Толкования на Пятикнижие

"И сказал Каин Авелю,брату своему ; и когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его" (ст. 8). Во все времена Каины преследуют и убивают Авелей. Человек и религия человеческая остаются всегда теми же, подобно тому, как не изменяются и вера, и Религия, на ней основанная; и везде, где встречается Религия человеческая и религия веры, возникает борьба.

Преступление Каина, как мы это только что заметили, является лишь естественным следствием его ложного богопочитания: основание, на котором держалось здание его религии, было негодное; негодна была и вся возведённая на нем постройка. И вот, не ограничась убийством Авеля, Каин, узнав произнесённый над ним суд Божий, впадает в отчаяние; не зная Бога и милосердия Его, он сомневается в Его прощении; и "он ушёл от лица Господня" (ст. 16). Далее Каин построил город и сделался родоначальником людей, посвятивших себя изучению искусств и полезных и приятных наук; из рода его вышли люди искусные, земледельцы, музыканты и ковачи всех орудий из меди и железа. Не зная характера Божия, Каин думал, что грех его слишком велик, чтобы он мог быть прощён (согласно греческому переводу) [В переводе семидесяти стих 13-й переведён так "Грех мой слишком велик, чтобы он мог быть прощён" Глагол, употреблённый Каином, встречается в Пс 31,1 в том же смысле "Кому отпущены беззакония" Перевод семидесяти употребляет тот же греческий глагол χϕεθηξα "быть прощённым" (отпущенным).]; он думал так не потому, что действительно сознавал всю важность своего греха, но потому что он не знал Бога; самое понимание характера Божия уже было одним из плодов грехопадения человека. Он не заботится о получении прощения греха, потому что не помышляет о Боге; не знает своего истинного положения и не ищет сближения с Богом; вконец испорченный, глубоко порочный человек, он желает лишь одного: скрыться от лица Божия, затеряться в мире ради преследуемых им целей. Он прекрасно сумеет обойтись без Бога; он принимается всячески украшать мир, чтобы приобрести в нем почётное положение и возможно лучше в нем устроиться, не взирая на то, что мир этот находится под проклятием Божиим и сам Каин является беглецом и бездомным пришельцем в нем.

Таков был "путь Каинов", этот широкий путь, и ныне избираемый тысячами людей. Я не хочу сказать этим, что люди эти не имели никакой религии; они готовы даже приносить те или другие жертвы Богу, находя себя в праве приносить Ему плоды труда рук своих, они не знают ни себя, ни Бога; но при всем этом они прилагают все старания к тому, чтобы улучшить мир, сделать жизнь приятной, так или иначе скрасить её. Богом предложенное средство очищения отвергнуто и подменено усилием человека улучшить мир: это и есть "путь Каинов" (см. Иуд. 11).

И вот, мой читатель, Вам только следует посмотреть кругом и увидеть, как этот "путь" преобладает в настоящее время. Хотя мир запятнан кровию более великой, чем кровь Авеля, а именно кровью Христа, то все же вы видите, какое приятное, чудное место человек старается создать здесь для себя.

Как во дни Каина, пленительные звуки арфы, органа препятствовали воплю крови Авелевой доходить до слуха людского, так ещё и сегодня чарующие звуки всех родов заглушают голос крови, пролитой на Голгофе: не Христос распятый, а иное привлекает к себе взоры человеческие. Все силы своего гения человек расходует на то, чтоб превратить этот мир в теплицу, годную для развития самых редких видов плодов, столь вожделенных для плоти. Гений человеческого разума заботится не только о насущных нуждах человека, но изощряется ещё создавать и такие предметы, один взгляд на которые развращает сердце и без которых затем жизнь ему кажется невыносимой. Например, несколько лет тому назад люди довольствовались, пропутешествовав далёкое расстояние в течение трёх или четырёх дней, теперь то же расстояние они могут совершить в три или четыре часа, и они ещё не довольны, если случайно придётся опоздать на пять или десять минут Им необходимо путешествовать без утомления и слышать новости, не испытывая терпения. Они прокладывают железные рельсы и электрические провода через все моря, как бы предвосхищая своими собственными путями тот светлый и блаженный век, где "моря уже нет" (Отк. 21,1) [Поистине Господь употребляет все это для преуспевания Своих благодатных достижений, и слуга Господа также может употреблять их свободно, но это не мешает нам видеть дух, который их организует и характеризует.]. В добавление ко всему этому существует обилие так называемой религии, так что самая любовь, - увы! - имеет основание опасаться, что многое, выдаваемое за религию, представляет собою на самом деле лишь один из главных винтов великой машины, построенной ради личных удобств и созданной для возвышения человека. Человек не умеет обходиться без всякой религии; это считается неприличным; поэтому он с радостью готов посвятить один день в неделю религии или, как он думает и выражается, заботам о душе и вечности, отдавая остальные шесть дней своим временным житейским делам; но для чего бы он ни трудился - для временного или для вечного - в сущности, он трудится всегда для самого себя. Таков "путь Каинов". Взвесь все это, читатель, и посмотри, где начинается, куда ведёт и к чему приводит путь этот.

Не таков путь веры. Авель чувствует и сознаёт заслуженное проклятие; он видит весь ужас греха и в силе веры приносит жертву, отвечающую всем требованиям Божиим. Он ищет и находит убежище в Самом Боге и не задаётся мыслью построить город на земле; на ней он находит лишь могилу. Земля, вид которой являл гений и энергию Каина и его семьи, была обагрена кровию праведника; этого не должен упускать из виду ни человек мира сего, ни чадо Божие, ни светский христианин, ведущий дружбу с миром сим. Земля, на которой мы ходим, обагрена кровью Сына Божия. Кровь эта оправдывает Церковь, осуждая в то же время мир. Привлекательный вид и ложный блеск этого скоропреходящего мира не могут скрыть от взора веры тёмных теней креста Иисуса. "Проходит образ мира сего" (1 Кор. 7,31). Скоро исчезнет мир, среди которого мы живём. За "путём Каиновым" последует "заблуждение Валаама"; затем появится "возмущение Корея", после чего бездна откроет пасть свою, чтобы поглотить злых и заключить их во "мрак тьмы навеки" (Иуд. 13).

В 5-й главе, к рассмотрению которой мы теперь перейдём, вполне подтверждается только что высказанная нами мысль. Глава эта свидетельствует нам о немощи человека, подлежащего власти смерти. Хотя бы он прожил несколько столетий, родив много сыновей и дочерей, всё-таки о нем всегда в своём месте сказано: "и он умер!" - "Смерть царствовала от Адама до Моисея", и ещё: "Человекам положено однажды умереть" (Рим. 5,14; Евр. 9,27). Человек не может избежать смерти. Ни пар, ни электричество, никакие иные изобретения творческого гения человеческого не могут вырвать у смерти её ужасное жало. Увеличить удобства и радости жизни человек сумеет; но никакая его энергия не в силах уничтожить приговор смерти.

Откуда же появилась эта странная, страшная смерть? Апостол Павел объясняет нам это, говоря: "Одним человеком грех вошёл в мир, и грехом смерть" (Рим. 5,12). Таково происхождение смерти: она пришла чрез грех. Грех порвал связь, существовавшую между тварью и Богом живым, отдав человека во власть смерти; он не в силах освободиться от этой власти, что является одним из многих доказательств полной неспособности человека приблизиться к Богу. Общение Бога с человеком возможно лишь при наличии жизни; находясь же во власти смерти, человек в естественном состоянии своём не может иметь сообщения с Богом. Жизнь имеет со смертью общего не больше, чем свет с тьмою и святость с грехом. Необходимо возникновение новых оснований, новых начал для приближения человека к Богу, а именно возникновение пути веры: вера делает его способным познать собственное его положение, как "раба греха" и следовательно, как человека, обречённого на смерть; и в то же время вера даёт человеку уразуметь характер Бога как Подателя новой жизни, жизни, освобождённой от власти смерти и врага, потерять которую мы по своей вине уже не можем.

Вот в чем заключается безопасность жизни верующего. Жизнь его Христос - Христос воскресший и прославленный; Христос, побеждающий все, восстающее против нас. Жизнь Адама зависела от его послушания; поэтому, согрешив, он потерял жизнь. Но Христос, имея жизнь в Себе Самом, сошёл на землю и уничтожил все последствия греха человека, какие бы они ни были. Претерпев смерть, Он победил имевшего власть над смертью, и посредством воскресения соделался жизнью и праведностью всех уверовавших в Него. Сатана уже не может посягнуть на эту жизнь ни в её источнике, ни в её передаче, ни в могуществе, сфере и продолжительности её. Бог - источник её; Христос воскресший - её проводник; Дух Святой - могущество, небо - сфера, вечность - продолжительность её. Все становится новым для человека, обладающего жизнью этой; и хотя в известном смысле мы и "живя, умираем", мы можем также сказать, что и "умирая, мы живём". Христос воскресший вводит народ Свой в место, где смерть не существует более. Разве Он её не уничтожил? Слово Божие возвещает нам это. Христос изгнал смерть и водворил на её месте жизнь; итак слава, а не смерть ожидает теперь христианина; смерть же навеки осталась позади него. Что же касается будущего, в будущем ему предстоит слава, безоблачная слава. Быть может, верующему предстоит в недалёком будущем и почить во Христе; но почить во Христе - это не смерть; это жизнь, это блаженная действительность. Возможность ухода из этого мира, чтоб быть со Христом, не может изменить присущую христианину надежду "быть восхищённым на облаках, во сретение Господу на воздухе, чтобы быть с Ним и подобным Ему навеки" (1 Фес. 4,13-18).

Енох является здесь чудным прообразом; он один составляет исключение из общего правила 5-й главы. "Он умер", таково правило; "не видел смерти" - вот исключение. "Верою Енох переселён был так, что не видел смерти; и не стало его, потому что Бог переселил его. Ибо прежде переселения своего получил он свидетельство, что угодил Богу" (Евр. 11,5). Енох был "седьмой" после Адама, и Бог не допустил смерти одержать победу над "седьмым"; Бог вмешался и сделал его знамением славной победы над могуществом смерти. Это очень важный факт. Прослушав шесть раз приговор: "И он умер", сердце радуется, встречая седьмого, не умирающего. И как же избавился он от смерти? - Верою. "Енох ходил пред Богом" триста лет: это хождение верою пред Богом отделяло его от всего окружающего, потому что хождение пред Богом неизбежно выделяет нас из сферы мыслей мира сего; Енох осуществил это, ибо в его дни дух мира был проявлен; и тогда, как и теперь, дух мира противился всему, что от Бога. Человек веры давал себе отчёт, что у него нет ничего общего с миром, среди которого он являлся лишь долготерпеливым свидетелем преизобилующей благодати Божией и грядущего суда. Между тем как сыны Каина изощряли свои разум и тратили свои силы в тщетной надежде улучшить находящийся под проклятием мир, Енох избрал себе лучший мир и жил уже силою этого будущего мира [Очевидно, Еноху не приходила даже мысль, столь присущая человечеству, извлекать для себя лучшее из обоих миров или, собственно говоря, из мира и неба. Для него в этом смысле существовал один лишь мир - небо Таковыми должно быть и нам.]. Он получил веру не для улучшения мира, а для хождения с Богом.

"Ходить пред Богом!" Чего только не заключается в этих словах! Какое в них сказывается отделение от мира, какое самоотвержение! Какая святость и нравственная чистота! Какая благость и кротость! Какое смирение, какая нежность! Но и какая ревность и энергия! Какое Долготерпение, снисходительность, и в то же время какая верность, какая твёрдость, какая решимость! Ходить пред Богом обнимает собою все, что достигается божественной жизнью, будь она действующей или пассивной; ходить пред Богом не значит лишь жить согласно известным правилам и постановлениям, создавать свои планы и решения, идти туда или сюда, делать то или другое; ходить пред Богом - значит делать бесконечно больше, чем все это вместе взятое; это значит жить с Богом, усвоить себе характер Божий, каким он был нам явлен и уяснив себе отношения, в которых мы стоим к Богу. Жизнь эта может заставить нас пойти вразрез с мыслями людей, даже братьев наших, если последние не ходят пред Богом, может всех и каждого вооружить против нас: будут находить, что мы делаем то слишком много, то слишком мало; но вера, делающая человека способным "ходить пред Богом", научит нас не придавать также значения и не имеющим цены суждениям человеческим.

Жизнь Авеля и Еноха, как мы это только что видели, проливает свет на жертву, на которой покоится вера и та перспектива, которую надежда предвкушает; "хождение же пред Богом" обнимает собою в то же время все подробности жизни веры, лежащие между этими двумя пунктами. "Господь даёт благодать и славу" (Пс. 83,12), а между уже явленной благодатью и грядущей славой лежит блаженная уверенность, что "ходящих в непорочности Он не лишает благ" (Пс. 83,12).

Крест и возвращение Господа - вот две конечные точки существования Церкви, и обе они прообразно представлены жертвою Авеля и взятием на небо Еноха. Церковь знает, что она получила полное оправдание чрез смерть и воскресение Христа; и теперь она живёт в ожидании дня, когда Он придёт взять её. Церковь "духом ожидает и надеется праведности от веры" (Гал. 5,5) она ожидает не оправдания, которое по милости Божией уже получила, но осуществления надежды относительно положения, ей отведённого в будущем.

Очень важно выяснить себе этот вопрос. Многие толкователи пророчеств впали в большое заблуждение, не поняв положения, участи и надежды Церкви. Присущую Церкви надежду, "звезду светлую и утреннюю", (Отк. 22,16), они заволокли такими мрачными тучами, что великое множество христиан оказалось неспособными подняться выше надежды благочестивого остатка Израиля, заключающейся в ожидании "восхода Солнца правды и исцеления в лучах Его" (Мал. 4,2). И это ещё не все; внимая различным учениям, предпосылающим всевозможные события явлению Христа, многие христиане совершенно утратили нравственную силу надежды пришествия Христова; вопреки многочисленным и бесспорным указаниям Нового Завета, их убедили, что возвращению Христа должны предшествовать восстановление Иудеев, исполнение пророческого сна Навуходоносора и обнаружение человека греха.

На самом же деле, подобно Еноху, Церковь будет взята раньше всего этого от окружающего её и от грядущего зла. Енох не был оставлен на земле, чтоб видеть, как зло достигло своего крайнего предела, как наступил затем суд Божий. Он не увидел, как "разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились"; он был взят раньше ужасных событий этих и является таким образом взору верующего поразительным прообразом тех, "которые не умрут, но изменятся во мгновение ока" (1 Кор. 15,51.52). Енох не вкусил смерти; он был взят на небо; так же и Церковь призвана "ожидать с небес Сына Его"; (1 Фес. 1,10) - в этом вся её надежда, это составляет предмет ожидания её. Факт этот доступен пониманию всякого; простой, неграмотный христианин может радоваться этой истине; и в известной мере всякий христианин способен осуществить всю могущественную силу этой надежды. Если ему даже не дано углубляться в изучение пророчеств, он, благодарение Богу, может предвкушать блаженство, действительность, Могущество и освящающее действие этой небесной надежды, ему по праву принадлежащей как члену небесного тела, которое есть Церковь Надежда, которой живёт христианин, не ограничивается ожиданием лишь "восходящего Солнца правды", как бы хороша эта надежда ни была; он ожидает появления "звезды светлой и утренней" (Отк. 2,28). Как в мире физическом, звезда утренняя видна лишь в том, кто, бодрствуя, предваряет восход солнца, так и Церкви Христос явится раньше как утренняя звезда, нежели остаток Израиля узрит лучи восходящего "Солнца правды".

Главы 6-9

Мы подошли к одной из выдающихся частей книги Бытия. Еноха на земле уже нет; его жизнь странника и пришельца на земле завершилась восхищением его на небо. Раньше, чем зло достигло своего высшего развития и суд Божий постиг жителей земли, Енох был взят на небо. Два первые стиха 6-й главы показывают нам, как однако мало повлияли на мир жизнь и переселение на небо Еноха. "Когда люди начали умножаться на земле, и родились у них дочери, тогда сыны Божий увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал."

Смешение того, что Бог, с тем, что человеческое, составляет характерный признак зла, служа могущественным орудием в руках сатаны, чтобы затмить свидетельство Христово на земле. Это смешение облечено очень часто в блестящую, привлекательную форму; подчас оно кажется не злом, но принимается скорее за выражение сущности Божией, за выражение могущества полноты действия Духа Святого, за нечто хорошее и радостное. Но стоит взглянуть на него в свете присутствия Божия, чтобы тотчас же радикально изменить наше суждение о характере подобного смешения: перед Богом мы не можем воображать себе, что народ Божий может извлечь хотя бы малейшую для себя пользу, смешиваясь с чадами мира сего или под влиянием людей извращая истину Божию. Не таково средство, избранное Богом для распространения истины или для поощрения и защиты душ, призванных быть на земле свидетелями Божиими. Отделение от зла - вот принцип Божий, нарушение которого не может не наносить ущерба истине.

Текст Священного Писания, нас теперь занимающий, обнаруживает перед нами все пагубные последствия союза сынов Божиих с дочерьми человеческими. По рассуждению человеческому, плоды этого союза были превосходны, и в 4-м стихе мы читаем: "Это сильные, издревле славные люди." Но Бог судит иначе; Он смотрит не так, как человек, "мысли Его не наши мысли": "И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время". Таково было положение человека перед Богом; мысли его были исполнены только "зла", и исполнены зла "во всякое время"; соединение святости с нечестием и не может дать лучшего результата. Если святое семя утратит чистоту свою, теряется всякая возможность свидетельства Божия на земле. Первое усилие сатаны для ниспровержения планов Божиих было направлено к искоренению святого семени; когда же эта попытка сатане не удалась, он начал всячески стараться развратить его.

Очень важно хорошо уяснить себе цель, характер и результат союза "сынов Божиих с дочерьми человеческими". И в наше время существует большая опасность исказить истину из стремления быть в единении с другими; следует тщательно этого остерегаться. В ущерб истине не должно совершаться никакое объединение. "Держаться истины во чтобы то ни стало", - таков девиз христианина. Если при таких условиях возможен союз, возможно единение, это прекрасно, но прежде всего держитесь истины. Принцип мирской, применяющийся ко всему, напротив, говорит: "Во что бы то ни стало пребывайте в единении, а если при этом удастся всем сохранить и истину, тем лучше; но единение прежде всего. Этот мирской принцип требует своего осуществления ценою всего духовного в связи со свидетельством. [Никогда не следовало бы упускать из виду, что "мудрость свыше во-первых чиста, затем мирна" (Иак 3,17). Мудрость земная, снизу, была бы, конечно, прежде всего, "мирна", и по этому одному уже утратила бы свою чистоту.] Истинное свидетельство исчезает с нарушением истины: так и в мире допотопном мы видим, что союз святости с греховностью, божественного с человеческим лишь содействовал достижению злом его высшего предела; тогда наступил для мира суд Божий.

"И сказал Господь: Истреблю с лица земли человеков, которых Я сотворил." Потребовалось не более, не менее, как полное истребление того, что извратило путь Божий на земле: "сильные, издревле славные люди" должны быть все сметены без различия. "Конец всякой плоти пришёл пред лицо Моё." Бог говорит не о части, но о всей плоти, потому что вся она являлась развращённой в глазах Божиих; вся была безусловно порочна. Плоть была взвешена и найдена развращённой; и вот Господь возвещает Ною Своё средство, говоря: "Сделай себе ковчег из дерева гофер" (ст. 13-14).

Так поверил Бог Ною Свои мысли о судьбе, ожидавшей всю землю. Слово Господа должно было обнаружить всю глубину испорченности мира, на котором отдыхал взор человека; мира, составляющего предмет его тщеславия. Сердце человеческое исполнялось гордостью и умилением при взгляде на толпу блестящих художников и гениев, "людей сильных", людей "издревле славных!" Звуки музыкальных орудий услаждали слух человека, между тем как успехи земледелия покрывали все житейские нужды его. Все это, казалось, надолго исключало возможность самой мысли о близости суда Божия. Но Бог сказал: "Истреблю", - и торжественные слова эти бросают мрачную тень на ликующее человечество. Но, быть может, гений человеческий изобретёт какое-либо средство избавления от суда? - "Человек могущественный, сильный" не спасётся ли "великою силою" своею? - Увы, нет! существует одно лишь средство избавления, но средство это доступно одной только вере, оставаясь сокрытым как для видения, так и для разума, и для воображения человека.

"Верою Ной, получив откровение о том, что ещё не было видимо, благоговея, приготовил ковчег для спасения дома своего; ею осудил он весь мир и сделался наследником праведности по вере" (Евр. 11,7). Слово Божие проливает свет на все, что вводит в заблуждение сердце человеческое; оно срывает призрачный покров, которым сатана силится закрыть скоротечность, суету и обман мира, над которым висит меч суда Божия. Только вера принимает "откровение" Божие, и принимает его, пока ещё ничего не видно. Природа руководится видимым, руководится чувствами. Вера единым своим руководителем избирает чистое Слово Божие, это неоценённое сокровище, дарованное миру мрака! Вера в Слово это даёт твёрдость, каков бы ни был кажущийся внешний вид окружающего мира. Когда Бог возвестил Ною суд Свой, ничто не предвещало ещё близости его. Суда "ещё не было видно"; но для сердца, в котором Слово Божие "растворено было верою", Слово это сделалось очевидной действительностью. Вера не нуждается в видении для того, чтобы поверить; ибо "вера от слышания, а слышание от Слова Божия" (Рим. 10,17).

Знать, что это сказал Бог, вот что нужно человеку веры. Факт, что "так говорит Господь", вселяет безусловную уверенность в его душу. Одна строка Священного Писания полагает конец всем мудрствованиям, всякому брожению ума человеческого; человек, убеждения которого основаны на Слове Божием, силён противостоять всевозможным течениям мнений и предрассудков человеческих, Слово Божие служило опорой сердцу Ноя во все его долгое служение Богу; в этом же Слове нашли и находят себе поддержку среди сопротивления и противоречий мира миллионы истинно верующих со дней Ноя до сего дня. Нельзя поэтому достаточно ценить Слово Божие. Без него неверно все; с ним все мир и свет. Всюду, где светит это Слово, оно ведёт человека Божия по стезям благословенным и безопасным; человек же, путь которого не освещён этим Словом, обречён на блуждание в лабиринте преданий человеческих. Как мог бы Ной быть "проповедником правды" в течение ста двадцати лет, если б Слово Божие не было твёрдым основанием его проповеди? Как мог бы он устоять пред насмешками и презрением нечестивого мира? Как мог бы он неизменно настаивать на приближении "грядущего суда", когда ни одно облако не омрачало ещё горизонта этого мира? Невозможно! Но Слово Божие было основанием, на которое он опирался, и "Дух Христов" делал его способным держаться на незыблемом основании этом, сохраняя в нем святую твёрдость духа.

И нам, возлюбленный читатель-христианин, что другое может дать нам твёрдость пребывать верными в служении Христу Иисусу в лукавые дни века сего? Решительно ничего, и мы ничего другого не желаем; Слово Божие и Дух Святой, чрез единое посредство Которого может быть понятно, применено к практике, и сделаться нашим руководителем это Слово, - вот все, что нам необходимо для того, чтобы быть "приготовленными ко всякому доброму делу" (2 Тим. 3,16-17). Какой покой для сердца! Какое освобождение от всех козней диавольских, от всех обольщений ума человеческого! Взамен них имеем мы Слово Божие чистое, непогрешимое, вечное; воздадим же достойное благодарение Богу за неоценённое сокровище это! "Помышления сердца человека были зло во всякое время; но Ной нашёл себе убежище, полный покой сердцу своему в Слове Бога своего.

"И сказал Бог Ною: Конец всякой плоти пришёл пред лице Моё... Сделай себе ковчег из дерева гофер..."

Слова эти свидетельствуют нам о развращённости и о Божием спасении. Бог допустил человека довести до конца творимое им зло, дабы злые его намерения и нечестивые пути его достигли своего высшего развития. Закваска взошла, и все тесто скисло. Зло достигло своего апогея (высшей точки). "Вся плоть" сделалась порочной и извратила путь свой: развращённость достигла крайних пределов своих, так что Богу не оставалось ничего другого, как полное истребление "всякой плоти" и в то же время спасение всех тех, которые в предвечных намерениях и советах Его были соединены с "восьмым", единственным в то время праведным человеком на земле. Здесь мы видим поразительный прообраз креста: с одной стороны суд Божий, осуждающий всякую плоть и извращение её; с другой стороны явление спасительной благодати во всей её полноте применительно к тем, которые дошли до низшей точки, нравственного падения в глазах Божиих. "Посетил нас Восток свыше" (Лук. 1,78). И посетил где? Именно там, где мы стояли грешниками пред Богом; Бог сошёл "в преисподнюю земли". Свет Востока свыше проник в сокровенные тайники грешной души и открыл нам наше истинное состояние пред Богом. Свет осуждает все, с ним не согласное, но, осуждая зло, даёт также и "уразуметь спасение в прощении грехов". Крест, являя суд Божий над "всякой плотию", являет и спасение виновному, погибшему грешнику. Грех вполне осуждён; грешник вполне спасён, Бог явлен и прославлен на кресте.

Открыв 1 Пет. 3,18-22, читатель найдёт много света озаряющего весь этот предмет: "И Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных, был умерщвлён по плоти, но ожив духом, Которым Он и находящимся в темнице Духам, сошедши, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега, в котором немногие, то есть восемь душ, спаслись от воды. Так и нас ныне подобное сему образу крещение, не плотской нечистоты омытие, но Обещание Богу доброй совести, спасает воскресением Иисуса Христа, Который, восшедши на небо, пребывает одесную Бога, и Которому покорились Ангелы, и власти, и силы" (В).

Это очень знаменательное место: оно проливает яркий свет на учение о ковчеге в связи со смертью Христовой. Как во дни потопа, так и в смерти Христа, все воды и волны суда Божия прошли над тем, что было само по себе безгрешно. Вся тварь была погребена под волнами праведного гнева Иеговы, и (Пс. 41,8) Дух Христов восклицает: "Все воды Твои и волны Твои прошли надо мною." "Все воды и волны" гнева Божия прошли над головою чистой и непорочной личности Господа Иисуса, когда Он висел на кресте; ни одна из волн этих не коснётся, следовательно, верующего в Него. На Голгофе воочию, видим мы, "разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились."

"Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих" (Пс. 41,8). Христос испил до дна чашу гнева Божия. Он юридически взял на Себя всю тяжёлую ответственность за народ Свой и с избытком удовлетворил все требования Божий. Этим душа верующего обретает прочный мир: если Сын Божий уничтожил все, что было против нас, преодолел все препятствия и снял грех, если Он испил за нас чашу гнева и суда, рассеял все тучи, - не делается ли вечный мир достоянием нашим? Мир составляет неотъемлемый удел наш; нам принадлежит также глубокое, неизречённое блаженство и святая уверенность, являющиеся плодом искупительной любви и принесённой за нас жертвы Христовой.

Страшился ли Ной вод суда Божия? Конечно, нет. Он знал, что все они разлились по земле, тогда как его эти самые воды подымали все выше и выше, вне района, обречённого погибели от суда. Ковчег его мирно плавал по поверхности вод, посланных для истребления "всякой плоти"; и Сам Господь ввёл его в ковчег этот. Ной мог, конечно, также присоединиться к торжественному возгласу: "Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим. 8,31). Сам Иегова повелел Ною войти в ковчег: "Войди ты и все семейство твоё в ковчег" (гл. 6). Когда же Ной вошёл в ковчег, "затворил Господь за ним" (ст. 16). Ковчег служил безопасным убежищем всем тем, которых туда ввёл Бог. Иегова охранял вход в ковчег; без Его ведома никто не мог ни войти, ни выйти. В ковчеге были дверь и окно. Господь могучей десницей Своею оберегал дверь, оставляя Ною окно, чрез которое он мог смотреть на небо, откуда исшел суд Божий, и видеть, что суд этот не коснулся его. Спасённое семейство могло смотреть только вверх, так как окно помещалось вверху (гл. 6,16). Ни вод суда, ни причинённых ими смерти и опустошения не видели Ной и близкие его Спасение Божие, "дерево гофер", отделило их от всего окружающего. Они могли смотреть лишь вверх и видеть над собою безоблачное небо, предвечное жилище Того, Кто спас их, осудив мир.

Ничто не свидетельствовало в такой мере о совершенной безопасности верующей во Христа души, как слова: "И затворил Господь за ним." Кто может отворить то, что затворил Сам Бог? Никто. Семейство Ноя пребывало в полнейшей безопасности, в безопасности, дать которую силён один лишь Бог; никакая сила ангельская, человеческая или сатанинская не могла бы проникнуть за дверь ковчега, чтобы впустить туда воды потока. Дверь была затворена тою же рукою, которая "открыла окна небесные и разверзла источники бездны". И про Христа мы читаем, что "Он имеет ключ Давидов", что Он "отворяет, и никто не затворит; затворяет, и никто не отворит" (Отк. 3,7). Он же "имеет ключи ада и смерти" (Отк. 1,18). Без Него никто не может переступить порог гроба ни чтобы в него войти, ни чтобы выйти из него. Он имеет "всякую власть на небе и на земле" Он "глава Церкви", и в Нем обретает полную безопасность верующий (Матф. 28,18; Евр. 1,22). Кто мог бы коснуться Ноя? Какая волна могла бы проникнуть в ковчег, "осмолённый снаружи и внутри?" и теперь кто может коснуться тех, которые верою укрылись под сень креста? Всякий враг навсегда сражён, приведён в безмолвие. Смерть Христова победоносно поручилась за все, воскресение же Христа возвещает, что Бог получил полное удовлетворение через жертву, во имя которой нас принимает Его правосудие и на основании которой мы дерзаем приближаться к Нему.

И теперь, когда "дверь" нашего ковчега охраняется верною рукою Самого Господа, мы призваны пользоваться "окном", ходить, другими словами, в блаженном и святом общении с Тем, Который избавил нас от грядущего гнева, сделав нас наследниками, грядущей славы, которую мы ожидаем. Апостол Пётр говорит о том "кто слеп, закрыл глаза, забыл об очищении прежних грехов своих" (2 Пет. 1,9). Это жалкое положение составляет удел того, кто духом молитвы не достигает постоянного общения с 'Господом, нас укоренившим навеки во Христе.

Раньше, чем приступить к дальнейшему рассмотрению истории Ноя, бросим взгляд на этот раз не на находившихся в ковчеге, а на тех, которым Ной столько времени проповедовал правду и которые, однако, остались вне ковчега. Не один тревожный взгляд с мольбою следил за кораблём милосердия, когда он все выше и выше подымался на поверхности вод. Но, увы, дверь была "затворена", день спасения миновал; навсегда прошло время свидетельства для тех, к кому оно обращалось. Рука, затворившая дверь за Ноем, выключила в то же время из ковчега всех, находившихся вне его. Оставшиеся вне ковчега безвозвратно погибли; заключённые в нем обрели спасение. Поглощённые своими обыденными, житейскими делами, люди с презрением отвергли и долготерпение Бога, и многолетнее свидетельство слуги Его. Они "ели, пили, женились; выходили замуж до того дня, как вошёл Ной в ковчег. И пришёл потоп, и погубил всех" (Лук. 17,26-27). Само по себе все это предосудительно не было; зло заключалось не в этом, а в людях, которые это делали. Всякое из вышеназванных действий может совершаться в страхе Божием, во славу святого имени Божия, по вере. Но, увы, веры не было: Слово Божие было отвергнуто. Бог говорил о суде, но люди не верили; Бог говорил о грехе и падении, но люди в этом не убеждались; говорил о спасении, но люди не внимали Ему; они преследовали свои планы, свои житейские выгоды, не радея о спасении Божием. Судя по их поступкам, можно было подумать, что они имеют в руках вечный договор, обеспечивающий им владение землёю; при этом они выпускали из виду заключавшееся в завете словечко "доколе". Бог был ими исключён. "Все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время", - не было ничего доброго в поступках их. Они мыслили, говорили, действовали по своему усмотрению, имея в виду лишь себя, забывая Бога.

Читатель, помнишь ли ты слова Господа Иисуса: "Как было во дни Ноя, так будет и во дни Сына Человеческого" (Лук. 17,26). Нас хотят уверить, что ещё до пришествия Сына Человеческого с облаков небесных от одного края земли до другого её края будет обитать правда, что мы должны жить в чаянии наступления царства правды и мира, к воцарению которых на земле направлены в настоящее время все усилия человеческие; но довольно прочесть вышеприведённое изречение, чтобы разлетелись в прах все те тщетные и обманчивые надежды. Царила ли во дни Ноя правда на земле? Господствовала ли в мире истина Божия? Ведение Господа наполняло ли землю подобно тому, как наполняют море воды? Но это Священное Писание отвечает, что "земля была наполнена злодеяниями", что "всякая плоть извратила путь свой на земле", что земля была "растленна". И вот: так будет и во дни Сына Человеческого. - Это совершенно ясно. "Праведность" и "злодеяние", или "насилие", ничего общего не имеют, как нет ничего, неправда ли, общего между всеобщей злобою и всеобщим миром. Сердце, покорно склоняющееся пред божественным авторитетом Слова Божия и отрекающееся от предвзятых мнений, способно понять истинный характер дней, которые будут непосредственно предшествовать "пришествию Сына Человеческого" Не будем же, читатель, пребывать в заблуждении, но преклонимся с благоговением пред словами Священного Писания; размыслим, каково было состояние мира "во дни до потопа"; и будем помнить, что "как" тогда было, "так" будет и при конце нынешнего века. Это совершенно просто и убедительно; не было ничего подобного, как всеобщей праведности и всеобщего мира и ничего подобного также и не будет через некоторое время.

Без сомнения, человек проявлял могучую энергию, направленную на то, чтобы пребывание в этом мире сделать удобным и приятным, нимало не помышляя о том, чтобы сделать его достойным пребывания Бога, что заставило бы его действовать совершенно иначе. Так же и теперь человек стремится всячески уравнять путь жизни человеческой, удалить с него препятствия всякого рода; но это ещё не значит "выпрямлять кривизны и неровные пути делать гладкими", дабы "всякая плоть узрела спасение Божие" (Ис. 40,4-5). Цивилизация процветает, но цивилизация не есть праведность. Старания вымести и украсить мир клонятся не к тому, чтобы его сделать достойным принятия Христа, но для воцарения в нем антихриста. Под покровом своих собственных дел люди силятся скрыть пятна и язвы всего человечества; но скрывать пятна - не значит выводить их; они сквозят и через покрывало и скоро обнаружатся во всем своём безобразии; румянец пропадает и выточенный кедр уничтожается. Плотины, которыми человек так старательно силится удержать поток несчастия человеческого, скоро уступят давлению разрушительной силы зла: тогда окажутся тщетными все усилия, употреблённые человеком для удержания физического, умственного и нравственного развращения потомства Адамова в границах, созданных гуманностью людской. Бог сказал: "Конец всякой плоти пришёл пред лицо Моё." Конец пришёл не пред лицом человека, но пред лицом Бога; и хотя слышатся насмешливые голоса: "Где обетование пришествия Его? Ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остаётся так же" (2 Пет. 3,4). Быстро однако приближается минута, когда получат ответ насмешники эти: "Придёт день Господень, как тать ночью; и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят" (2 Пет. 3,4-10). Таков ответ Божий на глумление мудрецов мира сего, но не на благоговейное ожидание детей Божиих. Последним, благодарение Богу, уготовано нечто совершенно другое: им предстоит быть восхищёнными на облаках в сретение Жениху на воздухе прежде, чем зло достигнет своего крайнего предела и суд Божий поразит землю. Церковь ожидает не разрушения стихий мира посредством огня, но появления "звезды светлой и утренней" (Отк. 22,16).

Но с какой бы точки зрения мы ни подходили к вопросу о будущем, будет ли то Церковь во славе или мир, объятый огнём; желанное пришествие Жениха или неожиданное и страшное появление Его, когда Он придёт, "как тать ночью"; утренняя ли светлая звезда, или жгучее полуденное солнце, восхищение ли Церкви, или же суд, - мы не можем не проникнуться сознанием, как важно держаться свидетельства Божией милости к погибшим грешникам. "Вот, теперь время благоприятное; вот теперь день спасения" (2 Кор. 6,2). - "Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их" (2 Кор. 5,19). Теперь Бог примиряет; скоро Он будет судить; теперь все благодать; тогда будет все гнев; теперь Бог посредством креста прощает грех; тогда Он накажет его муками вечными в аду. Теперь Бог шлёт призыв милости, милости чистой, преизобильной и даровой; Он говорит о полном искуплении драгоценною жертвою Христовой, возвещает, что все уже совершилось и ждёт, чтобы помиловать: "Долготерпение Господа нашего почитайте спасением." - "Не медлит Господь исполнением обетования, как некоторые почитают то меддением, но долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы пришли к покаянию" (2 Пет. 3,9.15). Как знаменателен в виду всего этого настоящий период времени! Возвещается полная, безграничная благодать, но близок суд, уже готовый разразиться!

Если Бог дал нам понять все это, с каким глубоким интересом надлежит нам следить за ходом развития Его предначертаний! Писание проливает свет на все; благодаря ему нам не приходится удивляться всем случающимся в мире событиям, как это свойственно людям, которые не ведают, ни где они находятся, ни куда идут. Мы можем и должны иметь точное представление нашего настоящего положения; нам следует хорошо знать, к чему ведут господствующие ныне в мире принципы, видеть громадный водоворот, к которому стремительно несутся все ручьи мирские. Люди мечтают о золотом веке; люди создают в своём воображении блаженное тысячелетие господства искусств и наук, убаюкивают себя мыслью, что "и завтра тоже будет, что сегодня, да ещё и больше" (Ис. 56,12). Но тщетны - увы! - эти мысли, обманчивы эти мечты и надежды! Вера видит уже тучи, сгустившиеся на горизонте мира; суд приближается; день гнева наступает; дверь скоро затворится, "действие заблуждения" (2 Фес. 2,11) проявляется! При виде всего этого как не возвысить предупреждающий голос и не постараться верным свидетельством рассеять заблуждения самоуверенного человека? Подобно тому, как Ахав обвинял Михея, мир несомненно не преминет обвинить и нас в том, что мы говорим лишь дурное; но что до того? Будем говорить то, что говорит Слово Божие и делать это с единственной целью "вразумлять людей" (2 Кор. 5,11). Слово Божие, и только одно Слово это, сильно, разрушая ложное основание, на котором мы покоимся, поставить ноги наши на основании незыблемом, вечном. Только оно лишь может, отнимая "трость надломленную" и надежду ложную, дать нам "надежду непостыжающую"; может возвести нас на "скалу недосягаемую" (Рим. 5,5; Пс. 60,3). Истинная любовь не возглашает: "Мир, мир", когда мира нет (Иер 6,14; 8,11), она не возводит стены, "обмазывая её грязью" (Иез. 13,10). Бог хочет, чтоб грешник мирно покоился в ковчеге вечной безопасности, уже теперь наслаждался общением с Ним, питаясь сладким упованием обрести покой с Ним в обновлённом творении, когда разрушение, бедствия и суд пройдут навсегда.

Но возвратимся к истории Ноя и посмотрим на него в новом его положении. Мы уже видели его строящим ковчег; видели его затем в ковчеге; теперь мы увидим его выходящим и поселяющимся в обновлённом мире. [Я хотел бы попросить читателя в духе молитвы рассмотреть мысль, присущую всем тем, которые приложили сердце к изучению библейских истин Мысль эта относится к Еноху и Ною Первый, как мы уже видели, был восхищён от земли раньше совершения суда Божия, тогда как второй, хотя и изъятый от суда, некоторым образом прошёл чрез Суд Исследователи Слова Божия видят в Енохе прообраз Церкви, которая будет взята раньше, чем зло дойдёт до своего крайнего предела и раньше, чем суд Божий падёт на злых В Ное же они видят прообраз остатка Израиля, которому придётся пройти чрез глубокие воды бедствий и огонь суда пред достижением основанного на вечном завете с Богом блаженного времени тысячелетия Сам я вполне разделяю этот взгляд относительно этих двух "отцов" Ветхого Завета, находя его вполне соответствующим гармонии общего плана в согласования отдельных книг Священного Писания.] "И вспомнил Бог о Ное". - "Приключение странное" (1 Пет. 4,12) суда Божия прошло, и Господь вспомнил спасённое семейство и всех бывших с ним. "И навёл Бог ветер на землю, и воды остановились. И закрылись источники бездны и окна небесные, и перестал дождь с неба" (гл. 8,2). И вот солнечные лучи начинают живить мир, только что получивший крещение суда Божия. Суд - "приключение странное" для Бога. Он не радуется им, но все же прославляется им. Да будет благословенно Его имя. Он всегда готов оставить место суда и занять место милосердия, потому что Он любит миловать!

"По прошествии 40 дней Ной открыл сделанное им окно ковчега. И выпустил ворона, который, вылетев, отлетал и прилетал, пока осушилась земля от воды" (ст. 6.7). Нечистая птица улетела, найдя себе по всей вероятности убежище на каком-нибудь плавающем в воде трупе; в ковчег она больше не возвратилась. Но голубь "не найдя места покоя для ног своих, возвратился к Ною в ковчег...; и опять выпустил (Ной) голубя из ковчега. Голубь возвратился к нему в вечернее время; и вот, свежий масличный лист во рту у него" (ст. 8-11). Не является ли этот голубь чудным прообразом обновлённого духа, который среди окружающего его опустошения ищет и находит себе покой и часть во Христе; и не это только, но и залог наследия, свидетельствующий о том, что суд уже миновал, что новая земля уже показывается. Плотской дух человека, напротив, может успокаиваться во всем, кроме Христа: он склонён питаться всякого рода нечистотой; "масличный лист" не имеет для него никакой притягательной силы; вид смерти не отталкивает его; потому он нисколько и не заботится о новом мире. Но сердце, наученное и испытанное Духом Божиим, находит себе покой и радость лишь в том, что составляет покой и радость для Бога; оно отдыхает в ковчеге Его спасения до "времени исправления". Да будет так и с нами, читатель! Не будем пытаться в мире, обречённом суду Божию, найти покой и удел наш; Иисус да будет покоем и уделом нашим! Голубь возвратился в ковчег к Ною, пережидая там окончание бедствий, постигших землю; так и мы призваны покоиться во Христе, пока не наступит час прославления Его, и не явится в будущем веке слава Его. "Грядущий придёт и не умедлит." Лишь немного терпения - вот все, что нам нужно. Да направит наши сердца Бог к Его любви и к "долготерпению Христову".

"И сказал Бог Ною: "Выйди из ковчега." Бог, сказавший ему: "Сделай себе ковчег" и "войди в ковчег", сказал теперь Ною: "Выйди из ковчега". Ной вышел и "устроил жертвенник Господу" (ст. 15-22). Ною оставалось лишь слушаться Господа: вера и послушание идут вместе: жертвенник воздвигнут там, где только что происходил суд Божий. Ковчег пронёс целыми и невредимыми Ноя и его семейство через воды суда Божия, перенёс их из прежнего мира в новый; вступление своё в этот мир Ной ознаменовал, принеся Богу жертву. (Г). И, заметим это, Ной воздвигнул жертвенник Господу. Суеверие обоготворило бы ковчег, послуживший орудием спасения. Сердце всегда склонно орудия Божий ставить на место Бога Самого. Ковчег был явным орудием в руке Божией, но вера Ноя возносится от ковчега к Богу ковчега: вот почему, выйдя из ковчега, он не колебался, не обращал своего взгляда назад, не сделал ковчег предметом почитания и поклонения, но устроил жертвенник Господу; о ковчеге же нигде больше и не упоминается.

Все это полно простого, но важного назидания: с той минуты, как сердце отдаляется от Самого Бога, открывается безграничный простор измышлениям человеческим; человек идёт путём глубокого идолопоклонства Для веры орудия имеют значение настолько, насколько Бог избирает их средством Своего живого общения с душою, т. е. до тех пор, пока вера находит Христа в орудии, уготованном Самим Богом. Без этого орудие теряет свою цену; становясь хотя бы в самой незначительной степени между сердцем верующего и делом славы и личностью Сына Божия, оно уже перестаёт быть орудием Божиим и становится орудием сатаны. Для суеверия орудие составляет все, Бог же забывается, и имя Божие служит лишь к прославлению орудия, делая его привлекательным для сердца и сильно влияющим на ум человека Так дошли дети Израилевы до поклонения медному змею. То, что в своё время в руках Божиих послужило для них орудием благословения, сделалось, лишь только сердце их удалилось от Господа, предметом суеверного поклонения, так что Езекии пришлось истребить медного змея, истерев его в порошок, как "кусок меди" (Нехуштан) (4 Цар. 18,4). Сам по себе змей был лишь "куском меди"; но как орудие Божие он послужил проводником великих благословений Божиих. Вера видела в нем то, что ей в нем указывало откровение Божие; суеверие же, отвергнув, по своему обыкновению, откровение, потеряло из виду истинное намерение Божие и сделало богом орудие, само по себе лишённое всякого значения.

Не исполнено ли все это глубокого поучения для нас. Мы живём в веке всевозможных установлений человеческих; религия наших дней носит в себе все признаки преданий чуждых Христу и Его спасению. Человек большею частью не дерзает, правда, совершенно отрицать Христа и Его крест; открытое отрицание могло бы открыть глаза многим; зло принимает характер несравненно более тонкий и опасный: множество измышлений человеческих примешивается к вере во Христа и Им совершенному делу. Поэтому говорят, что грешник не спасается одним Христом только, но нужны обряды. Таким образом грешник совершенно лишается Христа, потому что Христос и обряды в конце концов приводят к обрядам без Христа. Это очень серьёзное размышление для тех, которые стоят за религию с обрядами. "Если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа" (Гал. 5,2). Можно видеть одного лишь Христа, или совсем Его не видеть. Диавол убеждает людей, что они чтут Христа, исполняя Его обряды и придавая им значение, им не свойственное, хотя он прекрасно знает, что, поступая так, человек удаляется от Христа и боготворит обряды. Я только повторяю здесь то, что я уже упоминал в других местах, что суеверие придаёт главное значение обрядам; неверие, богохульство и мистицизм никакого значения им не придают; вера не пользуется ими согласно Божественному назначению.

Дольше, чем я думал, я остановился на этой части нашего изучения; перейду теперь немедленно к 9 главе. В этой главе Писания говорится о новом завете, в который Бог вступил с тварью после потопа, а также и о знамении этого нового завета "И благословил Бог Ноя и сынов его; и сказал им: "Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю." Заповедь, данная Богом при его вступлении на обетованную землю, предписывает ему наполнять землю, не некоторые лишь части её, но "всю землю". Воля Божия была, чтоб люди рассеялись по всей поверхности земли и чтобы они не рассчитывали действовать общими силами, как они это попытались сделать по свидетельству 11 главы.

После потопа страх человека вселился в душу всей низшей твари, так что все услуги, ею оказываемые человеку, являются неизбежным следствием страха и ужаса перед силой человека. И жизнь, и смерть низших животных должна теперь служить на пользу человека. Вся тварь согласно вечному завету Божию избавлена от страха пришествия на землю второго потопа: в этом виде суд Божий не постигнет более мира. "Тогдашний мир погиб, быв потоплен водою; а нынешние небеса и земля, содержимые тем же словом, сберегаются огню на день суда и погибели нечестивых человеков" (2 Пет. 3,6) Однажды земля была очищена водою; ей предстоит ещё раз быть очищенной огнём: но тогда избегнут суда лишь те, которые укрылись во Христе, Который прошёл через глубокие воды суда Божия и испытал на Себе огонь этого суда.

"И сказал Бог: вот знамение завета, который Я поставляю между Мною и вами... Я полагаю радугу Мою в облаке... И Я вспомню завет Мой" (ст. 12-17) Все творение верит неизменной твёрдости вечного завета с Богом, знамением которого является радуга; ему нет никакого основания бояться второго потопа. Кроме того, при всяком появлении в туче радуги, Бог видит её, так что это-то и составляет радость сердца человеческого, - безопасность человека не зависит от его собственной неверной и несовершенной памяти, но от памяти Божией "Я вспомню" -говорит Бог. Радостно думать о том, что Богу угодно вспоминать и то, чего Он вспоминать не хочет: Он вспомнил завет Свой, но не помянет грехов народа Своего. Крест, подтверждающий первый, стирает в то же время последние: вера же усваивает себе все значение креста, сообщая мир смущённой душе и встревоженной совести.

"И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке" (ст. 14). Чудный, выразительный прообраз! Солнечные лучи, отражённые тем, что угрожает судом, и получающие сугубое сияние от окружающих туч, успокаивают сердца, говорят о завете с Богом, о спасении, о памятований Божьем. Радуга в облаке напоминает Голгофу Там, видели мы, грозные облака, облака суда Божия, поразили святую главу Агнца Божия; облака настолько густые, что среди дня "сделалась тьма по всей земле" (Лук. 23,44). Но, благодарение Богу, лучи вечной любви Божьей рассеяли мрак, и в тёмном облаке этом вера различает радугу, единственную по красоте и великолепию; до неё доносится из среды мрака слово: "Совершилось"; и слово это подтверждает ей вечность завета Божия не только с тварью земною, но и с коленами Израилевыми, и с Церковью Божией.

Последняя часть этой главы описывает нам постыдный для человека факт. Тот, кто поставлен царём творения, оказывается неспособным управлять самим собой. "Ной начал возделывать землю и насадил виноград. И выпил он вина и опьянел, и лежал обнажённым в шатре своём" (ст. 20-29). В таком состоянии находим мы Ноя, единственного праведника того времени, проповедника правды! Увы! Что такое человек? В каком бы положении мы его ни заставали, всюду он близок к падению. Он согрешает в Едеме, согрешает на обновлённой земле, согрешает в земле Ханаанской, согрешает в Церкви и в виду славного и блаженного тысячелетия. Согрешает всюду и во всем; в нем не живёт ничто доброе. Какими бы великими и славными преимуществами он ни был наделён, как бы ни было высоко его положение, ничего, кроме ошибок и грехов, он совершать не способен.

Мы однако должны рассматривать Ноя с двух точек зрения: как прообраз и как человека. Прообраз исполнен величия и значения, тогда как человек полон греха и безумия. И всё-таки Дух Божий написал о нем слова: "Ной был человек праведный и непорочный...; Ной ходил пред Богом" (гл. 6,9). Благодать Божия покрыла все грехи его, облекла его в незапятнанные одежды праведности: "Ной обрёл благодать пред очами Господа" (гл. 6,8). Даже когда Ной обнажился, Бог не видел наготы его; Он смотрел на Ноя не в слабости его естественного положения, но в силе божественной и вечной праведности. Это даёт нам понять, как заблуждался Хам, как далёк он был от Бога и чужд мыслей Божиих, поступая, как он поступил. Ему по-видимому неведомо было блаженство человека, "которому отпущены беззакония и которого грехи покрыты" (Пс. 31,1). Поведение Сима и Иафета представляют нам, напротив, чудный пример того, как Бог смотрит на наготу человека и поступает с ней; потому они наследуют благословение, а Хам - проклятие.

Глава 10

Эта глава заключает в себе родословие трёх сыновей Ноя и преимущественно останавливается на Нимроде, основателе Царства Вавилонского или Вавилона, имя которого занимает важное место на страницах святой Книги Божией. Одно уже название Вавилона вызывает в нас вполне определённое представление. Начиная с 10 гл. Бытия и вплоть до 18 гл. Откровения, постоянно встречается название Вавилона, и всегда в связи с враждою, направленною против всякого открытого исповедника веры в Бога. Из этого однако не следует выводить заключение о полной тождественности Вавилона Ветхого и Вавилона Нового Заветов. Первый Вавилон был, несомненно, город, второй Вавилон, - это имя, приуроченное Библией к целой системе; и тот, и другой Вавилон имели в мире могущественное влияние, неизменно направленное против народа Божия. Стоит только Израилю объявить войну язычникам Ханаана, как "Сеннаарская одежда" вносит грех и смятение, поражение и раздоры в войско Израильское (см. Иис. Нав. 7). Это самый древний, достоверный рассказ, устанавливающий факт пагубного влияния Вавилона на народ Божий. Как сильно сказалось влияние Вавилона на историю народа Израильского - очевидно всякому внимательному исследователю Священного Писания.

Не перечисляя здесь все отдельные места, упоминающие о Вавилоне, мы ограничимся замечанием, что при всяком возникновении известного числа свидетелей Божиих на земле, сатана тотчас же создавал на ней Вавилон, чтобы исказить и уничтожить свидетельство о Боге. Находит ли Бог Себе исповедников в каком-либо городе, Вавилон также принимает вид города; являет ли Церковь величие имени Божия, Вавилон воплощается в ложную религиозную систему, именуемую в Откровении "великою блудницею", "матерью блудников и мерзостей земных" и т.д. (гл. 17,1-6). Словом, Вавилон представляет собою орудие сатаны, созданное и устроенное его рукою с целью препятствовать совершению на земле дела Божия. Так было это по отношению к древнему Израилю; то же относится и теперь к Церкви. С начала до конца Ветхого Завета Израиль и Вавилон находились в непримиримой вражде; когда возносился один, другой повергался в прах. Так, когда Израиль всецело перестал быть свидетелем Иеговы, "царь Вавилонский сокрушил кости его" Иер. 50,17), и поглотил его; сосуды дома Божия, которым надлежало оставаться в городе Иерусалиме, переносятся в город Вавилон. Пророк Исайя, напротив, в чудном пророчестве 14-й главы своей книги показывает нам обратный порядок вещей, рисуя пред нами величественную картину возрастания славы Израиля и посрамления Вавилона: "И будет в тот день, когда Господь устроит тебя от скорби твоей и от страха, и от тяжкого рабства, которому ты порабощён был, ты произнесёшь победную песнь на царя Вавилонского, и скажешь: Как не стало мучителя, пресеклось грабительство! Сокрушил Господь жезл нечестивых, скипетр владык, поражавший народ в ярости ударами неотвратимыми, во гневе господствовавший над племенами с неудержимым преследованием" (ст. 3-7).

Таков смысл Вавилона ветхозаветнего. Смысл же, характер и конец Вавилона, упоминаемого в Откровении, открывается нам при чтении 17-й и 18-й глав этой книги: здесь Вавилон представляет собою поразительную противоположность жене, Невесте Агнца; затем он бросается в море, как мельничный жёрнов; в заключение - же брачная вечеря Агнца со всем блаженством, со всею славою, с нею связанными.

Однако я не буду пытаться продолжать этот очень интересный предмет здесь: я лишь слегка коснулся этого предмета в связи с именем Нимрода. Я уверен, что мой читатель будет вполне вознаграждён за все свои труды по тщательному исследованию всех тех мест в Св. Писании, в которых имя Вавилона упоминается. Теперь же мы обратимся к нашей главе.

"Хуш родил также Нимрода - сей начал быть силён на земле. Он был сильный зверолов перед Господом, потому и говорится: сильный зверолов, как Нимрод перед Господом. Царство его вначале составляли: Вавилон, Эрех, Аккад и Халне, в земле Сеннаар" (ст. 8-10). Вот характер основателя Вавилона; он был "силён на земле", был "сильный зверолов пред Господом"; и весь характер Вавилона, с начала до конца Писания, поразительным образом соответствует нраву своего основателя. Вавилон постоянно носит на себе отпечаток могущественного земного влияния, восстающего на всякое небесное начало; и лишь после полного его разрушения слышится с неба голос как бы многочисленного народа, говорящий: "Аллилуйя! Ибо воцарился Господь Бог Вседержитель" (Откр. 19,6). Тогда придёт конец Вавилону; все его могущество и его слава, вся его гордость и все богатства, весь его блеск, вся его неотразимая для мира прелесть, все великое влияние его, все это прекратится, исчезнет навеки. Вавилон будет сметён с лица земли, будет ввержен во мрак, ужасы и отчаяние вечной ночи. - О Господи, доколе?