Трофей для Хищника

26

Как же шикарно он целуется! Губы мягкие и нежные. Часть моего сознания ликует и не хочет это прекращать, но в мозгу красным светится «Стоп! Так нельзя!» Внизу живота зреет горячий тяжелый ком. Бедра слабеют.

Упираюсь ладонями в мощную грудь Игоря Михайловича. Его тепло обжигает, кожа гладкая, а мышцы каменные. Да бесполезно пытаться его оттолкнуть, я против него пушинка.

Игорь Михайлович бесцеремонно целует меня, проталкивает язык между зубов. Голова начинает кружиться. Меня он дико заводит. Все тело в мурашках, черт… Так же нельзя! Но так приятно… Слишком приятно, чтобы прекратить.

Усилием воли заставляю себя отстраниться и разорвать этот умопомрачительно приятный поцелуй. Прячу взгляд. Мне стыдно за непрошенное возбуждение и немного страшно отказывать Игорю Михайловичу. Он продолжает крепко держать меня за талию, и я кожей чувствую, что он смотрит на меня.

— Я не могу, — выдавливаю с трудом, будто голосовые связки отказали.

— Можешь, — рокотливо отвечает Игорь Михайлович, отрывая одну руку с талии и запуская пальцы в волосы на затылке. Стискивает пряди, но не больно. — Я тебе разрешаю.

— Я себе не разрешаю, — делаю акцент на «я». — Можно мне уйти?

— Нет, — голос Игоря Михайловича звучит самодовольно и по-прежнему хрипло.

— Игорь Михайлович… Прошу, только не так, — ощущаю затапливающую душу безысходность.

Только не так. Не надо меня заставлять… Сейчас все мое естество сопротивляется нахрапистости Игоря Михайловича. Не хочу верить, что он опустится до насилия. Он же не Марк!

— Игорь, — произносит он, и я перевожу на него недоумевающий взгляд. — Называй меня просто Игорь, ладно?

— Хорошо, Игорь. Вы… Ты меня… — я даже не могу это произнести, а голос сипит подступившими слезами. — Потому что я трофей?

— Потому что ты мне нравишься, Эльвира, — он выпускает меня и встает.

Я сразу отхожу на несколько шагов и останавливаюсь у двери. Смотрю на него, как загнанный в угол зверек, но не решаюсь выйти из комнаты.

— А еще потому что я вижу, что ты и сама этого хочешь, — бархатисто добавляет Игорь и направляется ко мне.

— А если я не готова? — у меня нет аргументов против его слов. Он прав, хочу. Но знаю, что не должна этого делать.

— Я тебе помогу, — он подходит, берет меня за руку и плавно влечет в сторону кровати. — Доверься мне.

— Так неправильно, — пытаюсь возражать, хотя глупо упоминать о браке с Марком после всего, что произошло, и после того, что я уже подала на развод. — Я не должна…

Игорь подводит меня к кровати, но не спешит отправлять на нее. Обходит со спины.

По коже пробегает дрожь. Это как с акулой — страшно, когда ты видишь плавник, а когда не видишь, еще страшнее. Вот сейчас мне еще страшнее, хотя головой я понимаю, что этот мужчина не собирается причинять мне вред.

— Кому не должна? — слышу его голос над ухом, дыхание обжигает мочку. Он наклоняет мою голову набок и целует шею. Че-орт, приятно до дрожи. — Ты сама считаешь, что не должна, или тебе так сказали?

Он снова целует меня в шею. Внизу живота печет, под тонким платьем напрягаются соски. Что же он со мной делает… Я ощущаю его эрекцию. Мысли путаются, не могу придумать ответ на простой вопрос.

— Тебе с детства рассказывали, что ты должна или не должна, — снова шепчет Игорь и кладет руки мне на талию. Скользит вниз по бедрам и тянет подол платья вверх. — Здесь нет строгих родителей, которые пожурят тебя. Отпусти наконец собственные желания.

Как же сладостно звучит его голос! Каждое слово, точно пуля, насквозь прошибает броню моих предрассудков. И желание разрушить рамки, в которых меня держали всю жизнь, одерживает верх. Прогибаю спину и задираю вверх руки, позволяя ему полностью стянуть с меня платье.

Игорь разворачивает меня к себе лицом, и я непроизвольно пытаюсь прикрыть грудь ладонями, но он берет меня за запястья и опускает вниз.

— Ты невероятно красивая, — произносит одними губами, глядя только в глаза.

Его черный взгляд гипнотизирует. Во мне не остается никаких сил к сопротивлению. Тело безжалостно капитулирует. Моя оборона пала.

А дальше происходит то, что обычно происходит между двумя взрослыми разнополыми людьми, когда они испытывают сильное влечение друг к другу. Мы перемещаемся на кровать, Игорь стягивает с меня трусики, раздевается сам и овладевает мной. Завтра я буду себя ненавидеть, но сейчас мне слишком хорошо, чтобы отказаться. Тем более, что такого фееричного секса у меня не было ни разу в жизни. Под нами дымится простынь. Ощущение, что я занимаюсь любовью не с человеком, а с диким изголодавшимся зверем, неистовым и одновременно нежным.

Игорь ловит каждый мой стон, каждое движение, каждый вздох и подстраивается под мой ритм. После четвертого оргазма я сбиваюсь со счета. Мне никогда в жизни не было настолько волшебно в постели с мужчиной. Кажется, что так просто не бывает. Не может быть. Наверное, это сон, и я скоро проснусь…

Я действительно просыпаюсь. Наутро. В своей спальне. Солнце заглядывает в окно и играет тенями от тюля на одеяле, которым я заботливо укрыта. Заглядываю под него — голая. Значит, вчерашняя ночь — все же не плод моей фантазии. Воспоминания врываются в сознание клоками, но даже от этих фрагментов внизу живота скручивается желание.

Тянусь к телефону — половина двенадцатого! В душе вскипает паника. Я проспала. Я так конкретно проспала! Что мне за это будет? Теперь я стану уборщицей?

Краем глаза замечаю на тумбочке записку. Она лежит там, где до этого был телефон. Верчу ее в руках, борясь с внутренним страхом. Там может быть что угодно, от пожелания доброго утра до разноса за разгильдяйство.

Черт. Была-не была. Перед смертью не надышишься. Сейчас узнаю, кем я теперь работаю.