Три дня я буду с тобой

12

Я стою у окна своей комнаты и задумчиво смотрю на сад, раскинувшийся внизу. После разговора с Максимом и Еленой Сергеевной на душе как-то неспокойно. С одной стороны, вроде бы все разрешилось — Максим убедил маму, что у нас с ним настоящие отношения, пусть и не без кризисов. Мне даже почти не пришлось притворяться — он так искренне просил прощения, так убедительно каялся, что я сама на миг поверила в реальность наших чувств.

Но с другой стороны… Я отчетливо понимаю, что это все лишь спектакль. Игра на публику, пусть и мастерски сыгранная. Максим ведь и сам толком не знает, что между нами происходит. Да, он вроде бы ценит меня, доверяет, готов на многое, чтобы сберечь наш с ним союз. Но это все равно не то. Не любовь, не влюбленность даже. Так, партнерство по бизнесу, не более.

Я вздыхаю и отворачиваюсь от окна. Ну и что с того, Маша? Ты ведь с самого начала знала, на что идешь. Нашла время разводить сопли! Нужно собраться и довести дело до конца. Получить свои деньги за учебу — и привет, прощай мажорная жизнь. Нечего тут ловить, кроме проблем на свою голову.

В дверь тихо стучат, и в комнату заглядывает Елена Сергеевна.

— Маша, детка, ты как? Не спустишься к обеду? А то мы с Максимом тебя уже заждались.

Ее голос звучит так заботливо и по-матерински, что у меня щемит сердце. Эх, и зачем я только ввязалась в этот обман? Теперь ведь придется в итоге разочаровать эту чудесную женщину. Стыдно-то как…

— Да-да, конечно, Елена Сергеевна, — я через силу улыбаюсь. — Уже иду. Дайте мне пять минут.

Та понимающе кивает и скрывается за дверью. А я плетусь в ванную — умыться и собрать волю в кулак. Спектакль must go on, как говорится.

Спустившись в столовую, я замираю на пороге. Весь стол буквально заставлен цветами — розы, пионы, какие-то экзотические орхидеи… А посреди этого великолепия сияет своей фирменной белозубой улыбкой Максим.

— Ну наконец-то! А мы уже думали, ты там корни пустила, — он шутливо хмурит брови, но в глазах пляшут веселые искорки. — Иди сюда, красавица. Это тебе.

Он протягивает мне огромный букет, перевязанный атласной лентой. У меня буквально дар речи пропадает. Это он так извиняется за вчерашнее? Или просто поддерживает легенду?

— Максим… Зачем ты… Не стоило, — бормочу я, зарываясь лицом в душистую охапку.

— В смысле "не стоило"? — он притворно возмущается. — Еще как стоило! Я перед тобой до сих пор в неоплатном долгу. И это, — он кивает на цветочное буйство на столе, — лишь малая часть моих извинений. Надеюсь, ты позволишь мне и дальше баловать тебя в том же духе?

Я чувствую, как к щекам приливает кровь. Вот же позер! И ведь знает, как задобрить девушку. Только вот я не куплюсь на эти уловки. Не в этот раз.

— Посмотрим на твое поведение, — шутливо грожу ему пальцем, стараясь поддержать игривый тон. — Цветы цветами, но ты мне еще ой как задолжал!

— Учту, — серьезно кивает он и вдруг подмигивает. — Кстати, это не только тебе. Это и маме тоже. Как думаешь, ей понравится?

Я перевожу взгляд на Елену Сергеевну. Она сидит с таким видом, будто вот-вот расплачется от умиления. Похоже, романтический жест Максима ее и впрямь растрогал.

— Ох, Максимушка… Ну что ты, право, разорился так, — всхлипывает она, принимая протянутый сыном букет. — Старушке матери на радость?

— Мам, какая ты старушка! — возмущается Максим и порывисто обнимает ее. — Ты у меня самая красивая и молодая! И вообще, почему бы мне не порадовать двух самых дорогих женщин в моей жизни?

Мое сердце пропускает удар. Он сейчас серьезно? Или опять играет на публику? Черт, как же сложно понять, где притворство, а где истинные чувства!

Максим усаживает меня за стол и сам плюхается рядом. Тут же в столовую вплывают две горничные, ловко расставляя перед нами тарелки и блюда. Пахнет умопомрачительно! Какие-то незнакомые салаты, запеченное мясо, овощи на гриле… У меня прямо слюнки текут. Обычно я питаюсь куда более скромно.

— Маша, ты просто обязана попробовать вот это, — Елена Сергеевна подкладывает мне какое-то затейливое блюдо. — Фирменный рецепт нашего шеф-повара. Телятина с грибами под сливочным соусом. Пальчики оближешь!

Я осторожно пробую кусочек и чуть не стону от наслаждения. Это и впрямь безумно вкусно! Такое нежное мясо, тающее во рту, с дивным ароматом грибов и трав… Не еда, а сказка!

— Очень вкусно, — искренне киваю я. — Никогда не ела ничего подобного. Это и правда высший пилотаж!

— А то! — подмигивает Елена Сергеевна. — Я сама, знаешь ли, неплохо готовлю. Но до такого уровня мне далеко. Хотя, погоди, вот научу тебя парочке своих фирменных рецептов — тогда и Максимка наш от твоей стряпни с ума сходить будет!

Я чуть не давлюсь соком. Это она сейчас о чем? Уже и замуж меня за Максима выдает? Делить со мной семейные рецепты собралась? Ой, мамочки…

— Было бы здорово, — выдавливаю я, украдкой косясь на Максима. Тот как ни в чем не бывало жует свой бифштекс, будто и не слышал маминых откровений. Ну конечно, чего это он будет смущаться? Для него-то все это лишь игра, сплошной театр. А мне вот приходится выкручиваться и юлить, аки уж на сковородке!

— Ой, Машенька, я тебе такие пироги научу печь — пальчики оближешь! — щебечет меж тем Елена Сергеевна, подкладывая мне поджаристую картошечку. — Максимка, помнишь мой фирменный пирог с капустой? Тот самый, с хрустящей золотистой корочкой, м?

— Еще бы не помнить! — подхватывает Максим с набитым ртом. — Объеденье! Я, кажется, километры этого пирога умял за годы. Было время, мама пекла его специально для меня каждые выходные.

Он мечтательно прикрывает глаза и облизывается. А я не могу отвести взгляд от его губ. Кажется, даже представляю этот вкус — сдобное тесто, сочная капустная начинка, легкий аромат пряностей… Интересно, а Максим любит, когда его целуют после такого пирога? Стоп, о чем это я? Тьфу ты, Маша, соберись! Что за дурацкие мысли лезут в голову?

Обед продолжается в том же духе. Елена Сергеевна без умолку щебечет о блюдах, делится со мной рецептами и кулинарными хитростями, будто я и впрямь ее будущая невестка. Я вежливо поддакиваю, улыбаюсь и киваю, стараясь не ляпнуть чего лишнего. А Максим вроде бы и не при делах — ест себе спокойно, изредка вставляя реплики. Ловко это у него получается, надо признать — сидеть в сторонке и наблюдать, как твоя псевдо-невеста выкручивается.

Когда с десертом покончено (а это был умопомрачительный чизкейк с ягодами!), я со вздохом откидываюсь на спинку стула. Все, сыта по горло. И вкусной едой, и двусмысленными разговорами. Хочется сбежать к себе и закрыться от всех на сто замков. Но не тут-то было!

— Машенька, милая, не уделишь мне еще несколько минут? — Елена Сергеевна лукаво улыбается, поднимаясь из-за стола. — Я тут на днях разбирала наши семейные альбомы и нашла чудеснейшие фото Максимки в детстве. Хочу тебе показать, ты ведь не против?

У меня сердце уходит в пятки. Детские фотографии Максима? Это еще зачем? Она что, хочет меня растрогать, показать своего сыночка с неизвестной стороны? Вот же незадача…

— С радостью посмотрю, — выдавливаю я, бросая беспомощный взгляд на Максима. Тот лишь пожимает плечами и ухмыляется. Мол, держись, подруга. Сама вляпалась — сама и выпутывайся.

Мы с Еленой Сергеевной поднимаемся на второй этаж и заходим в ее спальню. Пока я осматриваюсь, разглядывая старинную мебель и дорогие гобелены на стенах, Елена Сергеевна достает из шкафа объемный альбом в кожаном переплете.

— Вот, смотри, — она открывает первую страницу и тычет наманикюренным пальчиком в один из снимков. — Узнаёшь?

Я вглядываюсь в фотографию и невольно улыбаюсь. С пожелтевшего снимка на меня смотрит кучерявый мальчуган лет пяти. У него знакомый упрямый подбородок, яркие синие глаза и очаровательные ямочки на щеках. Сомнений нет — это Максим. Такой забавный, лохматый и донельзя серьезный.

— Надо же, совсем не изменился! — хихикаю я. — Уже тогда видно было, что характер ого-го.

— Еще какой! — подхватывает Елена Сергеевна. — Максимка с детства был ужасным упрямцем. Если что задумывал — всё, не сносить головы. Бывало, затеет какую-нибудь шалость, напроказничает — а потом сидит, надувшись, никакие угрозы и уговоры на него не действуют. Ох и намучалась я с ним!

Она перелистывает страницу за страницей, то и дело принимаясь рассказывать о проделках юного Максима. Я слушаю вполуха, разглядывая снимки. Вот он на велосипеде, гордый и растрепанный. А тут — на качелях, заливисто хохочущий, запрокинув голову. А здесь в окружении друзей — такой уверенный, сразу видно лидера.

С каждой новой фотографией я чувствую, как что-то теплеет внутри. Просто удивительно, насколько этот мальчик и впрямь похож на взрослого Максима. Та же порывистость, тот же авантюризм во взгляде. И в то же время — какая-то детская непосредственность, что ли. Счастье, не омраченное взрослыми проблемами и заботами.

На одной из последних страниц я замечаю вклеенную в альбом грамоту. "За активное участие в жизни школы и организацию благотворительных акций" — гласит витиеватая надпись. Ого! Выходит, Максим еще и меценатством в юности баловался?

— Помню-помню эт у грамоту, — кивает Елена Сергеевна, проследив за моим взглядом. — Максимка тогда в выпускном классе учился. Вбил себе в голову, что хочет помогать детям из неблагополучных семей. Сам организовал в школе сбор вещей, игрушек, устраивал благотворительные концерты и ярмарки. Такой ответственный был, так горел этой идеей! Я тогда еще подумала — вот вырастет, будет обязательно каким-нибудь благотворителем или волонтером.

Я слушаю ее рассказ, и в груди разливается странное чувство. Гордость? Умиление? Не знаю, как назвать. Просто в этот момент я вдруг вижу Максима совсем в ином свете. Не как избалованного мажора, помешанного на деньгах и статусе. А как человека с огромным, отзывчивым сердцем. Как того мальчика с фотографий, способного на искренний благородный порыв.

Елена Сергеевна продолжает показывать мне снимки и делиться воспоминаниями, а я погружаюсь в какой-то сладкий теплый туман. Максим, оказывается, умеет удивлять. Причем приятно удивлять. И чем больше я узнаю о нем, тем сильнее мне хочется… Чего? Узнать его еще лучше? Стать ближе? Понять, почему он такой, какой есть?

"Люди не меняются, — вспоминаются вдруг слова моей бабушки. — Кем человек был в детстве — таким в душе и остается. Просто взрослая жизнь иногда очень уж сильно нас закаляет, заставляет надевать маски и притворяться. Но детские черты — вот они, сидят внутри и ждут своего часа".

Неужели и с Максимом так? Неужели за всей его бравадой, напускным цинизмом и жестокостью прячется вот этот мальчик? Ранимый, мечтательный, готовый сделать мир лучше? От этой мысли у меня почему-то щемит сердце. Как будто я только что подсмотрела за чем-то очень личным, почти интимным. За настоящим Максимом.

Елена Сергеевна наконец закрывает альбом и смотрит на меня с лукавой улыбкой:

— Ну что, открыла для себя что-то новое? Зацепило небось, а?

Я смущенно мотаю головой, пряча глаза:

— Да, пожалуй… Не ожидала, что Максим был таким… ну, не знаю… Хорошим, что ли.

Елена Сергеевна понимающе хмыкает:

— Он и сейчас хороший, поверь. Просто тщательно это скрывает. Мужчины — они ведь как звери, стараются казаться опасными и грозными. Но нам, женщинам, дано видеть в них то самое — искреннее, ранимое, настоящее. Вот и ты, Маша, присмотрись к нему получше. Заглянии в душу, под всю эту броню. И тогда, может, поймешь что-то важное. И про него, и про себя.

С этими словами она легонько гладит меня по щеке и выходит из спальни. А я стою как громом пораженная. Что это сейчас было? Очередной тонкий намек? Урок прозорливости и психологии? Или… мне не показалось, она действительно хочет, чтобы мы с Максимом… сблизились? По-настоящему?

Нервно сглотнув, я на негнущихся ногах бреду к себе. В голове полный раздрай. Детские фотографии Максима, рассказы Елены Сергеевны, жар его руки, когда он сжимал мою ладонь за столом…

Если так пойдет и дальше, боюсь, я и правда влюблюсь. Капитально так, с концами. И что тогда? Каково будет, когда Максим щелкнет пальцами и скажет: "Спасибо, ты свободна, вот твои деньги"? Не разобьет ли мне это сердце?

Я со стоном падаю на кровать и зарываюсь лицом в подушку. Ну какого лешего, а? Я ж твердо решила — никаких чувств, никакой личной вовлеченности. Это бизнес, работа, не более. Нельзя позволять себе мечтать о большем.

Но, кажется, мое глупое сердце думает иначе. И чую, этот раунд противостояния останется за ним. Ибо тот мальчик с фотографий…

Он уже прочно поселился в моих мыслях. И выселять его оттуда, похоже, не собирается.