Томас Мюнцер

Заключение

Для современного пролетария, вооруженного знанием теории марксизма-ленинизма, коммунизм Мюнцера является детским лепетом младенческой поры предпролетарского коммунистического движения. Его утопизм, особенно религиозная оболочка его учения, не только чужды нам, но и прямо враждебны. Более того — соединение интересов трудящихся с религией является для нас не только неприемлемым, но и противоестественным. Религия в любой форме вредна интересам трудящихся. Но для средневековья и даже для XVI века еретическо-евангелический коммунизм Мюнцера был крайне левой революционной теорией. Религия, как мы видели, составляла не суть учения Мюнцера, а только оболочку, была данью господствующему мышлению. Больше того: «религиозная философия Мюнцера приближалась к атеизму», говорит Энгельс. Содержание его учения было социальное и касалось исключительно земных дел.

Конечно, и социальное содержание его учения было утопично и не имело никаких данных для осуществления. Но, несмотря на все это, его учение имело огромное значение в борьбе с феодалами. Оно вдохновляло приверженцев Мюнцера и делало из них наиболее крепкое ядро крестьянского войска.

Социальное положение предпролетариата, выбитого из колеи жизни, наполняло его ярой ненавистью к феодалам и богачам. Но только укрепленная теорией Мюнцера эта ненависть превращает его сторонников в сознательных, стойких и полных энтузиазма революционеров XVI века. Мюнцер дал предпролетариям революционную теорию, усилив тем самым их ударную силу во много раз. Кроме воспламеняющего бойцов идеала, он дал им теорию революционной тактики борьбы с феодалами. Мюнцер беспощадно критиковал соглашательство с крепостниками, вскрывал и разоблачал козни и вероломство феодалов; он был сторонником самой решительной и бескомпромиссной борьбы с феодалами, проповедывал их свержение и подавление вооруженной силой. Распространяя свое учение в среде беднейших и наиболее угнетенных слоев населения, Мюнцер не был политическим сектантом. Наоборот, он великолепно проводил тактику единения со всем революционным крестьянством и горожанами для борьбы с феодалами. Мюнцер был не только теоретиком и тактиком революционной борьбы предпролетариата, но и пламенным трибуном и героем крестьянской революции XVI века.

По своим способностям, по образованию и положению он мог легко сделать карьеру, если бы пошел за Лютером, и был бы почитаем буржуазией и верующими лютеранами наравне с этим реформатором. Но Мюнцер пренебрег соблазнами и предпочел итти тернистым путем революционера. Всю свою недолгую жизнь он отдал на борьбу с феодалами и на служение неимущему и обездоленному люду.

Ф. Лассаль, а за ним и меньшевики считали, что крестьянские войны были реакционны. Но глубокое марксистско-ленинское изучение той эпохи убеждает в том, что эти войны имели прогрессивно-революционный характер. Лозунги Крестьянской войны, как мы видели, предвосхитили многие требования буржуазной революции следующих веков. Крестьянство, стремясь к своему освобождению, не только требовало уничтожения крепостничества, но своим восстанием нанесло ряд тяжелых ударов всему феодальному строю. Из Крестьянской войны наибольшую выгоду извлекли победители — князья-феодалы. Но Крестьянская война крепко подорвала значение дворянства и духовенства. После временной реакции князья вынуждены были внести в свою политику такие изменения, которые форсировали рост товарно-денежных отношений, и тем самым содействовали разложению феодализма.

Крестьянское восстание XVI века, несмотря на его прогрессивно-революционный характер, все же не увенчалось победой. Главная причина поражения лежала в самой классовой природе крестьянина как индивидуального мелкого производителя. Трагедия крестьянства заключалась в том, что оно хотело собственными силами вытащить себя из феодального болота. И хотя крестьянство составляло несомненное большинство населения тогдашней Германии, победа его была немыслима. «Простое большинство мелкобуржуазных масс еще ничего не решает и решить не может, — писал Ленин, — ибо организованность, политическую сознательность выступлений, их централизацию (необходимую для победы), все это в состоянии дать распыленным миллионам сельских мелких хозяев только руководство ими либо со стороны буржуазии, либо со стороны пролетариата[13].

Крестьяне восстали против феодалов и самодержавия, а классов — вождей крестьянства — в XVI веке не было.

Буржуазия состояла только из торговцев и ростовщиков. Промышленная буржуазия, носительница передового капиталистического производства, только нарождалась, и классовые противоречия ее с феодализмом недостаточно созрели. Когда капиталистическое развитие переросло тесные рамки феодального самодержавия, феодализм в результате ряда революций был разгромлен. Крестьянство являлось одной из боевых армий во всех европейских буржуазных революциях, но именно крестьянство оказывалось тем классом, который после завоеванной победы неизбежно впадал в состояние нового угнетения. Без вмешательства пролетариата и крестьянства буржуазия не способна двигать вперед буржуазную революцию. Но, добившись победы, превращает и крестьянство в об’ект своей эксплоатации.

Только пролетариат является классом-вождем, способным дать окончательное освобождение трудящемуся и угнетенному крестьянству от эксплоатации. Пролетариат в эпоху империализма становится вождем революционного крестьянства в буржуазно-демократической революции (например в революции 1905 года в России). Совершая свою социалистическую революцию, пролетариат становится во главе трудящегося крестьянства и в союзе с ним борется против всяческой эксплоатации. Настоящее освобождение трудящемуся крестьянину несут не религиозные мечтатели, не утописты, не буржуазия, а только диктатура пролетариата, строящего социализм.