Трудоголик

Глава 24 Невидимость

[234/10000]

Я ожидал что-то подобное. Если представить, что все эти магические Алгоритмы — ни что иное, как магия в формате странненького программного кода, то и не удивительно, что на этом коде можно писать «магические комп-игрушки».

— Давайте, только быстро, — заявил Энтон и расселся на диване, я сел рядом.

— Может, ты нас хотя бы представишь? — предложил Серафимион.

— Это Энтон, Энтон, э…. забываю фамилию?

— Этоллин. Сын Адамаса Рутенийского, если это имеет значение.

— Ясно. Разумеется, не знаком с таким. Меня зовут Серафимион Третий, шестое поколение. Сейчас достану а-ашки, — сказал Серафимион и принялся рыться на полках. — Стэн, ты выглядишь так удивлённо, как будто ни разу не играл в подобное?

На журнальный столик легли два золотистых кубических кристалла — то ли пирит, то ли нечто подобное. Я сразу догадался, что это а-ашки — алгоритмические артефакты.

— Ну, да, не играл, — признался я. — У нас старшие не поощряли игрища. Говорили, мол, сегодня в игрушки играешь, а завтра пойдёшь людей убивать. Ну, то есть, не людей, а этих… Ты понял, местных. Можешь пояснить правила?

Серафимион коротко объяснил. Алгоритм, записанный в кристаллы, искал где-то очень далеко на севере, на бескрайних ледниках посреди вечной зимы, пустое место, где ледник был потолще и поровнее. Затем из льда и снега по очереди выпиливались здоровенные кубические детали, которые надо было устанавливать друг на друга. Башня, получающаяся после этого, могла достигать высоты в пару километров, и игра заканчивалась, когда чья-то из башен падала, либо вокруг не оставалось свободного для строительства материала.

Таким образом, предлагалось играть во что-то вроде гигантского тетриса. Глупое, совершенно-расточительное использование Способности, но меня сама мысль о том, что можно таким образом поразвлечься, заинтриговала.

— Активация касанием? — спросил я.

— Ага. Раз, два, три. Зажмуривайся.

Я коснулся и зажмурился. Картинка перед глазами сменилась — теперь я видел не номер Серафимиона, а бескрайнюю пустошь с тусклым солнцем у горизонта, почувствовал пронизывающий ветер, поднимающий снежную позёмку, и дикий мороз.

Внизу виднелся счётчик мана-тонн.

[234/10000]

— Я первый хожу, а ты выбери размер куба? — послышался голос Серафимиона.

— Один метр.

— Так мало. Может, больше?

— Если накинешь мне пару тысяч — можем сделать, не знаю, два метра.

— А, ты, видимо, не в курсе, тут не по весу снимается, а по одной мана-тонне за ход. За дополнительные Алгоритмы — уже сам. А затем — проигравшему всё возвращается в двойном размере.

Я снова удивился.

— А за счёт чего тогда перемещение кубов?

— В а-ашках неснимаемые двести миллионов. Давай, выбирай размер.

— Сколько миллионов⁈ Ладно, пусть будет десять метров.

— Тогда играем до трёхсот метров. Ну, приступаем.

Из снега сам собой вырезался здоровенный фрагмент в форме «Т», который повис в воздухе. Серафимион поставил ребром в двух десятках метров левее.

У меня вырезался квадрат, и я почувствовал, что он «выделен курсором». Выбрал место и положил плашмя. Опыт игры в тетрис-башни подсказывал, что лучше сделать основание устойчивее.

[233/10000]

Серафимион продолжил с сорокаметровой «палкой», поставив её вертикально на уступ первой фигуры. Мне же досталась буква «Г».

— А как вращать?

— Не скажу!

Пришлось поставить вертикально, приперев в квадрату.

[233/10000]

— Медленно ты, — послышался голос Энтона. — Он сейчас тебя обгонит.

— У меня есть определённая стратегия, и я её придерживаюсь!

[232/10000]

…

[224/10000]

Когда башня моего соперника достигла стометровой отметки, перед глазами возникло два круга — с туманом и с треугольником, в очертаниях которого угадывался уже знакомый пирожок-эчпочмак.

— Что это?

— Десять ходов, можно применить специальный Алгоритм.

Я выбрал эчпочмак. Огромный, в тридцать метров треугольник с грохотом упал на вершину башни Серафимиона, отчего все верхние фрагменты слетели, а сама башня опасно наклонилась в сторону. Стоило мне это целых сто двадцать мана-тонн.

[104/10000]

— Блин! Что ж так дорого?

— Вот тебе за это!

Всю мою башню заволокло туманом, отчего я перестал видеть уступы на верхнем ярусе. Но я хорошо запомнил, как они располагались, поэтому приземлил последующие фигурки на нужные места.

[102/10000]

…

[94/10000]

Наши башни достигли двухсот метров, я сократил отставание. Снова появилась возможность нагадить сопернику, и я выбрал пиктограмму с непонятным белым квадратом. Над вершиной башни Серафимиона вырос большой, в пятьдесят метров ледяной куб.

— Вот блин! Вот блин, куда его!

Башня соперника в тот момент была остроконечной, и он попытался приземлить фигуру ровно на середину. Только куб всё равно съехал в бок, попутно сшибив около трети башни.

Серафимион аж взвизгнул:

— Вот зараза! Получай!

На мою башню свалился точно такой же куб, только моя вершина была плоской, и куб вполне спокойно удержался на неё, добавив высоте.

[69/10000]

— Да как же так!

Пара ходов — тут я уже не боялся и ставил «палки» вертикально, и моя башня достигла отметки в триста метров. После чего обе башни с грохотом рассыпались, подняв над ледяной пустыней огромные снежные вихри. Я открыл глаза.

— Ты выиграл, — улыбаясь, но с небольшой грустью в голосе сказал Серафимион. — Получай награду.

[404/10000]

— Вас отсюда перенести? — сказал Серафимион и осёкся. — Погодите, но вы же — полусеяный? Я очень редко с таким работал. Для переноса вас требуется кворум из двух Сеяных и согласие. Я, боюсь, не смогу.

— Вот чёрт! Здесь же у вас дурацкие законы. Точно, меня же здесь только Халиб переносил. И то, один раз. Что, отменяется таверна?

Энтон приуныл.

— Погоди! — у меня возникла ещё одна идея. — Моему Илонмаску нужно размяться.

План был простым — отправиться верхом и включить режим невидимости на всём маршруте до посёлка скра. Только я никакого подобного Алгоритма не знал, но Серафимион тут же вызвался помочь, сказав, что это будет даже чуть «дешевле» в плане мана-тонн, чем телепортация. Уже стоя в вольере, когда мы с Энтоном залезли на покатую спину вспряжённого Илонмаска, Серафимион осведомился, куда мы едем. Видимо, тоже хотел напроситься в вечернюю компанию. Узнав же, что мы собираемся в таверну в посёлок скра — тут же потерял всякий интерес.

— Там же комендантский час! А вы на скакуне.

— Да брось, кто его в посёлке-то соблюдает! — усмехнулся Энтон. Только внутри городских стен.

— Хорошо. Только учтите, Энтон. Вы ничего не будете видеть — такая особенность Алгоритма. Другого я не видел А мурланг будет бежать по нити маршрута, пока вы не будете на месте. Ну, в путь!

Свет вокруг меня тоже погас, затем я увидел смутные силуэты и тонкую нить, уходящую куда-то через тёмный горизонт. И мы помчались вперёд — галопом, с огромными прыжками.

Ощущение было, как будто ты от страха закрыл глаза на американских горках. Нас швыряло, качало, носило в темноте. Вокруг слышались шорохи, шум машин, журчание воды в ручье, запахи, крики ночных животных.

— Я ничего не вижу! Ничего не вижу! — стонал за спиной Энтон.

— Держись! Скоро это кончится.

Кончилось, однако, это не очень-то и скоро — почти полчаса прошло, после чего Илонмаск резко затормозил, а пространство вокруг посветлело, окрасившись в силуэты зданий, подсвеченных уличными фонарями. Я отдышался, откинув голову наверх.

Надо мной сияли созвездия и яркий Млечный Путь. Часть его была не видна, видимо, из-за высотных облаков. Я без труда обнаружил Большую и Малую медведицу, созвездие Стрельца, а ещё — большую голубую точку близко к горизонту, совсем не похожую на привычные нам светила. Я вздрогнул, когда понял, что это. Звёздное небо, действительно, было вполне родным и знакомым, но одна деталь разительно отличалась. На этом небе были новые планеты.

Мы стояли между какими-то хибарами. Под ногами лениво, переваливаясь с лапы на лапу, разбежался выводок свиноуток.

— Кажись, он не туда привёл, — хмыкнул Энтон и заозирался по сторонам. — Хотя… кажется, я знаю дорогу.

— Ну, я же хотел, чтобы Илонмаск размялся. Показывай.

Мы долго петляли между улочек, пока, наконец, не очутились на заднем дворе кабака. Воняло неслабо. Двое достаточно хилых скра справляли нужду прямо у забора, кого-то рвало, слышалась ругань и крики. Илонмаск презрительно фыркнул и поднял повыше свой шикарный хвост — видимо, чтобы не запачкать в грязи.

— А как же мы его оставим? — подумалось мне. — Вдруг на него кто-то покусится из местных?

— Ты его когти видел? Они неподпиленные и не в носках специальных. Это, вообще-то, приятель, запрещено, но кто станет за таким следить в посёлке орков?

Энтон резво спешился и зашагал к двери таверны. Я подвёл Илонмаска к старому сараю, где он унюхал каких-то насекомых, привязал к какому-то поручню и пошёл вслед за Энтоном.

Тот открыл дверь по-гмоннийски. С ноги.

— Ну что, не ждали⁈

Честно говоря, после такого я ожидал безумной вакханалии в стиле вестернов. С мордобоем, перестрелками, разбитой мебелью и прочими прелестями. Я мысленно пересчитал в голове подходящие для самообороны Алгоритмы, но ничего такого делать не пришлось.

Тихо звучала музыка — с дудками и барабанами, что-то вроде ориентального фолк-рока. В длинном зале с высоким потолком стояли тридцать или сорок столиков. Зал был полон — в основном, скра, несколько гмоннийцев, пара людей-джакса весьма затрапезной наружности. Сидевшие неподалёку обернулись и посмотрели неодобрительно, но и без явной агрессии. Мимо столиков сновала несколько невысоких скра в юбках с подносами, а на столах…

На столах лежали книги, шахматы, странные карточки, странные пяльца с вышивкой и до боли знакомые фишки с двадцатигранными кубиками-дайсами.

— Они что, играют в «Подземелье и драконов»⁈ Серьёзно⁈

— «Подземелье и монстры», точнее. Ну, это же таверна. В тавернах всегда чем-то подобным занимаются, — усмехнулся Энтон.

— Мда, видимо, это тот случай, когда одно и то же слово за века несколько меняет лексическое значение. Ну хоть выпить тут дадут?

— Должны. Сейчас узнаем.

За высоким, почти на уровне моего подбородка прилавком восседало двое наиболее мощных, крепких скра — один парно скрестил обе пары рук на груди и внимательно разглядывал зал, второй — одновременно протирал стаканы и готовил что-то на небольшой газовой плитке. Завидев нас, последний из барменов мигом остановился и расплылся в улыбке.

— Энтон! Чувак. Да, и помню тебя! Ты Стэн. Ты мне кое-чего обещать! Сядь-сядь вон туда.

Только тогда я узнал в этом улыбчивом бармене Джен — хранительницу тайного культа, чуть не сделавшую меня божеством целой общины.