ТОП сериал 1978

Глава 20

— Домики «других»? «Чужих?» Это куда идти, и где это? — тут же раздались голоса элитников.

— Это за мной, — ухмыльнулся я и вновь закричал: — Становись!

Так как многие товарищи актёры не знали, в какое именно логово я собрался их вести, они, не переставая перешёптываться, стали выполнять приказание Самого-Самого Главного на Земле и в её окрестностях. В общем-то, их можно было понять — о том, что домики будут использованы не сейчас, а лишь в третьем сезоне сериала, знали единицы. Но, тем не менее, помня, что моё слово — закон, актёры и съёмочная группа быстро разбились на двойки и, взяв друг друга за руки, двинулись за мной в тропический лес.

Мой адъютант не подвёл, и всё действительно оказалось так, как он и сказал. На траве между деревьями и домами, в их тени, была разбита временная столовая.

Нужно сказать, без преувеличения, из Рюмина получился бы шикарный снабженец — интендант. Да он, собственно, уже именно таким и получился.

Бегая между съёмочными площадками, я раз за разом получал информацию о том или другом подвозе необходимых для обустройства быта вещей. Однако лицезреть воочию всё, что куратор успел сделать, удалось только сейчас, когда, придя в лагерь, мы на поляне увидели расставленные столы и стулья, а невдалеке сложенные у домов стопочками кровати.

Такая оперативность в реализации намеченных планов не могла не радовать, ибо я прекрасно осознавал, что от снабжения зависит очень многое — в том числе и скорость получения вожделенного результата.

Кроме этого заметил, что в противоположной стороне уже строится навес. Строители на время обеда прекратили работу, чтобы шум не мешал приёму пищи съёмочной группы и актёров и ушли отдыхать.

На краю поляны у одного из домов расположились повара.

Перед ними на трёх совмещённых столах стояли семь огромных двадцатипятилитровых термосов.

В двух из них были первые блюда: гороховый суп и щи. В двух других — второе: в одном картошка, в другом котлеты. В следующем термосе был овощной салат. Далее шёл термос с кофе, и седьмой был набит ватрушками с творогом.

Кроме того, рядом с последним термосом стояли два ящика с фруктами — один с яблоками, другой с бананами.

Конечно же, наверняка кто-то из наших граждан, попавших в этот райский уголок мира, мечтал попробовать экзотических блюд и фруктов. Но по всеобщему решению начальства от такой неразумной идеи мы решили отказаться.

И связано это было в первую очередь с опасениями, что у наших граждан после употребления незнакомой пищи могут случиться расстройства желудка или даже отравления. Опасения эти были взяты не с потолка, организмы людей и так были ослаблены акклиматизацией, так что ещё больше подвергать их другим нагрузкам было бы крайне опасно.

Среди коллектива была проведена разъяснительная работа, после которой все товарищи и граждане полностью согласились с руководством.

Рядом соседствовали столы со столовыми принадлежностями: тарелки, кружки, вилки, ложки и подносы.

Столы же для приёма пищи, вместе со стульями были расположены посередине поляны.

На каждом столике стояла табличка, на которой большими буквами была написана цифра и буква. Эта нумерация означала, что непосредственно данный стол закреплён именно за этим классом. Такой подход был с успехом использован в клинском лагере и показал себя с наилучшей стороны. В столовой никогда не было толчеи или же недовольных, которым не удалось сесть туда, куда они бы хотели.

Коллектив быстро расселся на привычные для них места, и их непосредственный воспитатель — товарищ Корнеев, стоя рядом с поварами и сверяясь со списком, назвал первую партию на получения довольствия.

Первыми, естественно, пошли ученики 1-го «А» класса. Но направились они вначале не к столовым приборам, а к рукомойнику, который был организован в пятидесяти метрах левее посёлка между двух пальм. Он представлял собой стоящий на железной треноге большой жбан с краником внизу. Сверху в ёмкость наливалась вода, которая после использования сливалась в большое ведро. Вариант, конечно, был чисто «деревенский», но никто не роптал, ибо для этого времени это было абсолютно не в диковинку.

После того как гражданин помыл руки с мылом, он сушил их под одной из специально установленных электросушилок. Эти сушилки были установлены для того, чтобы избавиться от мороки с полотенцами.

«Гигиена! Гигиена! И ещё раз — гигиена! Ибо без гигиены — болезни и тунеядство!» — вот какой лозунг исповедовал сторож Корнеев, который после успешного применения данного тезиса под Клином с успехом использовал его и на другом конце Света.

Процесс получения довольствия был довольно прост и ничем не отличался от формирования заказа в советских столовых. Граждане, выстроившись в одну шеренгу, по одному, в порядке общей очереди, подходили к столику, на котором лежали металлические подносы и, взяв один из них, брали столовые приборы. После этого они подходили к раздаче, где дородные повара с не менее дородными половниками накладывали порции выстроившимся соотечественникам. Те, получив положенную порцию, отправлялись обедать, после чего, естественно, убирали за собой и вновь мыли руки в рукомойнике.

В отличие от большей части населения светлого будущего, которая, как правило, привыкла формировать заказ через терминал или интернет, получая его уже в собранном виде либо на подносе, либо в пакете, для людей этого времени такой способ получения заказа был вполне обыденным.

Всё было очень дисциплинированно, спокойно, без суеты, и я находился в прекрасном расположении духа.

После употребления пищи у коллектива оставалось полчаса на отдых. Однако перед тем, как отпустить людей отдыхать, я вновь напомнил о технике безопасности: никакие незнакомые фрукты не есть, в море купаться не ходить.

— А когда можно будет искупнуться? — тут же раздались выкрики с мест.

И хотя выкрики были неорганизованны, понять людей было можно. Попасть из заснеженного СССР на «юга» и не искупаться — это явный моветон.

— Товарищи, данный вопрос сейчас находится на стадии обсуждения. Думаю, завтра уже будет всё решено. Так что прошу подождать.

Услышав вполне ожидаемое недовольное «у-у», поднял руку и, показав на стоящие вокруг домики, рассказал о возможном переселении из гостиницы сюда.

— Данное переселение, товарищи, будет происходить по желанию. И начнётся завтра.

Это известие вызвало в коллективе здоровый ажиотаж. Мгновенно все стали между собой совещаться и обсуждать данную новость.

Видя это, я попросил всех желающих не спешить, хорошо этот шаг обдумать, посоветоваться между собой и принимать данное решение, опираясь исключительно на здравый смысл и желание.

Также напомнил:

— Товарищи, примите во внимание — те, кто будет жить тут, всегда смогут, в случае изменения желания, если им вдруг, например, тут что-то не понравится подать заявку и их вернут в гостиницу.

Это известие обрадовало коллектив, и я продолжил:

— Короче говоря, кто хочет жить здесь, должны до сегодняшнего вечера обратиться к коменданту этого нового лагеря — товарищу Корнееву, который будет составлять списки на заселение.

Зря я, наверное, это сказал. У части актёров огонёк в глазах, который было загорелся, мгновенно потух, будто бы на него неожиданно вылили ведро воды.

Я хмыкнул и ещё раз напомнил гражданам, что жду задействованных актёров на съёмочных площадках через полчаса, тем самым заканчивая свою речь.

Взял со стола красное яблоко, со смаком откусил его, развернулся и не спеша пошёл на своё рабочее место, где собирался устроить послеобеденный отдых.

По дороге меня догнал Минаев.

— Саша, ты, что, действительно решил всё доверить сторожу?

— А что Вам не нравится?

— Как что? Во-первых, ты должен был посоветоваться с нами! Я надеюсь, ты не забыл, что мы начальники этого проекта? И мы отвечаем за всех наших граждан.

— Да отвечайте вы на здоровье за что вы хотите. Я-то тут причём? — зевнул я, продолжая шагать к своему шезлонгу, в предвкушении сна. — Корнеев нормальный тип. Курсантов он держит в узде. Они его слушаются. А значит, он точно сможет сделать так, чтобы проблем ни для них, ни от них у нас не было.

— Он слишком груб. Я точно знаю, что начинающие актёры его боятся.

— Если бы боялись, то жаловались бы. А раз жалоб нет, то всё это пустые слухи. Вам ли не знать, как подобные слухи распускаются?

— Что это за странные намёки? — возмутился тот. — Ты что, хочешь сказать, что я распускаю слухи? Это навет!!

— Нет, конечно, — поморщился я, расстроившись непониманием собеседника. — Я говорю, что слухи постоянно распускаются, и что они не всегда, или даже можно сказать — фактически никогда не имеют ничего общего с действительностью. Вот о чём я говорю.

— Что-то ты меня совсем запутал. К чему ты клонишь? — почесал свою бородку собеседник.

— Я клоню? — фыркнул Великий Бывший Пионер. — Да не клоню я ничего. Я себя хочу наклонить, то есть лечь и поспать. А вы меня проблемами грузите. Так всё норм. Это вам что-то не нравится.

— Да, ты прав. Мне не нравится, что ты хочешь назначить Корнеева ответственным за безопасность. У него нет достаточной компетентности, чтобы нести ответственность за лучших граждан нашей страны.

— Рюмин же ещё будет жить на пляже, — вспомнил я. — Так что, думаю, вдвоём, они точно справятся.

— Рюмин? Ну, это другой разговор. Это ещё туда-сюда, — вроде бы успокоился Минаев, но неожиданно выдал: — Но мне кажется, что лучше насчёт всего этого посоветоваться с Михаилом Алексеевичем.

— Посоветуйтесь, — всемилостивейше разрешил я.

— Ты так уверенно говоришь… Ты думаешь, он будет не против?

— Хрен знает, — в задумчивости ответил Великий и, посмотрев на собеседника, устало произнёс: — Да и какое нам, собственно, до этого дело? Против он будет или нет? Нам-то что?

— Ну, он всё-таки больше сведущ в этих вопросах. И курирует проект он именно по этой части.

— Что за проект? — заинтересовался я.

— Как что? — не понял собеседник потупившись. — Наш проект — съёмки фильма и сериала. Это же его епархия.

— Его епархия? Какая епархия?

— Безопасность.

— Э-э, — обалдел я, чуть не подавившись откусанным яблоком. Прожевал и прокашлялся: — Вы хотите сказать, что, нашу безопасность курирует некто Михаил Алексеевич?

— Да! А кто ж ещё, если не он? — удивлённо кивнул госконцертовец. — Больше-то некому. Не мне же с товарищем Лебедевым заниматься этим направлением.

Я аж задохнулся от негодования. Со злости некультурно кинул яблоко в растущую неподалёку пальму и, сдерживая себя из последних сил, не обращая внимания на разлетевшиеся по всей округе куски недоеденного фрукта, сквозь зубы зашипел:

— Если у Вас нет времени заниматься нашей безопасностью, то Вы должны были меня предупредить! Я бы нашёл возможность и изыскал бы резервы, чтобы повлиять на ситуацию! Безопасность наше всё! Это крайне важное направление! У меня и так уже один элитник на больничном сидит! Вы об этом прекрасно знаете! Знаете?

— Да. Знаем. Успокойся, Саша. Ты что? — попытался потушить огонь моего негодования собеседник.

Но успокоиться сразу я не мог, поэтому продолжил.

— Как что? Как что?! В то время, когда мы собираемся переселиться на новое место, Вы задвигаете моего кандидата и, не предупредив меня, даже не посоветовавшись, передаёте полномочия какому-то левому типу! Какому-то Михаилу Алексеевичу, — задыхался в гневе Величайший из Величайших.

— Но что делать? Саша, пойми, это же его работа.

— Какая, к чертям собачьим, работа?!? И вообще — кто вообще это такой?

— Михаил Алексеевич? — удивлённо уставился на меня Минаев.

— Да! Да! Чёртов Михаил Алексеевич! Что это за хрен с горы!? — неистово заорал бывший пионер, требуя, наконец, прямого и честного ответа по раскрытию личности этого таинственного инкогнито.

— Так это же товарищ Кравцов, — негромко пояснил собеседник.

— Э-э, чего?!?!?!

— Кравцов, — негромко повторил собеседник, наблюдая как у меня, вероятно, глаза вылезают из орбит.

— Э-э, а его чего, в натуре так зовут? — в обалдении прошептал я и, увидев положительный кивок, от стыда закрыл руками лицо.

«Жесть!! Никогда бы не подумал…»