Треск Цепей III: Расправив крылья

Глава 14

Горец был молчаливым напарником. Угрюмым, мрачным и здоровым. Но несмотря на комплекцию, он передвигался в лесу вдвое тише меня.

Пока я жил у Эй’Ри — мир на поверхности растаял. Снежные кучи ещё валялись кое-где в тени деревьев, но и они доживали последние дни. Воздух потеплел, куртку пришлось расстегнуть и снять с неё тёплую подстёжку.

Зимой лес казался мне мёртвым. И звуки в нём стояли такие же мёртвые, один скрип — да завывания ветра. Теперь же откуда ни возьмись появились птицы. Чёрное вороньё расселась на ветвях и провожало нас раздражёнными криками.

«И где только прятались всю зиму?»

Лес был испорчен. Устилавшие поверхность корни, часто рассыпались под моими ногами. Некогда заиндевевшие стволы, растаяв, вдруг обнажили гнилые раны. Среди деревьев плохо пахло, и я понимал, что на многих из них — листва уже не распуститься.

Гиллерт остановился перевести дух в тени массивного дерева. Влажная земля чавкала под его ногами.

— У вас тоже так? В том мире откуда ты родом.

— У нас всё хуже. Первоисточник — сердце той гнили, что распространяется по остальным мирам. Люди там словно крысы ютятся по норам, а поверхность так сильно пропитана ядом, что без специальных костюмов в некоторых местах не пройти.

Горец сплюнул:

— И ты желаешь туда вернуться?

Я пожал плечами:

— Это мой дом.

Этот короткий разговор был единственным за целый день. Гиллерт шёл, останавливался, пил и ел, справлял нужду и снова шёл. Я же был его не менее молчаливым отражением.

Ночь разбили на две смены и провели её, не разжигая костра, ограничившись лишь кругом-оберегом, подсмотренным у жрицы.

А на следующий день — вышли к лагерю.

Расположенный меж двух холмов он был бы неплохо замаскирован… если бы не сами люди. Они жгли костры и шумели. Я учуял их задолго до того, как увидел.

Поймав мой взгляд Гиллерт словно прочитав мои мысли, сказал:

— Не все в этой группе воины или охотники. Полно детей и женщин, обычных мастеровых и рабочих. Они не умеют вести себя тихо.

— Зато я умею!

Этот неожиданная, произнесённая звонким голосом фраза, заставила нас задрать головы. Прямо над нами, на широкой ветке дерева, расселась… (или расселся?) лучник, забавный зелёный колпак венчал кудрявую, веснушчатую голову. Тонкокостный, и частично скрытый за ветвями внешний вид, не давал представления о половой принадлежности нового знакомого.

— Я бы на твоём месте так не подкрадывался Илфи, мой друг очень нервный, сшибёт тебя с твоей ветки — глазом не моргнёт!

Моментально стало ясно, что горец и «зелёный колпак» друг друга знают.

— А я и не подкрадывалась! Вы сами зашли на мою территорию!

Сидящая на ветке девчонка бесстрашно откинулась назад и упала вниз. Уже в воздухе перевернулась и приземлилась ровнёхонько на ноги.

Трудно не оценить подобную ловкость. Я по сравнению с ней — задубевший дровосек с оглоблей наперевес.

Серебряное зеркальце сверкнуло в её руках и меткий солнечный зайчик ударил по моим глазам.

— Простите. — пожала узкими плечами Илфи — Стоило проверить, нет ли на вас личины.

— Моего друга зовут Грач. — и повернувшись ко мне Гиллерт добавил — А это аспект меткости, Илфи.

Дальше мы шли уже втроём. Горец задавал вопросы, девчонка отвечала, а я слушал.

— Мертвецы оттаяли, каждый день выходят к лагерю. Прошлой ночью мы потеряли троих. Двух дозорных и женщину.

— Каким образом?

— Просто исчезли, никаких следов. Что-то утащило их в ночь. Заметили только когда смежная пара забила тревогу, не обнаружив дозорных на месте.

— Кто-то из наших?

— Нет, обычные охотники… а остальные? Где Рокта, Соня, Анника и Бледный?

Я не видел выражения лица Гиллерта, шёл следом, перед глазами маячили спины спутников, но был уверен, что тот нахмурился:

— Бледному не повезло. Остальные ждут в крепости. Мы вырезали тварей, теперь туда можно привести людей.

Илфи вздохнула:

— Жаль Бледного, он был хорошим стрелком и следопытом. Слуги Риордана, мертвецы?

Ответ горца был коротким:

— Вурдалаки.

Перед тем как войти в лагерь мы встретили ещё пару вооружённых людей. Горцев, подчёркивающих принадлежность к своему роду лазурной краской на правой щеке. Такая же лазурная полоса пересекала их деревянные щиты.

Они кивнули нам и продолжили нести службу, а мы вошли в лагерь.

— Подожди здесь. — Гиллерт ткнул рукой на костёр, за которым сидела тройка мужиков. — Я переговорю кое с кем и вернусь за тобой.

Я не стал настаивать на своей компании, молча кивнул и отправился куда указали. На меня бросали взгляды, чужаки в этом лагере были редкостью. Где-то рядом ревел ребёнок, в воздухе пахло снедью, кислым потом и кровью. В десятке метров разделывали тушу оленя.

Я уселся на перевёрнутую чурку и окинул взглядом мужиков. Чёрные бороды, сальные волосы, широкие ножи на поясах, малые топоры в специальных петлях, грязная, вся в заплатах, одежда. Они немало вытерпели после Одинокого клыка.

Оружие вычищено и наточено, на лезвиях топоров не видно зазубрин. За оружием здесь ухаживают лучше, чем за внешним видом — реалии жестокого мира.

Я им кивнул и получил такие же сдержанные кивки в ответ. Меня пощупали взглядами, но я вряд ли сильно отличался от этой тройки. Разве что рожа у меня почище, и одежда не так затаскана. Моя щетина ударными темпами превращалась в полноценную, неухоженную бороду, да и волосы отрасли, того и гляди в глаза полезут. Стоило озаботиться гигиеной, но пока что-то было не до неё.

— Значит ты Грач?

Илфи плюхнулась рядом, по правую руку, лицом ко мне. Я сдержано улыбнулся и ответил:

— Значит Грач.

— Откуда ты? С виду Рус, но больно тонкая у тебя кость для Руса. Метис? Таскаешь с собой длинный рыцарский меч, но на аспект силы не похож. Для аспекта защиты уж больно мало на тебе железа… ещё и герб этот странный с птицей, так кто ты?

Протянув руки к костру, я подставил ладони под его тепло:

— Как-то меня назвали аспектом пустоты, но я не знаю, что это значит.

— Хм, интересно, никогда о таком не слышала. А с Гиллертом как связался? Ты тоже из Одинокого клыка? Бродил где-то поблизости?

Вопросы сыпались один за другим, но я не стал отвечать. Во-первых, по другую сторону костра народ «грел уши», а во-вторых, слишком простой с виду и болтливой была эта Илфи. Такой образ вполне мог быть игрой, чтобы расположить к себе и развязать язык.

— Мы с Гиллертом старые знакомые.

Лучница хмыкнула:

— Рыцарь поди одичавший? Но мы сейчас все такие. У меня тоже зубы целые да ровные, а толку? — Илфи махнула рукой. — Дом родителей давно сгорел вместе со всей деревней и людьми. Ходят теперь чёрные, лапы тянут и сожрать хотят.

Илфи фыркнула и поднявшись ушла, так же стремительно как появилась.

«ходят теперь чёрные, лапы тянут и сожрать хотят»… за каждым в этом мире тянулась чёрная дорожка собственного горя. Обыденно-мерзкого и удивительно массового. В этом обе наши реальности были ровней. В Первоисточнике у любого выжившего за плечами была масса мертвецов: родственников, друзей, знакомых…

Тут, как показала практика — тоже.

Вскоре вокруг пробежала невидимая волна суеты. Криков и беготни стало больше. Я сидел, смежив веки, и положив меч на колени, ждал, пока лагерь спешно сворачивался.

Заросшие незнакомцы вскоре покинули меня. А я всё так же сидел и ждал, ровно до того момента пока за спиной не прогудел голос Гиллерта:

— Пойдём проводниками. Люди устали, но хорошие вести подхлёстывают их.

Костёр зашипел, в него вылили воду из котелка и стали затаптывать. Настала пора двигаться в обратный путь.

* * *

Молот поднялся и опустился на стальную, раскалённую пластину.

Полетели искры…

За две недели что я пробыл в зачищенной от вурдалаков крепости, удалось отдохнуть и подготовиться к выходу. Я подстригся, отмылся, и наслаждаясь натопленной купальней с удовольствием выскоблил лицо бритвенно-острым ножом.

Жаркая баня и горячая снедь из общего котла стали для меня незабываемым наслаждением после перенесённых тягот. Люди, выжившие в Одиноком клыке, преображались день ото дня и вместе с ними преображалось брошенное человеческое жилище. В помещениях теперь пахло жизнью, травами и едой, слышался детский смех. Исхудавшие лица расцвели скупыми улыбками, а одежда очистилась от дорожной грязи.

Крепость ожила, с приходом людей.

Пластина под ударами молота выпрямилась, и я сунул её в воду. Снял фартук и вышел из кузни на свет. За моей спиной продолжалась работа, звенели молоты, сыпались искры. Один из мужиков достал мою пластину из воды и принялся с ней работать. Тут знали, что я провожу время в кузне и помогаю чинить инструменты из баловства и ради поддержания формы.

Я присел на уличную лавку, прикрывая глаза от света и с удовольствием ощущая на своей коже прохладный ветерок. Но идиллия продлилась недолго:

Чья-то мощная лапища бухнула меня по плечу, лавка пошатнулась и в ухо прогудело голосом Гиллерта:

— Выходим завтра?

Я кивнул:

— Да, думаю время пришло. Все восстановили силы, Соня и Рокта в порядке. Илфи идёт с нами?

Горец покачал головой:

— Я думал взять её на роль стрелка, но лучше пускай остаётся в крепости. У нас мало воинов, не гоже стену без пригляда оставлять. Ну и тайны твои, сам понимаешь, пришлось бы ей всё рассказать, а язык за зубами она держать не умеет, ребёнок ещё.

Я поднялся и прежде, чем уйти смывать с себя пот, кивнул Гиллерту. Воин ответил мне таким же кивком.

Завтра утром, мы пойдём к зоне нестабильности — и пусть случиться то, что должно.

За весь оставшийся день я ни с кем из аспектов больше не пересёкся. Все были заняты своими делами. Мысли о предстоящем походе не давали мне покоя и окружённый ими я пролежал до глубокой ночи на крыше одного из домов.

На улице дул прохладный ветер, но в целом он не мешал, а подложенная под спину шкура неизвестного зверя защищала меня от простуды. Звёзды расцветали в темноте яркими точками и глядя на незнакомые созвездия — я размышлял.

Слишком много НО у моего плана. Да и планом-то простое желание попасть домой не назвать. Прорыв реальности, путешествие в этот мир-отражение — сопровождалось перерождением, потребовало уйму заёмной энергии, обеспеченной Культом, и как выяснилось стало причиной краха Чёрной пирамиды — главного храма культистов в междумирье.

Из всего этого напрашивался вывод, что ни хрена у меня не выйдет…

Первичная задача была простой как четверть кредита. Осмотреть зону нестабильности, ту самую, что простёрлась на краю разрушенного моста, у грязной реки с неизвестным мне названием. Убедиться в устойчивости аномалии.

Как только эта первичная цель будет выполнена, я попробую поработать с реальностью, как делал это в Первоисточнике. Представлю место, попытаюсь проникнуть вглубь зоны нестабильности, направляя энергию нейронной сети своей волей и мыслями. В прошлый раз это потребовало колоссальных затрат… но я готов к неудаче, поэтому с нами идёт Рокта. Кудеснику интересно, им движет любопытство и жажда знаний. Это он подбил всех остальных помочь мне, сопровождать — обеспечивая охрану. И он маг, а значит лучше любого из нас разбирается в законах этого мира. Его присутствие точно не будет лишним.

Я уже смирился с мыслью что первый, пробный заход, окажется неудачным. Мои мысли и планы простирались дальше, я не собирался падать духом. Главное увлечь идеей межмировых переходов кудесника, он поможет уговорить остальных. Окружить себя сильными, знающими людьми — прямой путь к успеху.

Главное, что у меня есть идея, лестная любому искателю приключений — спасти мир. И притом не один мир, а остановить изменения, идущие по колоссальной цепочке реальностей-отражений. Если я смогу зажечь остальных этой мыслью, они пойдут со мной куда угодно, даже в обитель чёрного принца.

Никакое золото и богатства не заставят их пойти на смерть, а идея — запросто.

На секунду мне стало стыдно за такие мысли, но я отбросил стыд прочь. Такие как Гиллерт живут словно яркая свеча. Горят сильно, но и век их недолог. Одно из сражений неминуемо убьёт аспектов, как это было с Бледным… и каждый из них это знает. Моей вины в этом нет.

Задумавшись о природе аспектов, я вдруг понял, что они — отражение старателей мира-Первоисточника. Идущие насмерть ради других. Прокладывающие тропы во мраке…

Поймав эту мысль, я улыбнулся и закрыл глаза… следовало выспаться.