Три дня я буду с тобой

18

Мы расселись в гостиной вокруг низкого столика, на котором Елена Сергеевна разложила настольные игры. Монополия, Скрэббл, Элиас, Крокодил — чего тут только нет! Будто в магазин игрушек попали, ей-богу.

— Ну что, во что играем? — спрашивает Елена Сергеевна, оглядывая нас с улыбкой.

Я бросаю быстрый взгляд на Максима. Он сидит с непроницаемым лицом, всем своим видом демонстрируя, что ему это все неинтересно. Ну конечно, такие игры — ниже его достоинства. Он же у нас солидный бизнесмен, ему не до детских забав.

— Может, в Скрэббл? — предлагаю я, стараясь разрядить обстановку. — Буквы составлять, слова придумывать. Заодно и интеллект потренируем.

Максим бросает на меня холодный взгляд и пожимает плечами:

— Если вам так хочется — пожалуйста. Хотя не думаю, что у всех хватит для этого словарного запаса.

Я вспыхиваю. Ах ты зараза! Это он на что сейчас намекнул? На мое происхождение? Образование? Ну погоди, я тебе еще покажу словарный запас!

— Отличная идея! — встревает Елена Сергеевна, видимо, почувствовав напряжение. — Скрэббл так Скрэббл. Доставайте фишки, будем тянуть, кто первый ходит.

Игра начинается в напряженной тишине. Максим ожидаемо выкладывает на поле всякие заумные словечки вроде "инвестиции", "менеджмент" и "консалтинг". Ясно, решил козырнуть своей образованностью. Ну-ну.

Я в долгу не остаюсь. Вспоминаю все, чему училась в универе, и гордо составляю "литота", "оксюморон" и даже "палимпсест". Ха, выкуси, выпендрежник! Я тоже не лаптем щи хлебаю.

Елена Сергеевна с улыбкой наблюдает за нашей дуэлью, изредка вставляя свои слова. У нее отлично получается — такие изящные и красивые, как она сама. "Акварель", "сирень", "очарование". Сразу видно — человек искусства.

В какой-то момент я, увлекшись, выкладываю слово "влюбленность". И тут же замираю, осознав двусмысленность. Черт, и что меня дернуло? Только бы Максим ничего не заподозрил!

Но он лишь фыркает и качает головой:

— Влюбленность? Серьезно? Ты случайно не в том возрасте, чтобы грезить подобной чепухой?

Я вспыхиваю от обиды и гнева. Ах так? Ну ладно!

— Можно подумать, ты никогда не влюблялся, — парирую я, складывая руки на груди. — Только и умеешь, что в своем бизнесе копаться да бабки зашибать. Небось, и слов-то таких не знаешь — чувства, романтика…

— Представь себе, я вполне разбираюсь в чувствах, — холодно прерывает меня Максим. — Просто, в отличие от тебя, не выставляю их напоказ. И уж точно не путаю влюбленность с чем-то большим.

— Это ты сейчас на что намекаешь? — вскидываюсь я. — На наши с тобой отношения? Так у нас, по-твоему, вообще ничего нет? Одно притворство и фарс?

Елена Сергеевна озабоченно переводит взгляд с меня на сына:

— Дети, что с вами такое? Опять поругались? Из-за какой-то игры? Бросьте, давайте мириться. В конце концов, вы же любите друг друга!

— Я бы не был так уверен, — цедит Максим, отводя глаза.

У меня перехватывает горло от болезненного спазма. Ну вот. Опять все по новой! Стоит хоть на минуту поверить, довериться — и тут же получаешь плевок в душу. Да что ж такое-то, а?

— Макс, я не думаю, что Маша имела в виду… — начинает было Елена Сергеевна, но Максим нетерпеливо взмахивает рукой.

— Мам, давай не будем, а? Это наши с Машей дела. Мы сами разберемся, что у нас и как. Без лишних нравоучений.

Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. Ну конечно, разберется он. Как же. Опять начнет нести какую-нибудь ерунду, выставлять меня дурочкой. А я крутись потом, как хочешь.

— Пожалуй, я пойду спать, — бормочу я, поднимаясь с дивана. — Что-то настроение пропало. Елена Сергеевна, спасибо за игру. А ты, Максим… Делай что хочешь.

И быстрым шагом выхожу из гостиной, пока никто не успел меня остановить. Слезы уже текут по щекам, но мне плевать. Я почти бегу к себе в комнату, подальше от этих людей, от этого притворства. Хватит. Набегалась.

Уже засыпая, я слышу, как в дверь тихонько стучат. Максим? Черт, только его не хватало. Затаскаю дышать и прячу голову под подушку. Уходи. Оставь меня в покое. На сегодня с меня довольно боли и унижений.

Но стук повторяется. Настойчивый, тревожный.

— Маша? Ты не спишь? Нам надо поговорить.

Черт. Ну ладно, была не была. Встаю, на ватных ногах подхожу к двери. Открываю.

На пороге стоит Максим. Лицо виноватое, плечи поникшие. Весь такой потерянный и несчастный.

— Ну что? — устало спрашиваю я. — Пришел позлорадствовать? Отчитать меня, как маленькую? Внести ясность?

Он молча качает головой. А потом вдруг делает шаг вперед и обнимает меня. Крепко, почти до хруста костей.

— Прости, — бормочет он куда-то мне в макушку. — Я правда вел себя как идиот. Наговорил черт-те что. И маму расстроил, и тебя обидел. Каюсь.

У меня округляются глаза. Чего-чего? Максим Воронцов извиняется? Да быть такого не может! Куда подевалась его спесь, его апломб? Неужели я сплю и вижу сны?

— Ты это серьезно сейчас? — изумленно спрашиваю я, глядя на него во все глаза.

— Более чем, — вздыхает Максим. — Я все это время гнал от себя мысли о том, что между нами что-то есть. Думал — ну увлечение, не более. Так проще, понимаешь? А сегодня как вожжа под хвост попала. Понял, что зря стараюсь. Что ты мне и правда… Небезразлична.

У меня ком встает в горле. Так. Спокойно. Надо сохранять хладнокровие. В конце концов, это же Максим. Он мог и передумать уже.

— То есть… Ты хочешь сказать, что все было по-настоящему? Наши поцелуи, разговоры по душам? Это не игра?

Максим качает головой и осторожно гладит меня по волосам.

— Не игра. Я сам запутался, Маш. Но одно знаю точно — ты мне нужна. Ужасно нужна. И я хочу попробовать. По-честному. Без притворства.

Я судорожно сглатываю. Боже мой. Он это серьезно? Неужели мой сказочный принц и правда…

— Ты же понимаешь, что будет непросто? — тихо спрашиваю я. — У нас разные миры, разные ценности. Да и характеры не сахар. Вон как сцепились сегодня.