Трофей для Хищника

47

Из больницы я уезжаю спустя полчаса, получив все ценные указания. Игоря дома не оказывается, но я надеюсь, что увижу его завтра. Смерть его отца все же надо обсудить. Если он не захочет, я настою.

Иду спать и на нервах вообще не могу уснуть. Трачу время на подбор ритуального агентства, прицениваюсь, сравниваю. А еще на форумах читаю, как вообще организуются похороны.

Около четырех утра меня начинает клонить в сон, и я наконец-то забываюсь. Сплю плохо, и в семь просыпаюсь сама. Мне должны позвонить из больницы, когда будет готова справка о смерти Михаила Павловича.

Выхожу из комнаты уже одетая в привычные черные брюки и рубашку. Какая ирония, что единственная строгая моя одежда еще и траурная.

В надежде, что Игорь все-таки вернулся домой, стучу к нему в спальню. Никто не отвечает. Может, спит? Боязливо заглядываю — даже в утреннем полумраке вижу, что кровать не трогали.

Спускаюсь вниз и нахожу Людмилу на кухне. Тоже в черном. Однако быстро слухи разлетаются. Не иначе, Леша всем рассказал.

За завтраком, который состоит из кофе и тостов, спрашиваю, не было ли вестей от Игоря.

— Думаю, Игорь Михайлович еще долго не появится. Он очень дорожил отцом, — сокрушаясь, произносит Людмила. — После смерти Жизель он месяц не выходил на связь. Партнеры его потеряли. Приезжали, скандалили. Но тогда у него был компаньон, Юрий Мальцев, он большинство споров брал на себя. Что теперь будет, я не представляю.

Меня убивает эта новость. Игорь просто не дает возможности себе помочь. Видимо, считает, что помощь для слабаков и он один справится. Самонадеянный.

— Мне поручено заняться похоронами, — отвечаю задумчиво. — Есть предположения, как бы он хотел поступить? Кремировать или захоронить отца в землю? А гроб какой? Он мне ни слова не сказал.

— А ты своего отца любишь, Эльвира? — вдруг злобно спрашивает всегда вежливая Людмила на «ты». Киваю. — Вот и подумай, как бы ты хотела его похоронить.

У меня ощущение, что она меня ненавидит за то, что я не соответствую ее правильному представлению о том, какой должна быть его помощница. Или она просто считает, что справится с моей задачей лучше?

После завтрака собираю в сумку свою новую зарплатную карту, бумажник, телефон, кладу ноутбук в сумку и выхожу из дома. Леша появляется во дворе, едва меня заметив.

— Куда поедем? — или проинструктирован, или просто сам догадался, что надо делать.

Пикает сигнализацией Таурега и открывает мне заднюю дверь.

— Любое отделение Сбербанка, ритуальное агентство на Озерках, адрес назову, затем, скорее всего, в больницу, — отвечаю деловым тоном, забираясь в салон.

Чувствую себя невероятно сосредоточенной. Внезапно возросшая ответственность не раздавила меня, а напротив, заставила собраться. Я уверена, что все сделаю правильно.

В банке я прошу консультанта настроить мне интернет-банкинг по мобильному номеру и выхожу оттуда, уже имея полный контроль над картой и счетом.

Проверив баланс, сначала удивляюсь, обнаружив на счету лишний миллион рублей, но потом понимаю, что это аванс на похороны. Намек, что не стоит скупиться? Или просто чтобы я смогла делегировать какие-то действия наемному лицу?

Сейчас и узнаю, что по чем. Следующий пункт на карте — ритуальное агентство.

Поднимаюсь по пандусу для инвалидов и толкаю обыкновенную металлопластиковую дверь со стеклянным верхом. На удивление, обычный офис, если не считать демонстрационных материалов в виде гробов, нескольких надгробий и стендов с венками и фотографиями. Все равно жутко, и в переносице колет ощущение безвозвратно оборванных жизней. Здесь не Хароны сидят. Эти люди подводят черту и никуда никого не переправляют.

Слева в конце большого помещения стоит два стола, менеджеры поднимают на меня взгляды, отрываясь от мониторов, и здороваются.

Усаживаюсь к одному и озвучиваю проблему. На что он принимается расспрашивать меня, какие опции я хочу включить в свою церемонию. Когда мы заканчиваем обсуждение, он называет мне предварительную стоимость — четыреста восемьдесят шесть тысяч триста девятнадцать рублей. Без учета стоимости кремации. Но с крематорием и транспортировкой они договорятся, если я соглашаюсь устраивать похороны в их ритуальном агентстве. Итого выйдет около полумиллиона. Ну и хорошо. Я выбрала отличный дубовый гроб, надгробие, венок и пафосную урну для праха зеленую с белым глазированным голубем, который раскинул крылья в полете. Церемония прощения пройдет не в морге, а в специально отведенном зале крематория, и во время кремации будет играть траурный оркестр.

Когда менеджер спрашивает меня о зале, в котором будет проходить церемония прощания, не могу ответить. Я и понятия не имею, сколько человек придет проститься с отцом Игоря. На всякий случай выбираю большой. Хотя на этом этапе уже начинаю нервничать. Когда речь заходит о датах и времени, становится страшно, что что-то не успеется. Я не могу провалить эти похороны. Ужас, я отношусь к трагичному обряду так, будто это просто задача. Я зачерствела? Или это просто защитная реакция?

И все же мне приходится выбрать дату сейчас. Иначе мы не перейдем к оплате, а тело не может вечно храниться в больничном морге. Беру плюс три дня, в субботу. В одиннадцать утра.

Наконец мы заканчиваем обсуждение, менеджер печатает договор, и я ставлю на нем собственную подпись. Оплачиваю сумму полностью — около восьмисот тысяч со всеми транспортировками, арендой зала, траурным оркестром и так далее. Выдыхаю и возвращаюсь в машину.

Велю Лёше везти меня в поместье. Из больницы так и не позвонили. Значит, завтра.

У меня сердце не на месте по поводу Игоря. Мне нельзя говорить первой, тем более, нельзя первой звонить или писать. Это еще большее вторжение в личное пространство, нежели брошенная без разрешения фраза. Но мой хитрый мозг снова видит оправдание, а точнее, повод.

«Похороны будут в субботу, прощание назначено на 11 утра», — пишу смс и торопливо отправляю, чтобы не передумать. Но сразу же начинаю терзаться и злиться на себя, что зря это сделала. Каждую секунду жду, что от Игоря придет уничтожающий ответ, но телефон молчит.

А когда Леша привозит меня в поместье, я вижу у ворот незнакомую машину. Гелендваген с красивым номером АУТ 007. Мой провожатый ведет себя совершенно спокойно, так что и я не паникую. Даже интересно, кто пожаловал.

Леша оставляет меня у дверей дома и возвращается в свой поменьше. Захожу. В гостиной сидит средней комплекции спортивный мужчина с коротким ежиком мелированных волос. У него плутоватый взгляд и глаза такой формы, что кажется, будто они постоянно улыбаются. Он сначала замирает в удивлении, видя меня, а потом прищуривается.

— А ты, стало быть, Эльвира? — спрашивает он. — Теперь, понимаю, почему Игорь отказался от карьеры холостяка.