Твоя кровь в моих венах

Глава 20

Один за другим все члены экипажа очнулись в течение нескольких часов. Док, еще сам до конца не пришедший в себя, тем не менее сразу приступил к своим обязанностям. Джойс старался помогать ему по мере возможностей.

Периодически в его сознании нет-нет да и всплывала мысль о том, как там Соль. Но парень гнал от себя подобные мысли, запрещая думать о девчонке. Теперь это не его забота. Сейчас нужно поскорее поднять на ноги экипаж и отправиться исследовать оставшиеся планеты. А Соль… пусть болтается между небом и землей в одиночестве. Ей пойдет на пользу.

Вечером Джейн сообщила Джойсу, что Бледа ждет его в командной рубке. Старший помощник подумал, что капитан начнет упрекать его в нарушении правил космических полетов.

«Интересно, что он предпримет? — с каким-то холодным любопытством размышлял Джойс по пути в командный центр. — Отстранит от обязанностей, посадит под замок? Это было бы забавно».

Джойс поймал себя на мысли, что ему все равно, и слегка удивился. Обычно в таких ситуациях он не бывал безразличным. Ему всегда было важно, чтобы миссия корабля, которым он управлял, была успешно завершена. Конечно, по документам он не являлся командиром «Дракона», но фактически он единственный на корабле обладал максимумом знаний и умений, и по сути, незаметно направлял Бледу.

Сейчас же Джойс понял, что готов сложить с себя добровольно взятую обязанность присматривать за остальными. Он осознал, что ему действительно безразлично, возьмет ли экипаж «Дракона» приз. Теперь ему было все равно, сможет ли он доучиться и получить официальный диплом. Столько десятков лет он прятался и пытался добиться какой-то цели… Наверное, он перегорел, и наступила полнейшая апатия. Сейчас он не видел никакого пути и не пытался его искать, потому что все казалось бессмысленным. Ему не удастся снова спрятаться или сбежать — рано или поздно они его найдут. Они не дадут ему доучиться в Космостаре, не позволят поступить в какой-то другой университет… Они будут гонять его по всей Вселенной, как зайца, будут преследовать в надежде подавить его волю настолько, что он согласится сотрудничать с ними.

Только все зря. Он не согласится. Он дал клятву над телами своих погибших родителей. Такие обещания назад не забирают.

— Вызывал? — спросил Джойс, перешагивая порог командного центра.

— Садись, — махнул капитан.

Джойс небрежно опустился в кресло. Но Бледа не торопился начать разговор. Мялся, отводил глаза, хмурился.

— Давай побыстрее покончим с этим, — поторопил его Джойс.

— Да-да, конечно, — отозвался Бледа, вздохнул и неожиданно спросил, — получается, я чуть не погубил весь экипаж?

— Джейн рассказала?

Бледа кивнул.

— И что конкретно она тебе рассказала? — уточнил Джойс, стремясь выяснить, как много известно капитану, чтобы выбрать нужную линию поведения.

— По какой-то причине я поднял температуру на корабле, причем настолько высоко, что все впали в кому. Джейн смогла разбудить только Соль, а та уже подняла тебя, и вдвоем вы сумели оттащить меня от пульта терморегуляции, а потом оказали помощь всем остальным членам экипажа. Всё так?

— Всё так, — кивнул Джойс, не подавая вида, что его удивил вопрос Бледы.

Капитан не доверял Джейн?

— Я абсолютно этого не помню. Я даже не понимаю, что могло меня подвигнуть на это. На видеоизображении я просто подошел к пульту и начал поднимать температуру, а затем лег на него, видимо, чтобы помешать кому-либо вмешаться.

— Может быть, ты замерз, — пожал плечами Джойс. — Ты же знаешь, что гиперпространство странным образом воздействует на мозг. Мало ли что могло тебе показаться.

— Меня удивляет другое… Почему Джейн не подняла панику? Почему не позвала кого-то, кто мог бы мне помешать? Ведь не сразу же все стали впадать в кому!

— И что же говорит Джейн? — невозмутимо спросил Джойс.

— Джейн говорит, что не вмешивалась, считая, что, возможно, я действительно чувствовал холод. Она же только компьютер, ей не подвластны человеческие чувства, и она допускала, что люди могут замерзать из-за, скажем, чисто психологических причин, даже когда объективно климат корабля находится в норме. Пока температура не поднялась до опасных цифр, она не вмешивалась, а потом уже стало поздно.

«Забавно, — снова отстраненно подумал Джойс. — Бледа в панике, не только потому что невольно подверг экипаж опасности. Он испуган, потому что считает, что не может доверять Джейн. Кому же можно доверять, когда даже бесстрастный компьютер норовит тебя обмануть? Уж точно не человеку. Другими словами, доверять нельзя никому. Добро пожаловать в мой мир, Берсерк!»

Вслух же он беспечно произнес:

— Да, это вполне возможно.

Бледа остро глянул на него:

— Мне придется сообщить о ситуации экипажу.

Джойс мысленно хмыкнул. Бедный Бледа! Боится, что его признание подорвет доверие его людей.

— Тебе не обязательно говорить им…

— Но как же? Они все равно захотят узнать, из-за чего были в коме. Мне так или иначе придется объяснить…

— Ты не дослушал, — лениво перебил его Джойс. — Ты расскажешь им все, как было, только поменяешь нас местами. Я поднял температуру, а Соль разбудила тебя, и ты всех спас.

Когда он произносил прозвище девчонки, где-то глубоко внутри что-то кольнуло.

— Но… — Бледа колебался, не желая лгать и боясь сказать правду.

— Так будет лучше для всех, — устало произнес Джойс. — Ты для них свой, я чужак. Они и так меня недолюбливают. Будет хуже, если ты потеряешь их доверие, а мне они все равно не будут доверять так, как тебе. На корабле начнется разброд и шатание. Зачем им знать правду? Ты как командир должен выбрать тот вариант, который послужит успеху миссии, а свои страдания из-за невовремя проснувшейся совести прибереги на потом.

— Так вот как ты… — начал Бледа.

— Если ты снова про Ника, то лучше на начинай, — оборвал его Джойс и встал. — Я предложил тебе вариант, а ты решай.

Он развернулся и в полной тишине вышел из рубки.

Одиночество действовало угнетающе. Когда-то давно, в глубоком детстве Есения прочитала рассказ Станислава Лема о пилоте Пирксе. Описание его экзамена в депривационной ванне произвело на нее огромное впечатление. И будучи ребенком, она спрашивала себя: «А смогла бы я?» Тогда ей казалось, что нет, не смогла бы. Она даже две минуты не могла постоять на остановке, непременно шла пешком, потому что ее натура требовала действия. В подростковом возрасте она ненавидела, когда ее как члена патруля просили постоять на страже. Ведь в это время нельзя было ничем занимать свой мозг — только стоять и таращиться по сторонам, сохраняя внимание. Считалось, что женщинам такое дается легче — не секрет, что именно поэтому в свое время среди снайперов было много женщин: они могут сохранять долгую неподвижность часами, не теряя концентрации. В эти моменты Есения подозревала, что ей стоило родиться мужчиной, так как эта так называемая «женская» особенность ей была абсолютно неподвластна. И это в нормальной ситуации, когда органы чувств работают нормально. Что же с ней было бы, если бы она была полностью отрезана от информации извне? Да она и полчаса бы не выдержала, прервала бы экзамен, если бы не успела за это время сойти с ума.

Она знала, что одним из испытаний дальних космонавтов была камера сенсорной депривации, где проверяли их выдержку, только не в течение семи часов, как у пилота Пиркса, а намного-намного дольше, да и способы «отключения» чувств были более совершенными.

Но был и еще один экзамен, который заставлял Есению содрогнуться, когда она лишь думала о нем. Это было называемое «абсолютное одиночество», когда испытуемого оставляли в каком-то участке космоса совершенно одного и улетали. И вот несчастный, одетый лишь в скафандр безо всяких средств для регуляции движения и без средств связи, был вынужден хаотично болтаться в безвоздушном пространстве в течение несколько часов, пока за ним не прилетали. Многие не выдерживали такой психологической нагрузки. Им начинало казаться, что про них забыли, что их потеряли, что они могут врезаться в какой-то объект и повредить скафандр, а рядом не будет никого, кто бы смог им помочь. В итоге они начинали испытывать такой страх, что становилось ясно — им никогда не быть космонавтами. Есении, обманом пролезшей в студенты далькосма, ранее не приходилось проходить эти испытания. А вот теперь…

«Сама виновата», — в который раз повторила Есения, изнывая от скуки. Прошло всего несколько часов с момента, когда Бледа приказал ей оставаться на орбите Первой «до выяснения обстоятельств», а ей уже казалось, что про нее все забыли, что она осталась одна в этой галактике, что «Дракон» благополучно завершил свою миссию и отбыл в обратном направлении.

Есения пыталась рассуждать разумно, доказывая самой себе, что за эти несколько часов Джойс и Бледа не смогли бы исследовать оставшиеся две планеты. Да даже если бы весь экипаж пришел в себя, все равно слишком мало прошло времени для того, чтобы успеть сделать все, что было необходимо.

Но логические умозаключения помогали мало. Иррациональный страх завладевал ею исподволь, и она ничего не могла с этим поделать. Ей вдруг казалось, что Джойс из чувства мести сообщил, что она умерла, и что теперь про нее никто не вспомнит. Или же она начинала опасаться, что с «Драконом» что-то случилось, все погибли, и теперь ей точно никто не придет на помощь, потому что просто некому будет сообщить о том, что она болтается на орбите какой-то забытой богом планетки, которая даже не имеет названия.

В дверь постучали. Кто это может быть? И зачем? Неужели Бледа сказал остальным о вине старшего помощника, и теперь экипаж корабля жаждет его крови? Образно выражаясь, конечно. Хотя…

Джойс встал с койки, чтобы быть наготове на всякий случай, и произнес спокойным голосом:

— Войдите.

Но за открывшейся створкой стоял только Бледа.

— Можно?

Джойс, не показывая своего удивления, сделал жест рукой, мол, проходи.

Бледа шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Сесть кроме койки было некуда, поэтому оба остались стоять.

— Послушай, — нерешительно начал вошедший. — Я долго думал… Конечно, нельзя, чтобы я как командир потерял доверие экипажа. Но и на тебя возлагать вину я не хочу. Ты мне нужен. Ты стоишь десятка других, ты незаменим, и вызвать недовольство тобой в людях было бы по меньшей мере неразумно. Ты важен для успеха нашей миссии.

Джойс молчал, стремясь понять, куда клонит Бледа.

— Я подумал, — продолжил командир, так и не дождавшись реакции помощника, — что было бы разумней свалить вину на кого-то другого.

Джойс снова промолчал.

— Я понимаю, что ты, наверное, захочешь оградить ее от… Она твоя подопечная, ты ее все время защищаешь… — Бледа снова сделал паузу, ожидая, что ему ответит Джойс, но тот безмолвствовал. — Но она не так важна для работы корабля, и она сейчас так или иначе отрезана от нас. Ей это не слишком повредит, а нам поможет…

— Благодаря ей мы все остались живы, — вполголоса произнес Джойс.

— Да! — воскликнул Бледа. — Да, я помню! И я благодарен ей! Но не ты ли говорил, что нужно, отринув эмоции, выбирать наиболее подходящий вариант, который поспособствует успеху миссии?

Бледа говорил разумные вещи, но Джойс почему-то испытывал только глухое раздражение. «Почему я так злюсь?» — удивленно спросил он сам себя. Изворотливый мозг тут же подкинул логичный ответ.

— Как ты собираешься объяснять, каким образом она оказалась в командной рубке и включила нагрев, а мы — мы оба! — которые должны были ей помешать это сделать, оба бездействовали? Ну ладно, допустим, я признаюсь, что покинул пост и ушел в свою каюту, что вообще-то не разрешено. Это мой промах, так что не получится сохранить положительное отношение ко мне. А ты? Ты был без сознания? Почему? Как Джейн удалось привести тебя в чувство? И какую роль сыграл я? Ты ведь и в одиночку мог стащить Соль с пульта — для этого много сил не потребовалось бы.

— Ты помог мне потом переместить людей в медицинский отсек, — глухо ответил Бледа, уже понимая, что его версия рассыпается на глазах.

— А Соль? Что делала она? Соврать, что она оставалась в коме, не получится — как тогда она оказалась на орбите планеты? Значит, она оставалась в сознании и… Помогала нам спасать остальной экипаж?

— Ну… да. В этом случае, возможно, они не так сильно будут на нее злиться.

— Поступай, как знаешь, — махнул рукой Джойс. — Ты капитан, тебе и решать. Но на твоем месте я как минимум заручился бы ее согласием.

— Может, ты поговоришь с ней? — чуть ли не заискивающе спросил Бледа.

— Ну уж нет! Я с ней не собираюсь разговаривать, даже если мы останемся последними людьми во Вселенной.

— Благодаря ей мы остались живы, — чуть ухмыльнувшись, командир повторил слова помощника.

— Не уверен, что так уж рад этому, — отрезал Джойс.

Бледа помедлил пару секунд, потом развернулся и вышел.

Когда голос Джейн раздался в переговорном устройстве, Есения от неожиданности подпрыгнула в разложенном кресле, которое сейчас выполняло для нее роль койки.

Хотя челнок и не был рассчитан на длительное пребывание в нем, но тем не менее был оснащен самым необходимым "на всякий случай", и команда из четырех человек вполне могла бы продержаться в нем неделю, если вела бы себя скромно, затянув пояса.

— Ну, как ты тут, не скучаешь? — спросила Джейн, посмеиваясь.

— Издеваешься? — не имея в себе сил разозлиться, спросила девушка, откладывая планшет с книгой.

Пусть бы Джейн издевалась, лишь бы только продолжала разговаривать.

— Конечно, — согласился искин. Ее ответ запаздывал на пару секунд. — Я мстю, и мстя моя страшна. Объясни мне, пожалуйста, что за черт тебя дернул возразить Джойсу и признаться Бледе, что ты подверглась неизвестному воздействию?

— А тебе-то какая разница? — удивилась девушка.

— Ты мне всю игру поломала! — не сдержалась Джейн.

— Какую еще игру?

— Отлично просчитанную. Знаешь, агент из тебя никакой. Ты ведь поняла уже, что тебя выбрали только из-за внешности? Только потому, что ты так похожа на мать Джойса в юности. Мы использовали тебя втемную, и сначала все хорошо получалось, но потом ты стала проявлять слишком много самостоятельности, и все невпопад.

— Так это ваша вина, — беспечно усмехнулась Есения, изо всех сил стремясь не показать, как ее задели слова Джейн. — Не сумели учесть все черты моего характера. Или надо было давать мне больше информации, или выбирать вместо меня кого-то более послушного.

— И все-таки, зачем ты пошла против Джойса и его решения? — словно не слыша, переспросила Джейн.

— Я думала, что он прикажет оставить меня на орбите, ведь это единственный правильный вариант. А когда он решил вернуть меня на корабль, я подумала, что он готов отказаться от миссии, лишь бы спасти меня, и я… Я не захотела быть причиной, по которой Джойс снова не получит Золотую галактику. В прошлый раз ему помешал Ник, а в этот раз…

— Идиотка, — вздохнула Джейн. — Ну куда ты со своим куцым умишком против Джойса? Тем более он все равно приз не получит — его получит Бледа, как командир корабля. Джойсу ты испортила все изначально, когда по твоей вине его курс не пришел первым. И продолжала портить все раз за разом. Вместо того, чтобы втереться к нему в доверие, восстанавливала его против себя. Твоя миссия провалена окончательно. Джойс сказал, что не станет с тобой разговаривать, даже если вы останетесь последними людьми во Вселенной.

Есения вытерла навернувшиеся на глаза слезы, надеясь, что Джейн не видит ее.

— Зачем ты мне это говоришь? — стараясь не выдать голосом своих чувств, спросила она искина.

— Да потому что я зла! — в сердцах ответила Джейн. — Люди же так себя ведут? Когда злятся, стремятся выместить на другом человеке свою обиду, пытаются сделать ему больно. Надеюсь, мне удается.

Есения промолчала.

— Ладно. Чтобы ты не скучала, я тебе сейчас включу прямую трансляцию из кают-компании. Можешь не вопить, тебя они слышать не будут и даже не будут знать, что ты их слушаешь.

Послышался легкий щелчок, и в тесное помещение челнока ворвались голоса. Судя по всему, ребята просто переговаривались в ожидании какого-то объявления.

Потом послышалось:

— Идут, идут, — и воцарилась относительная тишина.

— Я долго думал, что сказать вам, — послышался голос командира так близко, будто он говорил прямо на ухо Есении. — Что можно сказать людям, которые были буквально на волоске от смерти, и все же выжили? Поздравить? Похвалить? Поделиться своими переживаниями? Для нас это должен был быть обычный полет. Всего лишь игра между студентами с не особенно сложным заданием. Но опасность может подстерегать повсюду. Даже в обычном спортивном зале под присмотром преподавателей можно неудачно упасть с тренажера и убиться насмерть. Космос, конечно же, не сравнится с уютным спортивным залом.

Раздались смешки, которые быстро стихли.

— Вы все спрашиваете себя, что же случилось? Почему большинство из вас пострадали до такой степени, что некоторое время находились в коме? Да, я запрещал всякие разговоры об опасностях гиперпространства, потому что не хотел, чтобы вы нагнетали обстановку. Но, конечно, все это правда — правда, что воздействие многомерного пространства на человека велико и до сих пор не изучено. И никто не может сказать, какой финт наша психика выкинет во время перехода.

Перешептывания.

Есения испытала невольную жалость к Бледе. Она представила, каково ему будет сейчас признаться, что это он послужил причиной опасности для всех.

— Нас проверяют на скрытую агрессию, и таких людей не допускают на далькосм. Но ведь человек может причинить другим вред неумышленно и только потому, что ему что-то там покажется.

Есения вспомнила, как в отчаянии подумывала о том, чтобы начать резать тело Максима на куски, чтобы суметь оттянуть его с пульта. А ведь ее мысли были продиктованы желанием спасти экипаж. Согласился бы Бледа с этим ее решением? Оправдал бы ее?

— Поэтому я призываю вас не испытывать негативных чувств к тому, кто виноват в том, что большинство экипажа впало в термическую кому.

Есения забеспокоилась. Не было похоже, что Бледа сейчас признает свою вину. Скорее, его речь звучала так, словно он уговаривал своих людей не нападать на кого-то другого. Неужели он свалит вину на Джойса? И тот позволит? Есения вдруг поняла, что да, она уверена: тот позволит. Скорей всего, он сам это и предложил.

— Джойс, зачем же ты? — прошептала она, понимая, что ее все равно никто не услышит.

— Давай, Бледа, не тяни. Так что случилось? — выкрикнул Марс.

— Этот человек не виноват в том, что гиперпространство оказало на него такое воздействие. Он сам не знает, что случилось, и почему вдруг ему пришло в голову поднять температуру. Это стечение обстоятельств. Так получилось, что в этот момент никто: ни люди, ни даже Джейн не помешали ему это сделать. Каждый из нас в какой-то степени послужил тому, чтобы это произошло. Практически каждый находился в своих фантазиях, вызванных гиперпространством, и не осознавал реальности происходящего до тех пор, пока не стало слишком поздно. А Джейн вмешалась только тогда, когда поняла, что температура становится слишком опасной. Увы, ей почти ни до кого уже не удалось достучаться.

— Я помню, что мне казалось, что я в пустыне, а солнце немилосердно жарит, иссушая кожу и заставляя ее трескаться… Но я посчитал, что это галлюцинация, и не обратил внимание, — пробормотал Док.

— Вот о чем я и говорю, — подхватил с удовлетворением Бледа.

— Где поднимали температуру? В командной рубке или инженерном отсеке? — уточнил Гений.

«Вот какое его дело? — возмутилась Есения. — Неужели непонятно, что Бледа хотел бы избежать подробностей? Выжили, и ладно! Так нет же, надо устраивать разборки!»

Бледа, казалось, заколебался, но все же произнес:

— В командной рубке. И тем самым, вы видите, что мы с Аттилой тоже так или иначе оказались виноваты, что вовремя не спохватились.

— Тоже? — перебил его Гений. — Это ведь не Аттила поднял температуру?

Бледа не ответил, а Гений продолжил, словно получил ответ:

— Нет, не он, конечно.

«Видимо, Бледа отрицательно покачал головой», — подумала Есения и даже немного обрадовалась: все же командир не смог свалить вину на своего помощника.

— Тогда кто?

— Давайте не будем устраивать охоту на ведьм, — произнес Бледа. — Какая разница? Это мог быть любой из нас. Нам повезло, мы выжили.

— А где Соль? — неожиданно спросил Нырок. — Где девчонка? Она пришла в себя? У меня неприятное ощущение, что я в нее чем-то кидался, пока мы сидели в рубке. Хочу извиниться.

Заговорили все разом, пока Марс не перекрыл гомон своим басом:

— Док, так что с Соль?

— Не знаю, ее не было в восстановительной капсуле. Может быть, пришла в себя раньше?

— С ней все в порядке? — с неожиданным беспокойством переспросил Нырок. — Кто знает, где она?

Есения даже удивилась: уж этот-то парень, как ей казалось, всегда относился к ней с открытой неприязнью.

— Где она, Бледа? — с подозрением спросил Гений.

— Соль находится на орбите Первой, — словно через силу произнес командир. — Она подверглась неизвестному воздействию, поэтому будет оставаться там в карантине до тех пор, пока не станет понятно, что она не представляет опасности для окружающих.

Воцарилась неестественная тишина.

— Так это… она? — пробормотал Марс.

— Да какая разница! — воскликнул Бледа. — Я же просил не устраивать охоту на ведьм!

— Все правильно, — уверенно произнес Гений. — Она не впала в кому, потому что женщины легче переносят высокие температуры! Бледа, ты ее сослал на орбиту, чтобы мы ее ненароком не убили из чувства мести?

— Нет, нет… — пробормотал Бледа, но так неуверенно, что парни тут же утвердились в этом предположении Гения.

Раздался звук отодвигаемой створки кают-компании, которая тут же с грохотом захлопнулась.

— Что это с Аттилой? — поинтересовался Марс.

— А, так это он тебя уговорил сослать девчонку и дождаться пока мы успокоимся? — поинтересовался Гений.

Суля по всему, ему уже было все ясно.

— Вы заблуждаетесь, — пробормотал Бледа. — Аттила, по сути, спас всех вас. Он практически в одиночку перетащил вас всех в медицинский отсек. Я прошу вас не пытаться выяснить имя, потому что, как я уже сказал, это мог бы быть любой. Никто не виноват.

Ребята молчали, и это было молчание несогласия.

— Пять часов выделяю экипажу для тдыха и восстановления. В двадцать ноль-ноль по корабельному времени жду всех в командной рубке. Всех, кому позволяют медицинские показания.

Послышались шаги, и дверь опять грохнула. Видимо, Бледа тоже покинул кают-компанию.

— О, значит, это Аттила первым пришел в себя и оттащил девчонку от пульта, — сказал Гений. — А Бледа переживает, что мы ему вменим в вину, что он в это время был без сознания.

— В конце концов, Бледа прав. На ее месте мог бы быть каждый из нас, — неожиданно сказал Нырок. — Нечего на Соль наезжать.

— Нырок, что это ты? Никак увлекся? — хмыкнул Марс.

— Иди к черту, — огрызнулся тот.

— Да ладно, чего уж теперь? Мы все знали, кто из нас самый уязвимый член экипажа. Надо было лучше за ней присматривать, — произнес Навигатор.

— Она нас чуть не угробила! — возмутился Айзек, второй инженер.

— Но ты жив, ведь так? — возразил Антон.

— Случайно!

— Слушайте, серьезно! Что же мы за коллектив, если готовы накинуться на нашего же товарища, тем более… девушку!

— Потому что нечего девке делать в полете! Правильно, что их не берут на далькосм!

Есения с ужасом вслушивалась, уже не понимая, кто что произносит, потому что все говорили разом, перебивая друг друга. Но даже не их реакция ужаснула девушку. Она поняла, что Бледа специально говорил так, чтобы создать у экипажа впечатление, что это она во всем виновата. А Джойс, вместо того чтобы за нее заступиться, просто взял и ушел.

И тут новая мысль пронзила ее острым ножом.

Джойс не просто не заступился.

Джойс сам это и предложил.