Точка Бифуркации 8

Глава 21

Тюмень встретила нас ещё более холодной погодой, чем была в столице. Будто под стать моему настроению, регион накрыли нескончаемые дожди в паре с холодным, пронизывающим до самых костей ветром.

Тем не менее, несмотря на то, что собрание для семей погибших во время атаки на мой завод было организовано немного спонтанно и в короткий срок, людей пришло очень много.

Встречу было решено организовывать на территории другого моего завода, где, к слову, я с радостью повидался со своими старыми армейскими друзьями.

Огромное внимание пришлось уделить безопасности. В частности, в этом плане неожиданность мероприятия играла на нашу пользу. Добавить к этому продолжающие своё дежурство боевые расчёты ПВО, в том числе и из числа уже моих собственных комплексов, которые мы благополучно экспроприировали у Пожарских за время минувших рейдов по их военным базам и заводам, а также ораву демонов, отправленных стеречь и патрулировать район нашего скопления. И можно было спокойно, не боясь за людей, провести собрание.

Речь заранее не готовил вообще, приняв решение просто выйти к пострадавшим, посмотреть им в глаза и сказать то, что чувствую.

Как оказалось, это было намного труднее, чем могло видеться со стороны. Усталые, убитые горем лица, заплаканные глаза и нередко вполне себе ненавистные взгляды, подкреплённые лёгкой тёмной дымкой, говорили без слов. Часть людей, что неудивительно, в произошедшем винила именно меня. И хоть ракеты, упавшие на завод, летели туда не по моей воле, случившаяся трагедия была призвана стать инструментом воздействия именно на меня лично.

Что теперь сказать стоявшим напротив, какие слова подобрать и нужно ли оно им вообще?

Вернуть людям потерянных близких я был не в силах, но лишить их вороха проблем, незаслуженно свалившихся на голову вследствие этого теракта, просто обязан.

— Сожалею, что наша встреча случилась при таких трагичных обстоятельствах, — начал я, оглядев присутствующих. — Несмотря на то, что искренне соболезную всем, так или иначе пострадавшим, мучить вас лишней болтовней и соболезнованиями я не стану, потому как вряд ли кто-то из вас пришел сюда за этим. Поэтому, ввиду сказанного, перехожу сразу к сути. Хочу снять ряд вопросов, которые наверняка сейчас у вас в головах. Первое: мой род берёт на себя оплату похорон каждого погибшего в тот злополучный день. По моим сведениям, часть из вас уже получили должные суммы. Второе: помимо этих денег, семьям погибших будут предоставлены компенсации. Хочется подчеркнуть, что это не желание откупиться с моей стороны — мы отлично понимаем, что многие потеряли своих кормильцев и не хотим оставлять вас наедине с этой утратой. Помимо единовременных выплат, мои люди уже практически проработали вопрос с пенсиями, — сделав небольшую паузу и отпив воды из бокала, я, набрав воздуха в грудь, продолжил: — Всем раненым и пострадавшим уже оказывается бесплатное лечение, а также предоставляются протезы и все необходимые медикаменты. В будущем будем заниматься и трудоустройством. На этом касаемо финансовой части вопроса — пока всё.

В небольшом актовом зале повисла гробовая тишина. Немного успокаивало, что несмотря на изначально негативный настрой большей массы прибывших на собрание людей, сейчас градус негатива заметно сбавился.

— Заранее прошу прощения, что далее буду говорить на камеру, но уверяю вас, это нужно для нашего с вами общего дела.

Бросив короткий взгляд на немного замешкавшуюся толпу, я уже заметно громче и жёстче продолжил свою речь:

— Думаю, многих из вас интересует, кто же стал виновником произошедшего. Какой род нашей империи позволил себе такие варварские, я бы даже уверенно сказал — откровенно террористические выходки в адрес простых людей? — на этих словах я повернул взгляд в сторону оператора, который должен был начать снимать меня именно с этого момента выступления. — Вынужден констатировать, что такие качества, как благородство и честь, сегодня в нашей империи в высших кругах аристократии не в ходу. Потому как я до сих пор не увидел достойной реакции княжеской элиты страны на грязную и античеловеческую выходку их коллеги, по совместительству монстра в человеческом обличии. Впрочем, стоит допустить, что многие могли ничего не знать о случившемся до сегодняшнего дня, и сейчас я намерен эту ошибку исправить. Посему докладываю: не далее, как неделю назад, выживший из ума князь Геннадий Семёнович Пожарский, с которым я лично до сих пор даже не знаком, неожиданно оказался не в силах совладать со своей жаждой мести и крови. Поэтому, невзирая на остатки совести и не чураясь самых гнусных методов, он совершенно спокойно отдал приказ своим людям нанести подлый и откровенно низкий для человека его уровня удар, на секундочку, по абсолютно мирному объекту. И я на всякий случай наперёд уточню, что на уничтоженном заводе производились исключительно товары гражданского назначения, а именно — железобетонные изделия. Погибли десятки людей, пострадало не меньше. И самое ужасное то, что сделано это было лишь для того, чтобы просто меня спровоцировать… Что ж, Ваша Светлость… я Вас поздравляю. Ваша задумка удалась. Но теперь я в своём праве. Ваш сын уже потерял голову — такова судьба уготована и Вам.

На этих словах я дал короткий сигнал, и съёмка была завершена. Оператор намеренно взял несколько кадров из зала, но большую часть времени фокус его камеры был сосредоточен только на моём лице.

— Теперь вновь не под камеру, — коротко выдохнув, уже намного более спокойно произнёс я. — Это была не пиар-акция. Если кому-то из вас это важно, то я хочу, чтобы вы были уверены, что наши люди будут отомщены. Никто не простит врагам случившегося. Они УЖЕ несут наказание. В частности, как и было сказано, сын Пожарского, который, по данным нашей разведки, и стоит за терактом, был нами ликвидирован. На этом всё. Если есть какие-то вопросы, я готов ответить.

Ещё около получаса народ осторожно уточнял у меня технические моменты выдачи компенсаций, а также делился своими проблемами. За разговором выяснилось, что под обломками не смогли найти тела двоих людей. «К счастью», решение этой проблемы для моих демонов особого труда составить не могло, и вопрос удалось решить в течение оставшихся суток.

После собрания, дождавшись, когда все покинут зал, наша делегация отправилась в уже знакомый мне кабинет директора этого предприятия. Встречали тепло и по-домашнему, без красных дорожек и прочего официоза — времена сейчас не те, да и ситуация откровенно не располагала.

— Я к Вам, Филимон Валерьевич, не с пустыми руками, кстати, — выкладывая на стол папку, коротко улыбнувшись, начал я. — Будьте добры с коллегами ознакомиться.

На этих словах я толкнул бумаги в сторону собеседника. Внутри была сухая выжимка добытых в недавней вылазке в НИИ Пожарских разработок экспериментального оружия, летательных аппаратов и даже, кто бы мог подумать, космического оружия. Губу я, конечно, сильно на это всё не раскатывал, отлично понимая, что для реализации хоть части из этих разработок нужно создавать собственный научный центр, но кое-что всё же мы однозначно могли воплотить в жизнь даже в ближайшее время.

— Да, конечно-конечно, Алексей Михайлович!

— После этого жду обратную связь, будем обсуждать дальнейшее производство, — произнёс я и добавил: — Как там мои ребята?

— Учатся, работают… Не без проблем, конечно, но процесс идёт, — признался Зайцев, мельком оглядев названных. — Я думаю, мы вас не разочаруем.

Визиты на предприятия длились до конца оставшихся суток, а уже на утро была запланирована встреча с князем Белорецким.

Штаб ЧВК «Ратибор»

Медленно шагая по коридорам давным-давно самолично выкупленного здания, Зимин по-хозяйски внимательно оглядывал стены, двери и другие элементы внутренней отделки. Лицо генерала время от времени хмурилось, но вслух он предпочитал свои комментарии не высказывать — какой в этом прок, если начальника штаба и его зама всё равно нет рядом?

— Он здесь, Олег Валерьевич, — коротко бросил молодой офицер, открытой ладонью указывая на стоявшую перед ним дверь.

— Отворяй, — вздохнул Зимин и, едва это произошло, шагнул внутрь.

Находившийся в небольшом помещении парень тут же попытался подняться с койки, но генерал остановил его жестом и добавил:

— Не вставай, — и следом, заняв единственный имевшийся в комнате стул, низким грудным голосом произнёс: — Сынок, я сейчас очень спешу, поэтому постарайся без лишней воды поведать мне о двух вещах. Первая — это послание, которое мне передал Черногвардейцев. И вторая — мне нужно знать в мельчайших подробностях то, что случилось сегодня в МГУ.

Лежать в присутствии командующего Карпову, очевидно, было некомфортно, поэтому, заняв сидячее положение и на секунду задумавшись, молодой парень согласно кивнул и принялся вести доклад.

— А что касается послания, то всё просто, — подойдя к концу рассказа, хмуро бросил Михаил и, заглянув в глаза сидевшему напротив генералу, произнёс: — Он сказал передать, что, цитирую: «Советую прекратить все отношения с Пожарскими. Иначе ваша ЧВК будет уничтожена».

— Хм… вот как, — коротко улыбнулся Зимин на услышанное и, отметив обеспокоенный взгляд парня, спокойным голосом промолвил: — Знал бы ты, сынок, сколько раз за время существования нашей организации я слышал подобные угрозы… Впрочем, на этот раз действительно придётся отступить — император приказал нам оставить эти разборки, так мы и поступим.

В помещении на десяток секунд повисла тишина, во время которой военные просто молча буравили пустоту. Но затем лицо Карпова внезапно приняло осмысленный вид, а его взгляд сфокусировался на собеседнике.

— Разрешите вопрос, Олег Валерьевич?

— Разрешаю, — следом же вернулся в реальность и генерал.

— А полковник Дягилев и майор Шестаков, они разве не передали Вам всё вышесказанное?

— Не успели, — качнул головой Зимин и тут же добавил, понимая, что тайну из этого делать смысла никакого нет. — Они внезапно пропали.

— Понятно. Тогда искать их уже бесполезно, — сухо заключил парень, до этой минуты только догадывающийся о произошедшем.

— Как тебе первые дни в университете? — после приветствия первым начал разговор Евгений Константинович.

— Скучать не приходится, дядя Женя, — постарался улыбнуться я.

— Вот, а поступил бы в наш Тюменский университет — и жил бы себе сейчас очень спокойно, — Белорецкий, в отличие от меня, сейчас улыбался более чем охотно и даже пытался немного пошутить.

— Не думаю. Такие люди, как князь Пожарский, судя по тому, что я вижу, ни во что не ставят ни Вас, ни императора, — коротко вздохнул я и, наблюдая реакцию собеседника, непринуждённо добавил: — Всё то же самое происходило бы здесь, в Тюмени.

Князь, едва я закончил фразу, вмиг посерьёзнел и оглядел меня уже совсем другим взглядом.

— Это я сейчас немного не понял, Алексей. Что хочешь сказать?

— Всего лишь уточнить, — спокойно выдерживая взгляд оппонента, я продолжил: — Не так давно на вашей земле был уничтожен мой завод. Пострадали люди. Будет какая-то реакция у Тюмени или посмевшим атаковать эту землю врагам всё сойдёт с рук?

Белорецкий был явно недоволен форматом и тоном нашей беседы. И пусть его лицо снаружи и отражало абсолютное отсутствие эмоций, но я за время нашего знакомства уже успел узнать, что на самом деле творится за этой маской. Пылающее внутри холодное пламя отражалось в его глазах, и скрыть это было невозможно.

— С рук, положим, им УЖЕ ничего не сошло, пусть и благодаря исключительно твоим усилиям. Дипломатические и экономические отношения с Пожарскими мы тоже прекратили. Тебе оказываем полную поддержку. Этого, по-твоему, мало? Или хочешь поговорить о нашем прямом вмешательстве в вашу войну? — на этих словах князь выдержал короткую паузу и, не услышав от меня ответа, так же подчёркнуто спокойно и сухо продолжил: — Так я тебе сразу скажу: как бы это цинично ни звучало, но уничтоженного завода, принадлежащего чужому роду, для этого точно недостаточно. Помимо этого, Алексей, тебе стоит немного встряхнуть головой и вспомнить, что у меня, в отличие от тебя, зона ответственности — не в десяток людей. Повод для войны должен быть более серьёзным, и Пожарские нам его точно не дадут. Впрочем, если для тебя это так важно, иск мы им уже почти подготовили.

— Я вас услышал, дядя Женя. Скажем так, вникаю в тонкости внутриимперской политики, — решил я не лезть более на рожон и смягчить момент. — Так что не извольте гневаться, просто у меня после встречи с пострадавшими остался серьёзный осадок, — следом же, не давая образоваться большой паузе в разговоре, я тут же продолжил: — Хотелось бы ещё полюбопытствовать, что думает на счёт всего происходящего император? Нам пока ещё не довелось побеседовать, но сильно уверен, что этого разговора уже очень скоро избежать не выйдет.

— Всё просто: он приказал всем не вмешиваться.

— А ваша помощь мне…

— Уравновешивается помощью светлых с другой стороны.

— Занятно выходит.

— Ещё как. Все с большим интересом наблюдают. Так что не ударь в грязь лицом.

— Значит, моя идея с приветом для всей империи будет весьма кстати, — бросил я, не сдержав заговорщической улыбки.

— Ты это про что? — тут же вопросительно изогнул бровь Белорецкий, внимательнейшим образом уставившись мне в глаза.

В Москву я вернулся уже поздней ночью. После беседы с князем Белорецким было решено проведать своё поместье, где в первую очередь пришлось на пару часов засесть в кабинете. После того, как раздал ряд распоряжений для комиссии по работе с пострадавшими, я вышел из дома и немного прогулялся по своему саду, проведя ещё пару часов в компании своих колючих друзей.

Домашние монстры опять немного подросли, и моему прибытию, к слову, были очень рады. Смотреть на них теперь приходилось, слегка задирая голову, и это не могло не радовать.

Что же до сторожевых способностей ежей, то выяснился один забавный факт. Как оказалось, тихая, размеренная жизнь на территории усадьбы была по душе только женской половине моей колючей банды. Нах-Наху же такая рутина была поперёк горла, о чём он мне и поспешил сообщить, прежде чем открыть портал в Москву.

— И-и-и-и-и-и-и-и-и! И-и-и! И-и!

— Ты думаешь, у меня там одно сплошное веселье и приключения?

— У-и-и. И-у-и-и. И-у?

— Да без проблем. Но потом не ной, что скучно. Я большую часть времени в универе провожу.

— И-и-и!

— У него что, истерика? — подойдя ко мне сбоку, бросил Святогор, на что остальные ребята коротко усмехнулись.

— Нет. Он просто так разговаривает.

— Кухуи! — выдавил ёж, злобно побуравив дядю.

— Не обзывайся на него, — буркнул я в сторону колючего и затем добавил: — Ладно, убедил. Посмотрим, что из этого выйдет.

Долго сопротивляться уговорам Нах-Наха я и не собирался. Колючий-младший прекрасно себя зарекомендовал и был невероятно полезен, да и размерами уже не так уж и сильно отличался от отца.

Прибыв во дворец, точнее, в ту его часть, которая сейчас была закрыта на ремонт, мы, будучи невероятно уставшими, спешно разошлись по кроватям и почти сразу же вырубились.

К сожалению, поспать нормально ни у кого не вышло. Раздавшийся ранним утром телефонный звонок перебудил всех в комнате. С большим неудовольствием уставившись на экран мобильника и обречённо вздохнув, я взял трубку — время, так или иначе, было уже вставать.

— Андрей Дмитриевич? — хрипло выдавил я спросонья — номер этого абонента у меня был сохранён.

— Доброе утро, Алексей Михайлович, — напротив, бодрым голосом донеслось в ответ. — Прошу прощения за такой ранний звонок — не решился беспокоить позже, когда Вы будете уже в университете на занятиях.

— Всё в порядке. Чем обязан?

— В свете последних событий, мы, то бишь я и мой отец, очень хотим с Вами встретиться. Это, к сожалению, не телефонный разговор.