Торговец Правдой

Глава 2

Я прошел из кухни в комнату. Лена уже спала — видимо, отключилась от сильных переживаний. Надел черную кофту с капюшоном, старенькие джинсы, потертые белые кеды и отправился ближе к центру, на одну достаточно известную в узких кругах улицу города. Именно там я собрался искать решение нашей новой семейной проблемы.

Стоя на Думской, я словно чувствовал, как грязь этого места прилипает к подошвам моих старых кед. Настолько тут было мерзко.

Здесь собирались все людские пороки и их обладатели. Это была не просто улица — это был седьмой круг Ада. Воздух был гремучей смесью дешевого парфюма, перегара, пота и табачного дыма.

Неоновые вывески подпольных борделей, баров и сомнительных «массажных салонов» отбрасывали на мокрую, маслянистую брусчатку розовые, синие и ядовито-зеленые блики. Из-за дверей доносилась музыка, смех и споры, которые вот-вот должны были перерасти в конфликты. Здесь продавали все, что можно, и тем более то, что было запрещено в Империи.

Я не собирался тратить свои честно, хоть и нелегально заработанные деньги на те сомнительные «услуги», что здесь предлагались за каждым углом. Моя цель была — решить денежный вопрос сестры, а для этого мне нужен был Север — единственный, кто мог дать нужную сумму здесь и сейчас. Именно для встречи с ним я сюда и пришел.

Север — не имя, а кличка, ставшая легендой в подпольном мире города. Местный авторитет, державший в ежовых рукавицах приличную часть нелегального бизнеса в столице. Контрабанда артефактов, рэкет, нелицензированные товары, торговля крадеными вещами — все это текло по каналам, которые он давно проложил и контролировал.

Но меня интересовала одна конкретная статья его доходов: он давал деньги взаймы. Одалживал тем самым бедолагам, которым отказывали даже в самых сомнительных магобанках. Естественно, деньги Север давал под бешеные, даже грабительские проценты, которые росли как на дрожжах каждый день. И если кто-то по глупости или по нужде брал у него в долг, а потом не мог вернуть… Этих людей больше никогда не видели. Ходили слухи, которые передавались шепотом, о том, что с ними происходит и это настолько ужасно, что я даже и думать о таком не хочу.

В любой другой ситуации я бы никогда в жизни сюда не пришел, но выбирать сейчас особо не приходилось. Это был единственный шанс, последняя соломинка, за которую хватается тонущий. Лотерейный билет, купленный у самого дьявола, и ценой которого могла стать моя собственная жизнь, но ради Лены я готов на всё.

Вот он, нужный квартал. Подошел к неприметной обшарпанной двери, за которой, как я знал по слухам, располагался один из его подпольных офисов. Именно тут я рассчитывал его найти. Дверь была без вывески. Краска на ней облупилась, открывая гнилое дерево. Думаю, что её специально оставили в таком виде, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. У входа, как полагалось, стоял охранник. Не обычный человек, а настоящая гора! Гора из мышц, скрытых под дешевым, мятым спортивным костюмом. Его взгляд скользнул по мне, оценивая тощую подростковую фигуру, потертую обувь и дешевые джинсы. В его глазах не было ни любопытства, ни злобы — лишь скучающее безразличие сторожевого пса на своем посту.

— Что смотришь? Тебе чего нужно, мальчик? — прорычал он низко и хрипло. — Здесь не место для школьников. Вали отсюда, пока цел.

— Вечер добрый! Мне нужен Север, — сказал я, стараясь звучать тверже и взрослее. Охранник ухмыльнулся.

— Ага, щас. Север тебе нужен, — он покачал своей бритой головой. — Давай, вали отсюда, пока цел. Север с такими, как ты, не разговаривает. Иди отсюда, пока мамочка не узнала, где ты, и не надавала по заднице.

Я сделал шаг вперед, сократив дистанцию до минимума, и посмотрел ему прямо в глаза. В росте я проигрывал, но взгляд… Этому взгляду я научился еще в прошлой жизни, отработав на переговорах с самыми опасными и зубастыми акулами бизнеса.

— Слушай, друг, — сказал я, понизив голос до угрожающего шепота, чтобы его не услышали посторонние. Этот диалог был только между нами. — Давай я тебе кое-что объясню. Если Север узнает, что ты упустил человека с делом и он потерял из-за какого-то тупого качка крупную сделку… — я сделал паузу, давая словам осесть в его примитивном сознании. — Думаешь, он тебя похвалит за такое? Думаешь, скажет «спасибо»? — Я медленно покачал головой. — В лучшем случае, останешься без работы. А в худшем… Ну, ты и сам знаешь. Тебе, думаю, известно, что он не любит, когда его лишают прибыли. Ну так что? Ты меня пустишь?

Я видел, как в его маленьких свиных глазках что-то шевельнулось. Тупая, животная боязнь того, что с ним может сделать его собственный хозяин. Думаю, он не раз был свидетелем подобных сцен. Он постоял, тяжело дыша, его мозг, видимо, с трудом переваривал текущую ситуацию. Противоречие между желанием прогнать назойливого пацана и страхом перед гневом хозяина было написано на его лице крупными буквами.

— Ладно… — наконец буркнул он, с неохотой отступая в сторону. — Давай проходи и иди за мной! Прямо по коридору, никуда не сворачивай.

Мы прошли по темному узкому коридору, где неоновые лампы мигали, отбрасывая на стены наши тени. Наконец мы уперлись в большую тяжелую дверь из темного, почти черного дерева, которая выглядела чужеродно и слишком богато для этого места, словно ее перенесли сюда из другого, благополучного мира.

Охранник постучал костяшками своих огромных пальцев — стук вышел каким-то неуверенным, полным страха.

Дверь открылась беззвучно, и нас окутала волна густого, сладкого дыма дорогих сигар и тяжелого, приторного аромата дорогого коньяка.

Кабинет был… совсем не таким, каким я ожидал его увидеть. Он был роскошным, но роскошь эта была безвкусной и скорее какой-то кричащей. Все здесь пыталось доказать свое богатство и мощь, но в итоге говорило лишь о плохом вкусе и духовной нищете.

Стены были обиты темно-бордовым бархатом, на котором висели в позолоченных рамах пошлые картины. На полу лежала шкура какого-то огромного экзотического зверя с оскаленной пастью и стеклянными глазами, застывшими в вечном ужасе. Массивный дубовый стол был завален бумагами, пустыми бутылками из-под дорогого виски, пепельницами, доверху заполненными окурками от сигар, и какими-то странными темными безделушками, похожими на магические артефакты.

И за этим столом, в огромном кожаном кресле, похожем на императорский трон, сидел он. Я сразу же понял, что передо мной Север, собственной персоной.

Это был мужчина лет сорока пяти, с лицом, на котором жизнь оставила многочисленные отметины, шрамы, морщины, мешки под глазами, но подарила уверенность в себе.

На его коленях, обвив шею старика руками с длинными накладными ногтями на пальцах, сидела девушка. Стриптизерша, если судить по скучающему пустому взгляду и откровенному наряду, состоящему из блесток, перьев и кожи. Она казалась куклой, какой-то ненастоящей, этаким живым манекеном.

Север небрежно, почти автоматически шлепнул ее по округлой попке, и та, словно по команде, сползла с его колен и встала рядом со столом.

— Ого… — протянул Север, и его голос был хриплым, пропитанным дымом и алкоголем. Он смотрел на меня, и в его глазах читался не интерес, а скорее скучающее любопытство, как у ребенка, увидевшего новую, непонятную игрушку

— Это кто ещё такой тут? Что нужно? По моему я уборку кабинета не заказывал! — сказал он.

— Добрый вечер, господин, Север. У меня есть к вам деловой разговор… — сказал я максимально, на сколько это было в той ситуации возможно, уверенно.

Он улыбнулся, в его глазах я прочитал животный интерес к парнишке, которому хватило смелости на такой отчаянный шаг.

— А вот это уже интересно. — усмехнулся он, — Оставьте нас вдвоем. Видимо предстоит серьезный разговор, раз пацан рискнул прийти сюда.

Последнее было сказано без повышения тона, почти лениво, но с такой властной интонацией, что девушка и охранник, молча, как тени, покинули кабинет. Дверь закрылась с тихим щелчком, и мы остались один на один. Тишина, воцарившаяся в комнате, давила на меня своей атмосферой…

Север взял со стола новую сигару, медленно, с наслаждением обрезал кончик специальными щипцами и прикурил от массивной зажигалки. Плотные кольца дыма поплыли в мою сторону.

— Ты же знаешь, кто я, да? — спросил он, изучая меня своими ледяными глазами.

Я просто кивнул, сглотнув комок в горле.

— Что, в школе кто-то обижает? Тогда ты не по адресу, я школьников не крышую! — произнес он, и в уголках его губ дрогнули морщинки улыбки. — Или мамочка на мороженое не дает? Говори быстро, время — деньги, а у меня его не очень много. Что молчишь-то? Явно не для этого сюда пришел, рискуя всем. Что у тебя есть для меня?

Я сделал глубокий вдох, собирая всю свою волю в кулак, справился с давлением и начал диалог:

— Мне срочно деньги нужны. Сумма для меня немаленькая. Двести тысяч имперских рублей.

Он преувеличенно медленно поднял бровь, изображая удивление, хотя мне было понятно, что для него это сущие копейки.

— Серьезно? И на что это тебе, щеглу? Девушку ублажить? Подержанную тачку купить? Или, может, в казино просадить решил? У нас тут рядом отличное есть! Кстати, мне так же принадлежит, рекомендую!

— У моей сестры проблема. Нужно её от полиции спасать, а я у неё один, кроме меня никто не поможет, — выдохнул я, понимая, что ему наплевать на мои проблемы. Абсолютно. Но нужно было дать хоть какую-то, пусть и скудную причину. Север тоже не глупый человек, чтобы всем подряд деньги раздавать, а потом отправлять их на корм рыбам где-то на глубине Невы.

— Хм, — он откинулся на спинку своего кожаного кресла, которое скрипнуло под его весом. — А почему ты решил, что мне вообще есть дело до тебя и твоей сестры, мальчик? Я благотворительностью, по-твоему, занимаюсь? Приют для бродяжек содержать должен? — его голос стал жестче, появились стальные нотки презрения ко мне.

— Я верну все. С процентами, — заявил я, стараясь вложить в эту фразу всю возможную, до конца неподдельную уверенность в себе и своих силах. Я верил в это. Я должен был верить, так как кроме меня никто не мог решить этот вопрос.

Север усмехнулся. В этот момент мне показалось, что он уже принял решение.

— То, что ты вернешь, я и без тебя знаю. Ну или… — он многозначительно посмотрел на меня, и в его взгляде промелькнуло что-то хищное и беспощадное. — Думаю, раз сюда пришел и знаешь, кто я такой, то и сам понимаешь, что будет с тобой, если не вернешь. Ну или с твоей сестрой. Знаешь, а ты смелый. Глупый, как пробка, конечно, раз пришел, но смелый. Меня это… Подкупает. Напоминаешь мне меня самого в молодости. Такого же отчаянного идиота. Но видишь, чего добился? Все, что ты видел на улице, моё. Может, и из тебя что-то толковое выйдет в этом мире.

Он помолчал, выпуская медленную, задумчивую струйку дыма в потолок, где она растворялась в полумраке.

— Как зовут-то хоть тебя, парнишка? — поинтересовался Север.

— Алексей, можно просто Лёша, — ответил я ему.

— Ладно, Лёша. Сыграем в твою игру. Я дам тебе деньги. Не такая уж крупная сумма, ну и, если что, станет в этом городе на одного мальчишку меньше, не велика потеря. Смотри, какие условия: я даю тебе три дня, ни часом больше. Ну и, конечно же, вернешь с процентами.

Три дня? У меня в глазах потемнело, и комната на секунду поплыла. Это было невозможно! За три дня я не смогу даже придумать, как их заработать, не то что просто найти!

— Три дня? Но это слишком мало! Мне нужно хотя бы неделю! Я…

— Мальчик, — он перебил меня, и его голос внезапно потерял всякие следы иронии и стал тяжелым, холодным и острым, как лезвие бритвы. В нем не было ни злости, ни раздражения — Ты не в том положении, чтобы торговаться. Стоишь тут и просишь деньги, это тебе нужно, а не мне. Я даю их, но на своих условиях. Три дня, и точка. Через три дня, ровно в это же время, ты принесешь мне двести пятьдесят тысяч имперских рубликов. Понял? Не услышал? — взгляд его был холодным и пронизывающим, — Я повторюсь — двести пятьдесят тысяч, это сумма с процентами за пользование моими деньгами.

После его слов в комнате как будто стало холодно. Это был не вопрос, не предложение — это был приговор, не подлежащий обжалованию. Я заключаю сделку с самим, мать его, дьяволом.

Не дожидаясь моего ответа, Север потянулся к одному из ящиков стола, достал оттуда толстую пачку купюр, перевязанную резинкой, и равнодушно швырнул ее мне через стол. Пачка приземлилась на пол, в паре шагов от меня, с глухим шлепком.

Я на автомате наклонился и поднял ее. Она была тяжелой, плотной. Никогда ещё в этом мире не видел столько денег. Руки сами потянулись пересчитать, проверить, не обманул ли он меня, не подсунул ли фальшивки или просто газеты… Но я вовремя остановил себя, сжав пальцы.

Показывать недоверие к такому человеку в его же логове — все равно что подписать себе смертный приговор. Я просто сунул пачку в карман, который располагался в районе живота на моей кофте.

— Что стоишь? Все, свободен, увидимся через три дня! — Север уже снова уткнулся в какую-то бумагу на своем столе, как будто я перестал для него существовать и наша встреча была лишь небольшим развлечением в его плотном расписании.

Я развернулся и вышел из кабинета, не сказав больше ни слова. Мне казалось, что его ледяной взгляд провожает меня до самой двери. Я прошел по тому же темному коридору, мимо того же охранника, который смотрел на меня теперь с каким-то странным выражением: как на обреченного.

Я снова оказался на Думской. Ночь не стала светлее, воздух не стал чище. Шум и гам улицы обрушились на меня с новой силой, но теперь я воспринимал их как отдаленный, не имеющий ко мне отношения гул. Потому что теперь у меня в кармане лежало двести тысяч. И имелось три дня. Всего три дня, чтобы каким-то непостижимым образом решить проблему и превратить их в двести пятьдесят кусков. А как? Каким образом это можно сделать?

Я не имел ни малейшего, даже самого призрачного понятия. Проблема не уменьшилась. Она выросла, как снежный ком, катящийся с обледенелой горы прямиком на меня, грозя раздавить в лепешку.

Домой я добрался на автопилоте, не видя и не слыша ничего вокруг. В квартире было тихо и темно. Лена спала. Я не стал ее будить. Просто прошел на кухню, вынул из кармана ту самую пачку, от которой, казалось, исходил запах сигар Севера, и положил ее посреди стола.

Я так не стал их пересчитывать. Понимал, что ему не было абсолютно никакого смысла меня обманывать. Его интерес заключался в совершенно другом. Я не стал строить какие-то грандиозные планы на будущий день, лихорадочно придумывать схемы, при помощи которых можно заработать нужную сумму и расплатиться со всеми долгами.

Слишком уж я был вымотан — морально, физически, эмоционально. Адреналин, страх, напряжение от переговоров с хищником — все это выжало из меня все соки, оставив лишь пустую оболочку. Больше никаких эмоций не было. Тело требовало отдыха, а разум отключится — хоть и кратковременно, хоть на пару часов, так как время уже было пять утра и завтра нужно было сделать много важных дел.

Я поплелся в спальную комнату, на ходу скинул с себя одежду, которая, как мне казалось, теперь навсегда пропиталась запахом того кабинета, и рухнул на кровать. Пружины жалобно заскрипели. Глаза сами собой закрылись, но перед ними еще стояло лицо Севера — холодное, безразличное, произносящее свой приговор. Его голос мне почудился и сейчас, в тишине комнаты: «Три дня…»