Туве Янссон: работай и люби

Радиопьесы, постановки и телесериалы

В 1960-е годы в жизни Туве наравне с живописью неожиданно быстро появился и занял важное место театр как в его классическом виде, так и в современных вариантах теле- и радиопостановок. Этот новый вид творческой деятельности занимал немало времени и требовал от Туве существенных затрат энергии. Она писала новые пьесы, а также переделывала свои ранние рассказы для постановок на финском и шведском телевидении и радио. Муми-тролли продолжали свое победное шествие на театральных сценах, покоряли все новые площадки и получили в итоге поистине огромную популярность. В 1974 году на сцене Национальной оперы Финляндии была поставлена Муми-опера, музыку для которой написал композитор Иллка Куусисто. В Швеции на большой сцене Королевского драматического театра «Драматен» в 1982 году состоялась премьера нового спектакля о приключениях муми-троллей. Режиссером вновь была Вивика Бандлер. Сотрудничество Туве и Вивики продолжало оставаться весьма тесным и проходило без сучка и задоринки. Между ними царило обоюдное доверие, разрушить которое уже ничто было не в силах.

Муми-тролли из польского мультфильма

Туве долго размышляла над нюансами сценариев для радио- и телепостановок и решила, что подход к ним должен быть принципиально разным. Необходимо было с самого начала принимать во внимание существовавшие жанровые ограничения и возможности. Точно так же, как расписывая фресками влажную штукатурку, нужно изначально представлять себе конечный результат и добиваться его с учетом тех возможностей, которые предоставляет та или иная техника. Первой работой Туве на телевидении стали съемки спектакля «Дитя-невидимка». Она обдумывала, каким образом можно изобразить невидимку: неужели придется застегивать платьице поверх головы бедной малышки? Каким образом можно показать, как ребенок-невидимка ест бутерброд? Все это было невероятно занимательно, но за решением этих творческих проблем всегда можно было обратиться к Вивике. Туве хотела, чтобы у муми-шоу было свое музыкальное сопровождение. Подруга Туве Эрна Тауро уже давно сотрудничала с Вивикой, и Туве она показалась подходящей кандидатурой на роль автора музыки к телеспектаклю. В итоге именно Тауро стала автором самой известной муми-мелодии, а также в 1965 году переложила на музыку слова «Осенней песни», написанной Туве. «Осенняя песня» быстро завоевала популярность в Финляндии и Скандинавии, где ее исполняли многие артисты.

Муми-тролли из немецкого мультфильма

Первые кукольные мультфильмы по мотивам книг Туве были сняты в Западной Германии и показаны по немецкому телевидению в 1959–1960 годах. Два мультсериала по шесть серий в каждом представляли собой экранизацию книг «Шляпа волшебника» и «Опасное лето».

Шведское телевидение также заинтересовалось муми-троллями, и там по книгам Туве сняли многосерийный фильм в тринадцати частях. Сериал под названием «Муми-тролли», сценарий для которого Туве написала совместно с Лассе, в течение нескольких месяцев шел по телевидению в 1969 году и пользовался огромной популярностью. Туве была удивлена, какую важную роль стало играть телевидение в жизни людей, которые с нетерпением ждали показа первой серии, словно какого-то волшебного мгновения. Режиссером телесериала традиционно стала Вивика. Главные роли исполнили финские артисты, уже знакомые по постановкам городского театра Хельсинки Lilla Teatern: Биргитта Улффсон, Лассе Пёюсти и Нильс Брандт.

В то же время, когда Туве работала над сценарием сериала для шведов, она получила письмо из Японии. Японский телевизионный концерн хотел снять о муми-троллях цветной мультфильм и предлагал ей начать переговоры об авторских правах. Туве посоветовалась с Вивикой и ответила в духе, что восхищается японским кинематографом, хотя, к ее величайшему сожалению, и не видела ранее японских мультфильмов или фильмов для детей. Она рассказала о контракте со шведами и пообещала выяснить, не будет ли это преградой для заключения договора с японскими аниматорами. В остальном же, как заверила Туве, она очень заинтересована в проекте. Позже в письме к Вивике Туве рассказала, что руководитель проекта по фамилии Ямамото объявился нежданно-негаданно в Финляндии вместе со своим секретарем и пришел прямо к ней домой. Обмен идеями был затруднен тем, что господин Ямамото и его секретарь кроме японского говорили только на плохом немецком.

Сериал для японского телевидения в итоге был-таки снят и даже стал в Японии довольно популярным, однако за пределами страны этот мультфильм никогда не показывали. Туве запретила пускать ленту в международный прокат, поскольку в ней все противоречило той мирной философии, которую исповедовали муми-тролли. В мультфильме Муми-папа учил Муми-тролля уму-разуму с помощью ремня, а в Муми-доле шла война. Права на демонстрацию этого мультсериала в Японии уже истекли, и сейчас посмотреть его практически невозможно.

Театральные постановки, фильмы и радиоспектакли, а также самые разные передачи о муми-троллях поспособствовали тому, что все больше людей узнавало о муми-троллях. Начавшееся всего за десять лет до этого производство товаров с муми-тематикой превратилось в целую отрасль индустрии. В Финляндии Муми-тролли покорили все финансовые вершины. Туве сердито рассказывала Вивике, как ей предлагали наладить выпуск «муми-напитка». Туве постоянно получала приглашения посетить самые разные страны мира. К счастью, ее брат Ларс обладал врожденным талантом бизнесмена и менеджера, и Туве по возможности отдавала все организационные вопросы на его попечение. Как она говорила, это была пришедшая к ней с возрастом мудрость. Однако подобная круговерть событий была лишь началом долгого пути муми к популярности.

Японский мультфильм стал для Туве огромным разочарованием. Тем не менее, это не убило в ней веру в анимацию. Скорее, наоборот, Туве все больше интересовалась возможностями этого искусства. В 1978–1982 годах на экраны вышел польский кукольный мультфильм о приключениях муми-троллей. 78 серий мультфильма по 8–9 минут каждая сначала были показаны в Польше и Германии, после чего мультфильм заинтересовал телепродюсеров британского телевидения. В Великобритании мультфильм заслужил большую любовь зрителей. По финскому телевидению этот мультфильм показали в начале 1980-х годов, после чего отрывки из него часто демонстрировались в различных шоу и других проектах.

Ободренные успехом первого мультфильма о муми-троллях японские аниматоры захотели снять новые экранизации. На этот раз Туве и Ларс обратили особое внимание на предлагаемый для воплощения сценарий. В качестве координатора проекта они выбрали Денниса Ливсона, известного продюсера детских телепередач в Финляндии. У Ливсона уже был опыт работы с японцами. В итоге новый японский сериал был создан под самым тщательным контролем Ливсона, Туве и Ларса. Работа над лентой потребовала больших затрат со стороны японских художников-аниматоров. Сериал создавался в двух частях и в общей сложности включал в себя более ста серий. В большинстве стран мира он был впервые показан в начале 1990-х годов, после чего его неоднократно повторяли на протяжении многих лет. Неоценимую помощь Деннис Ливсон оказал и в создании полнометражной мультипликации книги «Муми-тролль и комета». Можно сказать, что большинство людей узнало о существовании муми-троллей именно из японского мультсериала, видеозаписи которого до сих пор пользуются спросом у покупателей. Именно мультфильмы породили невиданный доселе муми-бум, который добрался даже до самых отдаленных уголков планеты. Первые муми-книги прочли тысячи человек, книги-картинки расширили эту аудиторию до десятков тысяч, комиксы привлекли внимание более двадцати миллионов читателей по всему миру. Теперь же, после появления японского мультсериала, муми-троллей полюбили сотни миллионов людей. В 1990 году Туве посетила Японию в связи с выходом мультсериала. В Стране восходящего солнца ее чествовали как настоящую голливудскую звезду.

Острова — это лучшее, что есть во мне

Новые места, места и постройки — все это имело очень большое значение для Туве. Практически всю свою жизнь она путешествовала с места на место. Переезд был призван возвестить окончание какого-то этапа и начало другого: новой влюбленности или нового периода жизни. Новый дом был для нее гнездом, которое она хотела свить для своих возлюбленных. В свое время Туве планировала купить плавучий дом-корабль под названием «Христофор Колумб», чтобы проводить там летнее время с Атосом и Лассе. Для Атоса и вместе с ним она хотела основать колонию художников в Марокко. Там было бы все для счастья, даже висячие сады. Но любовь к Атосу исчезла, и колония перестала ее интересовать. Потом Туве хотела сбежать вместе с Лассе на острова Тонга, чтобы спрятаться там от скуки и тоски, вот только правительство островов не пожелало видеть их на своей земле.

Архипелаг Пеллинки всегда был для Туве любимейшим местом на земле — в детстве Туве Янссоны арендовали летний коттедж у семейства Густафссонов, и их сын Аббе и Туве стали близкими друзьями на всю жизнь. Позже Туве описала проведенное на островах время в своих многочисленных рассказах. На архипелаге хватало островов, куда можно было переезжать, строить новые дома или же о которых можно было просто мечтать. Страстно влюбленная Туве писала Вивике о своих попытках выкупить для них островок Куммельшер, на котором находился маяк. О жизни на маяке Туве мечтала, будучи еще совсем маленькой девочкой, когда она сочиняла истории о том, как станет смотрительницей маяка. Тогда у нее так и не получилось выкупить остров для Вивики, но мечта об острове осталась.

Любовь к Вивике причинила Туве много горя. Сломленная этой печалью, она вместе с братом Лассе построила дом на острове Бредшэрен, который позднее назвала «Розой ветров». Строительство дома было для Туве своеобразной терапией. По мере того как все более четкими становились контуры нового дома, Туве словно заново отстраивала себя саму, возводя как внутри, так и снаружи мощные стены спокойствия и безразличия. Она строила, словно подчиняясь какому-то первобытному инстинкту, будто ища спасения от холодного внешнего мира и надеясь, что в будущем построенное новое здание будет защищать ее во всех смыслах слова. Но со временем жизнь на острове стала для Туве слишком тесной. В маленькое помещение набивалось порой слишком много народу, и у постояльцев уже не получалось не мешать друг другу. После того как Лассе с дочуркой вернулись из Испании, семья разрослась еще больше, а потом к ней присоединилась и Тууликки. Она и Хам не всегда ладили друг с другом. В общем, новый дом нужен был главным образом для того, как писала Туве, «чтобы Туути наконец успокоилась».

Возрастающая слава Туве привела к тому, что на Бредшэрен заявлялось все больше незваных гостей, среди которых были поклонники, журналисты, съемочные группы и еще черт знает кто. О покое можно было забыть, но именно в нем Туве нуждалась больше всего. И она опять возобновила попытки выкупить остров Куммелшер, с воодушевлением рассказывая, как собирается в город Порвоо на встречу с чиновниками, «надеясь очаровать департамент строительства». Увы, очаровать бюрократов не получилось. Сухо, но с явственным разочарованием она рассказывала, как в очередной раз услышала от чиновников привычную тираду — мол, ее присутствие на острове спугнет морскую живность. В этих отказах фигурировали то лосось, то треска, а то и сиг. Остров грез так и остался для Туве несбыточной мечтой. Но в конце концов она получила разрешение арендовать Кловхару, который полюбила всей душой.

Дом на острове был построен в мгновение ока. Необходимо было как можно быстрее подвести дом под крышу, чтобы строение, в соответствии с законом того времени, нельзя было снести, если лицензию на строительство в итоге так и не выдадут. По крайней мере, так тогда считали подруги. На память об этой спешке остались дневники, в которых бисерным почерком Туве было четко записано, когда и сколько цемента доставлено на остров, кто какой работой занимался и как бури и штормы мешали застигнутым непогодой строителям, задержавшимся на Кловхару до поздней осени. Именно эти дневники Туве впоследствии взяла за основу при работе над книгой «Хару, один остров», которая была опубликована спустя три десятилетия.

Брат Тууликки Раймо и его жена Райли сделали чертежи для дома, в котором была всего одна комнатка и подвал высотой два метра. Окна домика выходили на четыре стороны. Туве и Тууликки обычно предпочитали в доме лишь работать, а спать в палатке. Дом также служил пристанищем для гостей. На острове Туве много работала, несмотря на присутствие гостей: она писала прозу, рисовала картины и иллюстрации. Там же Туве и Тууликки выстраивали инсталляции по мотивам рассказов о муми-троллях и занимались изготовлением кукол для будущего кукольного театра. Много времени уходило на поиск, изготовление и раскраску крошечного реквизита, а также на создание фигурок героев и деталей ландшафта того мира, в котором Тууликки и Туве поселили сказочных персонажей.

Остров был нужен им, чтобы жить там вдвоем все лето, но темы для разговора периодически заканчивались. Иногда за целый день так и не находилось ничего, о чем они могли бы поговорить. Разумеется, всегда оставались погода и природа, хотя и эти темы были ограничены. Позже Туве так описывала их «бьющие ключом» разговоры: каждый раз, когда в воздухе собирался туман, они говорили о том, что туман сгущается, потом утвердительно кивали, мол, туман наконец совсем сгустился. Порой, как Туве пишет в письме Вивике Бандлер, она думала: «Я устала от нас, мы превратились в скучную пару». Отличным средством спастись от скуки было забраться на скалы и наблюдать оттуда за проходящими по морю кораблями. Еще можно было попытаться поболтать с «большой землей» по радиотелефону, но такая возможность предоставлялась довольно редко.

Остров Кловхару и дом Туве и Тууликки

Пара путешественников

Жизнь Туве изменилась. Теперь, наперекор всем прежним мечтам и планам, она больше не собиралась уезжать из Финляндии. Больше всех переездов она хотела путешествовать вдвоем с Тууликки, а потом возвращаться на свой любимый остров и в свое ателье. Туве всегда любила путешествия и в молодости не побоялась объездить в одиночестве почти всю Европу. Путешественник — это волшебное состояние души, как она считала. К счастью, Тууликки разделяла это ее увлечение. Все, что относилось к путешествиям, стало важной частью их жизни. Они изучали атласы с картами и новые языки, среди которых был в первую очередь английский язык, а также азы других языков. В последние годы жизни у Хам уже не было сил на путешествия, а Туве не хотела разлучаться с матерью. Но и тогда совместные путешествия Туве и Тууликки не прекратились, просто они стали более короткими.

Многие издатели надеялись, что Туве будет участвовать в мероприятиях, посвященных публикациям ее переводов в разных странах. Новые переводы выходили почти постоянно, так что путешествовать приходилось много. Эти визиты подарили Туве множество забавных и приятных воспоминаний. В своих книгах, которые она дарила Тууликки, Туве обычно рисовала что-нибудь, связанное со страной, где ей довелось побывать. В исландском издании она нарисовала картинку, на которой изображены Туве и Тууликки, сидящие на краю очень высокой скалы. Под картинкой подпись: «Роковой ночью в Исландии 1972». Издание, вышедшее на Фарерских островах, Туве украсила рисунком, на котором изображена Туути в шубе из овцы, а рядом стоит настоящая пушистая овечка. Подпись к рисунку можно вольно перевести как «Ваше прекрасное фарерское овечество».

После смерти Хам Туве как никогда нуждалась в чем-то, что могло бы заполнить пустоту в ее душе. Теперь их с Тууликки ничего не держало в Финляндии. Пара давно мечтала совершить долгое путешествие вдвоем, и Туве с воодушевлением писала старому другу: «Атос, свершаются большие дела! Мы отправляемся с Туути в кругосветное путешествие! Мы уже давно мечтали об этом и готовились у этому. Вернемся лишь следующей весной. Курс берем на Японию, сначала нас ждет Токио, потом Гавайи и Сан-Педро, а оттуда — в Мексику и в итоге в Нью-Йорк».

Путешествие началось в Англии. Пребывание в Лондоне, а потом в Токио по большей части было связано с ведущимися там переводами муми-книг. Кроме того, в Японии было необходимо обсудить съемки телесериала. Туве тогда уже заинтересовалась фотографией, которую считала новым и притягательным видом искусства. Она не раз была членом жюри в фотоконкурсах, писала о фотографии и следила за карьерой фотографов из своего ближайшего окружения. Фотографией увлекались ее брат Пер Улоф и подруга Ева Коникова. Работа же на телевидение позволила Туве узнать о возможностях, которые предлагала двигающаяся картинка. В Японии Туве приобрела свою первую видеокамеру «Коника». Ее настолько впечатлило это чудо техники, что камера навсегда стала их с Тууликки верным третьим попутчиком и одним из самых любимых совместных хобби. Для Туве видеосъемка открыла горизонты в мир телевидения. Вместе с Тууликки они снимали, делали монтаж, выбирали звукоряд и писали пояснения к зафиксированному на видеопленке. Снятые ими фильмы до сих пор дают нам возможность чуть больше узнать о жизни этой пары дома и за границей.

Даже во время путешествий Туве ни на минуту не забывала о работе. Она всегда брала с собой блокноты для зарисовок, карандаши, тушь и тетради. Во время поездок ей довольно часто приходилось работать над незаконченными или требующими доработок сценариями. Тууликки вспоминала, как во время путешествия по Португалии и Испании в 1964 году Туве писала книгу «Муми-папа и море».

Их поездка по Испании чуть не обернулась полным кошмаром: рукопись — толстая синяя тетрадь — пропала, так что возникло даже опасение, что ее забыли в Гранаде. Однако в самое последнее мгновение тетрадь все же нашлась. Она просто завалилась за кровать.

Во время кругосветного путешествия Туве работала над «Летней книгой». Она заканчивала ее, находясь среди пейзажей, которые были полной противоположностью тем, что окружали ее в Пеллинки. Тууликки вспоминала, как в Новом Орлеане Туве с энтузиазмом делала наброски к некоторым из новелл: «Она сидела в крошечной кухне и что-то бешено строчила. Листы бумаги летали по комнате туда-сюда: очевидный момент вдохновения!»

Во время путешествий Туве набиралась впечатлений, которые позже перерастали в новые сюжеты для книг. Большая часть ее текстов посвящена как раз этим впечатлениям, или же эти впечатления стали, хотя бы частично, основой повествования.

Во Флориде Туве и Тууликки думали задержаться всего на пару дней. Однако выяснилось, что остановиться на ночлег им предстоит в пансионате для пожилых людей, в пристанище, которое представлялось мрачной прихожей смерти. В «городе солнца» даже в ожидании близкой смерти можно было с гарантией погреться в жарких лучах. Жизнь в пансионате для стариков заинтересовала Туве настолько, что пара решила остаться там еще на несколько дней. Туве начала писать заметки об увиденном, которые в итоге сложились в роман «Город солнца», вышедший в 1974 году. Критика так называемых левых политических взглядов того времени по-прежнему относилась к Туве с настороженностью, и это не могло не повлиять на ее творчество. Давний друг Туве Ларс Бакстрём написал положительную рецензию на «Город солнца», и Туве с благодарностью писала ему: «Я знаю, что и в этой книге по-прежнему парю над нашим обществом и не берусь размышлять над социальными вопросами по-настоящему. И теперь ты говоришь, что это не недостаток, а присущий мне собственный жанр и даже свобода! Какой счастливой ты меня сделал!»

В «Городе солнца» Туве делает попытку еще раз проанализировать темы старости и стариков. Она не пытается избежать острых углов за счет общей безликой манеры описания персонажей, скорее, наоборот, она выписывает индивидуальность каждого, со всеми его недостатками. К сожалению, родственники часто лишь притворяются, будто им не безразличны живущие вдали от них старики. Но и стариков точно так же раздражают сладкие речи молодых родственников, как раздражают они мать, советующую сыну: «Подбери другие слова, когда говоришь, что позаботишься обо мне, и сократи прилагательные до количества, на которое у тебя хватит денег. Дорогой мой сын, тоска по кому-то — дар редкий, и этой болью нас забыли благословить».

Одним из самых важных событий в кругосветном путешествии стало для Туве посещение Нью-Йорка, поскольку там она встретилась с Евой Кониковой. Их дружба пережила десятилетия.

Взрослые игры

Уже поставлена точка в последней муми-книге, но эти персонажи все никак не оставляют Туве в покое. В ее жизни начался новый период: период строительства Муми-дома и создания различных инсталляций, иллюстрирующих приключения муми-троллей. Туве всегда любила строить. Еще в 1930-е годы Туве и Аббе Густафссон выстроили на острове Сандшэр шалаш, желая найти там покой и уединение. К великому удивлению прочих островитян, шалаш выдержал все ветра и бури и простоял до тех пор, пока Туве сама его не разрушила. То же самое произошло с ее прекрасным обустроенным гротом. Позднее Туве полностью отдавала все свои силы строительству домов на островах Хару и Бредшэр. Процесс строительства был для нее лучшим душевным лекарством, вдобавок это занятие давало ей многочисленные сюжеты для новелл и рассказов.

Туве и большой Муми-дом

В 1958 году неизвестный им тогда доктор Пентти Эйстола построил для собственного развлечения большой и красивый Муми-дом. Когда работа была завершена, Эйстола пришел к Туве, чтобы представиться и показать результат своих трудов. Этот самый первый Муми-дом навсегда связал узами дружбы Туве, Тууликки и доктора Эйстолу, а также стал их любимой общей игрушкой. В полном восхищении от Муми-дома Тууликки, Хам и Туве сделали для него двор со всевозможными крошечными деталями и прекрасную оранжерею. Это стало каким-то забавным безумием для всей компании — сооружение нового, более вместительного дома, вместе — и с самого начала. Их проект превратился в огромный и практически идеальный макет муми-мира со всей необходимой атрибутикой, начиная с электрической проводки и заканчивая банками с вареньем, заполнившими полки в погребе. Трио единомышленников потратило три года на то, чтобы построить этот игрушечный дом, высотой почти три метра и с множеством комнат на разных этажах. Зимой друзья собирались за работой в мастерской Туве, а летом грузили на лодку заготовки, детали и материалы и со всем скарбом отправлялись на остров, чтобы продолжать работы уже там. В крошечной хижине на острове Кловхару все пространство было забито макетами и игрушечной мебелью, как рассказывала Туве в письме к Майе Ванни: «…мы делали по большей части инсталляции, полки забиты крошечными фигурками, чудовищами, постройками, реквизитом, мебелью…»

Туве так вспоминала о строительстве Муми-дома:

«Сначала Тууликки сделала несколько персонажей для собственного развлечения. Потом она решила посадить их на стулья. После этого понадобился стол, и всю эту мебель нужно было где-то расставить. Так появились стены, а затем и законченные пространства. Потом появился Пентти Эйстола, и постройка Муми-дома началась самым серьезным образом. По вечерам мы строили, и стены поднимались все выше и выше. По-настоящему конструкторами были Тууликки и Пентти Эйстола, однако и мне нашлось чем заняться: я оклеивала стены обоями, обтягивала красным бархатом мебель для маленького салона, клала камень…»

В 1980 году Муми-дом был выставлен в музее строительного искусства. Пентти Эйстола был назван «главным планировщиком, электриком и специалистом по проблемным коридорам». Тууликки Пиетиля была «ремесленником, создателем париков и бутафории, а также ваятелем форм для фигурок друзей, окружающих семейство муми-троллей, и прочих хомс». Сама Туве довольствовалась титулом «разнорабочий, маляр, уборщица и гример», а Пер Улоф стал «фотографом и осветителем». Вдобавок было указано, что конструкцию всего строения рассчитал профессор архитектуры Рейма Пиетиля и что многочисленные друзья передали в дар постельное белье, драгоценные камни, фарфор и все, что только может пригодиться в настоящем доме.

Для кукольного дома Муми-дом получился невероятно большим: высотой чуть ли не три метра и со множеством комнат, соединенных лестницами и коридорами. Крыша дома состояла из 6800 кусочков черепицы, изготовленных вручную. Дом представлял собой смешение разных стилей: югенда, национального романтизма, ампира, здесь же прослеживались элементы русской архитектуры и много чего еще. В итоге он довольно сильно отличался от описанного в книге круглого голубого Муми-дома. Туве признавалась, что в те далекие времена, когда она рисовала первый Муми-дом, она еще не представляла себе, какой он на самом деле. Кукольный Муми-дом долго путешествовал по миру, с одной выставки на другую. В 1979 году его увидели жители Братиславы, в 1980-м — Стокгольма и Хельсинки. В речи, произнесенной на открытии одной из выставок, Туве сказала, что для детей игра — обычное состояние, но мало кто готов признаться, что взрослые тоже иногда хотят поиграть и что, если они не могут играть с детьми, у них все равно должна быть такая возможность. Просто эта игра называется «хобби». Для Туве, Тууликки и Пентти Эйстолы кукольный Муми-дом стал таким хобби. Более всего история с игрушечным домом увлекла Тууликки, которая позже изготовила множество других инсталляций по мотивам приключений муми-семейства. Тууликки любила в свободное время вырезать различные поделки из дерева и делала это с большим мастерством.

Туве и Тууликки на острове Кловхару работают над инсталляцией о приключениях муми-троллей

Работа над игрушечным Муми-домом легла в основу рассказа «Кукольный дом», а также косвенным образом стала завязкой сюжета уже действительно последней книги о муми-троллях под названием «Мошенник в Муми-доме», которая была опубликована в 1980 году. Можно без преувеличения сказать, что главным героем книги стал Муми-дом. Лаконичные тексты Туве и фотографии Пера Улофа создают атмосферу захватывающей и богатой на события ночи, которая случилась в семействе муми-троллей. Ночь темна, в небе висит полная луна, которая своим таинственным светом освещает окрестности. Муми-тролли не спят, потому что в доме происходит что-то странное. В доме незваный гость — Вонючка, маленькое существо, но большой пройдоха, к тому же дурно пахнущий. Загадочности добавляют фотографии Пера Улофа, изображающие кукольный Муми-дом и передвигающихся внутри него героев. В истории участвуют все главные персонажи муми-мира.

Инсталляция, демонстрирующая отрывок из книги «Папа и море», на фото корабль «Морской оркестр» и персонажи книги, 1984–1985 годы

Поначалу создание Муми-дома было игрой, и таковой оно, разумеется, и осталось. Однако хобби становилось все масштабнее, и Туве с Тууликки начали сооружать другие инсталляции, которые в скором времени заняли все жилое пространство вокруг и отнимали все свободное время. Тууликки в прошлом мечтала стать скульптором, и теперь создание инсталляций давало ей отличную возможность практики в трехмерном моделировании. Для Туве работа с пространством была знакома еще по театру, и теперь декорации разве что необходимо было уменьшить до минимального размера. В итоге на свет появилась сорок одна инсталляция по мотивам приключений муми-троллей. Это уменьшенные модели, изображающие сценки из книг, словно застывший театр. Предметы и материалы для создания инсталляций подруги искали во время путешествий за границу, а иногда и на местных блошиных рынках.

Муми-дом знаком читателям в разных своих видах. Самый известный из них — это круглый синий дом, отдаленно напоминающий кафельную печь. Он стал прообразом для домов в муми-фильмах, а также для игрушечных пластмассовых домиков, продукции муми-индустрии. По словам одного из исследователей творчества Туве, с такими домиками «играют тысячи финских детей, проецируя на героев надежды, идеи и страхи собственного подсознания». Как и настоящий дом для людей, Муми-дом — это гораздо больше, чем просто жилье.

Романы и новеллы

Постройка Муми-дома подарила Туве сюжет для новеллы «Кукольный дом», которая вошла в одноименный сборник, опубликованный в 1978 году. Сборник вышел с посвящением Пентти, то есть Пентти Эйстоле. Новелла, написанная в духе сюрреализма, рассказывает о трех мужчинах, которые вместе строят кукольный дом. Главные персонажи — Александр, вышедший на пенсию обойщик, и живущий с ним на протяжении двадцати лет Эрик. Скучающий Александр разгоняет тоску тянущихся дней, делая кукольную мебель, а потом и игрушечный дом, который очень напоминает настоящий Муми-дом. В этом ему помогает Эрик. Он лепит яблоки из глины и достает стеклянные баночки из-под лекарств, которые потом превращаются в банки с вареньем. Однако дому требуется освещение, и в качестве электрика в проект вовлекается молодой мужчина по прозвищу Бой. Он прекрасно справляется с задачей и на радостях называет кукольный дом «нашим домом», словно заявляя свои права на общее дело Александра и Эрика. Это переполняет чашу терпения Эрика. Он больше не может таить в себе жгучую ревность и впадает в бешенство. Моральное обладание прекрасным сияющим всеми огнями кукольным домом на поверку оказывается совсем не такой уж безделицей, и посягательство на этот дом приводит к кровопролитию, пускай и незначительному.

Среди других новелл сборника — рассказ об отце и ручной обезьянке в одном из ресторанов Хельсинки, об иллюстраторе комиксов и о многих других событиях, происходивших в жизни Туве в последние десятилетия. Реальность в них, конечно, изменялась под воздействием свободного авторского воображения. Новелла «Великое путешествие» рассказывает о дружбе и любви двух женщин и о попытках одной из них освободиться от влияния матери. Это похоже на вполне реалистичное описание совместной жизни Туве и Тууликки и обоюдной ревности, которая связывала их троих.

«— В молодости мама могла сидеть на своих волосах. И это по-прежнему самое красивое, что я видела.

А Елена отвечала:

— Я знаю. У нее всё — самое красивое, что ты когда-либо видела. Великолепно! Всё, что у нее есть и что она делает и говорит, — великолепно!

А Роза ответила:

— Ты ревнива! Ты несправедлива! Она делает абсолютно всё, чтобы я чувствовала себя свободной.

— Странно, — протяжно повторяла Елена, — пожалуй, странно, что ты себя свободной не чувствуешь. И это очень огорчительно для нас»[51].

За свою жизнь Туве Янссон написала три взрослые повести: первая из них, «Честный обман», вышла в 1982 году, два года спустя была опубликована вторая — «Каменное поле». В 1984-м увидела свет последняя повесть Туве — «Путешествие налегке», которую иногда публиковали вместе с довольно коротким «Каменным полем». Сборник рассказов «Честная игра» издан в 1989 году. Сборник состоял из самостоятельных глав, связанных сквозными персонажами.

«Честная игра» давалась Туве нелегко, работа над повестью заняла много времени. После окончания книги Туве писала Ларсу Бакстрёму: «Над этой книгой я раздумывала куда больше, чем над любой другой, и работа отняла у меня три года (Туути заявляет, что больше). Я переписывала ее раз за разом, иногда откладывала в сторону и меняла все, что было уже написано… Не передать, как я была рада, что тебе она понравилась, — ты даже сравнил ее с „Летней книгой“, с единственной книгой, о которой я точно уверена, что она хороша».

Временами Туве чувствовала, что работа над книгой заходит в тупик, но даже тогда она продолжала писать, хоть и не без усилий над собой. «Честный обман» рассказывает о двух подругах и о связывающих их серьезных и напряженных отношениях. Одна из подруг, Анна — художница, рисующая зайцев и цветы для детских изданий. Вторая подруга, Катри — пунктуальный организатор, отвечающий за планирование и решение конкретных бытовых вопросов. Туве говорила, что эти подруги представляют две стороны ее собственной натуры. Она также добавляла, что прототипами послужили Каин и Авель из Ветхого Завета. Сначала кажется, что Анна — это Авель, но затем роли меняются.

Сходство между Катри и Туве очевидно, в особенности если вспомнить, с каким старанием и тщательностью Туве организовывала деловые переговоры, вела свои дела и что выполняла это все с большим профессионализмом. В ней не было ни капли беспомощности. Туве так и не обзавелась секретарем, который мог бы помочь ей прорваться сквозь разросшиеся джунгли разнообразных международных договоров и финансовых контрактов. Хорошо, что в случае необходимости можно было найти поддержку и помощь у брата Ларса. Рисующая для детей художница Анна, возможно, еще в большей степени напоминает Туве, являясь в определенном смысле удручающей карикатурой на нее саму. Именно в таком виде, скорее всего, многие представляют себе сказочниц. Анна, правда, не писала детские книги, а только рисовала для них сказочных зайцев. Катри же в свою очередь выясняла стоимость авторских прав на зайчиков, за которые компании должны были платить художнице. Туве частенько приходилось заниматься подобной работой, которая, как правило, вызывала у нее лишь отвращение.

Создательницу муми-троллей и художницу, изображающую зайцев, объединяли еще и детские письма, которые они получали. Писем было много, и отвечать на них казалось важным делом, но за этим неизбежно следовала усталость. Что можно, а чего нельзя говорить детям? Нужно ли быть честным, неизбежно нарушая душевный покой ребенка, или же стоит приукрасить свой ответ ложью? В каком возрасте нужно начинать говорить детям правду? Об этом спорят герои книги. Туве приходилось искать ответы на эти же вопросы, и наверняка она задумывалась о них, работая над текстами для детей.

«Каменное поле» — повесть более короткая и сжатая, чем «Честная игра», и писать ее Туве было значительно легче. В ней рассказывается о Юнасе, только-только вышедшем на пенсию журналисте, и о двух его дочерях. Главный герой размышляет над своим отношением к словам, которые он использовал, будучи газетчиком: «… на этой работе я испортил слишком много слов, все мои слова износились, переутомились, они устали, если ты понимаешь, что я имею в виду. Ими нельзя больше пользоваться. Их бы надо постирать и начать сначала… Я написал для твоей газеты миллионы слов, понимаешь, что это значит — написать миллионы слов и никогда не быть уверенным в том, что ты выбрал нужные»[52].

Отчаяние, которое чувствует Юнас, и его беспомощность и сомнения по поводу языковых средств выражения наверняка знакомы практически всем пишущим людям. Эти же эмоции не прошли мимо Туве: на нее сильно повлияли скромные продажи «Города солнца» и «Кукольного дома» и ощущавшаяся тоска читателей по прежней «Муми-маме».

Прототипом Юнаса в какой-то мере можно считать Атоса Виртанена с его маниакальным отношением к труду. В повести начальник Юнаса упоминает его любимое выражение и псевдоним: «И так далее, и тому подобное». Это же самое выражение постоянно использовал и Атос. Юнас получил задание написать биографию газетного магната — мистера Игрека, как автор называет человека, сколотившего состояние на бульварных изданиях. Юнас пишет свою книгу, сидя в маленькой пристройке к сауне. Работа движется со скрипом — над Юнасом довлеет приближающийся срок сдачи материала, а написанный им текст кажется безжизненным. Юнас в отчаянии, он пытается выкрутиться из положения не самым лучшим образом: «Сейчас он латал, вышивал узоры, выдумывал, все время сознавая, что у него ничего не выходит…»[53] Биография Игрека так никогда и не будет написана: сожженные обрывки текста автор разбрасывает на усеянном камнями поле.

«Путешествие налегке» опубликовано в 1987 году, когда Туве исполнилось семьдесят четыре года. В книге рассказывается о том, как приятно путешествовать, даже если все идет совсем не так, как изначально планировалось. Пьянит ощущение предстоящего пути и отрыва от будней. Самым важным оказывается не то, куда ты направляешься, а то, что оставляешь позади.

«Не могу описать, какое облегчение я ощутил, когда наконец убрали трап! Только тогда, нет, пожалуй, позднее, когда теплоход отошел от пристани на такое расстояние, что с берега перестали кричать… спрашивать мой адрес, вопить, будто случилось нечто ужасное… я почувствовал себя уверенно. Вам просто не понять охватившего меня головокружительного ощущения свободы»[54].

«Честная игра» издана в 1989 году. Книга рассказывает о жизни Туве и Тууликки, по крайней мере, повествование максимально приближено к событиям реальной жизни. За псевдонимом Мари скрывается сама Туве, Юнна — это Тууликки Пиетиля, Ларс фигурирует под именем Том, а псевдоним Атоса Виртанена — Йоханнес. Как отца Туве, так и отца Тууликки звали Виктором, в их честь они назвали свою лодку «Викторией». В книге лодка Юнны и Мари тоже зовется «Викторией». Пейзаж, на фоне которого разворачивается действие, — это, конечно же, летний Кловхару, а зимой события продолжают развиваться в двух мастерских, которые соединяет, совсем как в реальной жизни, чердачный коридор.

Книга рассказывает об отношениях, о ревности, о потребности в личном времени и пространстве. Эта книга о том, как сложно порой жить вместе, и о том, как два творческих человека все же могут существовать бок о бок, не ограничивая творческую свободу друг друга.

Новелла «Путешествие с „Коникой“» посвящена хобби двух подруг. Здесь речь явно идет об увлечении Тууликки видеосъемками. С героями новелл происходят все те события, которые обычно случаются с людьми и возлюбленными, живущими вместе не один год. Они наверняка происходили и с Туве и Тууликки. В отдельных самостоятельных главах, больше похожих на рассказы, на передний план повествования выведены черты характера, свойственные обеим женщинам. Так, подчеркивается расторопность Юнны и ее талант палить из пистолета при необходимости — и в особенности без таковой. На острове у Тууликки Пиетиля тоже всегда было при себе оружие, отчасти по причинам безопасности и защиты от нежданных пришельцев, но и для того, чтобы при необходимости добивать раненых зверьков и птиц. Стреляла она, впрочем, и для развлечения — по банкам и не только. Герои новеллы размышляют над отношениями, существующими между ними. Юнна вспоминает мать Мари, которая в свои без малого девяносто лет, нимало не стесняясь, жульничала во время игры в карты. Она также брала без спросу инструменты Юнны, резцы и долото, и приводила их в негодность. Как Тууликки, так и Хам увлекались резьбой по дереву, и их отношения иногда не ладились. К тому же очевидным было соперничество в том, чьи работы получались более красивыми.

Сборник рассказов «Салонные игры» был опубликован в 1991 году. В основе сюжета тоже лежат реальные события, большая часть которых, правда, произошла за несколько десятилетий до написания книги. И все равно они кажутся совсем недавними и только что пережитыми. Атмосфера реальности создается за счет того, что большая часть рассказов основывается на записях в дневниках и записных книжках и на письмах Туве, в которых сохранились описания ее переживаний и чувств. Теперь она облекла эти события в вымышленную форму и перенесла их на страницы книги, разве что слегка изменив.

Самый веселый рассказ в книге — «Письма Клары». Клара пишет забавные в своей откровенности и удивительно рассудительные письма, оказываясь в роли то крестной матери, то более молодой подруги, а то и соседки. Новелла «Поездка на Ривьеру» — история о том, как мать и дочь вместе едут в Барселону, а оттуда в Хуан-ле-Пин. Вымышленная поездка довольно похожа на ту, в которую отправились Туве и Хам после того, как последняя вышла на пенсию. В новелле Туве рисует картину доверительных отношений между матерью и дочерью. Несмотря на то что на момент выхода новеллы со смерти Хам прошло уже более двадцати лет, эта временная дистанция не сказалась на силе и выразительности текста. Это же путешествие стало сюжетной основой истории «Муми-тролль на Ривьере», в которой семейство муми-троллей путешествует по Лазурному берегу. Они с трудом пробираются сквозь джунгли отелей, где сотрудники, один любезнее другого, с распростертыми объятиями зазывают гостей. К сожалению, в мире нет ничего бесплатного, даже гостеприимства.

На виду и в тени

Большинство исследователей пытались отыскать в творчестве Туве намеки на ее гомосексуальность. Сама Туве не распространялась публично на эту тему, однако и не пыталась скрывать свою ориентацию. Между тем об ее отношениях с Тууликки Пиетиля было известно всем. Их видели вместе на многочисленных официальных и публичных мероприятиях. Туве и Тууликки стали первой однополой парой, официально принявшей участие в приеме у президента в честь Дня Независимости Финляндии. Их связь была настолько открытой и очевидной, что никакой новостной ценности информация об этом не имела. Даже газетчикам, которые всегда готовы с удовольствием вцепиться в подобный сюжет, было трудно раздуть скандал из того, что и так всем известно.

Различным психологическим обзорам посвящены целые главы в научных исследованиях творчества Туве. В некоторых из них представлены довольно необычные взгляды. Шведка Барбро К. Густаффсон защитила в 1992 году докторскую диссертацию по книгам Туве «Кукольный дом», «Город солнца», «Великое путешествие» и «Честная игра». Отчасти, хоть и в меньше мере, Густаффсон включила в свое исследование и книги о муми-троллях.

Ко всеобщему удивлению, Туве согласилась дать интервью аспирантке, таким образом, приняв прямое участие в исследовании. Она также присутствовала на защите диссертации Густаффсон. Открытость поведения Туве можно отчасти объяснить тем, что Густаффсон была подругой любимой двоюродной сестры Туве Черстин, которая примерно в то же время осознала свою гомосексуальность. Туве была для нее надежной опорой, тем более что семья Черстин была весьма религиозной и отличалась узостью взглядов. Туве и ее друзья помогли Черстин во многих социальных вопросах, связанных с ее ориентацией.

«Волки зимней ночи», 1930-е годы, тушь, акварель

В процессе защиты диссертации Туве не желала давать интервью или публично распространяться на тему своей гомосексуальности и личной жизни вообще. После защиты и сопутствующих этому торжественных мероприятий она вернулась в Финляндию, написав, однако, пресс-релиз для журналистов. В нем она поблагодарила автора диссертации за ясность изложения и великолепное знание предмета и заметила, что в своем исследовании Густаффсон углубилась в ранее редко упоминаемую зону подсознательного. Однако она также подчеркнула, что хотя о литераторах традиционно пишут довольно много, тем не менее, это все же сто́ит делать после смерти писателя, если вообще сто́ит. Чтобы смягчить это высказывание, Туве подчеркнула, что отношения между ней и исследовательницей отличались доверительностью, которое только возросло после личных бесед. Она также отметила, что ей было интересно наблюдать за исследовательской работой, она даже сравнила это с приключением, которое пробудило в ней самой желание попробовать себя в качестве первопроходца.

Свое исследование Густаффсон начинает с анализа странного пугающего сна, который Туве увидела в 1930-х годах. Туве приснилось, как на фоне садящегося в море солнца на берегу появляются похожие на волков крупные черные собаки. Психолог разъяснил ей значение сна, сказав, что это проявление подавленного либидо и запретной чувственности.

Густаффсон подчас чересчур часто видит признаки гомосексуальности даже в обыденных вещах, относящихся к морю и островной жизни. Она также намекает на часто используемый в текстах Туве мотив «дикого зверя», который проскальзывает как в книгах о муми-троллях, так и в ее книгах, написанных для взрослых. В этом отношении интерес представляет образ пса Юнка из книги «Волшебная зима», который тосковал по волкам и учился у них выть на луну. История Юнка рассказывает о стремлении отделиться от собственного рода, что в итоге оказывается невозможным. В «Честном обмане» роль собаки-полукровки является главной в борьбе за власть между двумя женщинами. Многие исследователи видели намек на гомосексуальность в комиксе о маленькой собачке, которая влюбилась в кошку. Эта любовь кажется собачке неправильной, и она начинает тосковать. В итоге кошка оказывается собакой в кошачьей шкуре. Проблема, таким образом, находит простое решение — на этот раз.

В книгах Туве герои часто электризуются и испускают искры, причем это свойственно как людям, так и обитателям Муми-дола. Этот образ играет важную роль в текстах Туве. Хатифнатты со своими странствиями напоминают бродячую стаю пенисов или презервативов, они вбирают в себя электричество во время грозы и тогда могут обжечь ненароком оказавшихся рядом случайных существ. Электризация, таким образом, выступает в качестве аллегории эротического возбуждения. Способностью электризоваться обладала и Мюмла. Она, со своими бесчисленными детьми, является самым чувственным созданием из всех, населяющих Муми-мир. В повести «В конце ноября» рассказывается об умении Хомса Тофта обращаться с громами и молниями. Он выпускает из шкафа зверька нумулита, и от него остается лишь запах электричества. Сбежавший зверек растет во время грозы, когда воздух вокруг электризуется от бьющих в землю молний. Грозы способствуют тому, что нумулит становится большим и злым, и ему самому было тяжело привыкнуть к своему нраву и размерам. В новелле «Кукольный дом» электрификация и электричество в прямом смысле становятся причиной развернувшейся между тремя мужчинами драмы на почве ревности и насилия. Электричество «зажигает» ревность и в новелле «Великое путешествие». В ней мать чувствует, как подруга дочери словно испускает искры, и говорит об этом вслух, после чего дочь немедленно начинает ревновать.

Иллюстрация к книге «Волшебная зима» Пес Юнк, тоскующий по волкам.

«Честная игра» — это книга о союзе и повседневной жизни двух уже остепенившихся женщин в возрасте за семьдесят. Для Густаффсон эта книга стала материалом исследования этих отношений. Она пытается распределить роли в их союзе с помощью привычных клише «буч» и «фэм». Таким образом, связь двух женщина рассматривается как копия обычных гетеросексуальных отношений. Юнна и ее прототип Тууликки частично соответствуют стереотипному образу «буча». Туве, которая вывела подругу в качестве Туу-тикки, также придала ей немало мужественных черт, описав героиню как крепко сбитую и хорошо владеющую ножом.

Густаффсон цитирует Оскара Уайльда, говоря о том, что гомосексуальная любовь — это любовь, не смеющая назвать себя. Несмотря на то что Туве жила в совсем иную эпоху, нежели Уайльд, в обществе по-прежнему царило немало предрассудков и существовало напряжение вокруг гомосексуальных отношений. Разумеется, это не могло не влиять на тексты Туве. На протяжении столетий от женщин-писательниц не ожидалось, что они будут откровенно прописывать эротические сцены. Они привыкли использовать язык метафор и сравнений, и это вошло в их «творческую» кровь. И конечно же, им еще сильнее приходилось ограничивать себя, если речь шла о любви запретной.

В книгах Туве также отсутствуют эротические сцены или описания сексуального характера. В этом отношении она является типичной представительницей женской литературы. Порой кажется, будто герои ее произведений почти лишены половой принадлежности. В ее книгах отношения между персонажами основываются скорее на взаимопонимании и дружбе, нежели на страсти, и лишь ревность порой бурно проявляет себя. Многое скрывается за завесой метафор. В книгах, написанных Туве для взрослых, однополые пары изображаются довольно часто, но автор не заостряет на этом внимание и никак не подчеркивает подобное. В большинстве историй Туве, как и в ее собственной жизни, гомосексуальность была настолько естественна, что вокруг нее не стоило поднимать никакого шума. Ее не требовалось замалчивать, однако не было и нужды привлекать к ней внимание. Тем не менее, Туве, по всей видимости, старалась избегать открытого анализа своей сексуальности и запретила своему биографу углубляться в любовные перипетии ее взрослой жизни. Биография была предназначена для детей, поэтому подобная предварительная цензура была вполне оправданна. В одной из новелл, вошедших в книгу «Честная игра», персонажи все те же: две женщины (Роза и Елена) и мать Розы. Они живут все вместе, разделяя горе и радости и занимаясь творчеством. Однако телесная любовь по-прежнему является табу, о котором особо не распространяются. Елена спрашивает у Розы: «Что она вообще знает? Ничего. Она ничего не знает о подобных вещах». Женщины не могут выражать свои чувства, находясь вблизи матери. Они планируют совместное путешествие, но Роза меняет решение и уезжает в поездку вместе с матерью. Она вспоминает обещания, которые дала еще девочкой в стенах своей детской: «Я возьму тебя с собой, украду у папы, мы поедем в джунгли или на Средиземное море… Я построю тебе замок, где ты станешь королевой»[55].

Финские и скандинавские объединения, борющиеся за сексуальное равноправие, высоко оценили Туве за тот вклад, который она как первопроходец внесла в дело общественного равноправия сексуальных меньшинств. Как писатель она стала примером и важным ориентиром в гомосексуальном мире. У Туве Янссон был поразительный дар оставаться одновременно и на виду, и в тени. Ярким свидетельством этого стала история с диссертацией Густафссон. Туве передала исследовательнице всю нужную информацию и приняла участие в защите работы, однако не стала проявлять свою уязвимость перед СМИ и не согласилась раскрывать любопытным журналистам, готовым обрушиться на нее с лавиной вопросов, подробности своей личной жизни. В отношении своей ориентации она «вышла из шкафа» и одновременно осталась в нем.

Гомосексуальность Туве «вдохновляла» многих исследователей ее творчества, да и читателей тоже, на самые разнообразные трактовки написанных ею текстов. Слегка отдающее насмешкой отношение Туве к этому повышенному интересу отлично выражено в песенке «Психомания», которую Туве написала вместе с композитором Эрной Тауро для ревю «Краш». Песня напоминает невнятную пародию, в которой термины, позаимствованные из психоанализа, образуют свое отдельное дикое какофоническое целое. Выглядит все так, словно автор подшучивает над людьми, которые в страстном поиске чего-то необычного начинают видеть намеки на него, где надо и где не надо, в том числе и там, где речь идет совсем о другом. Люди не замечают ничего вокруг, поскольку ослеплены своей психоманией. Песенка получилась довольно длинной, и трактовать ее можно по-разному. Но в любом случае она стала отличным доказательством, что сама Туве отлично владела необходимой психологической терминологией. Туве на самом деле всегда интересовалась тем, что имело отношение к толкованию человеческого сознания, то есть терминология и вправду была ей хорошо знакома, так хорошо, что она с легкостью жонглировала научными словечками.

Туве и море

Часть двенадцатая Время прощания

Наконец-то Туве встречала жизнь в полной готовности. Все развивалось наилучшим образом. У нее была мастерская на улице Улланлинна и остров Хару, были деньги, путешествия, шли съемки многочисленных фильмов. Туве и Тууликки стали остепенившейся зрелой парой, и далеко в прошлом остались детство, юность и даже середина жизни. Впереди маячил постепенный отказ от многих любимых и таких привычных вещей. У Туве было много занятий, очень сильной оставалась и жажда жизни. Теперь Туве была международной знаменитостью. Продвижение карьеры требовало от нее постоянного труда и занимало практически все время. Приходилось, например, разбирать, принимать или отвергать разнообразные запросы, касающиеся авторских прав на муми-троллей. Также нужно было давать интервью, представлять свои интересы и принимать различные знаки внимания. Приходилось создавать новые обложки к переводам и переизданиям своих книг, вычитывать и вносить корректуру в тексты, а также принимать решения о выпуске той или иной продукции, относящейся к разросшейся индустрии муми-товаров. Туве все еще была на службе, которую, казалось, уже завершила. На что-то новое времени у нее просто не было.

Основную часть ее рабочего дня уже давно занимала переписка с детьми. Туве считала, что обязана ответить каждому ребенку, приславшему ей письмо. Но это доставляло ей и истинное наслаждение, так что она не жалела сил, чтобы поддерживать связь с маленькими читателями. Чем больше выходило переводов книг о муми-троллях и чем известнее они становились, тем больше писем она получала. И тем больше времени отнимала у нее переписка. Оставлять письма без ответа Туве не могла, в противном случае она бы мучилась угрызениями совести. А страдание от осознания своей вины было для нее самым страшным в жизни. В новелле «Переписка», которая вошла в ее последнюю книгу, Туве использовала частично вымышленные детские письма. Насколько могущественным представляют дети писателя, как много надежд они вкладывали в свои обращения — невозможно было удержаться от ответа на эти отчаянные крики о помощи! «Что мне делать с родителями, если они становятся совсем невыносимыми? Напишите!» или: «Моя кошка сдохла! Ответь немедленно!». В старости, рассуждая о своей жизни, Туве говорила, что на ее долю выпало безграничное количество любви, имея в виду письма, полученные от детей.

Но ответы на письма крали время у работы над литературными произведениями. Уже в 1974 году в газете «Дагенс Нюхетер» было опубликовано интервью Туве под заголовком «Спасите Туве от детей». В интервью Туве жаловалась на немыслимую по своим объемам корреспонденцию, которую она получала от поклонников ее книг, и что ее решение лично отвечать на каждое письмо отнимает у нее массу времени. В 1980-х годах Туве подсчитала, что получает в год около двух тысяч писем. И она — сама, лично — отвечала на каждое письмо и довольно подробно. Нелегко было найти покой и время для творчества. Поэтому Туве придумала принять особенный закон, охраняющий писателей. Этот закон должен бы был охранять покой пишущих людей таким же образом, как закон, запрещающий тревожить птиц в период их гнездования. Во время такого периода писатели могли бы сосредоточиться на своих текстах и спокойно работать, поскольку для этого им необходимы время и одиночество. Ведь стать настоящим писателем очень и очень нелегко.

Острова Пеллинки всегда были для Туве источником вдохновения и самым любимым местом на планете. Неотъемлемой частью лета были Хам, Фаффан и Нита, жена Лассе. Теперь никого из них не осталось в живых. Туве и Тууликки прочно обосновались на острове Кловхару, где жизнь текла мирно и спокойно. Время от времени на Хару появлялись их друзья и братья со своими семьями.

Поиски рая являются одной из важных сюжетных линий как в творчестве, так и в личной жизни Туве. В картинах, созданных ею в тридцатые годы, эта повторяющаяся тема прослеживается особенно четко: не только как визуальное заимствование из Библии, а как продукт свободного воображения, как некая счастливая страна в окружении лазурных волн, где на лоне природы плавают и танцуют беззаботные люди. В последующие десятилетия эта тема не раз повторяется в больших монументальных работах Туве. Туве сознательно хотела подарить людям, которые будут проводить время в расписанных ею помещениях, кусочек рая, как, например, это было в случае с заводом Стрёмберга. В итоге, правда, для того чтобы удовлетворить желание руководства завода, ей пришлось вдобавок к райским пейзажам изобразить процесс электропередачи, но это уже детали.

Из созданных талантом Туве райских уголков самым известным является, конечно же, Муми-дол. Туве искала свой собственный рай, странствуя по разным странам и материкам и планируя найти лучшую долю вместе с близкими по духу людьми, создав, например, артистическую коммуну. Личный рай отыскался в итоге на островах архипелага Пеллинки, из которых особое значение получил остров Хару. Вивика Бандлер так вспоминала о летних месяцах, проведенных в Пеллинки: «… Там все становилось значимым; каждое погружение пальцев в воду, каждый разговор. Когда ты находился там, рождалось ощущение, будто ты смог заглянуть на небеса».

Чем старше становилась Туве, тем сложнее было ей жить на острове. На Хару не было колодца, питьевую воду приходилось привозить на лодке с собой. Электричества тоже не было, а сам остров находился вдали от остального мира. Были трудности с доставкой продуктов питания и почты, и женщины нуждались в помощи близких. Друзья, конечно, заботились о них. Но что, если бы внезапно что-то случилось? Если бы кто-то поранился, поскользнувшись на камнях, или с кем-либо из них случился сердечный приступ? Телефонная связь работала плохо, и в плохую погоду к острову невозможно было причалить.

«Рай», 1940, масло

Постоянные жители архипелага всегда были необходимой опорой для семейства Янссон. Так, Альберт Густаффсон, или Аббе, оставался одним из ближайших друзей Туве с самого детства. Аббе прекрасно чувствовал себя, находясь посреди дикой природы. Он был для Туве товарищем по играм, они вместе исследовали море и острова вокруг, и он же научил ее множеству важных вещей островной жизни. В книге «Дочь скульптора» одна из новелл так и называется — «Альберт». В ней Туве рассказывает, как однажды на рыбалке ее друг избавил от мучений сильно изувеченную чайку, перерезав ей горло. Поступок показался ей жестоким, но на самом деле мальчик помог птице избежать еще больших мучений. Новелла заканчивается признанием в безграничном доверии: «Альберт всегда все устраивал. Что бы ни случилось и как бы ты себя ни вел, Альберт все устроит и уладит». Реальный Альберт Густаффсон был в точности таким, как Альберт из новеллы, и таким же незаменимым.

Во взрослом возрасте Альберт по-прежнему был близким другом и опорой для Туве, а также незаменимым помощником в бытовых вопросах: у него можно было раздобыть бензин для моторной лодки, если он вдруг неожиданно заканчивался, или же кусочки ценного дерева, чтобы Тууликки и Хам было из чего вырезать фигурки. В 1962 году Аббе построил для Туве и Тууликки четырехметровую лодку из красного дерева, которую назвали «Викторией». Особенно дорожила этой лодкой Тууликки. Жена Аббе Грета тоже подружилась с Туве. Ранняя смерть, унесшая Аббе в 1981 году, породила огромную пустоту в душе Туве. Архипелаг теперь просто не мог быть прежним.

Той же зимой, когда умер Аббе, в домик на острове вломились грабители. Несмотря на то что ключ висел прямо рядом с входной дверью, они выбили стекла, а находившееся внутри имущество сломали и частично украли. Через пару лет все повторилось. Вандализм словно опорочил дом. Туве и Тууликки были очень расстроены этими событиями, ощущая все усиливающуюся собственную беспомощность.

Старость, медленное дряхление, которое рано или поздно настигает каждого из живущих, становились для них проклятием, мешавшим жить на острове. Руки и ноги теряют свою ловкость, все труднее удержать равновесие, силы медленно тают. Ходить по мокрым камням становится нелегко, как и рыбачить или заботиться о лодке, чтобы ее не смыло штормами. И вот, в конце концов, все это становится просто невозможным. В какой-то момент собственная старость настолько очевидна, что от этого факта больше нельзя просто отмахнуться. Жизнь становится ограниченной. Туве так описывала процесс старения:

«Наступило лето, когда внезапно стало тяжело поднимать из воды сети. Земля вдруг начала предательски сопротивляться под ногами. Это не напугало, скорее, удивило нас, наверное, мы еще не были достаточно старыми, но на всякий случай я выложила камнями пару дополнительных ступенек, а Туути там и сям соорудила систему из вспомогательных поручней и веревок, и мы продолжили жить по-старому, только ели меньше рыбы… А в последнее лето произошло непростительное: я начала бояться моря. Большие волны больше не сулили приключения, только страх и беспокойство за лодку и тех людей, которые ходят по волнам в дурную погоду… Это казалось предательством — личным предательством».

Они решили покинуть остров с гордо поднятой головой, пока еще могли поступить именно так. И все же это казалось маленькой смертью. Может, им удалось бы пробыть на острове еще несколько лет. Казалось, что лучше уйти тогда, когда все еще было относительно хорошо. В 1992 году они передали остров в дар краеведческому обществу Пеллинки. Остров, на котором Туве и Тууликки провели столько лет, начиная с 1965 года, теперь принадлежал другим. Для них он стал лишь воспоминанием. Но этих золотых воспоминаний было много, и из них родилась чудесная книга «Хару, один остров», опубликованная в 1996 году. Фото, на которых изображены островные пейзажи, были сняты Тууликки Пиетиля, а текст написала Туве. Ее записные книжки и альманахи были наполнены записями об истории Хару. В свое время информация о каждом мешке с цементом и обо всех взрывных работах была тщательно внесена в записные книжки, испещренные бисерным почерком Туве. Эти записи рассказывают о том, как создавался дом на острове, каким он стал и почему владельцы так сильно его любили. О том, каково им было жить наедине с природой и наблюдать за ледоходом ранней весной. Разлука с островом стала горьким прощанием.

«Это значило — никогда больше не рыбачить. Не выплескивать в море грязную воду и не следить, сколько осталось дождевой, не бояться за „Викторию“, и никому, в свою очередь, не было теперь нужды бояться за меня! Хорошо. Потом я задумалась, почему какой-то холм не может себе спокойно зарастать травой, почему красивые камни не могут катиться, как им вздумается, без того, чтобы ими восхищались, и так далее. И понемногу я разозлилась и решила, что жестокие птицы могут дальше воевать свои войны, и с моей стороны любая чертова чайка может воображать сколько угодно, что ей принадлежит весь дом!»

В жизни Туве всегда на первом месте было ее творчество. Она создала, нарисовала, написала кистью и буквами столько, что этого хватило бы на несколько полноценных карьер. Сила ее таланта распространялась сразу на грандиозное количество сфер, начиная с живописи, сказок, новелл, повестей, театральных сценариев, стихов, песен, декораций, монументальных полотен и фресок, иллюстраций и рекламы до политических рисунков и карикатур. Навсегда останется без ответа вопрос, откуда она черпала силы и где находила время на все это и почему работа так много значила в ее жизни. По крайней мере, ее стремление творить и создавать было поистине огромным. Это желание, творческий зуд сопровождал ее на протяжении десятилетий и был, наверное, одной из главенствующих черт ее характера. Способность творить Туве не утратила до последнего дня жизни. Последний сборник ее новелл «Послания. 1977–1997» был издан в 1998 году. Помимо уже знакомых текстов, туда вошли и несколько новых рассказов. Двумя годами ранее Туве совместно с Тууликки опубликовала книгу «Хару, один остров», а в 1999 году они закончили работу над фильмом «Хару — остров одиноких».

Возраст угнетает людей, отнимает у них силы и возможность к созиданию. В текстах Туве, в которых она анализировала старость, прообразами героев становились Хам и, возможно, ее отец, Фаффан. Онкельскрут из книги «В конце ноября» помнит только то, что он хочет, и называет себя каждый раз по-новому. Его старость можно назвать весьма творческой, несмотря на то что в его жизни присутствуют болезни и неурядицы, связанные со старением. То, насколько хрупка человеческая жизнь, сильно заметно при взгляде на старую женщину — героиню «Летней книги», которая доживает свое последнее лето или одно из последних. И все же это не мрачная книга, а совсем наоборот. Противоположность героине «Летней книги» — тетушка Герда с ее странным хобби составлять карту человеческих отношений. Люди менялись, менялись связи между ними, и никакого времени, не говоря уже о бумаге, не хватало на то, чтобы описать эти хитросплетения человеческих судеб. Много стариков в повести «Город солнца», и каждый из них проживает этот период по-своему. Туве с сюрреалистичной насыщенностью описывает пожилых дам из города смерти. В книге «Хару, один остров» она рассуждает о собственном старении и о том, каково отказываться от любимейшего из мест на земле. Рассказ «Однажды в парке» написан в 1995 году, однако опубликовали его уже после смерти автора. Рассказ кажется глубоко личным и повествует о чувствах человека, который больше не может писать и рисовать; который понимает, что цвета теряют свое значение, а слова больше ему не подчиняются. Рассказ «Переписка» представляет собой диалог в письмах между Туве и вымышленной героиней Тамико Атсуми. Устами своей героини Туве говорит:

На острове Кловхару. Туве и Тууликки спускают на воду лодку «Виктория»

Будучи намного старше, уже за восемьдесят, Туве вновь возвращается к этой же мысли, только теперь в форме стихотворения Эдгара Ли Мастера из «Антологии Спун-Ривер». В этом стихотворении старик тоже впервые увидел горы лишь на закате своей жизни, но уже не может к ним долететь. Работоспособность Туве исчезла, хотя стремление к творчеству все еще оставалось сильным. Это противоречие — одно из самых тяжелых в жизни художника.

Когда в молодости Туве огорчалась или очень уставала, то работа у нее не шла. Она в беспомощности простаивала перед мольбертом, ощущая, будто весь мир повернулся к ней спиной. Но со временем Туве научилась в любой ситуации обретать соприкосновение с творчеством. С годами найти этот контакт не всегда получалось. Привычным кошмаром звучит рассказ о художнике, «… который просыпается однажды утром, пристально вглядывается в палитру — там они все со своими прекрасными названиями, пускай будет ну хотя бы красный кадмий и веронская земля, или кость жженая совсем на краю палитры, и художник не знает, как ему рисовать и почему он вообще должен это делать — или почему бы не представить писателя, который в один прекрасный день сверлит взглядом алфавит, ничего не понимая?!».

Новеллу «Однажды в парке» Туве написала во время их последнего путешествия с Тууликки Пиетиля. Туве описывает моменты поездки в 1993 году в Париж, в город, который так много для нее значил. Герой-рассказчик сидит на скамейке в маленьком парке позади Сен-Сюльпис и размышляет, о чем бы ему написать и с чего начать рассказ. Начинать всегда трудно. «Я ведь пытаюсь, но чем больше пытаешься, тем сложнее, и кажется все более безнадежным и невозможным написать хоть что-нибудь».

Дети в письмах, адресованных Туве, часто спрашивали у нее, как стать писателем и с чего начинать. Туве советовала им писать о том, что им хорошо знакомо, о чем они что-то знают. Сама она именно так всегда и поступала, но теперь ситуация изменилась: «Я источила до последней крошки средний возраст, а когда стала старой, то и это использовала до конца, но потом я попыталась писать о совсем молодых еще людях, и это получилось плохо». Ей казалось, что она написала уже все, что умела, и что настало время вовсе отказаться от попыток писать. «Я взял свою палку и дошел до их мусорного бака и вышвырнул свою тетрадь в навощенной обложке, этот абсолютно бессмысленный предмет, который не соответствовал моему возрасту».

Последней книгой Туве стал сборник «Послания. 1977–1997». На момент его публикации ей было восемьдесят четыре года. Ее творческая карьера продолжалась уже семьдесят лет. В процессе работы над сборником Туве прошлась по всем своим текстам и отобрала рассказы и новеллы разных лет. Она будто бы систематизировала события жизни и по-новому осмыслила все свои рукописи. Словно очерчивая границы прожитого и созданного, она занималась последней генеральной уборкой, которую писатели часто предпринимают перед смертью. Выбираемые писателями тексты для составляемых ими лично сборников часто напоминают автобиографию. Новеллы, вошедшие в последний сборник, — это те тексты, которые Туве считала лучшими или которые казались ей наиболее близкими из написанного за последние двадцать лет. Большинство из них посвящены важным периодам ее собственной жизни, жизни ее родственников, дядей и кузины Карин, путешествиям с Хам и Тууликки и ее любимому фотоаппарату «Коника».

Туве кормит чайку

В сборник также вошли ранее не публиковавшиеся новеллы. В своих мельчайших подробностях они основаны на записных книжках и письмах Туве. Разумеется, она доработала тексты и внесла в них изменения, вычеркнула слишком интимные моменты, фигурировавшие в переписке и дневниках. И все же тексты новелл и личных записок во многом остались схожими. Часть новелл даже сохранила форму писем, и они дышат атмосферой подлинности и непосредственности. Свежесть не покинула их, как это часто бывает с мемуарами, основанными только на воспоминаниях.

Вероятно, Туве знала, что эта книга будет ее последней, что это последняя возможность создать что-то новое. Осознание этого далось ей нелегко, как она и писала в рассказе «Однажды в парке». В этом сборнике Туве еще раз возвращается мыслями в свою юность, к важным годам своей долгой жизни. Молодая женщина на страницах рассказов вновь танцует венский вальс с Тапсой в день окончания художественной школы Атенеум, изучает искусство вместе с Самом Ванни, живя своей жизнью в застывшей в ожидании войны стране, и провожает лучшую подругу Еву Коникову на последний поезд в Петсамо, на котором та бежит прочь от войны.

У стариков часто спрашивают, какой представляется им прожитая жизнь и как бы они ее прожили, будь у них шанс начать все заново. Этот же вопрос задали и Туве в день ее восьмидесятилетия. Туве ответила, что ей выпал шанс прожить яркую и захватывающую, пусть и трудную жизнь. Она счастлива, что все сложилось именно так. Туве подтвердила, что самым важным для нее в жизни была работа, а на втором месте всегда была любовь. Однако затем она внезапно заявила, что, если бы у нее была возможность прожить жизнь заново, она бы все сделала совсем по-другому. Но как именно по-другому, Туве рассказать не пожелала.

Вскоре у Туве, которая всю жизнь была курильщицей, диагностировали рак. Она выглядела довольно спокойной, во всяком случае, внешне, хотя ей и пришлось перенести несколько операций. Туве так комментировала свое состояние в письме к другу: «И раз уж ты спросил — да, опухоли появились опять, пару раз и совсем в новых местах, но меня очень даже аккуратно заштопали».

Туве сочла за лучшее рассказать близким друзьям о своей тяжелой болезни. Рассказывать о приближающейся смерти — наверняка одно из самых тяжелых испытаний, которое может выпасть на долю человека. Одна из подруг Туве позже вспоминала, как Туве позвонила ей и сообщила о своей скорой смерти. В конце разговора Туве заявила: «Золото мое, я ожидала, что этот разговор будет очень тяжелым, но на самом деле это совсем не сложно… Смерть — это же так естественно».

Религия не играла сколько-нибудь значительной роли в жизни внучки придворного проповедника, хотя порой и отчасти библейские легенды становились основой для сюжетных поворотов в ее книгах, а старые иллюстрации к Библии, в особенности гравюры Доре, оказали определенное влияние на пейзажи того же Муми-дола. Тем не менее, духовные вопросы начинают интересовать людей на исходе их дней, и люди часто ищут возможности поговорить с представителями церкви о том, что ожидает их там, после смерти. Так или иначе, Туве встретилась с пастором, который, зная о ее серьезной болезни, поинтересовался: «Задумывались ли вы о вечном?» На это Туве ответила очень характерной для нее фразой: «Да. Я с любопытством жду этого — и надеюсь, что это будет веселый сюрприз».