Трудоголик

Глава 35 Фото

[31015/10000]

Забрал у Энтона и посмотрел в бинокль — это была маленькая, тощая гмоннийская старушка в смешном кружевном чепчике и переднике. В руках она сжимала половник.

— Эй! — послышался окрик. — Кто здесь?

И повторила — видимо, на гмоннийском. Ко мне повернулся Энтон.

— Ловушка? Как думаешь?

— Мне кажется, что нет. Ну, если и ловушка — какая-то чересчур милая.

Помедлив ещё несколько секунд, я рискнул и поднялся в полный рост.

— Бабуля! Я тут друга ищу, Иоганн — не видала? Такой… высокий достаточно парень.

— О, гости! Заходите! Он скоро придёт. На охоту пошёл.

Она скрылась внутри. Мои спутники тоже поднялись, продолжая держать оружие.

— Значит, так, — скомандовал я. — Рюрик — стой здесь и держи пушку, а мы с дядь Энтоном спустимся.

Скра что-то проворчал, но согласился. Энтон отдал ему свой револьвер, а футуристичный бластер взял с собой. Броненосец остался лежать, Илонмаск нехотя поднялся, потянулся по-кошачьи и направился вместе с нами вниз.

Привязал Илонмаска к стальной ноге «Единорога» и первым шагнул внутрь. Из распахнутого двухстворчатого люка горел свет — тусклая лампочка Ильича, как и у меня в гостинице. На первом ярусе был тесный коридор с низким потолком и три лестницы наверх.

— Свет откуда? — задал я риторический вопрос.

— Реактор запустили, видимо, — предположил Энтон. — Не люблю реакторы.

Один из люков, ведущих из коридора на уровень выше, оказался открыт, и из него доносился запах. Очень, надо сказать, приятный и гостеприимный запах — что-то жареное, со специями. Но мне всё ещё было не по себе.

— Эй! Тётушка? Ты где? — крикнул я наверх.

— Сюда, сюда. В столовую. Я как раз обед готовлю. А я этому оболдую трёхрукому сказала — нечего костёр жечь, хуторян привлечёшь, зачем костёр, если есть столовая!

Акцент был какой-то окающий, верхне-волжский, совсем непривычный.

— Оружие держите наготове, — сказал я.

А сам подумал, что выглядело, конечно, эта надежда на оружие немного наивно. Если «Единорог» действительно захвачен враждебным кланом — а на это всё указывало, то в случае конфликта полагаться следовало только на мою изредка-просыпающуюся Способность, не зависящую от языка Алгоритмов Халиба.

В общем, я тогда всецело доверился своей интуиции. На втором ярусе виднелся бронированный блок реакторного отсека, очень похожего на тот, что был в бункере — в просмотровом окошке что-то сверкало, искрилось, совсем не так, как должно было быть в реакторе. Вокруг реактора полукругом в одну сторону шёл тесный коридор, ведущий в пустые каюты экипажа. С другой стороны дверь вела в балкон просторного отсека, пересекающего корпус насквозь. Сверху, на высоте в пятнадцать метров виднелся не то кран, не то манипулятор для захвата чего-то крупного и круглого. Внизу — наваленные кучей стволы молодых деревьев, шкуры, грубо-связанная лестница откуда-то сбоку, странные костяные амулеты и прочая снедь родом из каменного века.

— Ох, что-то нехорошее, — проворчал Энтон. — Это же логово…

— Гианта, — кивнул я. — Иоганн. Получается, не врёт, жив. Угнездился!

Мы продолжали шагать на запах. Ещё тёмная лестница, коридорчик. Запах доносился, как это логично предположить, из-за двери с надписью «Столовая». Я поднёс палец ко рту и показал Энтону остаться в коридоре. Он кивнул, и я толкнул приоткрытую дверь.

Пожилая гмоннийка ворочала половником в огромном котле на электрической плитке, рядом дымился пузатый чайник с травами. Стол был уже почти накрыт — такое чувство, что нас ждали.

— Заходите… Да-да, рада вас видеть. Стас, кажется? Иоганн говорил мне.

— Как тебя зовут, тётушка?

— Можешь звать меня Ивитой, — она поправила чепчик ручкой половника. — Тётушкой Ивитой.

— Откуда ты здесь? Ты местная?

— Да уж, можно сказать, местная. Уже двадцать лет в этой местности. Заметила, что у нас тут гиант в лесу завёлся, нашла вот этот дом, прибралась и…

Я усмехнулся.

— Прибралась, ага… Раскопала. Реактор запустила ещё! Ты одна здесь, тётушка Ивита? Кто тебе помог?

— Нет — нет. Здесь ещё один мой приятель… У него немного странная внешность, в общем… Йеркут, покажись!

Из хозсклада вышла худая фигура в капюшоне — выше меня почти на голову, с непропорционально тонкими жилистыми руками. Я вгляделся в лицо и сначала подумал, что это человек в маске синекожего рептилоида, но спустя мгновение…

Спустя мгновение на чешуйчатом лице отразилась улыбка, и между зубов показался раздвоенный язык. В правой руке он держал здоровенный нож.

— Вот чёрт!

Я прыгнул в сторону двери, готовясь войти в боевой режим и столкнулся с вылетевшим из проёма Энтоном.

— О, так вас двое? Я и не заметила.

Ивита внезапно сменила выражение лица — напряглась, бросила половник вниз и пристально уставилась на Энтона. Я увидел, как двигаются кончики её пальцев. Холодок пробежал по спине. Гмоннийка⁈ Алгоритмы⁈ Всё замедлилось. Я видел, как Энтон медленно приседает, чтобы использовать стол как укрытие, как поднимает ствол, готовясь стрелять в синекожего.

— Хиотт! Чёрт! — рявкнул он.

Я перехватил ствол его оружия, дёрнул вниз, кинул Ивите:

— Стой! Он со мной. Он безопасен! Никто не будет ни в кого стрелять! Ты…

После некоторой паузы «тётушка» кивнула, выловила половник и снова принялась как ни в чём не бывало помешивать варево.

— Гуляш. Кажется, так называлось это блюдо. Его готовила мне мама ещё там, на Земле. До того, как весь наш род её покинул, и она исчезла навсегда.

Она налила в деревянную плошку жирного, дымящегося варева с аппетитными кусками мяса.

— Ты Сеяная, так? Почему сразу не сказала?

— Мы до сих пор боимся тебя. Какого поколения?

— Третьего. Дочь Хельги и Криса, бывших хозяев Южного Дворца. Я одна из самых старших внучек Первых. Если ты про внешность, то я приняла вид гмонни ещё много лет назад, на Гмон-Яне.

— И мы третьего, — послышалось из-за спины.

Сзади, из коридора вышли две девушки — с современных костюмах, похожих на комбинезоны космонавтов. Я узнал одну из них — это была Мия, затем глянул на вторую, и понял, что они близнецы. На миг я подумал, что мы теперь окружены, но страха не было.

— Лия, — вторая девушка шагнула вперёд и по-мужски протянула руку для рукопожатия. — С моей сестрой, кажется, вы знакомы? И позовите вы уже вашего барда к столу, как-то неудобно, что он там на улице.

Я кивнул в ответ на вопрошающий вопрос Энтона, и мы присели за стол. Синекожий на миг удалился в кладовку, затем вышел со здоровым клубнем неведомого растения и принялся чистить его кухонным тесаком. На столе в тарелках лежали ягоды в плошке и варёные бобы.

— Грань. Вы из клана Грани, так?

— Мы и есть — клан Грань, как его называют Дворцы. Весь клан. Не считая Милены, нашей Первой, и пары наёмников, которых мы не можем считать своими союзниками.

— Милена, — усмехнулся Энтон. — Знакомое имя. Отец рассказывал, что она, предположительно, тоже осталась на планетах. А не улетела вместе со всеми. Что у неё какая-то своя спецслужба.

— Мы пятая группа антикризисного управления. Милена, Игорь и ещё пара из Первых попеременно следят за всеми проблемами на оставшихся планетах. Путь до стройки неблизкий, проблем и зарвавшихся хозяев Дворцов, вроде Халиба — как минимум, ещё пятеро…

Игорь… При его упоминании у меня снова сжались кулаки. Эта личность всё ещё казалась мне виновной во всех моих бедах и проблемах, свалившихся на мою голову в последние две недели. Но я не стал спрашивать про него, потому что кое-что в её речи заинтересовало куда сильнее.

— Стройка? Так чего они все строят-то?

Лия с Мией переглянулись, одна спросила другую:

— Считаешь, ему можно?… — и вторая утвердительно кивнула.

— Тебе она может быть извес-стна как Сфера Дайсона, — неожиданно подал голос синекожий. — Мы её зовём Сфера Малых Миров.

Акцент у него был странный, с сильными шипящими, и в то же время похожий на какой-то не то французский, не то итальянский.

— Сеяные с самых первых веков думали о том, что случится при перенаселении Планет. Гмон-Ян, Хаелла и Айпоида, родной мир хиоттов, уже давно перенаселены. В Скрадо места много, но такие, как Халиб упорно отказываются организовать сюда новые волны колонизации. Да и риск для цивилизаций в этом случае — очень серьезный. В общем, ещё с самого Катаклизма Первые предвидели это и разрабатывали дешёвый способ строительства малых миров. Сначала практиковались на небольших, вроде купольных городов на спутниках, затем сумели строить целые острова и континенты с океанами и искусственными светилами. Сейчас клан Строительства и почти все Первые уже столетие заняты постройкой первых миров на поверхности гигантской сферы вокруг Солнца. Решение спорное, оно раскололо все существовавшие на тот момент Дворцы. Оставшиеся на планетах Вторые и Третьи много лет стирают из памяти своих подчинённых, не говоря уже про простых разумных, все воспоминания о Стройке…

— Игорь рассказывал что-то такое… почти сотню лет назад, — покачал головой Энтон. — А отец ничего не говорил. Ну, понятно почему — если много ваших про это узнает, то все молодые сбегут туда — это же страсть как интересно, строить целые миры. И некому будет править.

Ивита оживилась, спросила у Энтона:

— О, вы знаете Игоря? А кто ваш отец?

— Адамас Рутенийский, шестого он…

Гмоннийка-сеяная кивнула.

— Да, он работают на Игоря. У нас несколько разные задачи. Мы с ним виделись около трёх десятилетий назад, когда проснулся Богдан, — она тяжело вздохнула. — Богдан — это большая ошибка. Его не следовало будить так рано. Вероятно, его задача была проснуться в Конце Времён, чтобы окончательно уничтожить планеты. Он…

Энтон вдруг завозился, полез в сумку и выудил оттуда сложенную гармошкой пластиковую полоску с фотографиями.

— Да, я всё хотел тебе это показать. Ещё в первый день знакомства. Вот шестеро Спящих, оставленных на ближайших планетах. Остальные где-то там — видимо, в тех самых мирах, либо в планетах по ту сторону от бывшей Земли.

Я вгляделся в лица. Лица моих братьев по несчастью, попаданцев в будущее, лишённых прошлой жизни и спящих где-то в глубинах бункеров.

Первое лицо было подписано как «Руфус». Темнокожий, скуластый, с плоским носом и узкими глазами.

Второе лицо — Себастьян. Рыжий, в очках, лицо европейское, непонятной национальности и немного надменное.

Третье лицо — это был я. Молодой, улыбающийся, счастливый. Фото, долгое время бывшее моей аватаркой в фейсбуке, вконтакте и телеге.

Четвёртое лицо — смуглая, арабской внешности девушка, подписанная «Шакира».

Пятое — это был Богдан. Парень, по-видимому, высокий, смуглый, коротко стриженый и совершенно точно русский. Но выглядел он не на двадцать пять — на все тридцать. В его глазах была какая-то не то тревога, не то злость, не то тоска. Это мог быть взгляд и служившего в горячих точках, и сидевшего уголовника, и просто уставшего ещё в двадцать пять лет человека.

А шестым лицом было лицо Аськи, моей однокурсницы и по совместительству первой девушки.