Трудоголик

Глава 17 Повышение

[71,9/10]

— Ага! — на автомате сказал я, и тут же понял, что совершил типичную ошибку — надо было просить вдвое больше!

— Без проблем, — Халиб кивнул и крутанул мизинцем. — Только с завтрашнего числа отсчёт пойдёт.

[71,9/10000]

— Спасибо! Слушай, а они все до сих пор не знают про меня, да? Я точно семнадцатого поколения?

— Я соорудил Алгоритм, который демаскирует раскрытую капсулу. Да, в общем-то, о том, что в ней содержался какой-то человек, тем более Спящий Первый, — знала всего пара сотрудников. Для всех комплекс с реактором — артефакт Первых, который необходимо сохранять до их пришествия. В общем — не волнуйся, конец связи.

Настроение слегка улучшилось, и все последующие пару часов решил просто гулять по центру. Отдыхать я умею очень плохо, и поэтому просто тренировался в арифметике, считал в уме. Прикинул, сколько я могу на такую цифру наколдовать. Сотню с лишним раз телепортировать шаверму, а пару раз — и себя на расстояние в сотню километров. Только вот такого Алгоритма я ещё не выучил. А Артефакт-аккумулятор на полмиллиона мана-тонн, который мне собиралась всучить Тизири, я бы смог накопить всего за пятьдесят дней — ну, если ни на что больше не тратить.

Раздал сдачу с пятисотки милостыней у какого-то странного обветшалого храма, прикупил красивый кошелёк, а также с десяток совершенно бессмысленных амулетов («от злого глаза, от вздутости живота, от слабого желания, от икоты»). Дошёл до набережной и встал у парапета на десяток минут — вид открывался прекрасный. Чем-то всё это напоминало вид на питерские или даже стамбульские набережные, а чем-то — на пейзажи из мрачноватой игрушки, не то про эльфов, не то про бравых сталкеров, таскающих барахло с Зоны. За рекой виднелись красивые строения в стиле классицизма, перемежаемые с гмоннийскими «хрущёвками», а вдалеке, на холме, виднелись купола и колонны каких-то не то храмов, не то общественных учреждений, наполовину разрушенные, но некоторые — в строительных лесах. Понаблюдал за странными местными птицами, похожими на мелких чаек, гнездящимися на уступе под набережной. В гнезде ворочались три белёсых червяка с вполне птичьими головами и шестью коротенькими лапами, а родители совершали регулярные рейсы, закидывая им в клювы всякую мелочь из воды. В гнезде подальше я заметил два больших кокона, которые изредка посещала взрослая птица. На груди у птицы были два крошечных покрытых перьями отростка, чем-то напоминающие карикатурные лапы у тираннозавра, ими она поправляла окуклившихся отпрысков, а затем снова улетала.

Смотрел я на весь на эту странную реку и набережную, на диковинных животных, и вдруг понял, что уже вполне свыкся с мыслью, что в этом мире можно жить. Одно вводило в лёгкую грусть — не хватало в руке крепкого бумажного или пластикового стаканчика с бодрящим чёрным напитком. Кофеиновая ломка становилась всё сильнее, и хотелось скорее найти адекватный заменитель. Вот за одно отсутствие кофе я мог спокойно удавить всех Первых вместе взятых — да даже и сеструху свою в придачу.

Халиб показался мне вполне сговорчивым и адекватным руководителем. И «стариком, которому нельзя верить» он особо не казался. Получалось, что речь была про Энтона? Однозначного ответа я не получил но за те несколько часов, что мы пообщались, он показался вполне искренним и даже простоватым. В общем, я решил держать с ними обоими ухо востро.

Вернулся к отелю за полчаса до отбытия. Тизири уже сидела в «карете» у входа, холодно кивнула, когда я прыгнул на соседнее сиденье.

— Я уже думала тебя телепортировать.

— Я же вовремя. Тут ехать полчаса. Я ещё хотел перекусить успеть.

— А ввести в курс дела? Ладно. И там перекусишь — будет фуршет. Гмонни традиционно закармливают перед такими мероприятиями.

В этот раз снова пересекали мост и подверглись досмотру, только повернули в другую сторону — на запад. Как только повернули, Тизири сообщила:

— Всё, Алгоритмы не действуют. Мы в зоне глушения моей матушки.

— Чего⁈

— Это сектор оккупации Рурляндии. Здесь другой алгоритмический язык. У нас гостевой доступ.

— А раньше не могла сообщить?

— Ну, хотела проверить. Точно ли ты — стажёр, или, может, шпионишь для матушки.

Я кивнул, упёрся в окно. Местность здесь была куда менее ухожена, чем в восточной части города — многие здания лежали в руинах, солдат — преимущественно, людей, здесь было куда больше. Скра, что удивительно, вообще не было заметно, как не было заметно и машин — всё больше попадались повозки с запряжёнными в них двумя-тремя мурлангами. Также люди шли со странного вида шестиногими вьючными животными, похожими на лам — до этого я таковых не видел.

— Рурляндия — это что за страна вообще такая?

— Метисы. И люди-метисы, и гмонни. Даже людей с гмонни скрещивать пытались — выходили одни уродцы. Проект Теодоры, попытка сельскохозяйственной утопии. И полный запрет четырёхруких с депортацией.

— Как получилось, что они тоже участвовали в войне? Вы же вроде бы союзники.

— Так вышло, объединились против гастролёров. И сегодня, похоже, намечается большое совещание. Мы приехали.

Хотелось спросить ещё, что это за такие гастролёры, раз на борьбу с ними пришлось объединяться двум враждующим Дворцам, но я промолчал. Всему своё время. Мы меж тем проехали мимо того самого величественного здания, похожего на американский Капитолий, только со сломанным куполом, поднялись в гору и миновали ещё одну крепостную стену. Я вышел из машины и ахнул — на горе передо мной возвышалась грандиозная металлическая арка, высотой, наверное, в триста метров. Наверху, между десятков обручей, гулял ветер, а в нижних этажах в несколько ярусов до высоты двадцатиэтажного дома были построены многочисленные и очень разноцветные секции — с колоннами, статуями, наполовину разрушенными, какими-то пустыми проёмами и здоровенными деревянными брусками.

— Вавилонская башня какая-то!

— Сферолёт. Кусок, остальное отпилили. Рутенийцы в две тысяча сто шестидесятом здесь приземлились. Идём.

Перед зданием парковались тысячи горожан: автомобили, странные повозки без каких-либо признаков движителя, трамваи в ряд, мурланги, помещаемые в длинный вольер с разделителями, вдалеке — здоровенные броненосцы, укладываемые в специальные ямки-гнёзда в земле. В углу приютился десяток вьючных шестиногих лам. Между всем этим великолепием сновали гмонни и люди, в основном, молодые парни, помогающие с парковкой, со скакунами, с переносом вещей. Чуть поодаль выезжали огромные, совершенно непривычной формы грузовики, груженые стройматериалами, повозки со здоровенными флягами и прочие товары. За массивным покатым боком конструкции я увидел рельсы, паровозный дым и десяток медленно движущихся платформ.

В общем, это была самая настоящая цитадель и одновременно огромный логистический хаб, который контролировал снабжение целой страной.

Подбежавшие парни тут же приняли чемодан из рук Тизири, повели через заграждения к одному из многочисленных подъездов, над которым висели три флага. Перед входом стояли стражники — люди, пара из которых ростом почти не уступали скра — огромные, в латах и странных шлемах. Чуть поодаль стояла группа гмонни и людей, в разных парадных костюмах, о чём-то неспешно беседовали, а ещё трое солдат удерживали за оцеплением группу ломящихся журналистов.

— Привет, — внезапно сказал подошедший сбоку пожилой мужчина в форме офицера Шабук.

У него был какой-то неприятный, назойливый и раздражающий взгляд. В этот раз я прямо почувствовал силу, которая скопилась вокруг него — одного взгляда в глаза было достаточно, чтобы понять, что он того же племени, что и я.

— О, привет. Я не знала, что ты здесь, — Тизири резко обернулась.

Я, пожалуй, первый раз увидел испуг на её лице. Он подал мне руку.

— Полидеусес. Старший из Третьих на этой проклятой планете. Ты Станис, так ведь?

— Да, очень приятно, — я пожал руку.

— Поздравляю тебя с вхождением в коллектив и вас — с успешным зачатием. Уверен, всё пройдёт хорошо. Конечно, выбор несколько странный, но учитывая характер Тизири, семнадцатое поколение — неплохой выбор.

— Вот как? — усмехнулся я. — Ну, отлично.

Пояснять, что именно «отлично» не стал, но фраза показалось очень показательной. Я уже понял, что семнадцатое поколение считалось настолько стрёмным и слабым, что меня восприняли просто как затычку для стервозной начальницы. Стало, мягко скажем, неприятно.

— Здравствуйте, коллеги, я рад, что мы все здесь собрались, — сказала показавшаяся в дверях дама. В строгом платье, напоминавшем коктейльные наряды эпохи декаданса, со странной, но, опять же, треугольной шляпкой. — Идёмте, начнём фуршет.

К нам присоединился ещё десяток гмонни и людей-джакса, в неизменных треуголках и шляпах-котелках. Я тоже впервые в жизни воспользовался вешалкой для шляп, прошёл по ступеням в полупустой банкетный зал. Мы расположились впятером вокруг круглого стола вдалеке от трибуны, на котором были расставлены странные закуски — на сложенных лодочками листьях, с двузубыми деревянными вилками. К даме присоединился мрачный парень, похожий на скандинава — высокий, белобрысый и мрачный. Я сначала сомневался, но после начала диалога понял — он тоже Сеяный.

— Я вижу, вы привели стажёра, — спросил он. — Добро пожаловать на нашу планету. Надеюсь, ваше прибытие не усугубит и так сложные взаимоотношения между Дворцами.

Стало неожиданно тихо — настолько тихо, что голос словно зазвучал в голове. Я видел подобный Алгоритм в книге — «Глушилка», ставящая барьер звуковым волнам в шаге от беседующих.

— Порадуйся за конкурентов, Светозар, — дама развернула голову и провела пальцами по подбородку спутника — не то коллеги, не то любовника. — У них и так всё печально с кадрами.

— Жозефина, дорогая племянница, у нас всё отлично с кадрами, — оскалилась Тизири. — Мы высокопрофессиональный коллектив. Не стоит забывать, что если бы не мы…

Жозефина провела пальцем

— Если бы не ты, дорогая тётушка, то гастролёры, захват Грани и очаг прогрессорства в Тимьянии были бы замечены парой лет раньше. И нам бы не пришлось разворачивать всю эту Игру.

Тизири поджала губы.

— Я была… занята. Мы вели несколько войн. У нас…

«Маленький штат», подумалось мне, но она оборвала фразу на полуслове. Все ненадолго отвлеклись, пробежавшись по закускам. Я выбрал что-то, напоминающее салат с мелко рубленной бужениной и приготовился съесть, но Святозар остановил меня.

— Не рекомендую. Там подземнособачатина. Очень на любителя.

— Подземно… что?

— Мясо подземной собаки, — возведя очи горе, пояснил Святозар. — Плохо усваивается.

Я потянулся к кувшину, где лежали маленькие шпажки с чем-то вроде креветок. Светозар меня чуть не ударил по рукам.

— А вот это, если не готовил свою иммунную систему — ни в коем случае не ешь. Это гусницы кобрового кукуха, очень ядовитые. Гмонни их могут усваивать, мы — нет.

— Вот отстой, а выглядели так аппетитно. Так, вы говорили про захват? — вдруг вспомнил я. — Что значит — захват Грани?

Жозефина усмехнулась, вытерла салфеткой губы и продолжила добивать моё начальство, повернув голову ко мне.

— Да, и вы настолько профессиональные, что позвали на междворцовую встречу стажёра, не объяснив ему геополитической ситуации. А ситуация такая, мой юный соплеменник, что ни один из двух наших Дворцов, ни выигравший наш, ни проигравший ваш, не знает, кто уже пятнадцать лет управляет самым высокотехнологичным государством на планете. И кто чуть было не совершил технологическую революцию во втором государстве, которое мы год назад захватили. Мы называем их «клан Грани» — но мы даже не представляем, сколько их, какого они поколения, происхождения, какой у них язык и прочее. Поэтому давайте просто попробуем… Что это, интересно? Соловьиная икра?

Он поддела вилкой одну из лодочек с чёрными непонятными зёрнами и отправила в рот целиком.

В этот момент Полидеусес схватил меня за руку и резко развернулся, указав в дальний конец зала:

— Что там? Гляди! Не нравится он мне.