Точка Бифуркации 8

Глава 15

Медленно шагая по коридорам не очень чистого помещения, мужчина одним своим видом расталкивал тех немногих, кто случайно попадался ему на пути. Необычно яркий свет, полное отсутствие музыки и много людей в военной форме были для этого места очень нетипичны.

— Где? — коротко бросил Пожарский, входя в огромный зал и оглядываясь по сторонам.

— Там, в дальнем углу, — тут же произнёс сопровождающий князя человек.

Проследовав в указанном направлении, прибывшая группа людей во главе со своим господином оказалась возле небольшого подиума с шестом, окружённого несколькими диванами и креслами.

По разбросанным пустым бутылкам, разбитым стаканам и валявшимся вокруг также имевшегося тут столика остаткам закуски было видно, что в этом месте недавно проходило застолье.

— Это произошло здесь, Ваша Светлость, — указывая на одно из кресел, залитых давно засохшей кровью, промолвил всё тот же человек в чёрном костюме.

— Открывай, — тут же донеслось ему в ответ.

— Должен предупредить, Ваша Светлость… это не самое приятное…

— Открывай, — настойчивее добавил аристократ, уставившись на невысокий столик, который, как и всё остальное вокруг, был залит кровью.

— Как скажете.

На этих словах сопровождающий коротко кивнул, и находившийся рядом мужчина тут же приподнял над столом стоявшее на нём кверху дном ведро, после чего, затаив дыхание и старательно маскируя эмоции, уставился на своего господина.

Тишина и напряжение, охватившие помещение в этот миг, однозначно запомнятся всем присутствующим до конца жизни. Холодный, мрачный, безжизненный взгляд князя надолго застыл на останках своего сына, будто бы проигрывая в своей голове какое-то воспоминание.

Было в нём что-то такое пронзительное и настоящее, чего никогда не увидишь во взгляде главы рода в обычный день. Такое, что невольно заставляет вспомнить своих близких и молча порадоваться, что горе пришло не в твой дом. И наконец, такое, что однозначно не сулит ничего хорошего тому, кто стал причиной случившегося несчастья…

— Записи с камер наблюдения сняли? — неожиданно произнёс отрешённым голосом Геннадий Семёнович, отворачиваясь в сторону барной стойки, за которой собрали весь обслуживающий персонал.

— Да, Ваша Светлость. Но не ждите многого — сам бой был скрыт за пеленой чёрного дыма.

— Людей допросили? — продолжил Пожарский, одновременно изучающе оглядываясь по помещению.

— Так точно.

— Что-то полезное?

— Часть персонала была одержима — у них у всех воспоминания рваными обрывками. Польза фактически нулевая. Остальные обслуживали другую часть зала и также ничего полезного сообщить не смогли.

— Ожидаемо, — кивнув собственным мыслям, бросил князь и, блеснув опасным огоньком в глазах, безэмоционально добавил: — Здание под снос.

После чего Геннадий Семёнович развернулся на месте и неспешно направился в сторону выхода, а пол, стены, потолок и вся окружающая мебель вокруг Пожарского одновременно с этим мгновенно стали воспламеняться. Неожиданно возникший пожар тут же стал набирать обороты и резко увеличиваться в радиусе, подминая под себя буквально всё на своём пути.

Ужаснувшиеся с такой картины люди тут же истошно заорали и, давя друг друга, дёрнулись в сторону выходов, но отворить ни ближайшую дверь, ни затем ещё одну никому из них не вышло — приказа кого-либо выпускать из помещения князь не отдавал.

Многочисленная охрана Пожарского, к слову, хоть и с серьёзным дискомфортом, но всё же переносила это испытание. А вот обычным людям, без личных барьеров, позавидовать сейчас было нельзя — для них это место одномоментно превратилось в ад.

— Рада, что ты жив, — оглядев меня, произнесла Воронцова, едва я занял соседний с ней стул.

— Одной сидеть скучно? — попытался пошутить я.

— Скучно вчера здесь не было никому, Лёша… — моментально ответила девушка, очевидно, вспоминая допросы минувшего дня, и тут же добавила: — И так нервы были на пределе, а тут ещё эти церберы со своими вопросами нагрянули.

— Да уж… — не зная, что на это сказать, бросил я и, потупив взгляд, уставился на доску.

— Слушай, это не моё дело, — слегка наклонившись, начала Настя, — но ты что, всерьёз решил в одиночку воевать с целым княжеским родом?

Вопрос был так некстати, что мне откровенно захотелось закатить глаза и даже пересесть. Но, видя лишь заботливый взгляд на лице собеседницы, да и в целом понимая, что девушка откровенно переживает, я, естественно, сдержался и, нацепив маску непоколебимого спокойствия, продолжил беседу.

— Всё честно, — пожал я плечами. — Мы с Геннадием Семёновичем в одной весовой категории. Мой род тоже княжеский.

На этих словах аристократка меня пристально оглядела, будто пытаясь проверить на вменяемость. И по всей видимости, не найдя ответа при визуальном анализе, решила объясниться словами.

— Кажется, ты немного не понимаешь, Лёха, — обеспокоенно начала Настя. — Княжеский род — это не только сильный одарённый, когда-то сумевший разбогатеть и нанять себе охрану. Это самая настоящая боевая машина! С собственной экономикой, производством, самыми разными связями на всех возможных уровнях. Со своей армией, в конце концов! И службой разведки!

— Хм… Думаю, ты права, — деланно задумался я, поворачиваясь лицом к соседке. — Тогда после этой пары срочно звоню Пожарскому и извинюсь. За то, что на его жену упала авиабомба. За то, что сбросил его дочь с верхнего этажа их высотки. За то, что уронил на их клановый дворец ещё одну авиабомбу…

С каждым моим словом глаза собеседницы расширялись всё сильнее и сильнее. Отметив этот факт и приняв, что девушке обо всём сказанном до этой минуты было неизвестно, я прикусил язык и остальные подробности своих ответных действий решил придержать при себе.

— Лёша… ты дурак?

— Нет, я только учусь.

— Боюсь, тут от извинений уже не будет никакого проку… — едва слышно вырвалось из уст до сих пор шокированной Воронцовой, одарившей меня странным взглядом.

— Вот именно. Как и после той ночи, когда они слаженным ракетным залпом уничтожили мой дом, — серьёзным, твёрдым голосом и уже без намёка на хоть каплю иронии тут же произнёс я, ставя точку в этом вопросе.

Воронцова, кивнув, опустила взгляд, после чего в нашем разговоре надолго образовалась тишина. Девушка неожиданно нарушила молчание только спустя несколько минут.

— Извини, просто переживаю за тебя. Если в моих силах будет как-то или чем-то тебе помочь — говори, я буду рада это сделать, — и следом, немного помявшись и повернувшись в сторону окна, княжна добавила: — Ты, наверное, уже и сам в курсе, но на всякий случай сообщу. Там ко входу в учебный корпус Пожарские стягиваются.

— Ага. Сейчас будут на мужика давить и честь задевать. Чтобы я вышел на честный бой, — кивнул я на услышанное, отлично зная, что происходит внизу.

По неведомо кем и когда принятым законам, кроме самих учащихся, преподавателей и обслуживающего персонала, внутрь школ, университетов и других учебных заведений никому другим заходить было нельзя. Дети обучались у всех аристократов, и эти места были гарантированной самим императором мирной зоной, посягательство на которую, исходя из того, что мне было известно, сойти с рук, как недавняя атака на студгородок, уже не могло. Так что нарушение такого рода табу Пожарскими должно только сыграть мне на руку — успеха враги добьются вряд ли, а вот новых врагов и проблем наживут себе однозначно. И хоть я и думаю, что оппоненты на это не пойдут, по крайней мере, не так открыто, как можно себе представить, но нарушение этих правил, конечно же, полностью исключать тоже было нельзя.

К слову, после недавней ночной атаки на студгородок у них и так появилась куча претензий от разных родов. И это несмотря на то, что к операции Пожарские подготовились и никто из аристократов тогда под удар не попал. Правда, это если не говорить об уничтоженном и испорченном имуществе. В итоге враждебный мне клан сейчас рассчитывается со всеми пострадавшими, правда, уже взяв на заметку ситуацию с пропавшими двумя миллиардами, предназначенными Романову. Делают они это теперь исключительно путём электронных переводов. Ну ничего… я и туда доберусь.

— И что, пойдёшь? — хлопнув глазками, вновь уставилась на меня Воронцова.

— Не дождутся, — злобно покосившись в сторону окна, фыркнул я и добавил: — У меня есть план поинтересней.

— План? Это хорошо, — бросила собеседница и следом же обеспокоенно добавила: — Только… ты не боишься в силе откатиться из-за задетой чести?

— Нет, конечно. Это возможно, если струсить и оставить им их выходку безнаказанной. Как я сказал, у меня другой план.

Дальше наш разговор прервался начавшимся занятием, ввиду чего мне пришлось страшным усилием воли переключить все свои мысли на учёбу.

Одновременно с этим, как и было сказано ранее, Пожарские под окнами ВУЗа тоже без дела не сидели. Вооружившись несколькими рупорами, группа мужчин стала безостановочно скандировать оскорбительные лозунги в мой адрес и всячески пытаться вызвать у меня гнев.

«По нашим данным, господин, здесь два Абсолюта и как минимум пять Гроссмастеров. Вас высоко ценят», — промурлыкала над ухом Кали, едва я оказался возле окна по окончанию лекции.

— А вот это уже слишком, — гневно бросил я, отметив, что толпа этих ублюдков расстелила под своими ногами огромное полотно с рисунком герба моего рода и, ничуть не страшась последствий, демонстративно плевалась и вытирала об него ноги.

«Вот тебе и аристократия…» — тут же пронеслось в голове. Но следом же пришло осознание того, что в данном случае цель для них оправдывает средства.

Пожарские отлично понимали, что за происходящим сейчас наблюдает огромное количество аристократов, и поставили меня перед развилкой. Либо оставить без внимания их пикет и понести просто огромные репутационные потери буквально перед всей страной, либо рискнуть своей жизнью и попытаться этому как-то помешать. Только вот оппоненты не учли один момент: в эти грязные игры можно играть вдвоём. И раз уж на то пошло, ограничивать себя в средствах я тоже не буду.

— Будет вам сейчас встреча…

— Доброго дня, уважаемые зрители! Это утренние новости, и с вами в прямом эфире я — Алевтина Золя! — звонким голосом начала вещать девушка с микрофоном в руках, позируя на фоне здания университета.

Уложенные волосы, деловой костюм и яркий макияж с акцентом на губы — уже сложившийся образ, знакомый всем любителям новостных сводок частного телеканала.

— Сегодня я нахожусь возле здания МГУ, куда, по данным наших инсайдеров, с начала года поступил на обучение недавно прибывший в Москву молодой князь Черногвардейцев, — бойко продолжила репортаж девушка, одаривая зрителей ослепительной улыбкой. — Напомню нашим зрителям, что около полугода назад стало известно о том, что в гражданской войне двадцатилетней давности выжил наследник известного рода. Молодой человек прибыл в столицу из далёкой Тюмени, присягнул императору и, по всей видимости, решил начать свой жизненный путь с получения высшего образования в одном из главных ВУЗов страны. Но не далее как позавчера вечером на Алексея Михайловича было совершено очередное жестокое покушение! — на этих словах корреспондент слегка нахмурила брови, будто бы демонстрируя своё отрицательное отношение к случившемуся. — До сегодняшнего дня общественности оставалось только гадать о судьбе молодого князя. Сейчас же из достоверных источников нам стало однозначно известно, что благородный не просто выжил, но и решил вернуться в университет.

Возникшую короткую паузу оператор обыграл смещением фокуса кадра на табличку у входа, на которой красовался герб империи и название института, расположенного в учебном корпусе позади ведущей программы.

— Этим утром наша съёмочная группа прибыла к зданию МГУ, для того чтобы взять интервью у Его Светлости Алексея Михайловича, но неожиданно для себя стала свидетелем очередного назревающего конфликта! — на этих словах лицо девушки не смогло скрыть рвущийся изнутри восторг, что дополнительно подкреплялось активной жестикуляцией и сменой интонации. — Прямо на ваших глазах происходит что-то невероятное! Обычно мы становимся свидетелями уже конечного результата клановых разборок, но сейчас, похоже, дворяне не постеснялись придать своему конфликту публичную огласку! Хотя, что уж тут скрывать⁈ Два дня подряд стороны обменивались ударами, взрывы происходили по всей Москве, горят склады и заводы, а также, по неподтвержденным данным, стало известно, что атаке подвергся даже особняк самого Геннадия Семёновича Пожарского! Впрочем… вполне возможно, что сейчас за это кое-кого могут и призвать к ответу…

На этих словах девушка ненадолго умолкла и, встав полубоком к камере, на миг повернулась на стоявшую вдали группу мужчин с суровым лицами, после чего, выждав короткую паузу, продолжила.

— Я не знаю, слышно ли в кадре, но… надеюсь, что нет. Потому что поток оскорблений, который сейчас терпит род Черногвардейцевых, не иссякает. Их знамя попрано, фамилия оскорблена, а сам Алексей Михайлович, судя по тому, что мы можем наблюдать, пока что не спешит дать какой-то ответ. Последнее, конечно, нетипично для аристократов — как мы знаем, в древних родах особенно ревностно относятся к тому, что говорят о них вслух. И сегодня на наших глазах… о боже! Вы видели⁈ Вы! Это! Видели⁈ — шокировано воскликнула девушка, на секунду вернув взгляд в камеру. — Кажется, что-то началось!

Тем временем оператор взял крупным планом обосновавшихся под окнами университета провокаторов и, затаив дыхание, продолжил снимать.

Всю немаленькую площадь перед учебным корпусом едва ли не в один миг затянуло плотным столбом чёрного дыма, одновременно с чем Пожарские тут же заткнулись, а вместе с ними, казалось, и весь остальной мир затаил дыхание.

Ещё десяток секунд — и из того места, где стояли люди князя, стали отдалённо слышаться едва разборчивые обрывки фраз перекрикивающихся бойцов вперемешку с грубым матом и призывом соблюдать строй.

— Пойдём ближе! — послышался в кадре шёпот ведущей, и картинка тут же спешно стала увеличиваться, пока в один миг прямо в кадре на пути оператора внезапно не появился загадочный мужчина в чёрном костюме и такой же чёрной рубашке.

— Я бы вам посоветовал остановиться здесь. Иначе не увидите главного, — хищно улыбаясь, бросил он всего одну фразу и тут же растаял в воздухе.

Уже в следующий миг плотный дым стал быстро рассеиваться, а перед глазами зрителей и всех тех, кто сейчас примкнул к окнам учебного корпуса или просто прогуливался мимо, предстала толпа мокрых, разъярённых от гнева одарённых. Ещё недавно одетые с иголочки в свои деловые костюмы, брутальные и серьёзные, сейчас они были похожи на вылезших из помойной ямы крыс… И, судя по зависшей над их головами илососной машине с приспущенным под себя шлангом, приведённое сравнение ушло недалеко от истины.

— Фу! Ну и вонь! — бросила Золя и, прикрыв рот ладошкой, попятилась назад.

Будырдж!

В эту секунду ассенизатор резко рухнул на головы провокаторов, но ожидаемо никакого вреда этим не нанёс — машина просто впечаталась в групповой барьер Пожарских и на нём же и осталась.