Толкования на Пятикнижие

Главы 18-20

Эта часть книги Левит показывает нам особенно замечательным образом, чего ожидал Иегова в отношении личной святости и нравственной чистоты со стороны тех, которые пребывали в общении с Ним Самим; в то же время эти главы представляют собою картину самых постыдных пороков, на которые способна человеческая природа.

"И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви сынам Израилевым и скажи им: Я Господь, Бог ваш." Здесь мы видим основание всего нравственного строя, заключённого в этих главах. Все дела Израиля должны были исходить из сознания, что Иегова был его Богом. Израильтяне были призваны достойно блюсти дарованное им высокое и святое звание. Бог имел право предписывать, каким характером должен был отличаться народ, на котором Он благоволил запечатлеть имя Своё, и какова должна была быть руководящая нить его жизни. Отсюда постоянное повторение слов: "Я Господь", "Я Господь, Бог ваш", "Свят Я, Господь ваш". Иегова был их Богом, и Он, был свят: поэтому и они были призваны быть святыми. Его имя сообщалось как их характеру, так и их поведению.

Это и есть истинный принцип святости для детей Божиих всех времён. На них должно сказываться действие власти и характера Того, Кто явил им Самого Себя. Их поведение должно зависеть от того, что Он есть, а не от того, что они из себя представляют сами по себе. Это совершенно исключает возможность существования принципа, выраженного словами: "Не подходи ко мне, потому что я свят для тебя" (Ис. 65,5), принципа, столь идущего вразрез с настроением всякой не чуждой духовного чутья души. Бог ожидает от принадлежащих Ему не сравнения их с другими людьми, а проведения ими в жизнь указанных Богом путей. "По делам земли Египетской, в которой вы жили, не поступайте, и по делам земли Ханаанской, в которую Я веду вас, не поступайте, и по установлениям их не ходите" (ст. 3). Египтяне и хананеи были погружены в делание зла. Как Израиль мог узнать это? Кто им это сказал? И как они могли считать себя правыми, а всех других виноватыми? Все это интересные вопросы; ответы на них столь же просты, сколь важны сами вопросы. Слово Божие имело решающий голос в определении добра и зла для каждого члена Израиля Божия. То не было суждением израильтянина, шедшим вразрез с мнением египтянина или хананея; то было прежде всего суждение Бога. Египет и Ханаан могли руководствоваться своими правилами и мнениями; Израилю надлежало следовать обычаям и мнениям, предписанным Словом Божиим. "Мои законы исполняйте и Мои постановления соблюдайте, поступая по ним. Я Господь Бог ваш. Соблюдайте постановления Мои и законы Мои, которые исполняя, человек будет жив. Я Господь" (ст. 4-5).

Желательно, чтобы мой читатель проникся ясным, полным, глубоким и жизненным пониманием этой истины. Слову Божию дано решать всякий вопрос, относящийся к области нравственности; оно должно управлять всякою совестью. Его решения должны приниматься беспрекословно. Когда Бог говорит, все сердца должны склоняться к Его голосу. Люди могут приходить к тем или иным заключениям, могут защищать свои мнения; могут создавать и соблюдать свои обычаи; но одним из лучших свойств характера "Израиля Божия" является глубокое уважение и беспрекословное повиновение "всякому слову, исходящему из уст Божиих." Проявление этого драгоценного качества навлечёт, быть может, со стороны людей, никогда серьёзно не изучавших этого вопроса, обвинение в догматизме, в превозношении, в самодовольстве; на самом же деле ничто так ни далеко от узкого догматизма, как прямое повиновение очевидной Божией истине; ничто так ни чуждо превозношению ума, как уважение, оказываемое постановлениям Божиим; ничто так ни противно самодовольству, как повиновение Божественной авторитетности Священного Писания.

Надлежит, правда, быть осмотрительными, тщательно следя за нашими выражениями и тоном, когда мы даём кому-либо отчёт в наших убеждениях и в нашем поведении. Надо по возможности сделать очевидным то, что мы руководствуемся во всех случаях не нашими собственными мнениями, а исключительно Словом Божиим. Мы подвергаем себя большой опасности, придавая значение какому-либо мнению лишь потому, что это наше мнение. Надо остерегаться этого. Наше "я" легко может проскользнуть и проявить все своё безобразие как в отстаивании наших мнений, так и во всех других отношениях; но мы должны избегать всякого его проявления, все согласуя со словами: "Так говорит Господь."

Мы не должны, с другой стороны, ожидать, что каждый человек сразу и легко согласится признать всю авторитетность Божественных постановлений и положений. По мере того, как человек научается ходить в чистоте и силе обновлённой Божественной жизни, он проникается сознанием великого значения и безмерной цены Слова Божия, начинает преклоняться пред ним. Египтянин или хананей был совершенно неспособен понять смысл и оценить всю глубину уставов и постановлений, которые должны были управлять поведением обрезанного народа Божия; но это не играло никакой роли в вопросе о послушании Израиля. Израильтяне вступили в известного рода союз с Богом, и это не только влекло за собою многие преимущества для них, но и возлагало на них соответствующую ответственность. "Я Господь, Бог ваш." Вот что лежало в основе их поведения. Они должны были ходить достойно Того, Кто сделался их Богом, и Кто сделал их Своим народом. Это не значило, что они были лучше других народов. Нисколько. Египтяне и хананей могли думать, что израильтяне считали себя лучше их, отказываясь перенимать обычаи того или другого народа. Но нет; причина их поведения и принцип их нравственного уровня заключались только в словах: "Я Господь, Бог ваш."

В этой великой истине, имевшей столь важное значение в жизни, Иегова полагал пред Своим народом непоколебимое основное правило для их поведения и нравственного уровня; правило это было так же возвышенно и прочно, как и вечный престол Божий. С той минуты, как Он вступал в союз со Своим народом, вся жизнь последнего должна была преобразиться, облекаясь в характер и тон, достойные Бога. Вопрос, что они представляли из себя как сами по себе, так и по отношению к прочим народам, теперь терял все своё значение; было важно только то, что представлял Собою Бог по сравнению со всеми. Это заключает в себе великую разницу. Возводить своё "я" в принцип действия, или в правило, руководящее нашим нравственным уровнем, не только безумно, но это непременно понизило бы и нравственный уровень человека. Если я руководствуюсь требованиями моего личного "я", я буду каждый день спускаться все ниже и ниже; если же, с другой стороны, я буду иметь в виду Господа, я, напротив, буду все более и более возноситься духом, по мере того, как силою Духа Святого я буду возрастать, преображаясь в совершенный образ, верою познаваемый мною из священных страниц Писания. Конечно, мне придётся повергнуться в прах, сознаться, что великое расстояние отделяет меня от образа, поставленного мне в пример; но я никогда не соглашусь руководствоваться правилом менее возвышенным, никогда я не получу полного удовлетворения, пока во всем не уподоблюсь Тому, Кто заменил меня на кресте, Кто сделался моим Примером во славе.

Вот мысль, проходящая чрез изучаемые нами главы, мысль, неоценимая для христианина в его повседневной жизни. Бесполезно было бы подробно излагать постановления, ясно выраженные и не требующие никакого пояснения. Замечу только, что эти постановления разделяются на две категории: на такие, которые показывают, до каких постыдных крайностей могут доходить грехи сердца человеческого, и на такие, которые свидетельствуют о невыразимой нежности и предусмотрительной заботливости Бога Израилева.

Что касается первых, никогда, конечно, Дух Божий не издал бы законов с целью предупредить совершение преступлений, в жизни не существующих. Он не строит плотины там, где не приходится опасаться наводнения или бороться с ним. Он имеет дело не с отвлечёнными мыслями, а с действительностью. Человек действительно способен совершить любое из постыдных преступлений, поименованных в этой верной своему назначению части книги Левит. Не будь он способен на это, не пришлось бы и оберегать его от них. Подобный свод законов оказался бы неприменимым для ангелов, потому что они неспособны впадать в подобные грехи; но для человека он вполне подходящ, потому что человек носит в себе зародыш всех этих грехов. Это весьма унизительно. Это новое подтверждение истины, свидетельствующей о полной развращённости человека. От темени головы до подошвы ноги нет в нем в нравственном смысле ни одного здорового места; таким представляется он нам в свете Божественного присутствия. Существо, для которого Господь счёл нужным написать Лев. 18-20., должно быть погибшим грешником; и это существо - человек - и пишущий, и читающий эти строки. Насколько же очевидно, что "живущие по плоти Богу угодить не могут" (Римл. 8,8). Благодарение Богу, верующий живёт "не по плоти, но по духу". Он совершенно оставил образ жизни ветхого человека и соделался новой тварью, для которой уже не могут существовать грехи, о которых говорится в наших главах. Ветхая природа, правда, ещё существует в нем; но он имеет блаженное преимущество почитать её мёртвой и ходить в постоянной силе новой твари, где "все от Бога". Вот истинная христианская свобода - свобода во всех отношениях сообразовываться с чудной, новой природой, не носящей на себе никаких следов зла; священная свобода в святости и чистоте ходить пред Богом и людьми; свобода ходить по возвышенным стезям личной святости, освещаемых блестящим светом лучей, исходящих от лица Божия. Вот, читатель, что такое христианская свобода. Это свобода не творить грех, свобода насыщаться небесною сладостью жизни в истинной святости и нравственной высоте. Да поможет нам Господь более чем когда-либо постичь всю силу драгоценного небесного дара - христианской свободы!

Скажем теперь несколько слов о второй категории содержащихся в наших главах постановлений, а именно о тех, в которых так трогательно отражаются нежность и заботливость Божия. Возьмите хотя бы следующие: "Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай. И виноградника твоего не обирай дочиста, и попадавших ягод в винограднике не подбирай; оставь это бедному и пришельцу. Я Господь, Бог ваш" (гл. 19,9-10). То же повеление мы снова встретим ещё и в 23-й главе; но там оно будет содержать черты, указывающие на планы действий Божиих относительно Израиля. Здесь же пред нами открывается его нравственное значение, являющее драгоценную милость Бога Израилева. Он думал "о бедном и пришельце" и хотел, чтобы и Его народ также думал о них. Когда золотые снопы увозились с поля, когда собирались гроздья спелого винограда, Израиль Божий должен был помнить "о бедном и пришельце", потому что Иегова был Бог Израилев. Жнец и виноградарь не должны были руководствоваться своей алчностью, которая заставила бы их тщательно отыскивать колосья во всех частях поля и собрала бы все до одной ягоды с виноградной лозы: им следовало оказать широкую помощь и искреннее милосердие, оставлявшие колосья и ягоды "для бедного и пришельца", дабы и они могли познать безграничную благость Того, межи Которого источают тук, и на Чью отверстую руку с доверием взирают нищие земли.

В книге Руфь мы встречаем назидательный пример человека, исполнившего это милостивое постановление буквально. "И сказал ей (Руфи) Вооз: время обеда; приди сюда, и ешь хлеб, и обмакивай кусок твой в уксус. И села она возле жнецов. Он подал ей хлеба: она ела, наелась, и ещё осталось. И встала, чтобы подбирать. Вооз дал приказ слугам своим, сказав: пусть подбирает она между снопами, и не обижайте её. Да и от снопов откидывайте ей и оставляйте, пусть она подбирает, и не браните её" (Руфь 2,14-16). Какая трогательная доброта! Нашим жалким эгоистичным сердцам полезно входить в соприкосновение с такими правилами и с их реальным применением к жизни. Этот благородный израильтянин действительно хотел, чтобы "женщина-чужеземка" подобрала много колосьев, и чтобы эти зёрна оказались скорее плодом её работы, чем результатом его собственного благодеяния. В этом сказалось его чувство деликатности. Это заставляло Руфь вступить в непосредственное отношения с Богом Израилевым и стать в зависимость от Того, Кто усмотрел нужды "подбирающего с поля зёрна". Вооз исполнял этот закон милосердия; Руфь же пользовалась связанными с ним преимуществами. Та же щедрость, которая наделила Вооза полем, наделяла оставшимися в поле зёрнами и Руфь. Оба они были должниками одной и-той же благости. На Руфь изливались потоки милосердия Божия; Вооз же наблюдал за соблюдением этого чудного постановления Божия. Полная нравственная гармония сказывалась всюду. Творение получало благословение; Бог был прославлен. Кто не сознаётся, что отрадно дышится в этой чудной Божественной атмосфере?

Обратимся теперь к другому закону, выраженному в изучаемых нами главах: "Не обижай ближнего твоего, и не грабительствуй. Плата наёмнику не должна оставаться у тебя до утра" (гл. 19,13). Какая нежная заботливость проглядывает и в этих словах! Господь Всемогущий, Сущий от века, может входить в мысли и чувства, возникающие в сердце бедного работника. Он вникает в надежду, с которою подобный человек ожидает плода своего рабочего дня. Он ожидает своей платы - это вполне естественно. Сердце работника рассчитывает на неё; ужин его семьи зависит от неё. О, не удерживайте же её у себя! Не отсылайте работника домой со стеснённым сердцем, чтобы не омрачались также и сердца его жены и детей. Дайте ему немедленно то, за что он работал, на что он имеет право, чего желает его сердце. Он - муж, он - отец; он перенёс тяготы работы, перенёс полуденный зной, чтобы его жена и дети не пошли спать голодными. Не обманывайте же его ожиданий! Отдайте ему должное. Так прислушивается наш Бог даже к биению сердца труженика и заранее заботится о том, чтобы его желание не было напрасно. Какая благость! Какая нежная, какая внимательная, трогательная любовь! Достаточно уже вникнуть в эти законы, чтобы исполниться милосердия. Кто может читать эти слова и не быть тронутым их глубиною? Можно ли читать их и после этого легкомысленно отослать домой бедного работника, не зная, имеет ли он, чем удовлетворить свой голод и голод своей семьи?

Ничто не может так огорчать чувствительное сердце, как недостаток сострадательного отношения к бедным, столь часто встречающийся в сердце богатых. Эти последние часто способны роскошно пиршествовать, отправив из своего дома ни с чем трудолюбивого бедняка, приходившего просить ему воздать должную плату за его честный труд. Они не думают об оскорблении, которое он уносит в сердце в свою семью, чтобы поведать своим домашним о постигшей его и их неудаче. О, это ужасно! Подобное поведение отвратительно в очах Божиих и в глазах всех, более или менее вкусивших Его благость. Если мы хотим знать, что об этом думает Бог, нам следует лишь прислушаться к возгласам святого негодования: "Вот, плата, удержанная вами у работников, пожавших поля ваши, вопиет, и вопли жнецов дошли до слуха Господа Саваофа" (Иак. 5,4). Господь Саваоф слышит вопль огорчённого работника, надежды которого оказались обманутыми. Его нежная любовь выражается в издании нравственных постановлений, и если сердце может не растаять под действием благодатных лучей, изливающихся из этих постановлений, по крайней мере их справедливость должна была бы управлять поведением человека. Богу не угодно, чтобы права бедных оказались жестоко попранными людьми, которые, будучи пресыщены своими богатствами, сделались нечувствительными к воплю нищеты; которые, не испытывая нужды ни в чем, потеряли способность сочувствовать тем, кто вынужден проводить свои дни в утомительных работах и среди нищеты. Бедные составляют особый предмет заботливости Божией. "Он избавит нищего вопиющего и угнетённого, у которого нет помощника; будет милосерд к нищему и убогому и души убогих спасёт; от коварства и насилия избавит души их, и драгоценна будет кровь их пред очами Его" (Пс. 71,12-14).

Да принесёт пользу нашей душе изучение этих истин, истин драгоценных и глубоко применимых в жизни! Да тронут они наше сердце, да повлияют на наше поведение! Окружающий нас мир бессердечен, и великий эгоизм живёт в нас. Мы недостаточно чутки к нуждам других. Мы Склонны небрежно относиться к бедным, сами живя в полном довольстве. Мы часто забываем, что именно люди, содействующие нашей комфортной жизни, живут, быть может, в большой нищете. Подумаем об этом. Будем опасаться угнетать бедных (Ис. 3,15)! Если уже законы и постановления Моисеевы насаждали сочувствие в сердца евреев по отношению к бедным, повелевая им с любовью и расположением души обращаться с сынами труда, насколько же сильнее возвещаемая Евангелием нравственность, неизмеримо более возвышенная и духовная, должна пробудить в сердце и жизни всякого христианина чувство бесконечной благотворительности по отношению к нищете, в какой бы форме она ни проявлялась!

Правда, много нужно иметь осторожности и осмотрительности, чтобы не вывести человека из почтённого, предназначенного и присущего ему положения, находящегося в зависимости от плодов честного трудолюбия. Этим мы причинили бы ему не пользу, а зло. В этом случае Вооз может послужить для нас примером. Он допустил, чтобы Руфь подбирала на поле колосья, но позаботился о том, чтобы её работа оказалась выгодною для неё. Это очень важный и в то же время весьма простой принцип. Богу благоугодно, чтобы человек так или иначе работал, и мы идём против Его воли, вырывая одного из наших ближних из положения, зависящего от результатов его труда, чтобы перенести его в положение, зависящее от результатов случайного расположения к нему. Первое положение настолько же почтенно и высоко, насколько неустойчиво и нежелательно второе. Хлеб, заработанный честным трудом, особенно сладок; но необходимо, чтобы зарабатывающие свой хлеб получали его в достаточной мере. Человек кормит своих лошадей и заботится о них; насколько же ему необходимее заботиться о своём ближнем, работающем на него с утра понедельника до вечера субботы!

Но мне, быть может, возразят: "Этот вопрос следует рассматривать с двух сторон." Конечно, это так; и среди бедных встречается, правда, много такого, что способно иссушить источники благотворительности и искреннего участия. Многое может ожесточить сердце и закрыть дающую руку; но одно верно: лучше быть обманутым девяносто из ста раз, чем однажды отказаться помочь бедняку, действительно заслуживающему помощи. Наш Отец велит Своему солнцу восходить над злыми и добрыми и посылает Свой дождь на праведных и неправедных. Лучи, радующие сердце преданного Христу служителя, освещают и дорогу нечестивого грешника; и благодатный дождь, орошающий поле истинно верующего чада Божия, напояет влагою и межи богоненавистника. Вот образец, поставленный нам в пример: "Будьте совершенны, как совершён Отец ваш Небесный" (Матф. 5,48). Только когда мы имеем пред собою образец нашего Господа, только живя силою Его благодати, мы можем жить изо дня в день, идя навстречу всем видам человеческого страдания с сострадательным сердцем и с рукою, отверзтою для добра. Лишь когда мы сами напояемся из неиссякаемого Источника Божественной любви и благости, лишь тогда мы можем неустанно облегчать нужды наших ближних, не останавливаясь пред частыми проявлениями человеческой испорченности. Наши жалкие, маленькие источники вскоре оскудели бы, если бы они не сохраняли непрерывной связи со всегда изобилующим водою живым Источником.

Устав, далее встречаемый нами, самым трогательным образом свидетельствует нам о нежной заботливости Бога Израилева: "Не злословь глухого, и пред слепым не клади ничего, чтобы преткнуться ему; бойся Бога твоего. Я Господь" (гл. 19,14). Здесь ставится преграда потоку необузданного нетерпения, которое проявляет человек по отношению к несчастным, поражённым глухотою. Нам это понятно. Нетерпеливому человеку скучно несколько раз повторять одни и те же слова, как этого требует глухота его больного ближнего. Иегова подумал и об этом и предусмотрел этот случай. И каким же путём? "Бойся Бога твоего." Когда твоё терпение будет испытываться глухотою человека, с которым ты имеешь дело, помни о Господе и взирай на Него для обретения благодати, дающей силу победить необузданность твоего характера.

Вторая часть этого стиха обнаруживает унизительную для человека жестокость его человеческого естества. Положить что-либо на пути слепого - значит доказать беспримерную жестокость и коварство сердца; и, однако, человек способен и на это; иначе Бог не обращал бы к нему этого увещания. Это постановление, равно как и многие другие, имеет, несомненно, и своё духовное применение, но это не лишает его буквального смысла. Человек способен даже положить камень, заграждающий путь ближнему своему, поражённому слепотою. Таков человек! Господь, несомненно, знал, что живёт в человеке, когда Он писал постановления и определял наказания за проступки в книге Левит.

Представляю читателю самому вникнуть в окончание изложенных в наших главах законов. Он увидит, что каждое постановление заключает в себе двойной урок - указание на дурные наклонности нашего природного естества, и в то же время указание на нежную заботу Иеговы о нас. [Стихи 16-17 заслуживают нашего особого внимания: "Не ходи переносчиком в народе твоём" (ст. 16). Это увещание относится к чадам Божиим всех времён. Переносчик наносит неисчислимое зло. Верно говорится о нем, что он причиняет вред троим - самому себе, тому, кто его слушает, и тому, на кого он клевещет. Это непосредственные результаты несдержанности его языка, не говоря уже о множестве косвенных последствий его поведения. Будем тщательно остерегать себя от этого греха. Клевета да не оскверняет никогда наших уст; да не будем мы также никогда прислушиваться к клевете. Мы должны с неумолимой решительностью отвращаться от злого языка, о котором говорится: "Северный ветер производит дождь, а тайный язык - недовольные лица" (Пр. 25,23). В 17-м стихе мы видим, чем мы должны заменять клевету: "Обличи ближнего твоего, и не понесёшь за него греха." Вместо того, чтобы говорить другому зло на своего ближнего, я призван идти лично к нему и обличить его, если есть, в чем его обличать. Таково действие Божие. Сатана же действует чрез посредство клеветы.]

Главы 21-22

Эти главы показывают все подробности Божиих требований относительно лиц, имевших преимущество приближаться к Богу в качестве Его священников, чтобы "приносить хлеб Богу своему". И здесь, как и в предыдущих главах, поведение является следствием, а не причиной общения человека с Богом. Необходимо помнить это. Сыны Аарона в силу своего рождения были священниками Божиими. Все они равно пребывали в общении с Богом. То не было положение, которое можно было приобрести или заслужить, положение, дарованное одному и отнятое у другого. Все сыны Аарона были священниками Божиими. В этом звании они уже родились. Другое дело, способны ли они были понять своё положение и пользоваться им; от этого зависело также и большее или меньшее число преимуществ, которые они получали. Один мог быть в этом отношении лишь младенцем, другой мог достичь зрелости, силы "мужа совершенного". Естественно, что первый был неспособен питаться священной пищей, будучи младенцем, а потому нуждаясь в "молоке", а не в "твёрдой пище". Но и он был истинным членом священнической семьи, наравне с человеком, твёрдой ногою ступившим во дворы дома Господня и способным питаться "грудью потрясания" и "плечом возношения" жертвы.

Это различие было ярко выражено на примере сынов Аароновых, и потому может служить наглядным пояснением истины касательно членов истинного священнического дома, Представителем которого является наш великий Первосвященник, и к которому принадлежат все истинно верующие души (Евр. 3,6). Каждое чадо Божие есть священник Бога. Он предназначен для служения в священном доме Христа. Он может быть человеком и неучёным; положение его как священника Божия основано не на его познаниях, а на жизни. Он может и не обладать богатым опытом; но его место как священника зависит не от опыта, а от жизни. Могут быть весьма ограниченными и его способности, но его общение с Богом зависит не от богатства его способностей, а от жизни. Он рождён от Бога в звании и положении Его священника. Он не сам создал себе это положение. Не своими собственными усилиями он сделался священником. Он священник от рождения. Духовное священство со всеми связанными с ним духовными обязанностями есть неизменный удел духовного рождения. Способность пользоваться преимуществами и выполнять обязанности, связанные с каким-либо положением, нельзя смешивать с самим положением; это совершенно разные вещи. Родственные связи - это одно, а способность - нечто совершенно иное.

При рассмотрении семейства Аарона мы, кроме того, видим, что ничто не могло порвать связь между ним и его сынами. Множество обстоятельств мешали полному осуществлению связанных с этим родством преимуществ. Сын Аарона мог " оскверниться прикосновением к умершему". Мог оскверниться, вступая в союз с неверными. Он мог иметь и какой-либо физический "недостаток". Мог быть слепым или хромым; мог быть и карликом. Каждый из этих недочётов существенным образом лишал его преимуществ и делал неспособным отправлять обязанности, связанные с этим родством, потому что, читаем мы: "Ни один человек из семени Аарона священника, у которого на теле есть недостаток, не должен приступать, чтобы приносить жертвы Господу; недостаток на нем, поэтому не должен он приступать, чтобы приносить хлеб Богу своему. Хлеба Бога своего из великих святынь и из святынь он может есть; но к завесе не должен он приходить, и к жертвеннику не должен приступать, потому что недостаток на нем; не должен он бесчестить святилища Моего: ибо Я Господь, освящающий их" (гл. 21,21-23).

Но ни одно из этих обстоятельств не могло нарушить, однако, родственных отношений, основанных на принципах человеческого естества. Хотя бы он был и малорослым, сын Аарона был всё-таки его сын. Правда, будучи карликом, он терял много драгоценных преимуществ, много высших прав, присущих священству; но как бы то ни было, он был сын Ааронов. Он не мог пользоваться полнотою общения с Богом, не мог выполнять обязанности священнического служения наравне с сыном своего отца, достигшим силы полного возраста; но и он был членом священнической семьи, и как таковой мог "есть хлеб Бога своего". Несмотря на всю ненормальность его физического развития, права родства продолжали существовать.

Все это легко применить к нашей духовной жизни. Не одно и то же - быть чадом Божиим или пользоваться общением с Богом и священническим служением Ему Оба последних преимущества часто - увы! - по многим причинам недостойно нарушаются. Мы позволяем обстоятельствам нашей жизни, нашим мыслям, всему, окружающему нас, оказывать пагубное влияние на нас. Мы не можем сказать, что все христиане на деле равно познали тайну возвышенности своего хождения пред Богом, что все они пребывают в одинаковом общении, в одинаковой сознательной близости ко Христу. Увы! Нет. Многим из нас приходится оплакивать наши духовные недостатки. Встречаются и хромота, и повреждённое зрение, и задержанный нами медленный рост; или же мы позволяем злу осквернять наши души, ослабляем себя соприкосновением с миром. Одним словом, подобно сынам Аароновым, которые, будучи священниками от рождения, запретным прикосновением к нечистоте и различными физическими недостатками лишали себя многих преимуществ, и мы, являясь священниками Божиими по нашему рождению свыше, теряем многие великие и святые преимущества нашего положения благодаря нравственной нечистоте и нашим духовным немощам. Уродливое духовное развитие лишает нас многих даруемых нам Богом достоинств. Нам недостаёт чистого ока, духовной бодрости, полной и сердечной преданности Богу. Мы спасены свободною благодатью Божией ради совершенной жертвы Христа. "Мы все дети Божий по вере во Христа Иисуса"; но спасение и общение с Богом - две разные вещи. Усыновление и повиновение сына отцу - не то же самое.

Очень важно усвоить себе эту разницу. Подлежащая нашему изучению часть книги с особенной силой и с большой ясностью свидетельствует нам об этой разнице. Если сыну Ааронову случалось "сломать себе руку" или "ногу", лишало ли это его положения сына? Конечно, нет. Лишало ли это его положения священника Божия? Нисколько. Вот что, напротив, было вполне определённо сказано: "Хлеб Бога своего из великих святынь и из святынь он может есть." Что же он утрачивал благодаря своему физическому недостатку? Ему не позволялось приступать к выполнению некоторых особо возвышенных обязанностей священнического служения: "Но к завесе не должен он приходить, и к жертвеннику не должен приступать." Это были очень чувствительные потери; и хотя на это можно возразить, что человек, в сущности, был невиновен в возникновении в его теле большей части этих физических недостатков, этот факт не менял вопроса. Иегова не мог допустить к Своему жертвеннику служителя с каким-либо недостатком, как Он не позволял и приносить жертву с пороком на Свой жертвенник. Необходимо было, чтоб были совершенны и священник, и жертва. "Ни один человек из семени Аарона священника, у которого на теле есть недостаток, не должен приступать, чтобы приносить жертвы Господу" (гл. 21,21). "Никакого животного, на котором есть порок, не приносите; ибо это не приобретёт вам благоволения" (гл. 22,20).

В лице нашего Возлюбленного Спасителя Иисуса Христа мы имеем и совершенного Священника, и совершенную Жертву. "Принесши Себя, непорочного, в жертву", Он, в качестве нашего великого Первосвященника, восшел на небеса, где Он всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас. В Послании к евреям подробно разобраны оба этих факта. Это Послание проводит поразительный контраст между жертвою и священством домостроительства Моисеева и Жертвою и священническим служением Христа. В Нем мы видим Божественное совершенство как в Жертве и как в Первосвященнике. В Нем мы имеем все, чего Бог мог требовать, и все, в чем человек мог иметь нужду. Его драгоценная кровь уничтожила все наши грехи, могущественное же Его ходатайство удерживает за нами место, дарованное нам Его Кровью. "Мы имеем полноту в Нем" (Кол. 2,10), и, однако, сами по себе мы так немощны и непостоянны, так исполнены недостатков и слабостей, так склонны заблуждаться и спотыкаться, подвигаясь вперёд, что ни одной минуты мы не могли бы устоять, если бы Он не был "всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас". Мы уже останавливались на этом в начале нашего изучения этой книги, а потому было бы излишне повторять те же мысли. Те, которые хотя бы отчасти понимают великие основные истины христианства и имеют хотя бы небольшой опыт христианской жизни, поймут также, как они, "имея полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти", тем не менее нуждаются, живя здесь, на земле, посреди немощей, борьбы и "мятежей людских", в могущественном заступничестве их Благословенного и Божественного Первосвященника. Верующий "омыт, освящён и оправдан" (1 Кор. 6,11). Он "облагодатствован в Возлюбленном" (Ефес. 1,6). Личность его уже более не подлежит суду (см. Иоан. 5,24, где стоит слово "суд", а не "осуждение"). Смерть и суд миновали его, потому что он соединён со Христом, принявшим на Себя вместо него и то, и другое. Все эти божественные истины остаются фактом для самого немощного, самого простого, самого неопытного члена семьи Божией; но ввиду того, что он живёт в естестве, бесповоротно испорченном и настолько извращённом, что никакая строгость не может его исправить и никакое средство не в состоянии его уврачевать; ввиду того, что он живёт в теле греха и смерти, что со всех сторон он окружён враждебными влияниями, призван постоянно бороться с соединёнными силами мира, плоти и дьявола, ввиду всего этого он никогда не мог бы устоять на своём месте, а тем более преуспевать в своей духовной жизни, если бы не имел могущественной поддержки в заступничестве своего великого Первосвященника, носящего имена членов Своего народа на Своих раменах и на Своей груди.

Знаю, что многие не умеют примирить мысль о совершенстве верующего во Христе с необходимостью первосвященнического заступничества за него. "Если он имеет совершенство, - говорят они, - то к чему же ему заступник?" Два этих факта настолько же ясно изложены в Слове Божием, насколько они совместимы друг с другом и понятны на опыте всякому искреннему и духовно развитому христианину. Необыкновенно важно составить себе ясное и определённое представление о полной гармонии этих двух сторон истины. Верующие совершенны во Христе; но сами по себе они - слабые и жалкие творения, всегда близкие к падению. Отсюда неизмеримое счастье - иметь одесную Величия Божия на небесах Того, Который печётся о всем, что касается верующего; Того, Который постоянно поддерживает его десницею правды Своей; Того, Который никогда его не покинет; Который может спасать полностью и до конца; Который "вчера, сегодня и вовеки Тот же"; Который с торжеством проведёт его чрез все окружающие его затруднения и опасности, и в конце концов "представит его святым, непорочным и неповинным пред Собою" (Кол. 1,22). Благодарение благодати Божией, так дивно удовлетворившей все нужды наши Кровью непорочной Жертвы и заступничеством нашего Божественного Первосвященника!

Дорогой читатель-христианин, будем стараться "хранить себя неоскверненными от мира", будем избегать всяких дурных мыслей и вредных для нашей души сближений с людьми, дабы мы сделались способными воспользоваться величайшими преимуществами и исполнять самые почётные обязанности, связанные с нашим положением членов священнической семьи, Глава которой есть Христос. Мы "имеем дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа, путём новым и живым", "имеем великого Священника над домом Божиим" (Евр. 10,19-21). Ничто не может лишить нас этих преимуществ. Но наше общение может нарушаться, наше служение может быть приостановлено, наши святые обязанности могут быть в небрежении. Обрядовые постановления, внушаемые здесь сынам Аароновым, являются прообразными тенями новозаветного христианского домостроительства. Если им давалось повеление держаться далеко от всего нечистого, оно относится также и к нам; если им запрещалось вступать в близкие отношения с неверными, это запрещается и нам. Если им не позволялось прикасаться к чему-либо нечистому, мы также имеем приказание остерегаться "всякой скверны плоти и духа" (2 Кор. 7,1). Если наличие какого-либо физического недостатка и недостаточно большой рост лишали их высших преимуществ, мы их теряем также из-за нравственных несовершенств и по недостатку нашего духовного роста.

Решится ли кто-либо оспаривать великую важность этих правил жизни? Не вполне ли очевидно, что чем более мы проникаемся сознанием глубокого значения благословений, связанных со священническим домом, членами которого нас соделало наше рождение свыше, тем более мы будем остерегаться всего, что так или иначе может лишить нас их? Конечно, это так. Это-то и делает столь важным внимательное изучение этой части нашей книги. Дух Святой да даст нам осознать всю присущую ей важность. Тогда мы будем пользоваться нашим священническим положением. Тогда мы окажемся верными в исполнении наших священнических обязанностей. Мы сделаемся способными "представить тела наши в жертву живую, святую, благоугодную Богу" (Рим. 12,1). Мы сделаемся способными "непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его" (Евр. 13,15). Как члены "духовного дома" и "царственного священства" (1 Пётр. 2,5.9), мы Получим способность "приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом". Мы сделаемся способными хотя бы отчасти предвкушать блаженство того часа, в который хвалебные песни благоговейного и истинного поклонения Богу вознесутся из уст искупленных к престолу Бога и Агнца во веки веков.

Глава 23

Теперь мы дошли до одной из самых глубоких и содержательных глав богодухновенной Книги, и она требует серьёзного и напряжённого внимания с нашей стороны. Она заключает в себе описание семи великих праздников или периодически повторявшихся торжественных дней, сообразно с которыми делился на части год Израиля. Другими словами, она даёт нам указание на отношение Бога к Израилю в течение всего периода столь выдающейся разнообразными событиями истории этого народа.

Если мы рассматриваем праздники в отдельности, нам приходится отметить субботу, праздник Пасхи, праздник опресноков, праздник возношения первого снопа (первой жатвы), праздник Пятидесятницы, праздник Труб, день очищения и праздник кущей. Итак, всего праздников было, собственно говоря, восемь, но суббота, очевидно, занимает среди них единственное и полностью независимое место. Она названа прежде всего; затем даётся указание её особенностей и обстоятельств, её сопровождающих; далее мы читаем: "Вот праздники Господни, священные собрания, которые вы должны созывать в своё время" (ст. 4) Таким образом, каждый внимательный читатель заметит, что Пасха занимала место первого, а праздник кущей - место последнего праздника. Другими словами, согласно прообразному значению этих праздников, мы имеем пред собою прежде всего искупление, а в заключение - славу тысячелетия. Пасхальный Агнец являлся образом смерти Христовой (1 Кор. 5,7); праздник же кущей обозначал "времена совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века" (Деян. 3,21).

Вот каким праздником открывался и каким праздником заканчивался год у евреев. Искупление является основанием, слава же служит последним, верхним камнем здания; между двумя этими крайними пунктами расположены: воскресение Христа (ст. 10-14), собрание Церкви (ст. 15-21), сокрушение Израиля об утраченной им славе (ст. 24-25), его раскаяние и сердечное обращение к Мессии (ст. 27-32). А для того, чтобы ни одной чёрточки не оказалось упущенной в этом величественном, прообразном изображении, там ещё обозначено и средство, дающее язычникам возможность присоединиться к концу жатвы и подобрать оставшееся в полях Израиля (ст. 22). Все это вносит полноту Божественного совершенства в прообразную картину, созерцание которой вызывает проникновенное благоговение в сердцах всех любящих Писания Божий. Что можно себе представить более совершенное? Кровь Агнца и святость жизни, неразделимые с нею; воскресение Христа из мёртвых и Его вознесение на небо; сошествие Духа Святого в огне Пятидесятницы для образования на земле Церкви; духовное пробуждение остатка Израиля, его раскаяние и восстановление; благословение "бедного и пришельца"; явление славы; покой и благоденствие Царства. Вот что заключается в этой поистине чудесной главе и что нам предстоит теперь подробно рассмотреть. Да благоволит Сам Дух Святой быть нашим Наставником!

"И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви сынам Израилевым, и скажи им о праздниках Господних, в которые должно созывать священные собрания; вот праздники Мои. Шесть дней можно делать дела, а в седьмой день суббота покоя, священное собрание; никакого дела не делайте; это суббота Господня во всех жилищах ваших" (ст. 1-3). Место, отводимое здесь субботе, очень знаменательно. Господь готовится дать прообраз всего Своего отношения к Своему народу и прежде чем это сделать, Он представляет субботу знаменательным выражением покоя, ожидающего народ Божий. Этот торжественный день должен был соблюдаться Израилем; но он служил и прообразом будущего, когда получат своё осуществление все великие и славные события, прообразно изображённые в этой главе. Это покой Божий, в который уже теперь могут в духе войти все верующие, но который всецело и действенно осуществится только в будущем (Евр. 4,1-11). Теперь мы трудимся. Скоро мы будем отдыхать. В одном отношении верующий входит в покой; в другом смысле он трудится, чтобы туда войти. Он обрёл свой покой во Христе; он работает, чтобы войти в свой покой славы. Он нашёл полный покой духа в том, что Христос сделал для него, и его глаз покоится на вечной субботе, которая для него наступит, когда окончатся все его труды и вся его борьба в пустыне. Он не может отдыхать среди мира греха и страдания. Он отдыхает во Христе, Сыне Божием, принявшем образ раба. И, отдыхая таким путём, он призван трудиться как работник, с помощью Божией и в полной уверенности, что по окончании своего труда он войдёт в полный и вечный покой в жилище неизменного света и невозмутимого блаженства, куда не могут проникнуть труд и скорбь. Блаженная надежда! Да будет все ярче и ярче её блеск пред глазами нашей веры! И да даст нам Господь с тем большею верностью трудиться для Него, что мы уверены в ожидающем нас чудном отдыхе. Правда, мы можем уже и теперь предвкушать покой вечной субботы; но это предвкушение только' заставляет с большею жаждою ожидать блаженной действительности, этой непрерывной субботы, этого "священного собрания", которое продолжится вечно.

Мы уже заметили, что в этой главе суббота занимает отдельное и независимое место. Это вполне ясно выражается в первых словах четвёртого стиха, где Господь как бы снова приступает к перечислению праздников, говоря: "Вот праздники Господни", чтобы этим выделить субботу из перечня семи праздников, хотя в то же время суббота является образом покоя, в который эти праздники вводят нашу душу.

"Вот праздники Господни, священные собрания, которые вы должны созывать в своё время: в первый месяц, в четырнадцатый день месяца вечером Пасха Господня" (ст. 4-5). Здесь мы видим пред собою первый из периодически повторявшихся торжественных праздников - принесение в жертву пасхального агнца, кровь которого в Египте избавила Израиль от меча Ангела-губителя в ужасную ночь поражения смертью всех египетских первенцев. Это всем нам известный прообраз смерти Христовой; этим и объясняется, почему он занимает первое место в этой главе. Он есть основание всего. Вне принципа смерти Христа мы не можем получить ни покоя, ни святости, ни общения с Богом. Особенно интересно и важно заметить, что лишь только зашла речь о покое Божием, тотчас же вслед за этим упоминается кровь пасхального агнца. Этим как бы говорится: "Вот ваш покой, а вот и ваше право на покой." Конечно, и труд сделает нас способными войти в покой, но лишь кровь даёт нам право воспользоваться им.

"И в пятнадцатый день того же месяца праздник опресноков Господу. Семь дней ешьте опресноки. В первый день да будет у вас священное собрание; никакой работы не работайте. И в течение семи дней приносите жертвы Господу; в седьмой день также священное собрание; никакой работы не работайте" (ст. 6-8). Народ окружает Иегову, составляя собою святое собрание, основанное на уже совершенном искуплении; и когда он таким образом собирается, благоухание жертвы возносится от жертвенника Израилева к престолу Бога Израилева. Это являет нам чудную картину святости, которую Бог желает видеть в жизни Своих искупленных. Эта святость основана на жертве, и она исходит от благоухания Личности Христа, с Которым она нераздельно связана. "Никакой работы не работайте, и приносите жертву Господу" (ст. 25). Какая противоположность: работа, выполняемая рукою человека, и благоухание жертвы Христовой! Святость жизни народа Божия не есть работа его рук. Это живое проявление в них Христа силою Духа Святого. "Для меня жизнь - Христос," - вот настоящая мысль, заключённая в прообразе. Христос есть наша жизнь; и всякое проявление этой жизни в глазах Божиих издаёт благоухание Христово. На человеческий взгляд это может казаться незначительным, но настолько, насколько наша жизнь служит отражением Христа, она бесконечно дорога в очах Господних. Она возносится до Его престола и никогда не может быть забыта Им. "Плоды духа, исходящие от Иисуса Христа", проявляются в жизни христианина, и никакая сила земли или ада не может мешать им возноситься как благоухание к престолу Божию.

Необходимо также отметить резкое различие, существующее между работою рук наших и результатом пребывающей в нас жизни Христовой. Этот прообраз замечателен. Всякий человеческий труд прекращался в этот день в обществе Израилевом, благовонное же курение жертвы всесожжения возносилось к Богу. Это были две характерные выдающиеся особенности праздника опресноков. Человеческая работа кончалась, благоухание жертвы подымалось к Богу - прообраз святости жизни верующей души. Какой торжествующий ответ даётся здесь, с одной стороны - законнику, с другой стороны -противнику закона. Слова: "Никакой работы не работайте" - закрывают уста первому; второй смущён изречением: "Приносите жертву Господу." Наилучшие произведения рук человеческих - труды рабов, но малая горсть "плодов праведности" служит для похвалы и прославления Господа. Христианин никогда не должен творить дела правды из рабского повиновения Богу; в его жизни нет места ненавистным Богу и унизительным для него самого делам легализма (подзаконности). Вся его жизнь должна быть постоянным проявлением жизни Христа, развивающейся и производимой силой Духа Святого. В течение "семи дней" второго торжественного праздника Израилева запрещено было вкушать что-либо "квасное"; вместо этого Господу должно было возноситься благовонное курение жертвы всесожжения. Да поможет нам Господь полностью проникнуться жизненным значением этого важного прообраза!

"И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви сынам Израилевым, и скажи им: когда придёте в землю, которую Я даю вам, и будете жать на ней жатву, то принесите первый сноп жатвы вашей к священнику. Он вознесёт это сноп пред Господом, чтобы вам приобрести благоволение; на другой день праздника вознесёт его священник. И в день возношения снопа принесите во всесожжение Господу агнца однолетнего, без порока, и с ним хлебного приношения две десятых части ефы пшеничной муки, смешанной с елеем, в жертву Господу, в приятное благоухание, и возлияния к нему четверть гина вина. Никакого нового хлеба, ни сушёных зёрен, ни зёрен сырых не ешьте до того дня, в который принесёте приношения Богу вашему: это вечное постановление в роды ваши во всех жилищах ваших" (ст. 9-14).

"Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших" (1 Кор. 15,20). Чудное постановление принесения Господу первого снопа, составленного из первых колосьев жатвы, прообразно представляло собою воскресение Христа, с торжеством восставшего "рано в первый день недели" из гроба, по совершении Им славного дела искупления. Его воскресение было воскресением "из мёртвых", и в нем мы имеем залог воскресения Его народа. "Первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его" (1 Кор. 15,23). Когда Христос придёт, Его народ воскреснет "из мёртвых", то есть воскреснут те из него, которые "умирают во Христе" (Откр. 14,13). - "Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет" (Откр. 20,5). Когда, тотчас вслед за Своим преображением, наш Господь заговорил о "воскресении из мёртвых", Его ученики в недоумении спрашивали себя, что значили эти слова (см. Марк. 9,31-32). Всякий истинный еврей верил в учение о "воскресении мёртвых". Но мысль о "воскресении из мёртвых" была непонятна Его ученикам; и многие Христовы ученики последующих времён с большим трудом усваивали эту глубокую тайну.

Если, однако, мой читатель с вниманием и молитвою изучит и сравнит 1 Кор. 15 с 1 Фее. 4,13-18, он там найдёт драгоценные пояснения этой интересной и важной для жизни истины. В связи с этим следует также прочесть Рим. 8,11: "Если же Дух Того, Кто воскресил из мёртвых Иисуса, живёт в вас, то Воскресивший Христа из мёртвых оживит и ваши смертные тела Духом Святым, живущим в вас." Все эти изречения указывают на то, что воскресение Церкви произойдёт на том же основании, что и воскресение Христа. Писания свидетельствуют, что как Глава, так и тело воскресают "из мёртвых". Первый сноп и все снопы, следующие за ним, нравственно связаны между собою.

Всякому, вдумчиво относящемуся к этому вопросу, должно быть очевидно при свете Священного Писания, что существует великая разница между воскресением верующей и воскресением неверующей души. Воскреснет и та, и другая; но Откр. 20,5 доказывает, что между двумя этими событиями протечёт целое тысячелетие, так что и обоснование, и время этих двух воскресений различны. Некоторые встречают затруднение в понимании этого вопроса в том факте, что наш Господь в Иоан. 5,28 говорит о "времени, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия." "Как же, - спрашивают они, - может существовать промежуток в тысячу лет между двумя воскресениями, раз сказано, что они совершатся в одно и то же время?" Ответить на это очень легко. В 25-м стихе идёт речь о духовном пробуждении мёртвых душ, что происходит в одно и то же время для всех; и дело это совершается уже в течение двадцати веков. Итак, если период, включающий в себя два тысячелетия, может быть обозначен словом "час" или "время", [Слово "время" в английском и французском переводе Библии заменено словом "час". Прим. пёр.] почему же нельзя допустить что и тысяча лет обозначена таким же словом? Нет, конечно, никакой причины не допускать этого, тем более, что в Откр. 20,5 говорится, что "прочие из мёртвых не ожили, доколе не окончится тысяча лет."

Кроме того, ввиду того, что мы встречаем упоминание о "первом воскресении", не очевидно ли, что не все должны воскреснуть в одно и то же время? Зачем бы говорилось о "первом воскресении", если бы было всего одно воскресение? На это могут возразить, что "первое воскресение" имеет отношение к воскресению души; но какое место Писаний подтверждает это воззрение? Это славное событие произойдёт так: Когда раздастся "громкогласная труба Ангелов" (Матф. 24,31), искупленные Божий, умершие в Господе Иисусе, воскреснут, чтобы идти навстречу Ему во славе. Все прочие, кто бы они ни были, умершие со дней Каина до конца существования земли, останутся в своих гробах в течение тысячелетия с присущими ему благословениями; по окончании же этого славного и благословенного времени они выйдут из своих гробов и предстанут пред "белым престолом" (Откр. 20,11), чтобы быть судимыми "каждый по делам своим" и чтобы от престола суда идти в озеро огненное. Страшная мысль!

Читатель, в каком положении находится твоя драгоценная душа? Посмотрел ли ты взором веры на кровь Пасхального Агнца, пролившуюся для твоего избавления от этого ужасного часа? Видел ли ты чудный первый "Сноп" жатвы, собранный и вознесённый в небесную житницу как залог того, что и ты однажды будешь туда принят? Все это важные, в высшей степени важные вопросы. Не уклоняйся от них. Реши, находишься ли ты теперь под защитою крови Иисуса. Помни, что ты не можешь подобрать ни одного колоса с полей искупления, пока ты не увидел вознесённого пред Богом истинного "Снопа". "Никакого нового хлеба, ни сушёных зёрен, ни зёрен сырых не ешьте до того дня, в который принесёте приношения Богу вашему" (ст. 14). Нельзя было воспользоваться жатвою, пока Господу не был принесён первый сноп потрясания, а с ним и всесожжение, и приношение хлебное.

"Отсчитайте себе от первого дня после праздника, от того дня, в который приносите сноп потрясения, семь полных недель. До первого дня после седьмой недели отсчитайте пятьдесят дней, и тогда принесите новое хлебное приношение Господу. От жилищ ваших приносите два хлеба возношения, которые должны состоять из двух десятых частей ефы пшеничной муки, и должны быть испечены кислые, как первый плод Господу" (ст. 15-17). Это праздник Пятидесятницы - прообраз народа Божия, собранного Духом Святым и предстоящего пред Богом в связи со всею неизмеримою ценою Христа. В празднике Пасхи мы имеем прообраз смерти Христа; в возношении первого снопа - прообраз воскресения Христова; в праздник же Пятидесятницы мы видим пред собою прообраз сошествия Духа Святого для образования Церкви. Все эти прообразы полны Божественного совершенства. Смерть и воскресение Христовы должны были предшествовать образованию Церкви. Сноп был вознесён пред Господом, и тогда можно было изготовить хлеб.

И, заметьте, хлебы "должны быть испечены кислые." Почему? Потому что они должны были изображать тех, которые были исполнены Духа Святого, одарены Его дарами и благодатью, но в которых, тем не менее, ещё жил грех. В день Пятидесятницы Церковь находилась под защитою крови Христовой, была увенчана дарами Духа Святого; но закваска все ещё пребывала в ней. Никакая сила Духа Святого не могла уничтожить того факта, что зло ещё было присуще сердцу детей Божиих. Можно было бороться с ним или скрывать его; но оно существовало. Этот факт прообразно представлен в закваске двух приготовлявшихся в праздник Пятидесятницы хлебов, и он нашёл подтверждение в истории Церкви; потому что, несмотря на присутствие Духа Святого в общине Божией, греховная плоть ещё не была уничтожена и побудила двоих "солгать Духу Святому". Плоть всегда остаётся плотью, и ничего другого из неё никогда не может выйти. В день пятидесятницы Дух Святой сошёл не для того, чтобы улучшить или смягчить человеческое естество, не для того, чтобы уничтожить неизлечимое зло, а чтобы крещением Духа верующие составили одно тело и чтобы они были связаны со своею живою Главою, пребывающей на небесах.

В главе, посвящённой изучению мирной жертвы, мы уже упомянули о допущении закваски в приносившемся Богу хлебном приношении. Это означало тот факт, что Бог сознавал существование зла в сердце приносившего жертву. То же относится и "к двум хлебам возношения"; они были также "кислые" и "квасные", что обозначало наличие зла в человеческом сердце.

Но, благодарение Богу, признав существование зла, Он предусмотрел и все, для нас необходимое. Именно в этом заключаются мир и утешение для души. Отрадно сознавать, что Бог знает все самое дурное, заключающееся в нашем сердце; а главное, что Он предусмотрел все согласно Своему знанию, а не только нашему. "Вместе с хлебами представьте семь агнцев без порока, однолетних, и из крупного скота одного тельца и двух овнов; да будет это во всесожжение Господу, и хлебное приношение и возлияние к ним, в жертву, в приятное благоухание Господу" (ст. 18). Здесь в непосредственной связи с квасными хлебами мы имеем пред собою прообраз жертвы без порока, напоминающий нам великую и важную истину, что Господь постоянно видит пред собою не нашу виновность, а Христово совершенство. Особенно заметьте эти слова: "Вместе с хлебами представьте семь агнцев без порока." Чудная истина! Истина, несказанно драгоценная, хотя и облечённая в прообразную тень! Господь да поможет читателю понять эту истину, применить её к себе, сделать из неё опору своей совести, пищу и усладу своего сердца, отраду своей души! "Не я, но Христос."

Некоторые, быть может, возразят, что факт, что Христос есть Агнец без порока, не достаточен для того, чтобы снять бремя греха с отягчённой виною пред Богом совести, что всесожжение само по себе не приносит грешнику никакой пользы. Это весьма возможное возражение полностью опровергается и наголову разбивается нашим прообразом. Жертва всесожжения действительно не могла оказать пользы при наличии "закваски"; вот почему прибавлены слова: "Приготовьте также из стада коз одного козла в жертву за грех, и двух однолетних агнцев в жертву мирную" (ст. 19). "Жертва за грех" шла навстречу "закваске" двух хлебов; "мир" был обеспечен, что открывало простор общению с Богом; и все это в непосредственной связи с "благоуханием всесожжения" возносилось к престолу Божию.

В день Пятидесятницы таким же образом силою Духа Святого создана была Церковь во всей полноте, во всем совершенстве Христовом. Хотя в ней ещё существовала закваска ветхого естества, она не принималась в расчёт, потому что она всецело покрывалась совершенством Божественной Жертвы за грех. Сила Духа Святого не уничтожила закваски, но кровь Агнца искупала её. Это одно из самых знаменательных и интересных различий. Работа Духа Святого в верующем не уничтожает живущего в нем зла. Она делает его способным открывать, осуждать зло и господствовать над ним; но нет такой меры духовного могущества, которая могла бы уничтожить сам факт наличия зла, хотя, благодарение Богу, совесть пребывает в полном мире, потому что кровь нашей Жертвы за грех навсегда решила этот вопрос; и, вследствие этого, вместо того, чтобы существующее в нас зло всегда омрачало взор Бога, оно раз и навсегда удалено от лица Его, и мы снискали благоволение в Его очах ради заслуг Христа, принёсшего Себя Богу в жертву благовонного курения, дабы во всем прославить Его и быть пищей Своего народа вовек.

Что касается праздника Пятидесятницы, то после него наступал долгий период времени без указания всякого проявления действия Пятидесятницы среди народа. Однако далее упоминается о "бедном и пришельце", относительно которых даётся чудное постановление, нравственный смысл которого мы уже ранее рассмотрели. Здесь мы отметим второе значение этого прообраза. "Когда будете жать жатву на земле вашей, не дожинай до края поля твоего, когда жнёшь, и оставшегося от жатвы твоей не подбирай; бедному и пришельцу оставь это. Я Господь, Бог ваш" (ст. 22). Этим пришельцу даётся возможность собирать оставшееся от жатвы в полях Израиля. Язычники должны сделаться участниками преизобильной благости Божией. Когда житницы и виноградные точила Израиля будут преисполнены до избытка, для язычников останется много богатых снопов хлеба и чудных виноградных гроздьев.

Мы не должны, однако, в пришельце, подбирающем оставшееся в полях Израиля, видеть прообраз духовных благословений, которыми облагодатствована Церковь, посаженная во Христе на небесах. Эти благословения являются новыми как для потомства Авраамова, так и для язычников. Это не остатки полей Ханаана, это слава небесная, слава Христова. Церковь не только благословлена ради Христа, но и со Христом, и во Христе. Невеста Христова не будет, подобно чужестранке, послана собирать колосья и виноградные ягоды на краях израильских полей и виноградников. Нет, несравненно большая милость выпадает на её долю: её ожидают самые возвышенные радости, самые высокие почести, никогда Израилем не изведанные. Ей не приходится подбирать оставшееся в поле, как это делали пришельцы; она призвана пребывать в пышном и блаженном небесном чертоге, ей предназначенном. Вот то "лучшее", что в Своей мудрости и по Своей благости "предусмотрел" для неё Бог (Евр. 11,40). Конечно, "пришельцу" будет отрадно по окончании жатвы Израиля собирать оставшееся от неё; но удел Церкви несравненно лучше, потому что она - невеста Царя Израилева, потому что она разделит с Ним Его престол, Его радости, Его почести и славу; потому что она подобна Ему и пребудет с Ним вовек. Вечная обитель Отца на небе, а не оставшиеся не дожатыми края израильских полей, должна быть уделом Церкви. Будем всегда иметь это в виду и жить хотя бы в слабой мере достойно столь святого и высокого призвания!

"И сказал Господь Моисею, говоря: Скажи сынам Израилевым: в седьмой месяц, в первый день месяца да будет у вас покой, праздник труб, священное собрание. Никакой работы не работайте, и приносите жертву Господу" (ст. 23-25). Здесь речь идёт о новом вопросе, к которому относятся слова: "И сказал Господь Моисею"; эти слова, заметим кстати, представляют для нас особенный интерес ввиду разделения ими этой главы и вообще всей этой книги на различные части, согласно рассматриваемым в них отдельным мыслям. Так, прежде всего даны постановления относительно празднования субботы, Пасхи и дней опресноков. Затем идёт второе предписание - о праздновании дня возношения первого снопа, о хлебах возношения и об оставлении в поле зёрен для "бедного и пришельца"; далее мы видим пред собою долгий период времени, о котором не говорится ничего; после него в первый день седьмого месяца предписывается праздновать трогательный праздник труб. Это торжество приводит нас к быстро приближающемуся к нам времени, когда остаток Израиля "вострубит трубою" в память о давно утраченной им славе и начнёт искать Господа.

Праздник труб тесно связан с другим большим торжеством, с "днём очищения". "Также в девятый день седьмого месяца сего, день очищения, да будет у вас священное собрание; смиряйте души ваши, и приносите жертву Господу. Никакого дела не делайте в день сей; ибо это день очищения, дабы очистить вас пред лицом Господа, Бога вашего. А всякая душа, которая не смирит себя в этот день, истребится из народа своего. И если какая душа будет делать какое-нибудь дело в день сей, Я истреблю ту душу из народа её... Это для вас суббота покоя, и смиряйте души ваши, с вечера девятого дня месяца; от вечера до вечера празднуйте субботу вашу" (ст. 27-32). Итак, со дня наступления праздника труб проходило восемь дней; тогда назначался день очищения, связанный с сокрушением сердца, с принесением жертвы и прекращением всякой работы. Все это вскоре осуществится в истории остатка Израиля. "Прошла жатва, кончилось лето, а мы не спасены" (Иер. 8,20). Таково будет плачевное сетование остатка Израиля, когда Дух Божий тронет его сердце и совесть. "Воззрят на Него, которого пронзили, и будут рыдать о Нем, как рыдают об единородном сыне, и скорбеть, как скорбят о первенце. В тот день поднимется большой плач в Иерусалиме, как плач Гададриммона в долине Мегиддонской. И будет рыдать земля, каждое племя особо" и т.д. (Зах. 12,10-14).

Какой великий плач, какое глубокое сокрушение сердца, какое искреннее раскаяние охватят под действием Духа Святого остаток израильтян, когда они сознаются во всех своих прежних грехах, в небрежном отношении их к субботе, в нарушении ими закона, в умерщвлении пророков, в распятии Сына Божия, в противодействии, оказанном ими Духу Святому! Все это явится записанным на скрижалях их просветлённой и искушённой опытом совести, вызывая глубокое сокрушение души.

Но искупительная кровь даст полное удовлетворение. "В тот день откроется источник дому Давидову и жителям Иерусалима, для омытия греха и нечистоты" (Зах. 13,1). Им дано будет сознание их виновности, и это вызовет в них глубокое огорчение; но они также придут и к ощущению действенности искупительной Крови и обретут полный мир, субботу покоя для своей души.

Что же нам следует ожидать для Израиля, когда в последний день он достигнет всего этого? Конечно, следует для него ожидать славы. Когда ослепление пройдёт, "покрывало" снимется, сердца остатка обратятся к Богу-Иегове, тогда блестящие лучи Солнца Правды воссияют, принося с собою исцеление, восстановление и спасение для бедного огорчённого и раскаивающегося народа. Понадобилось бы написать целую книгу, если бы мы вздумали подробно рассмотреть этот вопрос. Опыт, борьба, испытания, трудности и заключительные благословения остатка Израилева нашли яркое выражение в Псалмах и Пророках. Чтобы с истинною пользою для своей души изучить значение Псалмов и Пророков, мы прежде всего должны отдать себе ясный отчёт в существовании этого остатка. Это необходимо не только потому, что нам надлежит многому научиться из этой части богодух-новенной книги, потому что "все Писания богодухновенны". Но, кроме того, наибольшую для себя пользу из какой бы то ни было части Слова Божия мы извлекаем, делая верное применение смыслу этого Слова. Если бы поэтому мы вздумали изречения, относящиеся в строгом смысле этого слова к остатку Израилеву или к телу земному, применить к Церкви или телу небесному, мы впали бы в большую ошибку как относительно одного, так и относительно другого из данных вопросов.

Очень часто многие совершенно упускают из виду существование земного тела в лице остатка Израиля и имеют превратное представление об истинном положении и надежде Церкви. Это опасные заблуждения, которых мой читатель должен всячески стараться избегать. Да не подумает он, что все это - лишь теории, могущие только удовлетворить наше любопытство и не имеющие ни малейшего практического применения в жизни. Это было бы совершенно неверное предположение. Как! Неужели же для нас практически неважно знать, принадлежим мы к небу или же к земле? Неужели же для нас не имеет значения, ожидает ли нас покой в небесной обители, или же нам надлежит пройти чрез суды, описанные в Откровении? Кто может допустить столь неразумную мысль? Трудно было бы назвать истины, имеющее более важное практическое значение для нас, чем истины, описывающие судьбу земного остатка народа Божия и судьбу небесной Церкви. Не буду долее останавливаться здесь на этом вопросе, но читатель найдёт его достойным глубокого и внимательного изучения. Мы закончим рассмотрение этой главы беглым обзором праздника кущей, последнего торжества еврейского года.

"И сказал Господь Моисею, говоря: Скажи сынам Израилевым: с пятнадцатого дня того же седьмого месяца праздник кущей, семь дней Господу... А в пятнадцатый день седьмого месяца, когда вы собираете произведения земли, празднуйте праздник Господень семь дней: в первый день покой, и в восьмой день покой. В первый день возьмите себе ветви красивых дерев, ветви пальмовые и ветви дерев широколиственных и верб ручных, и веселитесь пред Господом Богом вашим семь дней. И празднуйте этот праздник Господень семь дней в году: это постановление вечное в роды ваши. В седьмой месяц празднуйте его. В кущах живите семь дней; всякий туземец Израильтянин должен жить в кущах, чтобы знали роды ваши, что в кущах поселил Я сынов Израилевых, когда вывел их из земли Египетской. Я Господь, Бог ваш" (ст. 33-43).

Праздник этот показывает наперёд славу, ожидающую Израиль в последний день и, следовательно, он как нельзя лучше заканчивает весь ряд еврейских праздников. Жатва была убрана, все было окончено, житницы были наполнены хлебом, и Господь желал, чтобы народ выразил свою радость соблюдением праздника. Но, увы, израильтяне, очевидно, не поняли Божественной мысли, связанной с этим чудным постановлением. Они упустили из виду, что они были странниками и пришельцами, и поэтому долгое время не вспоминали этого праздника. От дней Иисуса Навина до дней Неемии ни разу не был отпразднован праздник кущей. Маленькому остатку народа, вернувшемуся из Вавилонского плена, довелось исполнить то, что не было сделано даже во дни блестящего Соломонова царствования. "Все общество возвратившихся из плена сделало кущи и жило в кущах. От дней Иисуса, сына Навина, до этого дня, не делали так сыны Израилевы. Радость была весьма великая" (Неем. 8,17). Как отрадно должно было быть тем, которые свои арфы "повесили некогда на вербах Вавилонских", покоиться теперь в тени верб ханаанских! Это было сладкое предвкушение времени, в которое восстановленные колена Израилевы будут покоиться под сенью кущей тысячелетия, воздвигнутых для них верною десницею Иеговы в земле, которую Он поклялся навсегда дать Аврааму и его потомству. То будет наиславнейшее время встречи небесного и земного, как об этом упоминается в "первом" и "восьмом" дне праздника кущей. "Небо... услышит землю; и земля услышит хлеб, и вино, и елей; а сии услышат Изреель" (Ос. 2,21-22).

В последней главе Пророка Захарии есть чудное слово, ясно доказывающее, что истинное празднование праздника кущей относится к славе будущих времён. "Затем все остальные из всех народов, приходивших против Иерусалима, будут приходить из года в год для поклонения Царю, Господу Саваофу, и для празднования праздника кущей" (Зах. 14,16).

Какая картина! Кто посягнёт лишить её характерной её прелести попыткой применить к ней сомнительную систему так называемого духовного истолкования?

Иерусалим, несомненно, обозначает Иерусалим; народы - значит народы; праздник кущей остаётся праздником кущей. Есть ли здесь что-либо неправдоподобное? Решительно ничего, кроме человеческого разума, отвергающего все, превышающее его слабое понимание. Праздник кущей будет снова праздноваться в Ханаане, и народы искупленных Божиих придут туда, чтобы принять участие в этом святом и славном торжестве. Тогда войнам Иерусалима будет положен конец; тогда замолкнет бряцание оружием. Копьё и меч перекуются в мирные земледельческие орудия; Израиль будет покоиться под освежающей тенью своего винограда и смоковницы, и вся земля возрадуется воцарению "Князя мира". Такова картина будущего, раскрываемая нам на непогрешимых страницах Божия откровения. Его прообразно представляют Писания, его возвещают пророки, ему верит вера, и его предвкушает надежда.

Примечание. - В конце нашей главы мы читаем: "И объявил Моисей сынам Израилевым о праздниках Господних." Таков был истинный первоначальный характер этих праздников; но в Евангелии от Иоанна они названы "праздниками Иудейскими." Давно они уже перестали быть праздниками Иеговы.

Бог был исключён оттуда. Иудеи не искали Его; поэтому, когда в Иоан. 7 братья Иисуса просили Его пойти на "приближавшийся праздник Иудейский - поставление кущей", Он отвечает: "Моё время ещё не настало"; придя же туда в последний день "как бы тайно", оставаясь в стороне от общего празднования, Он обратился к окружающим с возгласом, приглашавшим каждую жаждущую душу прийти к Нему и пить. В этом заключается серьёзное поучение. Попадая человеческие в руки, Божий постановления искажаются; для нас, однако, отрадно знать, что жаждущая душа, сознающая сухость и пустоту внешнего благочестия, всегда может подойти к Иисусу, чтобы даром утолить свою жажду из неиссякаемого источника и в свою очередь сделаться проводником благословений для других душ.

Глава 24

В этой краткой главе содержится много поучительных в духовном отношении фактов. В 23-й главе мы имели пред собою прообраз истории - отношений Бога к Израилю, начиная с принесения в жертву истинного Пасхального Агнца и кончая прообразом покоя и славы царства тысячелетия. В главе, к рассмотрению которой мы теперь приступаем, мы находим две главные мысли: прежде всего свидетельство о том, что силою Духа Святого и благодаря первосвященническому служению Христа память о двенадцати коленах Израилевых всегда пребывала пред лицом Божиим; затем - отпадение от Бога Израиля по плоти и сопровождавший его суд Божий. Необходимо глубоко проникнуться первой мыслью, чтобы понять вторую.

И сказал Господь Моисею, говоря: "Прикажи сынам Израилевым, чтобы они принесли тебе елея чистого, выбитого, для освещения, чтобы непрестанно горел светильник. Вне завесы ковчега откровения в скинии собрания Аарон и сыны его должны ставить оный пред Господом от вечера до утра всегда. Это вечное постановление в роды ваши. На подсвечнике чистом должны они ставить светильник пред Господом всегда." (ст. 1-4). "Чистый выбитый елей" представляет собою благодать Духа Святого, основанную на искупительном подвиге Христовом, прообразно изображённом светильником из "чеканного золота". Елей "выжимался" из плодов "оливкового дерева;" золото, из которого был приготовлен светильник, чеканилось, подвергаясь "ударам" молота. Другими словами, благодать и свет Духа Святого основаны на смерти Христовой; их сияние и сила поддерживаются священническим служением Христа. Золотой светильник разливал свой свет во все стороны святилища, освещая его в течение долгих часов ночи, когда мрак окутывал землю, и народ погружался в сон. Все это служит для нас живым изображением верности Божией к Его народу, в каких бы внешних условиях он ни находился. Мрак и сон могли овладеть им, но светильник должен был гореть "непрестанно". На первосвященника возлагалась обязанность следить за тем, чтобы свет свидетельства непрестанно горел в течение тёмных ночных часов. "Вне завесы ковчега откровения в скинии собрания Аарон должен ставить его пред Господом от вечера до утра всегда" (ст. 3). Народу Израильскому не поручалось поддерживать этот огонь. Бог позаботился о том, чтобы это дело постоянно исполнялось отдельным, назначенным для этого, лицом.

Но далее мы читаем: "...и возьми пшеничной муки и испеки из ней двенадцать хлебов; в каждом хлебе должны быть две десятых ефы. И положи их в два ряда, по шести в ряд, на чистом столе пред Господом. И положи на каждый ряд чистого ливана, и будет это при хлебе, в память, в жертву Господу. В каждый день субботы постоянно должно полагать их пред Господом от сынов Израилевых: это завет вечный. Они будут принадлежать Аарону и сынам его, которые будут есть их на святом месте; ибо это великая святыня для них из жертв Господних: это постановление вечное" (ст. 5-9). Не сказано, чтобы содержалась закваска в этих хлебах. Я не сомневаюсь, что эти хлебы представляют собою Христа в непосредственной связи с двенадцатью коленами Израилевыми. Эти хлебы полагались в святилище на чистом столе, где и оставались пред лицом Господа в продолжение семи дней, после чего становились пищею Аарона и его сынов; они являлись, таким образом, новым и поразительным прообразом положения Израиля в очах Божиих, каковы бы ни были внешние условия его жизни. Двенадцать .колен Израилевых всегда пребывают пред лицом Иеговы. Память о них не может исчезнуть. Они расположены в святилище в божественном порядке; чистый ливан благоухания Христова окружает их; они покоятся на чистом столе святилища Божия, залитые сиянием тихих лучей золотого светильника, льющих непрерывный свет среди самого густого мрака, среди нравственной ночной мглы, в которой теперь пребывает народ Божий.

Для нас отрадно убедиться, что мы не жертвуем здравым смыслом или божественной истиной в угоду нашему воображению, придавая прообразное значение таинственным принадлежностям святилища. Из Евр. 9,23 мы узнаем, что все это были "образы небесного", а из Евр. 10,1, что все это "тени будущих благ". Таким образом, мы получаем право верить, что существуют "блага небесные", соответствующие этим образам, что есть сущность вещей, соответствующая их тени. Мы получаем, одним словом, право верить, что на небе есть нечто, соответствующее "семи лампадам светильника", "чистому столу" и "двенадцати хлебам". Это не изобретение человеческого ума; это божественная истина, составлявшая пищу веры во все времена. Какое значение имел жертвенник Илии, построенный из "двенадцати камней" на вершине горы Кармил? (3 Цар. 18,31). Он был лишь выражением веры пророка в истину, "образом" или "тенью" которой были "двенадцать хлебов". Илия верил в нерасторжимое единство народа, сохраняемое пред Богом в вечной неизменности обетования, данного Им Аврааму, Исааку и Иакову, в каких бы внешних обстоятельствах народ ни находился. Напрасно искал бы человек видимое проявление единства двенадцати колен; но вера всегда могла заглянуть в священную ограду святилища Божия и увидеть там двенадцать хлебов, в благоухании благовонного курения лежащих правильными рядами на чистом столе; какие бы полуночные тени ни окутывали снаружи святилище Божие, при свете семи золотых лампад вера могла узреть прообраз великой истины - нерасторжимого единства двенадцати колен Израилевых.

Как было тогда, так и теперь. Ночь печальна и мрачна. Нет в этом мире ни одного луча, при свете которого сделалось бы очевидным для нашего глаза единство колен Израилевых. Они рассеяны среди народов, они потеряны, по мнению людей. Но память о них жива пред Господом. Вера признает это, зная, что "все обетования Божий да и аминь во Христе Иисусе". При совершенном свете Духа Божия она видит память о двенадцати коленах свято сохранённой в небесном святилище. Прислушайтесь к благородному свидетельству веры: "И ныне я стою пред судом за надежду на обетование, данное от Бога нашим отцам, которого исполнение надеются увидеть наши двенадцать колен, усердно служа Богу день и ночь: за сию-то надежду, царь Агриппа, обвиняют меня Иудеи" (Цеян. 26,6-7). Но если бы царь Агриппа спросил апостола Павла: "Где же двенадцать колен Израилевых?" - мог бы он показать их царю? Нет. Почему же нет? Потому ли, что их нельзя было видеть? Нет, но потому, что глаза Агриппы не были способны их увидеть. Двенадцать колен выходили за пределы кругозора Агриппы. Лишь глаза веры и свет Духа Божия могли различить лежавшие на чистом столе во святилище двенадцать хлебов. Они находились там, и апостол Павел видел их, хотя минута, в которую он высказывал свою трогательную уверенность в их существовании, была минутой невыразимого мрака. Вера не даёт внешним обстоятельствам управлять собою. Она возносится на недосягаемую скалу вечного Слова Божия, и в тишине и безопасности этой священной высоты она питается неизменным Словом Того, Который не может солгать. Пусть неверие с недоумением озирается по сторонам, пусть оно неразумно вопрошает: "Где же двенадцать колен Израилевых?" или: "Каким путём можно их разыскать и восстановить?" Ответить на это невозможно. Не потому, что нет ответа на этот вопрос, а потому, что неверие совсем не способно подняться до того уровня, стоя на котором можно понять этот ответ. Вера настолько же не сомневается в памятований Богом Израилевым двенадцати колен Израилевых, насколько она не сомневалась, что двенадцать хлебов каждую субботу полагались на золотом столе пред Господом. Но кто убедит в этом скептика и неверующего? Кто убедит в этой истине людей, руководящихся во всем только разумом и общепринятым мнением, людей, не познавших, что значит "верить сверх надежды?" (Рим. 4,18). Вера находит неоспоримые божественные истины и несомненные факты там, где разум и человеческое мнение решительно ничего не видят. О, как прискорбно отсутствие в нас этой веры! Да поможет нам Господь с большей ревностью ухватываться за каждое слово, исходящее из уст Божиих, и питаться им со всей детской простотою веры!

Теперь мы подходим ко второй мысли нашей главы к отпадению Израиля по плоти от Бога и к навлечённому им на себя суду Божию.

"И вышел сын одной Израильтянки, родившейся от Египтянина, к сынам Израилевым, и поссорился в стане сын Израильтянки с Израильтянином; хулил сын Израильтянки имя Господне и злословил. И привели его к Моисею. И посадили его под стражу, доколе не будет объявлена им воля Господня. И сказал Господь Моисею, говоря: Выведи злословившего вон из стана, и все слышавшие пусть положат руки свои на голову его, и все общество побьёт его камнями... И сказал Моисей сынам Израилевым; и вывели злословившего вон из стана, и побили его камнями, и сделали сыны Израилевы, как повелел Господь Моисею" (ст. 10-23).

Удивительно и интересно отметить, что богодухновенный писатель этой книги отвёл совершенно особое место этому повествованию. Я не сомневаюсь, что все это рассказано здесь, чтобы дать нам возможность увидеть обратную сторону картины, представленной нам в первых стихах этой же главы. Израиль по плоти впал в тяжкий грех пред Богом-Иеговой. Имя Господа было обесславлено среди язычников. Гнев Божий возгорелся на народ. Суды оскорблённого Бога пали на него. Но приближается день, когда рассеется мрачное и густое облако суда Божия, и тогда двенадцать колен Израилевых предстанут в нерасторжимом своём единстве пред лицом всех народов, являя собою удивительный памятник верности и благости Иеговы. "И скажешь в тот день: славлю, Тебя, Господи; Ты гневался на меня, но отвратил гнев Твой, и утешил меня. Вот, Бог - спасение моё, и пение моё - Господь; и Он был мне во спасение. И скажете в тот день: славьте Господа, призывайте имя Его; возвещайте в народах дела Его; напоминайте, что велико имя Его. Пойте Господу, ибо Он соделал великое; да знают это по всей земле. Веселись и радуйся, жительница Сиона: ибо велик посреди тебя Святый Израилев" (Ис. 12). - "Ибо не хочу оставить вас, братья, в неведении о тайне сей, - чтобы вы не мечтали о себе, - что ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдёт полное число язычников, и так весь Израиль спасётся, как написано: "Придёт от Сиона Избавитель и отвратит нечестие от Иакова; и сей завет им от Меня, когда сниму с них грехи их" (Ис. 59,20-21; 27,9). "В отношении к благовестию, они враги ради вас; а в отношении к избранию, возлюбленные Божий ради отцов. Ибо дары и призвание Божие непреложны. Как и вы некогда были непослушны Богу, а ныне помилованы, по непослушанию их, так и они непослушны для помилования вас, чтобы и сами они были помилованы. Ибо всех заключил Бог в непослушание, чтобы всех помиловать. О, бездна богатства и премудрости, и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его, и неисследимы пути Его! Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? (Ис. 40,13). Или кто дал Ему наперёд, чтобы Он должен был воздать? (Ис. 40,13-14). Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава вовеки. Аминь" (Рим. 11,25-36).

Можно было бы привести ещё много примеров, доказывающих, что хотя вследствие своего греха Израиль и находится под судом Божиим, тем не менее "дары и призвание Божие непреложны"; что хотя хулитель имени Божия побивается камнями вне стана, двенадцать прообразных хлебов остаются неприкосновенными в святилище Господнем. Голос пророков возвещает, и голоса апостолов вторят возвещению славной истины, утверждающей, что "весь Израиль спасётся"; не потому что он не согрешил, а потому что "дары и призвание Божие непреложны". Христианам следует остерегаться пренебрегать "обетованиями, данными отцам". Забывая или неверно применяя эти обетования, мы этим теряем способность вникать в нравственный смысл и в точное значение Писаний. Упуская из виду одну их часть, мы рискуем не воспользоваться и другою их частью. Неточно применяя одно изречение, мы рискуем неверно объяснить себе и другое; таким путём мы могли бы утратить благословенную уверенность, составляющую основание нашего покоя относительно всего, изречённого Господом. Мы основательнее рассмотрим этот вопрос при изучении последних глав книги.

Глава 25

От внимательного читателя не ускользнёт нравственная связь, соединяющая эту главу с предыдущей. В 24-й главе мы узнаем, что Израиль хранится для водворения в земле Ханаанской. Из главы 25-й мы узнаем, что земля Ханаанская бережётся для Израиля. Соединяя обе эти главы вместе, мы видим подтверждение истины, нарушить которую не может никакая сила земли или ада: "Весь Израиль спасётся", и "землю не должно продавать навсегда". Первая половина этой истины возвещает принцип, незыблемо устоявший на своём основании среди целого океана самых разноречивых толкований; вторая её часть касается факта, с которым тщетно старались не считаться народы необрезанных.

Читатель заметит, конечно, каким необыкновенным образом начинается наша глава: "И сказал Господь Моисею на горе Синае." Отличительной чертой большей части постановлений Божиих, содержащихся в книге Левит, является то обстоятельство, что они исходили из "скинии собрания". Причина этого понятна. Эти предписания имели прямое отношение к служению священников, к их общению с Богом и поклонению Ему, или же они касались нравственной стороны жизни народа; поэтому они и исходили вполне естественно из "скинии собрания", из этого великого средоточия всего, каким бы то ни было образом относившегося к священническому служению. Здесь, однако, Божие повеление раздаётся из совершенно другого места: "И сказал Господь Моисею на горе Синае." В Священном Писании, мы знаем, каждое выражение имеет своё особенное, ему одному свойственное, значение, почему нам надлежит ожидать услышать с "горы Синая" постановление, отличное от предписания, идущего к нам из "скинии собрания". И действительно в главе, до изучения которой мы дошли, представлены права, которыми обладает Бог-Иегова как Господь всей земли. Здесь речь больше не идёт о служении и общении с Богом священнического дома, не говорится о внутреннем устройстве народа; здесь идёт речь о правах Бога, Владыки мира, о Его праве даровать предназначенную Им часть земли известному народу, который становится её управителем. Одним словом, здесь мы видим пред собою Иегову не в скинии - месте богослужения, а Иегову на горе Синае - на престоле владычества Его.

"И сказал Господь Моисею на горе Синае, говоря: Объяви сынам Израилевым и скажи им: когда придёте в землю, которую Я даю вам, тогда земля должна покоиться в субботу Господню. Шесть лет засевай поле твоё, и шесть лет обрезывай виноградник твой, и собирай произведения их; а в седьмой год да будет год покоя земли, суббота Господня; поля твоего не засевай, и виноградника твоего не обрезывай. Что само вырастет на жатве твоей, не сжинай, и гроздов с необрезанных лоз твоих не снимай: да будет это год покоя земли. И будет это в продолжение субботы земли всем вам в пищу, тебе и рабу твоему, и рабе твоей, и наёмнику твоему, и поселенцу твоему, поселившемуся у тебя. И скоту твоему, и зверям, которые на земле твоей, да будут все произведения её в пищу" (ст. 1-7).

Здесь нам представлена отличительная черта принадлежащей Господу земли. Ему угодно было даровать ей целый год покоя, и в этот год обнаруживалось великое богатство, которым Он благословлял Своих управителей. Блаженное, благодатное подданство! Какую честь оказывал им Господь, ставя их в непосредственную зависимость от Себя! Ни платы за пользование землёй, ни налогов, ни податей! Действительно, можно было сказать: "Блажен народ, у которого это есть. Блажен народ, у которого Господь есть Бог" (Пс. 143,15). Мы знаем, что израильтяне преступили повеление Божие, не овладев всей благословенной землёй, которую Иегова соделал их уделом. Он дал Израилю всю землю. Он отдал её Израилю навек. Они же завладели лишь частью её, и то лишь на время. Но план Божий не изменился; хотя на время "управители" отвергнуты Господом, владение их остаётся за ними. "Землю не должно продавать навсегда; ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня" (ст. 23). Что же это значит, как не то, что Ханаан составляет личную собственность Божию, и что Бог желает, чтобы Израиль занимал эту землю вместо Него? Конечно, и "вся земля Господня", но это уже другой вопрос. Очевидно, что, по неисследимым советам Своим, Он решил взять в особое Своё владение землю Ханаанскую, ввести особое устройство в этой стране, выделить её из всех других стран, называя её "Своей" землёй, и отличить её от всех остальных земель учреждением в ней суда, постановлений и периодически повторявшихся праздничных торжеств, одно созерцание которых просвещает разум и преисполняет сердце умилением. Где мы найдём на всей поверхности земли страну, которой давался бы покой в течение целого года, года самого богатого изобилия? Рационалист спросит: "Возможны ли подобные порядки?" Скептик будет сомневаться в их возможности; но вера получает вполне удовлетворяющий её ответ из уст Божиих: "Если скажете: Что же нам есть в седьмой год, когда мы не будем ни сеять, ни собирать произведений наших? Я пошлю благословение Моё на вас в шестой год, и он принесёт произведений на три года. И будете сеять в восьмой год, но есть будете произведения старые до девятого года; доколе не поспеют произведения его, будете есть старое" (ст. 20-22). Природный человек мог сказать: "Что же станется с нашими посевами!"' Бог отвечал: "Я пошлю благословение." Благословение Божие в тысячу раз драгоценнее посевов человека (Пр. 10,22). Бог не хотел томить их голодом в субботний год. Они должны были насыщаться плодами Его благословения в год праздничного покоя, год, прообразно представлявший вечную субботу народа Божия.

"И насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, чтобы было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет. И воструби трубою в седьмой месяц, в десятый день месяца, в день очищения вострубите трубою по всей земле вашей" (ст. 8-9). Особенно интересно отметить, какими различными прообразами был изображён в иудейском домостроительстве покой тысячелетия. Каждый седьмой день был день субботний; каждый седьмой год был год субботний; через семь же субботних лет наступал юбилей. Каждое из этих торжеств и все эти прообразные торжества представляли взору веры благословенную перспективу времени, когда всякая работа и всякий труд окончатся, когда голод более не будет утоляться ценою "пота лица", но когда земля, обогащённая изобильными излияниями Божественной благости и оплодотворённая благотворными лучами "Солнца правды", до избытка наполнит житницы и виноградные чаши народа Божия. Блаженное время! Блаженный народ! Как отрадно иметь уверенность, что все это - не иллюзии фантазии, не игра воображения, а правдивая действительность Божественного откровения, от которой истекает вера, которая есть "осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом" (Евр. 11,1).

Юбилейное торжество должно было быть самым трогательным и самым радостным из иудейских праздников. Оно стояло в непосредственной связи с великим днём очищения. Именно тогда была пролита кровь жертвы, тогда холмы и долины земли Ханаанской оглашались звуком освободительной юбилейной трубы. Этот желанный звук должен был разбудить нравственное существо народа, должен был потрясти его до глубины души, наполняя всю землю вдоль и поперёк обильным потоком божественной и невыразимой радости. "В день очищения вострубите трубою по всей земле вашей." Не должно было оставаться ни одного уголка по всей стране, где не раздался бы этот радостный звук. Значение юбилея было так же велико, как и значение дня очищения, служившего основанием юбилейному торжеству.

"И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям её, да будет это у вас юбилей; и возвратитесь каждый во владение своё, и каждый возвратитесь в своё племя. Пятидесятый год да будет у вас юбилей: не сейте и не жните, что само вырастет на земле, и не снимайте ягод с необрезанных лоз её. Ибо это юбилей; священным да будет он для вас: с поля ешьте произведения её. В юбилейный год возвратитесь каждый во владение своё" (ст. 10-13). Все звания и все сословия могли изведать на себе святое и благотворное действие этого величественного постановления. Изгнанник возвращался в свою родную землю; пленный отпускался на свободу; должнику прощался его долг; остававшиеся долгое время в отсутствии члены семьи снова возвращались в её лоно; изгнанный из своего наследственного удела или владения хозяин снова в него возвращался. Трубный звук, желанный и выразительный сигнал освобождения, возвещал свободу пленному; раб сбрасывал с себя тяготившие его оковы; нечаянно убивший своего ближнего возвращался в свой дом; бедные, разорившиеся люди получили обратно потерянное ими наследство. Лишь только успевала три раза прозвучать юбилейная труба, и тотчас же всюду разливался величественный поток мощных благословений Божиих, и его освежающие волны достигали самых отдалённых пределов облагодатствованной Иеговою страны.

"Если будешь продавать что ближнему своему, или будешь покупать что у ближнего твоего, не обижайте друг друга. По расчислению лет после юбилея ты должен покупать у ближнего твоего, и по расчислению лет дохода, он должен продавать тебе. Если много остаётся лет, умножь цену; а если мало остаётся, уменьши цену: ибо известное число лет жатв он продаёт тебе. Не обижайте один другого; бойся Бога твоего; ибо Я Господь, Бог ваш" (ст. 14-17). Юбилейный год напоминал покупателю и продавцу, что земля принадлежала Иегове и не могла быть проданной навсегда. Можно было продавать "её жатвы", но этим все дело и ограничивалось; Иегова никому не уступал земли. Эта мысль должна запечатлеться в нашей памяти. Она открывает обширный горизонт нашему уму. Если земля Ханаанская не должна продаваться, если Иегова говорит, что она принадлежит ему навек, для кого же Он её сохраняет? Кто Его наместники? Те, кому Он отдаёт её во владение в силу вечного завета, и это владение продолжится, пока луна будет испускать свой свет, - из века в век.

Нет на всей земле в очах Божиих страны, подобной Ханаану. В ней Иегова основал Свой престол и Своё святилище; в ней постоянно пред Ним священнодействовали Его священники; там раздался голос Его пророков, возвещая нынешнее разрушение и восстановление грядущей славы; там начал, совершал и окончил своё служение Предтечи Мессии Иоанн Креститель; там родился от Девы Спаситель; там Он принял крещение; там проповедовал и учил; там трудился и умер; оттуда Он вознёсся на небо, с торжеством воссев одесную Бога; там сошёл в силе Пятидесятницы Дух Святой; оттуда Евангелие распространилось до крайних пределов земли; оттуда вскоре сойдёт Господь; там "станут ноги Его на горе Елеонской" (Зах. 14,4); там будет восстановлен Его престол, и служение Ему будет обновлено. Его очи и Его сердце, одним словом, всегда обращены к этой земле; прах Иерусалима драгоценен в Его очах; это центр всех Его мыслей и Его действий по отношению к этой земле, и Он намерен соделать эту землю вечною оградою, радостью тысячи поколений.

Очень важно, повторяю я, хорошо усвоить эти знаменательные истины касательно земли Ханаанской. Иегова сказал об этой земле: "Она Моя". Кто же её отнимет у Него? Где тот царь или император, где та сила человеческая или бесовская, которые могут вырвать эту благословенную землю из крепких объятий Иеговы? Она была, правда, спорным пунктом, яблоком раздора для всех народов. Она была и будет ещё и ареною и центром жестоких войн и грабежа. Но громче шума сражений и распрей народов с Божественной ясностью и силой долетают до слуха веры слова: "это Моя земля." Бог не может отказаться ни от этой земли, ни от "двенадцати колен", чрез посредство которых Он вступил во владение ею. Пусть мой читатель вникнет в эту мысль; пусть он серьёзно вдумается в это. Да не отнесётся он к этому вопросу равнодушно, не составляя себе о нем ясного понятия. Бог не отверг ни Своего народа, ни земли, которую Он обещал дать ему в вечное владение. "Двенадцать хлебов" 24-й главы книги Левит подтверждают истину первого из этих положений; "юбилей" же 25-й главы этой книги свидетельствует об истинности второго. Память о "двенадцати коленах Израиля" всегда жива пред Господом, и близок день, когда юбилейная труба зазвучит на горах Палестинских. Тогда действительно пленный навсегда сбросит с себя позорные оковы, так долго его отягчавшие. Тогда изгнанник вернётся в блаженную землю, из которой он был удалён на такое долгое время. Тогда все долги будут прощены, каждое бремя будет снято, каждая слеза отёрта с очей. "Ибо так говорит Господь: вот, Я направляю к нему (к Иерусалиму) мир, как реку, и богатство народов, как разливающийся поток для наслаждения вашего; на руках будут носить вас, и на коленях ласкать. Как утешает кого-либо мать его, так утешу Я вас, и вы будете утешены в Иерусалиме. И увидите это, и возрадуется сердце ваше, и кости ваши расцветут, как молодая зелень, и откроется рука Господа рабам Его; а на врагов Своих Он разгневается. Ибо вот, придёт Господь в огне, и колесницы Его - как вихрь, чтобы излить гнев Свой с яростью, и прещение Своё с пылающим огнём. Ибо Господь с огнём и мечом Своим произведёт суд над всякою плотью, и много будет поражённых Господом. Те, которые освящают и очищают себя в рощах, один за другим, едят свиное мясо, и мерзость, и мышей, все погибнут, говорит Господь. Ибо Я знаю деяния их и мысли их; и вот, приду собрать все народы и языки, и они придут, и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасённых от них к народам, в Фарсис, в Пулу и Луду, к натягивающим лук, в Тубалу и Явану, на дальние острова, которые не слышали обо Мне, и не видели славы Моей; и они возвестят народам славу Мою. И представят всех братьев ваших от всех народов в дар Господу на конях и колесницах, и на носилках, и на мулах, и на быстрых верблюдах, на святую гору Мою, в Иерусалим, говорит Господь, подобно тому, как сыны Израилевы приносят дар в дом Господа в чистом сосуде. Из них буду брать также в священники и левиты, говорит Господь. Ибо как небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицом Моим, говорит Господь, так будет и семя ваше и имя ваше. Тогда из месяца в месяц и из субботы в субботу будет приходить всякая плоть пред лицо Моё на поклонение, говорит Господь" (Ис. 66,12-23).

Взглянем теперь на практические последствия юбилея и на его влияние на взаимоотношения людей. "Если будешь продавать что ближнему твоему, или будешь покупать что у ближнего твоего, не обижайте друг друга. По расчислению лет после юбилея ты должен покупать у ближнего твоего, и по расчислению лет дохода он должен продавать тебе" (ст. 14-15). Цены назначались сообразно времени наступления юбилея. Если это славное событие ожидалось скоро, цена понижалась; если оно было ещё далеко, цена повышалась. Все человеческие договоры касательно земли уничтожались в ту же минуту, как раздавался звук юбилейной трубы, потому что земля составляла собственность Иеговы, и юбилей возвращал её в её первобытные условия.

В этом для нас скрывается чудный урок. Если в наших сердцах всегда живёт ожидание возвращения Господа, мы придаём мало значения всем земным обстоятельствам. Невозможно пребывать в тишине ожидания грядущего с небес Сына и не отрекаться от интересов этого мира. "Кротость ваша да будет известна всем человекам. Господь близко" (Фил. 4,5). Можно признавать верность учения "о тысячелетии" или о "втором пришествии", но при всем этом оставаться человеком, преданным земным интересам; но тот, кто всегда живёт в ожидании явления Христа, должен быть отделён от того, что подлежит суду и разрушению в Его пришествие. Здесь вопрос не только в скоротечности и неверности человеческой жизни, что, конечно, также вполне справедливо; здесь также не принимается в расчёт только неустойчивое и неудовлетворительное состояние земных обстоятельств, что, однако, также фактически верно. Здесь приводится довод более могущественный и действенный - "Господь близко!" Драгоценное и освящающее действие этой истины да скажется на всем нашем хождении в этом мире, и да проникнутся ею глубоко наши сердца!

Глава 26

Эта глава не требует многих пояснений. Она содержит в себе торжественный и трогательный рассказ, с одной стороны, о благословениях, связанных с послушанием, а с другой стороны - об ужасных последствиях непослушания Богу. Если бы Израиль ходил в повиновении Богу, он оказался бы непобедимым. "Пошлю мир на землю вашу; ляжете, и никто вас не обеспокоит; сгоню лютых зверей с земли вашей, и меч не пройдёт по земле вашей. И будете прогонять врагов ваших, и падут они пред вами от меча. Пятеро из вас прогонят сто, и сто из вас прогонят тьму, и падут враги ваши пред вами от меча. Призрю на вас, и плодородными сделаю вас, и размножу вас, и буду твёрд в завете Моем с вами. И будете есть старое прошлогоднее, и выбросите старое ради нового. И поставлю жилище Моё среди вас, и душа Моя не возгнушается вами. И буду ходить среди вас, и буду вашим Богом, и вы будете Моим народом. Я Господь, Бог ваш, который вывел вас из земли Египетской, чтобы вы не были там рабами, и сокрушил узы ярма вашего, и повёл вас с поднятою головою" (ст. 6-13).

Присутствие Божие было бы всегда их оградой и их щитом. Ни одно орудие, сделанное против них, не было бы успешно. Но присутствие Божие могло быть уделом лишь послушного народа. Иегова не мог поощрять Своим присутствием непослушание и зло. Соседние языческие народы могли надеяться на свою военную доблесть и военную силу. Израиль же мог уповать только на десницу Иеговы, но эта рука никогда не могла подняться для защиты нечестия и мятежа. В их силе было ходить с Богом в духе зависимости и повиновения. Пока они шли этим путём, огненная стена ограждала их от нападок любого врага, от каждой опасности.

Но, увы! Израиль оказался во всех отношениях неверным Богу. Несмотря на торжественные и страшные предостережения, изображённые в 14-33 стихах этой главы, они уклонились от следования за Господом и начали служить иным богам, низведя, таким образом, на себя страшные суды, о которых говорится здесь, при одном чтении о которых мы содрогаемся. И в настоящее время суд ещё продолжает совершаться над ними. Рассеянные и лишённые собственности, преследуемые и изгнанные на чужбину, они являются памятником беспощадного правосудия и истины Иеговы. Они служат явным примером для народов всей земли, которые видят все могущество нравственного владычества Божия и читают в судьбе этого народа поучительный урок, который им следовало бы хорошенько усвоить и который должен глубоко запасть и в наше сердце.

Мы весьма склонны смешивать два понятия, совершенно отличные друг от друга по свидетельству Слова Божия, а именно: мы склонны смешивать владычество Божие и благодать Божию. Это смешение ведёт к прискорбным результатам. Оно ослабляет в нас сознание величия и значения владычества Божия, а также сознание чистоты, полноты и возвышенности благодати Божией. Правда, при всей силе Своего владычества Бог сохраняет за Собою высшее право действовать с великодушием, долготерпением и милосердием; но применение всех этих свойств к правосудию Его правления нельзя смешивать с действиями безусловно чистой и всепрощающей благодати Божией.

Эта глава даёт нам как бы указание, в чем заключается неумолимость владычества Божия; но и здесь мы встречаем следующего рода оговорку: "Тогда признаются они в беззаконии своём и в беззаконии отцов своих, как они совершали преступление против Меня и шли против Меня, за что и Я шёл против них, и ввёл их в землю врагов их; тогда покорится необрезанное сердце их, и тогда потерпят они за беззакония свои. И Я вспомню завет Мой с Иаковом, и завет Мой с Исааком, и завет Мой с Авраамом вспомню, и землю вспомню. Тогда как земля оставлена будет ими, и будет удовлетворять себя за субботы свои, опустев от них, и они будут терпеть за своё беззаконие, за то, что презирали законы Мои, и душа их гнушалась постановлениями Моими; и тогда как они будут в земле врагов их, - Я не презрю их и не возгнушаюсь ими до того, чтобы истребить их, чтобы разрушить завет Мой с ними; ибо Я Господь, Бог их. Вспомню для них завет с предками, которых вывел Я из земли Египетской пред глазами народов, чтобы быть их Богом. Я Господь" (ст. 40-45).

Здесь мы видим, как Бог-Правитель с милостивым долготерпением идёт навстречу первым и самым слабым воздыханиям разбитого и сокрушённого сердца. История судей и царей изобилует примерами проявления этой благодатной особенности Божественной власти. Бесчисленное число раз душа Иеговы не могла вынести страдания Израиля (Суд. 10,16), и Он посылал ему одного за другим освободителей, пока наконец не осталось уже ни малейшей надежды на его исправление, и честь Его престола не потребовала изгнания Израиля из земли, обладать которой он был совершенно не достоин.

Все это относится к Божию владычеству над народом Израилевым. Но вскоре Его народ вступит во владение землёю во имя благости Божией, неизменной и невыразимой, благости, по изволению правосудия Божия нашедшей себе выражение в крови, пролитой на кресте. Он завладеет землёю уже не исполнением дел закона, не соблюдением постановлений временного домостроительства Божия, а благодатью, которая "воцарилась чрез праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим" (Рим. 5,21). Вот почему израильтяне никогда больше не будут изгнаны из своих владений. Ни одному врагу не дано будет смущать их. Они обретут полный покой под покровом щита благоволения Бога - Иеговы. Их владение землёю будет держаться вечной устойчивостью благодати Божией и осязательною силою крови вечного завета. "Израиль будет спасён спасением вечным в Господе" (Ис. 45,17).

Дух Святой да даст нам более полное разумение Божественной истины, а также и способность верно усваивать и "преподавать" другим "слово истины" Божией (2 Тим. 2,15)!

Глава 27

Эта последняя часть изучаемой нами книги касается обета или добровольного желания, по которому какое-либо лицо посвящало себя или что-либо, принадлежащее ему, Господу. "И сказал Господь Моисею, говоря: Объяви сынам Израилевым и скажи им: если кто даёт обет посвятить душу Господу по оценке твоей; то оценка твоя... должна быть... по сиклю священному" (ст. 1-3).

Во всех этих случаях, когда человек посвящал Богу самого себя, своё животное, свой дом или своё поле, оценка зависела от достоинства и ценности посвящаемого Господу; потому существовал целый ряд правил производства оценки согласно возрасту. В качестве представителя прав Божиих, Моисей должен был всякий раз делать оценку "по сиклю священному". Если человек берётся выполнить обет, к нему необходимо применить правильную оценку согласно закону; кроме того, во всех этих случаях следует устанавливать разницу между способностью и правом. В Исх. 30,15 относительно серебра выкупа говорится: "Богатый не больше, и бедный не меньше полсикля должны давать в приношение Господу "для выкупа душ ваших". Когда речь шла о вопросе искупления, все были равны пред Богом. Так и должно быть всегда. Благородный и простолюдин, богатый и нищий, учёный и невежда, старый и молодой - все в этом отношении стоят на одном уровне. "Нет различия". Все одинаково держатся принципа бесконечной цены крови Христовой. В способностях может существовать большое различие, по своим же правам все равны. Личный опыт также может быть очень различен, но положение пред Богом остаётся для всех одно и то же. Знание, дары, плоды - все это может быть бесконечно разнообразно, но положение пред Богом одно и то же. Ветвь и большое дерево, ребёнок и отец, лишь вчера обратившийся к Богу человек и испытанный в своих убеждениях христианин - все утверждаются на одном и том же основании. "Богатый не больше, и бедный не меньше." Нельзя дать больше, как и нельзя принять меньше положенного. Мы имеем "дерзновение входить во святилище посредством Крови Иисуса Христа" (Евр. 10,19). Вот наше право входа во святилище. Войдя туда, мы окажемся в различной степени способными служить Богу, что всецело зависит от нашего духовного развития. Христос есть наше право. Дух Святой есть наша способность. Ни в том, ни в другом вопросе наше "я" не имеет решительно никакого значения. Какая великая благость Божия! Мы входим туда "посредством Крови Иисуса"; посредством Духа Святого мы насыщаемся тем, что там находим. Кровь Иисуса отверзает дверь; Дух Святой вводит нас в дом. Кровь Иисуса открывает сокровищницу; Дух Святой открывает содержащиеся в ней сокровища. Кровь Иисуса дарит нам сокровищницу; Дух Святой дарует нам способность оценить её редкие и драгоценные сокровища.

Но в Лев. 27 речь идёт исключительно о средствах, способностях и цене человека. Моисей имел в своём распоряжении особую меру, ниже которой он не мог делать оценку. Существовало известное правило, отступать от которого он не имел права. Если посвящаемое согласовалось с этим правилом, все было в порядке; если нет, -ему отводилось соответствующее место.

Что же следовало решать относительно лица, не могшего стать на уровень прав, предъявленных представителем Божественного правосудия? Послушайте утешительные слова: "Если же он беден и не в силах отдать по оценке твоей, то пусть представят его священнику, и священник пусть оценит его; соразмерно с состоянием давшего обет, пусть оценит его священник" (ст. 8). Другими словами, если человек не отрекается от своих усилий удовлетворить требования Божия правосудия, удовлетворить их необходимо. Но, с другой стороны, если человек сознаёт себя решительно неспособным удовлетворить эти требования, ему следует лишь прибегнуть к посредству благодати, которая примет его таким, каков он есть. Моисей являлся представителем прав Божественного правосудия. Священник был раздавателем даров из источника Божественной благодати. Человек неимущий, неспособный устоять пред Моисеем, бросался в открытые объятия священника. Так оно бывает всегда. Если мы не можем "копать" землю, мы можем "просить" (Лук. 16,3); и с той минуты, как мы занимаем место нищих, вопрос уже не в том, что мы можем приобрести, а в том, что нам может дать Бог. Благодать будет венцом искупительного подвига Христа вовек. Какое счастье для нас, что мы соделались должниками Божественной благодати! Какое блаженство получать, когда Бог прославляется, даруя! Когда мы имеем дело с людьми, для нас несравненно лучше копать землю, чем у них что-либо просить; когда же идёт речь о Боге, нам надлежит действовать как раз наоборот.

Выскажу ещё одну мысль относительно этой главы; вся она, по моему мнению, особо относится к израильскому народу. Она тесно связана с двумя предыдущими главами. Израильтяне дали обет Богу у подножия горы Хорив, но они оказались, однако, решительно неспособными удовлетворить требования закона: они оказались гораздо ниже "оценки Моисеевой". Но, благодарение Богу, и они сделаются участниками неизречённого изобилия благодати Божией. Испытав на деле свою неспособность "копать землю", они, наконец, не постыдятся "просить" у Бога; и тогда они познают на опыте великое счастье изведать на себе действие преизобильной благодати Иеговы, которая, подобно золотой цепи, длится "во веки веков". Хорошо быть бедными, когда наша нищета лишь способствует открытию пред нами неистощимых сокровищ Божественной благодати. Эта благодать никогда не отпускает приходящих к ней ни с чем. Она никогда не говорит человеку, что он слишком беден. Она может восполнить все самые насущные нужды человека, и не только восполнить их, но и прославиться, совершая это. Это оправданно во всех случаях. Это верно как лично для каждого грешника, так и для Израиля, который, подвергшись оценке законодателя, оказался "беднее производимой им оценки". Благодать является великим и единственным источником спасения каждой души. Она - источник нашего спасения, основание жизни истинного благочестия и верный залог светлых надежд, поддерживающих нас среди наших испытаний и в нашей борьбе с грехом, царящим в мире. Да будут наши души исполнены глубоким сознанием дарованной нам Богом благодати и горячим желанием прославить имя Его!

Этим мы закончим наши размышления об истинах, заключающихся в рассмотренной нами, столь содержательной и серьёзной книге. Если Господь соблаговолит употребить предыдущие страницы для возбуждения у читателей интереса к этой части Священного Писания, во все времена слишком мало изучавшейся Церковью, мой труд не останется тщетным.

Толкование на Книгу Числа

Оглавление

Главы 1-2

Главы 3-4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Главы 17-18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Главы 22-24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Главы 28-29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Главы 33-34

Глава 35

Главы 1-2

Теперь мы приступаем к изучению большой четвёртой части Пятикнижия Моисеева. Характерные черты этой книги выступают перед нами с неменьшей рельефностью, чем особенности трёх предыдущих, уже изученных нами, книг. В книге Бытия после повествования о сотворении мира, о потопе и о рассеянии народов после строительства Вавилонской башни мы читаем об избрании изволением Божиим семени Авраама. В книге Исход мы находим картину искупления. Книга Левит описывает нам общение человека с Богом и священническое служение Ему. В книге Числа нам представлены странствование и борьба Израиля в пустыне. Таковы главные задачи этих драгоценных разделов богодухновенной Книги, рядом с которыми, разумеется, затронуты и многие другие существенные вопросы. По великой милости Своей Господь соблаговолил руководить нами при изучении книг Бытие, Исход и Левит; мы уверены, что Он направит нас и дальше при обзоре Книги Числа. Дух Его да управляет нашими мыслями и нашим пером, чтобы ни одно из высказанных нами мнений не шло вразрез со строгим согласованием с Божественными Его мыслями. Каждая страница, каждый раздел нашего исследования да носят на себе печать одобрения Его и да содействуют, прежде всего, прославлению Его, а затем и духовному назиданию читателя!