Три сердца в унисон (СИ)

Глава 4

А если хочешь потерять друга,

Скажи ему, что ты его любишь.

Битва за Хогвартс приближалась, и Т/И, Фред и Джордж, стояли на балконе Астрономической башни, наблюдая за всем сверху вниз.

Пожиратели Смерти уже начали атаковать щит, до нынешних пор оберегающий Хогвартс. Т/И смотрела на этот барьер и сердце пропускало лишний удар, когда пробивалась хоть одна трещенка.

— Ты в порядке, Фредди? — спросил Джордж брата, легонько пихнув его в плечо.

— Да, — ответил Фред, улыбнувшись.

— Я тоже.

— Ты в порядке, Т/И? — поинтересовался Уизли, глядя на девушку.

— Мне страшно, — голос Т/И дрогнул, и Фред внимательно посмотрел на неё.

Она повернулась к нему и как можно милее улыбнулась, а парень тут же заключил девушку в крепкие объятия.

— Если со мной что-то случится… Я просто хочу сказать, что вы, ребята, самое лучшее, что случалось в моей жизни, — произнесла Т/И, обвивая шеи рыжеволосых руками.

— Ничего с нами не произойдет, Т/И. Мы победим, — успокоил девушку Джордж.

— Хотелось бы в это верить.

— Главное, не отходи далеко от нас, — попросил Фред.

Он смотрел на неё и не понимал — за что ему такое счастье? Фред был благодарен Малфою за ту их ссору с Т/И, благодаря которой Уизли обратили внимание на девушку. Она была смешной и весёлой и быстро вписалась в их команду.

Они были лучшими друзьями, но затем что-то изменилось. Фред не помнит, когда это произошло, когда он начал испытывать к Т/И нечто большее, чем просто дружеские отношения.

Он не понял, когда влюбился.

Не заметил, когда Т/И стала необходима ему как воздух, когда он понял, что не может дышать без неё. Он всячески оберегал её и защищал.

Фред любил Т/И, но боялся признаться.

Он никогда не представлял эту хрупкую девушку на войне, хотя знал, что она на многое способна.

Он боялся за неё.

Как же ему хотелось отправить Т/И подальше от этой войны!

Но он знал, что она не послушает.

Она всегда была упрямой.

Он знал, что она останется воевать. Нет, не потому что она хотела сражаться, Фред знал — не хотела. Она бы многое отдала лишь бы никогда не видеть этой войны и не являться её участницей.

Но Т/И не могла бросить друзей.

Если бы Фред и Джордж отказались бы участвовать — она бы с радостью ушла, но они не отказались, а, соответственно, и она тоже.

Она ведь была их “талисманом”.

Но Фред боялся.

Очень боялся за свою Т/И.

Он не переживёт, если с ней что-то случится.

Он не сможет жить без неё.

Фред любил Т/И и надеялся, что это взаимно.

Он твёрдо решил — после битвы признается ей в своих чувствах, а там будь что будет.

Осталось лишь пережить этот день.

Но они ведь вместе, разве может что-то случиться?

Магическая война пробиралась в Хогвартс торжественно, неожиданно, уничтожая всё на своём пути.

Малфой стоял посреди разгромленного беспощадными дуэлями коридора и не понимал, на чьей же он стороне. Ему страшно. Ему невыносимо страшно.

Хогвартс рушился на глазах. Драко бросил взгляд на тела погибших. С кем-то он сидел вместе на Трансфигурации. Делал практические задания. Пил сливочное пиво в Хогсмиде, но… Им уже ничем не помочь. И Драко невыносима мысль о том, что на его руке метка.

Она въелась и впилась в бледную кожу, оплетая всё от сгиба локтя до запястья. Змея на предплечье больно жглась, до страшных воплей и криков, змея слизеринская, наследственная, она просилась наружу, буквально вырывалась из-под контроля. Мозг же вторил идти за Орденом, к Т/И, отбиваться от главных врагов — Пожирателей.

Т/И бежала по коридору, проверяя, все ли проходы защищены, когда увидела его, своего бывшего друга — Драко Малфоя.

Они были на войне, и человек, смотрящий на неё уставшими глазами в чёрных впавших глазницах, человек, который раньше улыбался, а теперь был лишь тенью себя прошлого, был её врагом.

Они оба — эгоисты, но беспомощно хвастались друг за друга, как за соломинку. Т/И чувствовала, что парень судорожно обнимал её за плечи, будто бы встретил давнего знакомого, которого считал умершим.

Но, ведь так и есть?

Они мертвы друг для друга.

Они на разных сторонах баррикад.

И как же иронично, что никто из них не сможет помочь другому, каждый из них ходит по тонкому льду, и скоро он провалится вниз.

Провалится и не позволит им выбраться.

Т/И бежала сквозь толпу людей. Вокруг появлялись вспышки, ослепляющие глаза. Возгласы звучали слишком громко, как и взрывы от заклинаний, оглушающие девушку. Со всех сторон летели камни, рассыпались стены школы, которая всегда казалась неприступной крепостью.

Было грустно и больно видеть происходящее.

Но, больше всего Т/И хотела увидеть всего двоих людей.

Где же они?!

Вдруг она увидела, что большущий паук приближался к одной девчонке, учившейся в младших классах. Почему она не уехала?

Т/И направила палочку в паука и мысленно произнесла заклинание.

- “Бомбарда максима!”

Раньше это заклинание использовалось только для сноса стен, но эффект порадовал.

Послышался ужасающий писк. Паука разорвало на множество маленьких кусков. Черная жижа попала в лицо девочки и она расширила глаза, открыв от удивления рот.

Джордж в это же время использовал заклинание, чтобы помочь кому-то из Ордена. Они сделали это почти одновременно и после встретились взглядами. Он радостно улыбнулся.

— А ты сильнее, чем я думал и с фантазией полный порядок. Не знал, что это заклинание можно так использовать.

— Снова этот удивлённый тон… Ну, если время от времени напрягать мозги, то из этого может что-то получиться, — хмыкнула Т/И и сощурила глаза.

— Тогда я горжусь тобой, Т/И. Ты очень смелая, как для девчонки.

Простой ответ, но прозвучало слишком приятно и щёки волшебницы залились румянцем.

Он сильнее сжал ладонь девушки и потянул её за собой дальше. Ноги несли их вперёд. Сквозь пелену пыли они почти ничего не видели. Было сложно разобрать где друг, а где враг и они просто неслись вперёд, пытаясь по возможности помочь своим друзьям. Глаза метались из стороны в сторону, пыль забила лёгкие и сильный кашель время от времени сотрясал грудь.

Внезапно Т/И увидела мелькнувшие в толпе золотисто-рыжие волосы. Сердце подпрыгнуло, словно пытаясь убежать впереди. Лица не было видно, но она точно знала, что это он. Сжала пальцы Джорджа, который всё время пытался удержать её рядом с собой, и он вопросительно посмотрел в её сторону.

— Я видела Фреда.

— Иди к нему. Я тебя догоню.

Уизли отпустил руку и побежал в сторону. Т/И же пошла прямо, чувствуя себя немного одиноко.

Фред действительно был там. Он яростно сражался с Пожирателем Смерти, который был настоящим громилой. Последний сыпал заклинаниями в разные стороны. Они отскакивали от стен и потолка, иногда попадая в других. И кажется ему было абсолютно плевать, что они попали в нескольких его соратников.

Не успела девушка обрадоваться находке, как зелёный луч промелькнул у неё перед глазами. Проследив за ним, она поняла насколько безвыходная ситуация.

Она не успеет!

— Фред, пригнись! — в отчаянии закричала волшебница и бросилась вперёд. — Инкарцио! — верёвка обвила тело Пожирателя и тот повалился на пол, выпустив палочку из рук.

Любимые глаза расширились от удивления.

— Т/И? Как ты здесь?..

Очередное заклинание сорвалось с губ девушки и она направила волшебную палочку на противника, который сразу же отлетел, пробивая собой стену. Сбоку послышался свист и большая рука навела беспорядок на голове волшебницы.

— Молодец, Т/И, — Фред улыбнулся и заметив кого-то, быстро встал перед подругой. — Этот мой. Экспелиармус!

Пожирателя отбросило назад и мужчина больше не поднялся, что заставило Уизли восторженно воскликнуть.

— Видала, как я его уделал? — рыжий отбил девушке пять и продолжил атаковать противников, которые окружали их со всех сторон.

Битва за Хогвартс шла так, будто и не собиралась заканчиваться. Одежда учеников была ободрана, вся в пыли. На руках и ногах кровавые следы, царапины, серьёзные раны. Всюду ползают противные пауки, ходят тролли и мечутся пожиратели.

Бежать некуда, Гарри занят поисками крестражей, а Гермиона с Роном ему помогают. Остальным же остаётся лишь стоять здесь и отбиваться, не позволяя противникам зайди дальше положенного.

— Экспелиармус! — палочки вылетели из рук друзей и Т/И с Фредом прижались друг к другу.

Вокруг были гадкие лица Пожирателей, их громкий смех. Неожиданно рядом появились члены Ордена Феникса.

Они разом взмахнули палочками и открыли рот, в попытке произнести заклинание.

— Дуро!

— Затмись!

— Иммобулюс!

— Круциатус!

— Левикорпус!

— Авада Кедавра!

Заклинания летели с разных сторон. Пожирателей становилось всё меньше и меньше.

Схватив с земли кусок, отвалившийся от стены, Уизли нанёс противнику удар по голове сзади, и он упал, уронив все три палочки. Фреда, Т/И и свою. Вооружившись, ребята не медля продолжили атаковать.

В проходе возник Перси.

Гарри, Рон и Гермиона бросились на помощь. Вспышки заклятий летали во всех направлениях, и наконец тот, что сражался с Перси, резко отступил. Капюшон соскользнул с него, открывая высокий лоб и волосы с проседью…

— Добрый день, господин министр! — крикнул Перси, ловко метнув в Толстоватого заклятие. Министр выронил волшебную палочку и схватился за воротник, явно борясь с дурнотой. — Я не говорил вам, что подаю в отставку?

— Перси, да ты, никак, шутишь! — воскликнул Фред.

Пожиратель смерти, с которым он дрался, рухнул под тяжестью трёх Оглушающих заклятий, выпущенных одновременно с разных сторон. Толстоватый упал на пол, весь покрывшись тонкими шипами, похоже, он на глазах превращался во что-то вроде морского ежа.

Фред с восторгом посмотрел на Перси.

— Ты и правда шутишь, Перси… По-моему, я не слышал от тебя шуток с тех пор, как…

Всё произошло настолько быстро…

Раздался взрыв. Все они в этот момент стояли рядом: Т/И, Гарри, Рон, Гермиона, Фред, Перси и двое Пожирателей смерти у их ног, поражённых один Оглушающим, другой Трансфигурирующим заклятием.

Стена рушилась, и друзья едва успели выскочить, чтобы не попасть под завалы, но не все.

— Фред! — воскликнула Т/И, подбегая к рыжеволосому парнишке. — Фред, милый…

Перси и Рон, не медля, бросились к брату. Сердце бешено билось, а внутри всё скручивалось, когда они видели бледного парня и склонившуюся над ним Т/И.

— Не может быть… — шептал Рон, опускаясь рядом.

— Нет! Нет! Нет! — кричал чей-то голос. — Нет! Фред! Нет!

Перси тряс брата за плечи, Рон стоял на коленях позади них, а Фред глядел перед собой неподвижными невидящими глазами, и на его губах ещё витал призрак его отзвучавшего смеха.

В его глазах отразилась растерянность вперемешку с болью. А позади уже слышался тихий всхлип Перси.

Они не хотели верить, что их брат мёртв.

Такое просто-напросто невозможно.

Это же Фред!

Весельчак и шутник.

Но сейчас действительно не до смеха.

Т/И дотронулась до шеи Фреда, нащупывая пульс. Её рука дрожала, а сердце замерло, она ужасно боялась, что сейчас столкнется с жестокой реальностью.

Зал был полуразрушен, по бокам лежали тела, половина которых были накрыты белой тканью. Здесь лежала Лаванда, где-то в конце зала их однокурсников оплакивали учителя и друзья. Макгонагалл, с красными глазами, стояла у перевёрнутого стола Гриффиндора, осматривая тела погибших.

Джордж остановился, глаза его заблестели, а с губ сорвалось жалобное “нет”.

Он повторял его снова и снова, пока его дрожащие колени не ударились о кафель, рядом с, уже, холодным телом Фреда Уизли.

Джордж вытянул руки, надеясь коснуться брата и почувствовать его тепло, надеялся, что всё это было розыгрышем, пока Т/И не уткнулась ему в плечо и не заплакала.

Её лучший друг лежал на пыльной, серой ткани с открытыми глазами, которые не выражали ничего.

Фред никогда бы так не пошутил, и они это знали, но поверить в то, что этот рыжий мальчик больше не выдаст ни одной шутки было просто невозможно.

Ещё несколько минут назад он дышал, смеялся.

Жил.

А сейчас это лишь тело.

Хоть его убийца теперь и мёртв, но легче от этого не становится.

Фреда, её Фреда больше нет.

— Фред не страдал, Джордж. Он улыбался. Джордж! Ему не было больно. Поверь мне! — Перси пытался устоять на ногах, когда внутри всё разрывалось от боли, а в ушах всё ещё слышался смех Фреда и его шутка.

В конце концов Перси сдался.

Он был не в состоянии, слишком больно. Он обнял брата со спины, шепча разные слова, которыми он пытался утешить его, да и самого себя тоже.

Он сожалел о том своём решении, когда отверг свою семью.

А это, пожалуй, было его наказанием.

Т/И задыхалась. Она не хотела верить в происходящее. Девушка закрыла лицо руками и начала захлёбываться в слезах, но раз за разом возвращалась в жестокую реальность.

Т/И казалось это невозможным.

Как?

Как может быть, чтобы человек просто перестал существовать?

Как может быть так, что какие-то слова отбирают человека у тебя, уничтожают его планы и надежды на будущее, его счастливую улыбку и светящиеся глаза?

Тот самый вечно веселящийся парень и его брат, с которыми они провели всю школьную жизнь, докучали Филчу и изобретали вредилки.

Всё это пропало в один миг.

Т/И, широко раскрыв глаза, словно в шоке стояла напротив, не веря в происходящее.

В то, что Джордж теперь один.

В то, что они остались с ним вдвоём.

В то, что это тело, лежащее у ног, действительно тело их друга, брата, её Фреда.

На его лице застыла лёгкая улыбка, и казалось, что Уизли сладко спит, вот только грудь не опускалась и не поднималась.

Т/И поглаживала Джорджа по спине, уткнувшись носом в его плечо, и понимала, что сама начинает утопать в собственных слезах. Они льются нескончаемым потоком, а она не может это остановить.

Через несколько минут Джордж отстранился, поняв, что ей тоже нужно дать время попрощаться с Фредом. Девушка поджала губы, медленно подошла к его телу и села на колени, рукой начав перебирать всё те же горящие огнем рыжие волосы.

Она не успела сказать, как сильно его любит.

Она не успела получить взаимный ответ.

Она ничего не успела сделать.

Девушка строила их будущее в своих мечтах, а потом всё это в миг рухнуло.

Миссис Уизли коснулась спины девушки, но та не заметила. Лишь наклонилась к безжизненному телу юноши, утыкаясь лбом в его лоб, и тихо заплакала.

Потом несмело, совсем легко, коснулась его щеки губами, и отстранившись, тихо прошептала:

— Я люблю тебя, Фредди.

Один единственный раз, зная, что ответа не будет.

Но зная, что он любил её тоже.

— Поменяйся со мной, Джорджи, — хныкал маленький Фред.

Их мама только что дошила их Рождественские шляпы, подарок Фреда был с бубенчиками. Мальчик был уверен, что это — наказание за то, что он пугал Рона пауками на прошлой неделе. Джордж схватил свою зелёную шляпу, натянул на голову, взял подарок Фреда и выбежал на улицу. Его близнец поплёлся следом, не понимая действий брата.

Джордж достал свою волшебную палочку и быстро начал колдовать. Чары были настолько малы и безвредны, что Министерство, скорее всего, приписало их палочке их матери. Половина бубенчиков с шапки Фреда перелетели на подарок Джорджа и приклеились намертво. Фред просиял, и мальчики в один момент улыбнулись:

— Посмотрите на нас, мы абсолютно одинаковы!

И они побежали дразнить Рона и донимать маму своими постоянными шутками…

Они стояли в Большом Зале, ожидая распределения, заранее придумывая шутки и оправдания.

— Уизли, Фред! — произнесла наконец профессор Макгонагалл.

Близнецы посмотрели друг на друга и улыбнулись. Джордж уверенно пошёл к шляпе.

Они знали друг друга так хорошо, что Распределяющая шляпа даже не поняла их шутку и определила двоих в Гриффиндор.

— Меняемся? — крикнул Джордж своему двойнику во время их первого матча по квиддичу.

Фред кивнул, и близнецы начали прилагать все усилия, чтобы запутать слизеринского загонщика, который должен был блокировать Фреда. В момент, предшествующий победе Гриффиндора, когда трибуны уже напряглись, а игра на поле прекратилась — все следили за ловцами двух команд, загонщик Слизерина метнул бладжер в направлении рыжей головы Джорджа. Фред увидел это, и кинул свою биту, отбившую огромный мяч за мгновение до того, как красно-золотой ловец действительно поймал заветный мячик.

Джордж не понял, что произошло, а Фред не видел необходимости рассказывать брату об этом. Всё потонуло в криках толпы, и момент был упущен.

Зачарованное конфетти, кружась, падало на поле, ученики Гриффиндора, Когтеврана и Пуффендуя выпускали из палочек красные и золотые крупицы.

Близнецы ухмыльнулись и вместе с остальной командой пролетели круг вокруг поля.

— Как насчёт перемены? — засмеялся Джордж на Святочном балу.

Фред задумчиво оглядел Анджелину и Алисию, кивнул, и близнецы на несколько минут вышли из Зала.

Появившись вновь, парни прошли к гиффиндоркам с хитрыми улыбками на лицах.

— Потанцуем? — улыбнулась Анджелина.

Они снова были идентичны, никто не заметил перемен.

— Обмен? — улыбнулся Фред, распаковывая свитер с огромной буквой “Ф” на груди.

Джордж с улыбкой посмотрел на брата и протянул близнецу свой свитер. Несколько часов все думали, что Фред — это Джордж, а Джордж — Фред, как в те времена, когда парни были гораздо меньше.

Они шутили так в одиннадцать лет, стараясь запутать всех окружающих.

Сейчас, учитывая всё творившееся в волшебном мире, парни просто нуждались в маленькой секретной шутке, о которой никто бы не знал.

— Давай поменяемся, — шептал Джордж над телом умершего брата. — Давай поменяемся, — повторял он уже в сотый раз.

Он беспомощно опустил голову:

— Я поменяюсь с тобой, только вернись!

Джордж пригладил волосы своего зеркального отражения, лучшего друга, брата-близнеца, моля о том, что Фред, смеясь, выпрыгнет из-за угла, и всё это окажется шуткой.

Джордж прекрасно понимал реальность, но продолжал надеяться.

Он должен был.

Нельзя сказать, кого больше сломал этот день — Т/И или Джорджа, но девушка старалась сохранять спокойствие и мысленно передавать его другу. Получалось из рук вон плохо.

Они с Фредом были близки, понимали друг друга с полуслова, а теперь его нет. Хватило нескольких секунд, чтобы их с Джорджем жизни пошли под откос, а внутри образовалась огромная чёрная дыра, причиняющая боль, которой они никогда до этого не чувствовали.

Т/И буквально чувствовала, как её сердце разрывается на маленькие кусочки.

Она вряд ли сможет это пережить.

Все знают, что на войне умирают и страдают люди. Но, почему-то, всегда кажется, что это случается лишь с чужими.

С теми, кого ты не знаешь.

С теми, кто тебя не касается.

Война страшна ещё тем, что оголяет реальность и разбивает розовые очки, стёкла которых летят в глаза.

— Гарри Поттер мёртв. Он был убит при попытке к бегству, — вещал Волан-де-Морт. — Он пытался спасти свою жизнь, пока вы тут погибали за него. Мы принесли вам его тело, чтобы вы убедились, что ваш герой мёртв. Битва выиграна. Вы потеряли половину бойцов. Мои Пожиратели смерти превосходят вас числом, а Мальчика, Который Выжил больше нет. Воевать дальше не имеет смысла. Всякий, кто продолжит сопротивление, будь то мужчина, женщина или ребёнок, будет убит, и то же случится с членами его семьи. Выходите из замка, преклоните предо мной колени, и я пощажу вас. Ваши родители и дети, ваши братья и сёстры будут жить, всё будет прощено, и вместе мы приступим к строительству нового мира.

Из замка не доносилось ни звука.

— За мной, — сказал Волан-де-Морт.

Хагриду пришлось следовать за ним.

МакГонагалл смотрела на мёртвое тело ещё одного своего ученика и чувствовала, как сердце обрывается. Сколько ещё её львят должно погибнуть, чтобы это всё закончилось? Сколько должно умереть пуффендуйцев или когтевранцев? Сколько членов Ордена Феникса и авроров должно пасть в этой битве? Сколько слизеринцев должны остаться сиротами из-за того, что их родители стоят по ту сторону баррикад? Они все — её дети, они все — часть её души.

Сколько всего пережил Гарри? Неужели он так и не заслужил того, чтобы выжить в этой битве? Ещё один маленький львенок, ещё один её ребёнок, которого она не смогла уберечь.

Минерва сама не осознавала того, что из её горла вырвался отчаянный вопль: «НЕТ!»

Рон смотрел на мёртвое тело своего лучшего друга и отчаянно хотел, чтобы всё это было сном, ужасным кошмаром, который должен вот-вот закончиться… Но нет, он прекрасно понимал, что это и есть реальность, страшная реальность, от которой никуда не деться. Хочется подойти к Гарри, отвесить ему оплеуху и прокричать, что он полный идиот и кретин, ведь он обещал им, что не пойдет на поводу у Волан-де-Морта, что будет сражаться, что не сдастся, что не бросит их ради своих дурацких благородных порывов… Или не обещал?

Но это уже не имеет смысла. Гарри больше никогда и ничего не услышит. Ещё один брат, которого он потерял, которого не смог защитить. В его сердце поднималась отчаянная, небывалая ярость, сметающая всё на своем пути.

Рон сам не понимал, что надрывно кричал: «НЕТ!»

Гермиона смотрела на мёртвое тело своего лучшего друга, мёртвое тело человека, с которым пережила столько всего с тех пор, как ей исполнилось одиннадцать. На мёртвое тело человека, который стал её семьёй, который стал её братом. Она смотрит на него, и всё не может понять, как такое возможно.

Он не мог так поступить с ними, не мог, просто не мог…

Ноги под ней подкашиваются, и мир словно теряет чёткость.

Мог.

Это же Гарри, если его смерть могла спасти хоть кого-то — он бы пошёл на это.

И он пошёл.

О нет, Гарри, нет, ты должен был жить…

Горло словно разрывало в клочья, но Гермиона не обращала на это внимания: «НЕТ!»

Джинни смотрела на мёртвое тело человека, которого любила с тех самых пор, как впервые увидела. Она никогда не допускала в свою голову мысли о том, что он может умереть. Нет, пусть он никогда не будет с ней, пусть он никогда не посмотрит на неё, пусть он будет в милях и милях от неё — лишь бы он жил. И пока он будет жив — будет жива и она. А теперь он мертв…

Кажется, что вместе с его сердцем должно было остановиться и её. Тогда почему она до сих пор жива? Этого не может быть, он не мог умереть, просто не мог!

Если бы вместе с криком могла вырваться отчаянная боль сердца Джинни, она бы убила всех вокруг: «НЕТ!»

Невилл смотрел на мёртвое тело своего друга, а в ушах эхом отдавались его последние слова: «Убить змею… Убить змею…».

Знал ли Гарри в тот момент, что скоро умрет?

Знал. Конечно же, знал, и сейчас кажется — только полный идиот мог не понять этого. Нужно было догадаться, нужно было остановить его, нужно было…

Но теперь уже поздно. Гарри отдал свою жизнь ради того, чтобы жили они. И хотя Невилл чувствует, как в горле становится ком, чувствует, как хочется осесть на землю и просто сдаться, он понимает, что не может этого сделать.

Смерть Гарри, смерть любого, кто пал этой ночью, не должна быть напрасной.

Бороться — это всё, что они могут сделать в память о них.

Они должны это сделать.

Взгляд Драко был прикован к телу парня, которое, словно спящего ребёнка, держал на руках Хагрид. До него не доходило, что это — конец. Ни до кого ещё не дошло. Невозможно поверить в то, что Гарри Поттер, Мальчик, Который Выжил, знаменитый волшебник, которому предначертано было сразиться со злом, убит.

Страшно.

До дрожи в коленях страшно и до слёз обидно, потому что этого не должно было случиться. Всё не может так просто закончиться. Где же добро, на которое все так уповают и которое всегда и везде восхваляют, и почему зло сейчас выигрывает с таким огромным счётом?

Тёмный Лорд без особых усилий нашёл младшего Малфоя в толпе побитых и еле стоящих на ногах учеников Хогвартса. Он смотрел прямо на юношу, чей затравленный взгляд хаотично скакал по руинам, в которые превратилась школа. Боялся. Знал, что произойдёт в следующую секунду. Знал, что не сможет ослушаться.

— Драко, — окликнул его знакомый мужской голос.

Люциус стоял напротив него, среди других Пожирателей. Отец и сын стояли по разные стороны баррикад. Его взгляд — холодный и спокойный, впрочем, как и всегда. Он протянул руку парню, словно приглашая того перейти на его сторону, но даже дураку понятно, что за этим жестом — строжайший приказ, который обязаны исполнить сейчас же и ни секундой позже.

Взгляды учеников, как один, устремились в сторону Драко. Ему стало дурно. Хотелось просто исчезнуть, провалиться сквозь землю, лишь бы не находиться здесь, посреди бывших одноклассников и учителей, которые видели в нём лишь предателя и убийцу. Которые ждали, когда он сделает шаг навстречу Волан-де-Морту, чтобы, горько усмехнувшись, бросить своё едкое

«Я и не сомневался».

Он стоял, испепеляемый десятками пристальных глаз, едва дыша и стараясь не дать волю подступающей истерике. Ноги словно приросли к земле — он не мог сдвинуться с места, не хотел этого, но был ли у него выбор?

— Драко, — на этот раз его звала мать. На её лице ясно читалась вина и бесконечное сожаление. — Пожалуйста, иди к нам.

Он не злился на неё. Прекрасно понимал, что её действия вызваны лишь желанием помочь своему ребёнку, защитить его любой ценой, даже если для этого им обоим придётся примкнуть к вселенскому злу. Нарцисса нервничала, и далеко не без причины: её сын никак не мог решиться, колебался и сомневался в правильности своих действий, а ведь терпение Тёмного Лорда далеко не бесконечное и может иссякнуть в любой момент. В этом случае её мальчику не поможет ни она, ни её влиятельный муж, ни кто-либо другой.

Драко сжал руки в кулаки, судорожно сглотнул в попытке избавиться от кома в горле. Он продолжал стоять на месте, всё ещё на что-то надеясь. Оглянулся по сторонам, посмотрел на бывших учеников Хогвартса, которые тут же отвернулись и опустили головы, не желая встречаться с ним взглядами. Ждал хоть какого-то действия с их стороны, хотя бы малейший знак, который заставил бы его остаться. Малфой ведь всегда был таким. Ему спокойнее, когда он за кем-то следует, когда кто-то указывает ему верный путь, но сейчас он понимает, что его уже не ведут, а буквально тащат, и что происходящее сейчас — далеко не результаты верного выбора.

Ему не хотелось становиться Пожирателем, ему не хотелось войны, никогда не хотелось и всё ещё не хочется, чтобы проливалась кровь совершенно невинных людей, некоторые из которых когда-то были его знакомыми и учителями. Драко больше всего на свете хотел остаться там, где сейчас стоит, но видел, что на этой стороне его ничего не держало, ведь в глазах остальных он — прихвостень Волан-де-Морта, такой же жестокий и беспощадный.

Но это неправда. Он всего лишь подросток, который запутался и потерял себя в попытке стать гордостью своей мерзкой семьи. Жертва обстоятельств, которая просто хотела, чтобы её заметили, похвалили и по-настоящему полюбили.

Тяжёлый, вымученный вздох. Драко прикрыл глаза, мысленно начал считать до трёх: если за это время никто и ничто не остановит его, придётся перейти на сторону зла. Почему-то, в душе парня всё ещё теплилась надежда.

Один.

Он ещё раз пробежал взглядом по толпе, в которой стоял, выискивая взглядом кого-то определённого.

Два.

Он сделал неуверенный шаг вперёд, люди перед ним тут же расступились — его никто не держал.

Три.

С его губ сорвался истерический смешок, полный боли и разочарования. А чего ещё он ожидал?

Небо озарилось вспышками заклятий, что должны разрушить защитный барьер над Хогвартсом. Драко стоял рядом с матерью, но даже через это расстояние видел Т/И.

Всё тот же вызов в глазах.

Сердце Малфоя дрогнуло, когда он увидел блестящие дорожки на бледных щеках девушки. Когда её колени подогнулись и она опустилась в пыль, пытаясь спрятать лицо в ладонях.

Его руки сжались в кулаки, когда один из близнецов Уизли помог ей подняться на ноги. Рыжий парень придерживал её за талию и прижимал к себе, укрыв мантией.

Сломленный вид и потухшие глаза, в которых стояли слёзы.

Он видел девушку, но никогда не мог представить её на войне.

Она видела его и не могла принять тот факт, что он тот, против кого она боролась.

Она видела, как он уходил с поля боя вместе с родителями.

Её бывший лучший друг…

Он струсил.

Но Т/И не в праве его судить.

Интересно, помнит ли он тот день? Тот день, когда всё случилось?

Тогда она подумала, что, возможно, ошибается на его счёт.

Лишь подумала, не решила.

Он её ещё не до конца убедил.

Помнит ли он тот день? Тот день, когда всё случилось?

Тогда она поняла, что он не ледяная статуя.

Поняла, что он уже не эгоистичный слизеринский хорёк.

Поняла, что он просто запутавшийся парень с белобрысой шевелюрой и серыми грустными глазами.

Она помнила.

Помнила, как год назад он просил её о помощи.

И она помогала.

А сейчас, когда помощь нужна была ей, он просто ушёл.

Ну что ж…

Скатертью дорожка…

— Гарри, — всхлипывал Хагрид. — Гарри… Гарри…

— НЕТ!

— Нет!

— Нет!

— Гарри! ГАРРИ!

— МОЛЧАТЬ! — крикнул Волан-де-Морт. — Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам — здесь ему место! Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Волан-де-Морт, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь…

Но тут речь Волан-де-Морта оборвалась. Невилл вырвался из толпы и выстрелил в Волан-де-Морта.

— И кто же это? — спросил он своим мягким змеиным голосом. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?

Беллатриса залилась счастливым смехом:

— Это Невилл Лонгботтом, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын мракоборцев, помните?

— Ах, да, припоминаю. Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течёт благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Лонгботтом!

— Скорее в аду станет холодно, чем я к вам перейду! — сказал Невилл. — Это не важно, что Гарри умер.

— Заткнись, Невилл! — крикнул Симус.

— Люди умирают каждый день! Друзья, родные. Да, сегодня погиб Гарри, но он всё ещё с нами! Вот здесь… — Невилл приложил руку к сердцу. — Как и Фред, Римус, Тонкс. Они погибли не зря! В отличие от тебя, потому что ты ошибаешься! Сердце Гарри билось ради нас, ради всех нас! Ничего ещё не кончено!

В этот момент Гарри “ожил”.

И всё же битва ещё не кончилась.

Все вновь схватились за палочки и продолжили сражаться. Беллатриса продолжала борьбу в нескольких шагах от Волан-де-Морта. Гермиона, Джинни и Луна напрягали все силы, но не могли одолеть Беллатрису. Убивающее заклятие просвистело в дюйме от Джинни, так что она чудом осталась жива.

— НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА!

Миссис Уизли на бегу сбрасывала мантию, освобождая руки. Беллатриса резко повернулась — и расхохоталась при виде новой противницы.

— С ДОРОГИ! — крикнула миссис Уизли трём девушкам, выхватила палочку и бросилась в бой.

Потоки пламени лились с обеих палочек, пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами; обе дрались не на жизнь, а на смерть.

— Нет! — крикнула миссис Уизли бросившимся ей на помощь школьникам. — Уйдите! Прочь отсюда! Она моя!

— Что станется с твоими детьми, когда я тебя убью? — дразнила Беллатриса, уворачиваясь от пляшущих вокруг неё заклятий Молли. — Когда мамочка отправится вслед за Фреддичкой?

— Ты больше никогда не тронешь наших детей! — выкрикнула миссис Уизли.

Беллатриса засмеялась исступлённым смехом.

Заклятие Молли пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило её в грудь, прямо над сердцем.

Злорадная улыбка замерла на губах Беллатрисы, глаза словно выкатились из орбит. Ещё мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Волан-де-Морт вскрикнул.

Т/И стояла в руинах собственной школы.

Того самого места, которое по-настоящему сделало девушку собой, сильной волшебницей, хорошей подругой и просто девочкой-подростком.

Места, в котором она встретила своих друзей, тех людей, за которых готова отдать жизнь.

Есть дела поважнее её сердца — и всё-таки оно разрывалось от боли.

Как бы ей хотелось лишиться чувств…

Если бы она могла вырвать своё сердце, все свои внутренности, всё, что заходилось рыданиями у неё внутри…

Сизый дым исходил из новой рухнувшей стены Хогвартса. Отчаяние захлестнуло с новой силой, но нужно было подниматься.

Нужно было постоять за память тех, кто пал и отвоевать спокойное будущее, где выжившие смогут залечить раны.

Фред дал шанс на победу, и упустив его они просто наплюют на смерть одного из близнецов Уизли.

Пульс в висках отбивал беленный ритм, заставляя мысли летать огромным роем. Голова безумно болела, руки дрожали, а холодный камень, о который Т/И опёрлась спиной, хоть и плохо, но отрезвлял её сознание. Всюду летали искры, зелёные, красные, полупрозрачные, повсюду были слышны крики и вопли, плач и истерика, а грязные макушки голов как пожирателей, так и простых волшебников смешивались в смертельном танце.

Прижимая к себе волшебную палочку, бывшая школьница позволила себе тихо всхлипнуть.

Она не знала, что случилось с её друзьями, с Поттером, единственное, что двигало девушкой сейчас — отчаянье, перемешанное с диким страхом. Волшебницей обладало желание разнести лагерь противника за одну единственную смерть.

Фред Уизли погиб в битве за Хогвартс.

Боль смешалась с кровью, заставляя выдавливать из себя ужасающую улыбку. Сжигаемая изнутри, девушка пообещала сделать всё возможное ради победы над толпой сумасшедших колдунов. Именно поэтому, вдыхая пепел и дым, Т/И не могла бежать от смерти.

Фред знал, что волшебница сдержит слово, так она и поступит.

Т/И — обманный манёвр, позволяющий другим бойцам обогнуть лагерь противника.

Т/И — тень той победы, которую выхватят прямо у неё перед носом.

Её возможности тлеют, как угли, покрываются серым пеплом и разлетаются по ветру. Отсчитав в голове до пяти, девушка решилась на риск: отталкивая двух пожирателей нырнула в щель на полу. Секундой позже, за её укрытием появились три зелёных вспышки.

Сегодня они выиграют, хотя бы потому, что каждый из них обещал погибшим сделать всё возможное для победы и мира.

Сегодня они выиграют, и даже боль в спине от рискового падения не сможет перекрыть огонь, зажжённый шутником Уизли.

— Авада Кедавра! — крикнул Волан-де-Морт.

— Экспеллиармус! — мгновенно среагировал Гарри.

Зелёная вспышка Волан-де-Морта слилась с вспышкой Гарри. Бузинная палочка взмыла ввысь и Гарри поймал её свободной рукой — в ту же минуту Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице.

Волан-де-Морт погиб, убитый собственным, обратившимся вспять, заклятием, а Гарри стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага.

Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами.

Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света.

Тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина, Колина Криви и ещё пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним.

По щекам стекали дорожки из слёз.

Она никогда не забудет их: своего лучшего друга Фреда Уизли, профессора Люпина, Тонкс и всех остальных, кто так храбро сражался.

У них был шанс спастись, они могли оставить Гарри одного, и тогда большинство бы сейчас были живы.

Но они не могли пойти на такое предательство, предпочли быть умершими героями, а не живыми трусами.

И Т/И гордится каждым, но ненавидит себя.

Почему она выжила, в то время, как погибли все остальные?

В этот роковой день случилась ошибка, судьба решила над ней пошутить.

Смешно.

Жить в мире, где больше нет её друзей.

Это был определенно худший день в её жизни.

Она потеряла свою первую любовь и лучшего друга.

После Битвы за Хогвартс Т/И вдруг с ужасом поняла, что чувствует себя старой сродни Дамблдору, и что чувство вины, охватывающее каждый раз при мысли обо всех погибших, наверное, никогда её не покинет. Но ещё ужаснее становилось от осознания того, что таких, как она, целый курс — семнадцатилетние дети, которым далеко не семнадцать.

Добираться до дома Т/И и Джордж решили на поезде. Можно было просто трагсгрессировать, но им было нужно время подумать.

Всю дорогу они молчали, память подкидывала воспоминания их совместного прошлого.

Их безбашенную тройку, состоящую из близнецов Уизли и Т/И, знали все: и учителя, которые не особо приветствовали такое безрассудное поведение, и ученики, для которых они являлись душой любой компании, способные сделать любой, даже самый унылый день, полным веселья и радости.

Теперь всё рухнуло.

Фред был для неё не просто лучшим другом, советником и любимым человеком в одном лице…

Он являлся частью её жизни, лучиком солнца, скрашивавшим серые будни в Хогвартсе.

Всё должно было закончиться не так.

Почему именно он?

Удивительно, как смерть способна в один миг сломать даже сильного волшебника.

Она не щадит никого.

За такими мыслями Т/И не заметила, как поезд подошёл к вокзалу Кингс-Кросс.

— Ты поедешь со мной? Не оставляй меня, — впервые после смерти Фреда сказал Джордж.

— Конечно, — ответила хриплым от слёз голосом девушка.

Т/И не раз ещё вернётся в свои воспоминания, не раз проснётся от ночного кошмара.

Потому что самый счастливый момент в её жизни вдруг преобразился в трагедию и с каждым разом убивал девушку морально.

Не все заживут долго и счастливо.

Эти двое тому пример.