Три дня я буду с тобой

21

Я смотрю на Олега, не веря своим глазам. Что за черт? Как он здесь оказался? И главное — что с ним случилось? Кто его так отделал?

Присев на корточки рядом с бывшим другом, внимательно его оглядываю. Лицо разбито в кровь, нос явно сломан. Дорогой костюм весь перепачкан грязью и какими-то подозрительными бурыми пятнами. Твою мать, так это что — его кровь? Да тут криминалом за версту несет!

— Олег? Олег, ты меня слышишь? Что произошло? — я осторожно трясу его за плечо, стараясь привести в чувство.

Олег слабо стонет и приоткрывает мутные глаза. Смотрит на меня невидяще, будто не узнавая. Потом хрипит:

— Макс?.. Ты?.. Как ты здесь…

— Я здесь живу вообще-то, — нетерпеливо перебиваю его. — А ты какого хрена припёрся? Да еще и в таком виде? На тебя что, бомжи в подворотне напали?

— Если бы, — невесело усмехается Олег и тут же морщится от боли. — Бомжи — это цветочки… по сравнению с…

Он снова стонет и обмякает, теряя сознание. Черт, вот только этого не хватало! Я бросаю быстрый взгляд на Машу — она стоит рядом, зябко обхватив себя руками. В глазах — испуг вперемешку с потрясением.

— Звони в скорую! — командую я. — И полицию тоже вызывай. Тут явно что-то серьезное. Нападение, все дела…

Маша кивает и достает телефон. Я слышу, как она сбивчиво объясняет диспетчеру ситуацию, называет адрес. Молодец, держится. Не каждый день в твоем саду находят окровавленных мужиков.

Тем временем на место подтягивается охрана. Ребята оцепляют периметр, уже щёлкают затворами фотоаппаратов. Так, теперь хотя бы случайно улики не затопчут.

— Гриша, бегом на пост! — рявкаю я на начальника охраны. — Просмотри записи с камер за последние пару часов. Погляди, как этот тип сюда прошмыгнул. И вообще, было ли что подозрительное.

— Есть, шеф! — бодро откликается Гриша и убегает выполнять. Я киваю и снова переключаюсь на Олега. Та еще картина, конечно. Краем глаза замечаю, как побледнела мама. Ее можно понять — не каждый день лицезреешь такое шоу в прямом эфире.

Следующие полчаса проходят как в тумане. Приезжает скорая, увозит Олега. Прибывает полиция, начинает опрашивать свидетелей. Я даю показания, стараясь не упустить ни одной детали. Маша жмется рядом, сжимая мою ладонь. Бедняжка, столько переживаний для нее за один вечер…

Где-то посреди всей этой суеты меня осеняет. А ведь Олег не просто так сюда заявился. Если его действительно избили и бросили у нас в саду — значит, это было сделано специально. Чтобы мы нашли. Чтобы я нашел. Вопрос в том — кто и зачем? Что за послание мне хотели донести?

В голове начинают роиться нехорошие подозрения. Уж не связано ли это нападение с теми анонимками, что я получал? Со всей этой мутной историей вокруг нашего с Машей псевдо-романа? Не хотел ли кто-то намекнуть, что лучше не рыпаться, а то хуже будет?

От этих мыслей мороз по коже. Я крепче прижимаю к себе Машу, будто пытаясь защитить от невидимых врагов. Черта с два я позволю кому-то обидеть ее. Даже если самому придется подставиться. Не отдам.

Так проходит еще час, другой. Наконец, полиция уезжает, пообещав держать в курсе расследования. Гриша докладывает, что ничего подозрительного на камерах не заметил. Как Олег просочился мимо охраны — вообще загадка. Будто из воздуха материализовался, блин.

Совсем измотанные, мы с Машей бредем в дом. Останавливаемся на пороге моей комнаты, переглядываемся с одинаковым смятением в глазах. Столько всего произошло, столько открытий, признаний… А потом как холодным душем окатило.

— Максим, — робко произносит Маша, сжимая мою руку. — Как ты думаешь… Это ведь неспроста, да? То, что случилось с Олегом… Может, это из-за нас?

Я вижу в ее глазах неприкрытый страх. И понимаю, что не могу соврать. Только не ей.

— Не знаю, Маш. Правда не знаю. Но подозреваю, что да. Кто-то очень хочет нам насолить. И, боюсь, нападение на Олега — это только начало.

Маша прижимает ладонь к губам, пытаясь сдержать всхлип. По щекам текут слезы. Я притягиваю ее к себе, баюкаю в объятиях.

— Тшшш, тихо. Не бойся. Я рядом. Мы со всем разберемся. Ничего не бойся.

— Как не бояться? — шепчет она, утыкаясь мне в грудь. — Максим, мне страшно. Страшно за тебя, за нас. Вдруг этот псих доберется и до нас? Что нам делать?

Я сглатываю вязкую слюну. Сам, честно говоря, в растерянности. Но должен держаться. Ради Маши.

— Прорвемся, — твердо говорю я, целуя ее в макушку. — Главное, мы теперь вместе. А вместе нам никакие психи не страшны. Придумаем что-нибудь.

Она поднимает на меня заплаканные глаза. В них — боль, смятение, но и затаенная надежда. Словно через все страхи пробивается слабый лучик веры. Веры в меня. В нас.

— Правда? — спрашивает она дрожащим голосом. — Ты… Ты меня не бросишь? Несмотря ни на что?

— Несмотря ни на что, — киваю я, притягивая ее еще ближе. — Обещаю, Маша. Теперь ты от меня не отделаешься. Даже если очень попросишь.

Она слабо улыбается сквозь слезы. А потом крепко-крепко обнимает меня за шею. Будто цепляется за единственную надежду. За спасительный якорь в этом безумном водовороте.

И я понимаю — вот оно. То, ради чего стоит бороться. Ради чего стоит жить.

Маша. Моя Маша. Та, без которой мне теперь никуда.

— Идем спать, — шепчу я, утягивая ее в комнату. — День был безумный. Надо отдохнуть.