Тринадцать маленьких голубых конвертов

Спящие на досках для сёрфинга

В поезде до Парижа было всего несколько свободных мест – это очень сильно удивило кассира, который продавал Джинни билет. А еще он был искренне удивлен, что она спешила покинуть Рим.

Купе в поезде было рассчитано на шестерых. Судя по всему, главной здесь была пожилая немка с серыми, коротко стриженными волосами и огромным запасом апельсинов. Она чистила их один за другим, разбрызгивая сок по всему купе. Аромат при этом стоял восхитительный. После каждого апельсина она вытирала руки о серую ткань на подлокотниках. Что-то в этом движении выдавало в ней властную натуру.

Под ее командованием находились четверо мужчин. Трое из них спали. Четвертый, наряженный в коричневый костюм, разговаривал с каким-то неизвестным Джинни акцентом. Джинни назвала его мистером Типичная Европа. Всю дорогу он разгадывал кроссворд. Каждый раз, когда немка, сидящая рядом с ним, чистила новый апельсин, он кашлял, а затем отодвигал руку, чтобы на него не попали брызги.

Джинни достала блокнот.

Немка на двух языках упомянула что-то о постели, и все поднялись со своих мест. Туристы начали расталкивать свои вещи по углам, из-за чего Джинни пришлось выйти из купе. Вернувшись, она увидела шесть больших полок. Это и были спальные места. Мистер Типичная Европа растянулся на одной из них.

С помощью жребия они определили, кто какую займет. Джинни досталась одна из верхних. Затем немка погасила главный свет, но кто-то включил небольшие светильники, встроенные в стену. У Джинни не было даже книги, поэтому она просто лежала в темноте, уставившись в потолок.

Вряд ли она сможет уснуть на этой полке, которая напоминала покачивающуюся доску для сёрфинга, торчащую из стены. Особенно после того, как немка открыла окно. Правда, мистер Типичная Европа чуть позже закрыл его наполовину. Затем одна из туристок произнесла что-то на испанском и, указав на окно, добавила на английском:

– Не возражаете?

Никто ничего не сказал, и она закрыла окно. Но через некоторое время немка снова его открыла. И так продолжалось всю ночь.

Утро наступило неожиданно, и люди начали ходить туда-сюда с зубными щетками. Джинни перевернулась и свесила ноги с доски для сёрфинга, пытаясь нащупать пол. Умывшись в тесной и темной ванной комнате, она вернулась в купе и обнаружила, что кровати вновь превратились в сиденья. Через час поезд прибыл. Джинни прошла насквозь огромный вокзал и оказалась на широком солнечном бульваре Парижа.

Уличные указатели, заслоненные ветками деревьев, порой едва заметные, представляли собой маленькие голубые металлические таблички, прибитые к стенам огромных белых зданий. Здесь практически не было прямых улиц. Несмотря на это, Джинни без проблем удалось добраться до хостела, о котором писала тетя Пег. Он находился в огромном доме с видом на старую больницу. За стойкой расположилась женщина с тугими черными локонами. Она в течение пяти минут ворчала на Джинни, недовольная тем, что та не забронировала комнату заранее, ведь сейчас самый разгар сезона. Потом добавила, что может разместить ее в общей спальне.

– У вас есть белье? – спросила женщина, растягивая слова.

– Нет…

– Три евро.

Джинни протянула деньги, и женщина передала ей большой белый куль из грубого хлопка.

– Днем мы закрываемся, – сказала хозяйка. – Но вы еще успеете отнести простыни наверх. Вернуться можно после шести. В десять вечера дверь запирается на ночь. Если в десять вы не появитесь, то потом мы вас не впустим. И лучше не оставляйте здесь свой рюкзак.

Джинни взяла мешок с бельем и, следуя указаниям, поднялась по лестнице и дошла до двери в конце коридора. Дверь была приоткрыта, и, распахнув ее, девушка оказалась в просторной комнате с узкими, похожими на военные койками. Пол был выложен серовато-коричневой плиткой, которая все еще была влажной после уборки и пахла моющим средством.

Здесь было несколько человек – ее соседки. Они собирали вещи. Девушки поздоровались с Джинни, обменялись с ней несколькими вежливыми, ничего не значащими фразами и продолжили болтать между собой. Джинни решила, что они вместе учатся в старшей школе где-то в Миннесоте. Они свободно называли друг друга по имени, обсуждали занятия и постоянно повторяли нечто вроде: «О господи, можешь представить такое в Миннесоте?» Или: «Я хочу взять это с собой домой в Миннесоту».

Джинни положила белье на свободную кровать, расположенную в противоположной части комнаты. Она машинально разглаживала мешок, размышляя над тем, стоит ли ей попытаться познакомиться поближе с этими девушками. Ей не всегда удавалось ладить с людьми, но сегодня, казалось, у нее получится. Если соседки обратятся к ней, то она сможет завязать разговор и присоединиться к ним.

Правильно. Именно этого она и хотела. Джинни с девушками из Миннесоты вместе прогуляются по Парижу. Пройдутся по магазинам и остановятся в кафе. Возможно, они забегут в клуб или куда-нибудь еще. Джинни никогда не была в клубе, но из пособия по французскому языку знала, что в Европе принято туда ходить. Так что они очень быстро подружатся.

Но у девушек были другие планы, и они выскользнули за дверь без Джинни. Включилась громкая связь, и хриплый голос на французском и английском сообщил, что все должны покинуть комнаты, если не хотят заплатить штраф. Джинни схватила свой рюкзак и вышла из хостела в одиночестве.

Она нашла метро, вход в которое был обрамлен знаменитой зеленой аркой, и спустилась под землю. Судя по карте, парижский метрополитен был намного больше лондонского. Но Джинни с легкостью определила, как добраться до Лувра – станция носила название музея. Хорошая подсказка.

В пособии по французскому, конечно, упоминалось, что Лувр за один день не обойти, но она не ожидала, что он окажется настолько большим. Джинни отстояла в очереди два часа, прежде чем смогла зайти в стеклянную пирамиду. Внутри она почувствовала себя комфортно. Здесь было много туристов. Они изучали план, читали путеводители, рылись в рюкзаках. Наконец-то Джинни не выделялась.

В Лувре было три павильона – «Денон», «Сюлли» и «Ришелье». Сдав свой рюкзак в камеру хранения, Джинни направилась в «Сюлли». Коридор под каменным сводом вел к коллекции Древнего Египта. Она прогуливалась от зала к залу, разглядывая мумии, убранство гробниц и иероглифы.

Джинни всегда нравилось все, что связано с Египтом, особенно в детстве. Тогда она ходила с тетей Пег в Метрополитен-музей, где они играли в игру «Что бы ты взяла с собой в загробную жизнь?».

Список Джинни всегда начинался с надувного плота. У нее никогда не было такого, но она с легкостью его себе представляла – он был голубой с желтой полосой и ручками. Она считала, что он ей пригодится, независимо от того, каким окажется рай.

Египтяне, собираясь в загробный мир, тоже выбирали весьма странные вещи: столы в форме собак, маленьких голубых кукол размером с большой палец, которые должны были на том свете стать их слугами, большие маски.

Джинни свернула за угол и осмотрела зал, где были выставлены римские скульптуры.

После чего вернулась в то место, с которого начала. Она даже не поняла, как это получилось. Джинни решила попробовать снова, воспользовавшись знаками и картой… И снова очутилась в зале саркофагов. Она бродила по замкнутому кругу.

В конце концов Джинни присоединилась к туристической группе и последовала за ними в зал с римскими статуями. Под обнаженными фигурами сидели дети и смотрели вверх широко раскрыв рот. Но никто из них не тыкал пальцем и не смеялся. Джинни шла за группой через бесконечную череду залов, пока не увидела знак, на котором были изображение «Моны Лизы» и стрелка. Но даже после этого ей пришлось пройти еще с десяток залов.

Джинни всегда чувствовал себя спокойно среди полотен – возможно, благодаря тете Пег. Она, конечно, не слишком много знала о живописи. История, техника нанесения мазка, цветопись… Все это был для нее темный лес. Но тетя Пег всегда учила ее просто любоваться картинами. На них нельзя было смотреть правильно или неправильно и тем более смущаться из-за этого.

Джинни бродила по галерее и постепенно успокаивалась. Было здесь что-то такое, что она чувствовала себя как дома. Чувство одиночества покинуло ее. Каждый, кто приходил сюда, хотел что-то почерпнуть. Студенты-художники, ютившиеся по углам с большими блокнотами для рисования, пытались скопировать произведение искусства или перенести на бумагу лепнину на потолке. Туристы фотографировали картины или – что еще более странно – снимали их на видео.

«Тете Пег бы это понравилось», – подумала Джинни.

Она так увлеченно наблюдала за другими людьми, что даже не осознала, что прошла мимо «Моны Лизы». Полотно было скрыто толпой. В любом случае, музей казался самым лучшим для отдыха. Она села на лавку посреди галереи с бордовыми стенами, где были вывешены произ ведения итальянских художников, и достала следующее письмо.

Джинни посмотрела на часы мужчины, сидящего возле нее, и увидела, что уже почти шесть часов вечера. Поэтому она решила уйти. Слово «sortie», написанное на указателях по всему Лувру, означало «выход». И она ориентировалась по ним.

Выход, выход, выход…

А затем девушка внезапно оказалась перед огромным магазином «Вирджин», напротив витрины «Звездные войны. Эпизод I: Скрытая угроза».

Указатели «выход» означали «Дорогу к Джа-Джа»? И откуда в Лувре огромный магазин «Вирджин»?

Спустя десять минут поисков ее старания наконец увенчались успехом. Перед ней расстилалась река Сена, пересеченная десятками мостов, и Джинни решила перейти на другую сторону. На этом берегу все казалось меньше и компактнее. Она знала, что здесь, на левом берегу, располагается студенческий городок. Осмотревшись, Джинни решила вернуться.

Париж казался именно таким, каким она видела его на многочисленных фотографиях. Люди покупали длинные багеты. Парочки гуляли под ручку по узким, как спаржа, улицам.

Спустя какое-то время на голубовато-синем небе повисла круглая луна, и Эйфелева башня засверкала тысячами маленьких огоньков.

Стояла теплая погода. Прислонившись к перилам Пон-Нёф[29] и наблюдая за проплывающим по Сене прогулочным катером, Джинни решила, что провела прекрасный вечер в Париже.

Но она не чувствовала себя удовлетворенной. Ей было одиноко, и она могла думать только об одном – как бы поскорее вернуться в хостел.