Трофей для Хищника

46

Игорь возникает рядом со мной внезапно. Сосредоточенный, если не сказать, сердитый. С коротким «Идем!» берет меня за локоть и влечет к выходу из кинотеатра. Ничего не понимаю. Что на этот раз не так? Как же хочется спросить, в чем я провинилась. Почему нужно обращаться со мной так жестко?!

Игорь распахивает дверь чуть ли не с ноги и тащит меня за собой вниз по накрытым ковровой дорожкой ступеням. Злой, как черт. Что ж там у него случилось с этим татарином, что он так взбесился? Мне до одури обидно. Я никак не косячила этим вечером! В переносице начинает колоть.

Оказавшись на тротуаре, не выдерживаю, вырываю локоть. На мгновение Игорь замирает с удивлением на лице, а я быстро перехватываю его под руку. Пламя в его глазах чуть утихает, но торопливость как на пожар никуда не делась.

— Прости за грубовть, надо поторопиться, — сосредоточенно произносит он и прижимает локоть к телу, фиксируя мое запястье.

Ведет в сторону ресторана, где мы были. Навстречу выезжает знакомый Таурег и резко тормозит рядом с нами.

Игорь открывает мне дверь и помогает забраться, но все его движения не привычно размеренные, а резкие, будто у него каждое мгновение на счету.

Стоит ему забраться в машину, она трогается. Леша ведет быстро, нарушая правила и подрезая других водителей. Я уже не уверена, что виной настроению Игоря моя оплошность. И зверею. Почему не сказать, что случилось? Сколько можно придерживаться этого идиотского правила молчания?!

Едва я собираюсь открыть рот, Игорь опережает меня:

— Отец при смерти. Алла вызвала скорую, его отвезли в клинику, — отрывисто выговаривает Игорь, сжимая кулаки. — Леша отвезет тебя домой, как только добросит меня до больницы.

В душе сходит лавина гнева. Нет, ты просто не можешь так со мной поступить! Почему отсылаешь, когда, кроме меня, тебя и поддержать-то некому?!

— Я не поеду домой, Игорь, — отвечаю самым твердым своим голосом, только потому что не хочу сорваться на рык. — Останусь с вами.

Он вскидывает на меня удивленный взгляд, но быстро справляется с эмоцией.

— Дурацкая идея, тебе это не нужно, — чеканит тем же жестким тоном.

— Это нужно вам, — скрежещу на пониженных тонах. Спорить только не хватало. — И не обсуждается.

Взгляд Игоря становится совсем черным и тяжелым. Давит на голову, точно пушечное ядро. Черт, я знаю, что снова зашла на чужую территорию, где меня в два счета размажут по стенке. Игорю ни черта не стоит сказать что-то, что меня морально уничтожит, и отправить в поместье. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, как известно.

Напряженно жду ответки, но Игорь усмехается. Что-то бормочет себе под нос и окидывает взглядом салон.

— Будь по-твоему, отважная Эльвира, — наконец договаривает, глядя в окно. — Только потом пеняй на себя.

Ну и попеняю! Зато окажусь рядом, когда тебе, гордый засранец, потребуется кого-то обнять!

А вдруг не понадобится? Что если все наоборот — я окажусь фактором, не позволяющим расслабиться и дать волю эмоциям?

Отец говорил, что мужчины не любят чувствовать себя слабыми. Может, я действительно зря напросилась? Остается только вести себя максимально дипломатично и не отсвечивать.

Через некоторое время мы уже оказываемся в Озерках и подъезжаем к огромной больнице, облицованной серыми плитами. Три ее крыла лучами разлетаются в стороны, как у вертушки. Леша останавливает машину у приемного покоя и помогает мне выйти из машины. Игорь выходит первым и сразу направляется в больницу. Подходит к стойке регистрации и требовательно спрашивает про Хищина Михаила Павловича, которого недавно привезли по скорой. Предъявляет паспорт, подтверждая родство.

Медсестра называет номер палаты интенсивной терапии, но говорит что-то про окончание приемных часов, к тому же в эту палату нельзя заходить и все дела. На что Игорь возвращается к стойке и молча кладет на нее пятитысячную купюру. Медсестра тут же замолкает и сгребает деньги.

Я на своих каблучищах еле поспеваю за Игорем, а он меня будто нарочно не дожидается. Вызывает лифт, в который поместится каталка и бригада врачей, и, когда тот распахивает двери, заходит внутрь и жмет кнопку нужного этажа. Едва успеваю впрыгнуть в кабину. Зло берет на бесцеремонность Игоря, но, кажется, я могу его понять. Он нервничает. Пожалуй, я впервые вижу его настолько взвинченным. Даже когда Марк явился в ресторан его оскорблять, Игорь вел себя спокойно. А тут…

Похоже, он любит отца. Это иррационально, но я ведь тоже не отвернулась от своего, несмотря на всю отвратительную правду, которую недавно узнала. Вот и Игорь все равно дорожит своим стариком, несмотря на всю жестокость, которую тот творил.

Уже идя по коридору и видя собравшихся у входа в палату людей в белых халатах, я ощущаю беспокойство. А когда мы подходим, в дверной проем я вижу, как один из одинаково безликих медиков накрывает сухое тело Михаила Павловича простыней с головой.

Игорь замирает. Кажется, даже не дышит. Его эмоции ощущаются кожей, и я невольно цепенею. Страшно, что он сделает. Страшно, как отреагирует.

Но он справляется с… диким вихрем внутри. Я прямо чувствую, как он утихомиривает внутреннего зверя, а потом к нам подходит моложавый врач. Белый халат, короткий ежик светлых волос, очки, приспущенный галстук на выглядывающей из-под халата рубашке.

— Вы родственники? — спрашивает, глядя на нас попеременно.

— Я сын, — отвечает Игорь глухо. — Что произошло?

— Мои соболезнования, — врач виновато качает головой. — Кровоизлияние в мозг. Мы ничего не успели сделать.

Игорь коротко кивает и оглядывает коридор отсутствующим взглядом, точно ищет на бледных стенах годный ответ.

— Как вас? — спрашивает через мгновение, обретя осознанность.

— Тимофей Валерьевич, — отвечает врач осторожно, явно ощущая опасность, которой сейчас просто за версту несет от Игоря.

— Тимофей, — тяжело выговаривает он. — Это Эльвира, моя помощница. Расскажите ей, что нужно делать.

— Но я не… — пытается возразить врач.

Игорь опускает руку ему на плечо с таким видом, будто готов пробить им стену.

У меня холодеют щеки.

— Тима, не заставляй меня повторять дважды, ладно? — голос бархатистый, а слова жуткие. Игорь так умеет. — Эльвира будет заниматься похоронами. Расскажи ей про процедуру, что за чем следует. Это несложно. Ты понял?

Врач оторопело кивает. А Игорь поворачивается ко мне.

— Как закончишь, Леша доставит тебя домой, — мне жутко видеть его таким, как сейчас. Посторонним не заметно, но я знаю, какой он нормальный. Сейчас он на обратном полюсе спокойствия и хладнокровия. — Мне нужно прогуляться.

С этими словами Игорь уходит, оставляя меня с таким же бледным Тимофеем Валерьевичем.

— Что ж, Эльвира, раз мне велено рассказать вам о процедуре, слушайте, — через несколько тяжелых мгновений произносит он. — Поскольку пациент умер в больнице, требуется сделать вскрытие и установить точную причину смерти. А дальше…

Он льет мне в уши организационную информацию, а все мое внимание сейчас обращено на Игоря, который вот-вот скроется за поворотом коридора…