Тот ещё подарочек

Глава 13

Мария

Коридоры резиденции окутывала ночная тишина и полумрак. Тихие шаги и шорох одежды тревожной музыкой трогали моё сердце. Я шла за Гри, который не выпускал мою руку, тянул за собой и совершенно не в сторону моей спальни. Где Чия не знала, наверное, Бурель его отпустил. Мы, как чужие, пробирались в темноте, робко прислушиваясь к спящей резиденции. Свет из окон падал яркими квадратами на плитки пола, и я старалась не наступать на них.

Никого из прислуги мы не встретили. Роботы притулились по углам, мигая индикаторами в режиме ожидания. Я понимала, что по камерам охрана нас точно видела, в голове рождались картинки того, как буду объясняться с родителями, но всё же упрямо шла, заинтригованная Гри. Куда и зачем он вёл меня?

Как оказалось, в его апартаменты, точнее, небольшую комнату-студию. Здесь совмещалась и гостиная, и кухонная зона. Были еще двери, к одной из них меня как раз и подвели, она мягко отошла в сторону, и я замерла, вжимаясь в грудь Гри, который обхватил меня за плечи, поглаживая и успокаивая.

— Это всё для вас, моя янара, — объяснил очевидное Бурель, вводя в ещё больший ступор.

Его кровать была огромна и усыпана лепестками алых роз, сотня маленьких свечей рассеивала темноту, потому что автоматически, при нашем появлении, свет так и не включился. Плавная и трогательно-лирическая музыка еле слышно витала в воздухе.

Я обернулась к нему возразить. Слишком резко он взял старт. Только мы обсуждали законопроект, ну поцеловались несколько раз. Да, я немного увлеклась и расчувствовалась, но точно не собиралась провести с ним ночь! Слишком быстро!

— Гри!.. — начала я, но не закончила.

Он обхватил моё лицо ладонями, склонился и запечатал рот поцелуем, да таким откровенно властным, что дух захватило. Я вцепилась в его руки, задрожала от возбуждения, закрыв глаза. В крови словно бомбочки взорвались, и так жарко стало. Да-да-да, я хотела очутиться на этой кровати и обнажённой. И лгать себе я не умела. Весь день думала о волшебных ласках, о том, как глубоко проникали в меня красивые, аристократичные пальцы Гри. Я хотела опять испытать это, и чтобы он сдержал своё обещание, мне нужны ощущения его губ там, внизу!

— Не бойтесь, янара, я не переступлю черту, если вы не захотите.

— Правда? — робко уточнила, потому что в себе я была совершенно не уверена. Я бы точно преступила, и всё из-за того, что чувствовала к нему сейчас. Волнение, ожидание чуда, наслаждение от того, что мы вместе, одни в такой романтичной обстановке.

— Правда. Одно ваше слово. Решать только вам. Но я обещал вам…

— Я помню, — остановила я его, уткнулась в плечо, переводя дыхание.

Гри расстегнул моё платье и осторожно освободил плечи.

— Вы идеальны. Ваша кожа безупречная. Вы совершенны, моя янара.

Я никогда не видела, чтобы отец целовал маме руки. Гри же выцеловывал мне каждый пальчик, каждый сантиметр кожи. Это было невероятно трогательно, чувственно, по-особенному интимно. Он шептал о том, как восхищался мной. Он следил за мной каждый день и мечтал по ночам. Его преследовал мой образ, и это дар, щедрый подарок, что я позволила ему себя коснуться, доверилась ему.

— Я раскрою все грани вашей женственности. Я докажу, что мы идеально подходим друг другу во всём. Не только в постели, но и духовно.

Я, наверное, наивная, но верила ему. Безропотно позволила раздеть себя, позволяла целовать. Стояла, возбуждалась от того, как нежно и осторожно Гри распустил мои волосы, пропустил между пальцев.

— Вы прекрасны, Мария.

— Вы тоже, — вырвалось у меня, когда я поняла, что тоже хочу быть смелой.

Меня смущало, что я стояла в одном белье перед Бурелем. Потянулась к его пиджаку и стала снимать его, наблюдая за выражением лица Гри. Он улыбался, помогал мне, позволил расстегнуть рубашку и сам вынул запонки. Я сглотнула, любуясь безупречным торсом мужчины. Его кубики призывно выделялись, моля приласкать их хотя бы рукой. Я помнила все наставления как девочек, так и самого Гри, его возбуждали поцелуи, меня тоже. И я стала осторожно покрывать широкий разлёт его плеч дорожкой из лёгких поцелуев, перешла к ключицам, восторгаясь идеальными линиями. Руками гладила его бока, прижалась, вставая на носочки. Я видела, каким довольством зажглись алые глаза Гри, но я не собиралась так сразу целовать его в губы. Нет-нет. У него есть кое-что еще более интригующее и требующее исследования. Чёткая линия подбородка. Я смело прихватывала её губами, наслаждаясь тем, как тяжело задышал Гри, как громко он сглатывал, но терпеливо стоял и ждал моих действий. Одно моё слово. Власть пьянила. Одно слово могло как закончить всё, так и открыть дорогу в пропасть настоящего порока. Я балансировала на грани. Я могла еще сделать шаг назад, пощекотать себе нервы и передумать, отказаться, но не забыть. Такого мужчину, как Гри, забыть, мне кажется, просто невозможно. Я столько лет вздыхала по нему. Ведь он совершенно, невероятно красив и обходителен, галантен и умён, даже больше, он слишком хорош для чего-то приземлённого. С ним хотелось летать!

Я целовала его за ухом, плавно спускаясь вдоль шеи. Дрожащими пальцами пыталась расстегнуть ремень брюк, но он не поддавался. Бурель накрыл руками мои ладони, помог. Затем, сжимая мои пальцы, заставил прикоснуться к возбуждённому и потому просто огромному каменному бугру под тканью нательного белья. Я испуганно смотрела в глаза Гри, он же поцеловал, забирая все пугающие меня мысли. Обхватил моей ладонью ствол своего мужского достоинства, я же хотела отстраниться, мне было страшно продолжить, но широкая ладонь легла на затылок, поймала в ловушку сладкого, успокаивающего поцелуя. Гри ласково целовал, шептал, что всё хорошо и правильно, что ничего не стоит бояться. Я просто должна привыкнуть, освоиться. Я же никогда не прикасалась к обнажённому мужчине. Кто же мне подобное позволил бы.

Но теперь можно. Я должна была позволить себе, не оглядываться ни на кого, делать то, что хочется.

— Я не буду раздеваться полностью. Но для первого раза знакомства вы должны были почувствовать его в своей руке.

Знакомства? Я удивлённо вскинула голову. Мне не послышалось? Гри меня знакомил со своим дружком. Удержаться от истеричного смеха не получилось, за что и поплатилась. Бурель легко поднял меня, заставляя обнять за шею, миг, и мы падаем на кровать. Я оказалась сверху и замерла, завоожённо понаблюдав за полётом лепестков. Это что-то нереально волшебное. Гри прижимал меня к себе, молчал, а я от любопытства стукнула по покрывалу, лепестки опять подпрыгнули.

— Красиво, — выдохнула я, обернувшись к Гри.

— Я знал, что вы оцените мои старания.

— А лёд где? — напомнила я наш недавний разговор.

— Вы пока не созрели, но обещаю, в следующий раз он непременно будет.

Я фыркнула, заигрывая с ним.

— Вдруг мне не понравится сегодня, тогда и другого раза не будет.

— Договорились, но вы должны честно говорить нравится вам или нет, — подхватил мою игру Гри, перевернулся под мой восторженный писк и оказался сверху.

— А для остроты ощущений закройте глаза.

Я подчинилась, и его губы накрыли мои веки. Так нечестно. Очень уж нежно это вышло, даже слезу выбило. Я думала, он поцелует губы или что ещё откровеннее сделает, но не глаза, рассказывая, какие они у меня красивые, и как он мечтал смотреть на меня спящую. Просто лежать рядом, боясь дышать, чтобы не спугнуть мой сон. Я представила нас вместе, как сейчас. Я спала, а он любовался мной. Трогательное очарование. Я ведь и вправду красавица, а в кровати вообще богиня. Делала как-то селфи, поэтому и знала это стопроцентно.

Затем он поцеловал кончик моего носа, рассказывая, как смешно я его морщу, когда мне что-то не нравится. Именно так он запомнил, что я люблю из еды. Никогда не замечала за собой такой привычки, но тем приятнее было слушать дальше и умирать от любопытства, что он скажет ещё.

Гри рассказывал мне про мои уши, нежно и осторожно покусывая их зубами, лаская языком. Задрожала от щекотки, приподняла плечи, желая спрятаться от горячего дыхания Гри. Но он поймал мои руки, придержал над головой, лёг на меня, раздвигая коленом ноги.

— Сладкая моя, — с придыханием шептал, всё жарче целуя шею, подобрался к подбородку, обхватил губами и замер, сделал так, как я несколько минут назад.

Это оказалось невероятно приятно. Я плыла на волнах откровенного желания, пронизывающего каждую клеточку моего тела, с ароматом мужского парфюма Гри. Благородный букет с нотками бергамота и лимона, чуть тревожный, но ставший родным.

Я всё так же лежала с закрытыми глазами, дышала через раз, впитывая странные ощущения, которые захватили моё тело. Я реагировала на близость с мужчиной. Чётко ощущала, как каменный бугор впивался ровно в промежность, но между мной и Гри оставалась преграда из нашего белья, которое он, словно специально, оставил, даря мне ощущение хоть какого-то, но барьера. Черта, через которую мы не будем переступать.

Ласковые губы касались моих локтей, плавные, скользящие движения чертили линии по моим рукам. Гри вспоминал, как впервые мы с ним танцевали, как дико билось его сердце в тот миг. Я тоже тогда сильно волновалась, ведь с первого па стало ясно какая я неуклюжая, а он изысканный танцор, что вообще-то редкость у нас, манаукцев. Где-то я даже слышала, что мужчины не танцуют. Смешно. Настоящие мужчины умеют всё, и танцевать так, что мир вокруг тебя взрывается в вихре музыки!

Я чуть не задохнулась, прикрыв лицо руками, но не смея опустить их ниже. Гри обхватил мои груди и согревал своим дыханием соски. Я остро ощутила, как кружево бюстье вдруг стало царапать чувствительные горошинки. Вообще я вся покрылась гусиной кожей, до того стало приятно и возбуждающе.

— Они такие маленькие, — шептал Бурель, склоняясь всё ниже над моей грудью. Подогнул колени повыше, и моя нога оказалась на его бедре. Выгнулась, когда Бурель словно специально потёрся возбуждённой плотью о мои трусики. Меня как горячей волной окатило. Пробрало все внутренности, но я терпела. Это игра. Я сама согласилась на её правила.

— Вам нравится, когда я целую их?

Провокационный вопрос, и я кивнула, боясь не справиться с голосом, горло давно сдавило от странного желания или кричать, или плакать. Я всё больше не понимала себя. Во мне боролись два желания: приказать ускориться и остановиться.

Стон сорвался с губ, когда Гри ласково вынул мои груди из чашечек бюстье и глубоко вобрал в рот правую, посасывая, затем очертил языком ареолу, чтобы вновь неистово наброситься в сладкой пытке. Его зубы прихватили тугую горошинку, и я захотела вырваться, когда меня охватило дикое возбуждение. Но вместо этого зарылась руками в густые волосы Буреля, притягивая его голову к своей груди. Приподняла бёдра, тут же ощутив, как властная рука проникла за спину и опустилась на ягодицу, сминая её, прижимая мои бёдра к его паху. Гри застонал, так хрипло и будоражаще волнующе, что я вдруг поняла — он на грани своих желаний. Он тоже балансировал, но упрямо держался, тем интереснее стало.

Бурель долго дарил мне наслаждение, играя моей грудью, возвращаясь к губам, не забывая ласкать и бёдра. Его руки, как крылья, укрывали меня, согревая своим теплом. Он просил не опускать рук, вновь закинув их мне за голову. Умолял не открывать глаза, даже если очень хотелось, пригрозил завязать их для надёжности. Но я сама не хотела видеть, что он творил со мной. Зачем? Так ведь было интереснее, погрузившись в темноту, рисовать в своем воображении как плавно всё ниже спускалась белокурая голова Гри, как жарко он целовал мой живот. Я изнемогала от чувственных прикосновений, от откровенных грёз Гри, которыми он делился. Он, оказывается, уже давно мечтал меня посвятить во взрослую жизнь, даже представлял, как мы сплетаемся в жарких объятиях на сене в конюшне, как пылко предаёмся страсти прямо в бассейне или на столе в моём учебном классе. Это всё можно было осуществить. Он знал сотни мест в резиденции, куда бы не заглянула любопытная прислуга.

Я словно уже жила той жизнью, которую вырисовывал мне Гри. Она была куда насыщеннее, чем моя нынешняя, более изысканная, эмоциональная, настоящая.

Его губы наконец-то добрались до лобка, прикрытого тканью трусиков. Гри опять не стал снимать бельё, лишь аккуратно сдвинул, и его мягкий, горячий язык проник между складочек.

— Ах! — выгнулась я, рефлекторно раздвигая колени.

— Да, — подначивал меня Гри, массируя внутренние стороны бёдер очень близко от сокровенного местечка, которое пульсировало, как будто маячок, сигнализировало, моля о спасении. Мне очень хотелось, чтобы его пальцы вновь оказались внутри меня.

— Вам нравится?

Опять вопрос, и я на выдохе сказала «да». Я, кажется, для себя переступила ту черту, за которой осталась непорочность. Я жалко постанывала, принимая ласку горячих губ Гри. Его язык творил чудеса, дразня и доводя до исступления, и когда я почувствовала проникновение его пальцев, то всхлипнула, подавшись им навстречу.

— Вам нравится, — довольно шептал Гри, всё быстрее двигаясь. Его пальцы растягивали меня, привнося в наслаждение нотки неприятного напряжения.

Я чувствовала, что три пальца спорили друг с другом, кто глубже войдёт в меня. От языка Буреля между ног всё намокло и немного холодило. Но жар в моей крови всё разгорался. Внутренности стягивались. Я неосознанно двигала бёдрами, сжимала руками подушку, закрывала лицо ладонями, стонала, звала Гри и, наконец, мир разлетелся для меня в приглушенном крике. Тело стало жить собственной жизнь, оно мелко дрожало, а Гри целовал меня, продолжая проникать в лоно пальцами.

Я, будто пьяная, смотрела ему в лицо и не видела. Слёзы скользили по вискам. Я помнила слова Буреля о той боли, что испытывает неудовлетворённый мужчина. Опустила руку и обхватила мужскую плоть прямо так, через ткань, а Гри застонал, уткнувшись мне в шею.

— Маленькая, отпусти, — попросил он надломленным голосом, странно задрожав.

— Но ты же тоже должен… — замявшись, не знала как закончить. Он же понимал, что я имела в виду. Я не хотела показаться в его глазах стервой, которая получила что хотела, оставив его в состоянии «каменного стояка».

Гри хватило лишь взгляда понять, что я не шутила. Он приподнялся на локте, поцеловал, прежде чем шепнуть:

— Тогда не так, Мария.

— А как?

Вопрос озвучить до конца не успела, Бурель стянул с себя боксеры и моей же рукой обхватил белую головку своей плоти. Я зажмурилась на миг, полностью подчиняясь мужчине. Кожа у его достоинства оказалась очень приятной, бархатистой. Смущали жёсткие волоски паха, щекочущие пальцы. Гри уверенно стал двигать моей ладонью, координируя действия.

— Вот так, чуть сильнее.

Я, сглотнув, решилась открыть глаза. Наши взгляды встретились, и Бурель сразу стал меня целовать, тихо спрашивая, нравится ли мне. Я кивнула, хотя пока не была уверена. Стыд опалил щёки, но и возбуждение сыграло роль. Я двигала рукой, упиваясь своей властью над мужчиной. Он глухо постанывал, судорожно дыша. Гри упоительно целовал меня, замирал, тяжело дыша, прося передышки. Я подчинялась, но властвовала. Он руководил, но был в моих руках послушным. Непонятная смесь и невероятное наслаждение.

В миг, когда Гри настигла разрядка, он навалился на меня, орошая живот горячими каплями, глухо застонал, уткнувшись мне в шею, крепко держал за плечо. Я терпеливо ждала его дальнейших действий, прислушиваясь к миру в душе. Хотя нет, что-то беспокоило меня, тревожило. Додумать до конца не успела, Гри пришёл в себя и начал неистово меня целовать, шептал слова благодарности. Затем сел на пятки и уверенно потянул трусики вниз. Я испуганно вцепилась в них.

— Вы сделали мне приятно, я просто обязан вам отплатить тем же. Я языком, обещаю.

Пальцы ослабели, и ткань выскользнула. Языком мы уже проходили, мне понравилось. Поэтому и сопротивляться не видела смысла. Но теперь наблюдала, как Гри лёг на живот, расположившись между призывно расставленными в стороны бёдрами, как ласково провёл пальцами по складкам, раскрывая, как лепестки скромного бутона, а затем я видела лишь глаза Буреля, чувствовала его язык, и острое наслаждение пронзило тело. Закрыв глаза, откинулась на подушку. В этот раз всё было куда интенсивнее, яростнее. Гри упивался мной, посасывал, облизывался. Его пальцы глубоко толкались внутрь, держали ритм, в котором двигались мои бёдра. Я дрожала, я извивалась, я не могла молчать, стонала в голос, чуть не крича его имя. Цеплялась ему за плечи, в волосы, во всё, до чего могла дотянуться. И снова мир на пике померк перед глазами, и тяжёлое дыхание вторило чужому. Тепло большого тела накрыло меня сверху. Я всхлипнула. Внизу живота всё еще блуждали отголоски экстаза. Эрегированная плоть Гри соблазнительно тёрлась о горошинку клитора.

— Вам понравилось? — тихо спросил Гри, и я улыбнулась.

Слов, мне кажется, не нужно, чтобы знать правду. И я кивнула, обнимая Буреля за талию и уткнувшись ему в грудь. Мне дико понравилось быть с ним, ощущать себя в его власти. Я очень хотела бы еще раз испытать взлёт и это сладкое падение.

— В следующий раз это будут не пальцы, — прошептал Гри, и я кивнула.

Да, пальцы хорошо, но я хотела двигаться дальше. Поэтому игриво выбралась из-под Буреля, толкнула его в плечо, заставляя лечь на спину, и оседлала бёдра.

— Следующий раз будет сейчас, — шепнула ему у самых губ, прежде чем поцеловать.

Ждать и мучатся сомнениями не по мне. Я знала, что моим первым мужчиной будет Гри. Единственным или нет — жизнь покажет. Но я надеялась на лучшее. Обхватила его готовую к подвигам плоть, желая примериться, но Гри покачал головой, возвращая меня в исходное положение, и я вновь оказалась лежащей на спине на лепестках роз.

— Бесстрашная янара, — проворковал мой возлюбленный, осторожно переплетая наши пальцы. — Позвольте, я сделаю всё сам. Не стоит так безрассудно портить нашу ночь.

Сам он делал это дразняще долго. Покачивался, лишь чуть-чуть проникая, чтобы тут же сбежать. Я чуть ли не рычала. Мы целовались, сплетаясь руками, Гри закинул мою ногу себе на бедро, и я даже не успела подготовиться, когда вдруг ощутила неприятное давление, а потом резкую боль от натиска мужских бёдер.

Гри замер, не переставая целовать, гладил по волосам, заглядывая тревожно в глаза. Он был огромен и просто раздирал мою плоть. Я пыталась принять эту боль, победить её. Бурель, просунув руку между нашими животами, отыскал горошину клитора, надавил, дразня. Наслаждение пришло, но тихим отголоском.

— Как же ты туго обхватываешь меня внутри, сладкая моя девочка, словно сломать хочешь.

Нежный шёпот помог на миг отвлечься, и я даже уловила искры веселья в себе. Да, очень хотелось причинить ему такую же боль. Наверное, поэтому я его укусила.

— Ауч, опять метка, — с наигранным благоговением отозвался Гри.

Я понимала, что он хотел спасти ситуацию, как-то отвлечь, но стоило ему начать двигаться, как неприятное ощущение вернулось. Да, он был тысячу раз прав. Я точно не хотела бы портить день свадьбы подобными переживаниями, окунуться в эту агонию. Боль была терпимой, но неприятно терзала тело, а Гри словно с катушек слетел, всё шептал, что будет осторожным, но, набирая темп, только усиливал боль. Затем вообще уложил меня на бок и накрыл рукой промежность.

Его ритмичные толчки стало легче переносить, а то, что творили его пальцы, дарило очень яркое удовольствие. Я даже попробовала целоваться с ним в таком положении и получилось. Дело пошло резвее. Бурель всё же ненасытный любовник, всё как мама и предупреждала. Но и я была девой не робкого десятка, поэтому терпела, а порой откровенно наслаждалась нашим соитием.

Между ног уже пылало, когда Гри наконец достиг разрядки, кончал он опять прямо на меня, растирая своё семя по моей коже, приговаривая, что тоже пометил. Извращение какое! Сбежать в душ не дал, унёс на руках и снова творил со мной такие безумства, что я уже боялась его языка. Я вновь очутилась на вершине блаженства! Гри заставил не бояться его как мужчину, доказал, что это только первый раз больно.

Вернули меня в спальню вымытую, вылизанную в полном смысле этого слова и женщиной, довольной всем. Уснула, стоило лишь голове коснуться подушки. Кошмар! Даже не оделась, так обнажённая и уплыла в мир грёз в объятиях Гри на лепестках роз, аромат которых вплетался в тихие ноты музыки.

Утром я проснулась и поняла одну интересную вещь. Взрослой женщиной ты становишься не когда тебе исполняется восемнадцать, а когда у тебя появляется мужчина. Всё просто и сложно одновременно.

Моё пробуждение напугало меня до икоты. Я не привыкла спать с кем-то, и тяжесть чужого тела для меня стала неприятным сюрпризом. Затем приятным, потому что, обернувшись, увидела Гри, который сразу начал приставать ко мне с поцелуями и расспросами, как я себя чувствую, не болит ли у меня где, и понравилась ли мне ночь. В общем, довёл меня до состояния крайнего смущения, а потом и вовсе навалился всем телом, коленями заставляя открыться ему. Облизнув пальцы, он игриво провёл по складкам, тихо шепнул:

— Я должен проверить не навредил ли.

Соблазнитель! Я же до сих не верила, что решилась на это, сказала ему «да». Даже больше, сама чуть не оседлала его как жеребца!

— Регенерация у манауканок такая же, как у мужчин, — напомнила наставительно, не желая поддаваться его уловкам.

— Тогда стоит проверить, не заросло ли, — выдал этот шутник, за что получил кулаком от меня по плечу. Но я тут же расслабленно застонала, так как искуситель что-то задевал в потаённом местечке, и я готова прощать ему что угодно.

Ничего точно у меня там внутри не болело, зато всё проснулось, запело, сжалось в клубочек, взмолилось не останавливаться.

— Гри! — выдохнула я полустоном.

Мужчине другого приглашения и не потребовалось. Он просто навалился всем телом, даря тепло и наслаждение, осторожными толчками заполнял меня. Неспешно двигался. Его губы успокаивали, окрыляли.

Бабушка Желиана права, манаукцы созданы из страсти. Я растворялась в неистовстве, которым Гри нещадно меня одаривал, пару раз укусила его руку, оцарапала плечи. Бурель перевернул меня на живот и, поставив на колени, стал вторгаться в таком темпе, что я улетела в считанные секунды, ведомая его рукой, ласкающей мою промежность. Вся влажная, утомлённая, я с трудом восстанавливала дыхание, любуясь на развалившегося возле меня мужчину. К его вспотевшему телу прилипли алые лепестки, потерявшие за ночь свою свежесть. Я ревниво сняла этих прилипал с моего мужчины, бросила на пол, теперь он только мой и точка. Это было так здорово. Купалась в ласкающем, нежном взгляде, прижимала его ладонь к своей щеке. И были мы во всём мире лишь одни, пока не позвонила мама.

— Заюшка, ты на завтрак не придёшь? — удивлённо спросила она, рассматривая меня, прячущую под подушкой лицо Буреля.

Наглец какой, нет бы предупредить кто звонит! Без спроса взял мой коммуникатор и принял вызов, благо успела среагировать.

— Ой! Я, кажется, проспала! Скоро буду!

— А ты где? — нерешительно спросила мама, вглядываясь в экран.

— Да так, — отмахнулась от вопроса и выключила коммуникатор.

— Гри! — возмущённо закричала, откидывая подушку от смеющегося нахала. Его рука поглаживала мою обнажённую ягодицу, сильно возбуждая и не давая сосредоточиться. — Мы проспали!

— Я проснулся рано, — стал спорить этот самодовольный искуситель, — и наслаждался дивным видением. Любовался спящей любимой в своей кровати после самой прекрасной ночи, что она мне благосклонно подарила. Так что у меня есть веская причина.

Я бы вспыхнула от смущения, умей я краснеть как земляне. Поцеловала в ответ этого несносного мужчину и стала выбираться из кровати.

— Как теперь объяснять, почему не ночевала у себя в спальне, — проворчала, направляясь в ванную комнату. Бурель догнал меня, притягивая к себе, тихо шепнул:

— Завтра на светском рауте всё объясним.

— Какой еще светский раут? — замерла, удивлённая до невозможности, ни о каких раутах меня никто не предупреждал.

— Завтра я официально сделаю вам предложение руки и сердца, моя янара. Вы же этого желали.

Я опешила.

— Да, но я не готова ещё дать ответ!

— Вам не понравилось? — удивился Гри, насильно заводя в душ. — У вас есть ещё сомнения в том, что мы просто созданы друг для друга?

— Вообще-то есть! — возмутилась и прижалась спиной к прохладной стене душевой.

— Готов их развеять, — обнимая за талию, прошептал Бурель, но я отклонилась, недовольно хмурясь.

— А если я скажу «нет»? Вы готовы к этому? — грозно спросила, потому что терпеть не могла когда на меня давили.

— Да, — кивнул Гри. — Я же сказал, что одно ваше слово решает всё.

Я ничего не понимала. Он созвал раут, чтобы сделать мне официальное предложение! Не объявить о помолвке, как у землян, нет! Просто сделать предложение руки и сердца, как я хотела.

— Гри, давай поговорим, — попросила я, выставив руки, попыталась оттолкнуть от себя мужчину. — Я еще не готова дать ответ.

— У меня есть этот день и ночь, потом ещё день. Не думаю, что вам требуется больше времени для того чтобы принять решение, моя янара. Если я не достоин быть вашим мужем, на том и расстанемся. Завтра всё решится, а пока позвольте мне насладиться вами, возможно, в последний раз.

Он был очень нежным, я не смогла отказать. Отвечала ему с тем же пылом, каким одаривал он меня. В общем, на завтрак я опоздала окончательно, но родители меня дождались, им явно было любопытно, что у меня происходит.

Отец вообще так прямо и спросил, строго сдвинув брови:

— Вы переспали?

У меня язык к нёбу прилип от испуга.

— Кош! — возмущённо ахнула мама.

— Бурель, ты что же, соблазнил мою дочь? — обратился тогда папа к Гри, который от меня ни на шаг не отставал. Просто преследовал, словно боялся, что я сбегу.

— С её позволения соблазнил, — не стал отпираться самодовольный предатель, не мог промолчать, я бы сама всё родителям объяснила. — И завтра буду делать ей предложение.

— Господи! — выдохнула мама, взмахнув рукой. — Что вы не по-людски-то! Сначала же предложение надо делать, а потом соблазнять!

— Бесстыдник! — поддержал отец маму. — Маша, а ты что скажешь? Наказать мне его? Вызвать на поединок?

Я вздрогнула, схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Вот уж чего точно я не желала, так это видеть, как отец и Гри схватятся из-за меня в поединке чести. Этого просто нельзя допустить. Мама была со мной полностью согласна и запричитала, что никакой драки не будет. Я тоже высказалась негативно по поводу этой идеи. А Гри приобнял меня за плечи, словно успокаивая.

— Я приму любое наказание, какое решит назначить моя янара, — заявил, ласково целуя в макушку.

Я же закатила глаза.

— Да что за театр одного актёра! — возмутилась в ответ. — Папа, и ты туда же. Ты же знал, что так всё и будет!

— Кошир! — возмутилась мамуля, готовая встать на мою защиту даже против отца.

— Томочка, ты же тоже знала, что эти двое поженятся. Сама же мне говорила об этом на днях.

— Кош! — ахнула мама, бросив испуганный взгляд на меня.

Я очередной раз подавила желание застонать в голос. Конспираторы! Ну и семейка. Все всё знали и делали вид, что сюрприз удался. Я ведь тоже хороша. Тоже знала, что не устою перед соблазном. Как узнала об идее бабули свести меня с Бурелем, так и преследовала его, приглядывалась и радовалась, потому что сразу в него влюбилась, просто из упрямства не хотела подчиняться чужим решениям.

Села за стол, Гри придержал для меня стул и сел рядом. Впервые за пару лет он сидел со мной за одним столом как равный по положению, и это не могло не смущать, ведь ни мама, ни отец не одёрнули его.

— Шиямата уже вылетела, — отчитался Бурель отцу, затем маме: — Ваша матушка тоже вылетела, я проследил, чтобы она добралась максимально комфортно.

— Ой, Гри, это так мило с твоей стороны, — расчувствовалась мамуля, и я, если честно, тоже. Бабушка Оксана не любила перелёты, поэтому особенное внимание к ней Буреля импонировало.

— Давай, давай, собирай побольше свидетелей своего позора, — усмехнулся мой отец, — очень хочу посмотреть на то, как моя дочь скажет тебе нет.

— Кошир, ну почему ты такой жестокий! — возмутилась мамуля снова, а я смутилась, ведь отец хорошо меня знал. Я очень боялась ошибиться.

— Приму любое решение янары, — ровным голосом заявил Гри.

Я вздрогнула, когда он под столом нашёл мою ладонь и сжал её, положив себе на колено. Наши взгляды вновь нашли друг друга, словно после долгой разлуки. Я прикусила губу, не зная что и сказать в ответ. На моё молчание Бурель странно отреагировал, с усмешкой обратился к отцу:

— Покровительство ещё никто не отменил.

На это папа беззвучно зааплодировал, а мама недовольно покачала головой.

— Я смотрю, всё просчитал, — явно с гордостью прокомментировал слова Гри отец. Затем взглянул на меня. — Давай в кабинете обсудим твой законопроект.

Я кивнула, с готовностью хоть сейчас сбежать из щекотливого положения. Как-никак, все явно уже сейчас ждали моего решения, которое я не готова была озвучить. Ведь Гри обещал дать мне подумать аж целых два дня и одну ночь!

Но думать у меня не выходило. Точнее, я думала, конечно, да всё не о том. Законопроект отцу понравился, и мы втроём, Гри тоже присутствовал, долго обсуждали нюансы, точнее, обсуждали больше мужчины, а я урывками переписывалась с Лизой, рассказывая, как проходил процесс согласования. Она была рада. Я вроде бы тоже, но вот только, читая переработанный текст, давилась сомнениями, а точно ли я именно это имела в виду, когда прописывала пункты. Но отцу виднее. Равноправием на Шиянаре он давно болел, я лишь исполняла его давнишнюю мечту, да и Гри не скрывал, что за меня боится, поэтому и предлагал внедрять новые идеи поступательно, не сразу. И по нашим расчётам выходило, что нужно года четыре, чтобы в умах шиянарцев прижилась эта мысль и оформилась.

Когда мужчины закончили, я решилась еще на один тяжёлый разговор, отправляя отцу очередной проект закона, тот самый, о котором даже Лиза не знала.

— Это что? — не понял папа даже после того как прочитал. — Ты хоть понимаешь, что просишь? Это же дискриминация в чистом виде!

— А я не прошу, — покачала головой, наблюдая, как Гри, заглядывая через плечо отца, читал строки моего письма. Он тоже недоверчиво взглянул на меня, затем на папу, чуть подумал и спросил:

— Это ведь из-за шии Дорош?

Я сжалась в кресле, подозрительно смерила взглядом Гри и спросила:

— Подслушивал?

— Гри, о чём она? — сурово позвал его отец.

Бурель нисколько не смутился, оставшись по-деловому собранным.

— Краем уха и, если честно, не совсем понял. Вы боитесь за шию Дорош?

— Не совсем так, — ответила, поёжившись под строгими взорами самых близких мне мужчин. Именно они должны сейчас решить судьбу Даши и её ещё не родившейся сестрёнки.

— Даша не такая, как мы, отец, — решила говорить правду до конца, надоело всё носить внутри. — Она не манауканка в чистом виде и нельзя, чтобы унжирцы узнали об этом.

Отец кивнул, нахмурился.

— Я тебя услышал и понял. Мне нужно подумать.

— Этот закон должен коснуться всех полукровок, — напомнила я отцу.

Ситуация ведь очень серьёзная, а сейчас манаукцы рады любой женщине, способной родить, не считая нужным проверять чистоту генов.

— Мне нужно найти серьёзное оправдание такому запрету. Ведь унжирская кровь даёт немало преимуществ, поэтому многим будет непонятно такое решение, — объяснил мне отец, хотя я и так знала, что легко точно не будет.

— Нужно уже сейчас взять под контроль все смешанные пары. Я займусь этим, — подключился Бурель.

Я даже восхитилась его готовностью взять на себя такую ответственность.

— Да, создай специальный отдел. Надели его правами, только без объяснения истинных целей. Знать бы заранее, не допустил бы подобного. Хорошо, что у Жибора только одна дочь.

Тут я поспешно отвела взор, но заметила, как удивлённо приподнялись брови Гри. Точно! Он был у Дашки в гостях, неужели знает о беременности её матери?

Проницательный отец словно уловил мои мысли.

— Я еще чего-то не знаю? — возмутился он, грозно стукнув по столу кулаком.

— Вообще-то да, — решила ответить я, чтобы Гри не досталось. — У Даши будет сестричка.

— Твою медь, — выплюнул ругательство Кошир. — Надо съездить к Жибору в гости. Ведь знал же, что от сестры Линды ничего хорошего не жди. Вся их семейка одно сплошное разочарование. Хоть Елизавета не подвела.

С этими словами наше маленькое совещание закончилось, но я не переставала думать над словами отца. Даже остановила его спросить.

— Что значит, Елизавета не подвела?

Отец коварно как-то улыбнулся, что мне плохо стало.

— Я столько сил вложил, чтобы её вырастили полной противоположностью матери! Столько усилий, Машенька. Линда будет локти кусать, когда её дочь станет наместником, а не она или Викрам. Не по зубам ей этот пост, как бы она о нём ни мечтала. Я обошёл её. Так что учись, доча, пока я жив. Воспитывай детей своих врагов, и они потом за тебя отомстят.

— Пап, каких врагов? Махтаны же всегда были преданы Новоману.

— Но-но! — пригрозил мне отец строго пальцем. — Новоману, дорогая моя, но не мне.

Я не могла сдвинуться с места, провожала отца просто диким взглядом и испугалась, когда Гри обнял меня, притягивая к себе.

— Не берите в голову, янара. Ваш отец воспитанник своей матери. А шиямата всегда использовала этот приём.

— Я не понимаю, почему отец считает Линду своим врагом, она же лучшая подруга мамы.

— Насколько я понял, их противостояние длится не один десяток лет. Шия Махтан удивительно сильный противник, равный самой шиямате и даже превосходящий её. Вашему отцу она нравится, потому что есть с кем играть партию, только и всего. Он не ненавидит её, скорее уважает.

Объяснение Буреля немного успокоило. Я ведь прекрасно знакома с семьёй Лизы, поэтому удивительно и неприятно было слышать подобное от отца. Зато стало легче, иначе как мне смотреть в глаза своей подруге? Вот как?

— Какой сегодня насыщенный день, — выдохнула и тут же пожалела, Бурель сразу поволок упирающуюся меня в релакс-комнату уговаривать сделать мне массаж.

Чия, долго следовавший за нами, не выдержал и предложил помочь мне избавиться от надоедливого дворецкого, на что я рассмеялась. Ну хоть кто-то ещё на моей стороне. Это радовало. Заверив телохранителя, что всё хорошо, я смело шагнула в объятия Гри. Массаж он делал мастерски, поэтому и не пожалела, что согласилась. Да и приятные эротические дополнения пикантностью скрасили сеанс.

А ночью у меня появилась возможность поиграть льдом. Весьма увлекательное занятие. Прозрачные кубики так быстро таяли, оставляя на белоснежной коже свои слёзы, что невольно потянуло их слизывать, чем раззадорила Гри на эксперименты, к которым я не была готова.

Меня попросили закрыть глаза и отдаться на волю настоящего мастера соблазнения. Я честно не подглядывала. Всё шло вроде бы по плану, пока я не почувствовала лёгкий обжигающий холод на своей шее. Гри, словно художник, рисовал льдом картину моего тела, выводил круги, описывая груди. Очень сильные эмоции вызывал лёд в сочетании с горячими губами любовника. Томительно волнующе, когда он спустился к животу, тревожно и будоражаще, когда лёд коснулся клитора. А вот когда Гри запихнул кубик мне в лоно, я совсем сорвалась, протестуя и изнемогая от невероятных ощущений. Любимый прижимал меня своим телом, не позволяя вытащить лёд, целовал, тихо посмеиваясь, а я извивалась, постанывая, чуть не хныча. Холод пробирал так сильно, но всё закончилось горячим и страстным соитием. Гри не считал нужным сдерживаться, брал меня яростно, утягивая за собой на волнах наслаждения.

Оргазм накрыл такой силы, что я, кажется, на несколько часов просто отключилась от реальности. Моё сознание плавало в розовой сладкой мути. Само тело била мелкая дрожь. Гри укутывал в тёплое одеяло и убаюкивал, шепча, что я стону как сладкоголосая унжирка. Нашёл с кем сравнить. Я фыркнула, приходя в себя.

— Вам понравилось, моя янара? — привычно спросил, и я, как и прежде, лишь кивнула, устраиваясь удобнее в его объятиях. Мне нужно подумать о предстоящем вечере, о том, что ответить Гри на его очередную выходку. Много о чём подумать, но лениво. После такого марафона я просто уснула, услышав на грани сознания: «Я люблю тебя, моя сладкая девочка».

Всё же любит. А я его?

Ответ на этот вопрос я искала так долго, что к вечеру чуть с ума не сошла. Не помогали подсказки ни Лизы, ни Даши. Девчонки были категорически против замужества, уверенные, что шиямате положен фаворит, а Гри нужна атмосфера соперничества. Лучше сделать его подопечным и заставить выслужиться до фаворита. Мне вообще эта идея была противна. Поэтому я очень обрадовалась приезду бабушки Оксаны, с которой мы поговорили по душам в беседке в саду.

Я положила голову ей на колени и смотрела, как падает вода в фонтане. Остался час до раута и нужно вернуться к себе, начинать готовиться к вечеру, однако я не спешила покидать это тихое, уединённое место и общество родного человека.

— Я не знаю люблю его или нет. Но выбор надо сделать сегодня.

— Почему именно сегодня? — удивилась бабушка.

Я вздохнула и повторила слова Гри:

— Он считает, что чувства или есть, или нет. Навязываться или принуждать он не хочет. Если я его не люблю, значит, всё — это конец.

— А ты что думаешь? — ласково поглаживая меня по голове, спросила бабуля.

— Я боюсь. Всё слишком быстро. Я не поняла еще ничего. Он мне нравится, но свадьба. Бабушка, разве можно понять любишь или нет за какие-то три дня?

— Разве за три? — усмехнулась та в ответ. — Он уже давно у вас работает. Может, ты сомневаешься в его чувствах? Так я знаю один безотказный способ, чтобы поверить, чисты ли его намерения.

Я поднялась на руках, заинтригованная по самый кончик носа, любопытно стало, аж сил нет.

— Это какой?

Бабушка Оксана рассмеялась своим заливистым смехом. В уголках глаз собрались морщинки. Она покачала головой, довольная моей реакцией и заговорщически прошептала:

— Нужно включить пожарную сигнализацию и посмотреть, побежит ли он первой спасать тебя.

— Пф… — Я расстроенно легла на её колени. — Этот способ мне не подходит, бабуль. Я же янара, меня спасать побегут все.

— Ах да! Что-то я не подумала. Но всё же. Вот вдруг пожар, ты бы в первую очередь за кого испугалась?

Я вновь поднялась на руках и поцеловала бархатистую морщинистую щёку. Старость многих не красила, но бабушка Оксана не стеснялась своего возраста, смело смотрела старости в лицо, прихорашиваясь перед зеркалом.

— За тебя, бабуля. Ты же землянка. Маму папа спасёт, значит, ты погибнешь первая. Поэтому и спасать я буду тебя.

Бабушка совсем развеселилась, потрепала по меня по волосам, и я положила голову на её колени, чувствуя мягкость её немолодой руки на своём плече.

— Да ну вас, манаукцев, — проворчала она, явно продолжая улыбаться. — Всё у вас не как у людей. Но спасибо, что спасёшь меня первой.

Я чуть подумала и ответила.

— Знаешь, я боюсь, что мы расстанемся с Гри. До жути боюсь. С утра думаю о том, что вот развела нас судьба и больно в груди. Никогда так не реагировала на других. Расстались и расстались, так надо. Но с Гри я хочу провести много дней вместе, чтобы хотя бы понять любовь ли это.

— Тогда выходи за него замуж, — наставительно сделала заключение бабушка.

Как же ей просто решать со стороны, а я вот вся в сомнении.

— А вдруг не любовь, — тихо спросила, боясь даже представить, как могла бы ранить Буреля своей бессердечностью.

— И что ты теряешь? Есть другой на примете?

Задумавшись над вопросом бабушки, мотнула головой.

— Нет, — разочарованно выдохнула. Других точно нет, да и с таким, как Гри сравнятся единицы.

— Тогда не вижу смысла сомневаться.

— А вдруг влюблюсь в другого? — развернувшись, посмотрела на бабушку снизу вверх. Та погладила в ответ по щеке, хитро подмигнула.

— Выйдешь за другого, а пока не влюбилась, побудешь женой Гри. Поверь, ты ничего не теряешь, да и этот, другой, сам виноват, сколько ты его должна ждать, пока он появится? Так и жизнь пройдёт, ты в девках засидишься, озлобишься. А дети? Рожать надо молодой и здоровой. А этот потом появится на всё готовенькое, да и жена со стажем на дороге не валяется. Неопытную же учить надо уму разуму, они же, неопытные, и борщ варить не умеют, а ты умеешь! Так что не грусти. Соглашайся на предложение Гри и не зацикливайся на мелочах.

Нарисованная бабушкой перспектива меня не радовала, да и, в конце концов, в её словах был смысл. Сколько я должна ждать свою судьбу? Вдруг вообще не встречу, или наоборот, упущу. Вдруг Гри и есть тот единственный, просто я пока не почувствовала этого.

— Спасибо, бабуля, — поблагодарила, поднимаясь с её колен. Потом обняла за шею и поцеловала в щёку. — Ты очень сильно помогла.

Вернувшись в резиденцию, натолкнулась на бабушку Желиану. Она, окинув недовольным взглядом бабушку Оксану, ревниво вцепилась в меня и отвела в мои апартаменты, чтобы сделать из меня конфетку.

— Машенька, ну разве можно быть такой беспечной! Час остался, а ты даже душ не приняла, платье не выбрала. Вот какое ты платье выбрала?

Я с радостью показала новое платье, которое мне доставили не так давно. Гри всё предусмотрел, знал, что я не успею заказать сама. Чудо, а не платье, унжирского дизайнера Амарето Аини. Оно было сверху серебристым, шло корсетом, туго облегало талию, а на подоле голубой цвет плавно переходил в синий, а край подола украшал рисунок, выложенный драгоценными голубыми топазами. У платья не было рукавов, поэтому я подготовила бриллиантовый гарнитур, подарок папы, и диадему янары. После разговора с бабушкой Оксаной я хотела блистать на сегодняшнем вечере. Не могла иначе.

— Туфли совершенно не подходят! — всплеснула руками бабуля, а я закусила губу. Так у неё это вышло по-маминому, что смех разбирал.

— Вот, померь! — приказала она, благосклонно снимая свои беленькие туфельки от Лали Мастен, которые так сильно меня покорили на моём дне рождения!

Надела их с большим удовольствием, но увы, чуда не произошло. Всё же стопа у бабушки чуть-чуть больше моей. И знакомое, но странное ощущение назойливо пронзило меня. Я смотрела на туфли и пыталась понять что не так.

— Снимай, они тебе велики! — раздосадованно повелела бабуля, а я вдруг услышала в голове голос возлюбленного из своих воспоминаний. Он же тогда тоже приказал мне снимать те домашние красивые тапочки на каблуке. Встрепенувшись, робко уточнила:

— Бабуля, а ты где остановилась? Не в резиденции?

Бабушка удивлённо приподняла брови, выпрямляясь после того как надела туфли.

— О, тебе уже доложили? Да, в этот раз я буду жить в самой столице, точнее, за городом. Гри нашёл для меня отличный дом с видом на море.

Я сглотнула, затем схватилась за коммуникатор и набрала сообщение Гри.

«Так это шиямата гостья моего подарка?»

Ответ не заставил меня ждать. Только вместо слов Бурель прислал мне улыбающегося анимационного котика, который сел и начал вылизывать заднюю лапу.

Только я хотела расспросить у бабушки про землянина, как Гри прислал очередное сообщение. Котик в этот раз приложил палец к губам и шикнул. И приписка: «Это сюрприз». Интересно для кого? Для бабушки или землянина? Вздохнула, решив не лезть в то, куда не просят. Сюрприз так сюрприз.

Туфли решили оставить те, что выбрала я, серебристые. Сам вечер прошёл для меня как в тумане. Рядом всегда находилась Лиза, Даша и Гри с телохранителями. Мы о чём-то говорили, но я всё больше нервничала, поглядывала на весёлого и бодрого Буреля. Он словно нисколько не переживал, даже если я скажу в последний момент «нет». Весь из себя само совершенство и абсолютное спокойствие. А я дико переживала.

Торжественная часть началась со вступительного слова папы, который объявил, что не просто так сегодня собрали всех здесь присутствующих большой дружной семьёй и тёплой компанией. Кроме родственников прибыли супруги Махтан, Тамино и еще приближённые отца.

Гри, взяв меня за руку, подвёл к трону отца. Слепо оглянувшись, давила в себе панику. Ноги ватные и руки задрожали. Я видела, с каким энтузиазмом и радостью смотрели на меня бабушки и мама. Отец ухмылялся, подмигнул, шёпотом приказал сказать Гри «нет», за что получил тычок локтем от мамы и сердитое шипение: «Кош!» Неужели всё сейчас и решится? Я несмело взглянула на Буреля, пытаясь услышать себя и своё сердце.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы я, Бурель Гри, при свидетелях мог попросить руки и сердца самой прекрасной девушки во Вселенной.

Он встал передо мной на колено, достал из потайного кармана белого пиджака бархатистую алую коробочку. Зрители ахнули, я переплела свои пальцы, прижимая руки к животу. Твою медь! Как же волнующе и страшненько. Хуже, чем лишиться девственности!

Но когда Гри заговорил, я растворилась в волнах его голоса, внимала каждому его слову.

— Мария, твои глаза, твоя улыбка давно свели меня с ума. Когда впервые тебя встретил, влюбился по уши в тебя. Ты подарила мне надежду, с тобой поверил я в мечту. Тебя люблю я всей душою. Хочу создать с тобой семью. Хочу, чтоб ты была моею, отныне, раз и навсегда. Скажи мне, милая янара, ты выйдешь замуж за меня?

Я в шоке! Гри поэт? Да не может такого быть! Наверное, в сети нашёл чьи-то стихи и использовал, но всё же я в шоке. Это незабываемо красиво. И кольцо тоже было шикарным — крупный розовый алмаз в объятиях прозрачных собратьев поменьше выглядел весьма романтично. Да и белое золото я любила. Пока я разглядывала колечко, краем уха услышала тревожные шепотки. Встрепенулась, оглядывая зал, поняла, что затянула с раздумыванием и многих моё молчание удивляло. Да я сама себе удивлялась. Ведь хочу сказать ему «да», а рта раскрыть не могу. Только лишь протянула руку и кивнула. Эту игру с Гри мы не раз проходили. Он взял кольцо и надел мне на безымянный палец. Потом были аплодисменты, поцелуи и поздравления. Крепкие объятия родителей.

— Молодец, доча, так и не сказала ему «да». Хвалю. Пусть теперь мучается в сомнении всю жизнь!

Гри нисколько не расстроился на выпад папы.

— Она и «нет» не сказала, и кольцо ей понравилось.

— А когда свадьба? — тут же вступила в разговор бабушка Оксана.

Я испуганно взглянула на отца, тот явно уже подсчитывал в уме дни.

— Через…

— Месяц! — выпалила поспешно.

А то знаю я мужчин, скажет завтра, а я опять никуда не успею. Свадебное платье точно буду выбирать сама!

— Тц, доча, — расстроился папа. — Я хотел через год сказать.

— Кош, год точно слишком долго, — возмутилась мама, а я тихо прыснула в кулак от смеха. Мамуля столько ждать не сможет.

— Я и завтра была согласна, — присоединилась к нам бабушка Желиана.

— Я хоть сейчас, — подхватил волну веселья Гри, обнял меня, собственнически пряча в своих объятиях.

Я тоже хоть сейчас была согласна на брачную ночь. Поэтому мы и сбежали с Гри пораньше. Долго гуляли по саду, Бурель рассказывал мне где хотел бы провести свадьбу, показывал живописные места. Мне нравилась его идея организовать церемонию прямо под открытым небом, чтобы музыка разносилась далеко от резиденции и все желающие могли бы танцевать. Всё же какой он романтик. Мы закружились в ритме сальсы, целуясь и смеясь. Я чувствовала себя наконец свободной. Была уверена, что приняла правильное решение. Мы с Гри идеальная пара. Словно половинки одной души.