Туфельки для мамы чемпиона

Глава 47

Ближе у ночи у Роберта зазвонил телефон. — Да, Марк. Как дела? Ты серьёзно? — Роберт рассмеялся, — Я твой должник! Ирме приветы. Она — просто герой. Да, я ей передам.

— Хорошие новости? Беата подошла ближе.

— О, да! Я бы такой расклад и придумать не смог. Не иначе, высшие силы вмешалась. С кого начнём? С журналиста? Или с Агнешки?

Беата помедлила. Раз новости хорошие, то ей всё равно. А смеющийся Роберт — отличный знак. — Давай с журналиста, — решилась она. — С ним пока ещё не всё. И кое-что вышло совсем не по плану. Но он очень зря сегодня решил прилететь в Варшаву из Барселоны. — Марк? — Нет, принцесса, его жена Ирма. Марк сегодня вместо меня в Париж гонял. Заодно узнал, чем прижать Ветлич. Но погоди. Самое весёлое в том, что Ирма Бялошевскому в кофе сыпанула слабительное. Наша "акула пера" летел в сортире. И сейчас, судя по тому, что он обратился за медицинской помощью, ему, мягко говоря, не до нас. А отчёт от Адама я жду минут через двадцать. И завтра Бялошевский, если слезет с горшка, будет тоже очень занят. И послезавтра тоже. Будет спасать свою драгоценную шкурку.

Беата поняла, что хихикает. Как девчонка. Похрюкивая. На них с Робертом напал приступ хохота. Они оба живо себе представили, что было в самолёте. — У Ирмы не будет из-за нас неприятностей? — забеспокоилась Беата, отсмеявшись. — Ирма Войцеховская — старший бортпроводник. У неё налёт больше, чем у её драгоценного Марка. Её очень ценят в компании. И она потрясающий друг. — Познакомишь нас? — Конечно! Они уже напрашивались в гости. — А что там со стюардессой? — вспомнила Беата и поморщилась. Ей было неприятно одно упоминание этой девушки. Вспомнилось сразу, что та не передала записку. И взгляд этот неприязненный сверху вниз тогда, в аэропорту. И фары в стекло. Она хотела её убить? У нее что-то было с Робертом?

Видимо, думала Беата очень громко.

— Жабка, девочка, посмотри на меня, пожалуйста, — Роберт потянул её к себе ближе, — Не ревнуй меня к стюардессам. И не к стюардессам. Я с семи лет вижу только тебя. Знаешь, я в интернате и потом в училище, когда к доске выходил, всегда представлял, что ты сидишь за нашей партой, помнишь,? Четвёртая в среднем ряду. И смотришь на меня. Вот так всё тебе и рассказывал.

Беата распахнула глаза. Пыталась осознать, что именно сейчас сказал Роберт. Слёзы подкатили к горлу. — Не плачь, принцесса. — Ты расскажешь мне, как ты жил? — Обязательно. Всё, что ты захочешь узнать. — Так что с Ветлич? — расхрабрилась Беата. — На неё есть два рапорта от старших бортпроводников. Нарушение списания алкоголя, а проще — она уносила невыпитые бутылки, и неслужебные отношения с пассажирами, то есть… — Я поняла, что это. — Сейчас начнётся негласная проверка. Если факты подтвердятся, её уволят. Без права трудоустройства в другие авиакомпании.

Ещё один звонок прозвучал ровно через двадцать минут. — Адам всё-таки успел, — почти не удивился Роберт и снял трубку, — Чем порадуешь?

Беата не вслушивалась, что именно говорил Роберту голос на том конце. Слышно было только что фразы короткие. И что человек посмеивается.

Смешнее, чем история со слабительным, придумать уже нельзя. Ситуация, которая ещё утром казалась ей патовой, сейчас даже страшной не выглядела. И даже если бы этот журналист опубликовал где-то, что Беата Зимовская встречается с пилотом Робертом Тухольским, ей после сегодняшнего дня было бы точно наплевать. Не стыдно ни сколечко!

А ведь не просто так Роберт задал ей этот вопрос. Она действительно его не стесняется. Она больше стесняется саму себя. И того не привычного состояния, в которое попала чуть больше суток назад.

Боже мой, сколько всего успело произойти за два дня! Главным итогом Беата посчитала всё-таки свое внутреннее волшебное ощущение. Она чувствовала себя девочкой рядом с Робертом. Несмотря на то, что они ровесники. Не серьёзной дамой-преподавателем, не солидной статусной женщиной. А его принцессой. За которую он напрягся сегодня сам и подключил своих друзей.

Беата провела мысленную ревизию своих знакомых. Кто из них беспокоится о ней? Кто мог бы бросить все свои дела и заниматься её проблемами? Алекс? Да, но его сейчас лучше и правильнее оставить в покое. Оставались только русские. Алёна с Виталием и Жанна с Володей. Неожиданно оказавшиеся ближе родни.

Роберт закончил разговор и сейчас разглядывал Беату, стоящую у французского окна в сад с бокалом вина. Женщина в его доме. Там, где никакая женщина не предполагалась. И всё же она здесь. Так просто и естественно. Как дышать.

Беата очнулась от своих мыслей. Обернулась. Столкнулась с его потемневшим взглядом. Какие же у него глаза интересные! Ни у кого больше она не видела таких. Цвета балтийского янтаря. Рука сама потянулась к его седым вискам. Ему же тридцать восемь. Что он пережил?

Пальцы закрылись в густую каштановую шевелюру. Роберт не шевелился. Только глаза двигались по её лицу, словно лаская.

Он аккуратно забрал у неё бокал. Сам сделал из него большой глоток. Поставил на барную стойку. Притянул Беату к себе, впечатав в грудь, обхватил ладонями лицо. Поцеловал осторожно, словно пробуя губами. Беата всхлипнула, прижалась ещё сильнее. Никакое вино не нужно. Роберт пил её дыхание, ловил губами стон. Чувствовал, как она дрожит в его руках.

В его голове мелькнула фраза, брошенная когда-то Красицким. "Ты променял это чудо на Маринку?". Чудо. Вот правильное слово! То, что в его руках таяла Беата Торочинская, это великое чудо. Видно он большой счастливчик, раз ему дают второй шанс.