Трое, которых пятеро

– Наркотического эффекта не гарантирую, – Кащей положил колбу из тонкого стекла, закупоренную пробкой, на стол, – но срубить должно так же, как и то, что тебе в самогонку братец мой подсыпал.

Глаза Яги загорелись азартным огоньком. Она протянула руки к колбе, полупрошептав, полупрошипев:

– Моя прелес-с-сть.

– Только ты смотри, – предупредил Кащей, – я ж ни на ком не проверял.

Старушка пожала плечами, откупоривая пробку.

– Я тебе доверяю, – сообщила она. – А насчет эффекта, мне и без наркотиков жизнь кажется живописной во всех ее проявлениях.

Взболтав серебрящуюся в емкости жидкость и в два глотка выпив ее, Яга провела по верхней губе языком, несколько раз причмокнула и спросила:

– Вот почему все полезное всегда невкусное?

С улицы раздалось глухое «бумц». Кащей дернулся, оглядываясь в сторону окна, и выругался:

– Черт чешуйчатый! Никак не привыкну.

– Ты хоть в замке большую часть времени проводишь, – заметила Яга, – а у меня за окном круглосуточно «бумц, бумц, бумц». Невыносимо.

– Что, и ночью?

– И ночью, – кивнула Яга и, выглянув в окно, прокричала: – Щучий хер тебе в чешую!

– А спит же когда?

– А у него головы по очереди спят, – развела руками Яга. – Он все время долбит. Как дятел. Я уже его и просила, и угрожала, и объяснить пыталась, что он не дух бесплотный и у него, как у призрака, не получится сквозь преграду пройти. Но он долбит, продолжает.

– Говорит что-нибудь?

– Ага, говорит, – кивнула Яга. – Говорит, что почти понял, как это работает.

– Почти – не считается, – хмыкнул Кащей.

«Бумц» – раздалось с поляны.

– Вот в том-то и беда, что он точно так же думает, – зевнула Яга. – Я ему говорила, мол, прекращай. Почти получилось же. А он: «почти не считается».

– Зеваешь? – спросил Кащей.

– Да, вроде бы, – кивнула та и снова зевнула.

– Это с микстуры.

– Сработает – с меня магарыч.

– Маловероятно, что я смогу его получить, – ухмыльнулся Кащей. – Если твоя история не плод старческого маразма и ты, засыпая, появляешься в придуманной кем-то истории, а заснув в истории, просыпаешься в следующей, и так сотни раз, то, когда зелье сработает, ты проснешься в обратную сторону. И нас не станет. Ведь получается, что мы – это всего лишь твой сон.

– Ну, ты лишнего задвинул, – возразила Яга. – Сам же с автором общался. Значит, эта история существует вне зависимости от того, сплю я или нет. Просто так совпало, что я в нее попала. Так что, со мной или без меня, вот это вот все, – она обвела рукой комнату, – продолжит существовать.

«Бумц» – раздалось из-за окна.

– И этот трехголовый дятел тоже, – зевая, Яга махнула рукой в сторону окна.

* * *

Вечерело. Солнце скрылось за вершинами деревьев, окрасив небо в алый цвет, а Яга все продолжала зевать.

– Чего-то как-то странно твоя микстура действует, – сообщила она Кащею. – Рот от зевания уже порвался, а уснуть не могу.

«Бумц» – гукнуло на другом краю поляны.

– Лучше б Горыныча напоили. Глядишь, угомонился бы.

– Доза маловата для Горыныча, – хмуро пробормотал Бессмертный. – Да и для тебя, видать, маловата.

– Это да. Я ж только за эту жизнь всяких грибов и прочей дряни немерено съела. Организм, видать, иммунитет выработал. Вот и борется с микстуркой всеми имеющимися средствами, – предположила Яга. – Но тогда почему в прошлый раз, когда мне ее братец твой в облике рыцаря подсыпал, все так гладко прошло? Бац – и в сон. А? Может дело в алкоголе, в котором зелье размешано было?

Кащей покачал головой.

– Да ну нет. Я на составляющие остатки из твоей кружки все четко разложил и дважды перепроверил. А прежде, чем готовить, половину библиотеки своей перерыл и усовершенствовал. Все должно сработать.

– Ну, вот пока оно только собирается, пойду-ка я разведу костерок да поставлю котелок.

Яга провозилась у избушки около получаса. Кащей же выложил из походной сумки на стол несколько книжек, блокнот, карандаш, зажег свечу и принялся читать, делая время от времени пометки в блокноте. Вдруг его позвала Яга:

– Кащей, к тебе пришли!

Бессмертный отложил книгу и выглянул из избы.

– Кто?

– Здравствуйте, – поздоровалась стоящая рядом с Ягой девушка.

– Здравствуй, – кивнул Бессмертный, выходя из избушки. – Кто такая, с чем пожаловала?

– Мне сказали, что вы можете мне помочь, – начала девушка.

– Чем? – удивленно поинтересовался Кащей.

– Понимаете, у меня братец козленочком стал, мне бы его расколдовать.

И только тут Бессмертный заметил в полутьме козленка, щиплющего травку.

– А почему именно я? – поинтересовался Бессмертный.

– Да кто ж еще? Вы на все Тридевятое царство самый известный волшебник.

– Слыхала новость? – повернулся Кащей к Яге. – Я, оказывается, волшебник. – И уже обращаясь к девушке: – Послушай, как тебя…

– Аленушка.

– Так вот, послушай, Аленушка, я тебя впервые вижу и понятия не имею, как тебе помочь, к тому же, я сейчас занят…

– Ну пожалуйста, – дрожащим голосом попросила девушка, готовая вот-вот расплакаться.

Кащей, настроившийся отказать в просьбе, вдруг смягчился. Посмотрел на Аленушку, затем на мирно пасущегося козленка и спросил:

– А как так получилось, что он козлом стал?

– Понимаете, мы шли, а он пить хотел. Я говорю, потерпи, не пей из лужи, а он все не унимаеся. Я ему объясняю, мол, что колодец скоро, что там вода чистая, свежая, а он все ноет, что пить хочется, что терпение лопается. Мы так одну лужу прошли, вторую, третью. А потом, вдруг, козьи следы водой наполненные. Он вырвался, я и среагировать не успела, припал к следу копытца, сделал глоток и козликом стал.

– Из следа от копытца попил, говоришь?

– Ну да. Прямо у меня на глазах. Наклонился, глотнул, и уже козленочек.

– Погоди минутку, – сказал Кащей и ушел в избушку, из которой почти сразу же вернулся с ковшом воды. – Зови козла своего.

Пока Аленушка подводила испуганного козлика к Кащею, тот топнул ногой, что было сил, и плеснул воды в образовавшуюся на земле вмятину.

– Пей, – сказал он козленочку.

Животное недоверчиво принюхалось к воде.

– Да чего ты ее нюхаешь? Пей, давай! – гаркнул Бессмертный. – Когда из козлячьего копыта пил, не нюхал, небось. А тут он, видите ли, эстетствует.

– Бе-е-е, – жалобно подал голос козленок.

– Пей, падла рогатая, пока я тебя Горынычу не скормил!

Козленок испуганно ткнулся мордочкой в след от кащеевой ноги, наполненный водой, сделал глоток и с громким хлопком превратился в маленького Кащея.

– Во как! – хмыкнула Яга.

– Ну да, – согласился Бессмертный. – Недочет. Выпил из козлиного копытца – стал козлом, выпил из кащеева копытца – стал Кащеем.

– И что же мне делать? – растерянно спросила Аленушка.

– Ну, главное, система работает. Короче, смотри, вот тебе волшебная вода, – Кащей протянул ковшик девушке. – Как домой придете, найди, где этот мелкий пиздюк топтался, воды туда вылей и выпить его заставь. Он из своего следа воды отопьет и тут же сам собой станет.

– Спасибо, дяденька Кащей, век вас не забуду…

– Иди-иди, – прервал Аленушку Бессмертный. – Дяденьке Кащею некогда, ему работать надо.

И не дожидаясь, пока девушка скажет что-то еще, развернулся и пошел обратно в избушку. А уже оттуда крикнул Яге:

– Ну что, старая, в сон клонит?

– Да нихрена! – раздраженно ответила старушка. – Бодра, как Горыныч.

И будто в подтверждение ее словам с другого края поляны донеслось глухое «бумц».

– Странно, – пробормотал Кащей. – Очень странно.

И вернулся к чтению фолианта и пометкам в блокноте. Но уже совсем скоро Яга вновь прервала его занятие, еще раз прокричав:

– Бессмертный! Тут опять к тебе!

– Блин! – выругался Кащей.

«Бумц» – донеслось с дальнего края поляны.

* * *

– Акуна матата, епта! – помахал лапкой сурикат, сидящий верхом на каком-то странном, явно не местном, кабане.

Яга оторвалась от штопки кащеева плаща и удивленно посмотрела на странную парочку.

– Бессмертны-и-и-й! – позвала она. – К тебе странная белочка на странной свинке приехала!

– А почему это сразу ко мне? – раздался голос из-за избушки.

Кащей, обложившись книгами, принесенными из своего замка, не отрываясь от чтения, делал пометки в блокноте.

– Ну не к Горынычу ж! Он бы уже сожрал обоих.

– Вот почему? – Кащей заложил страницу фолианта блокнотом, в котором писал. – Почему, как только я сяду заниматься чем-то действительно нужным, меня обязательно кто-нибудь находит? И обязательно с какой-нибудь хуйней.

Кащей встал, вышел из избушки, посмотрел на вновь прибывших. Обошел их с одной стороны, затем с другой. Наклонил голову на бок, пытаясь припомнить, пересекался ли раньше с этой странной парочкой и, наконец, спросил у них:

– С хуйней же, да?

– Я не хуйня, – взревел странный кабан. – Я бородавочник! Бо-ро-да-воч-ник! И меня не устраивает, что каждый встречный норовит назвать меня свиньей!

Сурикат, сидевший на бородавочнике, зажал уши. А когда бородавочник, наконец, проорался, грустно спросил, не отпуская лапок от ушей:

– Можно ему что-нибудь сделать, чтоб он не таким дурным голосом орал? Мы, собственно, за этим и пришли.

– Так. Для начала скажите-ка, кто вы, блять, вообще такие?

– Я – Тимон, – комично приложив руку к груди, представился сурикат. – А это мой верный спутник и друг – Пумба. Мы пришли из далекой африканской саванны, прознав о бессмертном кудеснике по имени Кащей, способном на многие чудеса.

– Вот это поворот, – округлил глаза Бессмертный, повернувшись к Яге. – Я ж вроде бы тихо тут сижу, лишнего не отсвечиваю?

– А у меня-то ты чего спрашиваешь? К тебе ж пришли.

Кащей еще раз посмотрел на бородавочника, оседланного сурикатом. И спросил:

– Тембр голоса, говоришь, жить мешает?

– Абсолютно не мешает! – хрипло заорал странный кабан, замотав головой так, что чуть было не сбросил своего наездника. – Но все остальные так не считают. Говорят, что голос у меня противный, и обещают набить морду.

Кащей поморщился, представив, каково это, когда такой громкий компаньон находится рядом все время. Ухмыльнулся своим мыслям и принялся размышлять вслух:

– Кузнец у нас по этим делам, вроде бы. Петушку голос ковал. А я этим вопросом не задавался. Я тут сейчас немного с другими вещами работаю, – сообщил Кащей, показывая книгу с блокнотом вместо закладки.

Сурикат скривил грустную мордочку. Бородавочник громко не то хрюкнул, не то всхлипнул, глаза его налились слезами, и он уже открыл рот, чтобы запричитать. Кащей внутренне съежился, представив, на что будут похожи кабаньи вопли и, чтобы не случилось насилия над барабанными перепонками, сказал:

– Можно, конечно, без кузнеца обойтись, но такой способ я не пробовал ни разу. Поэтому всякую ответственность с себя заранее снимаю.

Бородавочник захлопнул пасть и закивал. Все, кто находился на поляне, облегченно выдохнули.

– Яга, есть у тебя мед и мята?

Наказав регулярно полоскать горло медово-мятной настойкой, Тимона и Пумбу отправили обратно в африканскую саванну.

* * *

Двое суток, не давая сосредоточиться, сменяя один другого, к избушке выходили странные люди, звери, какие-то совсем невероятные существа. Словно сговорившись, они просили Бессмертного помочь, решить какую-то проблему, расколдовать, подсказать, направить. И уже к вечеру второго дня у Кащея от этого многообразия начал дергаться глаз.

Близнецы, представившиеся мастерами на все руки, спрашивали, где найти ларец, в котором будет удобно ждать, пока их вызовут.

Странное существо, наводившее на мысль о том, что медведь и слон смогли совокупиться с приезжавшим в первый день сурикатом, невысокое, поросшее коричневой шерстью, с огромными круглыми ушами по бокам головы, оно спросило, как ему завести друзей или хотя бы крокодила.

Какой-то неместный лис интересовался, где взять бочку без дна.

Дерганый, словно на шарнирах, пират явился, чтобы просто уточнить, как называется человек, делегированный донести до противника выдвигаемое предложение:

– Прлему..? Паралеу..? – пытался выговорить он, кривляясь.

– Парламентер? – спросил Кащей.

– Точно! – обрадовано кивнул пират, похлопал Кащея по плечу, сказал: – Благодарю, – и шарнирно покачивая при ходьбе руками, словно пытаясь удержать равновесие, удалился.

И чем дальше, тем абсурднее были просьбы этих странных посетителей.

Женщина, представившаяся Анной, попросила масла – Кащей, недолго думая, выделил ей целый бидон из запасов Яги.

Странная компания, состоявшая из маленькой девочки с собакой, железного существа с топором, огородного пугала и льва, просила мозгов, храбрости и сердце – пугалу Кащей напихал в голову иголок, железному человеку вручил фигурную шелковую подушечку, заверив, что это и есть сердце, а льва напоил самогоном, после чего долго уговаривал не ходить драться с Горынычем.

Кудрявый коротышка с кольцом, которое было исписано незнакомыми письменами и висело на шее, продетое в цепочку, просто спросил:

– Скажите, я правильно иду?

Растерявшийся Бессмертный брякнул:

– Да.

Коротышка сказал:

– Спасибо, – и побрел дальше, скрывшись в кустах.

И на протяжении всего этого безумия с дальнего края поляны доносилось регулярное «бумц» безуспешно пытавшегося пройти сквозь дуб Горыныча.

* * *

Дуб рухнул на третий день.

– Долго ж ты его бодал, – заметила Баба Яга, вытирая руки о фартук. – Чем теперь займешься?

Горыныч посмотрел на Ягу, как на дурочку.

– А что, обязательно заниматься чем-то надо?

– Нет-нет-нет, – замахала руками та, – что ты! Это я так, для поддержки разговора. Не нужно ничем заниматься. Поляна у нас вроде бы просторная, а дубов на ней и без того мало. Так что ты сиди себе, грейся на солнышке.

– Ну-у-у, не зна-а-аю, – задумчиво протянула средняя голова. – Сквозь дерево-то я так и не смог пройти.

– Слушай, – спросила Горыныча старуха, – ну вот мы же тебе с самого начала объясняли разницу между материальным телом, как у тебя, и нематериальным, как у призрака?

– Объясняли, – согласилась средняя голова. – Ну а вдруг это не так работает?

– Кащей приводил тебе в пример дым, воду, солнечный свет?

– Приводил, – кивнула левая.

– А ты продолжал долбить?

– Ну да! – радостно кивнула правая морда. – Я ж говорю, вдруг бы и у меня получилось?

– Получилось? – продолжала напирать Баба Яга.

– Нет, – грустно выдохнули все три пасти Змея.

– И какой вывод надо сделать?

Головы Горыныча переглянулись между собой, и средняя сообщила:

– Это дерево неправильное.

– На другом пробовать надо, – поддержала правая.

Яга укоризненно покачала головой, махнула на змея рукой и поставила диагноз:

– Усрусь, но не покорюсь.

– Хорошо, Яга, что призрак Миши не сквозь твою избушку просачивался, – заметил Кащей. – А то не было б у тебя сейчас избушки.

– Факт, – согласилась старуха. – Мне вот, знаешь, чего непонятно, Кащей?

– Даже гадать не буду, сразу рассказывай.

– Вот вроде бы и беззлобная рептилия, вроде бы и в некоторых ситуациях адекватная, но иногда, как найдет на нее блажь, так ничем не остановишь, ни на что внимание не переключишь. Почему?

– Я ж говорил, это гены, – пояснил Кащей и, немного подумав, добавил: – плюс безделье. – Спать еще не хочется?

Яга отрицательно помотала головой, и Бессмертный вновь погрузился в книгу.

* * *

– Каще-е-е-е-ей! – прокричала Яга. – К тебе художники пришли!

– Какие еще художники? – спросил Бессмертный, закипая. – Мне, вообще, поработать дадут?

– Зеле-о-оные! – скатываясь в зевок, уточнила старушка.

– Что?!!

– Зеленые художники. Итальянцы, наверное! – расширила свой ответ Яга.

– Да чтоб твою мать! – пробормотал Кащей, уже в который раз откладывая книгу. – Какие итальянцы? Почему итальянцы?

– Потому что Рафаэль, Микеланджело, Донателло и Леонардо. В странных латах, – пояснила старушка и, немного подумав, добавила: – Да и морды не подарок.

– Это ж черепахи, – изумленно воскликнул Бессмертный, разглядывая гостей и их амуницию. – Вооруженные.

– Ничего не знаю, – отмахнулась Яга. – Тебя спрашивают, значит, к тебе пришли.

Кащей обреченно вздохнул и спросил:

– Ну а вы с чем пожаловали, зеленые?

Черепахи синхронно выставили вперед правые передние лапы, сжав их в кулаки, накрыли левыми ладонями и так же синхронно поклонились.

– Мастер Сплинтер сказал, что Вы сможете нам помочь. Дело в том...

– Стоп! – прервал говорившего Кащей, выставляя ладонь в останавливающем жесте. – Я не знаю никаких спринтеров, марафонцев и вообще бегунов-спортсменов. Поэтому, ответьте мне на вопрос: вы видите где-нибудь на поляне баннер с надписью «Бюро добрых услуг»?

Гигантские черепахи принялись удивленно оглядываться.

Кащей выждал немного и спросил:

– Может быть, вы видите надпись «Бюро добрых услуг» где-то на избушке? – он медленно повернулся, давая гостям разглядеть себя повнимательнее: – или, может быть, где-то на моей одежде вышита эта надпись?

Черепахи-переростки отрицательно помотали головами.

– А знаете, почему вы не видите надписи «Бюро добрых услуг» ни на поляне, ни на избушке, ни на одежде? – радостно хлопнув в ладоши, поинтересовался Бессмертный.

– Потому что ее там нет? – предположила черепаха-переросток, державшая в руках боевой шест.

– Ну епт! – обиделся Кащей. – Это была моя фраза.

– Мастер Сплинтер предупредил, что Вы будете грубы и велел соглашаться с любыми Вашими условиями, – сообщил переросток, стоявший слева и вертевший в руках тонкие кинжалы. – Мы готовы.

Кащей растерялся, но Яга быстро сообразила, куда применить внезапно появившуюся рабочую силу.

– Кащеюшка, – позвала она, – может пускай сломанный Змеем дуб на дрова порубят и в поленницу сложат?

– Да погоди ты, – остановил ее Кащей, – пусть сначала скажут, чего от меня-то хотели.

– Мы кое-кого ищем и надеемся на Вашу помощь.

– Кого? Мне что, клещами из вас каждое слово тянуть? Ребят, ну серьезно, вы хотите помощи, а ходите вокруг да около.

Первый потупился в землю и грустно вздохнул.

– Черепаху, – сказал тот, у которого в руках были соединенные куском цепи короткие палки.

– Тортиллу, – продолжил вертевший в руках шест.

– Маму, – дополнил четвертый и тоже грустно вздохнул.

Кащей, мысленно считая от десяти до нуля и обратно, чтобы не сорваться и не закричать, спокойно объяснил, что для начала черепахам-переросткам нужно найти Буратино, а уж тот покажет дорогу. Затем, вежливо попрощавшись, сел прямо на землю, обхватил голову руками и, грустно вздохнув, спросил:

– Кто все эти твари? Откуда они лезут? Почему ко мне?

И вдруг его осенило. Он вскочил, побежал за блокнотом. Вернулся. Что-то посчитал. Нарисовал какую-то схему, сделал какие-то пометки, заглянул сначала в одну из принесенных книг, затем в другую. И, наконец, сообщил Яге заговорщицким тоном:

– Яга, а они ведь не ко мне идут.

– Здравствуйте-не кашляйте! А к кому?

– Это твои проекции, Яга.

– Какие такие проекции? Не надо на меня наговаривать!

– Работает зелье, понимаешь? – радостно потряс Ягу за плечи Бессмертный. – Работает!

Яга замерла, осознавая сказанное Кащеем. В глазах ее заплясала радость, разбавленная смятением.

– Работает?

– Ну да. Все, кто приходил просить помощи – абсолютно мне незнакомы. Но идут. Знаешь почему? Твое подсознание начало сортировать сюжеты, в которых ты успела поучаствовать. А ко мне обращаются за помощью, потому что ты ждешь помощи именно от меня. Понимаешь? Это ты направляешь свои проекции ко мне.

– Да ладно?

– Серьезно. И у меня есть еще один довод в пользу этой теории – Горыныч.

– А что не так?

– Он все это время на поляне дерево бодал и ни разу не прибежал узнать, кто это тут шастает, – продолжал объяснять Бессмертный. – Почему? Да потому что он никого из этих странных гостей не видел. Ты их видишь, потому что у тебя в голове есть знания об этих персонажах, я вижу, потому что ты направляешь проекции в мою сторону, а Горыныч тупо бодает дерево. Тебе сейчас надо уснуть.

– Так я уже третьи сутки пробую! – возмутилась Яга.

Кащей почесал макушку и предложил:

– Кажется, я знаю, кого надо пригласить, – встал с табурета, подошел к окну и, свистнув, позвал: – Эй, дурилка чешуйчатая, лети сюда, дело есть!

* * *

О том, что Горыныч возвращается вместе с Баюном, Кащей и Яга поняли по истеричным воплям, начавшим раздаваться над лесом.

– Отпусти! – визжал зажатый в зубах средней пасти Горыныча Баюн. – Я ж тебе в лапти трижды нагажу! По количеству голов!

– Дурное животное, – успокаивала его левая голова, – я лаптей не ношу.

– А ежели тебя отпустить, – подхватила правая, – то ты в лепешку и разобьешься с такой высоты.

– Не разобьюсь! – орал Баюн. – Коты всегда падают на лапы.

– Так то коты, – терпеливо объясняла левая голова Горыныча, закладывавшего вираж над поляной, – а ты больше похож на разожравшегося поросенка пушистых пород. Средняя голова сейчас пасть разожмет, и все. Не будет у нас Баюна. А мне тебя велено в целости и сохранности доставить.

– Отпусти! – продолжал вопить кот.

– Сейчас приземлимся, и отпущу, – заверила его правая голова.

Приземлившись на поляну, Горыныч осторожно разжал челюсть и поставил гигантского, ростом с овчарку, только очень толстого кота на землю.

– Здрав будь, Баюн, – поздоровался Кащей. – Эка тебя разнесло-то.

– Да-а-а-а, – протянула Яга, – растолстел котейка на казенных харчах.

– Я нормальный, – буркнул кот обиженно. – Это у меня шерсть от страха дыбом.

– Да ладно, не заливай! – подала голос средняя голова, отплевываясь от шерсти. – Я тебя от жбана с молоком еле оторвал.

– Там такая бадья! – сообщила правая голова. – Двух младенцев утопить можно.

– Еще и для третьего место останется, – подтвердила левая.

– Ладно, – перешел на деловой тон Баюн, – рассказывайте, с какой целью эта образина меня от еды оторвала?

– Усыпить кое-кого надо, – объяснил Кащей.

– Меня! – добавила Яга.

Баюн оценивающе посмотрел на старушку и заявил:

– Ведро сметаны.

– Чего? – округлила глаза Яга. – Ведро? Ты знаешь, котик, исходя из твоих запросов, не страдающих скромностью и выходящих за какие-либо рамки приличия, предусмотренные в обществе разумных существ, я склонна сделать вывод, что волосяной покров, вставший дыбом от страха, звучит как нелепое оправдание. Ты, сука, на самом деле толстый! Харя твоя усатая по швам не разойдется от ведра сметаны?

– Нет у меня никаких швов на морде! – возмутился кот.

– А будут, – заверила Яга, доставая из огня кочергу. – Сначала раны и ожоги, потом швы. И, если выживешь – шрамы.

Старушка сделала два шага по направлению к Баюну и замахнулась раскаленной кочергой.

– Я понял! Я все понял! – испуганно заверещал кот, прикрывая голову передними лапами. – В честь нашей многолетней дружбы…

Яга опустила кочергу.

– …усыплю всего за литр сметаны!

Яга собралась было вновь замахнуться своим импровизированным орудием, но тут с рациональным предложением выступила правая голова Горыныча:

– Может я его просто сожру?

– Вместе с шерстью, – добавила левая.

– И всем, что у него в потрохах, – радостно кивнула средняя. – Молоко-то, небось, еще не переварилось.

– Я все понял! – вновь заорал кот. – Вот сейчас вообще все понял!

– Ну и славненько, – кивнул Кащей. – пойдем в избушку.

Когда Яга удобно расположилась на кровати, кот принялся мурчать, вплетая в мурчание завораживающе-гипнотизирующие, не присущие кошкам звуки. Уже через пару минут Кащей поймал себя на том, что в глаза ему будто насыпали песка. Хотелось махнуть на все рукой и, не дожидаясь результата эксперимента, окунуться в объятия Морфея. Мотнув головой, он прогнал сон и, сосредоточившись, принялся наблюдать за Ягой. Та, уже в который раз сладко зевнув, смежила веки. Кащей еще какое-то время держал себя в руках, но вскоре, завороженный урчанием кота, стал упускать нити, связывающие его с реальностью. И он не был уверен, снится ему, как тело Яги становится прозрачным и растворяется, или это происходит на самом деле.

Запутавшись в песне Баюна, Яга не понимала, спит она или еще бодрствует. И когда старушка решила, что все еще бодрствует, дверь открылась, и на пороге появился высокий, неестественно бледный мужчина средних лет с полностью седыми, словно молоко, волосами. Его она знала. Помнила зрачки его глаз – желтые и вертикальные, как у кошки или змеи.

Мужчина протянул ей руку:

– Пойдем со мной, если хочешь жить – на мгновение замялся, и добавил: – …а не спать.

Яга вложила изъеденную морщинами ладонь в руку беловолосого, и окружающая реальность, свернувшись в разноцветную спираль, завертелась и исчезла.

Кащей, с которого дрема слетела в тот самый миг, когда Баюн перестал напевать свою песенку, посмотрел на пустую кровать и пробормотал:

– Удачи тебе в реальности, старушка.

* * *

Юля открыла глаза и сладко потянулась, зацепив рукой лежащую в изголовье кровати книгу, на черной обложке которой было написано название и имя автора: «Уильям Шекспир. Полное собрание сочинений в одном томе».

– Блин, – пробормотала сонная девушка, – приснится же.

Она вспомнила, как взяв вчера вечером в руки пролежавшую две недели на прикроватной тумбочке книгу, обнаружила, что крайний срок сдачи в библиотеку завтра. То есть, уже сегодня. И читала, читала, читала, пока ее не сморил сон.

Снилось что-то странное, многослойное, яркое. Девушка помнила, что события причудливо переплетались, что космические просторы сменяли сказочные леса, а на их место приходили городские трущобы, полные тайн и приключений, которые, в свою очередь, вытесняло киберпространство, в конце концов, уступающее место сказке. А еще, она помнила, что большую часть сна была очень-очень старой.

Но сновидение выветривалось из головы, заменяемое реальностью. И уже совсем скоро в голове оставалось только ощущение чего-то глобально-бесконечного, состоящего из несопоставимых деталей, каждая из которых тускнела и исчезала из памяти, стоило только переключиться на другой осколок сновидения.

– Приснится же, – еще раз повторила она, перекладывая книгу на тумбочку, даже не осознавая, что забывает ночные видения одно за другим.

– Не дочитала. Жаль, – подумала Юля. – Ну да ладно, если не забуду, то обязательно скачаю на телефон. Зачем вообще в библиотеку ходить, когда в интернете все под рукой? В чем прелесть того, чтобы переться через полгорода, ради сдачи книги в хранилище, из которого их достают все реже и реже? Вот зачем мне это вообще нужно?

На самом деле она кривила душой – причина посещать библиотеку регулярно была. И у этой причины были имя и фамилия – Илья Зеленый – выдававший ей книги организатор потоков и массивов документов, который уверял, что именно так официально называют библиотекарей.