Требуется репетитор для горе-ведьмы

Глава 3. Ника знакомится с репетитором и пытается его обдурить

Слуги споро собирали воду с драгоценного паркета. Аквариум был наполнен заново. Рыбка, как ни в чем небывало, нарезала по периметру круги. Сол Ренуар сжимал в ладонях новую чашку кофе, казалось, что он где-то успел замерзнуть, а теперь пытается согреться. Ника, как последняя дура, стояла перед столом с опущенной головой. Спорить было бесполезно. Решений своих отец не менял.

Пауза основательно затянулась, и девушке отчаянно хотелось завершить этот унизительный разговор.

— Иди к себе, — сказал сол Ренуар, глядя в чашку, — завтрак тебе принесут туда. Я уже распорядился. И даже не думай бежать! Об охране я позаботился.

Слово «позаботился» он выделил особо, чтобы у Ники не возникло никаких иллюзий. Мужчина поднял глаза. Взгляд его был серьезный, усталый.

— Дочь, последнее время ты доставляешь мне слишком много неприятностей. Прошу, уймись! Не заставляй меня снова запирать тебя в зачарованной комнате. Давай, уладим этот вопрос миром.

Вероника Ренуар заинтересованно уставилась на отца.

— Это как? — спросила она осторожно.

— Если ты сдаешь переэкзаменовку и переходишь на второй курс, я подарю тебе серьги от комплекта.

Сол Ренуар снова замолк. Он ждал от дочери ответа. А та не спешила. Предложение было весьма завлекательным. Смущало одно — ни слова не было сказано про учителя. Только переэкзаменовка. Как бы так уточнить, чтобы не нарваться на ультиматум? И она аккуратно спросила:

— Это единственное условие?

— Да. Ты согласна?

Еще бы не согласна! Конечно! Безусловно! Целиком и полностью! А если ты, папочка, забыл упомянуть про учителя, то сам и виноват! А пока ее переполняли эмоции. Согласие вылетело само.

— Да-да-да-да!!!

Ника от восторга запрыгала на месте, потом бросилась к отцу прямо через стол, начисто забыв о кофе в его руках.

— Папочка, я тебя обожаю!

И, естественно, умудрилась устроить третий за этот день водяной катаклизм.

— Ника! — Взревел сол Ренуар. Вскочил и принялся стряхивать с себя горячую жидкость.

— Ой!

Девушка проворно сползла со стола и скромно встала, потупив взор. На губах ее играла лукавая улыбка, на лице не наличествовало ни капли раскаяния. Но видно этого не было — лицо занавешивала грива из вьющихся локонов медного цвета.

— Папочка, прости! — донеслось откуда-то из рыжего облака волос.

Сол Ренуар стряхнул последние капли, которые еще не успели впитаться в его костюм и произнес с досадой:

— Господи, в кого ты только такая?

Ника тихонько хихикнула и не удержалась от ответа:

— Все говорят, что в тебя!

— Ника! — По столу грохнул кулак. Собранные карандаши вновь полетели вниз. — Не доводи меня до греха! Ступай к себе. Люк тебя проводит.

Девчонка мысленно показала отцу язык, но вслух благоразумно сказала:

— Хорошо, папочка, я обещаю быть паинькой.

И чинно вышла из кабинета. По дороге все благоразумие слетело с нее без следа. В голове крутились дерзкие мысли. За те пять минут, что занял путь, Ника успела придумать, как обмануть и отца, и учителя. План этот ей невероятно понравился. Осталось только воплотить его в жизнь.

При виде дочери, сол Ренуар скривился, правда, говорить ничего не стал. Что тут скажешь? Бунтует дочура, как может, так и бунтует. А оделась Ника нарочито вызывающе, совсем не для занятий с учителем. Синяя катастрофически узкая юбка длиной по колено сзади обнажала ноги почти до резинки модных чулок. Белоснежная блузка с длинным рукавом была расстегнута сверху аж на целых три пуговки. Из выреза проглядывало нежное кружево лифа.

Рыжие волосы девчонка собрала в два хвоста. На ногах у нее красовались лакированные туфли на тонком высоченном каблуке. В руках — крохотная кокетливая сумочка. Макияж Ника делать не стала. Да он был и не нужен. Взгляды и так притягивались к точеной фигурке, пикантно обтянутой со всех сторон.

Отец сдержался с трудом.

— Уже собралась? — Он подошел и застегнул на блузке нижнюю пуговку. — Вот и славно. Тогда пойдем. Я сам тебя отвезу.

Это было плохой новостью. Это Нике совсем не понравилось.

— Папочка, — ласково пропела она, — ну зачем тебе утруждаться. Отправь со мной Люка, он прекрасно справится.

Отец бросил на нее насмешливый взгляд и тоже ласково ответил:

— Что ты, доченька. Помочь тебе для меня удовольствие. И я не могу себе в нем отказать.

Глаза у него были задорные, взгляд победный. Ника мысленно скривилась, но натянула на лицо саму милую из всех имеющихся в наличии улыбок.

— Какое счастье, что у меня такой чудесный отец! — произнесла она.

— А у меня такая чудесная дочь! — Не смог не ответить сол Ренар.

И Нике осталось признать, что этот раунд она проиграла.

Ехать пришлось совсем недолго. Едва Ника села, отец провел снаружи по двери магическим артефактом и заблокировал замок.

— Для надежности, — пояснил он, увидев возмущенный взгляд девчонки, — чтобы моей умной доченьке, не закрались в голову глупые мыслишки. Нам ведь они не нужны? Не так ли, моя дорогая?

Нике жутко захотелось крикнуть: «Не так!» Но она нашла в себе силы сдержаться.

Машина вырулила на улицу, пересекла площадь и свернула на набережную. Девушка выглянула в окно. Сверху сияло летнее солнце. Небо было чистым, фантастически лазурным. Справа широкой лентой серебрилась гладь реки, слева зеленел городской парк. На скамьях сидели парочки. Няньки выгуливали детей. Ребятня щедро сыпала голубям просо. Все были веселы и счастливы.

И от этого девчонке стало совсем тошно. В сотый раз она задавала себе вопрос: «Кто сказал, что ей обязательно становиться магом? Кто так решил? Почему ее мнение никому не интересно?» Она горько вздохнула. Ответ на все вопросы сейчас ехал рядом и был вполне доволен собой.

Ника покосилась на него украдкой и продолжила мысленный монолог. «Мы еще посмотрим, папочка, кто кого!» — Пообещала она и как-то незаметно от этого обещания успокоилась.

Дорога скользнула на бульвар и свернула к кварталу доходных домов. Квартал был не из дешевых. Но Ника, привыкшая к жизни совсем в других условиях, поморщилась. Хотя, что еще ожидать от человека, зарабатывающего на жизнь частными уроками? Аристократы таким заниматься точно не станут. И она окончательно уверилась в своем превосходстве и в том, что непременно обведет этого учителя вокруг пальца. И настроение ее снова поползло вверх.

Отец остановил машину во дворе. Сам вылез, сам отворил дочери дверь, сам подал ей руку. Она послушно вышла и остро пожалела, что сдуру напялила туфли на высоких каблуках. В таких не побегаешь. «Но ничего, — успокоила Ника сама себя, — еще не вечер!» Она не стала вырывать ладонь из отцовской лапищи. А тихо, как послушная дочь, пошла рядом.

Со двора они попали в прохладное парадное. Не спеша преодолели пяток ступеней, свернули в чистый светлый коридор и оказались возле двустворчатой двери. Отец надавил на звонок.

Мелодия была неожиданно приятной, певучей. Такой Ника еще никогда не слышала. Створки приветливо распахнулись. На пороге появился молодой высокий мужчина чуть за тридцать. Приятный, подтянутый, в опрятном не слишком дорогом костюме.

Ника была бы готова признать его красавцем, но впечатление сильно портили очки. Очкариков она не любила. А потому надменно задрала подборок. «Ты еще сам от меня откажешься!» — Решила она твердо и пришла в совершенно замечательное расположение духа.

Учитель протянул отцу руку. И сол Ренуар охотно ее пожал. Что Нику слегка удивило.

— Добрый день, — поприветствовал их учитель. — Вы вовремя.

Голос у него тоже был весьма недурственный. Правда, решения девчонки это не изменило. Она беглым взором окинула квартиру и заметно повеселела. Весьма опрометчиво с вашей стороны, сол учитель! Первый этаж, окна нараспашку. И выходят они не во двор, а на бульвар. Весьма опрометчиво!

— Знакомьтесь, — сказал Сол Ренуар, — Вероника, моя дочь.

— Очень приятно, — учитель слегка склонил голову, — а меня зовут Рэймонд Моризо. Вы, сола Вероника, можете называть меня сол Моризо.

Ника скромно потупилась. В глазах ее разгоралось победное пламя, но до времени его надлежало скрыть. Еще немного, совсем чуть-чуть, и она будет свободна!

— Ну что ж, — поспешил откланяться отец, — занимайтесь. Я уезжать не буду, подожду дочь в машине.

Мужчины снова пожали друг другу руки, и дверь за отцом закрылась. Ника окончательно возликовала: «Теперь ее побегу не мешало ничего».

Она уставилась на учителя и нарочито капризным тоном произнесла:

— Рэй, душка, принесите, пожалуйста, мне воды. Сегодня ужасно жарко!

Если сол Моризо и удивился, то показывать он этого не стал. Молча направился в столовую. Как только он скрылся из виду, Ника метнулась к окну.

Вы когда-нибудь пробовали вылезать из окна первого этажа в узкой юбке и туфлях на каблуках? Нет? И не пытайтесь! Неблагодарное занятие.

Одна туфля уже лежала внизу. Сумочка валялась рядом. Юбку пришлось задрать по самое… Хм, довольно неприлично задрать. И все бы ничего, но уже сидя на подоконнике с одной ногой в плену, а другой на воле, Ника вдруг четко осознала, что представляет собой весьма пикантное зрелище, и стриженные верхушки кустов все это безобразие ничуть не прикрывают. А на бульваре полным-полно зевак, и, ясное дело, бесплатное шоу никто из них пропускать не намерен.

Девушка тихонько чертыхнулась себе под нос, стиснула зубы и перекинула через подоконник вторую ногу, потеряв попутно последнюю туфлю. Юбка задралась почти до пояса, явив на суд благодарных зрителей чулки на ажурном поясе и ярко-розовые кружевные трусы.

С бульвара поощрительно присвистнули. Кто-то, особо впечатленный показом нижнего белья, принялся аплодировать.

Ника отчаянно покраснела, закусила губу, возблагодарила Бога, что утром не надела новомодные стринги, повисла на руках, обреченно вздохнула, разжала пальцы и приземлилась в траву.

За кустами сола Ренуар пробиралась босяком, пригнувшись, чтобы не сверкать макушкой над стриженным кустарником. В одной руке у нее была зажата сумочка, в другой — туфли. На таких каблуках по рыхлой земле идти не получалось вовсе. Ни бегом, ни крадучись, никак. Без обуви, впрочем, было не сильно быстрее и лучше.

Не привыкшая к хождению по траве девчонка кляла себя на чем свет стоит за идиотское желание досадить отцу. За этот дурацкий наряд, за план побега вообще. В голове крутилась досадная мыслишка — вернуться назад, к учителю, подзубрить материал, сдать этот чертов экзамен, честно получить от папы серьги и послать академию к чертям собачьим раз и навсегда.

Но кроме робкого голоса разума в Нике жило ослиное упрямство, которое было категорически против такого решения. И, как не прискорбно, в этой битве верх одерживало именно оно.

Под пятки то и дело попадались то камешки, то обломки ветвей, то какой-то мусор. И изнеженные ножки благородной девицы взрывались от боли. Она старалась ступать медленно, ставя ногу на самые пальчики, а потом осторожно опуская ступню целиком. До конца кустов оставалось совсем чуть-чуть — буквально десяток метров. И победа была близка…

— Ника, душка! — раздалось из-за спины.

Девушка вздрогнула и обернулась. Из окна нее смотрел сол Моризо. В руках у него была изящная синяя кружка. На носу блестели очки.

— Вы же так хотели воды!

«Вот же гадство!» — мысленно выругалась Ника.

— Потом, — прокричала она учителю, — в следующий раз!

И прибавила ходу.

— Так нельзя, — голос у мужчины был невероятно довольным, — я не могу позволить столь прелестной соле умереть от жажды.

Впрочем, лезть из окна и бросаться вдогонку он даже и не пытался. В другое время это могло бы показаться Нике странным, но сейчас ей было не до раздумий.

— Я передумала! — весело крикнула она и припустила изо-всех сил, уже не обращая внимания ни на камешки, ни на сучки.

До свободы оставалось не больше пары метров. Если бы она не была так занята побегом, то услышала бы, как учитель проговорил:

— Ай-яй-яй, как нехорошо, а я так старался!

Сол Моризо отошел от окна, небрежно прищелкнул пальцами… А потом неведомая сила приподняла Нику, как котенка, за шиворот, обвила вокруг талии, оторвала от земли и затащила обратно в окно.