, а вместе с ним и рабочую обстановку, проследовал к пассажирской зоне посадки на Шаттл. Убрал свои техноочки и полез за курительной трубкой, проверяя на ходу, есть ли тяга, через загубник.

Захваченная транспортным лучом платформа с пассажирами следовала к шлюзу “Катти Сарк”, проплывая в воздухе мимо огромных окон внешних иллюминаторов, в которых были видны исполинского размера космические корабли. А также светящаяся рекламная панель, высоченная, до свода арок - она, мерцая, транслировала первую страницу журнала моды. Вот он раскрылся, всю картинку заполнило изображение лица Иоко: "веснушки снова в моде!" - гласил рекламный слоган. Иоко, рассматривая рекламу, спросила:

— Профессор, Вы так долго трудились и сейчас цель достигнута. Первый приз взят, как Вы и говорили. Какие наши дальнейшие планы?

Профессор, уже набивший трубку, разжег ее, сделав пару пробных затяжек. И потом уже с удовольствием, с паузой выпустил дым ароматного табака. Они стояли вдвоем на платформе, зависшей в ожидании своей очереди. Сейчас происходила погрузка багажа, и платформа просто висела в воздухе.

— Наша следующая остановка на Титане, — он вынул трубку изо рта. — Там бы будем работать в криолаборатории при сверхнизких температурах с нашим общим знакомым, и все больше как ты будешь этим заниматься. — задумчиво поглядывая на Иоко, выпустил очередную струю дыма.

— Сопряжение со сферой, по замыслу, должно дать альтернативу управляющего ядра “пришельца”. Мы, насколько это возможно вообще, попытались скопировать технологии Синей Птицы и очень многого достигли. Посмотри вокруг, все “это” было бы невозможным, не появись она в системе и не начни мы свои исследования. Мы просто обязаны провести твою синергию с нашим, созданным людьми, цифровым ядром. Подготовлено всё, мы везем комплект с двойным запасом прочности.

— Как только прилетим, отправим в лабораторию “Чертоги Разума” на Титане один цифровой комплект, первый, так скажем, пробный Шар. Мой, а теперь и твой коллега, сразу начнет готовить лабораторию, а мы не будем тратить время, вольемся в “горячий” процесс, так сказать. Отработаем одну из теорий слияния синтетического разума и синтетической анимы.

— А на орбите, в моей лаборатории на Элуна-2, уже все подготовлено к выпуску первой, тестовой партии новых моделей синтетиков. Среди прочих, мы сможем наладить мелкосерийный выпуск, для нужд армии, обновленного поколения “Майлз”. Я все же полагаю, что технологический рывок необходим нам всем. Хотя, это исследование очень долгое и нам нужно еще будет убедить Совет потратить на него редкие ресурсы, которые так необходимы сейчас в других проектах.