Треск Цепей III: Расправив крылья

Глава 9

Волшебство…

Кажется — я начинаю ненавидеть это слово.

Бараноголовые, голые малявки, порхающие на стрекозиных крыльях и во всю использующие мощные боевые заклинания, оказались народцем Эй’ри, или по-нашему — Феями.

Они знали язык Русов и могли на нём общаться, хотя не удивлюсь если и здесь поработала магия.

Иви пленили. Шарахнули по нам чем-то убойным, чем-то, что заставило моё тело стремительно уменьшаться. Задыхаясь под тяжестью кольчуги и одежды, где-то под складками куртки, мы едва не отдали концы. Повезло, что в планы летающих недомерков не входило убивать нас здесь и сейчас.

Когда от недостатка воздуха Иви готова была задохнуться, нас вытащили на свет божий… хотя вряд ли свет, что источали подземные кристаллы, светящейся мох и стрекозиные крылья, можно назвать божьим.

Воспользовавшись полубессознательным состоянием ведьмы, нас заковали в кандалы. И стоило этому произойти как любое колдовство с нашей стороны стало невозможно.

Естественно, узнали мы об этом только тогда, когда Иви пришла в себя…

— Спиракту!

Щелчок сложенных в особую фигуру пальцев ни черта нам не дал, кроме боли и потери огромного куска энергии. Кандалы на моих руках впитали в себя всю силу, затраченную на заклинание, и вытянули ещё горсть сверху.

Голубые руны прорезались на ржавом металле и засияли белоснежным светом. А Иви — закричала…

Больше она не порывалась швыряться заклинаниями.

Два дюжих молодца с атлетично сложенными телами и не хилыми причиндалами, свисающими между ног, под густой гул своих крыльев заключили моё тело в розовый пузырь заклинания. А для поддержания формы этой своеобразной «клетки» они приложили навершия своих посохов к стенкам «мыльного пузыря» и взлетели.

Вы когда ни будь думали, как измениться ваше восприятие мира если уменьшить вас в десяток раз?

Грибная роща поражала воображение монументальной мощью необъятных, уходящих к потолку пещеры ножек. Над моей головой проносились исполинские грибные шляпки, чья ребристая поверхность напоминала огромные вентиляционные системы городов ульев Первоисточника.

Грязь на земле, побитая какой-то гнилью и поросшая светящимся мхом, казалась зловещим болотом, а от одного взгляда вниз кружилась голова. Но Иви туда особо не смотрела, судя по показателям ИскИна она была чуть-чуть в шоке с происходящего. Учащённое сердцебиение, пот, дрожь, адреналин, давление…

Нас сопровождала целая ватага крылатых засранцев и все они пищали наперебой что-то на своём экзотическом языке. При ближайшем рассмотрении я понял, что их тела украшены рисунками телесного цвета, едва различимые на фоне голой, вполне себе человеческой кожи.

Наш перелёт закончился через минуту и привёл нас в самое сердце грибной рощи. Уверен, даже очень захоти — я не смог бы попасть в это место по собственной воле. В мастерстве наложения чар, крылатым недомеркам не было равных.

Мы не пересекали какую-то невидимую черту, всё просто изменилось… плавно и почти мимолётно. Округа прибавила в ярких цветах, но не перестала выглядеть мрачно. Белая грибница опутывала здесь каждый сантиметр земли, вытесняя прочь мох и болото. На грибных ножках повсюду сверкали голубыми фонарями маленькие площадки-балкончики. Толпа недомерков всех мастей галдела и пищала, тыкая в нашу сторону руками.

В грибной роще скрывался целый дворец.

Странные насекомые-светлячки порхали вокруг и повсеместно трудились. Эти «домашние животные» были здесь своего рода рабочими. Я видел, как они латают темную, источающую слизь щель, на одной из дальних грибниц.

Мы приземлились на белёсую площадку, что была построена из переплетённой грибницы. Розовый пузырь лопнул стоило конвоирам опустить нашу клетку и отступить в сторону.

Внизу нас встречали.

Четыре стража с то ли копьями, то ли посохами в руках, чей наконечник напоминал острую грибную шляпку. И единственный не голый представитель маленькой расы по центру, разряженный в просторные, ниспадающие одеяния.

— Мы Эй’ри! Ой-ой-ой! Ждали тебя, предсказано было, паутина вероятности привела друг-другу помочь! Ой-ой!

И словно дожидаясь конца его речи, со всех балкончиков дружно загомонили:

— Ой-ой! Ой!

При этом «ой-ой!» они все прикрывали рот ладошкой, и перетаптывались на месте. Выглядело это всё забавно и жутковато одновременно.

Нас пихнули в спину посохом вынуждая топать следом за встречающим, который уже развернулся и шёл по мягкой, уходящей вверх грибнице. Окружающий нас воздух был тёплым, а Иви нисколько не стеснялась своей (или правильно — моей?) наготы.

Ведьма сосредоточилась и молчала. Я же с интересом наблюдал за происходящим. Когда местный «Фей» упомянул паутину вероятности, во мне сразу проснулся интерес. На моей памяти подобную формулировку использовали лишь в моём родном мире.

И использовал ни кто иной как Арк, партнёр и соратник, позволивший мне сорвать оковы и сбежать от своих пленителей.

Дорога из белоснежной, переплетённой затейливым узором грибницы, плавно перешла в мост, что упирался в гриб исполин — центр всей гребной рощи. С небес, а если точнее с огромной грибной шляпки, чьи очертания терялись где-то наверху, неустанно сыпались споры. Маленькие, медленно плывущие огоньки, которые наверняка были бы невидимы для человека нормального размера.

Здесь всё было пропитано магией, но моя нейросеть бездействовала. По неизвестным для меня причинам не могла впитать и капли местного фона.

Мост упирался в гриб, в огромную серую стену с ростовым барельефом, изображающим помесь девушки и мотылька. Перед этим барельефом мы остановились и все сопровождающие нас Эй’ри приклонили колено, складывая свои крылья разноцветными плащами.

— Мы пришли королева мать! Он с нами ой-ой! Как предсказано ткачами!

В ответ послышался треск…

Барельеф двинулся, вмурованная в гриб фигура оказалась живым существом. Всё её тело было идеальной маскировкой под цвет ножки гриба, а голова в отличии от остальных Эй’ри украшена двумя парами уходящих назад рогов. Кроме того, эта фея в отличии от моих конвоиров обладала телом женщины, и была выше любого другого крылатого как минимум на треть.

Она распахнула глаза, отцепилась от гриба и сделала плавный шаг вперёд, голой, изящной ножкой. Я успел увидеть, как за её спиной прячется нечто, похожее на грибницу под нашими ногами. Не удивлюсь если её организм имеет черты симбионта.

— Мои глаза открыты, я вижу его.

Сопровождающие, не отрывая взгляд от пола попятились прочь, быстро скрывшись за моей спиной.

Изучая меня взглядом, будто это я был существом, собравшим в себя черты сразу нескольких животных и человека, та, которую называли королевой матерью, развела руки в стороны и сделала несколько медленных, плавных движений кистями. Отзываясь на эти её действия, грибница под моими ногами дрогнула, а затем выпустила из себя ростки что быстро сформировали две узорчатых подставки по обе стороны от королевы.

Толпа что ютилась на многочисленных балкончиках и стояла за моей спиной дружно заойкала заставляя ведьму поморщиться.

— Чего ты хочешь?

Иви не вытерпела. Хотя её можно было понять. Стоять нагой под взглядами целой толпы существ, в плену и в кандалах — явно не сулит ничего хорошего.

— Хочу говорить, но не с тобой.

На выращенных за секунду подставках вылупились две хрустальные сферы. Два прозрачных шара неизвестного мне назначения. Но Иви увидев их, вздрогнула, и сделала шаг назад.

— Ты не…

Фраза ведьмы оборвалась на полуслове. Чужое заклинание вцепилось в моё тело хваткой хищной птицы, стоило королеве махнуть в нашу сторону рукой. Биотический блок мгновенно ушёл на перезагрузку, ИскИн вырубился, а все возведённые ИИ барьеры были сметены за секунду.

Красная тень с ужасным болезненным воем вырвалась из меня и истончившись скрылась в одном из хрустальных шаров. Изначально прозрачный он в мгновение ока заполнился багровым дымом.

Иви — исчезла.

Какое-то время, упав на одно колено я хватал ртом воздух. Ощущения были более чем болезненными, но явного урона я не ощущал. Не было крови и головокружения. Лишь острый приступ чего-то похожего на шок и панику.

— Твоя грибница испорчена. Гниёт, отравляя всё вокруг.

Я ухмыльнулся и поднимаясь с пола ответил:

— Зачем я здесь? Ты ведь со мной хотела поговорить?

Ответом мне стал ещё один взмах руки и короткая фраза:

— Не время.

Дурнота что навалилась на меня, когда из меня выдрали Иви, была бледной тенью того, что свалилось на меня следом.

— А-а-а!!!

Не сдерживаясь, я орал, ибо та боль, что пронизывала моё тело, просто не оставляла выбора. Казалось, что моя плоть вскипает под кожей и посмотрев на правую руку я понял, что мои ощущения не далеки от реальности.

Правую сторону лица, позвоночник и руку тянуло в сторону, в буквальном смысле отрывая мясо от костей. Я не понимал почему не теряю сознание и лишь выл и ревел не в силах сопротивляться тому, что со мной происходит.

Чёрные нити, дым, кровища и гной прорывались из моих рвущихся, вскипающих изнутри мышц. Адская вонь поселилась в ноздрях, а антрацитовый дым вырываясь из меня, весь без остатка впитывался во вторую хрустальную сферу.

В какой-то момент я завыл, жалко и обречённо. Но наткнулся взглядом на изучающий взор королевы матери и заткнулся. Обычная человеческая гордость заставила меня подавиться собственным воем и оскалиться перед смертью. Но к моему удивлению — смерть за мной не пришла.

Магия Эй’ри принесла облегчение.

Я не терял сознание даже тогда, когда вторая сфера стала непроницаемо чёрной, а боль ушла смытая волной слёз и облегчения. Всё это время моё тело, начиная со стоп, медленно оплеталось грибницей, и она же не давала мне сдвинуться с места или упасть. И там, где меня касались тёплые, белёсые нити — боль заканчивалась.

Магия Эй’ри оплела меня всего. Оставив нетронутой лишь левую сторону лица и как следствие возможность видеть, слышать и говорить. Но не двигаться.

— Что ты сделала со мной?

Я смотрел в нечеловеческие, багровые глаза и не видел в них ничего кроме собственного отражения.

— Исполнила уговор. — королева мать наклонила голову, а серые крылья мотылька дрогнули за её спиной — Много лет назад, когда я была маленькой частью Эй’ри ткач явился мне и рассказал, что нужно делать, чтобы нити паутины вероятности пересеклись в нужном месте. Так появилась эта роща, наш новый дом. И по этой же причине мы не уходим, несмотря на гниль, что отравила эту землю. Мы ждали тебя, ключ. Ты наш шанс на спасение, а мы петля что была расставлена дабы поймать тебя в водовороте твоего приключения.

Королева Эй’ри шагнула ближе и провела рукой по моей щеке, стирая застывшую там слезу.

— Я не понимаю…

Тяжело нормально соображать, когда тебя только что, вживую, пропустили через мясорубку.

— Твой друг не может попасть в наш мир, но он может наблюдать, видеть нас в своих снах. Он многое мне показал и рассказал. Мы хотим стать частью Первоисточника, жить на грани человеческого восприятия, вне ваших взглядов. Он обещал, что если мы поможем, ты поймёшь и возьмёшь наше семя.

Кажется, я начинал догадываться о чём она говорит.

* * *

Хрустнувший панцирь плеснул через трещину белёсой лимфой, чёрный жук чьё брюхо источало гнилостное сияние попытался разорвать меня тяжёлыми передними лапами, но ухватил ими лишь воздух.

— Анурис!

Учиться заново управлять силой нейронной сети это ещё та задачка. Особенно после дикой коррекции устроенной силами королевы матери Эй’ри.

Многократно ускорившись, я использовал воздушную стихию чтобы избежать атаки и нанёс ответный удар:

— Анурис, ракота тамр!

Тонкое воздушное веретено, закрученное между моих ладоней, циркулярной пилой врезалось в чудовище и довершило его разгром. Хитиновый панцирь не выдержал, разлетелся в месте удара шрапнелью осколков и позволил боевому заклятью проникнуть глубже, туда, где под слоями брони скрывалось уязвимое тело.

— Хорошая работа ой-ой человек!

Страхующий меня страж, выпорхнул из-за соседнего гриба и радуясь моей победе заложил в воздухе круг обдав мою голову потоком воздуха и гулом своих крыльев. Я приложил ладони ко рту и пару раз ойкнув потоптался на месте:

— Ой-ой, Эй’ри!

Так, мы разделили нашу радость.

Волшебный народец был чудовищно силён во всех проявлениях магии. Чувствовал этот мир гораздо лучше, чем кто бы то ни было, и оперировал гораздо большим числом возможностей чем кто-либо из живущих. Но при этом — вымирал.

Катастрофа в Первоисточнике отразилась на всех мирах-отражениях. Энергия смерти миллиардов живущих отравила миры и продолжала губить, медленно просачиваясь сквозь ткань реальности и извращая всё к чему прикасалась.

Проект Риордана, одного из высших ИскИнов Первоисточника, который считался в этом мире богом, убил в момент своей первой активации такую прорву людей, что силой их страданий изменил саму реальность. И пока Импульс работает, а мир-Первоисточник находиться на грани гибели, для Эй’ри нет спасения[2].

Есть только шанс на будущее, и этот шанс — я.

Однажды с помощью культа синтетиков я уже прорвал границу мира и оказался в мире-отражении. Эй’ри хотели, чтобы я повторил свой путь в обратном порядке, и в этом наши цели были едины.

Им — шанс на спасение. Мне — возможность вернуться домой.

Болезненный звук вернул меня в реальность. Где-то за соседним исполином отданный мне в напарники, безымянный летун, вступил в бой. Эй’ри не могли пополнять свои силы как это делал я — путём поглощения магического фона. И поэтому расходовали драгоценную силу вдумчиво, а накапливали путём самых разнообразных ухищрений и ритуалов.

Без всяких сомнений страж мог одним щелчком пальцев расправиться с жуками, чьи тела подверглись порче, а нрав стал агрессивным, но вместо этого он лишь орудовал своим копьём и атаковал их подобно обычному воину.

Было бы глупостью упускать такой шанс.

— Анурис!

Я рванулся вперёд неразличимой фигурой, подхваченной ветром. Поделился с ним силой выпитой из окружающего фона и с головокружительной скоростью обогнул ножку гигантского гриба едва касаясь земли.

В этот раз нашими противниками выступила очередная больная пара насекомых. Когда-то они были частью здоровой и ухоженной грибной рощи, но вместе со скверной что изменила мир, изменились и они. Боль в их изменившихся телах стала толчком к агрессии, и бывшие труженики стали безумными вредителями, подтачивающими грибницу, что была в маленькой роще Эй’ри основой всего.

— Анурис, ракота та… а чёрт!

Заклятье не успело сформироваться должным образом, когда из болотистой жижи полез третий, не учтённый противник. Пришлось отбросить раскрученное, но незавершённое заклинание прочь, уберегая себя от травм срыва. Которые были неизбежны если оставить в своих руках нестабильное заклинание.

Воздушное веретено распалось на три части и подняв тучу брызг вгрызлось в грязь, чтобы через секунду лопнуть с тихими, мелодичным звоном.

Щёлкающий жвалами жук едва не достал меня чёрным рогом и массивными лапищами, но крылатый страж успел подстраховать. Метнул копьё, что без труда проломило жука насквозь и обездвижило его тело.

Я жил среди Эй’ри две недели по меркам обычного мира, но знал, что на самом деле прошло гораздо меньше времени. Ибо роща существовала по своим законам, недоступным для понимания олухов вроде меня.

Расправиться с оставшейся парой жуков не стало для нас чем-то сложным. Подлетев к своему копью, страж вырвал его из тела насекомого и нанёс точный удар призванный убить существо, не доставляя ему лишних мучений.

Я же, использовал одно из заклинаний ведьмы, чтобы остановить остальных:

— Спиракту!

Это заклинание играло с пространством. То ли увеличивало давление, то ли подкручивало гравитацию… но эффект всегда был смертельным.

Очередной панцирь хрустнул, брызнула лимфа и внутренности. Прущий на меня диким кабаном жук, зарылся головой в жижу и замер. От второго пришлось уходить перекатом.

Эй’ри почти не использовали одежду, но для меня, как для гостя — сделали исключение. Мне подарили лёгкие сапожки из тонкой кожи, и штаны с рубахой из чего-то мягкого, похожего на лён.

Сейчас всё это стремительно превращалось в грязные обноски…

Страж заложил крюк поднимаясь выше и достал последнего противника копьём, брошенным в то время, когда Эй’ри пикировал вниз. Ускоренное таким образом оружие смяло череп жука и пробив его насквозь, проникло глубоко в землю.

— Спиракту!

Использовать дважды одно и то же заклинание было расточительством. Следовало чередовать их хотя бы через раз, для экономии, ибо повторы сжирали дополнительные силы нейронной сети.

Но насекомые не умирали, получив смертельные для человека травмы, и следовало обрывать нить их жизней как можно быстрее, чтобы не заставлять мучится.

— Здесь мы закончили, ой-ой, я позабочусь об останках! Ступай к столпу мудрости, королева мать ждёт.

По старой человеческой привычке я кивнул, но потом вспомнил где нахожусь, и дополнил свой кивок традиционным ответом:

— Ой-ой, Эй’ри!

У грибных фей, как я про себя прозвал этот племя Эй’ри, не было имён. Все они считали себя частью целого, но при этом не отрицали, что обладают личностью. Наделяли отдельных представителей своего племени должностями и рангами, от чего те постепенно менялись и становились «достойны».

Королева мать тоже когда-то была обычной феей. Но её нашёл Арк, синтетик культа, и используя высочайшую чувствительность Эй’ри к течениям энергии вышел на связь. Арк не был ключом, существом, способным ходить между мирами. Но ещё в бытность моего прибывания в Первоисточнике он рассказывал, что умеет блуждать по границам сна и яви, путешествуя по иным реальностям в роли наблюдателя.

Хотя все эти условности ключ… не ключ… просто из-за разницы в базовой модели нейронной сети, синтетики отличались от биоников вроде меня. И каждый из нас имел предрасположенность к чему-то своему.

Были и другие такие как он. Дети корпорации, искусственные существа оказавшиеся предоставленными сами себе после четырёхдневной войны и падения высших ИскИнов мира-Первоисточника. Вместе они формировали две силы. Та к которой принадлежал Арк, называлась — культ.

Раньше я считал их союзниками. Но внутри культа что-то произошло, переворот, революция или предательство? Подробности произошедшего мне не ведомы. Знаю лишь что именно они насильно заключили меня в саркофаг, чтобы я пробил для них ткань реальностей между мирами. И если бы не Арк…

Охота на сегодня была закончена. Я возвращался в центр грибной рощи, место, ещё не тронутое порчей. Жалкий огрызок земли, оставшийся прежним лишь благодаря усилиям фей и их удивительным способностям к волшебству.

Мы разговаривали с королевой матерью каждый день. Лишь благодаря ей моя нейронная сеть была наконец очищена. Та, кого я называл ведьмой — томилась внутри своей темницы. Магия бездны, чернота, запятнавшая меня после сделки с чёрным принцем, тоже была извлечена и блокирована. Я видел эти две сферы каждый день и каждый день испытывал отвращение.

Эмоции возвращались ко мне ночными кошмарами. Совесть хватала за горло и заставляла плакать во сне, когда ко мне приходили невинно убитые. Дети, сожжённые чёрной вспышкой. Женщина, проткнутая мечом вместе с налётчиком…

Днём я держался, и к своему стыду, старался не думать о том, что творил. Ибо размышления о прошлом вели только к одному — наказанию. Наказанию себя самого. Я знал, чем это может закончиться: петлёй на шее.

Но я не был настолько слаб и потому гнал подобные мысли прочь.

В грибной роще царствовал споропад. Тусклые, мёртвые закорючки падали то тут, то там, и усеивали болото своими трупами. Я шёл быстрым шагом, зачастую перепрыгивая с одной более-менее сухой кочки на другую, радовался каждому протяжённому участку твёрдой земли и с отстранённым интересом разглядывал округу.

Я уже успел попривыкнуть к местным «красотам» и знал, что не стоит приближаться к светящимся кустам мха-паразита. В нём жили клопы, зелёные и быстрые, они готовы были порвать любого, кто к ним сунется. Но стычек с ними было легко избежать, просто на просто — не приближаясь.

Падающие с высоты, редкие, почти невесомые споры вызывали странный эффект. Постоянно чудилось что на периферии кто-то двигается. Было тяжело к этому привыкнуть, но время отличный наставник.

В сердце рощи, у гриба королевы матери, эти самые споры были полны жизни и пропитаны силой. Красиво светились, в своём спиральном падении с головокружительной высоты. Раскрашивали белоснежные дороги из переплетённой грибницы, яркими, горящими искрами.

Здесь же грибница медленно гнила где-то под землёй, воняла и порождала чудовищ. А грибы что были связаны ею в единую сеть, рождали лишь мёртвые споры.

Королева мать Эй’ри учила меня и учила быстро. Она знала, что в моей голове сидит «друг» ИскИн который «всё запоминает за меня». Каждый день за исключением самого первого, мы разучивали одно из грубых заклинаний. Все они были смертоносны или направлены на выживание. И каждый день я пробовал их в поле, выходил со стражами поохотится на жуков. Забирался на самый край грибной рощи или путешествовал на головокружительной высоте, зачищая от паразитов одну из массивных грибных шляпок.

Моё настроение выплясывало жуткие танцы. Я слишком долго был носителем проклятого дара и теперь заново испытывал все те эмоции, которых был лишён. Ежедневные путешествия помогали отвлекаться.

В воздухе появился новый запах, и я замер. Слишком задумался, слишком расслабился… вокруг поселилось напряжение. Пахло горячим воском, но никаких свечей тут не было и в помине.

— Сантэр мортулиссс…

Всякая битва требует сил. Но не на всякой битве следует появляться.

Выученные слова я произнёс шёпотом. Нужные знаки воссоздал левой рукой, а правую по привычке положил на пояс, словно желая ощутить под ладонью приятную рукоять Легиона. Вот только клинка у меня больше не было.

Заклинание отвода глаз скрыло меня от внимания большинства восприимчивых существ. Я немедленно сдвинулся правее, почти прижался к поверхности гриба, затаился, внимательно осматриваясь, и именно в этот миг сверху пожаловал тот, от кого пахло воском.

Я увидел прямо перед лицом чужое пепельное брюхо, точно копирующее цвет поражённых скверной грибов. Оно было жёстким и ребристым, сквозь натянутую кожу было видно, как многочисленные лапы твари двигаются.

Паук, втрое превосходящий меня по размерам, медленно спустился с наклонной поверхности, лишь чудом не задев меня своими конечностями.

Оказавшись на земле, он замер, застыл, бесшумным, серым изваянием, окрашенным в зелёные оттенки, раскиданного по болоту, светящегося мха.

Минуты текли своим чередом. Отвод глаз исправно тянул из моей нейронной сети силу, а я не решался сдвинуться с места. Теперь вместе с очищением королевы матери, я стал потеть при виде опасности. Мой лоб покрылся испариной, хотя я не мог сказать, что боюсь. Уже навидался.

Вблизи запах воска был оглушительным и почему-то отдавал лекарственной горечью. Паук простоял неподвижно несколько минут и в окружающем нас сумраке он выглядел безобразной кочкой, поросшей частоколом угловатых растений. На паука в таком положении, тварь совсем не смахивала.

Чувствуя, как капля пота, вызывая щекотку, катиться по моему виску, я всё же дождался, когда паук сдвинется. Он рванулся вперёд одним смазанным движением, молниеносным и совсем не похожим на его прошлую медлительность. В болоте кто-то пискнул, в стороны полетела грязь.

Охотник — нашёл свою добычу. Хрустя хитином, сожрал-пережевал и утопал прочь, двигаясь короткими, молниеносными рывками.

Я выдохнул, но заклятье скрыта снимать не стал, лучше потратить половину накопленной силы, чем по дороге к обжитым местам столкнуться с подобным чудовищем.

На подходи к сердцу рощи меня встретили стражи Эй’ри. Проводили к самой белой грибнице и оставили, зная, что окружающие места — безопасны.

Королева мать ждала меня там же где и обычно, прибывая в симбиозе с центральным грибом она видела и слышала всё, что происходит в сердце её рощи. Раскинув руки и крылья прижималась спиною к ножке, так плотно, словно была барельефом.

Я шёл к ней по живому мосту и тот распускался передо мною. Белёсые нити переплетались и становились плотнее ровно там, где я ступал, чтобы дать мне пройти и выдержать вес моего тела. Не желай королева меня видеть, я бы не смог до неё добраться.

— Что у нас сегодня? Новое заклинание?

Я знал, что королева меня слышит, но сразу она не ответила. Раздался рвущийся звук, и верховная Эй’ри оторвалась от гриба, делая шаг ко мне навстречу, складывая крылья и открывая глаза.

— Сегодня будет много теории.

Приглашающим жестом она указала на грибницу, и я сел, сложив ноги по турецки.

— Для начала я хочу показать тебе то, что показал мне твой друг, назвавшийся Арком Слышащим.

Из грибницы полезли ростки. Чистая природная магия без слов или жестов, направляемая волей королевы матери Эй’ри.

Ростки тёплыми змеями скользнули по моей коже, опутали руки и торс, поднялись выше, но я даже не шелохнулся.

— Узри то, что я увидела, получив первое посла…

Конец фразы пришлось додумывать самому. Непроницаемая стена ростков сокрыла от меня королеву мать. Эй’ри исчезла, как исчез и весь остальной мир.

Какое-то время, я слышал лишь биение своего сердца.

Непроницаемая тьма плеснула мне в лицо песком. Он заскрипел на зубах, и я понял, что мои глаза закрыты. Сглотнув вязкую слюну, я распахнул глаза и оказался в знакомом месте. Я уже бывал здесь. Среди бескрайней, пыльной пустоши. Усеянной углублёнными в землю площадками, к которым ведут покрытые песком, истёртые ступени. Над каждой из таких площадок в небесах весит спрут, молельная сфера, здоровенный шар с ниспадающими щупальцами проводов, что крепятся к адептам культа.

Я знал, что они тоже здесь. Синтетики, временно отдавшие всю мощь своих нейронных сетей. Неустанно молящиеся, коленопреклонённые и проходящие испытание. Живые батарейки на службе культа, аккумуляторы благодаря которым копится энергия внутри тёмных сфер…

Междумирье…

Преддверие чёрной пирамиды…

Я не видел всей картины, но знал, как выглядит местность. Вездесущая дымка скрывала детали и не давала взгляду прорваться сквозь непроницаемое покрывало. Я сделал один единственный шаг по сухой, потрескавшейся земле, но оказался совсем в другом месте.

Смазанный рывок… и мои ноги стоят на глянцевой, чёрной поверхности. Вокруг темно, в темноте замерли едва различимые тени. Лишь двое на свету. Один из культистов и я.

Теперь я понял, что мне показывают…

Прошлое!

Я запомнил, как выглядит саркофаг изнутри, но никогда не видел его в чёрной пирамиде снаружи. Стоящий на свету культист разговаривал со мной прошлым. И я знал, что будет дальше.

Многочисленные, толстые кабеля дрогнули, когда по ним побежала чистая энергия. Храм культа, чёрная пирамида — забирал всю ту силу, что многие дни копилась в молельных сферах.

Они нашли лучшего ключа. Единственного выжившего из проекта «Фантом». Того, кто добыл мутаген стихийной охоты и стал чёрной дырой, со страшной силой втягивающей в себя энергию.

Меня.

Хотели, чтобы я пробил путь в один из миров-отражений. Хотели, чтобы я сделал то, что не удавалось ещё никому.

И я сделал.

Кабеля дрогнули, внутренность саркофага затопил яркий, нестерпимый свет. Нечеловеческий вой заметался между стен. Я прошлый — кричал от нестерпимой боли, и это было неудивительно. Мой разум, моя личность, моя суть и душа, покидали тело.

Вместе со мной в потоках света замер и замолчавший культист. Он начал исчезать, растворяться, и я знал, что это от того, что он идёт проторенным путём. Наступает мне на пятки пока я в агонии пробиваю дорогу сквозь реальность.

Всё пошло наперекосяк, когда в дело вмешалась третья сторона. Безликая тень, чёрная и смазанная, рухнула на почти исчезнувшего культиста беспощадным коршуном. Раздался хлопок и принёс на своём хвосте вспышку, затопившую всё вокруг.

На какой-то миг я ослеп, но с моим слухом всё было в порядке. Вой человека в саркофаге сменился устрашающим, нечеловеческим рыком. Я прошлый покинул своё тело отправившись в мир-отражение, а моё место занял стихийный охотник. Личность, что досталось мне в наследство вместе с добытым в бою мутагеном.

Он ревел и бился в саркофаге, пока прозрачная крышка не лопнула. Я не видел этого, но знал, что так и есть.

Видение перенесло меня прочь. Вытащило из чёрной пирамиды в далёкую пустошь. Но даже здесь я продолжал слышать рёв и громогласный треск. Небеса междумирья, затянутые дымкой озарялись изнутри яркими вспышками, и я знал, что где-то там храм культа рассыпается на части, раздираемый изнутри стихийным охотником вобравшем в себя остатки заёмной силы саркофага.

Без сомнения, культ породил монстра.

Теперь я знал, что произошло после моего падения в мир-отражение. Чёрная пирамида пала. В недрах храма, в разрушенном саркофаге родился всепожирающий монстр. Он использовал моё брошенное тело как отправную точку своего вторжения в междумирье.

Вряд ли за мной пожалует погоня. Вряд ли вообще хоть кто-то выжил на этих молельных полях под пирамидой.

Ростки медленно отпускали, втягиваясь в грибницу. Я распахнул глаза и зевнул. Складывалось полное ощущение, что я только что видел сон.

— Чёрное место, где ткачи свили гнездо, разрушено.

Я кивнул:

— Да, пирамиде конец. Но это вовсе не значит, что вместе с ней конец и всему культу. Она лишь главный храм. В мире-Первоисточнике есть и другие синтетики, и бионики, созданные корпорацией.

Королева мать сидела напротив, копируя мою позу:

— Я не понимаю некоторых твоих слов и не вижу общей картины. Но для меня это не важно. Важно чтобы ты взял с собой семя, ты ведь помнишь о чём мы договорились?

Семя… да. У нас было много разговоров пока я осваивался с очищенной нейронной сетью. В обмен на помощь я должен взять с собой частичку грибной рощи и пронести её в Первоисточник в собственном теле. Естественно, никто не давал никаких гарантий. Королева мать понимала, что шанс на благоприятный исход призрачный. Даже если я смогу прорваться обратно в родной мир, подобные перемещения — неисследованное поле, и что-то загадывать наперёд, это всё равно что уповать на удачу.

— Да, я помню.

Королева мать кивнула:

— Мы отдадим тебе сердце рощи, оно будет биться вместе с твоим. Станет тобой, а ты им. Ткач обещал, что сумеет его извлечь, говорил, что у вас есть особый виды магии «генная инженерия» «биология» и «медицина».

Я пожал плечами:

— Он не врал, в Первоисточнике есть технологии способные на многое.

Ну а что? Магия и научные достижения порой неотличимы друг от друга. Вся разница лишь в том что то, что мы считаем чудом — мы объяснить не можем в силу своего развития.

Королева повторила за мной незнакомое слово «технологии» словно пробуя его на вкус и продолжила:

— Завтра ты заберёшь семя, а пока что, я расскажу тебе всё что знаю.