Толкования на Пятикнижие

Глава 17

Мы должны помнить, что деление писания на главы и стихи является делом рук человеческих; оно, конечно, представляется в высшей степени удобным для нахождения того или иного места Слова Божия; но это деление часто оказывается и неосновательным, нарушая связь рассматриваемых Писанием вопросов. Так, например, заключительные стихи 16-ой главы имеют, очевидно гораздо большую связь с последующим.

"Во всех жилищах твоих, которые Господь, Бог твой, даст тебе, поставь судей и надзирателей по коленам твоим, чтоб они судили народ судом правильным . Не извращай закона, не смотри на лица и не бери даров; ибо дары ослепляют глаза мудрых и превращают дело правых. Правды, правды ищи, дабы ты был жив, и овладел землёю, которую Господь, Бог твой, даёт тебе" (гл. 16,17-20).

В этих словах для нас заключается двойное назидание. Прежде всего они представляют нам беспристрастное правосудие и совершенную правдивость, являющиеся характерными чертами Божия владычества. Всякое дело рассматривается согласно истинному своему характеру и в связи с относящимися к нему фактами Дело представлено настолько просто и ясно, что не возникает решительно никакого недоразумения; спорить не приходится ни о чем. А если бы кто-либо и вздумал роптать, его приводят в молчание слова: "Друг мой, Я не поступлю с тобою несправедливо". Это составляет неотъемлемую принадлежность святого владычества Божия и заставляет нас с нетерпением ожидать дня, когда Божие господство утвердится с одного края моря до другого его края, и от пределов великой реки до конца земли.

Но, с другой стороны, приведённые нами слова указывают нам, что такое суждение человека, предоставленного самому себе. Нельзя ни одной минуты доверять ему. Человек склонён извращать закон, смотреть на лица, брать дары"; склонён пристрастно относиться к состоятельному человеку, пользующемуся высоким положением в мире. Раз человека необходимо предостерегать от этого, то он, очевидно, способен действовать именно так Не будем забывать этого; если Бог запрещает человеку красть, воровство, очевидно, свойственно его природе.

Ввиду всего этого в делах правосудия и в делах управления человек способен впадать в самые грубые заблуждения. Судья и правители, предоставленные самим себе и не управляемые Божественными принципами, способны из корыстолюбия извращать закон, потворствовать злому человеку, потому что он богат, осудить невинного, потому что он беден; способны произнести полностью противоречащий самой очевидной действительности приговор для того, чтобы получить какую-либо выгоду, деньги, приобрести влияние, популярность или власть.

Для доказательства этого излишне приводить в пример таких людей, как Пилат, Ирод, Феликс или Фест; достаточно вникнуть в смысл только что приведённого стиха, чтобы увидеть, что такое человек, даже если он облечён официальными полномочиями, даже если он занимает престол или судейское кресло. Многие, читая эти строки, быть может, воскликнут вместе с Азаилом: "Что такое раб твой, пёс, чтоб мог сделать такое... дело?" Но пусть они помнят, что человеческое сердце представляет собою питательную среду, благоприятную для развития всякого рода греха, всякого рода зла низких и позорных поступков, когда-либо совершившихся или совершающихся в сём мире; неопровержимое доказательство этого факта мы находим в приказаниях, в заповедях и предостережениях, читаемых нами в священных страницах богодухновенной Книги.

Это же даёт нам и ответ на вопрос, столь часто повторяемый: "К чему нам читать большинство заповедей и постановлений законов Моисеевых? К чему вообще упоминается о них в Библии? Неужели же и они богодухновенны? Да, они богодухновенны: они занесены на священные страницы, чтобы мы, как в чистом зеркале, видели, на какие мысли мы способны, каких слов и каких действий можно ожидать от нас.

Не назидательно ли это для нас? Разве не полезно нам, например, видеть в некоторых частях Книги "Второзаконие", столь прекрасной и глубокой, что человеческая природа способна, а следовательно, и мы способны совершать поступки, заставляющие нас становиться ниже животных? Конечно, это полезно для нас, и многие из тех, которые полны фарисейской гордости, превозносят свои мнимые достоинства и свою высокую нравственность, хорошо сделали бы, вникнув в эту глубоко унизительную истину.

Какою дивною нравственною красотою, какою чистотою, глубиною и возвышенностью чувств дышат Божественные постановления, дарованные Богом сынам израилевым! Они должны были не извращать закон, а равномерно и беспристрастно применять его ко всем, невзирая на лица. К бедняку, одетому в рубище, следовало относиться так же, как к богачу. В решениях суда не должно было сказываться и тени лицемерия, и тени предвзятых мнений; никакого пятна несправедливости не должно было встречаться на одеянии судей.

Чудное время настаёт на бедной и ныне наполненной стонами и воздыханиями земле, когда на ней воцарятся чудные законы, описываемые нам на вдохновенных страницах Пятикнижия Моисеева; тогда "Царь будет царствовать по правде, и князья будут править по закону" (Ис. 32,1). - "Боже, даруй царю Твой суд и сыну царя Твою правду, да судить праведно людей Твоих и нищих Твоих на суде". - Тогда законы не будут извращаться, - не будет ни несправедливости, ни лицемерия. - Да принесут горы (или высшие власти на земле) мир людям, и холмы - (облечённые меньшею властью люди) правду: да судит нищих народа, да спасёт сынов убогого и смирит притеснителя. И будут бояться Тебя, доколе пребудут солнце и луна, в роды родов. Он сойдёт, как дождь, как скошенный луг, как капли, орошающие землю: во дни его процветет праздник, и будет обилие мира, доколе не престанет луна: он будет обладать от моря до моря и от реки до концов земли... он избавит нищего, вопиющего и угнетённого, у которого нет помощника: да будет милосерд к нищему и убогому, и души убогих спасёт: от коварства и насилия избавит души их, и драгоценна будет кровь их пред очами его" (Пс. 71).

Сердце с нетерпением ожидает наступления блаженного времени, когда все это осуществится, когда земля исполнится видения Господа, как воды наполняет море, когда Господь Иисус возьмёт власть в Свои руки и воцарится, когда взятая на небо Церковь покроет землю отражением лучей своей славы. Тогда двенадцать колен Израилевых будут покоиться под виноградною лозою и под своими смоковницами в земле Обетованной, народы же земли будут благоденствовать под мирною и благословенною властью Сына Давидова. Слава и благодарение нашему Богу ещё немного, - и все это исполнится так же несомненно, как Он утвердил на небесах Свой престол. Ещё немного, - и все это осуществиться по вечным предначертаниям и согласно неизменным обетованиям Божиим: а до наступления этого часа да научит нас Господь, - и тебя, и меня, дорогой читатель, - пребывать в постоянном и серьёзном ожидании этого блаженного и желанного времени, жить подобно странникам и пришельцам в сём мире, постоянно вознося Господу молитву: "Гряди, Господи Иисусе!"

В последних строках 16-ой главы Израилю запрещается подражать каким бы то ни было религиозным обрядам окружающих их народов. "Не сади себе рощи из каких-либо дерев при жертвеннике Господа, Бога твоего, который ты сделаешь себе; и не ставь себе столба, чего ненавидит Господь, Бог твой" (ст. 21-22).

Израильтяне должны были тщательно избегать всего, что могло вовлечь их в пагубное идолопоклонство окружавших их языческих народов. Божий жертвенник должен был стоять совершенно отдельно от рощ, где происходило поклонение ложным богам и совершались языческие обряды. [Читателю может быть будет интересно узнать, что, говоря о Божием жертвеннике, Дух Святой употребляет в Новом Завете совершенно иное слово, чем то, которое употреблено для обозначения языческого жертвенника, Он употребляет сравнительно новое и незнакомое классическому языку слова. Первое встречается только один раз, второе - двадцать три раза. Так тщательно разграничено служение истинному Богу и языческое поклонение идолам. Нас, быть может, спросят, почему это так, и не все ли равно, каким словом обозначен жертвенник Божий? Мы ответим на это, что Дух Святой обладает большею, нежели мы, мудростью, и, хотя обозначавшее языческий жертвенник слово более коротко и удобно, Он отказывается употреблять его для обозначения жертвенника единственного живого и истинного Бога.] Одним словом, надлежало тщательно избегать всего, что могло удалить сердце от единого Бога, живого и истинного.

Недостаточно было, однако, только отказаться от поклонения идолам; нужно было разрушить истуканов и вырубить священные рощи, весь народ мог признать догмат единобожия; и в то же время могло, однако, оказаться в служении Богу полное отсутствие искренности и преданности Господу, потому и написано: "Не приноси в жертву Господу, Богу твоему, вола или овцы, на которой будет порок или что-нибудь худое: ибо это мерзость для Господа, Бога твоего" (гл. 17,1).

Только то, что было полностью совершенным, было достойно быть вознесённым на Божий жертвенник и могло удовлетворить сердце Господа. Принести Ему что-либо несовершенное, с каким-либо пороком - значило доказать отсутствие преданности сердца Богу и не воздать Ему должного Принести Ему несовершенную жертву было все равно, что выражать кощунственное мнение, что Его удовлетворит любая жертва.

Прислушаемся к восклицаниям негодования, которое выражает Дух Божий устами пророка Малахии: "Вы приносите на жертвенник Мой нечистый хлеб, а говорите: чем мы бесславим Тебя? - тем, что говорите: трапеза Господня не стоит уважения. И когда приносите в жертву слепое, не худо ли это? или когда приносите хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю, будет ли он доволен тобою, и благосклонно ли примет тебя? говорит Господь Саваоф. Итак молитесь Богу, чтобы помиловать нас; а когда такое исходит из рук ваших, то может ли Он милостиво принимать вас? говорит Господь Саваоф. Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем Нет Моего благословения к вам, говорит Господь Саваоф. А вы хулите его тем, что говорите: трапеза Господня не стоит уважения, и доход от неё - пища ничтожная Притом говорите: вот сколько труда! и пренебрегайте ею, говорит Господь Саваоф, и приносите украденное, хромое и больное, такого же свойства приносите хлебный дар: могу ли с благоволением принимать это из рук ваших? говорит Господь. Проклят лживый, у которого в стаде есть неиспорченный самец, и он дал обет, а приносит в жертву Господу повреждённое: ибо Я Царь великий, и имя Моё страшно у народов" (Мал. 1,7-14).

Неужели же во всем этом не сокрыто глубокое поучение всей Церкви, а также для пишущего и читающего эти страницы? - Несомненно. Разве не сказывается как в общественном, так и в частном нашем служении Богу прискорбное отсутствие сердечности, истинного благочестия, глубокого благоговения, святого рвения и искреннего усердия? Не встречается ли в нем нечто сходное с приношением Богу в жертву хромого и больного, испорченного и повреждённого? Не замечается ли холодного формализма и мёртвой рутины в нашем поклонении Богу? Не приходится ли нам осуждать свою сухость, свою холодность, подмечать существующие в нас противоречия? Как часто мы только внешне приближаемся к Господу, легкомысленные же сердца и наши блуждающие мысли далеко отстоят от Бога! Как часто наши уста произносят слова, не высказывающие наших истинных чувств! Мы выражаем более того, что мы чувствуем. Мы поём о том, чего на самом деле не испытываем.

Затем, когда Господь даёт нам случай или преимущество вкладывать нашу лепту в сокровищницу Божию, с каким холодным равнодушием мы делаем это! Какое отсутствие истинной полной и беззаветной отдачи сердца Богу! Насколько забывается нами Апостольское правило: "Сколько позволит ему состояние" (1 Кор. 16,2). Какая скудость! Как мало встречается беспредельной преданности, управлявшей сердцем бедной вдовы, которая, имея всего две лепты, на которых по крайней мере одну она со спокойным сердцем могла оставить себе на пропитание, отдаёт обе лепты в сокровищницу Божию, другими словами, отдаёт Богу решительно все, что она имеет. В течение недели мы, быть может, тратим десятки рублей на самих себя, делаем непроизводительные расходы, когда же заходит разговор о деле Господнем, о Его бедных, вообще об интересах Божиих, как слабо и не охотно отзываемся мы на это!

Читатель, исследуем все это, исследуем весь вопрос о служении Богу и о нашей преданности Ему в присутствии Божием и ввиду благодати, спасшей нас от вечного огня. Обсудим серьёзно все драгоценные и могущественные права, которые Христос имеет на нас. Мы не принадлежим самим себе: мы искуплены дорогою ценою. Мы обязаны Предавшему Себя за нас на смерть не только тем, что у нас есть лучшего, но и всем, что мы имеем. Но сознаём ли мы это? Если же наши сердца сознают это, как необходимо отражать это в нашей жизни! Да научит нас Господь все яснее сознавать, кому мы принадлежим и кому мы служим! Да даст Он нам силою Духа Святого и во исполнение Писания беззаветно посвятить Ему наши сердца, наш ум, наши руки, наши ноги, - все наше существо. Да будет так с нами и со всеми искупленными Его!

Наше внимание должно быть теперь обращено на весьма серьёзный и важный вопрос. "Если найдётся среди тебя в каком-либо из жилищ твоих, которые Господь, Бог твой, даёт тебе, мужчина или женщина, кто сделает зло пред очами Господа, Бога твоего, преступив завет Его, и пойдёт и станет служить иным богам и поклонится им, или солнцу, или луне, или всему воинству небесному, чего я не повелел; и тебе возвещено будет, и ты услышишь, то ты хорошо разыщи, и, если это точная правда, если сделана мерзость сия в Израиле"; - дело это касалось всего народа, - "то выведи мужчину того, или женщину ту, которые сделали зло сие, к воротам твоим, и побей их камнями до смерти. По словам двух свидетелей, или трёх свидетелей должен умереть осуждённый на смерть; не должно предавать смерти по словам одного свидетеля. Рука свидетелей должна быть на нем прежде всех, чтоб убить его, потом рука всего народа; и так истреби зло из среды себя" (ст. 2-7).

Мы уже имели случай упоминать о великом принципе, изложенном в этих стихах: обвинение можно было поизносить только при наличии достоверного свидетельства. Это неизменное правило владычества Божия; мы встречаем его всюду в Писании; оно справедливо и спасительно; пренебрегая им, мы впадаем в заблуждение. Никогда нам не следовало бы составлять суждение о человеке, не заручившись двумя или тремя свидетелями; ещё менее мы имеем право высказывать своё мнение о человеке или осуждать его, не основываясь на достоверных доказательствах его вины. Свидетельства одного, хотя бы и вполне достойного доверия, человека мало для того, чтобы прийти к верному заключению. Мы часто бываем убеждены, что то или другое верно, потому что это утверждает пользующийся нашим полным доверием человек; но Бог несравненно мудрее нас. Свидетель может быть человеком вполне правдивым, искренним и не способным утверждать ложь или против кого бы то ни было лжесвидетельствовать; но тем не менее нам необходимо держаться Божественного правила: "При словах двух свидетелей состоится дело" (Втор. 19,15).

Очень важно, чтобы это правило применялось к действиям членов Церкви. Оно имеет бесценное значение во всех случаях, когда речь идёт о том или другом наказании, и в тех случаях, где замешан вопрос о характере и репутации того или иного человека. Прежде, чем прийти к какому-либо окончательному заключению или вывести решительное суждение о каком-либо своём члене, Церковь должна убедиться в этом на основании достоверных данных. Если неопровержимые доказательства отсутствуют, необходимо с терпением и доверием ожидать их от Бога, - Он, конечно, восполнит недостающее.

Если, например, случится какое-либо зло, или возникнет какое-либо заблуждение в Церкви, и все это сделается известным и несомненным только одному её члену, что ему следует предпринять? - Ожидать, чтобы Бог воздвиг других свидетелей. Действовать иначе - значит нарушать многократно одобренный словом Божиим принцип. Будучи единственным свидетелем того или иного дела, должен ли человек чувствовать себя оскорблённым или обиженным, что его свидетельству не придаётся настоящего значения? Нет, ему не следует и ожидать этого; он даже не должен выступать в качестве свидетеля, не заручившись подобным же свидетельством одного или двух других лиц. Можно ли признавать Церковь равнодушной или охладевшей, потому что она отказывается действовать согласно свидетельству одного человека? Нет, поступая иначе, она открыто преступила бы заповедь Божию.

Этот великий принцип относится не только к случаям, требующим наказания, или к составлению суждения о членах Церкви: он применим всюду. Мы должны принять для себя за правило никогда не составлять суждения и никогда не выводить заключения, не удостоверившись в их справедливости, согласно установленной Богом мере очевидности; если фактов налицо не имеется; нам следует выжидать; и, если мы обязаны непременно вывести то или другое заключение, в своё время Бог сделает для нас все очевидным.

Читатель, какое бы положение он не занимал, должен с серьёзным вниманием отнестись к этому вопросу. Все мы склонны необдуманно составлять наши суждения, все мы склонны руководствоваться нашими впечатлениями, подозревать в других зло, сообразоваться с нашими предрассудками. Будем же остерегаться всего этого. Чтобы составить верное представление о человеке или о деле, мы нуждаемся в спокойствии, в серьёзном и беспристрастном отношении к ним. Будем осмотрительны в выражении наших мнений о людях, потому что мы можем значительно повредить нашему другу, брату или соседу, если мы руководствуемся неверным впечатлением или ложным обвинением; таким образом мы можем стать причиною установления неверной репутации нашего ближнего. Все это не заслуживает благоволений Божия. Всего этого следует остерегаться как нам самим, так и останавливать в этом наших братьев, если нам представляется для этого удобный случай. Если кто-либо обвиняет отсутствующее лицо, нам следовало бы настоять на том, чтобы или доказать справедливость обвинения, или же отказаться от него. Этим способом мы избегли бы злоречия, не только бесполезного, но и решительно греховного.

Прежде чем окончательно покончить с этим вопросом, мы напомним, что Священная история представляет нам несколько примеров случаев, в которых обвинение падало на невиновного человека, хотя, по-видимому, и было соблюдено, указанное во Втор. 17,6-7 правило. Вспомните случай с Навуфеем в 3 Царст. 21, случай со Стефаном в Деян. 6 и 7; вспомните, главным образом, случай с единственным совершенным "Человеком", когда-либо жившим на земле. Увы! люди, очевидно, любят только буквально исполнять постановления Священных Писаний: они умеют приводить слова в оправдание самых вопиющих несправедливостей, самой непозволительной безнравственности. Два свидетеля утверждают, что Навуфей хулил Бога и царя; и вот, по свидетельству двух лжецов, действовавших по внушению нечестивой и злой женщины, этот честный израильтянин лишился своего наследия и был убит камнями. Стефан, человек, исполненный Духа Святого, был также побит камнями под тем предлогом, что, по свидетельству двух лжесвидетелей, он произносил богохульные слова; лжесвидетельство это было признано заслуживающим доверия начальниками, имевшими возможность ссылаться в этом случае на авторитет 17-ой главы Книги "Второзаконие".

Все это доказывает нам, что такое душа человеческая, что такое религия, если при этом совесть остаётся непробужденной; но все это, однако, нисколько не умаляет значения нравственного принципа, выраженного в начале изучаемой нами главы. Ничто так не понижает уровня духовной жизни, ничто так не иссушает и не охлаждает человеческого сердца, как религия, не освящённая пробуждённою совестью и страхом Божиим; одною из характерных её особенностей является факт, что руководящиеся ею люди не стыдятся и не боятся ссылаться на букву Священного Писания, укрывая им, как густым покрывалом, злые намерения своих сердец.

Но благодарение нашему Богу, Его Слово во всей своей небесной чистоте, во всем своём Божественном совершенстве, со всею своею нравственною возвышенностью озаряет наши души, оказывая решительное сопротивление всякой попытке врага найти на его священных страницах, которое не носит на себе печати того, что истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно (Фил. 4,8).

Перейдём теперь ко второму вопросу, рассматриваемому в нашей главе: "Если по какому делу затруднительным будет для тебя рассудить между кровью и кровью, между судом и судом, между побоями и побоями, и будут несогласные мнения в воротах твоих, то встань и пойди на место, которое изберёт Господь, Бог твой, и прийди к священникам, Левитам, и к судье, который будет в те дни, и спроси их, и они скажут тебе, как рассудить. И поступи по слову, какое они скажут тебе, на том месте, которое изберёт Господь, и постарайся исполнить все, чему они научат тебя. По закону, которому научат они тебя, и по определению, какое они скажут тебе, поступи, и не уклоняйся ни направо, ни налево от того, что они скажут тебе. А кто поступит так дерзко, что не послушает священника, стоящего там на служении пред Господом, Богом твоим, или судьи, тот должен умереть, -и так истреби зло от Израиля. И весь народ услышит, и убоится, и не будет впредь поступать дерзко" (ст. 8-13).

Сам Господь усматривает здесь все, необходимое для того, чтобы не могло возникнуть никаких недоразумений в обществе израилевом. Каждый неясный вопрос должен был отдаваться на решение Богу в месте, которое Он избрал; там он рассматривался в присутствии Божием поставленными на это Богом лицами. Таким образом, исчезала всякая возможность впасть в гордость или поступить своевольно. Все возбуждавшие несогласие вопросы должны были решаться судом Божиим, выражением которого служил священник, или же поставленный для этого от Бога судья.

Все, одним словом, представлялось решению Божественного авторитета. Не могло случиться, чтобы один человек произвольно возвышался над прочими; это не подобало обществу Божию. Каждый должен был подчиниться Божию правосудию, преклониться пред его решением. Израиль не мог не признать авторитета этого суда: выше этой власти никакой другой не было. Поставленный от Бога священник или судья говорил как бы от имени Божия: как истец, так и защитник обвиняемого должны были безропотно подчиниться его решению.

Читатель ясно видит, что никогда ни одному члену общества Израилева не могла прийти на ум мысль отдать своё дело на решение языческого суда, что значило бы нанести личное оскорбление Самому Иегове, находившемуся среди общества Израилева, чтобы решать все могущие возникнуть вопросы. Он не нуждался в чьей-либо помощи. Ему были ведомы все мельчайшие подробности дела, все, что было за и против человека; Он ведал начало и конец всех споров, какими бы запутанными и сложными они ни представлялись. Все должны были обращать свой взор на Него и предоставлять Ему, а не кому-либо другому, решение любого вопроса на месте, избранном Самим Богом. Нельзя было ни на минуту предположить, что два члена общества Божия могли обратиться к языческому суду. Это доказало бы несовершенство устроенного Господом для Израиля суда.

Не научает ли это многому и нас? Каким путём мы должны разрешать возникающие между нами разногласия? Должны ли мы предоставить миру судить наши дела? Нет ли в самой Церкви Божией всего, что необходимо для разрешения могущих случиться споров? Послушайте, что говорит по этому поводу богодухновенный Апостол Коринфской Церкви "всем освящённым во Христе Иисусе, призванным святым, со всеми призывающими Господа нашего Иисуса Христа, во всяком месте, у них и у нас", - говорит это Апостол и всем ныне существующим христианам.

"Как смеет кто у вас, имея дело с другим, судиться у нечестивых, а не у святых? Разве не знаете, что святые будут судить мир? Если же вами будет судим мир, то неужели вы недостойны судить маловажные дела? Разве не знаете, что не будем судить ангелов, ни тем более дела житейские? А вы, когда имеете житейские тяжбы, поставляете своими судьями ничего не значащих в Церкви. К стыду вашему говорю: неужели нет между вами ни одного разумного, который мог бы рассудить между братьями своими? Но брат с братом судиться, и притом пред неверными. И то уже весьма унизительно для вас, что вы имеете тяжбу между собою. Для чего бы вам лучше не оставаться обиженными? для чего бы вам лучше не терпеть лишения? Но вы сами обижаете и отнимаете, и притом у братьев. Или не знаете, что неправедные Царства Божий не наследуют? Не обманывайтесь" (1 Кор. 6,1-9).

Здесь мы черпаем Божественное назидание для Церкви Божией на все времена. Не будем никогда терять из виду, что Библия есть Книга, написанная для каждого из периодов жизни Церкви на земле. Церковь, правда, не представляет из себя, увы! того, что она являла собою в те дни, когда эти строки были написаны богодухновенным Апостолом. Великая перемена совершилась в её положении. В первые дни христианства легко было провести границу между Церковью и миром, между "святыми" и "неверующими", между "внутренними и внешними".

Разграничительная линия, разделявшая их, отличалась глубиною и ясностью; ошибиться было нельзя. Рассматривая тогдашнее общество с религиозной точки зрения, мы имеем пред собою язычество, иудейство и христианство, - язычника, иудея и Церковь Божию, -языческий храм, синагогу и собрание Церкви Божией. Последнее явило полную противоположность всему остальному. Христианство в эти древние времена громко и ясно свидетельствовало об истине. Это было не дело национальности, не вопрос, важный для какой-либо местности, а вопрос личный, живая и жизненная действительность, вере Божия, - животворящая, являемая в жизни сила души.

Теперь порядок вещей круто изменился: чада Церкви и чада мира до такой степени смешались между собою, что многим покажутся совершенно непонятными вся сила и все значение применения к жизни вышеуказанного принципа. Если бы мы заговорили о "святых", ведущих тяжбы с "неверными", нам сказали бы, что мы говорим на никому не ведомом языке. Самое понятие "святые" утратило приданный этому слову самим Апостолом смысл. Но изменились ли от этого Слово Божие и раскрываемые им для наших душ великие истины?

Изменились ли мысли Божий по отношению к церкви и по отношению к миру, а так же касательно взаимных отношений церкви и мира? Не отличает ли Бог и теперь "святых" от "неверных"? Не порицает ли Он и до сих пор факта, что "брат с братом судится, и притом пред неверными?" Потеряло ли, одним словом, Писание свою силу, свою практическую применимость в жизни? Не остаётся ли оно и теперь нашим руководителем, нашим авторитетом, нашим единственным совершенным и непогрешимым указателем? Уничтожила ли большая перемена, происшедшая в нравственном настрое членов Церкви, все значение Слова Божия для нас, т.е. для "всех призывающих имя Господа нашего Иисуса Христа а о всяком месте?" Неужели драгоценное откровение воли Отца нашего сделалась для нас мёртвой буквой, вышедшей из употребления книгой, устарелым документом древних времён? Отняла ли перемена в нашем положении хотя бы малейшую частицу славы от слова Божия?

Читатель, какой ответ находишь ты на все это в своём сердце? Смиренно и с молитвою взвесь все это в душе твоей. Твой ответ будет точным показателем своего положения пред Богом и твоего духовного состояния. Не ясно ли тебе, не приходится ли тебе признаться, что сила Писания никогда не может исчезнуть, что выражение в Кор. 6 принципы никогда не перестанут относиться к Церкви Божией? Напрасно доказывать, что все подверглось сильному изменению: "не может нарушиться Писание" (Иоан. 10,35), а потому оно называло ошибкою в первом веке, то же оно сочтёт ошибкою и в девятнадцатом веке; все труднее и труднее становится применять к жизни Божественные принципы; все это правда, но, однако, мы никогда не можем согласиться отступить от них или согласоваться с побуждениями менее возвышенного характера. Лишь только бы мы задумали допустить факт, что ввиду того, что Церковь впала в заблуждение, подчиняться требованиям Божиим немыслимо, тотчас же исчезли бы и все принципы христианского послушания. Как было дурно в те дни, когда Апостол писал своё Послание Коринфской Церкви, так дурно и теперь, чтобы "брат с братом судился, и притом пред неверными". Видимое единство Церкви, правда, исчезло; она лишилась многих даров; она удалилась от своего нормального положения, но, как кровь Христова не может потерять силу, как первосвященническое заступничество Господа не может утратить свою действенность, так не может лишиться своего могущества и Слово Божие. Будем, кроме того, помнить, что во Христе, в её благословенной Главе, Церкви дарованы великие преимущества, заключающиеся в мудрости, в благодати, в силе Божией и в духовных дарах; и все это отдано в безраздельное пользование всякого, желающего усвоить все это себе верою. Нет предела богатству Христову. Мы не можем надеяться увидеть на земле тело Христово (Церковь Его) в совершенно нормальном положении, но нам дано, тем не менее, преимущество знать, какое положение должно, собственно говоря, занимать тело Христово; стремиться стать именно в это положение - наша прямая обязанность.

Удивительная перемена совершается во всем нашем положении, во всех наших взглядах, в наших суждениях о самих себе и о других с той минуты, как мы ступаем на истинную почву, принадлежащую Церкви Божией. Все становится другим. Библия делается для нас новою Книгою. Мы приобретаем совершенно иной взгляд на весь мир. Многие части Писания, чтение которых в течение долгих лет не приносило нам пользы, теперь сияют Божественным светом, преисполняя наши сердца благоговением, любовью к Богу и хвалою Ему. Мы смотрим на все с новой точки зрения; весь наш нравственный горизонт изменяется; туман, окутывавший нас, исчез; теперь все вокруг нас становится ясным: мы видим все в небесном свете Писаний. Мы как бы вторично обращаемся своим сердцем к Богу; теперь мы видим, что можем читать Библию осмысленно: нам даётся Божественный ключ, раскрывающий нам её смысл. Нам становится очевидным, что Христос есть центр и предмет всех мыслей, всех предначертаний, всех вечных советов Божиих; мы входим в дивную атмосферу благодати и славы, с любовью открываемую нам Духом Святым в Слове Божием.

Могущественное действие Духа Святого да скажется в душе читателя, и да сознаёт он эту истину н сердце своём! Да получит он от Бога способность изучать Писание, всецело повинуясь учению и его авторитету! Да не советуется он с своею плотью и кровью, но да решится он, подобно малому ребёнку, броситься в объятия Господа, и да стремиться он получить от Него духовное разумение для служения Христу!

Теперь рассмотрим заключительные стихи нашей главы; они проливают удивительный свет на будущее Израиля и заранее указывают на время, когда народ захочет избрать себе царя.

"Когда ты прийдешь в землю, которую Господь, Бог твой, даёт тебе, и овладеешь ею, и поселишься на ней, и скажешь: поставлю я над собою царя, подобно прочим народам, которые вокруг меня, то поставь над собою царя, которого изберёт Господь, Бог твой; из среды братьев твоих поставь над собою царя; не можешь поставить над собою царём иноземца, который не брат тебе. Только чтобы он не умножал себе коней и не возвращал народа в Египет для умножения себе коней; ибо Господь сказал вам: "не возвращайтесь более путём сим"; и чтобы не умножал себе жён, дабы не развратилось сердце его, и чтобы серебра и золота не умножал себе чрезмерно" (ст. 14-17).

Удивительно, что самые знаменитые и самые мудрые израильские монархи во всех отношениях преступали именно три данные им повеления Божия. "Царь Соломон также сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елофе, на берегу Чермного моря, в земле Идумейской. И послал Хирам на корабль своих поданных корабельщиков, знающих море, с поданными Соломоновыми; и отправились они в Офир, и взяли оттуда золота четыреста двадцать талантов, и привезли царю Соломону". - "И послал Хирам царю сто двадцать талантов золота". - "В золоте, которое приходилось Соломону в каждый год, весу было шестьсот шестьдесят шесть талантов золотых, сверх того, что получаемо было от разносчиков товара, и от торговли купцов, и от царей Аравийских, и от областных начальников". - "И сделал царь серебро в Иерусалиме равноценным с простыми камнями... Коней царю Соломону приводили из Египта..." - "И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин... И было у него семьсот жён и триста наложниц; и развратили жены сердце его" (3 Цар. 9,26-28; 14-10,14; 15, 27, 28-11,1.3).

Прискорбные факты! Вот картина душевного состояния человека, находящегося в самых благоприятных условиях и среди окружающего его почёта. Здесь нам представлен царь, мудрее которого не было царя на земле, царь, осыпанный благословениями Божиими, высшими дарованиями, почестями и самыми удивительными преимуществами; его чаша была переполнена: у него не было недостатка ни в каких земных благах. Замечательная молитва, вознесённая им к Богу при посвящении храма, казалось, обнаруживала в нем его лучшие задатки и качества души, заставляла предполагать встретить в нем достойного царя израильского.

Но, увы! он самым плачевным образом преступил все предписания закона Божия, столь решительно и ясно выраженные Господом. Ему не ведено было ни "чрезмерно умножать серебро своё", ни собрать много золота; однако именно это он и делал. Ему не ведено было возвращаться в Египет, "чтобы умножать число коней своих", однако он посылал в Египет за конями. Ему не ведено было умножать число жён, он же взял себе тысячу жён, и они развратили сердце его. Таков человек! Как мало можно на него рассчитывать! "Всякая плоть, как трава, и всякая слава человеческая, как цвет в траве: засохла трава, и цвет её опал" (1 Пётр. 1,24). - "Перестаньте вы надеяться на человека, которого дыхание в ноздрях его: ибо что он значит?" (Ис. 2,22).

Чем можно объяснить грустное и унизительное падение Соломона? В ответ на этот вопрос мы предлагаем читателю прочесть заключительные стихи нашей главы.

"Но когда он сядет на престол царства своего, должен списать для себя список закона сего с книги,, находящейся у священников Левитов; и "пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни своей, дабы научился бояться Господа, Бога своего, и старался исполнять все слова закона сего и постановления сии; чтобы не надмевалось сердце его пред братьями его, и чтоб не уклонялся он от закона ни направо, ни налево, дабы долгие дни пребыл на царстве своём и сыновья его посреди Израиля" (ст. 18-20).

Если бы Соломон придал должное значение этим драгоценным и серьёзным словам, история его жизни сложилась бы иначе. Мы нигде не находим указания, что он переписал для себя свод законов, если же это и было им исполнено, он, очевидно, нисколько не согласовался с ним; напротив, он открыто отвратился от этого закона, делая именно то, что ему было запрещено. Одним словом, небрежное отношение к слову Божию было причиною падения и всех несчастий, так быстро сменивших великолепие Соломонова царствия.

Очень важно помнить это в наши дни; это побуждает нас умолять читателя обратить внимание на этот вопрос. То же обстоятельство составляет и причину упадка Церкви. Небрежное отношение к Слову Божию служит источником всякого зла, всякого неустройства, всех заблуждений сект и разделений, когда-либо существовавших и в настоящее время существующих в мире. И мы можем с уверенностью прибавить, что единственный и верный способ для выхода из этого грустного положения заключается в том, чтобы каждый из нас обратился к авторитету Слова Божия, оставляемого в небрежении. Пусть каждый из нас подумает о том, как далеко он отошёл от простого и ясного учения Нового Завета, от заповедей возлюбленного Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа. Смиримся под крепкой рукой Божией, исповедуем Господу наш грех, искренне осудим себя пред лицом Его; по великой благости Своей, Он нас восстановит, благословит и поведёт по чудному пути послушания, открытому пред всякою истинно смиренною душою.

Дух Святой, присущей Ему великой силой, да воздействует на сердце и совесть всякого члена тела Христова, где бы он ни находился, и да вселит в них убеждение безусловной необходимости непосредственного и полного их послушания авторитету Слова Божия.

Глава 18

Постановления, приводимые в начале этой главы, являют нам целый ряд необыкновенно поучительных и важных для жизни истин.

"Священникам Левитам, всему колену Левиину, не будет части и удела с Израилем: они должны питаться жертвами Господа и Его частью; удела же не будет ему между братьями его: Сам Господь удел его, как говорил Он ему. Вот, что должно быть положено священниками от народа, от приносящих в жертву волов и овец: должно отдавать священнику плечо, челюсти и желудок. Также начатки от хлеба твоего, вина твоего, елея твоего, и начатки от шерсти овец твоих отдай ему. Ибо его избрал Господь, Бог твой, из всех колен твоих, чтобы он предстоял пред Господом, Богом твоим, служил во имя Господа, сам и сыны его во все дни. И если Левит прийдет из одного из жилищ твоих, из всей земли сынов Израилевых, где он жил, и прийдет по желанию души своей на место, которое изберёт Господь, и будет служить во имя Господа, Бога твоего, как и все братья его Левиты, предстоящие там пред Господом, то пусть они пользуются одинаковою частию, сверх полученного от продажи отцовского имущества" (ст. 1-8).

Здесь, как и вообще везде в книге "Второзаконие", священники и левиты всегда называются вместе. Мы обращаем внимание читателя на эту характерную особенность нашей Книги, но останавливаемся на ней только мельком, чтобы лишь отметить разницу, которая существует между Книгою "Второзаконие" и Книгами "Исход", "Левит" и "Числа". Мы думаем, что это происходит от того, что в Книге "Второзаконие" Бог руководствовался целью выдвинуть вперёд все общество Израилево. Потому там так мало встречается описаний исполняемых священниками обрядов. Вся Книга "Второзаконие" проникнута одною великою мыслию, - принципом непосредственного отношения Израиля и Иеговой.

В разбираемых нами стихах священники и левиты названы вместе и представляют из себя служителей Господа, всецело зависящих от Него и тесно связанных с жертвенником Божиим и со служением Богу. Это удивительно поучительный факт, открывающий для нас собою целый ряд истин.

Просматривая историю народа израильского, мы замечаем, что когда все шло, как следует, на Божий жертвенник постоянно возносились жертвы Господу, а следовательно, ни в чем не нуждались ни священники, ни левиты. Если Иегова получал Свою часть, Его служители знали, что и они получат предназначенную им часть жертвы. Если Бог не получал Своей части, её не получали и служители Божий; все это было тесно связано вместе. Народ должен был приносить Богу свои жертвы, Бог же делил их со Своими служителями. Священникам и левитам ничего не приходилось просить или требовать у народа: народу было дано преимущество возносить свои дары на жертвенник Божий; Господь же позволял Своим служителям питаться плодами усердия и преданности народа по отношению к Богу - Иегове. Таковы были Божий мысли относительно служителей Божиих в Израиле. Они должны были питаться добровольными приношениями, собиравшимися от всего общества Божия. Совершенно иначе, видим мы, обстояло дело во дни Илия: "Не знали Господа и долга священников в отношении к народу. Когда кто приносил жертву, отрок священнический, во время варения мяса, приходил с вилкою в руке своей, и опускал её в котёл, или в кастрюлю, или в горшок, и что выберет вилка, то и брал себе священник. Так поступали они со всеми Израильтянами, приходившими туда в Силом. Даже прежде, нежели сожигали тук", - часть, принадлежавшую исключительно одному Господу, - "приходил отрок священнический, и говорил приносившему жертву: дай мясо на жаркое священнику; он не возьмёт у тебя варёного мяса, дай сырое. И если кто говорил ему: пусть сожгут прежде тук, как должно, и потом возьми себе, сколько желает душа твоя, то он говорил: нет, теперь же дай, а если нет, то силою возьму. И грех этих молодых людей был весьма велик пред Господом: ибо они отвращали от жертвоприношений Господу" (1 Цар. 2,12-17).

Положение вещей было самым плачевным, и все это навело страшный Божий Суд на дом Илия. Иначе и быть не могло. Если служители жертвенника могли поступать так нечестиво и так беззаконно, Божий суд был для них неминуем.

Нормальный же порядок вещей, описываемый нами в нашей главе, являлся прямою противоположностью всему этому злу. Иегова окружал Себя доброхотными приношениями Своего народа; Он давал их в пищу служителям Своего жертвенника. Таким образом, если на жертвенник Божий возносилось много даров, и священники, и левиты получали много приношений, обильную пищу; когда же, напротив, народ небрежно служил Иегове и не заботился о Его жертвеннике, тогда в той же мере чувствовали недостаток в пище и служители Господни. Они, другими словами, совершенно сливались с поклонением, и служением Богу Израилеву.

Так, например, в добрые дни благочестивого царя Езекии, когда сердца израильтян были искренне преданы Господу, мы читаем, что "постановил Езекия череды священников и Левитов, по их распределению, каждого при деле своём, священническом или левитском, при всесожжении и при жертвах мирных, для службы, для хваления и славословия, у ворот дома Господня. И определил царь часть из имущества своего на всесожжения: на всесожжения утренние и вечерние, и на всесожжения на субботы и в новомесячия, и в праздники, как написано в законе Господнем. И повелел он народу, живущему в Иерусалиме, давать определённое содержание священникам и Левитам, чтобы они были ревностны в законе Господнем. Когда обнародовано было это повеление, тогда нанесли сыны Израилевы множество начатков хлеба, вина, и масла, и меду, и всяких произведений полевых; и десятин из всего нанесли множество. И Израильтяне и Иудеи, живущие по городам Иудейским, также представили десятины из крупного и мелкого скота, и десятины из пожертвований, посвящённых Господу, Богу их; и наложили груды, груды. В третий месяц начали класть груды, и в седьмой месяц кончили. И пришли Езекия и вельможи, и увидели груды, и благодарили Господа и народ Его, Израиля. И спросил Езекия священников и Левитов об этих грудах. И отвечал ему Азария, первосвященник, из дома Садокова, и сказал: с того времени, что начали носить приношения в дом Господень, мы ели до сыта, и многое осталось; потому что Господь благословил народ Свой. Из оставшегося составилось такое множество" (2 Пар. 31,2-10).

Как все это чудесно! Как все это ободряет наши сердца! Глубокий поток безграничной преданности Богу высоко вздымал свои волны вокруг жертвенника Божия, принося с собой обилие пищи для служителей Господа; образовались целые "груды из приношений. Мы можем с уверенностью сказать, что это было отрадно для сердца Бога Израилева, а равно отрадно и для сердца тех, которые, следуя голосу Божию, отдались служению у жертвенника и в святилище Божием.

Отметим главным образом следующие слова: "Как написано в законе Господнем". Вот чем руководствовался Езекия, вот что составляло верное и твёрдое основание его действий. Внешнего единства народа в то время, правда, не существовало: когда царь приступил к этому делу, положение вещей было самым плачевным; но Слово Господне имело такое же важное, истинное и положительное значение во дни Езекии, как и во дни Давида, или во дни Иисуса Навина. Езекия совершенно справедливо сознавал, что слова Втор. 18,1-8 имели отношение и к его времени, и к его совести, что как на него, так и на народ была возложена ответственность по мере сил сообразовываться с повелениями Божиими. Надлежало ли священникам и Левитам терпеть голод, потому что единство Израилево было нарушено? Нет. Их благоденствие и нужды их зависели от соблюдения Слова Божия, от ревности народа к служению или к делу Божию, или же от небрежного отношения к ним. Обстоятельства жизни могли, правда, изменяться, и израильтянину, быть может, иногда невозможно было выполнить в полной точности предписанные ему богослужебные обряды; но он никогда не мог оказаться в положении, лишавшем его преимущества дать полный простор своему сердцу в его стремлении ревностно служить Иегове и Его жертвеннику.

Поэтому в истории Израиля мы всегда встречаемся с фактом, что, когда у них все шло, как следует, служение Господу было обставлено прекрасно, и Его служители получали все потребное. Напротив, когда, во время нравственного упадка народа, сердца охладевали, эгоизм брал верх, и тогда наступали дни полного равнодушия народа к жертвеннику Божию. Взгляните, например, на факты, описанные в Неем. 13. Когда после своего кратковременного отсутствия в Иерусалиме верный служитель Божий снова возвратился туда, к великому своему огорчению, он увидел, что в течение этого небольшого промежутка времени произошли многие упущения и что, между прочим, левиты не получали своей пищи, "ещё узнал я, что части Левитам не отдаются и что Левиты и певцы, делавшие своё дело, разбежались, каждый на своё поле" (ст. 10). "Десятины" не лежали грудами у жертвенника в эти грустные дни, сердце же Божие и закон Господень не требовали, чтобы люди работали и пели Богу, не имея, чем утолить свой голод. Народ обесславил себя тем, что служители Божий должны были по его небрежности отказаться от служения Богу, чтобы не умереть с голоду.

То было плачевное положение, и Неемия глубоко осознавал это, потому что мы читаем: "Я сделал за это выговор начальствующим, и сказал: зачем оставлен нами дом Божий? И я собрал их, и поставил их на место их. И все Иудеи стали приносить десятины хлеба, вина и масла в кладовые. И приставил я к кладовым Шеламию... потому что они считались верными", - они заслуживали доверия братьев своих, - "и на них возложено раздавать части братьям своим" (ст. 11-13). Понадобились люди испытанные и верные, чтобы занять эту высокую должность, -распределять, кому следует, драгоценные плоды усердия народа; они должны были сообща черпать из сокровищницы Господней, согласно Слову Божию восполняя полностью беспристрастно нужды верных Господних служителей. Таков был чудный, предписанный Богом Израилю, порядок, соблюдения которого радовало сердца истинных израильтян, подобных Неемии и Езекии. Широкий поток благословений изливался Иеговою на Его народ, от народа же возвращался обратно к Нему; и из этого-то могучего потока должны были с избытком удовлетворять свои нужды служители Божий. Факт, что Левиты вынуждены были вернуться "каждый на поле своё", наносил бесчестие Господу; это доказывало, что Его дом пребывал в запустении, что не хватало пищи для Его служения.

Чему все это может нас научить? Чему может научиться из Втор. 18,1-8. Церковь Божия? Чтобы ответить на этот вопрос, прочтём 1 Кор. 9, где Апостол даёт столь ценные указания, каким образом Церковь должна отзываться на нужды служителей Церкви, - вопрос, так мало понимаемый большинством христиан. Указание донельзя ясное. "Какой воин служит когда-либо на своём содержании? Кто, насадив виноград, не ест плодов его? Кто, пася стадо, не пьёт молока от стада? По человеческому ли только рассуждению я это говорю? Не то же ли говорит и закон? Ибо в Моисеевом законе написано: "не заграждай рта у вола молотящего". О волах ли печётся Бог? Или, может, для нас говорится? Да, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое. Если мы посеяли в вас духовное, велико ли то, если пожнём у вас телесное? Если другие имеют у вас власть, не паче ли мы?" - здесь сказывается благодать Божия? - "однако мы не пользовалось сею властью, но все переносим, дабы не поставить какой преграды благовествованию Христову. Разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования." Но, - и снова здесь сказывается святая возвышенность благодати, - "я не пользовался ничем таковым. И написал это не для того чтобы так было для меня. Ибо для меня лучше умереть, нежели чтобы кто уничтожил похвалу мою. Ибо, если я благовествую, то нечем мне хвалиться, потому что это необходимая обязанность моя, и горе мне, если не благовествую. Ибо если делаю это добровольно, то буду иметь награду; а если не добровольно, то исполню только вверенное мне служение. За что же мне награда? За то, что проповедую Евангелие, благовествую о Христе безвозмездно, не пользуясь моею властью в благовествовании" (ст. 7-18).

Этот важный и интересный вопрос здесь подвергнут всестороннему освещению. Апостол даёт вполне ясные и определённые Божественные указания по этому поводу. "Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования"; смысл этих слов полностью очевиден. Другими словами, как в древние времена священники и Левиты существовали приносившимися народом жертвами, так же и теперь те, которые действительно призваны Богом, облагодетельствованы во Христе и приготовлены Духом Святым к благовествованию Евангелия, те, которые всецело отдают себя на служение этому чудному делу, имеют, мы видим, нравственное право получать поддержку для удовлетворения своих временных нужд. Это не значит, что они должны рассчитывать на определённое содержание со стороны тех, кому они благовествуют Слово Божие. Подобного постановления в Новом Завете не встречается. Божий работник должен ожидать восполнения своих нужд только от своего Господина. Горе ему, если он ожидает помощи от Церкви или от людей, какими бы хорошими они ни были! Священники и Левиты получали свою часть от Иеговы: Он был их уделом. Правда, Он желал, чтобы Его народ служил Ему в лице Его служителей. Он говорил, что они должны были давать Ему, и блаженны они были, когда давали Ему; давать Ему, - таково было их преимущество, таков был и долг их; если б они от этого отказались, или если бы они отнеслись к этому небрежно, засуха и неурожай поразили бы поля их (Агг. 5-11).

Священники же и Левиты должны были взирать на Одного Иегову. Если народ не приносил своих десятин, Левиты должны были возвращаться к своим полям и существовать работою своих рук. Они не имели права требовать от народа приношения жертв и десятин; они могли прибегать только к помощи Бога Израилева, посвятившего их на служение Себе и поручившего им это служение. То же и теперь относится к служителям Божиим; им следует взирать на Него Одного. Они всегда должны помнить, что они были призваны Им, избраны Им на дело Его; иначе они не могут взяться за служение Ему. Они должны совершенно отвратить свой взгляд от человека, от всех человеческих источников, от всякой человеческой поддержки и опираться исключительно на Бога живого, Самые плачевные последствия ожидают того, кто легкомысленно относится к подобного рода вопросам; часто случается, что люди, не призванные Богом, не предуготовленные Им для служения Ему, бросают свои занятия, чтобы, как говорят они, посвятить себя делу Божию и жить по вере. Это влечёт за собою самые пагубные падения. Одни, столкнувшись с серьёзною действительностью жизни, приводят в смущение и теряют своё нравственное равновесие; другие лишаются внутреннего покоя; некоторые же возвращаются в мир.

Мы, одним словом, убеждены на основании сорокалетнего опыта, что редко следует человеку, имущему какое-либо определённое занятие, отказываться, чтобы идти на дело проповеди. Призвание Божие должно звучать так определённо и ясно, чтобы можно было сказать вместе с Лютером на Вормском сейме: "Иначе поступить я не могу; да поможет мне Бог" Аминь." Тогда мы сможем быть полностью уверены, что Бог будет с нами в деле, к которому Он же нас призвал, что Он восполнит все наши нужды "по богатству славы Иисусом Христом". Что же касается людей и того, что они могут подумать о нас и об образе наших действий, мы должны отдать этот вопрос Богу. Мы ответственны только пред нашим Господом.

Но, рассматривая чудное изречение 1 Кор. 9, только что приведённое нами, мы видим, что Апостол, указав на своё неоспоримое право пользоваться материальною поддержкой со стороны Церкви, полностью от неё отказывается. "Но я не пользовался ничем таковым". Он работал своими руками, работал день и ночь, чтобы не оказаться для кого-либо бременем. "Нуждам моим", говорит Апостол в Деян. 20,34, "и нуждам бывших при мне послужили руки мои сии". Он не "пожелал ни от кого ни серебра, ни золота, ни одежды". Он путешествовал, он проповедовал, переходил из дома в дом; он был неутомимым Апостолом, ревностным евангелистом, заботливым пастырем; его попечение распространялось на все Церкви. Он ли не имел прав на материальную поддержку со стороны Церкви? Церковь Божия должна была почитать себя донельзя счастливой, имея возможность вникать в его нужды и усматривать их; но он никогда не выдвигал вперёд своих прав; он даже полностью отказался от них. Он добывал пропитание себе и бывшим при нем работою своих рук; в этом он желал послужить примером для всякого, как он это и говорил старейшинам Ефесской Церкви: "Во всем показал я вам, что, так трудясь, надобно поддерживать слабых, памятовать слова Господа Иисуса; ибо Он Сам сказал: блаженнее давать, нежели принимать" (Деян. 20,35).

Не приходится ли удивляться, что этот возлюбленный служитель Христов при всех своих долгих путешествиях от Иерусалима до Иллирии, несмотря на обширный труд свой, как евангелиста, пастыря и учителя, ещё находил время и для того, чтобы работою своих рук содержать себя и сопровождавших его сотрудников? Он поистине занимал высокое нравственное положение. Вся его жизнь была опровержением стремления обогатиться за счёт других, насмешливые намёки неверующих на щедрое вознаграждение, получаемое служителями Божиими, не могли быть применены к нему. Он, конечно, не проповедовал за деньги.

И, однако, он с благодарностью принимал помощь от тех, кто умел давать. Много раз верная Господу Церковь в Филиппах вникала в нужды почитаемого и любимого ею отца во Христе; это дело любви никогда не забудется Богом. Тысячи христиан прочли трогательное повествование о щедрости филиппийцев и почерпнули новые силы от благоухания принесённых ими Господу жертв; память о них начертана на небе, где не забываются подобные дела любви; она начертана и в самом сердце Господа Иисуса Христа. Послушайте, что от избытка своего благодарного сердца Апостол говорит своим возлюбленным чадам: "Я весьма возрадовался в Господе, что вы уже вновь начали заботиться о мне; вы и прежде заботились, но вам не благоприятствовали обстоятельства. Говорю это не потому, что нуждаюсь; ибо я научился быть довольным тем, что у меня есть. Умею жить в скудости, умею жить в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть и в обилии, и в недостатке. Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе. Впрочем вы хорошо поступаете, приняв участие в моей скорби. Вы знаете, Филиппийцы, что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних. Вы и в Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду. Говорю это не потому, что я искал даяния; но ищу плода, умножающегося в пользу вашу. Я получил все, и избыточевствую; я доволен, получив от Епафродита посланное вами, как благовонное курение, жертву приятную, благоугодную Богу. Бог мой да восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе, Христом Иисусом" (Фил. 4,10-19).

Блажен тот, кому было дано преимущество освежить сердце верного служителя Христова на склоне его жизни и в уединении Римской темницы! Как была благоугодна Господу жертва Филиппийцев, как уместна она была! С какою радостью они должны были выслушать изъявление благодарности Апостола. Им было отрадно узнать от него, что их жертва вознеслась к престолу и к сердцу Божию, как приятное благоухание. Кто из нас не предпочёл бы лучше быть филиппийцем, вникающим в нужды Апостола, нежели коринфянином в истинном призвании Апостола, или же галатом, разбивающим его сердце? Какая большая разница! Апостол ничего не мог принять от Коринфской Церкви; этому препятствовало её духовное состояние. Её некоторые члены, однако, оказали ему поддержку, и этот факт занесён на богодухновенные страницы, записан на небесах и получит достойное воздаяние в грядущем Писании. "Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ехаика; они восполнили для меня отсутствие ваше; ибо они мой и ваш дух успокоили. Почитайте таковых" (1 Кор. 16,17-18).

Мы, таким образом, видим, что как при служении закону, так и при служении Евангелию и воля, и сердце Господа склоняются к тому, чтобы люди, действительно призванные Им к служению и всецело и верно посвящающие себя Ему, пользовались сердечным расположением и материальной поддержкой со стороны чад Божиих. Все любящие Христа души почтут счастьем и преимуществом для себя отделять Господу в лице Его служителей часть своего имущества. Будучи на земле, Он благоволил принимать помощь от людей, любивших Его и следовавших за ним. "Некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдолиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие... служили Ему именем своим" (Лук. 8,2-3).

Блаженные женщины! Каким высоким преимуществом они владели! Как отрадно было отзываться на нужды Господа славы во дни Его унижения и недостатка временных благ на земле! Их имена призваны достойными увековечения на священных страницах, - они записаны на них Святым Духом: поток времени во век не сотрёт памяти о них. Похвально поступили эти женщины, не истратив своих денег на бесполезную роскошь и не скопив себе из них состояние, приносящего лишь вред душе, если оно не употребляется на служение Богу.

Но с другой стороны, мы видим, как важно, чтобы все работники Божий остерегались поддаваться влиянию человеческому, чтобы они ничего не ожидали от человека. В глубине своей души они должны рассчитывать исключительно на Бога; иначе рано или поздно их ожидает падение. Лишь на него они должны уповать во всех своих нуждах. Если Церковь не вникает в их потребности, прежде всего от этого пострадает она сама. Если они могут существовать трудом своих рук, не нанося этим вреда своему служению Христу, тем лучше; это, конечно, самое желательное для них. Что может быть прекраснее и назидательнее жизни истинного служителя Христова, в поте лица достающего пропитание себе и своей семье и в то же время ревностно преданного делу Божию? Полною противоположностью ему является человек, не одарённый духовными дарами и духовным развитием и в то же время берущий на себе служение делу Божию и видящий в нем средство к поддержанию своего существования. Такой человек находится в опасном духовном состоянии и не заслуживает ни малейшего уважения. Мы дольше не останавливаемся на этом вопросе и предпочитаем перейти к дальнейшему изучению нашей главы. "Когда ты войдёшь в землю, которую даёт тебе Господь, Бог твой, тогда не научись делать мерзости, какие делали народы сии. Не должны находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мёртвых. Ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии мерзости Господь, Бог твой, изгоняет их от лица твоего. Будь непорочен пред Господом, Богом твоим. Ибо народы сии, которых ты изгоняешь, слушают гадателей и прорицателей, а тебе не то дал Господь, Бог твой" (ст. 9-14).

Читая эти слова, читатель, быть может, задаёт себе вопрос, какое отношение могут они иметь к христианину? Мы же зададим ему со своей стороны вопрос: не обращаются ли люди, называющие себя христианами, к прорицателям, магам гадателям? Не занимаются ли многие верчением столов, вызыванием духов, животным магнетизмом или гаданием? [Некоторые из наших читателей, быть может, не одобрят, что животный магнетизм мы ставим на одну линию с верчением столов и вызыванием духов. Они скорее приравнивают его к употребляемым в медицинской практике эфиру и хлороформу. Мы не будем с ними спорить. Мы только говорим, что ни под каким видом не хотели бы иметь дело с подобною силою, что мы не можем одобрить, чтобы один человек позволял другому приводить его в состояние бессознательности, с какой бы целью это не делалось. Прислушиваться же к словам приведённого в подобное состояние лица, или же руководствоваться ими, по нашему мнению, не только безумно, но и грешно.] Ко всем этим людям безусловно относится приведённое нами изречение. Мы полностью убеждены, что все эти дела от дьявола. Мы уверены, что, когда люди тем или иным способом вызывают духов, они отдаются во власть сатаны, обольщающего их и увлекающего ложью. К чему нужны вертящиеся столы и вызываемые духи тому, кто обладает чудным откровением Божиим? Все это оказывается полностью бесполезным для него. Если же, не довольствуясь драгоценным Словом Божиим, они обращаются к духам своих умерших друзей или других людей, чего же следует ожидать, как не гнева Бога, отдающего их во власть ослепляющих их духов заблуждения, являющихся и под видом умерших и говорящих им всякого рода ложь?

Мы не будем более останавливаться на этом вопросе; на это у нас нет ни времени, ни желания; но мы считаем своим долгом предупредить читателя о великой опасности, связанной с общением с духами умерших. Мы не будем обсуждать вопрос, могут ли души возвращаться в этот мир; если бы Господь нашёл это нужным, Он, конечно, мог бы это допустить, но мы оставляем в стороне решение этого вопроса. Безусловно, полнота Божественного откровения - вот, что нам особенно следует иметь в виду. К чему вступать в общение с духами? Богач из притчи воображал, что, если бы Лазарь вернулся на землю и сам обратился с проповедью к пяти его братьям, это оказало бы огромное влияние на них: "Так прошу тебя, отче, пошли его в дом отца моего; ибо у меня пять братьев; пусть он засвидетельствует им, чтоб и они не пришли в это место мучения. Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их Он же сказал: нет, отче Аврааме; но, если кто из мёртвых прийдет к ним, покаются. Тогда Авраам сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мёртвых воскрес, не поверят" (Лук 16,27-31).

Вот истинное решение вопроса. Если люди не слушают Слова Божия, если они не верят тому, что оно им говорит в выражениях вполне ясных и определённых о них самих, о их нынешнем состоянии и о их будущей участи, они не убедились бы в этом, даже если бы тысячи духов вернулись в этот мир, чтоб засвидетельствовать о том, что они видели, слышали и испытали на себе или в аду; это не оказало бы на них прочного и спасительного действия. Это могло бы произвести огромное впечатление на общество, заставило бы говорить о себе в газетах, но этим бы дело и ограничилось Люди не прервали бы своих обыденных занятий, не остановились бы в своих поисках удовольствий, житейских выгод, не отказывались бы от своих безумных желаний. "Если Моисея и пророков не слушают," - если, прибавим мы, не слушают Христа и святых Его пророков, - "то если бы кто из мёртвых воскрес, не поверят". Сердце, не признающее очевидности Писаний, не удовлетвориться ничем; что же касается истинно верующей души, она находит в Писании все, для неё потребное, а поэтому ей не нужны ни вертящиеся столы, ни духи умерших, ни гадания: "И когда скажут вам: обратитесь к вызывателям умерших, и к чародеям, к шептунам и чревовещателям, тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? спрашивают ли мёртвых о живых? Обращайтесь к: закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них света" (Ис. 8,19-20).

Вот Божественный источник, отданный во всяком месте и во всякое время в пользование детям Божиим: на него указывает Моисей обществу Божию в чудных заключительных стихах нашей главы. Он совершенно ясно доказывает им, что им нет нужды обращаться к гадателям, чародеям, обаятелям или вызывателям умерших, - все это было ненавистно в очах Божиих. "Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет Господь, Бог твой, - Его слушайте; так как ты просил у Господа, Бога твоего, при Хориве в день собрания, говоря: да не услышу впредь гласа Господа, Бога моего, и огня сего великого да не увижу более, дабы мне не умереть. И сказал мне Господь: хорошо то, что они говорили. Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого, как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему; а кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу. Но пророка, который дерзнёт говорить Моим именем то, чего Я не повелел ему говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти. И если скажешь в сердце твоём: как мы узнаем слово, которое не Господь говорил? Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполниться, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, - не бойся его" (ст. 15-22).

Мы не сомневаемся, что речь здесь идёт, конечно, о благословенном Господе и Спасителе нашем Иисусе Христе. В 3-ей главе Деяний Апостол Пётр применяет именно к нему пророчество Моисея в словах: "Да пошлёт Он предназначенного вам Иисуса Христа, которого небо должно было принять до времени совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века. Моисей сказал отцам: Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как меня: слушайтесь Его во всем, что Он ни будет говорить вам. И будет, что всякая душа, которая не послушает Пророка, истребится из народа" (ст. 20-23).

Какое дивное преимущество мы имеем в возможности прислушиваться к голосу такого Пророка! Это голос Самого Бога, говорящего устами "Человека Христа Иисуса" не среди грома и молний, не из всепоедающего огня, но произносящего нежные слова чуткой любви, слова благодати, оживляющие смиренный дух и сокрушённое сердце и падающие, подобно небесной росе, на иссохшую землю. Этот голос слышится в Священном Писании и в драгоценных откровениях Божиих, так неизменно, так могущественно открывающихся нашему сердцу при изучении нами чудной Книги "Второзаконие". Не будем никогда забывать этого голоса: голос Священного Писания есть голос Христа, а голос Христа есть голос Божий. Больше нам ничего не надо. Если бы кто-либо вздумал принести новое откровение или какую-либо новую истину, не находящуюся в священной книге, мы обязаны исследовать слова этого человека и, вникнув в его учение при свете Писания, всецело отвергнуть его. "Не бойся его". Лжепророки обыкновенно отличаются самомнением, произносят напыщенные речи и имеют вид благочестия. Они стараются окружить себя ореолом высшего призвания; своею надменностью они внушают собой страх людям невежественным; но они не могут устоять пред всеиспытующей силой Слова Божия. Одно даже слово Священного Писания лишает их уверенности и подрывает основы их мнимого откровения. Те, которые знают голос истинного Пророка, не будут слушаться иного голоса; услышавшие голос доброго Пастыря уже не будут внимать чужому голосу.

Читатель, не забывай, что тебе следует прислушиваться исключительно к голосу Господа Иисуса.

Глава 19

"Когда Господь, Бог твой, истребит народы, которых землю даёт тебе Господь, Бог твой, и ты вступишь в наследие после них, и поселишься в городах их и домах их, тогда отдели себе три города среди земли твоей, которую Господь, Бог твой, даёт тебе во владение. Устрой себе дорогу, и раздели на три части всю землю твою, которую Господь, Бог твой, даёт тебе в уделе; они будут служить убежищем всякому убийцу" (ст. 1-3).

Какое удивительное смешение "благости и строгости обнаруживается в этих нескольких словах! Мы здесь становимся свидетелями "истребления" народов ханаанских, "мера беззаконий которых наполнилась"; рядом же с этим мы видим пред собою трогательное доказательство Божественной любви в отделении городов убежища для убийцы в день его бедствия, когда он убегает от руки мстителя за кровь. Суды Божий и благость Божия - и то, и другое дышит Божественным совершенством. Бывают случаи, при которых Божия благость оказалась бы лишь потворством злу и превозношению ума человеческого, что несовместимо с владычеством Божиим. Если люди воображают, что могут свободно грешить, потому что Бог милосерден, то рано или поздно они узнают, как жестоко ошибаются в этом отношении. "Итак видишь", говорит Апостол, "благость и строгость Божию" (Римл. 11,22). [Слово, переведённое выражением "строгость", в подлиннике обозначено словом, которое в буквальном смысле слова значит "истребление".] Господь, конечно, истребит злых, пренебрегающих Его благостью и Его долготерпением. Он, благодарен Ему, долготерпелив и многомилостив. В течение долгих лет Он терпел беззакония семи народов ханаанских, пока их нечестие не дошло до неба, и сама земля не отказалась терпеть их грехи. Бог долго терпел нечестие преступных городов долины, и, найдись в Садоме и Гоморре хотя бы десять праведных, Он ради них пощадил бы эти города. Но день пламенной мести пришёл, и они были "разрушены".

Так когда-нибудь случится и с неверным Богу христианским миром: "Ты будешь отсечён" (Рим. 11,22). Время возмездия грядёт, - то будет страшное время; одна мысль о нем заставляет сердце содрогаться.

Но, заметьте, как сияет "благость" Божия в первых строках нашей главы. Посмотрите, как Бог заботится о том, чтобы сделать город убежища как можно доступнее для убийцы. Три отделённых для этого города должны были находиться "среди земли", а не по её краям и не в уединённых частях страны. Но это ещё не все; сказано: "Устрой себе дорогу". Кроме того: "Раздели на три части всю землю твою". Все устраивалось так, чтобы убийце легко было убежать. Господь соблаговолил принять в расчёт тревогу сердца, овладевшую "прибегшим взяться за предлежащую надежду" (Евр. 6,18). Город убежища должен был находиться "близко от убийцы, как "правда Божия" близка к бедному погибающему грешнику, так близка, что он обращает голос свой к "не делающему, но верующему в Того, кто оправдывает нечестивого" (Римл. 4,5).

Особенно веет благодатью от постановления: "Устрой себе дорогу". Оно чудно согласуется с Богом всякой благодати, - "с Богом и Отцом Господа нашего Иисуса Христа". Тот же Бог, Который по праведным судам Своим, истреблял все народы земли Ханаанской, милостиво встречал убийцу. "Итак видишь благость и строгость Божию".

"И вот такой убийца может убегать туда и остаться жив; кто убьёт ближнего своего без намерения, не быв врагом ему вчера и третьего дня; кто пойдёт с ближним своим в лес рубить дрова, и размахнётся рука его с топором, чтобы срубить дерево, и соскочит железо с топорища и попадёт в ближнего, и он умрёт, такой пусть убежит в один из городов тех, чтобы остаться живым; дабы мститель за кровь в горячности сердца своего не погнался за убийцей и не настиг его, если далёк будет путь", - дивная, трогательная благость Божия, - "и не убил его, между тем как он не подлежит осуждению на смерть, ибо не был врагом ему ни вчера и третьего дня. Посему я и дал тебе повеление, говоря: отдели себе три города" (ст. 4-7).

Здесь нам даётся самое обстоятельное описание человека, для которого был предназначен город убежища. Если он не подходил под эту категорию людей, город оказывался для него бесполезным; в противном же случае он мог быть полностью уверен, что Бог всякой благодати подумал о нем и уготовил убежище, укрываясь в котором, случайный убийца оставался в безопасности. Лишь только он преступал ворота города убежища, он мог свободно дышать, мог отдохнуть от страха за его стенами. Меч мстителя мог настигнуть его там: и волос с его головы не мог упасть.

Он был в безопасности, в полнейшей безопасности; и в этой безопасности он был к тому же твёрдо уверен. Он не только надеялся на спасение, - он нимало в нем не сомневался. Он находился в черте этого города, - этого было достаточно. Пока ему ещё не удалось достигнуть города, сильная тревога, сомнение, страх и томительная борьба наполняли сердце. Он бежал, ища спасения своей души, помышляя только о нем одном. Мы не можем себе представить, чтоб убийца останавливался в пути, чтобы рвать цветы, росшие по краям дороги. "Цветы!" - воскликнул бы он, - "к чему мне в эту минуту цветы? Моей жизни угрожает опасность. Я бегу от руки мстителя за кровь, и, если я прерву свой стремительный бег для того, чтобы собирать цветы, враг может настигнуть меня. Нет, город убежища составляет единственную цель всех моих надежд; кроме этого, ничего привлекательного или интересного для меня в эту минуту не существует. Все мои мысли направлены к одному, - к тому, чтобы спастись".

Но с той минуты, как он входил в ворота города, он обретал спасение: в этом он был уверен. Откуда он знал это? Свидетельствовали ли ему об этом его чувства, его личный опыт, убеждали ли его в этом какие-либо доказательства? Нет, он знал это из слова Божия. После отчаянных усилий, которые он делал для спасения своей жизни, появлялись, конечно, и чувство успокоения, и личный опыт, но не эти впечатления составляли основание его уверенности в спасении, причину мира его души. Он знал, что он спасён, потому что ему сказал это Бог.

Благость Божия спасала его. Слово же Божие давало ему эту уверенность. Мы не можем представить себе, чтобы вошедший в город убежища убийца выражался относительно уверенности в своём спасении так, как это делают большинство христиан. Он не считал самоуверенностью со своей стороны своё твёрдое убеждение, что в черте города он находится в полной безопасности. Если бы кто-либо обратился к нему с вопросом: "Уверены ли вы, что вы здесь в безопасности?" - "Конечно", ответил бы он, "как же мне не быть в этом уверенным? Разве я не убийца? Разве я не убежал в этот город убежища? И разве Иегова, Бог завета нашего, не сказал: "Пусть убежит туда, чтобы остаться живым?" Да, я, благодарение Богу, нимало не сомневаюсь в своей безопасности. С большим трудом мне удалось здесь укрыться. Меня часто терзала мысль, что мститель за кровь успеет меня догнать, и я уже считал себя погибшим; но в бесконечной благости Своей, Бог сделал этот город таким доступным, и путь к нему таким удобным, что, вопреки всем моим сомнениям и страхам, я благополучно добежал до него. Борьба окончена: из сердца исчезла всякая тревога. Теперь я могу вздохнуть свободно, могу без малейшего страха жить в этом месте благословений Божиих, хваля Бога нашего завета за то, что, по великой милости Своей, Он уготовил это чудное убежище для такого жалкого убийцы, как я". Может ли читатель сказать то же самое относительно своего безопасного положения во Христе? Спасён ли он, знает ли он это? Если нет, Дух Святой да откроет его душе всю глубину поразительного прообраза убийцы, достигшего города убежища. Да познает он "твёрдое утешение", которое составляет неоспоримое достояние, Божественный удел всех, "прибегших взяться за предлежащую надежду" (Евр. 6,18).

При дальнейшем изучении нашей главы мы увидим, что вопрос о городах убежища касался не только спасения убийцы. В этом отношении, мы видели, было усмотрено все; но при этом должна была соблюдаться слава Божия, земля Божия не должна была омрачаться преступлениями, правосудие же владычества Божия должно было сказываться всюду и везде. Все это должно было оставаться неприкосновенным, - иначе исчезла бы уверенность в безопасности убийцы в городе убежища.

Истинное счастье человека и слава Божия нераздельно связаны вместе: и то, и другое основано на непоколебимом основании, - на Христе и драгоценном деле Его.

"Когда же Господь, Бог твой, распространит пределы твои, как Он клялся отцам твоим, и даст тебе всю землю, которую Он обещал дать отцам твоим, если ты будешь стараться исполнять все сии заповеди, которые я заповедую тебе сегодня, - любить Господа, Бога твоего, и ходить путями Его во все дни, тогда к сим трём городам прибавь ещё три города, дабы не проливалась кровь невинного среди земли твоей, которую Господь, Бог твой, даёт тебе в удел, и чтобы не было на тебе вины крови. Но если кто будет врагом ближнему своему, и будет подстерегать его, и восстанет на него и убьёт до смерти, и убежит в один из городов тех, то старейшины города его должны послать, чтобы взять его оттуда и передать его в руки мстителя за кровь, чтоб он умер. Да не пощадит его глаз твой; смой с Израиля кровь невинного, и будет тебе хорошо" (ст. 8-13).

Итак, шла ли речь о помиловании случайного убийцы или же о суде над тем, кто преднамеренно лишил жизни ближнего своего, везде должны были соблюдаться требования Божия правосудия, везде должна была соблюдаться Его слава.

Непреднамеренно совершившего преступление убийцу ожидала милость; виновного ожидал приговор неумолимого правосудия. Мы никогда не должны упускать из виду непоколебимую справедливость правления Божия. Мы видим это всюду, и, если бы мы больше сознавали это, мы имели бы более верное представление о характере Божием. Возьмём для примера хотя бы слова: "Да не пощадит его глаз твой". Кто произнёс эти слова? Иегова. Кто повелел их записать? Дух Святой. Что они обозначают? Беспощадное осуждение зла. Людям следует остерегаться поверхностно относиться к столь важным вопросам; чада Божий не должны браться разрешать вопросы, не поддающиеся их пониманию. Пусть они помнят, что ложная сентиментальность очень часто бывает соединена с дерзновенным неверием, всегда готовым осуждать и критиковать торжественные проявления владычества Божия. Это весьма веское соображение. Нечестивые должны быть уверены, что их никак не минует суд Бога, ненавидящего грех. Если заведомый убийца думал воспользоваться убежищем, которое Бог уготовил случайному, рука правосудия обрушивалась на него и беспощадно обрекала его на смерть.

Так управлял Господь в древние времена Израилем, так проявится Его державная власть и в день, который близится к нам. В настоящее время Бог долго терпит мир; это день спасения, благоприятное время. Но близок день суда. О, если бы люди вместо того, чтобы рассуждать о праведном суде Божием, постигающем нечестивых, искали себе убежища от гнева Божия в крови распятого на кресте Спасителя, дабы избежать вечного пламени суда Божия! [Мы отсылаем читателя к нашему "Толкованию на Книгу "Числа", к главе 35-ой, где он найдёт более полные объяснения назначения городов убежища.]

Четырнадцатый стих нашей главы являет нам новые доказательства нежного попечения Божия о Своём народе и трогательного интереса со стороны Божией ко всему, что его прямо или косвенно касалось. "Не нарушай межи ближнего твоего, которую положили предки в уделе твоём, доставшемся тебе в земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе во владение" (ст. 14).

Важное значение и первостепенное применение к жизни этого постановления обнаруживают нам любовь, преисполняющую сердце нашего Бога, и показывают нам, с каким удивительным участием Он относился ко всем обстоятельствам жизни Своего народа. Межи его должны были оставаться неприкосновенными. Удел каждого должен был оставаться в проведённых раньше границах. Иегова отдал Израилю Свою землю; Он определил пределы владений всякого племени, всякого семейства, определил их вполне точно, отметил их такими явными межами, что смешать их было совершенно невозможно; исчезла всякая возможность столкновения интересов, возникновения тяжб или неудовольствия по поводу соседних владений. Древние межи проводили резкую грань между смежными уделами, устраняя любой повод к спорам. Каждый землевладелец был как бы управителем Бога Израилева, ведавшим делами своего маленького надела; и управитель имел счастье знать, что очи Господа Бога Всемогущего покоились на его владении, что Его рука охраняла его от всякого, кто посягнул бы на его собственность. Потому он мог покоиться под виноградною лозою и под своею смоковницею, наслаждаясь уделом отведённом ему Богом Авраама, Исаака и Иакова.

Мы немало сказали о прямом значении этих чудных слов; но в них скрывается также глубокое прообразное духовное значение. Не существуют ли и для Церкви, и для всякого из его членов духовные межи, с Божественною точностью определяющие границы нашего небесного наследия, границы, установленные в древние времена Апостолами нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа? Да, это несомненно так, и Бог их видит: Он не позволяет невозбранно передвигать эти границы. Горе человеку, прикасающемуся к ним! Он даст за это ответ Богу. Нельзя безнаказанно вторгаться в область, относящуюся к положению, уделу и надежде Церкви Божией; но многие, однако, делают это, не принимая в расчёт всей важности этого вопроса.

Мы не будем указывать, каковы эти границы; мы пытались выяснить это в первом томе "Толкования на Книгу "Второзаконие", ровно как и в четырёх предыдущих томах; но мы считаем своим долгом серьёзно предупредить всякого, как опасно в Церкви Божией делать то, что по смыслу соответствует передвижению межи у Израиля. Если бы кто-либо в Израиле вздумал иначе переделать уделы между двенадцатью коленами - распределить землю согласно новому принципу и установить новые границы, что сказал бы на это верный Богу израильтянин? Он употребил бы выражение Втор. 19,14, говоря: "Нам не надо ничего нового; мы вполне удовлетворены священными и заповедными межами, проведёнными в наших владениях нашими предшественниками. Мы желаем их сохранить, и мы решительно воспротивимся всякому современному нововведению".

Таков был бы ответ всякого верного члена Церкви Божией, и конечно, такой же ответ христианин должен быть готов дать всем, желающим, под видом успеха и развития, передвигать межи Церкви Божией, представляя нам все в свете науки и в свете философии, которыми они заменяют драгоценное учение Христа и Его Апостолов. Благодарение Богу, нам ничего этого не надо. Имея Христа и Слово Его, в чем ещё мы имеем нужду? К чему нам человеческие успехи, раз все мы обладаем тем, что "было в начале"? Что могут науки и философия дать людям, знающим "всю истину"? Конечно, мы желаем преуспевать в познании Христа, желаем более полного проявления Его жизни в нас, но ни наука, ни философия не могут помочь нам в этом отношении, напротив, они могут только повредить нам.

Читатель будет стараться пребывать вблизи Христа и Слова Его. Это единственная наша сила в лукавые дни века сего. Вне Его мы ничего из себя не представляем, ничего не имеем, ничего не можем. В Нем мы обладаем всем. Он есть часть нашего наследия и нашей чаши. Да научит нас Господь понять, что значит не только пребывать в безопасности в Нем, но и быть отделённым для Него, быть удовлетворёнными Им до наступления дня, когда мы увидим Его, как Он есть, когда мы будем подобны Ему, будем вечно пребывать с Ним.

Заключительные стихи нашей главы требуют мало пояснения. В них высказывается важная истина, заслуживающая полного внимания со стороны христиан, каким бы светом, какими бы познаниями они ни обладали.

"Недостаточно одного свидетеля против кого-либо в какой-нибудь вине и в каком-нибудь преступлении и в каком-нибудь грехе, которым он согрешит: при словах двух свидетелей, или при словах трёх свидетелей, состоится дело" (ст. 15).

Об этом вопросе мы уже говорили, но мы ещё раз указываем на его важное значение; последнее, подтверждается не только тем фактом, что Моисей много раз обращает на него внимание Израиля, но и тем, что Сам наш Господь Иисус Христос, а так же Дух Святой устами Апостола Павла в двух Посланиях указывает на необходимость наличия "двух или трёх свидетелей" при любом возникающем недоразумении. Каким бы доверием он не пользовался, одного свидетеля недостаточно. Если бы это правило соблюдалось, сколько бы мы избегали споров, сколько недоразумений! В нашей мнимой мудрости мы можем воображать, что одного достоверного свидетеля должно быть достаточно для решения какого-либо вопроса. Будем помнить, что Бог мудрее нас, что истинная наша мудрость и наша нравственная безопасность требует того, чтобы мы строго придерживались Слова Божия, никогда нас не обманывающего.

"Если выступит против кого свидетель несправедливый, обвиняя его в преступлении, то пусть предстанут оба сии человека, у которых тяжба, пред Господа, пред священников и пред судей, которые будут в те дни. Судьи должны хорошо исследовать, и, если свидетель тот - свидетель ложный, ложно донёс на брата своего, то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему; итак истреби зло из среды себя. И прочие услышат и убоятся, и не станут впредь делать такое зло среди тебя. Да не пощадит его глаз твой: душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу" (ст. 16-21).

Из выше приведённых слов мы видим, как Бог ненавидит ложных свидетелей, и мы должны помнить, что, хотя мы и не под законом, а под благодатью, всякий лжесвидетель и теперь не менее ненавистен в глазах Божиих; и чем более мы проникаемся сознанием оказанной нам благости, тем более мы возненавидим всякое лжесвидетельство, всякую клевету, всякое злоречие, под каким бы видом они ни появлялись. Да избавит нас от всего этого Господь.

Глава 20

Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы, и народа более, нежели у тебя, то ты не бойся их; ибо с тобою Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской. Когда же приступаете к сражению, тогда пусть подойдёт священник, и говорит народу, и скажет ему: слушай, Израиль! вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими: да не ослабеет сердце ваше, и не бойтесь, не смущайтесь и не ужасайтесь их; ибо Господь, Бог ваш, идёт с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими и спаси вас" (ст. 1-4).

Здесь Господь представляется нам чудным ратоборцем, сражающимся с врагами Своего народа. Многим кажется странным и непонятным, что Всеблагий Бог участвует в военных действиях Израиля. Это происходит от того, что они не вникают в великую разницу, существующую между древним и новым домостроительствами. Бог Авраама, Исаака и Иакова настолько же верен Самому Себе, сражаясь со своими врагами, насколько Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа верен Своему характеру, прощая врагов Своих. Народу следовало во всем сообразовываться с характером действий Божиих; поэтому, истребляя своих врагов, Израиль оказывался настолько же последовательным, насколько последовательны мы, оказывая любовь нашим врагам, молясь за них и благодаря им.

Вспоминая этот столь очевидный факт, мы избегли бы многих недоразумений и споров. Церковь Божия, очевидно, не призвана являться воинствующею стороною. Ни один беспристрастный читатель не может вынести иного впечатления из чтения Нового Завета. Там нам дано не двусмысленное приказание любить наших врагов, благоволить ненавидящим нас и молиться за обижающих и гонящих нас. "Вложи меч твой в ножны твои, ибо всякий, взявший меч, мечом и погибнет". В другом же Евангелии говориться: "Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" (Иоан. 18,11). Далее же наш Господь говорит Пилату: "Если бы от мира сего было царство Моё, то служители Мои подвизались бы за Меня", - это вполне согласовывалось бы с призванием их, - "но ныне царство Моё не отсюда", а потому они поступали совершенно непоследовательно и дурно, вступая в борьбу (ст. 36).

Все это так ясно, что нам остаётся только спрашивать себя: "Что нам заповедано?" Наш возлюбленный Спаситель не вступался за свои права; Он с кротостью и терпением переносил всякого рода оскорбления и обиды, и в этом отношении Он оставил нам пример, дабы мы пошли по Его стопам. Если бы мы искренне спрашивали себя: "Как в том или другом случае поступил бы Господь Иисус?" - это положило бы конец всяким спорам, это разрешило бы все недоразумения. Нам не следует много рассуждать. Если мы не находим указаний в словах и в примере нашего драгоценного Спасителя и в ясном учении Его Духа чрез посредство святых Апостолов, бесполезны и все рассуждения человеческого разума.

Если нам зададут вопрос, чему научат нас в этом отношении Дух Святой, прислушаемся к ясным и поразительным словам: "Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: Мне мщение; Я воздам, говорит Господь. Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напои его: ибо, делая сие, ты соберёшь ему на голову горящие уголья. Не будь побеждён злом, но побеждай зло добром" (Римл. 12,19-21).

Вот возвышенное учение Церкви Божией, вот принцип небесного царства, к которому принадлежат все истинно верующие. Разве могли бы они оказаться подходящими для Израиля? Конечно, нет. Если бы Иисус Навин обходился с хананеями согласно изложенным в Римл. 12 правилам, с его стороны это было бы так же непоследовательно, как если бы мы согласовали свои поступки с Втор. 20. Почему так? Да потому, что во времена Иисуса Навина Бог действовал согласно принципу Своего правосудия, теперь же Он поступает по благодати. Принцип, согласно которому действует Бог, является великим нравственным показателем поведения детей Божиих во все времена, и это полагает конец всякого рода сомнениям.

"Может ли и мир", спросят нас, "руководствоваться принципом благодати и применять к жизни слова Римл. 12,20?" Нет, это явилось бы совершенным абсурдом. Смешение принципов благодати с земными законами, внесение новозаветного духа в систему политической экономии неминуемо погрузили бы цивилизованное общество в непоправимое неустройство. Именно это составляет заблуждение многих прекрасных и благонамеренных людей; они хотели бы заставить народы руководствоваться принципом, который оказал бы пагубное воздействие на их национальное существование. Ещё не наступило время, когда народы "перекуют мечи свои на орала и копья свои - на серпы", когда они откажутся от войны. Это блаженное время придёт, когда земля, ныне наполненная стенаниями, наполнится "введением Господа как воды покрывают море". Но желать ныне принудить народы следовать принципам мира, значит желать прекращения их существования, - попытка тщетная и бесплодная. Мы не призваны переустроить мир, а должны жить в нем, как странники и пришельцы. Господь пришёл в мир, не чтобы его исправить; Он пришёл взыскать и спасти погибшие; и Он засвидетельствовал миру, что его дела были злы. Вскоре Он придёт, чтобы установить новый порядок на земле. Он возьмёт в Свои руки бразды правления, Он воцарится на земле. Царства сего мира соделаются царствами нашего Господа и Спасителя. Он истребит все нечистое из Своего Царства, удалит из него всех, делающих зло. Все это, благодарение Богу, истинная правда: мы должны жить в ожидании этого времени. Напрасно мы будем в нашем неведении стараться преждевременно установить порядок вещей, который, по свидетельству Слова Божия, может наступить только при личном воцарении нашего возлюбленного и благословенного Господа и Спасителя Иисуса Христа.

Но возвратимся к нашей главе. Израиль был призван вести войны Господни. Лишь только они вошли в землю Ханаанскую, как тотчас же им пришлось вступить в борьбу с её жителями. "В городах сих народов, которых Господь, Бог твой, даёт тебе во владение, не оставляй в живых ни одной души" (ст. 16). Израиль получал ясное и определённое приказание. Семя Авраамово не только должно было овладеть землю Ханаанскою, оно должно было сделаться и орудием для осуществления судов Божиих над преступными жителями страны, грехи которых вопияли к небу и не могли более быть терпимы.

Если кто-либо считает необходимым стараться найти оправдание для семи народов земли Ханаанской, пусть он убедится в совершенной бесплодности своих усилий.

Какое безумие, что жалкие черви земли считают себя способными выполнить подобную задачу; безумны и те, которые требуют оправдания, отчёта и пояснения Божиих действий. Израильтяне получили великое преимущество в позволении истребить преступные народы, -преимущество, которого они оказались совершенно недостойны, потому что не выполнили в точности приказание Божие. Они оставили в живых многих из подлежавших истреблению язычников, которые и сделались орудиями их собственной погибели, вовлекая их в те же беззакония, которые заставили Бога поразить их самих Своим праведным судом. Посмотрим же, каковы должны были быть люди, принимавшие участие в войнах Божиих. Начало нашей главы изобилует драгоценными указаниями для нас, как нам следует вести с врагом нашу духовную войну.

Читатель заметит, что пред вступлением в сражение к народу обращались с увещаниями прежде всего священники, затем их надзиратели. Дивный порядок! Священник говорил народу о его великих преимуществах, затем надзиратели напоминали ему о его ответственности. Таков Божественный порядок. "Пусть подойдёт священник, и говорит народу, и скажет ему: слушай, Израиль! вы сегодня вступаете в сражение с врагами вашими: да не ослабеет сердце ваше, и не бойтесь, не смущайтесь, и не ужасайтесь их; ибо Господь, Бог ваш, идёт с вами, чтобы сразиться за вас с врагами вашими и спасти вас".

Чудные, вливавшие ободрение в сердце израильтян слова! Они рассеивали всякий страх, исполняли мужеством и доверием всякую робкую душу. Священник служил олицетворением Божией милости; его служение являлось потоком драгоценных утешений, истекавших из сердца Божия в душу всякого сражавшегося израильтянина. Эти слова препоясывали чресла ума, укрепляли самую слабую руку. Священник уверяет израильтян, что Божие присутствие сопровождает их. Нет никаких вопросов, никаких вопрошаний, не слышится слов "если" или "но". Это неоспоримый факт. Иегова - Элохим был с ними; и этого было вполне достаточно. Им не было дела ни до многочисленности, ни до могущества их врагов; все они являлись лишь развеваемой ветром мякиной в присутствии Бога Саваофа.

Но кроме голоса священника Израиль должен был внимать и голосу надзирателя. Надзиратели же пусть объявят народу, кто построил новый дом и не обновил его, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы не умер в сражении, и другой не обновил его. И кто насадил виноградник, и не пользовался им, тот пусть идёт и возвратится в свой дом, дабы не умер в сражении, и другой не воспользовался им. И кто обручился с женою и не взял её, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы не умер в сражении, и другой не взял её. И ещё объявят надзиратели народу и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идёт и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце. Когда надзиратели скажут все это народу, тогда должно поставить военных начальников в вожди народа" (ст. 5-9).

Из этого мы узнаем, что воины, подвизавшиеся в войнах Господних, нуждались в двух свойствах: сердце их должно было быть полностью свободно от земных уз, и их душа должна была беззаветно и твёрдо доверяться Богу. "Никакой воин не связывает себя делами житейскими, чтобы угодить начальнику" (2 Тим. 2,4).

Быть вынужденным заниматься земными делами и связывать себя ими - две вещи разные. У человека могли быть дом, виноградник, жена, и, однако, это ему не мешало быть воином. Сами по себе эти обстоятельства не были помехою для его службы; но если они влекли за собою какие-либо трудные обстоятельства, человек становился негодным для службы на войне.

Полезно помнить это и нам. Как христиане, мы призваны постоянно вести духовную борьбу. Мы должны сражаться за каждую пядь нашего небесного удела. Чем хананеи были для Израиля, тем же для нас являются тонкие ухищрения врага в нашей духовной жизни. Нам не приходится сражаться за обладание спасением: мы спасены раньше, чем приходим в столкновение с врагом. Мы непременно должны знать, за что и против кого нам приходится сражаться. Мы боремся, чтобы утвердить, хранить и проявлять в нашей жизни наше небесное положение и небесный характер, каковы бы ни были условия и обстоятельства нашей повседневной жизни. Что же касается наших духовных врагов, нам приходится бороться с поднебесными духами злобы. "Наша брань не против крови и плоти", - как это было у Израиля, - "но против начальства, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных" (Ефес. 6,12).

Что же нам нужно для успешного ведения этой войны? Должны ли мы отречься от наших земных обязанностей? Должны ли порвать с нашими Самим Богом освящёнными родственными узами? Необходимо ли сделаться аскетами, мистиками или монахами, чтобы успешно вести выпадающую на нашу долю духовную войну? Нам дано прямое приказание работать своими руками, дабы иметь возможность уделять нуждающимся. Кроме того, мы находим в новом завете самые ясные указания, как нам следует относиться к различным природным узам, установленным Богом и носящим печать Его одобрения. Наши земные обязанности и наши природные привязанности не являются, следовательно, препятствиями сами по себе, задерживающими успех духовной нашей борьбы. В чем же нуждается воин Христов? В сердце, полностью освобождённом от земных и природных вкусов, и в совершенном доверии к Богу. Но как же все это приобрести? Вслушиваемся в Божий ответ: "Для сего примите всеоружие Божие, дабы вы могли противостать в день злой", - в день злой, т.е. период всего времени между крестом и пришествием Христовым, - "и, все преодолевши, устоять. Итак, станьте, препоясав чресла ваши истиною, и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскалённые стрелы лукавого: и шлем спасение возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие. Всякою молитвою и прошение молитесь во всякое время духом; и старайтесь о сём самом со всяким постоянством и молением о всех святых" (Ефес. 6,14-18).

Читатель, заметь характерные черты, которые Дух Святой приписывает воину Христову. Здесь ни слова не говорится ни о домах, ни о винограднике, ни о жене; важно то, чтобы внутренний человек руководился "истиною", чтобы во всем его поведении сказывалась "праведность", чтобы все привычки и нравственные приёмы дышали "миром", чтобы весь человек был укрыт непроницаемых щитом "веры", чтобы умом он был твёрдо уверен в "спасении" Божием, сердце же его всегда подкреплялось и оживотворялось непрестанной молитвой и прошениями, возносимыми Господу за всех святых, особенно же возлюбленных работников Божиих и за дело Господне. Таково должно быть всеоружие духовного Израиля Божия при вступлении его в борьбу с поднебесными духами злобы. Да научит нас Господь, по великой милости Своей, осуществлять все это в наших душах, и да даст Он нам проводить это в нашу повседневную жизнь.

В конце нашей главы приведены принципы, которыми должны руководствоваться израильтяне при ведении войны. Они должны были чувствовать разницу между отдалёнными городами и городами, принадлежавшими семи обречённым на истребление народам. К первым они должны были прежде всего обратиться с предложением мира; вторым, напротив, они должны были предлагать пощаду. "Когда пойдёшь к городу, чтобы завоевать его, предложи ему мир", - странный способ вооружённого столкновения! - если он согласится на мир с тобой, и отворит тебе ворота, то весь народ, который найдётся в нем, будет платить тебе дань и служить тебе. Если же он не согласится на мир с тобою, и будет вести с тобою войну, то осади его. И когда Господь, Бог твой, предаст его в руки твои, порази в нем весь мужеский пол остриём меча"; - мужеский пол является здесь символом могущества злого начала, - "только жён и детей и скот и все, что в городе", - все, что могло годиться для служения Богу и для Его народа, - "всю добычу его возьми себе, и пользуйся добычею врагов твоих, которых предал тебе Господь, Бог твой. Так поступай со всеми городами, которые от тебя весьма далеко, которые не из числа городов народов сих" (ст. 10-15).

Израиль не получал приказания разрушать и истреблять все без разбора. Города, расположенные принять предложение мира, имели преимущество сделаться данниками народа Божия; из городов же, отказавшихся входить в мирные переговоры с Израилем, сохранялось все, что могло оказаться полезным.

В природе и вообще на земле существует много вещей, которые могут употребляться на служение Богу, будучи освящены Словом Божиим и молитвою. Нам дано повеление приобретать себе друзей неправедным богатством, дабы, когда мы обнищаем, они приняли нас в вечные обители. Это значит, что если христианин обладает земными богатствами, он должен употреблять их на служение Христу, щедро восполняя ими людей нужды бедных и работников Божиих, должен, одним словом, употреблять их на дело Божие. Этим путём даже и земные богатства, которые, при злоупотреблении ими, разлетелись бы в прах или нанесли бы ущерб его душе, принесут драгоценный плод, открывающий свободный доступ в вечное Царство Господа и Спасителя Иисуса Христа.

Многим остаётся неясным смысл слов Лук. 16,9; а между тем эти важные в жизни слова имеют вполне определённое значение. Подобное же поучение заключается и в 1 Тим. 6. "Богатых в настоящем веке увещевай, чтобы они не высоко думали о себе и уповали не на богатство неверное, но на Бога живого, дающего нам все обильно для наслаждения: чтобы они благодетельствовали, богатели добрыми делами, были щедры и общительны, собирая себе сокровище. Доброе основание для будущего, чтобы достигнуть вечной жизни" (ст. 17-19). [Учёные исследователи Писаний утверждают, что слово, употреблённое в 1 Тим. 6,19, имеет значение "жизни", а не "жизни вечной". Жить для Христа - вот истинная, настоящая жизнь; жить в ожидании вечности, употреблять все, что мы имеем, для достижения славы Божией и вечных обителей Божиих, - только это значит иметь жизнь.]

Из того, что мы даём Христу, не пропадёт ничего. Хотя эта мысль и не должна руководить нашими поступками, она, однако, может поощрить нас все, что мы имеем, а так же и самих себя, посвятить на служение нашему великолепному Господу и Спасителю Иисусу Христу.

Таков истинный смысл слов, заключающихся в Лук. 16 и в 1 Тим. 6; постараемся его понять. "Дабы они приняли нас, в вечные обители", - это значит, что то, что отдаётся Христу, получит награду. Даже чаша холодной воды, поданная во имя Его, не потеряет награды своей в вечном Царстве Христовом. Отдадим же ему и самих себя, и все, что мы имеем.

Мы закончим изучение этого раздела Книги, приведя последние строки нашей главы, служащие примером того, что Бог вникает в мельчайшие подробности нашей жизни, и доказывающие, как Он заботится о том, чтобы ничто не портилось, ничто не пропадало. "Если долгое время будешь держать в осаде какой-нибудь город, чтобы завоевать его, то не порти дерев его, от которых можно питаться, и не опустошай окрестностей; ибо дерево на поле не человек, чтобы могло уйти от тебя в укрепление. Только те дерева, о которых ты знаешь, что они ничего не приносят в пищу, можешь портить и рубить, и строить укрепления против города, который ведёт с тобою войну, доколе не покоришь его! (ст. 19-10).

"Чтобы ничего не пропало" (Иоан. 6,12), - таков принцип нашего Господа, таков установленный Им порядок: нам следует всегда помнить его. "Всякое творение Божие хорошо" (1 Тим. 4,4). Мы не должны быть расточительными, и это правило особенно относится к слугам. Часто ими выбрасывается пища, которая могла бы составить целый обед для бедной семьи. Кому бы эта книга не попала в руки, мы просим всякого рассмотреть этот вопрос в присутствии Божием и никогда не бросать того, что может кому-либо пригодиться. Будем уверены, что расточительность неугодна Господу. Будем помнить, что "око Его над нами", и постараемся делать угодное Ему.

Глава 21

Если в земле, которую Господь, Бог твой, даёт тебе во владение, найден будет убитый, лежащий на поле, и неизвестно, кто убил его, и неизвестно, кто убил его, то пусть выйдут старейшины твои и судьи твои", - люди, охраняющие права истины и правосудия, - "и измерят расстояние до городов, которые вокруг убитого; и старейшины города того, который будет ближайший к убитому, пусть возьмут телицу, на которой не работали, и которая не носила ярма, - и пусть старейшины того города отведут сию телицу в дикую долину, которая не разработана и не засеяна, и заколют там телицу в долине. И прийдут священники, сыны Левины"; - представители благодати и милосердия Божия, - "и все старейшины города того, ближайшие к убитому, пусть омоют руки свои над головою телицы, зарезанной в долине, и объявят и скажут: руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели; очисти народ Твой, Израиля, который Ты, Господи, освободил, и не вмени народу Твоему, Израилю, невинной крови. И они очистятся от крови, Так должен ты смывать у себя кровь невинного, если хочешь делать доброе и справедливое пред очами Господа" (ст. 1-9).

Слова эти заслуживают полного внимания с нашей стороны и заставляют нас серьёзно призадуматься. Совершено преступление: найден неизвестно кем убитый человек; неизвестно даже, случайно или с намерением лишили его жизни. Это покрыто мраком неизвестности; очевиден лишь сам факт убийства. Преступление совершено, и оно ложится пятном на землю Господню; человек никак не может доискаться правды в этом случае.

Что же следует предпринять? Необходимо ограждать славу Божию и хранить землю Господню от осквернения. Одному лишь Богу ведомы все обстоятельства дела, Он Один и может действовать; и вот Он начинает действовать.

Прежде всего на сцену выходят старейшины и судьи. Необходимо удовлетворить требования истины и правосудия; необходимо соблюсти правосудие; все Слово Божие является подтверждением этого факта. Для того, чтобы грехи могли быть прощены, для того, чтобы грешник мог получить оправдание, грех прежде всего должен быть осуждён. Прежде, чем может быть услышан голос небесной благодати, правосудие Бога должно быть удовлетворено, Его права должны быть соблюдены, Его имя должно быть прославлено. Благодать должна воцариться посредством совершения правосудия Божия. Благодарение Богу, что это так! Эта славная истина радует сердце всех, занимающих положение грешников. Бог был прославлен в деле искупления, и потому, не нарушая требований Своего правосудия, Он может простить и оправдать Грешника.

Но мы должны здесь ограничиться объяснением только приведённых выше изречений, переносящих нас в славное будущее Израиля. Основная истина дела искупления по отношению к Израилю представляется необыкновенно ясно. Смерть Христа освещена там с двух сторон: она является выражением виновности человека и выражением всего могущества благодати Божией. Первое значение смерти Христовой прообразно представлено человеком, убитым в поле; второе её значение олицетворяется молодой телицей, закланной в дикой долине.

Старейшины и судьи узнавали, какой город находится ближе всего к убитому человеку, и ничто не могло смыть его вину, кроме крови жертвы без порока, прообраза крови Того, Кто пострадал вне врат Иерусалима.

Когда требования правосудия были удовлетворены смертью жертвы, вступали в дело Левиты. "Прийдут священники, сыны Левины". "Прийдут священники, сыны Левины". Благодать вступает на почву правосудия. Священники являются проводниками благодати, тогда как судьи суть представители правосудия. Каким совершенством дышит Писание! Оно чудно с начала до конца. Лишь тогда, когда была пролита жертвенная кровь, могли вступить в дело служителя благодати. Заклание телицы совершенно изменяло порядок вещей. "Прийдут священники, сыны Левины", потому что их поставил Господь на служение Своё. Всем должен управлять вечный и славный принцип благодати, руководящий правосудием.

Таковы будут действия Божий по отношению к Израилю; к этому народу относятся прежде всего чудные постановления, находимые в удивительной Книге "Второзаконие". В ней заключаются, конечно, драгоценные уроки и для нас; нам необходимо их хорошо усвоить. Как отрадно для нас, например, знать, что всякое дело, всякий грех рассматривались в свете благости, - так это будет для Израиля в будущем, так это и есть в настоящее время для всякой раскаивающейся души. Теряем ли мы благословение Божие, верно усваивая смысл Писания? Напротив, понимая истинное значение и настоящий смысл Слова Божия, мы получаем от него особенное благословение.

"И все старейшины города того, ближайшие к убитому, пусть омоют руки свои над головою телицы, зарезанной в долине". [Какая сила сказывается в прообразе "дикой долины"! Как он ясно показывает, чем был мир вообще и чем была земля Израилева в особенности для возлюбленного Господа и Спасителя нашего! Это была для него действительно "долина дикая", место унижения, земля иссохшая и безводная, земля не возделанная и незасеянная. Но, благодарение Ему, Своею смертью в этой дикой долине Он уготовил для этой земли и для страны Израильской богатую жатву благословений, которая будет собрана в тысячелетие во славу искупительной любви. И теперь уже, пребывая на престоле небесного величия, Он и мы вместе с Ним можем останавливать наши взгляды на дикой долине, на месте, где совершилось чудное действие, составляющее основание славы Божией, благословение Церкви, полного восстановления Израиля, радости всех земных племён и славного освобождения воздыхающей и стонущей твари.] - "Буду омывать в невинности руки мои и обходить жертвенник Твой, Господи" (Ис. 25,6). Единственное место, где мы можем омывать руки это место, где искупительная кровь навеки искупила нашу вину пред Богом. "И объявят и скажут: руки наши не пролили крови сей, и глаза наши не видели. Очисти народ Твой, Израиля, который Ты, Господи, освободил, и не вмени народу Твоему, Израилю, невинной крови. И они очистятся от крови" (ст. 7-8).

"Отче прости им, ибо не знают, что говорят". - "Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших". (Деян. 3,26). Таким образом, по предвечным начертаниям Божиим, весь Израиль спасётся и получит благословение от Господа, и тогда исполнится клятва, данная Аврааму, подтверждённая и запечатлённая драгоценною кровью Христа, Которому да будет честь и хвала во век.

Стихи 10-17 прообразно представляют нам особенность отношений Израиля с Иеговой; на этом мы не будем останавливаться. Об этом упоминается во многих местах пророческих книг, где Дух Святой обращается с трогательными увещаниями к совести израильского народа, увещаниями, основанными на исключительном положении, дарованном Богом народу, но в котором Израиль, к сожалению, никогда не умел удержаться. Израиль оказался неверной женой; потому он и был на время отвергнут. Но близок день, когда этот давно отвергнутый, но никогда не забываемый Богом народ будет не только восстановлен, но и введён в сферу благословений Божиих, в сферу преимуществ и славы, далеко превосходящих все, что он доселе имел.