Требуется репетитор для горе-ведьмы

Глава 2. Ника попадает под домашний арест

Портал послушно распахнулся, пропустил Веронику Реунар внутрь, но вывел, не как было задумано, в личных покоях, а в холле второго этажа, аккурат напротив отцовского кабинета. Кто и зачем решил перенастроить выход, Ника догадалась сразу.

Папенька встречал ее лично. И был он мрачнее тучи.

— Пойдемте, благородная сола. — Подчеркнуто холодно произнес сол Ренуар. — Нам есть, о чем поговорить.

Дожидаться реакции дочери он не стал, просто отвернулся и двинулся вперед. Ника направилась следом. Двери кабинета она, на всякий случай, притворила. Да поплотнее. Кто знает, чем закончится эта беседа? Дома она отчего-то почувствовала себя виноватой. Интересно, отчего бы? Экзамен-то она не завалила! Подумаешь, пересдача…

Отец тяжело опустился в дорогое кресло, обитое кожей, положил на столешницу руки, бросил на дочь не обещающий ничего хорошего взгляд и принялся барабанить пальцами по полированному дереву. За все это время он не проронил ни слова.

Девчонке сразу стало тоскливо и боязно. Хотя, чего бояться? Наказывать ее еще никогда не наказывали, так, слегка журили. Она шмыгнула на мягкий стул и постаралась притвориться совсем маленькой, почти незаметной. Вдруг пронесет?

Не пронесло…

— Профессор Атталь прислал мне депешу.

Начал отец. В голосе его были лед и сталь. И Ника невольно поежилась.

— Он врет! — Моментально выкрикнула она. — Воду я налила, соль превратила! Правда, не в уголь, но превратила же! Папочка, я даже огонь зажгла! Только им не понравилось. Никак не могу понять почему. И ветер они мне не разрешили вызвать!

Она уставилась на отца честными-пречестными глазами и пустила слезу.

Сол Ренуар тяжко вздохнул.

— Вот об огне мы сейчас и поговорим, — сказал он и протянул дочери конверт с эмблемой академии. — Прочти.

— Пятнадцать тысяч злотых? — Ника от возмущения сама не заметила, как вскочила и принялась дефилировать вдоль стола туда-сюда, всплескивая руками и закатывая глаза. — Папа, да они обнаглели!

Сол Ренуар слегка наклонил голову и вопросительно уставился на дочь.

— Ты считаешь, что я должен с ними спорить?

Это прозвучало так вкрадчиво, что девушка не заметила в голосе отца опасных ноток.

— Конечно! — Убежденно заявила она. — Пааадумаешь, — шторы и пара деревянных панелей.

Она громко фыркнула и плюхнулась обратно на стул.

— Подумаешь? — Слово это в устах отца прозвучало как-то совсем иначе. — Мне кажется, доченька, ты плохо читала. Попробуй еще раз. Читать-то ты, надеюсь, не разучилась?

— Не разучилась, — буркнула девчонка и снова придвинула к себе счет.

Что она там не видела? Стол, стулья, паркет… Она горько вздохнула. Что ему этому паркету будет? Просохнет…

Ника покосилась на отца, увидела грозно сдвинутые брови и последнюю мысль оставила при себе.

Что там еще? Панели, потолочная лепнина, шелковые обои, портьеры, карниз… Когда это она успела столько всего перепортить? Преподавательские мантии четыре штуки. Девчонка не сдержалась и прыснула, вспомнив цыплячье исподнее профессора. Вот умора, кому сказать — не поверят! Грозный профессор и желтые труселя.

Отца этот смешок окончательно вывел из себя. На Нику обрушился грозный рев.

— И что ты нашла там смешного, доченька? Что? Давай, расскажи, посмеемся вместе!

От такого напора голова сама собой втянулась в плечи. И Нике вдруг захотелось стать маленькой, совсем крохотной. А лучше вообще исчезнуть или залезть под стол… Жаль, не выйдет.

— Ничего, — пискнула она.

— Вот и я думаю, что смеяться тут не над чем. Мне слишком дорого обходится твое обучение.

Сол Ренуар громыхнул по столу кулаком. От удара подпрыгнули карандаши и с мерным стуком скатились на пол. Ника проводила их взглядом, убедилась, что падать больше нечему и внезапно расхрабрилась.

— Так давай его на этом и закончим? Мое обучение! А? И тебе экономия, и мне не нужно мучиться.

— Чтоооо? — Мужчина поднялся во весь свой немалый рост. — Закончим? Нееет, моя дорогая, будь уверена, для тебя все только начинается. Я подумаю над тем, как лучше тебя подготовить к переэкзаменовке. А пока ты посидишь взаперти.

У девчонки вырвался облегченный вздох. Взаперти? Пф! Нашел чем пугать. Она еще в детстве научилась сбегать из дома минуя двери. И в этот раз удерет без труда. Считай, отделалась легким испугом.

— В зачарованной комнате. — Не без удовольствия добавил отец.

— Где? — Голос Ники сорвался от обиды.

На лице сола Ренуара появилась довольная улыбка.

— В зачарованной комнате, моя дорогая, ты не ослышалась.

— Но папа, за что?

По щекам Ники сами собой полились слезы.

— Все! — Припечатал отец. — Возражения не принимаются.

Он встал из-за стола, схватил рыдающую дочь за запястье и, как упрямую козу, подтащил к дверям.

И Ника сдалась. А что ей еще оставалось?

Что такое зачарованная комната? Да, собственно говоря, ничего особенного! Вполне себе уютная комнатенка. Чистая, светлая, благоустроенная. В ней можно было найти все, что нужно человеку для беспроблемного существования. Все, кроме одного — свободы и связи с внешним миром.

Комнату эту создали еще лет двести назад. Не из прихоти и злокозненности. Вовсе нет. В ней поселяли тех, кто попал в беду, в опалу, кого надо было спрятать от посторонних глаз. Надежное укрытие, комфортная тюрьма, золотая клетка. Назови, как хочешь — смысл не изменится.

Ника знала об этом лучше других. В детстве ее частенько здесь запирали в наказание за мелкие и не очень мелкие провинности. И маленькую солу Ренуар это безумно бесило. С тех пор почти ничего не изменилось. Разве что маленькая сола стала большой, а в этой комнате ей не доводилось бывать последние три года.

Дверь гулко бухнула. Напоследок отец не смог сдержать эмоций. Ника даже не обернулась. Фыркнула, потерла запястье и вошла внутрь.

В комнате ничего не изменилось — на полу пушистый ковер, на стене по правую руку фальшивое окно, где ночь сменялась днем строго по расписанию. Там сейчас шел дождь, в небе сверкали молнии, раздавались раскаты грома. Папа изволил гневаться и не собирался этого скрывать.

Под окном стоял стол. Рядом с ним одинокий стул. В углу притулились низкое мягкое кресло и изящная этажерка с вечным фикусом. Над креслом висело зеркало. Вдоль левой стены стояла широкая кровать, застеленная лазурным покрывалом.

По обе стороны от входной двери располагались высокие, до потолка, стеллажи, полные книг. Там, Ника это помнила совершенно отчетливо, скучнейшие научные трактаты были затейливо перемешаны с бульварными романами.

Напротив стеллажей виднелась заветная дверца, где благородная сола при желании могла отыскать все положенные ей удобства.

Ника вынула из кармана зачетку, плюхнула ее на стол, улыбнулась, вспомнив экзамен, пробежалась пальцами по книжным корешкам, выбрала один из любимых романов, скинула прямо на ковер основательно подпорченную одежду и отправилась с инспекцией в ванную.

— Сол Арим склонился к ее губам, но отведать их на вкус так и не рискнул! — С придыханием процитировала вслух девчонка.

Она невольно провела пальцами по своим губам, оставив на лице изрядный шматок пены, тут же его смыла водой из ванны и притворно поморщилась:

— Какая, право, глупость. Этот сол Арим изрядный болван. Кто ж так ухаживает за солой?

Ника высунула из пены ступню, задумчиво повертела ею вправо-влево и вернула обратно под белоснежную шапку. Вода успел изрядно остыть. А значит, с начала купания прошло не меньше часа.

Узница захлопнула книгу отложила ее в сторону, легко поднялась и включила душ. Теплые струи коснулись кожи и устремились вниз. Там, где они попадали в воду, пена быстро оседала, таяла. Скоро стало видно блестящее медное дно.

— Слив! — приказала Ника.

Магия послушно открыла трубу. В ванне закрутился водоворот.

Ника протянула руку, сняла с вешалки огромное полотенце и накинула себе на плечи. Наскоро обсушившись, она вышла в спальню. Там произошли перемены.

С пола пропал утренний наряд, зато на кровати были разложены чистое белье и домашний брючный костюм. Со стола исчезла зачетка. Вместо нее появился обед. Рядом с тарелками лежали листок бумаги и две коробочки, обитые золотым бархатом. Одна большая квадратная, друга длинная и узкая.

От неожиданности девчонка разжала пальцы, полотенце скользнуло вниз. Прямо голышом она подскочила к столу, чуть поколебалась и, для приличия, сначала взяла записку.

Писал отец, кратко, как и всегда, когда сердился, всего шесть слов:

— Я обещал и обещание свое держу.

— Папочка! — От распиравших ее эмоций Ника чмокнула письмо. — Я тебя обожаю!

Квадратную коробочку она оставила без внимания. Это чудо ей уже доводилось примерять. Схватила узенькую, открыла, извлекла на свет божий изумительной красоты браслет и застегнула на своем запястье.

Черные бриллианты сияли, подобно звездам. Ника не знала, бывают ли звезды черными, но другого сравнения найти не смогла. Она покрутила рукой, рассыпая по стенам ярких зайчиков, подошла к зеркалу. Потом приложила запястье к скуле, так что браслет оказался под мочкой уха, и задумчиво произнесла:

— Может, все-таки пересдать этот чертов экзамен? Говорят, там в наборе есть бесподобные серьги!

К вечеру Ника основательно осатанела от вынужденного заточения. Время текло неспешно. Развлечений раз-два и обчелся. Она успела прочитать два романа, рассказать фикусу о своей нелегкой доле, вдоволь налюбоваться на нескончаемую грозу за «окном», спеть неприличные куплеты, полистать между делом книженцию о стихийной магии и даже создать небольшой водяной пузырь, который потом долго летал за ней по комнате, как привязанный, пока волшебство в нем не иссякло, и вода не вылилась Нике на спину.

Ужин ей так и не принесли — отец по-прежнему изволил гневаться. Доедать пришлось то, что осталось от обеда. В итоге, едва за фальшивым окном наступил не менее фальшивый вечер, девчонка отправилась спать и с чистой совестью уснула.

Разбудил ее голос служанки за час до полудня.

— Сола Вероника, просыпайтесь, вас хочет видеть отец.

— А я его нет, — пробурчала Ника, переворачиваясь на другой бок.

— Хорошо, я так ему и передам.

Служанка сделала вид, что уходит, и девушка встрепенулась:

— Лиззи, подождите! Я пошутила.

Она поспешно вскочила.

— Передайте, что я скоро буду. Только умоюсь и переоденусь.

— Хорошо, — согласилась женщина, — я не буду запирать.

И чтобы у хозяйской дочки не возникло соблазна удрать, добавила:

— В коридоре вас подождет Люк.

Дверь за служанкой закрылась, а раздосадованная последним замечанием Ника направилась в ванную комнату. Похоже, ее заточение подошло к концу. Знать бы еще почему?

Отец ждал Нику не в столовой, что было бы логично, а в кабинете. И, значит, все еще сердился. Девушка примерила по пути кучу самых разнообразных выражений лица от слезливо-просительного, до дерзко-нахального. В итоге остановилась на серьезно-вдумчивом. С ним и предстала пред папины очи.

И, кажется, угадала.

Сол Ренуар сидел за рабочим столом. Бумаг перед ним не было. Стояла лишь чашка с остатками кофе. При виде дочери он благосклонно кивнул и смягчился.

— Я вижу, ты обдумала свое положение.

Ника пригладила пальцами драгоценный браслет, подумала: «Еще бы, я же хочу серьги в комплект!» Но вслух сказала:

— Конечно, папочка, мне стыдно, что я постоянно доставляю тебе неприятности.

И слегка перестаралась. Фраза эта прозвучала чрезмерно патетически. Отец поморщился. Ника и покаяние были понятиями абсолютно несовместимыми. Но все-таки сказал:

— Вот и славно. Значит, ты не будешь против.

Девушка насторожилась:

— Против чего?

— Учителя! — Отец сложил на груди руки и довольно улыбнулся. — Помнишь, я тебе вчера обещал?

И Ника поняла, что невольно попала в расставленную отцом ловушку. От такого коварства она вмиг забыла о смирении и выпалила:

— Буду! Зачем мне учитель? Я и сама со всем прекрасно справлюсь!

— Да ну? — В голосе отце звучал неприкрытый скепсис. — Что ж на экзамене не справилась?

Он взял со стола чашку и сделал глоток.

— Что тебе помешало?

— Ну папа! — вопрос был неприятным. Как на него ответить, вот так, сходу, Ника придумать не смогла, а потому решила действовать.

Она уставилась на чашку в руках отца, сделала рукой едва заметное движение, прочла заклятие, благо знала его наизусть, и… В спешке что-то сделала не так — то ли не учла сахар, то ли не включила в заклинание молоко, но кофейный пузырь, едва взлетев над чашкой, тут же плюхнулся на стол и растекся мутной лужицей.

— Вижу, — сказал отец с ледяным спокойствием и поставил чашку обратно, — какая ты мастерица.

Он вытащил из кармана носовой платок, промокнул столешницу, после чего закончил:

— Поэтому и нанял тебе учителя.

Девушка от досады притопнула ногой.

— Не хочу! Не хочу! Я сама! Я докажу, — вскричала Ника.

Она суматошно оглядела комнату в поисках нового источника для экспериментов. И тут же наткнулась взглядом на круглый аквариум с золотой рыбкой.

— Вот! — Из груди вырвался победный вопль. — Сейчас!

В сторону сосуда обратился горящий взор, губы зашептали заклятие, вода в аквариуме пришла в движение, собралась в огромный шар, подхватив с собой и рыбку, оторвалась от стеклянного дна, взлетела и зависла в полуметре от емкости.

— Нет! — в ужасе прокричал сол Ренуар.

Ника вздрогнула и от испуга утратила контроль над водой. Пузырь ухнул вниз, разбился о край аквариума, выплеснув половину содержимого наружу, на паркет, и нечаянно вернув рыбку домой.

Отец схватился за голову и простонал:

— Волшебница фигова! Платков на тебя не напасешься…